Текст книги "Мир, в котором не стало волшебства (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Где её могут держать? – Джеймс привалился боком к стволу клена и задумчиво взглянул на подругу. Раздавил на языке подхваченную по пути ягоду барбариса, наслаждаясь терпким кисловатым вкусом.

– Я бы начала с подвалов, – болезненная усмешка тронула губы. Воспоминание о собственном заключении короткое, но от того не менее скверное. Ни одна мочалка не сотрет с кожи незримое клеймо насильственных прикосновений.

– Мы разделимся? – Лили хотелось ощутить себя частью команды. Не быть доставляющим неудобства балластом. Этакой кисейной барышней, способной лишь задавать вопросы да сдерживать эмоциональные порывы. Тандем Джеймса и Марлин, их общие шутки, сплоченность вызывали в ней что-то, весьма похожее на зависть. Чувство ранее не ведомое, не привычное.

– Нет, – её начинания раздавил на корню хоровой ответ патрульных. Интонации прозвучали так, словно степень глупости вопроса не измерить ни одной известной величиной.

– Ты должна вести себя тихо и держаться позади нас, – взгляд Джеймса сулил безопасность. Уверенность хитрым образом переплетенная с заботой согревала онемевшие щеки, проникала под куртку, разливалась по телу блаженным теплом. Северус заботился о ней с малых лет – оберегал от сквозняков, переносил на руках через лужи, вплетал в волосы цветы, провожал до крыльца. Все его действия давно стали для Лили чем-то, самим собой разумеющимся. Как одна ванная комната на двоих с Петунией. Или мамина рука, нежно приглаживающая непослушные пряди. Забота Джеймса была иного рода. Волнующая, маскулинная, не терпящая возражений.

– Если что-то пойдёт не так, беги, – нетерпеливым покашливанием МакКиннон прервала их странный, исполненный химией момент. Её бестактность была продиктована не черствостью или непониманием чужих эмоций, но нарастающей внутри тревогой.

Крадучись в тени деревьев, Марлин приблизилась к тому корпусу, где в окнах дрожали отблески свечного огня. Нашла взглядом ту самую ветку, что позволила ей покинуть пристанище непрощенных. Почти разочарованно отметила темноту в комнате Сириуса, словно собиралась наведаться к нему, вызволив из заточения сестру рыжеволосой. Припомнила дорогу от каменной каморки до жилого этажа.

– Нам нужно попасть сюда, – кивком головы указала на мерцающую в ночном полумраке кирпичную коробку, увенчанную сколотой наполовину горгульей.

– Так не будем медлить, – Лили храбро шагнула вперед и бросилась к зданию короткими перебежками. Она приседала у кустов, склонялась к земле, слово столь неестественное положение корпуса сделало бы её менее заметной. Прижалась спиной к арке ворот, давно лишенных тесно прилаженного забора. Кованая створка скрипнула на ветру и, сопротивляясь ржавчине старых петель, качнулась к девушке. Та махнула рукой Джеймсу и Марлин.

– А она весьма отважна, – Джеймс хмыкнул. Взгляд прикован к хрупкой фигурке. Одобрительный и вместе с тем удивленный. Ему встречались храбрые решительные девушки и прежде. Все они были патрульными. Физически развитыми, обученными боевым приемам, тренированными лично Грюмом. Но Лили, тепличный цветочек, не знавший вещей опаснее самопального алкоголя, вела себя так, словно вовсе не ведала страха.

– Или безумна, – Марлин закатила глаза.

Месяц щедро плескал тусклый свет на поросшую сорняками лужайку, но высокая стена укрыла ребят надежной тенью. Сквозь мутные, десятилетиями не мытые окна первого этажа не удавалось рассмотреть, что творится в комнатах. Восседает ли кто-то в пыльном кресле, бродит ли неприкаянно из угла в угол, коротая ночь без сна. Поджидает ли незваных гостей. Двустворчатая наружная дверь не поддалась рывкам и толчкам, запертая изнутри. С громким криком спикировал в траву исполинский ворон.

– Может быть, с другой стороны есть пожарный выход? – Лили поспешила за угол. Догадка её оказалось верной, но бесполезной. Проем был наглухо заколочен досками сверху донизу. Из рассохшейся древесины торчали погнутые гвозди, расходились кружевные круги паутины.

– Все здания соединены переходами, – Джеймс задумчиво запустил под шапку ладонь, почесывая макушку. Вязаный подворот тотчас уперся в тонкую оправу очков. – Попробуем забраться в разрушенный корпус.

За комплексом колонн притаилась парковая зона. Деревья и кустарники, оставленные без ухода и надзора, подступали к стенам, жались тонкими ветками к стеклам и кирпичам, врастали беспощадно в неровную дыру. Запускали могучие корни под вспоротый неведомой силой фундамент.

Джеймс первым забрался внутрь. Стянул массивные перчатки и упрятал в карман. Подал руку Лили, помогая перебраться через высокий порог, протиснуться меж торчащей из колотых кирпичей арматуры. Спрыгнуть на пол, усыпанный штукатуркой и ветошью. Вдоль одной из стен тянулись ванны – облезлые, треснутые, укрытые почерневшими от времени лохмотьями. В груде колотой плитки что-то зашуршало, и крошечная тень метнулась в коридор.

Лестница в той части корпуса, что смыкалась с переходом, обвалилась. В темноте прогала меж ступенями смутно угадывались очертания подвальных помещений. Едва ребята замолкали, вкрадчивые тихие звуки заброшенного корпуса наполняли собой холодный воздух. Мерная капель, гулкое эхо, скрип сломанной фрамуги. Чем меньше слов – тем неуютнее.

– В том конце, наверняка, есть ещё одна, – Джеймс с притворным воодушевлением махнул рукой в другой конец черного коридора. Сколько ни щурься – не разглядишь, что поджидает непрошенных гостей среди обломков.

– Напомни, зачем мы это делаем? – обреченный вздох МакКиннон заглушил прерывистый шорох.

– Это ваша работа, – тяжелый взгляд Лили впился в лицо патрульной. Она почти жалела, что Поттер притащил с собой подругу. Гадала, что за отношения связывают этих двоих. Отчаянно желала поставить на место высокомерную девчонку, всем своим видом демонстрирующую пренебрежение.

– Да что ты, – кривая усмешка тронула губы Марлин. Не дожидаясь ответа, она зашагала вперед. Хрупкое девичье плечо мазнуло спрятанные под толстой курткой бицепсы Джеймса. Грубо. Целенаправленно. Пусть знает, что его новое увлечение раздражает.

Тонкие клочки штукатурки осыпались под ноги. Хлопок взорвал тягучее напряжение – не то дверь хлопнула от ветра, не то кто-то идёт за ними по следу. Не таится. Напротив, всячески извещает вздрогнувших смельчаков о своем приближении. Мечется по этажу, заманивая в ловушку.

МакКиннон спешно миновала вереницу дверей. Она нашептывала себе под нос слова детской колыбельной, что напевала мама. Что угодно, лишь бы не позволять тревожным предположениям укорениться в голове. У стены вовсе не тощий человек, а напольная вешалка. В темноте никого нет. Магия мертва, а вместе с ней в прах обратились злобные твари, питающие страсть к мрачным местечкам, вроде этого.

МакКиннон взглянула удовлетворенно на ступени. Два коротких лестничных пролета – и второй этаж, а там до перехода – рукой подать. Всего-навсего безлюдный корпус в самой чаще леса. Бывали передряги и похуже, а чужие шаги где-то наверху – мираж, да и только.

– Закрыто, – Марлин толкнула плечом дверь.

– Отойди, – Джеймс взял разбег. Эффектно выбить хлипкую деревяшку из проема слишком просто, но как зрелищно.

– Подожди, – рука Лили легла на его локоть – игриво и в то же время властно. Сила решает многое, но не все. На то, чтобы вытащить шпильку из буйной копны требуется секунда. На возню с замком – минута-другая, исполненная внимательных взглядом. Один – недовольный, насмешливый. Другой – подбадривающий, увлеченный. Желанный щелчок приносит почти физическое удовлетворение.

– Ты где научилась замки вскрывать, Цветочек? – в глазах Джеймса заплясали задорные смешинки.

– Не думаю, что мне стоит обсуждать это с патрульным, – деланное равнодушие призвано распалить его и без того жаркое любопытство. Не рассказывать же, как они с Петунией расхаживали по заброшенным складам да магазинчикам в надежде поживиться редкими предметами гигиены или невысохшей тушью для ресниц.

– В том корпусе будут люди, – шепот Марлин едва различим. Хлама в переходе столько, что сотня метров заменяет утреннюю гимнастику. Втиснуться, перелезть, наклониться, откинуть в сторону пару-тройку стульев. Зимняя куртка печет взмокшую спину. Выбившиеся прядки липнут ко лбу и вискам.

– Надеюсь, и Петуния там, – слова невозможно разобрать, но Джеймс уверен, что Лили пробормотала именно эту фразу. Губы так сжаты, что побледнели, превратились в ниточки. Глаза исполнены решимости. Руки подрагивают едва заметно. Конечно, девчонке страшно. Она же не сталкер, в конце-то концов. Пусть даже и вскрывает замки заколкой.

Три пары ног спустились по лестнице. Грубые ботинки патрульных и элегантные сапожки Лили до самых колен. Мягкая кожа облегает изгиб тонкой щиколотки, чуть топорщится в голенище. МакКиннон прижала палец к губам. Замерла у стеклянной двери, за которой шепчутся, вспоминая прошлое, непрощенные. Если прислушаться, наверняка, разберешь разговоры о чистоте крови. Достопочтенные семейства предупреждали, что нельзя допускать маглорожденных в мир волшебства, и вот к чему привела толерантность Министерства. Весь мир в руинах.

Джеймс повел ладонью, призывая спутниц пригнуться. Первым прошмыгнул вперед, не повернув головы в сторону. Лили последовала за ним. Не сдержала любопытства и бросила взгляд за мутное стекло. Маргиналов ей доводилось видеть и в черте города, но эти, живущие обособленно, словно коммуна какая-то или секта, её заинтриговали.

Ребята торопливо спустились по лестнице и остановились у входа в подвал. МакКиннон передернула плечами. Всю дорогу её преследовали мысли о необходимости искать ключи от темниц, снимать двери с петель или выпиливать металлические решетки. На практике все это, конечно, оказалось бы куда сложнее, чем в теории, сводя шансы преуспеть к нулю. Теперь, когда Лили продемонстрировала любопытную способность вскрывать замки булавкой, часть тревог отступила.

Едва механизм издал щелчок, решетчатая дверь скользнула вперед. Протяжный скрип разорвал тишину, лишил дыхания, зазвучал, не смолкая. Надсадно и зловеще. Джеймс почти ощутил, как шевелятся волосы на его макушке. Молниеносно вытянув руку, он поймал предательскую створку и кивком головы велел девушкам идти дальше. Выхватив у Лили массивный амбарный замок, продел дугу сквозь петли, но не защелкнул фиксатор.

– Вы смотрите по левой стороне, я – по правой, – прошептала МакКиннон. Заглянула, не дожидаясь ответа, в первое узкое окошко, расположенное на уровне глаз. Знакомый интерьер – теснота, каменные стены, свисающая с потолка цепь, пыльный топчан в углу. Ни души.

За следующей дверью ей удалось заметить распростертую на полу фигуру. Высохший мужчина, лицо которого почти полностью скрывала черная кустистая борода, что-то тревожно бормотал во сне, постанывал, вздрагивал. От его рук остались замотанные в какие-то тряпки культи.

Марлин отшатнулась, чуть не сбив с ног Джеймса. Ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Сглотнув, отерла со лба испарину и, встретив встревоженные взгляды спутников, покачала головой. Решительно двинулась дальше. Вид лишенного конечностей человека прочно осел в голове, вызывая противоречивые чувства. Выпустить бы каждого пленника, спасти, вернуть в город, помочь забыть об этом месте. Бежать отсюда быстро и далеко, лишь бы не попасться в руки безумным экспериментаторам.

– Туни? – жаркий шепот Лили слишком громкий, почти оглушительный после долгого молчания. – Туни, это ты?

Тонкие пальцы обхватили прутья решетки. Рыжеволосая привстала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть сжавшуюся в углу фигуру. В темноте под холщевыми лоскутами не так-то легко распознать кого бы то ни было. Зеленые глаза – то пытливо сощуренные, то распахнутые от нетерпения – мечутся от костлявых щиколоток до поникшей головы. Белесые спутанные пряди разметались по плечам, упали на лицо, прилипли к длинной шее.

– Петуния Эванс! – голос обретает отчаянную громкость. Слышно, как приходят в оживление другие пленники. Кто-то умоляет о помощи. Кто-то кричит – страшно и безумно. Кто-то стонет. Кто-то просит воды.

Ладонь Джеймса легла на плечо Лили – предостерегающе, успокаивающе, настойчиво. Марлин шикнула на девушку, с облегчением отходя от очередной двери, за которой кто-то висит на цепи так же, как она сама совсем недавно. Кровоподтеки застилают лицо – не разглядеть, молод несчастный или стар, жив ли ещё.

– Лили? – блондинка с трудом поднялась на ноги. Семеня, приблизилась к окошку. Уставилась недоверчиво на сестру, сузив отвыкшие от света глаза. Лицо осунулось, по скуле разлился винным пятном синяк, губы пересохли и потрескались.

– Все хорошо, Туни, все хорошо. Мы вытащим тебя, – рыжеволосая нервно запустила неизменную булаву в замок. Завозилась торопливо и тревожно. Прежде уверенные твердые руки перехватывают то и дело импровизированную отмычку, срываются, дрожат. Гул в коридоре нарастает. Пленники жаждут свободы. Слышат, ощущают, вдыхают присутствие чужаков. Грозят, молят, клянчат, бьются о стены в бессильной злобе. Сердце Лили стучит у самого горла.

Щелчок – и она заключила сестру в крепкие, грубые, неуместные объятия. Заскользила ладонью по сальным волосам. Стянула с себя куртку, укрывая покрытое мурашками озноба тело. Заглянула в глаза, точно желая убедиться, что всё это – не сон. Что к завтраку они с Туни будут дома. То-то родители обрадуются. То-то она утрет нос высокомерным патрульным. То-то Северус с ума сойдет.

– Уходим, быстро, – Джеймс решительно потянул Лили за локоть. Позже придется отдать ей верхнюю одежду. Замерзнет ещё в этом своём удивительно мягком пушистом белоснежном свитере.

– Выпустите меня, – в хоре безумных визгливых голосов выделяется один – слабый, тихий, исполненный надежды. – Пожалуйста.

– Нет времени, – едва слышно шепчет МакКиннон, явственно осознавая, что все эти люди – их крики, согбенные тела, стоны – станут неизбежной частью её снов, будут возвращаться в воспоминания, съедая душу укором и болью.

– Я хорошо знаю это место, – голос обретает мощь. Сквозь решетку тянется костлявая тонкая рука. Вдоль просвечивающих вен – шрамы и воспаленные швы, на пальцах – рябь множественных ожогов. – Вы создали много шума. Наверняка, они уже идут сюда. Без меня вы не выберетесь.

– Это Доркас, – Петуния сжала руки в кулаки. Взгляд серьезный, не терпящий возражений. – Без неё я бы здесь уже свихнулась. Она разговаривала со мной, подсказывала…

– Я быстро, – Лили не приходится упрашивать. Шпилька поражает очередной замок, ворочается, скребет шестеренки, выцарапывает освобождение. Комната за дверью разительно отличается от прочих каморок. На топчане высится потрепанная, но пухлая подушка. Гнездится лоскутное одеяло. Вдоль стен расставлены хаотично стопки книг. В углу – ведро с водой и эмалированная кружка.

– Ты здесь на хорошем счету, видимо, – усмешка Джеймса растаяла, едва пленница ступила в коридор. Голова затянута в черный эластичный колпак с крошечными отверстиями на уровне ноздрей. На тощем теле нет живого места – ссадины, гематомы, рубцы.

– Как это снять? – МакКиннон подцепила пальцем колпак. Тот плотно облепил жилистую шею, не желая поддаваться. Недоумение всколыхнуло губы Лили и рассеялось в мареве ужаса.

– Нож есть? – Доркас обернулась на голос патрульной.

Тратить время на дальнейшие разговоры было бы не позволительной роскошью. Да и к праздным диалогам МакКиннон страсти не питала. Лезвие не без усилия вспороло странный материал над выступающим шейным позвонком. Заскользило вверх, отсекая свалявшиеся волосы, едва касаясь нежной кожи головы. Переметнулось ко лбу, миновало висок и оставило от колпака две сжавшиеся половинки. Доркас с облегчением вдохнула воздух и растерла сопревшую кожу.

По лестнице загремели шаги. Петуния вцепилась в руку Лили, загнанно озираясь по сторонам. Джеймс выступил вперед в инстинктивной попытке защитить четверку девчонок. Одна едва стоит на ногах от страха, другая – от слабости. Третья из всех видов оружия владеет только заколками. Четвертая, конечно, поможет. Но простит ли себе Поттер, случись с ней что в бою, развязанном по его вине?

– Сюда, – Доркас побежала в противоположный конец коридора, завернула за угол. Судьба подарила ей вторую попытку выбраться из этих стен, и на этот раз девушка собиралась всё сделать правильно. Не достигнув решетчатой двери, ведущей на лестницу, она толкнула плечом хлипкое шатающееся перекрытие и почти упала на кафельный пол кладовки. Лихорадочно отшвырнула в сторону лист фанеры, скрывающий проход к лабораториям. Родольфус имел неосторожность показать своей любимице пару тройку потайных коридоров. Используя их, непрощенный миновал помещения, где любила дефилировать Беллатрикс.

Крутая лестница ведет вверх. Два узких пролета – и знакомый до боли коридор. За этой дверью подопытные вечно кричат. Монотонно, громко, слезливо. А отсюда – Доркас видела это своими глазами целых три раза – своими ногами такие, как она, не выходят. Их выносят, замотанных в старые простыни. А здесь Родольфус привязывает её к медицинскому креслу и часами рассуждает о возвращении магии. Все эти страшные воспоминания размазываются бесцветными полосами, мелькая по бокам. Кому нужно помолиться или загадать желание, чтобы больше никогда не возвращаться сюда?

Вот и спуск, который упирается в желанную дверь, обычно закрытую изнутри простой щеколдой. Джеймс прыгнул через несколько ступеней, не забыв галантно подать руку Лили. В этой спешке, в пылу погони, в праведном желании спасти всех и каждого она восхитительна. Пылающие яблоки щёк, встрепанная рыжая грива, сбитое дыхание.

Ещё мгновение – и они в лесу, а там всякое дерево да дорожка помогут, укроют, выведут к безопасной окраине городка. Но непрощенные знают свою обитель ничуть не хуже девчонки, кровь которой таит в себе изъян. Они уже мчат к своей убегающей добыче. Родольфус возглавляет клин, и в глазах его – ни тени пугающей ласки. Лишь ярость и гнев. Его мышонок вновь выбрался из клетки.

– Не в этот раз, – бормотание Доркас разобрала только МакКиннон, которую спасенная девчонка и потянула за собой в просторный холл. Из огромных зарешеченных окон льется на грязный пол белесый свет. Отражается в колотом кафеле, плывет чешуйчатыми бликами по облезлым стенам, подсвечивает силуэты старой мебели, хаотично расставленной по периметру. Лили тащит за собой парализованную страхом Петунию и крепко держится за теплую надежную ладонь Джеймса. Не беги за ними кучка воинственно настроенных мужчин, залюбовалась бы его острым профилем, гордо вздернутым подбородком, решительным прищуром.

За дверью – ещё один коридор. Тёмный и широкий. Где-то там, далеко за вереницей входов в неведомые комнаты, у квадратного окна виднеются ступени. Лабиринт паники и неведения гостеприимен к своим посетителям. Он дарует им лучшие симфонии шорохов, прекраснейшие картины из тех, что начертаны паутиной.

МакКиннон остановилась. Никто из ребят не заметил этого, но оно и к лучшему. Джеймс бы взялся геройствовать и помогать, а без него рыжеволосая не ступит ни шагу. С ней и перепуганная сестрица примется причитать, отвлекая. Без балласта – быстрее, а догнать компанию, на половину состоящую из контуженных девчонок, патрульной уж точно под силу. Всего то и нужно – отломать ножку стула, с силой ударив грубой подошвой по рассохшемуся дереву. Протолкнуть её меж двух ручек – и створчатая дверь заблокирована. Пусть ненадолго, но это замедлит непрощенных.

Она побежала вперед. Не столько услышала, сколько спиной ощутила присутствие в коридоре кого-то ещё. Отчаянно замолотила руками в воздухе, помогая себе локтями, с силой отталкиваясь от пола горящими от напряжения ногами. Тяжелое дыхание почти обожгло её затылок. Сильные пальцы сомкнулись на предплечье и дернули Марлин назад. Грубо. Лишая равновесия и свободы.

========== Глава 6. Драгоценная вещица ==========

Непрощенный втолкнул МакКиннон в ближайшую комнату. Затворил за собой дверь стремительно, но вместе с тем совершенно бесшумно. Сквозь бреши рольставней пыльные лунные лучи выхватили полосы ветхой меблировки. Массивный стол, впитавший всякой царапиной прикосновения врача, листавшего здесь когда-то личные дела пациентов. Стеллаж с обвалившимися полками. Нагроможденные в углу поломанные стулья, годные теперь лишь для растопки каминов.

Дыхание МакКиннон сбивчивое, раскрасневшееся лицо в испарине, а по коже мороз. Колючий, щекочущий выступающие ребра да позвонки. Ей повезет лишь в одном случае. Если мужчина обернется, а глаза у него пасмурные, ноябрьские, знакомые. Вот он, не медля ни секунды, сдернул с головы капюшон. Хлипкая резинка скользнула по угольным прядям, ослабляя небрежный хвост у самой шеи. Испепелил взглядом, словно не теплится в груди восторг от неожиданной встречи. Не дал опомниться и рывком стащил с Марлин куртку, швырнул под подоконник в самую толщу пыли.

– Какого черта ты…

– Заткнись, – грубый шепот обжег лицо. Сухая ладонь болезненно шлепнула по губам и зажала рот, лишая права голоса. Хлопок двери в дальнем конце коридора известил о том, что преследователи уже преодолели хлипкую преграду. Ни одна комната не останется обделенной их вниманием. Уж они убедятся, что горстка горожан не затаилась на их территории.

Сильный толчок в грудь, и Марлин вжалась поясницей в твердое ребро столешницы. Вновь хлопок двери. Слышно, как кто-то из мужчин в коридоре степенно чеканит шаг. Другой, напротив, спешит обнаружить беглецов, семенит по кафельному полу, отирая грязь с подошв. Притопывает, стремясь к новому входу. Ей жизненно необходимо спрятаться, но негде. Да и Блэк вцепился мертвой хваткой. Резким уверенным движением стянул с неё джемпер. Холодный воздух тотчас впился немилосердно в обнаженную кожу.

Ещё хлопок. Несколько человек промчались мимо, но оставили позади того, кто обойдёт каждый дюйм, способный стать укрытием. МакКиннон задрожала, не в силах совладать с паникой. Её вот-вот обнаружат. Вздернут на цепи к потолку. Превратят в жалкую тень отважной патрульной. А она смотрит в насмешливые стальные глаза и почти не сопротивляется. Вот теплые ладони легли на лопатки, смазано очертили изгиб позвоночника, выдрав из когтей времени секунду удовольствия. Длинные узловатые пальцы властно переплелись с её собственными – непослушными и влажными, придавили руки к столу, не позволяя пошевелиться.

Финальный хлопок двери. Совсем близко. Ещё секунда-другая, и непрощенные ворвутся в комнату. Поднимут её на смех, оглушат и запрут так тщательно, что ни один спасательный отряд не вызволит. МакКиннон дернулась что есть сил, неестественно изогнулась. С тем же успехом можно пытаться сдвинуть скалу. Блэк лёг на неё всем телом. Тепло, душно, волнующе. Резко склонился к лицу и быстрым глубоким поцелуем запечатал на губах не прозвучавшее предупреждение.

Дверь распахнулась, с треском ударившись о стену. Уперев ладони в рамку проема, мужчина осклабился, воззрившись на сплетенные тела. Кашлянул отрывисто и хрипло. Равнодушно глянул на едва видимую за торсом Блэка фигурку. Тонкие фарфоровые руки уже не спрятаны под блузой, или что там носят местные нимфетки. Значит, шкодливому ловеласу опять улыбнулась удача.

– Амикус, ты нам мешаешь, – холодный тон контрастирует с жаром, который ощущает МакКиннон. В его венах будто не кровь, а кипяток. Грудь, плечи, живот согревают её лучше брошенного под стол джемпера. Серые глаза пытливо изучают лицо. Он наслаждается собственной властью, затеянной игрой, близостью.

– Ну, прости, Сириус, – дверь поспешно закрылась. Ответ на немой вопрос прозвучал приглушенно и завистливо, – там старший Блэк с какой-то девицей развлекается.

– Мог бы и помочь, – буркнул незримый собеседник. Он продолжал что-то возмущенно говорить о безразличии некоторых особей к общему делу, но слова его утонули в глубине коридора, обратившись в неразборчивый гул.

Шаги удалялись, оставляя ложное чувство минувшей беды. Колени МакКиннон всё ещё обхватывали бедра Блэка. Руки Блэка всё ещё стискивали запястья МакКиннон. И ни тот, ни другая не могли разорвать затянувшуюся странную партию, точно парализованные заклятием из старых учебников.

Первая совладала с первобытным влечением Марлин. Высвободила руку из ослабившей хватку ладони. Оттолкнула сперва мягко. Затем, всё ещё ощущая на себе приятную теплую тяжесть, настойчиво. Вдавила тугой кулачок в плечо, пошевелилась неуверенно, попыталась сесть, опираясь на свободный локоть.

– Если хотела увидеться, могла бы бросить камешек в окно, – Сириус превосходно скрыл досаду за издевательской улыбкой. Задержавшись в дюйме от её лица лишь на незначительное мгновение, элегантно поднялся и отступил на пару шагов.

– Если хотел разыграть сценку перед другом, мог бы ограничиться снятой курткой, – огрызаться МакКиннон умеет ничуть не хуже, чем драться. Наклонилась, нашарила под столом пыльный джемпер, поспешно сунула руки в рукава, потянула за подол, прикрывая замерзший живот.

– Мог бы, – в глубокомысленно возведенных к потолку глазах заплясали искорки веселья. – Но так вышло куда правдоподобнее, не находишь?

Перебрав в голове десяток язвительных ответов, МакКиннон молча обогнула стол и подобрала с пола куртку. В ней нарастало беспокойство за мечущегося по темным незнакомым коридорам Джеймса. В голове варилась мешанина обвинений, и остановиться на одном было не так-то просто. В очередной раз за ночь разозлиться на рыжеволосую активистку, затеявшую весь этот опасный поход? Отругать себя за неразумное решение задержать преследователей? Накинуться с упреками на Блэка, вздумавшего её спасать? Не останови он её, давно бы догнала остальных, и искали бы сейчас вместе выход. А может быть, даже неслись по лесу, давясь морозным воздухом.

– Зачем ты вмешался? – указательный палец нацелен в солнечное сплетение. Будь то волшебная палочка, никакие щитовые чары не спасут. Безоговорочное поражение гарантировано, что бы она ни применила – непростительное заклятие или сигнальный сноп искр.

– Зачем ты вернулась? – инстинктивно скрещенные на груди руки защищают от разгорающейся вспышки гнева наравне с раздражающей манерой отвечать вопросом на вопрос.

– Уж точно не по тебе соскучилась, – язвительная улыбка растянула губы. Пересохшая кожа лопнула, в трещинке заалела не выступившая наружу кровь.

– Неужели? – бровь, рассеченная свежим шрамом, взметнулась вверх в насмешливом недоверии. – В таком случае, не смею тебя более задерживать.

Блэк замер в нерешительности у самого выхода, уговаривая себя проучить девчонку. Заставить пожалеть об остроте собственного язычка. Бросить одну в путаных коридорах на растерзание взбешенным ищейкам Темного Лорда. Но Сириус не наигрался с её неприступностью, и оттого попытка уйти приносила почти физический дискомфорт.

МакКиннон искусала и без того саднящие губы, борясь с порывом попросить о помощи. Упростить себе процесс воссоединения с Джеймсом и поиски безопасного выхода. Почему-то, в её душе не возникала даже самая малая толика сомнений в том, что Блэк не обидит. Не позволит случиться плохому. Защитит. Впрочем, МакКиннон слишком верила в собственные силы, и оттого отчетливо понимала одну простую вещь. За нежеланием отпускать его крылось нечто большее. Низменное и вместе с тем вдохновляющее.

– Ладно, – оба проронили короткое слово хором, с идентичным деланным равнодушием. Его улыбка – довольная, её – победная. Битва взглядов завершилась с равным счетом.

– Продолжай, – в том, как он растягивает слова, есть что-то аморальное, почти пошлое.

– Я буду благодарна, если ты мне поможешь, – МакКиннон раздраженно передернула плечами. В отличие от Блэка, ей есть куда спешить этой ночью.

– Моя комната к твоим услугам, – резинка для волос не выдержала шутливый поклон и выпустила буйную шевелюру на свободу.

– Мне нужно найти друзей, – слово соскользнуло с губ естественно, словно было сущей правдой. Для рыжеволосой это, конечно, слишком громкое определение. Да и для девчонки из темницы тоже. Но не вдаваться же в подробности ночной вылазки. – За ними сейчас, вероятно, гоняются твои сожители. Или как вы там друг друга называете.

– И что же вы с друзьями забыли на нашей территории? – в голосе зазвенела не то угроза, не то настороженность.

– Девушку, пропавшую в канун Самайна, – нетерпеливый вздох должен служить очевидным намеком – сейчас не до расспросов.

– С каких пор патрульные нарушают границы? – любопытство множится, нарастает снежным комом, подавляет.

– Мы пришли не как патрульные, – раздраженно передернув плечами, МакКиннон подошла ближе, потянулась к дверной ручке. – Ты поможешь или нет?

– Среди твоих друзей есть тот паренек, что вытащил меня из драки? – прекрасно понимая состояние собеседницы, Блэк и не думал торопить события. Он задумчиво уставился в окно, словно именно гипотетическое присутствие Поттера стало бы основополагающим в принятии решения.

– Джеймс? Да, он тоже здесь, – убедившись, что в коридоре царит тишина, МакКиннон вышла за дверь, устав от издевательского промедления.

– Ну, хорошо, – Блэк скользнул в сужающийся проем следом за ней. – Я помогу тебе. Но в обмен на услугу.

– Любопытно, – здравый смысл подсказывал отказаться в ту же секунду, но потаенная часть сознания одержала верх. – Что ты хочешь?

– Если вы выберетесь, я хочу провести ночь в твоём доме, – его рука, покачивающаяся в такт шагам, будто невзначай скользнула по её пальцам.

– Рехнулся? – шипение, похожее на змеиное – отличная маскировка для самодовольства и мурашек, разбегающихся по спине. – Я не собираюсь с тобой спать.

– Это Я не собираюсь с тобой спать, – снисходительно приподнятый уголок губ напоминает, что Блэк не так примитивен. За каждой невинной фразой кроется поэтапная стратегия, призванная запутать, заставить плясать под дудку бархатного вкрадчивого голоса. – Я хочу принять ванну. Поспать на удобной кровати. Поужинать вкусной едой. Ты же умеешь готовить, верно?

– Я не буду тебе готовить, – почему-то всякая маленькая провокация с его стороны вызывает слишком живой отклик. Вдох. Выдох. Не время сейчас препираться с доморощенным террористом. – Но, раз таковы твои условия, ты можешь переночевать в моём доме. Если, конечно, мы выберемся отсюда.

– Чудно, – игривый взгляд, словно по щелчку пальцев, сменился на деловитый, сосредоточенный. Задача не так проста, но стимул слишком привлекателен, чтобы позволить себе не справиться. Он мог бы попросить верхнюю одежду для младшего брата и мамы. Качественные медикаменты. Консервы. Но в эту минуту самой желанной кажется гарантия новой встречи.

– У тебя есть план? – Марлин остановилась растерянно в просторном холле. Его то и достигли остальные беглецы, пока она возилась с задвижкой из ножки стула. Слева массивная дверь, вероятно, ведущая на улицу. Вперед уходит очерченный темнотой коридор. Справа разбегаются вверх и вниз покатые ступени.