Текст книги "Мир, в котором не стало волшебства (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Мерлин, я бы душу продала за возможность помыться в нормальной ванне, – простонала Эммелина, едва долечившая надоедливую простуду.

– И я, – Лили брезгливо сжала двумя пальцами жёсткий рыжий локон.

– А я скучаю по своей тёплой мягкой удобной постели, – Марлин легла на спину, прикрывая глаза запястьем.

– В дополнение к ностальгии по чудной постели МакКиннон хочу отметить возможность не вылазить из-под одеяла до обеда, – мечтательно улыбнулся Сириус и тотчас сморщился, ощутив тычок под рёбра.

– А я бы сейчас отведал маминого супа с домашней лапшой, – вздохнул Джеймс и отправил в рот ещё один кусок жирного шотландского пирога.

– Сливочное пиво, – блаженно зажмурился Римус. – Только представьте – запотевшая от жара кружка, две пинты доброго терпкого эля со взбитым маслом, лакрицей и имбирем, нежная сладкая пенка на губах…

– Понятно, почему Том тебя держит, – рассмеялся Поттер, хлопнув приятеля по плечу. – С такой рекламой сложно удержаться от заказа, даже если желудок уже переполнен.

– А с тобой такое бывает? – Марлин насмешливо приоткрыла один глаз. – Я думала, у тебя бездонная яма вместо пищеварительной системы.

– А ты Доркас? – Тед миролюбиво улыбнулся девушке, что все время привала молчаливо всматривалась в безграничные морские просторы. – Неужели не скучаешь по чему-нибудь из дома?

– По приватности, – она усмехнулась, скользнув больным взглядом по Эммелине, примостившей голову на коленях у Римуса.

На двадцатый день пути местом ночлега ребята выбрали долину Гленфиннан. Расположенное меж двух пологих гор и нисходящее к вытянутому озеру местечко в первую очередь поражало размашистым железнодорожным виадуком. Мощные бетонные арки разной высотой тянулись от одного края оврага к другому, и вкупе с живописной панорамой производили неизгладимое впечатление.

Палатки разместили под одним из утопающих в зелени сводов. Когда умаявшиеся девушки отправились спать, Джеймс предложил мужской части компании забраться наверх. Прошагав до места, где ржавые рельсы прилегали к земле, молодые люди осторожно двинулись к центру виадука, подбадривая друг друга грубыми, но беззлобными шутками. Усевшись точно над лагерем, все четверо замолчали, наслаждаясь открывшимся видом. Растущая Луна прокладывала серебряную дорожку по глади озера, что сливалось у горизонта с чернильным небом.

Повозившись, Римус вытащил из кармана изрядно опустевшую пачку сигарет и закурил. Крошечное пламя на кончике спички на мгновение выхватило из темноты его задумчивое лицо. Выпустив в воздух клубок дыма, он передал тлеющую сигарету Сириусу, а тот, приложившись к мундштуку губами, – Джеймсу, который, в свою очередь, втянув в лёгкие ядовитые смолы, – Теду.

– Думаете, у Лили могли остаться чувства к Нюниусу? – первым нарушил молчание Джеймс, опираясь ладонями на холодные шпалы позади себя.

– Олень ты сохатый, – ухмыльнулся Римус, но, ощутив на себе оскорбленный взгляд, спешно добавил, – не как рогоносец, но как упрямо не желающий понимать прописные истины человек. Тебе уже кентавр сказал, что быть вам двоим родителями избранного, но ты все о каком-то аптекаре беспокоишься.

– Поттер, да у тебя самые прозрачные отношения из всех здесь присутствующих. Тед грезит о встрече с моей кузиной, отец которой на дух не переносит маглов и, упаси Мерлин, маглорожденных волшебников. Я никак не совладаю с твоей своенравной подружкой. А Римус, – Люпин издал недоумённый звук, но Блэк лишь отмахнулся и, покачивая в воздухе ногами, продолжил, – вообще не может определиться, чего хочет от этой жизни.

– Я определился, – кашлянул тот.

– Ну, конечно, – хором протянули парни.

– Ты уж не обижайся, старина, но от твоих тоскливых взглядов, обращённых на Медоуз, слёзы наворачиваются, – бескомпромиссно заявил Джеймс. – Хотя, я вполне понимаю, почему своей девушкой ты зовёшь Эммелину.

– О, да, – одобрительно протянули Сириус и Тед, воскрешая в памяти соблазнительные формы Вэнс.

Вернувшись в палатку, Римус долго ворочался в узком спальном мешке и не могу уснуть. Слова друзей крепко въелись ему в душу и не давали покоя своей пугающей точностью. Как и подобало всякому рано повзрослевшему юноше, он быстро расставил точки над и принял, как ему казалось, зрелое взвешенное решение, которое со временем не становилось менее болезненным.

Когда Доркас, увидевшая в очередной раз ночной кошмар, учащенно задышала и издала тихий стон, Римус торопливо склонился над ней и, убрав с пылающего лба взмокшие волосы, нежно прошептал:

– Не бойся. Я рядом.

В день, предшествующий полнолунию, он едва передвигал ноги от слабости и задыхался, взобравшись даже на самый низкий холм. Вокруг глаз залегли темные тени, а кожа, покрытая испариной, казалась мертвецки восковой. Джеймс и Сириус, не слушая возражений, забрали его рюкзак и несли по очереди, вешая тот себе на грудь.

– Мы остановимся здесь, – не терпящим возражений тоном Лили швырнула свою ношу на землю задолго до наступления сумерек. Приблизившись к Римусу, согнувшемуся пополам, упираясь дрожащими ладонями в колени, она протянула свою бутыль с водой. Юноша сделал несколько жадных глотков и попытался слабо возразить, но она иронично нахмурилась и выдала неправдоподобную тираду: – Да расслабься ты, не в тебе дело. Я, кажется, натерла ногу. Больше сегодня ни шагу не сделаю.

– Я поищу подорожник, – подыграла Марлин и неспешно направилась прочь от длинного ущелья, подле которого остановились ребята.

Сквозь узкий просвет высоких скал виднелся южный берег залива Мори-Ферт. Эхо доносило звучный шорох волн, бьющихся об отвесную каменную стену, а позади шумел растревоженный ветром дремучий лес, по кромке которого путники и добрались до воды. Доркас, сверившись с картой, заверила друзей, что уже к следующему вечеру вся компания будет в Хогвартсе. Оставалось лишь преодолеть три дюжины миль вдоль побережья Северного моря.

Хотя апрель близился к своему логическому завершению, с каждым днём пути становилось лишь холоднее. Тед поспешил развести костёр, вокруг которого тотчас сгрудились благодарные ребята, протягивая к огню замёрзшие руки. Отдохнув четверть часа, Джеймс и Сириус поставили палатки на окружённой зубьями камней ровной платформе. Так их импровизированный лагерь был не заметен с дороги и защищён от пронизывающего до костей ветра.

Пока солнце не скрылось за острой вершиной скалы, Римус лежал, свернувшись тугим клубком, на своём спальном мешке. Нарастающая мигрень пульсировала, разрывая черепную коробку. Охваченное жаром тело казалось тесной клеткой. С трудом приоткрыв тяжелые веки, юноша, пошатываясь, выбрался наружу и процедил сквозь стиснутые зубы:

– Я готов.

Парни, испытывавшие бесконтрольный стыд и неловкость за предстоящее действо, молча подняли с земли цепи, что предусмотрительно захватил в путешествие сам Люпин, и побрели к лесу. Эммелина стиснула Римуса в объятиях, нашептывая на ухо что-то ласковое и успокаивающее. Она гладила его по волосам, напряженной спине, колючей щетине на осунувшемся лице, но он лишь покорно стоял, не прикасаясь к девушке и не размыкая губ. Его затравленный, лишенный обычной рассудительности взгляд метнулся к Доркас, и она сморщилась, точно пропуская каждую крупицу его боли через себя.

Выбрав крепкий, но не слишком толстый ствол лиственницы, Джеймс методично сомкнул оковы на запястьях и щиколотках Римуса. Пока металлические кольца прилегали не слишком плотно, оставляя зазор для увеличенных конечностей волка. Несколько раз обмотав цепь вокруг дерева, он соединил звенья тугим амбарным замком и с искренним сочувствием взглянул на усевшегося в траву паренька. Подняв налившиеся кровью глаза, тот попросил провожатых уйти и парни, бормоча себе под нос что-то неуместно оптимистичное, отступили к лагерю.

Когда мерцающий шар полной Луны воспарил над ущельем, по безмолвным окрестностям разнесся тоскливый вой. Стая перепуганных птиц взметнулась вверх, покидая насиженные ветки, и с протяжными криками унеслась к югу от залива.

– Не думаю, что смогу сегодня заснуть, – Эммелина уныло вглядывалась в пляшущее пламя.

– Да уж, – кашлянул Тед, для которого оборотни всю жизнь были лишь неправдоподобными монстрами из детских страшилок.

– Может, стоит его проведать? – Джеймс решительно поднялся на ноги и вопросительно взглянул на Блэка.

– Не стоит, – холодно предостерегла Доркас. – Хочешь его помучить? Он учует кровь и будет рваться к нам с утроенной силой.

Ребята исступленно замолчали. В котле дымилась нетронутая каша. Римус надрывно выл, не в силах избавиться от цепи. Монотонная песня цикад казалась тревожной и печальной, а волны, словно разделявшие волчье настроение, обрушивались на камни с гневным рокотом.

– Слышите? – Марлин резко подняла кверху указательный палец.

– Гиппогриф меня раздери, – прошептал Сириус, различая пока ещё далекий, но уже отчетливо различимый, сложенный из множества звериных голосов, злобный вой.

– Это оборотни? – Лили испуганно распахнула глаза, вцепившись в руку Джеймса.

– Может быть и просто волки, – неуверенно отозвался он, – но даже если и так, нам нужно уходить. Они идут на зов Римуса, а значит, учуют и нас.

Марлин стремительно метнулась в палатку за рюкзаком. Лихорадочно переложила завёрнутые драповым отрезом осколки в нагрудный карман и, накинув лямки на плечи, вернулась к костру. Остальные уже последовали ее примеру, торопливо собирая вещи первой необходимости.

– Мы можем попробовать защитить себя магией, – Доркас придержала устремившуюся к ущелью МакКиннон за локоть.

– Нет, – Джеймс категорично качнул головой, не выпуская ни на секунду ладони Лили. – Если что-то пойдёт не так, и осколок сработает неправильно или не сработает вовсе, бежать будет уже поздно. Мы должны найти укрытие немедленно.

– Я освобожу Римуса и догоню вас, – не став спорить, она требовательно протянула руку за ключами от замков и пошевелила пальцами, поторапливая патрульного.

– Рехнулась? – прошипела Марлин. – Они не тронут своего, а тебя перекусят надвое одним клыком. Если, конечно, прежде тебя не прикончит сам Люпин.

– Я бы не была в этом так уверена, – Доркас нахмурилась.

– Ты, конечно, тощая, но даже твои скудные мясные наросты на костях способны утолить чувство голода, – процедила сквозь зубы всерьёз напуганная приближающейся стаей Эммелина, переиначивая ответ соперницы. – Так что не сомневайся, перекусят и не подавятся. Поэтому, шевелись давай. Их скорость явно превышает человеческую.

– Я никуда не пойду, пока Римус не окажется на свободе, – отчеканила она и вновь обернулась к лихорадочно размышлявшему Джеймсу. – Ты тянешь время, Поттер.

– Ну, хорошо, – выдохнул он, и сам не способный бросить приятеля в беде. – Тед, уводи девчонок. Завтра с рассветом встретимся на этом месте. Марлин, мне нужен один осколок.

Марлин раздраженно выругалась и первая зашагала к лесу, бормоча что-то о бесстрашном олухе, всерьёз решившем, что она отпустит его одного на съедение оборотням. Джеймс и Доркас, едва сдерживая рвущийся из горла нервный смех, поспешили за ней. Обреченно вздохнув, Сириус двинулся следом, прихватив топор Теда.

– Сможешь применить к нему то заклинание, которым остановила в лесу непрощенных? – завидев мечущегося на привязи Римуса, Марлин протянула Доркас один из осколков.

– Думаю, что да, – не теряя времени понапрасну, она выполнила простой пас рукой и прошептала: – Остолбеней.

Синяя вспышка блеснула в воздухе и, мазнув по колючим кустам, растворилась в темноте. Чертыхнувшись, Доркас вновь повторила простую команду, но на этот раз осколок издал лишь тихий хлопок. Римус, учуявший людское присутствие, исступленно зарычал и, задрав острую морду к Луне, яростно взвыл. Ему вторил стройный и совсем близкий хор волчьих голосов.

– Ну же, – поторопил Сириус, готовый незамедлительно броситься к дереву и разрубить цепь.

– Остолбеней! – закричала Доркас, и долгожданная волна света вырвалась, наконец, из осколка, устремляясь синими языками к Римусу. Парализованный заклятием, оборотень застыл, приподнявшись на задних лапах. С его клыков стекала по шерсти густая голодная слюна, а жёлтые, словно шотландская весна, глаза метались меж Сириусом и Джеймсом. Пока первый точечным ударом снес навесной замок, второй торопливо снимал с мохнатых лап оковы.

– Бежим! – гаркнул Поттер, устремившись к девушкам. Те, не дожидаясь, пока Римус придёт в чувство, бросились к лагерю, не разбирая дороги. Минуя заросли боярышника, Марлин не успела закрыть лицо и колючая ветвь обожгла скулу глубокой царапиной.

Звуки паники смешались в единую какофонию – шум крови в ушах, громкое сбитое дыхание, гулкие шаги, волчий вой, шорох сильных лап по палой листве. Джеймс схватил уставшую Доркас, утягивая следом за собой, заставляя не сбавлять темп, и она послушно перебирала ногами, ощущая, что лёгкие вот-вот взорвутся от нехватки воздуха.

Возле палаток беспокойно топталась троица, не задействованная в спасательной операции. По упрямому настоянию Лили они, конечно же, дожидались друзей, почти готовые при необходимости броситься на помощь.

– Что во фразе «уводи девчонок» тебе не понятно? – просипел Джеймс, пробегая мимо Теда. Свободной рукой он схватил Лили за предплечье и поволок за собой уже двоих не слишком атлетичных барышень.

– Нужно попробовать забраться туда, – выдохнул Сириус, вскинув руку к площадке высотой в четыре человеческих роста посередине ущелья. – Дальше обрыв.

Выискивая крепкие выступы и углубления в скале, ребята принялись карабкаться вверх. Имевший скудный опыт в альпинизме, Тед давал друзьям не слишком помогавшие советы. Сам он при этом медленно, но верно продвигался к плато, поглядывая то и дело вниз. Распластавшись животом на горизонтальной относительно широкой поверхности, он с трудом затащил к себе Эммелину, наиболее успешную в нелегком деле лазания по скалам. Расстегнув рюкзак, Тед принялся лихорадочно обшаривать дно в поисках верёвки, чтобы помочь забраться остальным.

Джеймс и Сириус почти синхронно достигли ребра платформы и, едва сбросив рюкзаки, свесили руки вниз, готовые ловить застрявших на середине пути девушек. Доркас прижалась грудью к холодному камню, не в силах нащупать подходящую зазубрину. Отвлекающим отголоском ныла кожа под сломанными ногтями, а ноги немели и дрожали от напряжения. Она повернула голову, наблюдая, как Лили, высунув кончик языка от натуги, подбирается все ближе к цели.

Ущелье заполнил победный вой. Оборотни, поскальзываясь на влажных камнях, ринулись вперёд, заметив зависшие в пяти футах от земли фигурки. Один из них, самый резвый, преодолел крошечное расстояние одним прыжком и клацнул зубами в дюйме от пятки Доркас. Другой, припав передними лапами к земле, утробно зарычал, тряся косматой головой, но на подмогу вожаку не бросился, равно как и не попытался защитить побелевшую от ужаса девушку.

– Цепляйся, – рявкнул Тед, и спасительный хвост веревки скользнул Доркас по лицу. Схватившись за конец, она подобрала ноги к животу, и парни втроём подняли ее к себе.

Марлин потянулась к выступу над головой, но, не рассчитав силы, пошатнулась и, не успев даже вскрикнуть, утратила хрупкую опору. Мелкие камешки посыпались вниз, падая на загривки волкам, заходящимся свирепым хрипом. Лили с неожиданной даже для себя самой ловкостью выбросила руку в сторону и поймала ее за запястье, опасно балансируя на крошечной платформе. Она изо всех сил цеплялась за длинную ветку, пробившуюся из расщелины, но удерживать двойной вес оказалось слишком сложно. Кора выскальзывала из влажной ладони, оставляя зудящую ссадину, а Марлин лихорадочно пыталась найти опору, но лишь усугубляла положение, дергаясь и извиваясь.

– Джеймс, – пискнула Лили, в ужасе глядя, как оборотни поднимаются на задние лапы, в яростной попытке сомкнуть челюсти на болтающихся в воздухе щиколотках патрульной.

– Отпусти! – срываясь на крик приказала та, отчетливо осознав, что хрупкая спасительница и сама вот-вот соскользнёт на дно расщелины.

– Держись, – прорычал Джеймс. Он по самый пояс свесился вниз и крепко обхватил руку Лили над локтем. Сириус и Тед, державшие его за ноги, потянули вверх. Как только рыжая макушка показалась из-за ребра платформы, Доркас и Эммелина взяли девушку подмышки, помогая парням справиться с грузом из трёх человек.

Отпустив уже безопасно лежавшего на животе Поттера, Блэк примостился подле него и схватил Марлин за свободную руку, одним мощным рывком притягивая к себе и тотчас заключая в душное кольцо рук. Лихорадочно оглаживая ее дрожащее тело, он уткнулся носом в растрепавшуюся за целый день косу и прерывисто прошипел:

– Неуклюжая идиотка. Неужели нельзя смотреть, куда ставишь свои чертовы ноги?

– Блэк, – грозно одернула Эммелина, едва взглянув на задыхающуюся от пережитого страха подругу.

– Уже сейчас они бы жрали ее кишки, – глухо и зло бросил он. Точно в подтверждение его слов ущелье заполнило бесконечное эхо стройного воя. Оборотни исступленно бросались на почти вертикальную скалу, уже осознав, что проворная добыча ускользнула из их цепких когтей.

– Заткнись, – прошептала Марлин, безвольно привалившись к нему. Она спрятала пылающее лицо в расстегнутом вороте куртки, и юноша ощутил ее прерывистое дыхание, согревающее голую шею точно у клейма.

– Не смей больше падать в ущелье, на дне которого беснуются голодные твари, – проворчал он, перетягивая Марлин к себе на колени с холодного сырого плато.

Вернув своё привычное самообладание, патрульная мягко, но решительно высвободилась из его надежных рук и подползла ближе к Лили. Та прислонилась спиной к скале и, опустив голову на плечо Джеймсу, сидела, прикрыв глаза. Едва ощутимо дотронувшись до ее ледяных пальцев, Марлин прошептала:

– Спасибо, Эванс.

– Кажется, теперь ты у меня в должницах, – слабо улыбнулась та и вдруг, отбросив инфантильную шутливость и серьезно заглянув в глаза спасённой девушке, тихо произнесла: – Я рада, что ты в порядке.

– Тут пещера, – крикнул Тед, осторожно прошедший по короткому серпантину в сторону залива. – Можем переночевать в ней.

Изможденные приключением ребята со стоном поднялись на ноги и последовали на зов заядлого туриста, готовые довериться кому угодно, лишь бы получить своё право на короткий покой. Пригнувшись, один за другим они проскользнули под низкие своды пещеры, маленькой, округлой и холодной, но обещающей подобие безопасности.

Расположившись у самого выхода, путники могли смотреть на бушующее море, рвущее высокими волнами лунную дорожку. Их окружали темные величавые скалы, местами поросшие влажным мхом. Просоленный воздух пах озоном и прибитой к земле пылью так волнующе, что хотелось раскинуть руки у самого края пропасти, подставив лицо колючему ветру.

Пока Тед, забывший спичечный коробок в лагере, пытался высечь искру из камня, чтобы соорудить из мха и сухих веток подобие костра, остальные устало расселись подле него, вытянув ноги и едва находя силы на слова.

– Шляпа отправила бы нас на Гриффиндор, – проронил Джеймс, криво улыбнувшись лежавшей у него на коленях Лили.

– Что? – она недоуменно сморщила лоб.

– Я говорю, что мы с тобой учились бы на самом лучшем факультете Хогвартса, – мечтательно протянул юноша, зарываясь пальцами в ее непослушные от прибрежной влажности кудри.

– Есть ли шанс, что однажды он будет любить только меня? – Эммелина, не моргая, смотрела точно на ночное светило, гордо плывущее в редких кучевых облаках.

– Ты не изучала в школе теорию вероятности? – лениво поинтересовалась Доркас. Она сосредоточенно смазывала израненные руки настойкой из арсенала Марлин.

– Если он попросит, ты исчезнешь из нашей жизни? – вопрос патрульной прозвучал мягко. Почти ласково. Словно она предлагала разделить на двоих скромный ужин или хотела одолжить худой мерзлячке свой полосатый шарф.

– Если он попросит, – эхом отозвалась Медоуз.

– Что ты будешь делать, когда все закончится? – Марлин достала из рюкзака узелок с буханкой хлеба и, отломив немного себе и Сириусу, протянула сдобу сидящий неподалёку Доркас.

– Во-первых, заведу себе волшебную палочку, – принялся старательно загибать пальцы Блэк. – После как следует отосплюсь.

– Я серьезно, – она исподлобья взглянула на парня, изогнувшего губы в насмешливой улыбке.

– А я, по-твоему, шучу? – Сириус хмыкнул и, протянув ладонь к ее оцарапанной щеке, прошептал: – Ты поранилась. Похоже, сегодня моя очередь лечить тебя.

– Своими грязными руками ты только инфекцию занесёшь, – она иронично качнула головой, но не отстранилась, позволяя ему и дальше невесомо прикасаться к воспалённой коже.

Джеймс, устав наблюдать за бесплодными попытками Теда добыть огонь, попросил у Лили медальон с осколком, и та послушно стянула ленту с шеи. Присев подле приятеля, устало махнувшего рукой на пустое кострище, патрульный стиснул артефакт в ладони и, прикрыв глаза, отчетливо представил, как мелкие рыжие язычки лижут с трудом собранные со скалы щепки. Вообразил, как разрастается алое пламя, как кружится в темноте невесомый пепел, оседая на одежду. Ощутив мягкое тепло, Джеймс разомкнул веки и увидел настоящий костёр. Красные искры заплясали в стёклах его очков первобытной магией, для которой не требовались палочки и заклинания.

Отчаянный надрывный вой выдавил из ущелья уютную тишину, и отбившийся от чужой стаи оборотень опрометью бросился в самую чащу леса, ощущая звериным сознанием лишь свободу и легкость.

========== Глава 22. Стороны света ==========

Пепельный диск Луны растворился в весенних сумерках, и солнце медленно покатилось с восточного побережья к своему зениту. Лес оживал. Нежные лучи льнули к лохматым кронам, истосковавшимся за зиму по теплу. Заводили свои беззаботные песни клесты и оляпки.

Римус открыл глаза, чуткие к уже яркому свету, и медленно осмотрелся, не поднимаясь с земли. Он отчетливо помнил, как Джеймс заключил его в оковы прочных цепей, но сейчас руки и ноги были свободны. Приметная дуплистая осина исчезла, а вместо колючей травы под ногами расстилался ковром мягкий мох.

Он очнулся в совершенно незнакомом месте. Хрупкий человек без волчьих клыков и когтей в окружении дубов. Слабо пошевелившись, юноша поборол острый приступ тошноты и утёр лицо рукавом, мысленно благодаря всех кельтских святых за возможность завершить трансформацию не нагим. Римуса пронзила тревожная догадка. Если друзья до сих пор не пришли его проведать, значит, что-то случилось. Воображение услужливо нарисовало багряную гору трупов с распростертой поверху окровавленной Доркас.

Цепляясь скользкими пальцами за ствол, он поднялся на ноги. Прислушавшись, Римус к собственной досаде не смог различить путеводный шум моря, и это означало, что резвые волчьи лапы унесли своего хозяина достаточно далеко от лагеря. Заставив себя успокоиться, Римус решил двигаться на север, где рано или поздно блеснёт неочищенным сапфиром ледяная вода, по кромке которой отыщется и нужное ущелье.

Дело оставалось за малым. Определить без компаса стороны света. Припоминая школьные уроки, он принялся бродить вокруг деревьев, старательно осматривая и ощупывая кору, но та казалась совершенно одинаковой по всему периметру, не выделяясь нигде грубостью или иным оттенком. Покров почвы выглядел идентично зелёным и густым, и Римус приуныл.

Конечно, он мог выбрать направление наугад, но тем самым всерьёз рисковал уйти от палаток ещё дальше. Взглянув на подаренные отцом механические часы, юноша припомнил хвастливый рассказ Джеймса о начальнике, обучавшем своих стажеров ориентироваться на местности. До шести оставалось несколько минут. Расположив циферблат таким образом, чтобы часовая стрелка указывала на солнце, он мысленно прочертил дугу до цифры один и разделил ее пополам воображаемой линией, кончик которой указывал на юг. Развернувшись на пятках, Римус зашагал в противоположном направлении, то и дело сверяясь с часами или останавливаясь, чтобы перевести дух.

Он выбрался на открытую, позолоченную светом поляну и тотчас нырнул обратно в кусты. Его взору предстал внушительной площади лагерь, обитатели которого ещё не проснулись. Вместо палаток узкими шатрами были растянуты меж высоких колышек связанные плащи и мантии, под которыми дремали дюжины людей. На поваленном бревне расположился сутулый мужчина, сосредоточенно затачивавший нож лежавшим тут же камнем.

– Амикус, я очень хочу есть. Пожалуйста, – раздался тихий голос и, сощурившись, Римус разглядел, что позади незнакомца на земле сидит девушка. От ее сведённых за спиной рук тянулась к ближайшему навесу пеньковая верёвка. Ее лицо показалось юноше смутно знакомым, и вскоре он сообразил, что пленница с выразительными вишневыми глазами – это осунувшаяся и отощавшая девчонка, в далёком декабре укравшая что-то у барыги Флетчера и спасённая от рыжих близнецов.

– А ты наколдуй, – холодно бросил мужчина через плечо и хрипло рассмеялся, – ох, как же я мог забыть. Ты ведь отдала осколок чаши патрульным.

– Пожалуйста, – повторила она, зябко поводя плечами.

Смерив ее неприязненным взглядом, Амикус бережно убрал своё оружие в ножны и направился к оставленному с вечера котлу. Зачерпнув чьей-то плошкой порцию рагу из пойманного Рабастаном зайца, он вернулся к сглотнувшей слюну Андромеде. Поддразнивая голодную пленницу, мужчина несколько раз подносил к ее носу еду, но, наигравшись, принялся поглощать густое варево сам, смакуя каждую ложку и издевательски причмокивая.

Девушка прикрыла глаза, и в то же мгновение Амикус плеснул ей в лицо остатки рагу. Липкие ошмётки мяса и овощей скользнули по щекам и дрогнувшим губам к запачканной землей юбке. Довольный сеансом унижения непрощенный вернулся к своему занятию, но, едва лезвие мазнуло первый раз по плоскому абразиву, судорожно дёрнулся и рухнул, уткнувшись носом в траву. Римус уставился на неподвижное тело, ожидая, что Амикус придёт в чувство, но тот не подавал признаков жизни.

У одного из шатров мелькнула тень, и за спиной Андромеды возник худой темноволосый паренёк. Шикнув на неё, он склонился над связанными запястьями, но тут же вскинулся, настороженно свёл к переносице брови и шагнул к кустам с противоположной от Римуса стороны поляны.

– Регулус, – шепотом окликнула его девушка.

– Подожди, – велел он одними губами, приближаясь к источнику неясного шороха. Едва мальчишка достиг высоких зарослей чертополоха, чья-то сильная рука, просунувшись меж ветвей, схватила его за грудки тёплого джемпера и втащила к себе. Раздался приглушённый вскрик, и лагерь вновь погрузился в безмятежную утреннюю тишину.

Не теряя времени, Римус бросился к Андромеде, испуганно таращившейся на кусты, поглотившие кузена. Присев подле бездыханного непрощенного, юноша подобрал с земли любезно наточенный нож и обернулся к пленнице. Девушка скользнула настороженным взглядом по его шрамам, и в глазах мелькнула тень узнавания.

– Не двигайся, – шепотом приказал Римус, вспарывая ножом толстый грубый узел, что за долгие дни оставил на тонких запястьях воспалённые ссадины. С наслаждением распрямив затёкшие руки, Андромеда поднялась на слабые от усталости и голода ноги, и ребята, не сговариваясь, бросились в спасительную чащу леса, прочь от не подозревавших пока о цепочке загадочных событий непрощенных.

Когда лагерь остался далеко позади, а узкая протока вспорола мшистое полотно земли, беглецы сбавили шаг. Не проронив ни слова, Андромеда опустилась на колени, старательно омывая зудящее от прилипшей пищи лицо. Склонившись совсем низко, она прополоскала растрепавшиеся волосы и отжала напитавшую их влагу. Брезгливо поморщившись, счистила с тёмной юбки из джерси ошмётки цветных овощей. Зачерпнув полные ладони мутноватой воды, прополоскала пересохший рот, и лишь после этого обернулась к своему спасителю.

– Благодарю, – сказала Андромеда без тени улыбки. – Рискну предположить, что ты – тот самый оборотень, которого выпустил из темницы мой кузен.

– Смелое утверждение, – Римус изогнул бровь и, выдавая себя, машинально почесал зарубцевавшийся шрам у виска.

– Иного объяснения тому, что ты сейчас здесь, у меня нет, – она медленно обошла паренька по кругу, точно оценивая, может ли столь симпатичное с виду создание обращаться в волка. Мягко усмехнувшись, она пояснила, – окрестности Инвернесса весьма далеки от нашего города. Думаю, ты в той команде, что направляется в Хогвартс с собранными осколками, а из-за полнолуния тебе пришлось на какое-то время покинуть друзей. Кстати, где они?

– Откуда ты знаешь про осколки? – Римус настороженно отступил на пару шагов, всматриваясь в ее изможденное лицо.

– О, это чудесная история, – она саркастично сложила ладони у груди. – В ней Тёмного Лорда осведомляют, что группа молодых людей завладела тремя осколками, которые все ещё способны выступать проводниками магии, и направляется теперь в Хогвартс, чтобы вернуть чаше Хаффлпафф прежний облик. Увы, не утаили от него и тот факт, что именно я на протяжении шестнадцати лет являлась хранителем одного из ценнейших артефактов. Последствия такой информированности ты наблюдал своими глазами: Пожиратели Смерти во главе со своим идейным лидером, а также разделяющие их взгляды на чистоту крови непрощенные, отправились в погоню, в надежде перехватить наших героев и завладеть осколками, чтобы волшебство не сделалось общедоступным.

Андромеда манерно поморщилась, когда Римус емко и нецензурно выругался, пнув носком ботинка сухую корягу. Его питаемый нарастающей паникой и растерянностью организм ответил очередным рвотным позывом.

– Так где мой кузен? – она требовательно повторила свой вопрос. Бурление в пустом желудке достигло неприличной громкости, и девушка едва заметно покраснела.

– Есть небольшая загвоздка, – Римус криво улыбнулся, невольно повторяя любимый жест Поттера и ероша раскрытой пятернёй волосы на затылке. – Во-первых, я очень смутно представляю себе, где находится наш лагерь. Во-вторых, ночью я каким-то образом сорвался с цепи, которая должна была сдержать меня от охоты и…

– Мерлин, Сириус, – и без того бледное лицо Андромеды приобрело землистый оттенок. – Ты думаешь, ты мог напасть на него? Ты помнишь хоть что-то?

– Ничего, – юноша мрачно мотнул головой. – Как бы то ни было, нужно двигаться. Пойдём на север и попытаемся отыскать ребят.

Какое-то время молодые люди шли молча, ориентируясь по стрелкам механических часов и прислушиваясь ко всякому шороху. Лес становился гуще и непрогляднее, лиственные деревья сменялись хвойными, сплетавшимися игольчатыми лапами в высокие заслоны. Андромеда и Римус, состояние которых оставляло желать лучшего, едва не падали от усталости, но продолжали двигаться.

– Откуда Реддл узнал про осколки? – Люпин нарушил молчание первым. Он битый час перебирал в голове немногочисленный состав посвящённых в поход людей, и не желал свыкаться с мыслью, что МакГонагалл, женщина редчайшей порядочности и чести, могла оказаться в сговоре с непрощенными. Подозрения падали на Фрэнка Лонгботтома, наверняка, подслушивавшего под дверью. И на начальника патрульных. Других вариантов юноша придумать не мог, ибо предположить предательскую сущность в ком-то из ребят, породнившихся и привязавшихся друг к другу за этот непростой месяц, было выше его моральных сил.