Текст книги "Повелительница сов (СИ)"
Автор книги: The Lazy Devil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 42 страниц)
Некоторое время после его смерти, девушка не могла сюда заходить. Но потом это место стало прибежищем, тихой гаванью, и иногда, Стефания сидела здесь в полной тишине. Потому что если прислушаться, то можно было снова услышать его голос. Но сейчас она торопилась, чтобы ненароком взбегая по лестнице, не столкнуться со своей матушкой, которая тут же засыплет ее всевозможными вопросами, на которые полукровка боялась давать ответ даже глубоко внутри себя.
– И что мне прочитать в этот раз?
Взгляд кремнистых глаз бегал по потрепанным корешкам, читая названия и авторов, вышитые на них серебристыми нитями. Ее выбор пал на тонкую лиловую книжку. Каним помнила ее из детства. В тот день была ужасная гроза и Ливиус соорудил множество фонариков, развесил их на чердаке, а потом усадил ее и Лукиана около себя и читал, корча рожи и смешно размахивая своими длинными руками. Набрав еще всевозможных книг, девушка с трудом дошла до своей комнаты и свалилась на кровать. День обещал быть скучным, как и все предыдущие.
Юношу разбудили звонкие голоса около его койки. Он недовольно что-то забурчал, но потом все-таки открыл глаза, чтобы увидеть виновников своего беспокойства.
– Он живой! – завопил Эбил, за что сразу получил гневный взгляд врачевателя, – извините, – виновато пискнул парнишка, прячась за огромного Энтони.
– Конечно я живой, – произнес хриплым голосом Идем, – а ты что думал?
– Твою награду доставили, – произнес Остин.
Командир аккуратно присел на краешек койки, чтобы не потревожить раненного друга. Сиан видел взволнованный взгляд де Веста. Он то замирал на ранении на его животе, через бинты которого просачивалась кровь, то на его лице, превратившемся в белое полотно.
– Как только ты поправишься тебе торжественно ее вручат.
– Думаете я умру?
– Есть такие подозрения, – честно сказал Акрос.
– Энтони! – возмущенно воскликнул Бонгейл, за что уже получил злобное шиканье в свою сторону от того же самого врачевателя, – простите.
– Тебя нужно отправить домой, – спокойно произнес Оситн, но Сиан видел, как он сдерживается.
– Ты же знаешь, что меня нельзя перевозить, иначе бы я уже давно был бы дома, а не в этой навозной яме.
Юноши услышали, как целитель, стоявший поодаль около другого раненного, возмущенно фыркнул, расслышав слова белокурого рапирщика.
– Я поправлюсь, – уверенно, но слабо произнес Идем, – и не смейте сомневаться, что так и будет.
– Был бы здесь Стеф он бы тебя сразу же вылечил, – грустно произнес Эбил, – эх, – тяжелый вздох сорвался с губ секирщика, а потом он осторожно спросил, – ты сказал Стефании?
– Нет.
Все заметили, как его лицо тут же приобрело заострённые черты, светлые брови нахмурились, а губы превратились в тонкую полоску.
– Она все равно узнает, – неопределённо пожал плечами Бонгейл, – лучше бы это сказал ей ты пускай и через мертвые буквы на бумаге.
– Не пытайся вникнуть в наши с ней отношения.
– На балу вы выглядели такими счастливыми, – протянул юноша.
– С того момента утекло много времени, – резко бросил белокурый красавец.
– Но…
– Я не хочу, чтобы кто-то лез в наши отношения! – грубо прервал Идем, – а в особенности ты! – он ткнул Бонгейла в грудь, – смотри за своей невестой!
Каним выдохнула и перевернулась на спину, взъерошивая бронзовые локоны. Прикрыв глаза, девушка позволила прочитанному уложиться в ее голове. Дипломатическая переписка между королем Эллиадии и Вондерландии, впитывалась в ее кровь, оставаясь с ней навсегда. Внезапно дверь отворилась и на пороге появилась белокурая нимфа воздуха в телесном воплощении.
– Я уже поела.
– Я не по этому поводу, к тебе приехала Ноеми.
Полукровка вопросительно изогнула брови и поднялась на ноги. В комнату тут же проскользнула Глайдиус. Вид у нее был взволнованный, а в руках она нервно теребила письмо.
– Что с тобой? Что-то случилось?
– Я вас оставлю.
Девушки подождали, пока Аллин выйдет. Каним тут же снова обратила взгляд на свою подругу, которая тяжело дышала, словно только что пробежала марафон и судя по всему не один раз.
– Что случилось? – настойчиво повторила свой вопрос полукровка, начиная раздражаться от неизвестности.
– Ты не знаешь?
– Да что такое?!
– Они отправились на войну, – письмо выпало из рук Ноеми и она тихо заплакала.
– Какую войну?
– Север напал на границу. Их как одну из лучших команд отправили туда вместе с регулярной армией. Разве Сиан ничего не написал тебе? Они уже там целый месяц.
Врачеватель выпроводил юношей за дверь, бурча, что раненному нужен покой. От волнения у Сиана снова открылась рана и он почувствовал, как начинает терять контроль над своим телом. Вместе с вытекавшей кровью, из него уходила жизнь и все, что ему удалось услышать перед тем, как мир погрузился во тьму был печальный звон колокольчика, возвещавшей об очередной смерти. Эта мелодия здесь практически никогда не смолкала.
Стефания металась по комнате, словно загнанный зверь, но в этот раз она была больше похожа на лань, но уж точно не на волка и даже не на лисицу. Ноеми сидела на краешке кровати, не зная, как успокоить свою лучшую подругу.
– Целый месяц?! – воскликнула девушка.
– Может он просто не хотел, чтобы ты волновалась за него?
– Как же, – фыркнула Каним.
– Стеф, – Глайдиус поднялась на ноги.
Ее внушительный взгляд еще пуще прежнего напугал полукровку.
– Сиана тяжело ранили.
Наступила длительная тишина, а потом внизу послышались голоса вернувшихся Лукиана и отца. Юноша радостно взбежал по лестнице и распахнул дверь, приятно удивившись увидев здесь Ноеми, он еще больше расплылся в улыбке.
– Пойдемте пить чай.
Глайдиус взглянула на Стефанию. Та потеряно стояла посреди собственной комнаты, не зная, куда опустить свой взгляд.
– Я скоро подойду.
Оставшись одна, Каним моргнула, и одинокая слеза скатилась по ее щеке. Упав на колени, девушка сложила руки напротив своих губ и беглый, волнительный, наполненный страхом шепот ворвался в царство наступившей тишины. Через минуту она гневно дернула плечами и перестала шептать слова, которые должны были спасти ее жениха. Стефанию распирало от ненависти к самой себе, от собственной бесполезности. Все что она могла – это молиться.
Противный запах крови забил нос, было сложно дышать. Солоноватость оседала на языке, юноша попытался продрать глаза, но у него не получилось. Звон колокольчика бил по ушам, он был где-то на заднем плане, растворяясь в бесконечных голосах врачевателей, нависавших над ним. Идем смутно ощущал их пальцы, ворошившееся в его животе.
– Еще сонного мака!
Каним в очередной раз отпила глоток ароматного чая, пытаясь насладиться его вкусом. Тепло разлилось по телу, но оно не было приятным и не приносило душевного спокойствия.
– Чай, который раньше приносил умиротворение, больше ничего не вызывает, – пытаясь улыбнуться, произнесла полукровка.
– Раньше тебя так легко было удивить, – обронил Лукиан, – что случилось?
– Нет, – канула головой девушка, – удивить меня практически невозможно, а вот приятно поразить можно.
– А в чем разница? – непонимающе вздернул бровями парень.
– Подрастешь-поймешь.
Рыжеволосый парень чуть не поперхнулся чаем.
– Это кто у нас тут еще в пеленках бегает? – он подскочил на ноги и прыгнул к сестре.
Стефания вскочила и отпорхнула в сторону. Лукиан пролетел мимо своей цели и с грохотом свалился на пол, увлекая за собой стул.
– Это нечестно! – воскликнул юноша.
– Просто не надо было отказываться от своей крови по материнской линии, – кинула ему Стефания, аккуратно присаживаясь на стул, – теперь ты просто блохастый пес.
– Эй! – обиженно воскликнул отец семейства, – давайте без перехода на личности!
– Простите, – виновато потупила взор юная воительница, опуская руки, – я не хотела.
Неожиданно Каним уловила легкую поступь, едва слышную, обычно так плавно и едва заметно ходила только ее матушка. Она удивленно взглянула на отца, который тоже услышал это. Они переглянулись, но лишь Лукиан резко выпрямился и кинул взгляд на дверь. Он поставил чашку на стол и быстрым шагом направился в сторону двери. На пороге появилась красивая девушка. Стройная, подтянутая, с длинными прямыми волосами, цвета молочного шоколада и большими зелеными глазами. Светлая кожа, несвойственная жителям Вондерландии, на солнце блистала драгоценными алмазам.
– Матушка, Отец, сестра и Ноеми, – произнес Лукиан, подводя незнакомку к семейству, – знакомьтесь это Мирабель.
– Кто она? – Аллин поднялась на ноги.
– Моя невеста.
На минуту в зале воцарилось молчание, давящая на сердце тишина. Стефания взволновано оглядывала незнакомку, от нее веяло переменами. К слову, это не самый приятный запах. Внезапно все пришло в движение. Финикс радостно воскликнул и кинулся обнимать новоиспеченную дочь. На губах Аллин заиграла радостная улыбка и она тоже вышла навстречу теперь уже родной незнакомке. Только лишь Стефания продолжала стоять на месте с широко распахнутыми глазами от удивления и непонимания. Каним в ужасе смотрела на все это. Ей было больно, было страшно, она чувствовала, как связь с семье рушится у нее на глазах, превращаясь в пыль. Было достаточно одного дуновения, чтобы стереть ее навсегда.
– Что здесь вообще происходит?! – неожиданно вскрикнула девушка, звонко ставя чашку чая на стол.
– Стефания ты чего? – уставился на нее брат.
– Кто она такая?
– Девушка, которая помогла мне, пока я был на территории Эллиады, – лучница продолжала смотреть на него с непониманием, ожидая продолжения, – я обладатель темной реликвии.
– Да ладно! – всплеснула руками Каним, – а то я не знала! Когда ты вернулся твой запах изменился и тотем твоей души стал иным, не сложно было понять, что с тобой что-то не так. Но чем ты думал?! Твоя Мирабель – нимфа!
– Это и так было ясно Стефания, – покачала головой Аллин.
Упрек в глащах матери подстегнул Стефанию сильнее всяких слов.
– Неужели лишь я в этой семье дальновидна!?
Ноеми переводила взгляд от своей подруги, потом на Лукиана и так по кругу, пока не вернулась к Стефании.
– И у меня еще один вопрос, почему ему можно самому себе жену выбирать, а мне только из предложенных вариантов?! – сейчас внутри нее бурлила зависть и гнев.
– Доченька, так ты вроде любишь Сиана.
– Люблю, не люблю, суть вообще не в этом! – ее раздражало их непонимание, – он воспитан в другой семье, по обычаям этой страны! То, что он считает для себя нормальным, для меня это сущий кошмар наяву! Ладно, пусть он выбрал себе жену, даже без вашего согласия…
– Она помогла мне, когда я был на грани, помогла мне освоить мою реликвию!
– А! То есть ты, зная, что у тебя есть живая, любящая тебя безмерно семья, обратился за помощью к непонятной лесной бабе!? – она не стеснялась выражений.
– Стефания!
– Молчать!
– Стефания!
– Я сказала молчать! – воздушная волна повалила все стулья на пол, и сервиз разбился вдребезги, – вы не видите ничего дальше своего носа! Я открою вам глаза, так что вы сможете заглянуть даже за горизонт! Она не просто нимфа, она лесная нимфа. И даже если она отказалась от своего бессмертия в твою пользу брат, она до конца своих дней не перестанет быть нимфой.
– К чему ты ведешь?
– С матушкой и отцом все обстояло гораздо проще, ведь матушка – нимфа воздуха и здешние вондерландские просторы пропитаны вольностью, нимфы воздуха словно дышат этими местами. А она нимфа леса, – девушка грозно указала на незнакомку пальцем, – а насколько я знаю, в Вондерландии нет лесов! Ну что брат, умник ты мой?! Она начнет чахнуть в этой стране, медленно увядать у тебя на глазах, с каждым днем ее душа будет испещряться новыми ранами и тоска овладеет ее душой. Она будет умирать у тебя на глазах и ты сдашься, ты покинешь любимою тобой страну, ради нее, ты уедешь из места, где мы с тобой выросли. Ты покинешь эти необъятные просторы лишь потому что она станет владеть твоим сердцем и вытеснит оттуда нежную любовь к этому месту! Ты покинешь меня, ты оставишь меня одну в этой стране, полной ненависти к женщинам!
– Ты просто ревнуешь меня.
Стефания вскрикнула, ее волчья кровь кипела внутри нее. Все молчали, а полукровка была готова орать, кричать, рвать и метать. Лишь бы брат понял, как сильно она в нем нуждалась и что без него не сможет выжить в этой стране, но он был влюблён. И эта пелена застилала его взор, что даже все ее метания были напрасны. Стефания была словно паук, который сам запутался в своей же сети, которая должна была его охранять и оберегать. Ее же семья сыграла против нее.
– Стефания, довольно! – прикрикнул на нее Лукиан.
– Ты променял меня на безобразное, жалкое, уродливое, омерзительное лесное чудище!
– Довольно! – он кинулся к ней.
Его рука опустилась на ее щеку, звонкая пощечина повисла в тишине. Стефания почувствовала, как ее кожа горит от удара. Она медленно подняла глаза на Лукиана, который стоял в полной растерянности. Испуг в его глазах порадовал ее.
– Стефания, прости я не хотел, – залепетал чистокровный оборотень.
Девушка гневно смотрела на него, прожигая своим взглядом буквально каждую частицу его тела.
– Ливиус так бы никогда не поступил! – последнее, что она гневно бросила ему в лицо, прежде чем исчезнуть из гостиной.
Через пару мгновений Каним сбежала по лестнице, облаченная в военный мундир Гринвудского училища.
– Куда это ты собралась? – недоуменно взглянул на нее Финикс.
– На войну!
– Ты никуда не поедешь.
Лукиан последовал повелению отца и ухватил сестру за руку.
– У тебя теперь новая забота, – с пренебрежением бросила юноше полукровка, – присматривай лучше за ней, а я и без тебя как-нибудь обойдусь, братец.
– Он прав, – произнес Финикс, – ты не поедешь. Война не место для девушек, тем более для столь юных и расстроенных.
– Жить с вами хуже смерти! – воскликнула Каним, полностью отдавая отчет своим словам, – вы дали мне свободу! Вы опустили меня на волю, дали ее испробовать, а потом отняли! Так поступают лишь с теми, кого ненавидят, кого хотят извести!
Она вырвалась из хватки брата и направилась обратно к лестнице.
– Знаете, у меня такое ощущение, что вы мне не семья. Вы сделали все, чтобы я умирала долго и мучительно.
Порыв ветра стер узы, связывающие ее с семьей. Только тяжесть обручального кольца теперь удерживала Стефанию от опасный мыслей, которые роили в ее голове, но именно с того дня, все и началось.
========== Глава 2. Рассвет бутонов ==========
Прошло четыре долгих, мучительных месяца. За это время Стефания сильно изменилась. Зревшая внутри нее, капля темноты начала разрастаться, порождая сомнения. Новые помыслы возникали внутри нее вихрем, который уже никто не мог сдержать. Перерождение было ближе, чем кто-нибудь мог подумать. Легкий ветерок грозился перерасти в буйный ветер.
Юноши шли плотной группой, стараясь не слиться с остальными. В возрасте от шестнадцати до двадцати трех они шли длинной вереницей, проходя через главные ворота столицы. Жители встречали их радостными криками. Именно так встречают победителей. Пройдя по дорогам, устланными благоухающими цветами, юноши вышли на центральную площадь. Ко всем подходили их нареченные и крепко обнимали после долгой разлуки, радуясь, что их возлюбленные вернулись целыми и невредимыми. Многие плакали, им не было кого встречать.
– А мы как всегда одни-одинешеньки, – немного грустно обронил Остин.
– Ну это вы, – отозвался Бонгейл, – Ноеми!
– Эбил!
Девчушка стремглав кинулась к парню и заключила в крепкие, даже удушающие объятия. Они весело перешептывались между собой, мило целую друг друга в щеки.
– Я его сейчас удушу, – завистливо произнес Остин.
Энтони только скорчился, гиганта передернуло от таких проявлений нежных эмоций. Все это пока ему было чуждо, и он не стремился скорее познать эту пресловутую нежность.
– А я тебе помогу, – Идем сверлил невысокого паренька взглядом, – эх, была бы тут…
– Стефания.
– Да, Стефания , ты прав, но я ей такого наговорил перед тем как уехать, наврятли она когда-нибудь еще захочет меня увидеть.
– Да нет, – отмахнулся Акрос, – вон она.
Белокурый взглянул сквозь толпу и увидел в вдалеке пышные бронзовые локоны. Стройный девичий стан трепетал из стороны в сторону, ища кого-то в толпе.
– Стефания! – громко и звучно позвала ее Ноеми, – я нашла их!
Хрупкая фигурка взметнула голову и взглянула в их сторону. Идем поймал ее взгляд. Она замерла на месте, а потом кинулась вперед. Скользя между фигурами, как вода между камнями, она приближалась к нему.
Сиан в страхе отступил на шаг назад. Идем не понимал зачем она к нему бежала. Он столько ей наговорил, столько обидных слов было кинуто в тот вечер. Она не могла их забыть, не могла просто так простить. Девушка выпорхнула из общей массы и встала перед ним. На ней было легкое походное голубое платье, доходящее до лодыжек. Бронзовые локоны были взъерошены и разбросаны по плечам. Кремнистые глаза окинули его взволнованным взглядом, и их заволокла соленая влага.
– Сиан!
Каним сорвалась с места и кинулась к нему на шею.
– Живой, – тихо шептала в полузабытье от счастья девушка.
Акрос почувствовал, как уголки его губ невольно поднимаются вверх. Неожиданно девушка выпустила из объятий своего жениха и взглянула на него. По ее щекам уже текли слезы радости, который она и не пыталась сдерживать. Полукровка засмеялась и кинулась обнимать Энтони. Она была ужасно хрупкой и юноша боялся пошевелиться, чтобы случайно не сломать этот очаровательный бронзовый цветок.
– Надо мной сегодня издеваются что ли? – послышался голос де Веста.
Стефания взметнула голову и тут же обняла Остина.
– Я так рада, что вы все живы, – задыхаясь от эмоций, проговорила полукровка, – все живы.
И только Сиан понимал, почему она так рада, почему слезы с такой силой льются из ее глаз, почему она не может отвести от них взгляд, и только он знал, как ей сейчас было больно глубоко внутри.
– Кстати, – Каним хитро посмотрела на де Веста, – Бель очень сильно волновалась за тебя и она тоже здесь.
– Правда?
– Она ждет у центрального фонтана, думаю тебе нужно оставить нас и немного прогуляться.
– Пожалуй, – он подмигнул ей и тут же исчез в толпе.
Некоторое время они стояли плотной группкой, переговариваясь между собой. Отовсюду слышались истории одна чуднее и страшнее другой. Везде был смех, и он пушистым покрывалом стелился по воздуху, бережно укрывая раны.
– Поехали домой? – тихо шепнул Идем на ухо девушке.
Стефания едва заметно кивнула.
Лукиан взволновано ходил по гостиной, меряя ее своими широкими шагами. Мирабель сидела в кресле, и казалось, что она практически не дышит. Внезапно рука опустилась на ее плечо, и Аллин присела рядом с ней, ободряюще улыбаясь.
– Простите меня, – наконец обронила нимфа, – я не хотела, чтобы так получилось.
– Ты ни в чем не виновата, – тут же подскочил к ней Лукиан, – просто моя сестра… Она меняется. От прежней Стефании уже мало, что осталось.
– Будем надеяться, что Сиан ее спасет, – осторожно произнесла Аллин.
Белокурая красавица нервно теребила платок в своих руках. Ее пальцы все сильнее сжимали ткань, растягивая концы в разные стороны, пока не послышался характерный звук рвущейся ткани.
– Серьезно?! – воскликнул юноша, – потомок Нарсиса Идема?! Думаете он поможет ей стать прежней?
– Он не такой, как его отец, – спокойно произнес Финикс, – в этот раз яблоко упало довольно далеко от яблони.
– А если ты ошибаешься?
– И что ты предлагаешь сделать? – взгляд его усталых, вымотанных кремнистых глаз упал на оставшегося сына.
– Поговорить с ней, попытаться достучаться, – его взгляд упал на Мирабель, скромно и испуганно поджимавшую ноги, – надо было ей сказать раньше.
– Она боится потерять тебя, – пожал плечами Каним-старший, – и Стефания не привыкла делить тебя с кем-то. Ей нужно время, чтобы научиться этому и смириться с тем, что ты больше не принадлежишь только ей.
– Думаешь у нее получится? Она не разговаривала со мной четыре месяца.
– Дай ей еще время.
Лукиан неопределенно качнул головой и взглянул в окно. За стеклом стелился знакомый пейзаж. Все было по-прежнему, но что-то внутри юноши отчаянно кричало, что скоро все изменится.
Полукровка переступила порог его комнаты. Давно она здесь не была. В последний раз ее сюда привели события наполненные горем, сейчас же это было нечто иное. Девушка обвела комнату взглядом, ничего не изменилось. Письменный стол все так же был захламлён, а рядом с ним валялось множество смятых листов. Каним нагнулась и подняла один.
– Нет! – воскликнул белокурый, вырывая бумагу из ее рук, прежде, чем она успела расправить ее, – не смотри.
Идем поймал на себе удивленный и подозрительный взгляд полукровки.
– Не хочешь, чтобы я прочитала твое письмо к Франсуазе?
Сиан тяжело выдохнул и отдал ей скомканное письмо.
– Давай же, – он подошел еще ближе, – бери и читай.
Стефания выжидающе посмотрела на юношу, а потом развернула листок и пробежала взглядом по написанному.
– Теперь убедилась, что оно не было адресовано Франсуазе?
– Почему ты не отправил его?
– Я не знал, что писать тебе, мой вечный помощник Стефан испарился, исчез, Брайан умер, и мне не с кем было посоветоваться, я не знал, как написать так, чтобы ты не посмеялась надо мной.
– Думаешь я бы смеялась? Мне было больно! – воскликнула девушка, – достаточно было всего лишь «Стефания, со мной все хорошо. Я жив и здоров. Скоро увидимся. Твой Сиан». Мне было бы этого достаточно. Ты хоть представляешь, как мне было плохо все это время?
– А ты думаешь мне было хорошо?
– Давай еще посмотрим, кому из нас было хуже, – фыркнула юная воительница.
– Ты мне нос разбила!
– Ты сам первый в драку полез, – равнодушно пожала плечами Каним, – тебя никто не заставлял. Хотел, чтобы тебе беспрекословно подчинялись, тогда стоило выбрать Франсуазу. Не прогадал бы.
Стефания скрестила руки на груди и села за стол, повернувшись к нему спиной и принимаясь, рассматривать рисунки, которые он успел нарисовать, прибыв с войны. Их было множество, с каждым новым лицом пурина злость Каним испарялась, пока не превратилась в ничто, и она не обернулась к юноше, готовая пойти на примерение. Он сидел на своей кровати задумчивый. Неожиданно белокурый красавец вскинул голову и странно улыбнулся.
– Кстати, ты видела меня голым, а я тебя нет.
– Еще одну пощечину захотел? Или нос давно целый? – полукровка замолчала, а потом грустно добавила, – у меня не такое тело, которое ты привык видеть у девушек.
Каним чувствовала пристальный взгляд жениха на своем теле. Он пытался заглянуть под ткань платья и увидеть то, о чем она говорила. Но Идем и так видел достаточно, чтобы понять о чем она говорила: открытые руки, огрубевшие ладони, покрытые маленькими шрамами. Она была подтянутой и жилистой, и не было былого намека на бархатную кожу.
– Мое тело покрыто шрамами, как тот, что ты видел на лице.
– Подумаешь, – отмахнулся Сиан, поднимаясь на ноги, – у меня тоже теперь есть шрам.
Он молча скинул мундир, а в следующее мгновение на кровати оказалась и его белоснежная сорочка. Каним задержала дыхание. На торсе белокурого юноши красовался ужасный, рванный шрам, пересекавший весь живот. Кожа побелела и он казался замысловатым узором, выведенным костлявой рукой смерти. Стефания поднялась на ноги и подошла к Идему. Ее пальцы бережно коснулись шрама, и Сиан почувствовал приятную прохладу на своей коже.
– Ты можешь нарисовать меня и себя? – неожиданно спросила полукровка, поднимая на него свои глаза.
– Не думаю, что это приведет к чему-то хорошему, – отозвался Идем, – ты ведь знаешь, я рисую только тех, кого убил.
– Прошу, – протянула девушка, – пожалуйста.
– Хорошо.
Он присел за свой стол и взял в руки перо. Его взгляд долго скользил по ее лицу, стараясь запомнить каждый изгиб. В руках полукровка уже держала книгу, и ее взгляд скользил по написанному. В желтом свете свечей ее ресницы отсвечивали чудной позолотой.
– Готово, – спустя некоторое время произнес юноша.
Каним взглянула на протянутый лист бумаги. На нее оттуда смотрела юная, счастливая девушка, рядом с которой возвышался статный юноша и судя по его косой улыбке, он тоже был счастлив. Стефания аккуратно взяла рисунок в свои руки, а потом резко дернулась, разорвав его на две части.
– Чтобы ты никогда не забыл, как я выгляжу, – она протянула часть со своим изображением пораженному Идему.
Лукиан сидел в гостиной, чувствуя, как внутри него разрасталась тревога. Чёрная лоза опутывала его ноги и поднималась все выше и выше. Она уже добралась до сердца, осталось совсем чуть-чуть и она полностью поглотит молодого чистокровного оборотня.
– Ее долго нет.
– Она уехала встречать своего жениха, – произнес Финикс, – дай ей время. Она вернется к рассвету. Тем более рядом с ней Дейн. Эта странная сова не даст ее в обиду.
Юноша промолчал в ответ на слова отца. Ему не давало покоя странное ощущение внутри. С каждой минутой оно все сильнее кричало и билось внутри него, больно ударяясь о ребра. Оно горячо шептало на ухо, что скоро все изменится.
Ночь была на удивление светла: было видно каждую гнущуюся к земле травинку, каждый лепесток розы на витиеватых пепельных ветвях вечно цветущего сада, каждый взмах ее ресниц и каждый ее нежный взгляд, который уже бросала на него не пытаясь остаться незамеченной.
Сиан шел уверенно, хотя девушке все же удалось уловить в его ходьбе едва заметную дрожь. Неожиданно впереди что-то ярко сверкнуло и тут же скрылось за горизонтом. Каним подпрыгнула на месте и, подняв подол своего платья, устремилась вперед.
– Пойдем же! – через пару мгновений обернулась на него девушка, – посмотрим что там!
Она стояла и светилась. Не она одна, не только этими своими кремнистыми полными нежности глазами, а отраженный лунный свет охватывал ее фигурку рассеянными веерами.
– Может сначала вернемся и ты переоденешься во что-то более удобное?
Уголки губ Стефании хитро взметнулись вверх, превратив ее юное, миловидное личико в мордочку рыжей лисички. Она чуть выше подняла подол своего платья и юноша увидел ее босые ноги.
– Я давно избавилась от этих туфель, – равнодушно дернула плечами воительница, – они жутко неудобные.
И вдруг в рассеянных веерах света, пленивших ее фигурку, он увидел ее, смугленькую, легонькую, с босыми ножками, как первый раз только сейчас, такую дружественную, понимающую и необходимую. Как первый раз увидел он ее только сейчас. Сиан ухватил ее за руку и притянул к себе, заставляя податься вперед. Юноша прильнул к ее губам, чувствуя трепет ее сердца, переливающийся в него. Стоило ему отстраниться, как все существо просило еще. Но он замер. Его взгляд скользил по ней, и родинки на ее лице превращались в мерцавшие созвездия.
– Мне пора домой, – с усилием произнесла Стефания, – с рассветом я должна быть у себя в комнате, иначе не видеться нам с тобой до самой свадьбы.
Тихий мелодичный свист огласил тишину, и сова спланировала на землю, аккуратно приземляясь подле своей заклинательницы.
– Увидимся на балу цветов, – отпуская ее руку, улыбчиво произнес Сиан.
– Непременно.
И прежде, чем белоснежная птица взмахнула своими крыльями, Стефания нагнулась и поцеловала юношу.
– Прощай.
Они уже давно покинули цветущие сады, и родное поместье Каним осталось далеко позади. Сумрак ночи начал медленно отступать, даруя трон свету, а ветер уносил их все дальше от родных, знакомых с детства земель, в которых им больше не было места.
– Дейн, посмотри на эти просторы, на эти вольные степи, нескончаемые до самого горизонта, как тут привольно, как игрив ветер! Как здесь много простора, но как мало свободы…
– Миледи, не печальтесь.
– Как мне не горевать Дейн, когда перед моим глазами лежит злая ирония Богини?
– Такова была ее воля.
– Значит мне не угодна ее воля! – воскликнула Стефания.
– Миледи, нельзя противоречить Богине, это не правильно.
– Кто это сказал? Богиня? Ха! Мне осточертело это все! Если такова была ее воля, значит я изменю ее! Так, как мне будет угодно!
– Миледи, не говорите так! – испуг промелькнул в голосе короля ночных птиц, – вы на опасном пути, миледи, одумайтесь, пока не поздно.
– Дейн, уже поздно, я решилась.
Ее голос был тверд и она сама была полна решимости.
– А как же господин Лукиан, ваши родители, и милорд Сиан? Он ведь будет ждать вас на балу… Как думаете, что он почувствует, когда поймет, что вы уже никогда не придете?
Стефания закусила нижнюю губу и закрыла глаза. Внутри отчётливо билось влюбленное, истерзанное сердце. Тяжелый вздох сорвался с ее уст, и она открыла глаза, пытаясь оставить прежнюю жизнь позади.
– Они все должны понять меня.
– Миледи.
– Да, Дейн?
– Знайте, я никогда не оступлюсь, я всегда, до самого конца буду пытаться отговорить вас. Я никогда не покину и не отрекусь от вас, миледи.
Стефания промолчала в ответ, но тишина сказала все за нее. Дейндакталион слышал биение ее сердца, и его удары были красноречивее всяких слов.
В розовеющем небе серебро обручального кольца вспыхнуло алым отблеском пламени, и солнце успело тысячу раз отразиться на его отдающей прохладой поверхности. Ей не хватило сил его снять. У кромки горизонта распускались розовые бутоны. Сад постепенно разрастался. Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву пряностей. Взошло солнце.
