Текст книги "Повелительница сов (СИ)"

Автор книги: The Lazy Devil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– Прекрати! – весело захохотала Каним, – хватит!

Лукиан продолжал щекотать свою сестру, пока та с грохотом не свалилась с кровати. Полукровка возмущенно вскочила на ноги, и хотела было захватить инициативу в свои руки, но тут ей под ноги попался подол ее платья и она вновь оказалась на полу. Задорный юношеский смех свалился на нее тяжким грузом, под которым она оказалась погребена.

– Матушка меня убьет из-за того, что платье помялось, потому что гости прибудут с минуты на минуту.

– Ты вернулась из ссылки и все о чем ты волнуешься, это помятое платье?

– Матушка ужасна в гневе, особенно если это касается платьев.

– Ты вообще решила, кто станет твоим женихом?

– Будто это так просто, – фыркнула девушка, все еще валяясь на полу, – каждый из них по-своему прекрасен, но все они отвратительны в присущем им пренебрежении к женщинам.

– Я предлагал тебе уехать в Эллиадию, там все иначе, – произнес Лукиан, вспоминая проведенные там дни.

Именно там он познал, что такое свобода, ибо он был волен принимать решения сам, но только вернувшись на родину, юный оборотень понял, что такое истинная преданность своему делу. Лукиан отчетливо помнил бескрайние зеленые холмы и шелестящие кромки деревьев, он помнил вольнодумных друзей, рожденных на той земле и понимал, что как бы это прекрасно не было, оно было сотворено не для его любви.

– Как можно оставить эту страну, столь свободную и одновременно с тем столь закованную в рамки закостенелых традиций? Ты знаешь, я умру в иной земле от тоски по родине.

Юноша тяжело выдохнул, осознавая безысходность ситуации. Лукиан понимал свою младшую сестру всем сердцем и желал ей помочь, но казалось выхода не было.

– Тогда выбери хотя бы веселого, чтобы можно было порой пошутить с ним, – попытался приободрить ее юноша, хотя понимал, как нелепо звучат его слова.

– Думаю нам двоим явно будет не до шуток, – покосилась на брата юная заклинательница, – он будет занят тщетными попытками приручить меня, словно я породистая лошадь.

– Хороший всадник всегда заботиться о своей лошади, – обронил Каним-младший.

– Давай сделаем вид, что я сейчас этого не слышала, – злобно свернула кремнистыми глазами в сторону Лукиана девушка.

– Я просто хотел тебя приободрить.

– Будь моя воля я бы вообще замуж не выходила или бы выбрала себе в мужья Эбила, чудесный паренек, а еще лучше можно я выйду замуж за кого-нибудь из Белоумнов, они видеть все до сих пор свободны, как ветер в чистом поле. Но нет! Девушка же свататься не может! Это снова прерогатива мужчин.

– И в этом праве я абсолютно солидарен с мужской частью населения.

Стефания смирила брата взглядом своих кремнистых глаз, но он тут же смягчился, когда юноша стыдливо опустил голову, стараясь избежать ее осуждения.

– Что толку об этом столь часто говорить? Пожалуй я просто отдамся на милость Богине.

Внезапно Стефания приподнялась на локтях, а через пару мгновений она уже стояла на ногах, навострив возникшие на ее голове бронзовые ушки.

– Они едут, – девушка подбежала к окну и распахнула его настежь, – и с ними едет семейство Бонгейлов.

Лукиан подошел к ней и его руки заботливо легли на ее плечи. С минуту они молча смотрели в даль, собираясь с мыслями и силами. Эта ночь была для них обоих наполнена не только праздником, но и трудностями, с которыми им предстояло столкнуться.

– Ты готова посмотреть в глаза своему другу как будто в первый раз?

– Вроде да, – поежилась от пробежавшегося по ее спине холодка полукровка.

– Ты прошла с ним через многое, сложно будет сделать вид, что ты с ним не знакома.

– Я попытаюсь, – обнадеживающе улыбнулась ему Каним, откинув голову назад, чтобы видеть лицо брата, – единственному чему меня успела научить Академия Благородных Девиц это играть фальшивые эмоции. Думаю у меня получится.

– Если что я тебе попытаюсь помочь.

– Как?

– Толкну, чтобы никто не увидел твоего дурацкого выражения лица, – заулыбался оборотень.

Она улыбнулась ему в ответ. Они были не просто братом и сестрой, они были единым целым, которое разделили. Раньше их было трое, теперь осталось двое, и уцелевшие в этом мире осколки пытались дополнить друг друга, чтобы вновь слиться воедино, но этого больше никогда не случиться, ибо третий осколок потерян в этом мире навсегда.

Каним толкнула брата в сторону и вылетела из комнаты с криком «Я буду первая!». Лукиан кинулся следом, но догнать ее было невозможно. Полукровка перемахнула через перила и слетела на первый этаж, словно лист на ветру, она мягко спланировала на землю. Стефания выпорхнула на крыльцо и, ухватившись за одну из колон, она удержала свое тело, стремившееся дальше. Бронзовая пташка вглядывалась в горизонт, на котором уже начинали маячить маленькие темненькие фигурки, которые были очень дорогими в жизни юной воительницы.

– Рунный новый год близится, – прошелестел голос над ее ухом, – а значит начинается новая страница в жизни каждого из нас.

– Загадочности вам не занимать, матушка.

– И я бесконечно рада, что ты унаследовала ее от меня.

Стефания взметнула глаза на Аллин. Она была прекрасна, ее локоны были уложены в заманчивую праздничною прическу. В глазах молодой воительницы ее матушка имела образ вечерней звезды, сияющей столь ярко, что она опаляла собственную дочь. Каним как будто сжималась под гнетом ее первозданного величия, чувствуя себя ничтожным подобием.

– Жаль, что только ее, – тихо обронила девушка.

Аллин не расслышала слов, слетевших с уст ее дочери, поэтому в этот день ее не беспокоило ничего и душа ее радовалась наступавшему празднику. Эти слова тяготили лишь животрепещущее сердце бронзового чуда. Но вот кареты проехали ворота и въехали во двор. Стефания заметила Эбила, восседавшего на гнедом жеребце, который тихо похрапывал от длительного бега, но сейчас ее занимал не он, а девчушка, которая сидела позади него, крепко ухватившись за торс секирщика. Эбил ловко спрыгнул на землю и помог юной леди спуститься вниз.

– Иди, – аккуратно подтолкнули ее вперед руки брата, – и будь собой.

– Ноеми! – Каним с радостным восклицанием сорвалась с места.

Бонгейл замер пораженный. Он видел как с порога дома семейства Каним по ступенькам слетела девушка, чьи волосы огнем древности развевал ветер. Ее немного угловатое лицо было окрашено в прекрасные тона радости, которые делали ее одним из самых прекрасных существ во всем Зазеркалье, которые доводилось ему видеть.

– Стефания! – донесся до него преисполненные радости голос его возлюбленной.

Эбил видел, как стройный стан полукровки обхватили пухлые ручки Ноеми и заключили в удушающие объятия. Юноша неуверенно помялся на месте, пытаясь глазами отыскать Стефана, то того нигде не было.

– Если ты ищешь моего младшего брата, – неожиданно мерным звучанием полевых колокольчиков прошелестел голос над его головой, – то он отправился в лунные долины, ибо только в этот день там можно прочесть древние руны нашего народа.

Секирщик вскинул на нее глаза, ибо девушка была чуть выше его самого. На него смотрели кремнистые звезды, они были теми самыми, в которые он заглядывал на протяжении этого года, когда просыпался, когда тренировался, учился и ложился спать, но в этих было что-то иное. Сегодня там плавала толика радости, которую привнес в ее жизнь приезд давней подруги, которую она так долго не видела.

– Мы со Стефаном очень похожи, начиная от наших имен и заканчивая всем остальным, – спокойно проговорила юная воительница, видя искреннее изумления в глазах Бонгейла, – не стоит этому так сильно удивляться и обращать на это внимание.

– Простите, если как-то задел вас своим изумленным взглядом, но уверяю, злого умыслы во мне не было.

– Я верю тебе, – мягко улыбнулась Каним, – я вижу твою душу и тотем твоей души мне уже все сказал за тебя.

– Вы тоже так можете? – удивленно пролепетал юноша.

– Скажем так, что всему Стефана научила именно я.

Богнейл глядел на нее со странным благоговением. Что-то в ее фигуре и в ее глазах вызывало уважение. Она вся, словно была окутана таинственным туманом, но он был теплый и ничуть не враждебный, казалось он хотел окутать и вас, чтобы показать мир, который прежде не был виден остальным. И эти теплые нотки заботливости в ее мягкой улыбки довершали образ прекрасной леди.

– Пойдемте в дом! – ухватила их за руки подбежавшая Ноеми, – скоро Рунный Новый Год, я не хочу пропустить все веселье! Уверенна, что и вы тоже.

И они влетели в двери дома Каним, сверкающие праздничным лоском.

Блики лунного света упали на лицо женщины и ее грусть приобрела сияние ночного праздника, который сегодня охватил весь мир. Она тяжело выдохнула, понимая, что ей пора спускаться к гостям.

– Констанция, – от звука его голоса она вздрогнула, – нас уже все заждались.

– Да, – снова выдохнула миледи Идем, – конечно, дорогой.

Она поднялась на ноги, но слабость дала о себе знать и женщина пошатнулась, запутавшись в подоле своего прекрасного платья, начала падать. Констанция даже не успела испугаться, казалось, что она уже забыла, что означает это чувство. Птица с обрезанными крыльями давно научилась принимать все таким, какое оно есть. Сильные мужские руки подхватили ее и бережно поставили на ноги.

– Ты в порядке? – заботливо спросил воин.

– Будто тебе есть до этого дело, – тихо произнесла женщина, но муж ее отчетливо расслышал.

– Я люблю тебя, чтобы ты об этом не думала, но это так, – отозвался он, отпуская ее лишь тогда, когда убедился, что она может стоять без его помощи, – спускайся, как только будешь готова.

– Нарсис, – окликнула его миссис Идем.

Мужчина остановился и обернулся на свою жену. Она была прекрасна, как и в тот день, когда он ее впервые увидел. Но сейчас Констанция была несчастна и печаль проскальзывала в каждом ее жесте.

– Ты не Бог, ты не всемогущ, ты не мог этого предотвратить, прошу прекрати себя корить и вернись ко мне.

В ее голосе было столько мольбы, что Идем невольно поморщился от ее силы, которая пробиралась в глубь него. Но усилием воли он подавил в себе порыв, который по устоям Вондерландии не был достоин истинного мужчины и, повернувшись спиной к своей любви, направился вниз к гостям, которые уже заждались.

Стефания непринужденно наблюдала за тем, как Ноеми кружилась в танце с Эбилом. Ничего не изменилось с того бала, на котором она пребывала в мужском обличии. Бонгейл все так же был застенчив и бережен в своем отношении к юной девушке, которая льнула к нему всем своим существом. Внутри неприятно засосало под ложечкой, и Каним не потребовалось долго распознавать это чувство, она отлично знала, что внутри нее греховным семенем зреет зависть, которую она не в силах была побороть. Но сил оторвать взгляд от их счастливых улыбок у нее тоже не было, и она мучила себя этим прекрасно-смертельным зрелищем, от которого ее душа разбивалась на множество осколков.

– Не окажите ли мне чести потанцевать со мной? – Лукиан склонился в поклоне перед сестрой, протягивая ей свою руку.

– Тебе что давно ноги никто не отдавливал?

– Вообще то нет, так что пошли танцевать, – резким движением поставил ее на ноги юноша, – тем более я уже привык к этому. Что за Рунный год, если твоя сестра не отдавила тебе пальцы во время танца?

Они друг другу понимающе улыбнулись и Каним почувствовала, как вместе с танцем в нее вливается долгожданный дух праздника, который она боялась сегодня не почувствовать на своей коже.

Бонгейл проводил Ноеми на мягкое кресло, в которое она с удовольствием опустилась.

– Она прелестна не правда ли? – неожиданно спросила его оборотень, устремляя на него свой взгляд.

Юноша присел рядом и взглянул на танцующую Стефанию с Лукианом. Лишь бросив на них беглый взгляд можно было без труда понять, что они родственники. Эти пышные бронзовые локоны, кремнистые глаза с толикой лунного камня и серьезность, которая читалась в каждой черте их тела. Эбил видел, как Стефания старательно пытается не ошибиться в последовательности выдвижений, но тут она неуклюже наступает на ногу своего брата. Неловко закусив нижнюю губу, она вскидывает на него глаза полные извинения, на что юноша лишь улыбается.

– Она может запомнить абсолютно все, кроме танцев, – заботливо улыбнулась Ноеми, – удивительно, сколько я не пыталась научить ее танцевать, у нее никогда не получалось, словно внутри ее разума стоит какой-то барьер, ведь эльфийский язык и дипломатический этикет, она выучила на раз, хотя обыденный этикет считает пустой тратой времени, порой я ее не понимаю, и из-за этого чувствую себя виноватой, ибо не могу разделить с ней ту ношу, которую она взвалила на свои плечи.

– Ты ни в чем не виновата, просто значит ты не тот пурин. Не стоит себя корить за это, – Эбил бережно сжал руку своей возлюбленной, пытаясь ее приободрить.

– Но тогда кто? Больше всех на эту роль подходит Лукиан, но рано или поздно все оставят Стефанию, и она останется наедине с миром, в который она так сильно влюблена, но где ей нет места.

Бонгейл взволовано окинул взглядом Ноеми. Ее голос дрожал и на глазах навернулись слезы отчаяния, которое она конец нашла с кем можно было разделить.

– Я волнуюсь за нее Эбил, ибо ей не пережить действительности, Стефания просто не сможет принять ее и продолжит с ней бороться, но победительницей ей не выйти из этой войны. Она погибнет. Она падет.

– Я уверен, что она найдет поддержку в своем будущем муже.

Глайдиус вскинула на него свои глаза и в он увидел в затвердевшем меде плавающие кристальные слезы, которые были преисполнены печалью за ближнего.

– Ты сам веришь в свои слова? Она им всем нужна, чтобы доказать что-то себе, им не будет ровно никакого дела до того, что творится у нее на душе.

– Не надо так говорить про моих товарищей, – выдавил из себя слова секирщик, понимая насколько права его возлюбленная.

Неожиданно рядом с ними на один из диванов упала полукровка и ее сиявшая улыбка развеяла все переживания внутри Эбила. Каним взволновано взглянула на подругу.

– Ноеми все в порядке?

– Да, – утирая слезы, отозвалась девчушка, – я просто рада, что мы сегодня все собрались.

– Погоди, вот скоро поедем на королевский бал, вот там и начнется истинное веселье, – она заговорщически подмигнула подруге.

Бонгейл незаметно скользнул по ней взглядом, рука Лукиана мирно покоилась на плече Стефании и вся она словно лучилась непонятным ему светом. И он грустно про себя отметил, что несмотря на всю ее привлекательность, она совсем не такая, какой он себе ее представлял. И его пугало то, что подумают его товарищи, увидев ее впервые.

– Близится полночь, – загадочно произнес Лукиан, – пора собираться в круг.

Сиан и Брайан радостно подняли бокалы в честь нового года, который только что наступил с отзвучавшим последним ударом огромных семейных часов. Всюду слышались радостные восклицания, веселые тосты и смех. Даже на губах их отца и матери сверкали улыбки, увенчанные праздничным наваждением. И все их существо сотрясалось от скорой поездки на королевский бал, где они должны были встретиться со Стефанией. Слишком долго она была для них таинственным призраком, пора была сорвать эту вуаль и придирчиво ее рассмотреть.

– Ставлю на то, что она до безумия прекрасна, – радостно протянул Брайан.

– Не буду спорить, ибо тоже уповаю на это, – отозвался Сиан, скользя взглядом по фигурам приглашенных юных леди.

– Надо будет отыскать Эбила и спросить его о том, какая она, ведь именно он сейчас общается со Стефанией.

Близнецы вышли на порог собственного дома и вдохнули ночную тишину, пропуская ее частички в свое тело. Отпив по небольшому глотку из хрустальных бокалов, они переглянулись и в глазах каждого вспыхнули озорные, хитрые и коварные огоньки, которые загорались лишь тогда, когда впереди намечалось нечто знаменательное. И в эту ночь это было появление Стефании в их жизни.

Ребята вывалились на улицу, теплый ночной воздух окутал их с головой. Девушка взглянула на подданные карты, но звонкое ржание серого жеребца привлекло ее внимание. Она уже было ломанулась к Сильвиусу, который нетерпеливо и радостно топтался на месте, вскидывая головой, когда цепкие руки Аллин остановили ее.

– Ну Матушка, – взмолилась полукровка, – я хочу поехать с Лукианом на Сильвиусе.

– Я вроде тебе сказала нет, – снова отрицательно качнула головой Аллин, – ты испачкаешь платье.

– Это рунная ночь, – положил руку на плечо своей жене Финикс, – пускай делает то, то хочет. Или ты хочешь заключить ветер в клетку?

– Ты ей слишком многое позволяешь, – недовольно буркнула белокурая красавица, видя, как ее дочь уже взбирается на коня, – до добра это не доведет.

– Я всего лишь позволяю ей идти тем путем, который ей начертали звезды.

– Сильные мира сего никогда не бывают счастливы, – печально отозвалась нимфа, касаясь пальцами руки мужа, – мы не просили этой чести у небес.

– Но она выпала на нашу долю, а значит нам остается нести ее с гордо поднятой головой.

Финикс помог забраться своей жене в карету. Он видел, как Стефания нагнулась вперед и потрепала серого жеребца по холке, от чего тот радостно заржал.

– Я тоже рада тебя видеть Сильвиус, прокатишь меня сегодня с ветерком? – в ответ конь покорно закивал головой.

– Ты готова к ночной прогулке?

– Я готова ко всему, кроме встречи с грядущим, – смотря в даль, отозвалась Стефания.

– Все будет хорошо, – прошептал ей на ухо Лукиан, и конь сорвался с места, унося их навстречу новому началу конца.

========== Глава 2. Рунный бал ==========

Девушка распахнула глаза. Словно отодвинув темно-пурпурно штору кареты, она подняла свои веки, и перед ней раскинулся чудесный вондерландский вид. Наверху небо темнело от надвигающейся грозы. Иногда в фиолетово-синеватых складках белесыми лентами проскальзывали молнии. Воздух был тяжел и наэлектризован, а все существо Стефании стремилось наружу и ввысь. Перед глазам все также лежали песочно-золотистые покрывала с зеленоватыми вкраплениями. Это было удивительное время, когда на свободные земли приходила зима. Вот только на вечно раскаленной земле она была иной и удивительной, чем в остальном мире. Здесь не было снежных метелей, вместо них приходил сезон бурь и гроз. В самом начале он сопровождался грохочущими раскатами, шквальным ветром, а где-то к середине, как раз к рунному году, все замирало. Это было всего пару дней, словно земля по воле Создательницы всего сущего останавливалась и готовилась к переходу в новое время. Грозы и бури не несли в себе дождя, поэтому Каним не боялась приехать на бал промокшая с головы до ног. Они с братом неслись впереди всех остальных, радуясь скользившему по их лицам, встречному ветру, который нес в себе вспыхивающие искорки. Стефания аккуратно коснулась шеи жеребца и Сильвиус покорно сбавил шаг.

– Ты чего?

– Мы успеем на этот пресловутый бал, дай насладиться этим чудом.

Полукровка снова окинула взглядом темнеющие в природной тени просторы и поежилась от холодных ноток, забирающихся под мантию, но тут же ее охватили волны тепла, исходящие от тела брата.

– Волчья кровь потрясающая, – нежась в тепле отозвалась Стефания, – она творит настоящие чудеса.

– А ты холодна, – сжимая ее руки проговорил Лукиан, – ты не заболела? Может не поедем на этот бал?

– Кровь нимфы берет вверх в моем теле, поэтому и кожа холодна, как лед, – смотря в даль, отозвалась девушка.

– Это опасно, не перейди грань, – осторожно проговорил новорожденный оборотень.

– Но ты же стал волком, – неопределенно дернула плечами юная заклинательница, – почему мне нельзя?

– Ты же умная, – хмыкнул Каним, – и знаешь, чем чреват полный переход в образ нимфы.

– Не волнуйся, – весело заулыбалась девушка, запрокидывая голову назад, и видя перевернутое лицо брата со смуглой улыбкой, – я ни за что не откажусь от волчьего зрения, слуха и обоняния. Хотя на счет него я бы еще подумала, а то постоянно чувствовать запах твоих вонючих портков ужасно.

– Будто ты всегда пахнешь розами, – недовольно фыркнул волк.

– Ты что? – наигранно изумилась девушка, – я же леди, от меня всегда благоухает манерами и покорной вежливостью.

– Я рад, что ты моя сестра! – восторженно воскликнул юноша, – других бы я не выдержал.

Лукиан и Стефания радостно засмеялись и их звонкий, юный смех поднялся от их уст и рассеялся над просторами Вондерландии. Они еще долго смеялись и много вспоминали о том, что было и обсуждали то, что еще будет, строя планы и обсуждая все, что с ними приключилось за последнее время.

– Улыбайся чаще, Стефи, – аккуратно поправил бронзовые локоны сестры Каним, – у тебя самая прекрасная улыбка во всем Зазеркалье.

– Да я само совершенство, – засмеялась девушка, – что уж тут скромничать.

– Ты права, скромность это не наша юрисдикция, – подмигнул юноша.

Догнав их, Бонгейл взглянул на отпрысков дома Каним со стороны. Оба такие юные, с задорным смехом и искрами в глазах, полные жизни и особого честолюбия, которое он видел только в очертаниях их семьи. Но в фигурах каждого Эбил читал напряженность и в их движениях была какая-то скованность, порождения их отличием от остальных.

– Почему замерли? – звонко воскликнул юноша, поняв, что его заметили.

– Чтобы ты за нами поспел, – задорно отозвалась Стефания, звонко цокнув языком.

Сильвиус сорвался с места и помчался вперед. Бонгейл видел, как он мелькал в золотистых полях, словно яркая звезда, упавшая с небес и порой вспыхивающая серебристым светом.

Сиан с Брайаном спрыгнули с коней, и их невысокие каблуки звонко ударились о каменную дорожку. Они задорно переглянулись меж собой, и отдали жеребцов подбежавшим дроу, которые тут же исчезли.

– Какое-то странное ощущение, – восторженно воскликнул младший.

Брайан взглянул на брата и поразился сквозившему в его глазах задору, но больше всего его удивило не это, а то, что они были полные какой-то надежды – огромной и всепоглощающей. Он тоже чувствовал в себе возбуждение, но в нем не было той энергии, которая лилась ручьями из его младшего брата. И снова это чувство в потребности защитить брата ото всех опасностей накрыла его с головой. Оно плясало у него перед глазами, выводя узоры на кончиках его пальцев. И страх перед неизбежным сковывал его сердце, которое чувствовало приближение неотвратимой беды.

– Ты просто возбужден, как обычно, – отшутился белокурый, – очередная девица на подходе.

– Не говори так про мою будущую невесту.

– Твою? – удивленно взглянул на брата Брайан, – ты что разорвал наше пари? А вот я все еще играю.

– Ну давай сыграем, – ухмыльнулся в ответ юноша, – вот только у тебя нет шансов.

– Это почему?

– Говорят она начитанная, я хоть смогу поддержать разговор, а ты будешь просто открывать рот, словно выброшенная на берег рыба, а еще я обаятельнее.

Старший близнец отвесил младшему знатный подзатыльник. Сиан уже было собрался наброситься на брата, но тут их за шкирку ухватила сильная рука. Рапирщики шумно сглотнули и притихли, ощущая как на их холках сжимаются до ужаса родные пальцы.

– Только попробуйте опозорить меня, – грозно прошипел мужчина на ухо своим сыновьям, – и я убью одного из вас, ибо я нуждаюсь лишь в одном наследнике.

– Да, сэр, – пискнули белокурые близнецы.

Нарсис выпустил своих сыновей и весьма сильно толкнул их вперед. На долю секунды младший скользнул взглядом по лицу, стоявшего позади отца. На его губах красовалась злобная усмешка, которая возникала лишь в момент истинного упоения.

– Брайан! Сиан! – окликнул их Идем.

Близнецы обернулись на звук голоса своего отца, трепеща внутри, но внешне оставаясь спокойными, словно скала.

– Смерть все равно ждет одного из вас, если Стефания предпочтет вам другого.

Стефания приподнялась в седле и ее бронзовые локоны, откинутые назад ветром, бросились, словно звери, в лицо сидевшего позади Лукиана, мешая дышать. Оборотень пытался выплюнуть попавшие ему в рот локоны, но его попытки оказались тщетными.

– Прошу сядь, – донеслись до девушки слова брата, – я ничего не вижу.

– Сильвиус и без тебя доедет, – весело отозвалась Каним.

– Я сейчас твоими волосами поперхнусь!

Полукровка вынуждено села и ухватилась за гриву жеребца. Впереди уже виднелись стены приближающей столицы. Они окрашивались в темные тона начинающейся бури, которая уже громыхала подле обители царственного дома. Внезапно молния сверкнула над пиками белокаменного замка и озарила их своим белесым светом. Юная воительница восхищенно воскликнула, снова вскочив в седле. Длинный шпиль вспыхнул ярким серебряным блеском, словно огненно-синий цветок в обрамлении природного белого огня. Он полыхал на черничном небе. Было слышно, как флаги с изображением феникса, яро бились друг о друга. Город пел отголосками праздника и бури в эту чудесную рунную ночь.

– Грейтбург! – радостно воскликнула Каним, – да сохранит его Богиня!

Юноши ворвались в бальную залу и ослепительный свет свечей ворвался в их юные сердца. Все сверкало праздничным блеском. Золоченные залы были залиты плавной, мелодичной музыкой и волшебно одетыми пуринами, на лицах которых сияли радостные улыбки, кончики которых были увенчаны нотками зимнего праздника.

– Стефания еще не прибыла? – подскочил к стоявшему поодаль от щебечущих юнцов де Весту, – нет-нет-нет?!

Белокурые напрыгнули на командира с расспросами.

– Нет, – отозвался Остин, – если бы она здесь, я бы не стоял в гордом одиночестве.

– Да ты бы и так стоял в одиночестве, потому что ты нудный, – отмахнулся Брайан.

– Я уже весь трепещу! – воскликнул Сиан, – какая же она из себя?

– Даже мне интересно, – тихо подошел к ним Акрос, – земля быстро полниться слухами.

– Ты о чем?

– Не вы одни здесь ведете разговор о Стефании Каним, заклинательнице полукровки, которая уничтожила целый корпус в Академии Благородных Девиц, – на одном дыхании проговорил здоровяк, – многие из знати следят за ней, ловят каждый ее вздох.

– Она желанна, в этом нет ничего удивительного, – равнодушно повел плечами Остин, – такая строптивая нужна каждому вондерландскому мужу. Я уверен многие бы в этом зале кинули своих жен, лишь бы им предложили возможность взять ее в жены.

Акрос отпил пунша и внимательно окинул зал, пытаясь разглядеть во множествах мужских лиц тех самых, о которых сейчас так хладнокровно говорил его командир и друг.

– Твои речи ее не одурачат, – обронил Сиан.

– Тогда ты не уповай на свое лицо, – ловко парировал де Вест.

Они понимающе друг другу улыбнулись и чокнулись стаканами, которые были наполовину пусты.

Лукиан помог своей сестре спуститься с Сильвиуса. Отдав коня, подбежавшим слугам, Каним взглянул на замок, который грозной горой возвышался над его головой и головой его сестры. Сегодня здесь предстояло решиться не одной судьбе и юношу пугало то, что среди всех прочих судеб была линия жизни Стефании.

– Ну вот мы и приехали. Как ты? – он окинул взглядом девушку.

– У меня как раз боевое настроение, – целеустремлённо направилась по вымощенной аллее Каним, – чтобы отвечать на продуманные игры вельмож Вондерландии.

– Будь хоть немножко кроткой, – взял ее под руку юноша, – по-крайне мере не груби сразу. Я хочу увидеть их вытянутые лица, когда ты размажешь их своим сарказмом по стенке.

Мимо них прошли две изысканные леди, смирившие Стефанию презрительно-оценивающим взглядом.

– Ух, – выдохнула полукровка, – встреча с призраками предвещает быть весьма интересной. Пошли, – она потянула его вперед, – и не стоит смотреть на меня таким взглядом, – снисходительно улыбнулась девушка, – я тверда, как скала. И если бы меня как-то задевали косые взгляды, то я бы уже давно стала отшельником и жила где-нибудь в пустыне, – бегло заговорила полукровка, – и не смей меня отпускать, а то я упаду на этих каблуках.

– Потерпи чуть-чуть, а потом когда все пойдут гулять в сад, снимешь их, как и всегда.

Каним согласно кивнула и, посильнее ухватившись за руку Лукиана, направилась в сторону возвышающегося белокаменного замка. Перед ними шло множество девушек и юношей по отдельности и вместе, а рядом с ними шел Эбил, бережно держащий под руку Ноеми. Стефания замечала на себе изучающие взгляды юноши, которые он потом бросал на ее матушку, которая шла позади.

Мистер Финикс возвышался рыжеволосой, статной статуей над всеми остальными и ярко выделялся среди прочих. Мимо проходящие пурины с интересом оглядывали его и его супругу, выделявшуюся белизной своей кожи. Стефания грустно выдохнула, ее родители считались самой прекрасной парой во всей Вондерландией. Ее матушка поражала взоры и западала в сердце каждому, кто хоть раз в своей жизни бросил на нее свой взгляд. А она была блеклым и жалким подобием своей матушки и ей предстояла лишь участь разочарования всех тех, кто бросал на нее взоры и пристально вглядываясь пытаясь найти в ней черты прекрасной белокурой нимфы воздуха.

– Они будут разочарованы, не найди во мне красоты матушки, – выдохнула Стефания.

– Внешность, с каких пор она тебя начала волновать?

– С тех пор как мне начали искать мужа. Я е могу перестать думать о своих изъянах внешних, – она невольно коснулась черной пластины на своем лице, – и внутренних.

– Сегодня бал, сестрица, а на нем надо веселиться, отбрось в сторону сомнения и страхи, и танцуй душой. Она у тебя уж точно самая прекрасная во всем Зазеркалье.

– Сегодня прям день моего восхваления, а потом и собственно моего падения.

Сиан почувствовал, как брат беспрестанно толкает его в бок, при этом тихо похикивая.

– Смотри, кто пришел на бал и постоянно поглядывает в нашу сторону.

Белокурый красавец взглянул туда, куда указывал Брайан. Там, среди праздничного свечения, овеянная тканями музыки, стояла прекрасная Франсуаза. Ее пышные локоны мерцали золотом в свете множества свечей, а глаза темно-карими камнями сверкали влюбленностью, которую в них мог угадать абсолютно каждый.

– Кажется она не решается подойди по двум причинам, – ухмыльнулся Брайан, – первая – этикет, а вторая, она, как и все остальные не может различить нас.

– Меня с тобой она уж точно не перепутает, – бросил ему младший.

– Хочешь проверить? – злобно усмехнулся старший.

– Не смей к ней приближаться! – злобно рыкнул в сторону брата Сиан.

Брайан кинул удивленный взгляд на младшего брата и тихо присвистнул.

– А ты точно уверен, что она запасной вариант?

Наконец разобравшись с казалось бесконечной лестницей, Стефания чуть ли не повисла на брате, чувствуя, как ноги беспрестанно ноют от каблуков.

– Женственность это не мое, – с трудом выдохнула девушка, – что угодно, но только не это.

Ее родители уже зашли в бальную залу, где громогласный голос тут же оповестил всех об их прибытии. Заклинательнице не стоило огромного труда уловить, как по залу прошелся взволованный шепоток и ее имя перелетало с уст на уста. По телу прошла волна дрожи и от волнения заболел живот, во рту все пересохло и стало трудно дышать. Лукиан аккуратно отвел сестру в сторону, видя, что она пребывает в другом мире.