Текст книги "Повелительница сов (СИ)"
Автор книги: The Lazy Devil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 42 страниц)
– Стефан, опусти руку, еще раз ее поднимешь и я тебя вообще на мои уроки пускать не буду!
Каним изумленно исполнил приказание и на всякий случай убрал ее под парту, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев Индиго. Тот в последнее время был слишком раздражительным и нервным, что впрочем неудивительно. В битве у границы погибло пару сыновей знатных лордов и наверху теперь искали на кого переложить вину, и Индиго был первым на очереди. Акрос тихо прыснул со смеху, смотря на ничего непонимающего полукровку, который растеряно водил взглядом по головам впереди сидящих него пуринов. Он был настолько потерянным, что никто не мог сдержать улыбки на своем лице. Разве что, кроме Идема. Он был похож на изваяние из серого мрамора: прекрасный и неживой.
– Сиан, не хотите ли дать ответ на мой вопрос?
Белокурый поднялся с места и замер. Каним видел, как тот старательно пытался выдавить из себя хоть слово, но все его попытки были тщетны.
Вместо этого обрывочные звуки слетали с его губ и если прислушаться можно было понять, что это было одно из нужных эльфу имен. Любопытные взгляды устремились на Идема, упав всем весом неба на его плечи.
– Довольно, милорд, – опомнившись, произнес Белоумн, – можете присаживаться, мне не стоило вас спрашивать. Остин, прошу, замените своего товарища. Сиан, если вам требуется выйти…
Идем поспешно отрицательно качнул головой, прерывая дальнейшие заботливые слова профессора, которые могли вызвать больше, чем пару неловкостей и тучи любопытных взглядов. Оставшийся урок для рыжеволосого лучника прошел как и все предыдущие. Он жадно ловил каждое слово светловолосого эльфа, хотя наперед знал, что тот скажет. Пускай парнишка старательно пытался сосредоточиться на уроке и не отрывать взгляд от Белоумна, но его глаза преисполненные волнения все равно возвращались к белокурому близнецу, сидевшему чуть поодаль. Вид Сиана пробуждал тревогу. Его пшеничные волосы, среди которых теперь отчетливо виделись белоснежные пряди были взлохмачены и в беспорядке лежали на его плечах. Странный блеск отражался солнечным светом в его глазах, болезненный цвет кожи и трясущиеся руки. Все это волновало парнишку, сердце которого казалось даже болело больше, чем Идема, но это только на первый, беглый и неумелый взгляд. Такой боли Каним в своей жизни еще не чувствовал, но, увы, у него еще все было впереди. Как только урок закончился юноша выскочил из класса и Стефан ветром скользнул вслед за ним.
Индиго опустился в кресло, и брошенный им мимолетный взгляд на директора училища не выхватил ничего, что могло предвещать благие намерения. Кент стоял к нему в пол оборота и Белоумн отчетливо видел горделивый изгиб его спины. В ней была прежняя несгибаемая осанка, которая казалось никогда не давала трещин. Но не так давно эльф видел, как она погнулась под напором неизбежных утрат, пускай и не столь близких сердцу графа. Он брал на себя слишком много, даже его род не мог выдержать такой ответственности на своих плечах. Они давно были знакомы, с самого детства, хоть Эдуард и был старше профессора на десять лет, так было положено. Потомки трех столпов Вондерландии всегда были связаны нитями судьбы и по сей день древняя традиция и события давно минувших столетий связывают их меж собой. Кент был ему, как родной дядя, наставник, умудренный опытом прожитых лет. И этот его беспокойный взгляд, бродивший где-то далеко от этих мест, не предвещал долгого разговора по душам, которые они устраивали, когда Индиго был еще совсем юн.
– Разве Брайан Идем был слабаком? – неожиданно обронил мужчина.
Белоумн удивленно вскинул светлыми бровями, а потом вспомнил, почему этот вопрос обрел свое звучание.
– Иногда Богиня забирает лучших из нас, – наконец нашелся с ответом Индиго, – в этот раз ее взор пал на одного из близнецов.
– Как там Сиан?
– Вид у него довольно плачевный, что собственно не удивительно, – отозвался эльф, – я не представляю, что было бы со мной потеряй я кого-то из своих братьев-близнецов.
С минуту они молчали, смотря в разные стороны. Каждый познал боль утраты и не желал ее никому.
– Подле него всегда находится кто-то из членов команды, а Каним и подавно глаз с него не спускает.
– Что ж… пускай все идет своим чередом. На все воля Богини и почему-то мне кажется что этот чудаковатый Стефан является одним из странных ее воплощений в нашем мире. Не зря же Вестник выбрал его, да и нуклосовины в наше время большая редкость. Он не так прост, как мог показаться, надо за ним приглядывать, а он пускай приглядывает за Сианом, – чуть помолчав мужчина добавил, словно решая больше ничего не скрывать от своего юного товарища, – если Идем сейчас не сломается, он пойдет очень далеко, пускай у него и не весьма теплые отношения с нашим будущим королем. Смерть брата его изменит. Любая смерть меняет нас, возможно, даже незаметно для нас самих, но она влияет, и дай Богиня, чтобы преждевременный уход Брайана дал свои плоды, и ни в коем случае не отравленные.
Кент с тяжелым сердцем опустился в кресло и принялся просматривать бумаги, принесенные ему сегодня утром. И тут ему на глаза попался конверт с красной королевской печатью, с красовавшейся на ней фениксом с распростертыми крыльями. Эдуард заметил взволнованный взгляд Белоумна, который тут же приковался к конверту. Мужчина не заставил эльфа долго ждать и мигом сорвал печать, развернув письмо. Его глаза бегло пробежали по написанному и лицо приняло еще большую напряженность.
– Что там? – сухим голосом спросил Индиго.
– Король требует тебя с отчетом во дворец.
Наступило молчание. Белоумн нервно закусил губу. Он поднялся с места, словно в каком-то порыве, желая что-то сказать, но потом снова опустился в него, лишенный всяких сил на переживание. Мучения ожидания сделали свое дело и на теперешние он был просто не в состоянии.
– А давай скажем, что письмо не дошло до нас? – нервно улыбнулся профессор.
– Отправишься завтра с утра, – отозвался Кент, – помни не смотри ему в глаза, он этого не любит. И главное не показывай ему, что тебе страшно.
– А разве нам ведомо это чувство? – усмехнулся светловолосый эльф.
– Ты что Салливан, что ли, чтобы мне здесь ерничать?
– Мы братья, – пожал плечами Белоумн, – наберешься от него, пока жить с ним будешь. Можно я не поеду к Людвигу?
– Отправь к нему Салливана, он вас все равно не различает. Но если он там что-то отчебучит, ты будешь виноват. Точнее все просто будут думать, что это ты.
– Так меня и повесить могут или голову отрубить.
– Главное не дай ему забыть потомком, чьего рода ты являешься, – давал серьезные и строгие наставления Кент, искренне переживая за своего подопечного, – никогда не давай ему этой возможности. Всегда напоминай, что он сидит на троне благодаря нам.
– Не переборщить бы с намеками, – поднялся на ноги Индиго, – а то потомков моего рода целых четыре, если считать младшую сестру. Уверен, ему хватит и одного.
Они переглянулись, понимая, что обоим король может легко отрубить голову. Они и в правду обладали множеством привилегий и были к королю ближе, чем кто либо другой, но даже у них не было шансов спастись от его гнева, ибо у их родов были иные потомки: у Индиго двое братьев и сестра, а у Эдуарда маленький сын. Они были в полной власти Людвига, и Кент знал на что тот был способен, ведь некогда они были лучшими друзьями, пока нечто не развело их пути.
Каним долго плутал по коридорам училища, пытаясь найти Сиана. Полукровка принюхивался, но в этом скоплении запахов было сложно найти, даже столь родной. Казалось он был везде и нигде одновременно. Высокие стены и окна под потолками, все было овеяно светом солнца, проникающим через верхние стекла. Порой парнишке казалось, что он путешествует по небесным чертогам самой Создательницы всего сущего, ибо по писаниям он представлялся ему именно таким: простым, но все равно величественным и полным теплого света, в котором все равно улавливались нотки желанной прохлады. Но встречающиеся ему юноши разбивали его иллюзию и возвращали в реальный мир, который сейчас был преисполнен боли и страданиями его самого и дорогого ему пурина.
– Кого-то потерял полукровка?
Парнишка устало выдохнул и повернулся на звук голоса. Перед ним сияя красотой чистой крови, стоял Ликфор и странная, непонятная парнишке улыбка украшала его бледное лицо.
– Я сейчас не настроен на препирательства, не то чтобы они мне не нравились, но не время сейчас, Морошечка, понимаешь?
– Не смей меня так называть.
– А то что?
Улыбка исчезла с лица вампира и оно снова превратилось в мраморное изваяние, пускай и прекрасное, но абсолютно лишенного чувств. Порой Каним пытался отыскать в нем то, что роднило его бы с живыми, но всякий раз его попытки оканчивались неудачами, но теперь он знал, что было тому причиной, знал, что заставило вампира стать таковым и теперь он понимал. Вся ненависть и презрение, что были в нем раньше к этому созданию Богини, исчезли и на их место пришло сострадание, которому его учили с рождения.
– Ладно, – наконец произнес юноша, – я пришел сюда не для того, чтобы с тобой чинить препирательства.
– Значит мы столкнулись с тобой не просто так, – ловко подметил Каним, – опасный незнакомец, – протянул он, хитро улыбаясь.
– Что?! Мы с тобой знакомы, заканчивай, Стефан, как можно быть настолько разными людьми в одном теле?
– Чего? – удивленно и испуганно отступил на шаг назад парнишка.
– Не сложно сопоставить твои слова и слова твоей сестры, ваши манеры и жесты, то, как вы себя подаете, и понять, что брат и сестра один и тот же пурин.
Полукровка испуганно отступил назад. Кровь отхлынула от лица и от конечностей, казалось она собралась в одном месте, под сердцем. Коленки задрожали, парнишке подумалось, что он сейчас рухнет без сознания. Он уже собрался с последними силами и готов был кинуться прочь, но Морохир крепко ухватил его за руку.
– Стефан и Стефания Каним, кто бы мог подумать, что девушка станет юношей, чтобы доказать что-то себе и стране, которая не готова ее принять. И ей придется перенести так много боли.
Его прохладные пальцы коснулись его щеки и нездоровый румянец вспыхнул на коже.
– Меня не пугает боль, я была сотворена из нее.
Терпко-вишневые глаза вампира скользнули по лицу рыжеволосого парнишки, но отнюдь не видели его перед собой. Они знали, что сокрыто иллюзией, и видели истинное лицо Каним.
– Не подумай, – наконец произнес Ликфор, достаточно помучив девушку, – я никому не расскажу о том, что знаю.
– Секрет за секрет.
– Отнюдь, – качнул головой чистокровный, – просто обычное пуринское понимание. Не думал, что оно мне свойственно?
– Не думал, что мужчина сможет это понять.
– Просто помни, если Идем не пойдет на поправку, я буду рад тебе помочь. Я лишь об одном жалею.
– О чем же?
– О том, что не рассмотрел тебя раньше и не поборолся за твою руку, – хмыкнул Ликфор, – боюсь ты была единственной, кто мог принять меня настоящим. Сесиль никогда не проникнется ко мне чем-то вроде любви.
– Странно это слышать от тебя Морохир, не думал, что тебе нужно что-то вроде любви, – до конца играл свой образ Каним, – но я рад, что наконец внутри тебя кто-то снова зажег свечу и рано или поздно возможно уже иной кто-то будет поддерживать горение свечи.
– Не ты?
– К счастью или к горестям, мое сердце уже отдано во власть другого юноши.
– Твой ненаглядный скорбит в библиотеке, – поджав губы, бросил вампир, – до скорой встречи, Стефания Ветророжденная.
Стефан еще долго не мог сойти с места. Сначала его глаза пристально следили за вампиром, но когда тот скрылся за поворотом, его взгляд упал в пустоту коридора и долго не мог из нее выбраться.
Парнишка аккуратно приоткрыл дверь в библиотеку и протиснулся внутрь. Его тут же охватила благоговейная тишина, и он полной грудью вдохнул запах знаний, которые источали собой книги. В этом училище не было места более дорогого полукровке, чем это: здесь он мог быть самим собой.
– Милорд.
– Сэр Венсан, – тихо, но радостно произнес юноша, поворачиваясь на голос, – как вы?
В порыве захлестнувших его чувств Каним обнял библиотекаря, совершенно позабыв про то, как должен вести себя.
– Это мне стоит спрашивать, как вы, юный милорд? – тепло улыбнулся старец.
– Настали тяжелые времена, но мы с ними справимся, – уже сдержаннее отозвался парнишка, – прошу меня простить, но у меня тут неотложное дело.
– Конечно, – отошел в сторону Венсан, – не смею вас задерживать.
Стефан прошел вперед и его чуткий нос наконец уловил запах Идема. Как Ликфор и говорил, Каним нашел Сиана в библиотеке в полном одиночестве, в самом ее дальнем и неприметном углу. Белокурый близнец сидел в кресле, осунувшись и смотря куда-то в даль невидящим взглядом, лишенным всяких эмоций.
– Почему библиотека?
Идем взглянул на него и все его тело напряглось. Повторялось тоже, что было и на уроке. Он пытался что-то сказать, но вместо слов с его губ опять слетали лишь звуки, которые уже даже у парнишки не получалось собрать воедино.
– Так, – произнес Каним, присаживаясь в кресло напротив Идема, – слушай мой голос и успокойся. Вдохни и выдохни.
Близнец послушался: его грудь медленно поднялась и опустилась, на лице показалось подобие спокойствия, только напряженного, которое рассыплется в прах при одном неосторожном движении.
– А теперь прислушайся к своему сердцу, – умиротворенным голосом произнес Стефан, – слушай его биение. А потом постарайся сказать то, что вертится у тебя на языке.
Сначала у него ничего не вышло, лишь отдельные звуки слетали с губ, но потом Каним удалось различить слово.
– Т-т-тихо.
– Ну да, – хмыкнул парнишка, – тут ведь практически никогда никого нет. Но знаешь, – обронил Стефан, – больше всего мне это место нравится за месяц до экзаменов. Когда здесь все кишит и юношеских голов здесь не счесть. Я сижу порой просто в наслаждении, наблюдая за тем, как множество юношей склоняя голову над книгами, усердно вчитываются в написанные строчки, просвещаясь и наконец берясь за ум. Приятно видеть вас за книгой.
На лице юноши появилась тень ухмылки, но Каним было достаточно и этого. Внутри забурлила надежда, и увиденный вопрос в темно-карих глаза близнеца еще больше поднял ему настроение.
– Считаю ли я вас глупыми? Возможно, отчасти, – пожал плечами рыжеволосый парнишка, попутно едва заметно усмехнувшись, – но в этот месяц вы меня поражаете.
Идем снова попытался что-то сказать, но у него не вышло и он махнул рукой, и его взгляд вернулся к просторам, расстилавшимся за окном.
– Не стоит так напрягаться. Это требует времени, просто тебе нужно преодолеть порог, который возник в тебе и тогда заикание пройдет. Стефания после смерти Ливиуса полгода не разговаривала.
Его профиль был осенен лучами солнца. Свет застревал в его локонах и те вспыхивали золотом, словно искры огня попали в них, а те пряди, что поседели, казалось отражали холодный свет невидимых днем звезд.
– Хочешь попробовать еще раз?
Идем повернулся к нему и в его глазах свернула решимость. Его лицо напоминало изваяние из серого мрамора, высеченное Создательницей, и Каним отчетливо видел зеленовато-лиловые вены, которые испещряли его гладкую поверхность.
Прошла неделя и белокурый красавец уже вполне мог говорить, от заикания практически не осталось и следа. Тем временем в ночи царила тишина, но в комнате не хватало одного члена команды, который в последнее время часто исчезал, как всегда окутанный тайнами.
– Где Каним? – спорил Идем, приподнимаясь на локтях в своей кровати.
– Молится, – тихо произнес Эбил, укутываясь в одеяло ,– он молится каждый день на заре и на закате дня.
– За что он так яростно там молиться?
– За упокоение души Брайана.
Белокурый резко поднялся на ноги и направился туда, где Стефан прятался от суеты мирской жизни.
Дверь отворилась и он вошел на крышу здания. На самом краю сидел, скрестив ноги Каним. Его окутывал запах ладана и он мерно покачивался из стороны в сторону, что-то тихо бормоча себе под нос.
– Стеф, – неуверенно окликнул его белокурый, вся его уверенность и негодование унесло в запретные дали, – эй, Стеф, – он положил руку на плечо не откликающегося рыжеволосого.
– Что? – спросил парнишка голосом словно, очнулся от долго сна.
– Что ты делаешь?
Идем заглянул в глаза парнишки и отшатнулся. Он словно заглянул в глаза мертвеца. Глаза каним были голубоватые, а зрачок белесым. Стефан пребывал в обличии нимфы.
– Слежу, чтобы душа твоего брата достигла райских врат, – неохотно отозвался Каним.
– Я ведь просил. Богиня не сделал ничего, чтобы ему помочь. Она начертала ему смерть…
– Знаю, но я не молюсь за твоего брата, я помогаю достигнуть ему упокоения, чтобы его душа обрела покой.
– Так он еще…
– Нет, он еще не достиг небесного царства. Да, я знаю прошлого уже много времени с момента его смерти. Но путь души Брайан тернист и труден. Не волнуйся, – краем глаза парнишка увидел, что и остальные взобрались на крышу, – я ему помогаю. Тотем моей души всегда рядом с ним и он его оберегает ото всех опасностей, что встречаются доблестному брату твоему на пути.
– Отправь и мой тотем к нему! Он ведь и у нас есть!
– Да! – неожиданно присоединился к нему Бонгейл, – и моего отправь!
– И наши тоже! – встрял де Вест.
– Нет, – отрицательно покачал головой Стефан, – я не могу, простите.
– Ты ведь можешь, я знаю! Отправь наши тотемы ему в помощь!
– Нет! – неожиданно громко рявкнул Каним, – я не буду этого делать! Отослав к Брайану тотем своей души, я подвергаю себя чудовищной опасности, ведь теперь моя душа беззащитна. А духам тьмы только и нужно это. Я не посмею отослать тотемы ваших душ, оторвать их от ваших тел. Я сам с трудом слежу за тем, чтобы мою душ не уволокли в лабиринты ужасов подземелья. А за вашими я и подавно не смогу уследить. Я вижу духов тьмы, они окружают нас, даже сейчас. Они вокруг и жаждут моей души. Я отбиваюсь от них день и ночь. Стараюсь спасти свою душу. И помогаю Брайану найти путь на небеса. Я не прошу от вас благодарности, но и не надо меня бранить. А теперь прошу, оставьте меня, пока духи темной стороны слабы и священный ладан охраняйте меня от них позвольте мне придаться тревожному забвению, покуда мечтать о сне, я уже давно не смею.
И только сейчас юноши заметили, как исхудал и осунулся Стефан. Как его щеки впали а глаза потускнели. Каним превратился в живого мертвеца, потому что день и ночь он вел нескончаемую борьбу и на земле и на небе.
Девушка металась по просторной комнате, словно птица в золотой клетке. Ее чувства просились наружу, но она не смела их выплеснуть. Она и не заметила, как дверь отворилась и внутрь со сдерживаемым вздохом вошла женщина. У нее были златокудрые волосы, как и у дочери, вот только подернутые на висках едва заметной сединой, и глаза ее уже не сияли темно-карим блеском. Со временем они поблекли, ибо много слез было выплакано ими.
– Франсуаза.
– Матушка! – воскликнула девушка, кинувшись к ней.
Женщина устало опустилась на стул и юная леди упала перед ней на колени, уткнувшись носом в ладони.
– Почему ты так живо трепещешь, дитя мое?
– Кажется мое сердце уже не принадлежит мне, матушка, – защебетала прелестная леди.
Женщина скривилась, словно ей дали звонкую пощечину и ее руки коснулись ладоней своей дочери. Франсуаза подняла голову и взметнула глаза на свою матушку, которая смотрела на нее со странным трепетом, который не был ей понятен в силу юности.
– И кто твой избранник? – боясь услышать ответ, спросила женщина.
– Сиан, граф Идемский, – с трепетом обронила девушка, зная что вслед за ее словами последует буря.
– Но он ведь помолвлен! – воскликнула женщина.
Миледи де Моник резко вскочила на ноги и начала метаться по комнате, словно птица с обрезанными крыльями, которая уже давно и забыла, что такое свобода. Ее единственный птенец попал в сети, которые ей не в силе было распутать или разорвать.
– Но он так мил и добр ко мне, так учтив и великодушен! Прошу позволь мне съездить к нему и утешить его, ведь его брат погиб!
– У него есть невеста, и это ее забота и работа, а не твоя! – воскликнула миледи Аврора.
– Но матушка! – взмолилась девушка, – прошу дай с ним увидеться в последний раз. И больше я ни о чем тебя просить не буду и навсегда забуду про него.
– Нет, – качнула головой женщина, – ты его уже никогда не забудешь.
– Но отныне я буду выполнять все, что ты пожелаешь и выйду за того, на кого ты укажешь. Только дай мне увидеться с ним.
– Так тому и быть.
И вдруг Франсуаза умолкла, к ее лицу прихлынула кровь, вспыхнув розами на щеках, ее губы раскрылись в учащенном дыхании. Казалось, над нею пронесся полуденный ветер страсти, всколыхнув складки ее элегантного платья.
========== Глава 6. Создание света ==========
Граф Кент любезно предоставил белокурому близнецу пару дней на осознание случившегося, отправив в семейное поместье. И теперь Сиан сидел на своей кровати и пытался пересчитать пылинки, витавшие в воздухе. В последнее время сосредоточение на невообразимом количестве чего-то похожего на звезды, давало ему опору, в которой он так сильно нуждался. Дверь отворилась, едва слышно поскрипывая, и на пороге появился женский силуэт.
– К тебе пребыла милая леди, – обронила матушка голосом, полного странного отчуждения, – думаю у нее были на то веские основания, но знай, я долго не потерплю ее в своем доме. И тебе не советую, учитывая, что ты обручен, мой живой мальчик.
Последние слова всколыхнули пребывающее в забвении сознание белокурого юноши, и он сбился со счета. Строгие нотки матушки все еще витали в воздухе, когда в дверях показался новый силуэт. Хрупкая, полная женственности фигура престала перед глазами Идема, схваченная розоватыми тканями.
– Франсуаза?
Де Моник нерешительно переступила порог и аккуратно, сложив руки, остановилась подле кровати, на которой сидел белокурый юноша.
– Что ты здесь делаешь?
– Я не могла быть в отдалении от тебя, пока ты переживаешь такое горе.
Сиан поднял голову, и его взгляд сосредоточился на прекрасной нимфе, пожелавшей предстать перед ним в телесном обличии. Ее длинные золотые локоны, бережно уложенные, мирно покоились на плечах, доходя до груди, скрытой под легкой тканью. Она едва учащенно вздымалась и это немного раздражало.
– Ты не отвечал на мои письма и я уже не могла больше ждать.
Ее полный волнения голос касался его ушей, но его взгляд продолжал скользить по ее телу. Локоны по бокам были уложены назад, открывая взору юноши прелестное лицо с милыми глазу чертами: плавными, обтекаемыми, они манили к себе и успокаивали. Казалось она могла даровать ему спокойствие, в котором он так сильно нуждался, но вместе с тем она приносила раздражающие нотки.
– Тебя не должно быть здесь, – с усилием выдавил из себя эти слова Идем, – я обручен, у меня есть невеста, к которой я вроде бы что-то начинаю испытывать.
– Ты ведь видел ее один раз в жизни, – неловко обронила девушка.
– Но мне этого хватило, чтобы понять, что она необыкновенное создание, которое мне еще не встречалось. Такое нельзя упустить из рук, тем более, что оно уже в них.
Его внушительный взгляд испугал красавицу, а слова пронзали острее самых заточенных клинков, но она старалась не подавать виду, хотя наворачивавшиеся на глазах слезы выдавали ее лучше всяких слов и жестов.
– Значит нашим чувствам стоит подвести черту? – ее голос дрожал.
– Чувствам? – нагло усмехнулся прямо ей в лицо Идем, – думаешь они были между нами? Кажется это была детская забава, не более того.
– Ты лжешь, – упрямо качнула головой де Моник, – все эти письма не могли быть обычной игрой, которую вы ведете с девицами. Я не верю! – она отпрянула на пару шагов назад, – нет! Я решительно отказываюсь принимать эту правду! Мне нужна истина!
– Истина?
Сиан поднялся на ноги, сделав шаг навстречу к ней, и странный мрачный блеск окутал его темно-карие глаза.
– Словами все горазды бросаться, а ты уверена, что готова принять истину?
Каним глядела на небо, внимательно вглядываясь в горизонт, где линия, разделяющая землю и небеса, разграничивала миры. Столь сильного умиротворения, которое было внутри полукровки, она уже давно не ощущала. Душа Брайана наконец достигла врат и была принята в них с полными светлой любви объятиями. Святой свет все еще стоял перед глазами и окутывал все, на что падал взгляд юной воительницы. Боль, принесенная смертью товарища, отступила от сердца и унеслась на задворки памяти. Заносчивый белокурый близнец нашел свой покой, и теперь тотем души Стефании наконец вернулся в плотское прибежище, принеся покой и ее душе. Раскинув руки в стороны, Каним летела на белоснежной сове, с каждым новым взмахом становясь все ближе к своему жениху. Она спешила поделиться с ним радостной вестью и забрать часть боли. Привольный ветер ласково касался лица, путался в волосах и радостно играл с вьющимися локонами. Тихий напев сильфов убаюкивал. Впервые Стефания чувствовала истинную гармонию с этим миром.
– Чтобы не случалось жизнь удивительна, – прошептала ветру полукровка.
– Любовь преображает мир.
– Это вовсе не любовь, – качнула головой девушка, – но она определённо влияет. Ведь все изменилось с тех пор, как на меня надели цепь. Стало еще больше правил.
– Миледи, это называется обручальное кольцо и вам на палец еще ничего не надели, как мне известно.
– Сегодня должны, – сложила руки на груди полукровка.
– Вы не хотите этого?
– Еще не определилась, – буркнула юная воительница, сверля кремнистыми глазами небеса над головой.
До ее слуха донеслось совиное уханье, чем-то отдаленно напоминавшее пуринский смех. Дейна всегда забавляло, как она надувает щеки, когда чем-то недовольна. В детстве он иногда специально что-то подстраивал, чтобы лишний раз посмотреть на эту сцену.
– Давно мы так не летали, – обронил король ночных птиц, – да и такого легкого ветра не было уже очень долго.
– Хочется улететь очень далеко, изведать приключений и стать странником, про которого потом сложат множество легенд.
– Вам приключений не хватило?
– Я ни о чем не жалею Дейн, это лучший период моей жизни. Он был полон страха, печалей, смеха, радости, друзей, лжи, драк, откровений. Я чувствовала, что живу, но всему хорошему приходит конец.
– Вы когда-нибудь расскажите Сиану правду?
– Так далеко я не загадываю. Ты ведь знаешь, с будущим у меня нет взаимопонимания.
В дали показались розовая кромка и ветер принес сладкий запах земного воплощения маленького чуда, исполненного в виде множества крохотных цветов, напоминающих воздушные облака в небесах.
– Эти сады станут моей тюрьмой? Не спорю, она будет прекрасна, – Стефания печально склонила голову на бок, – но как бы красива она не была, ветру нужно странствие. Хотя бы иллюзия свободы.
– Вас невозможно удержать.
– Вот и проверим действительно ли это так.
Юная воительница спрыгнула на землю и, Дейн приняв уменьшенный вид, улетел в ветви таинственных садов. На крыльце дома ее уже поджидала Констанция. Она не была прежней женщиной, которую Каним повстречала впервые в обличии чудаковатого юноши. Смерть меняет всех, особенно матерей, им уже никогда не быть теми, кем они были раньше.
– Добро пожаловать, Стефания, рада приветствовать тебя в твоем истинном обличии.
– Доброго вам утра, миледи.
Девушка постаралась присесть в вежливом реверансе, но, зацепившись носком за подол платья, покачнулась и чуть не упала к ногам хозяйки дома.
– Как можно так ловко управляться с луком и одновременно быть настолько неуклюжей?
– Я загадка природы.
– Надеюсь мой сын будет всю жизнь тебя разгадывать и истину ты шепнешь ему на смертном одре. Хотя с чего я взяла, что ему Богиня уготовила долгую жизнь? Одного из моих сыновей она не пожалела, так почему должна даровать милость второму? Ей почему-то нравятся мои дети.
Констанция произнесла это скороговоркой и к концу ее голос становился все тише, пока последние слова она не произнесла одними губами. Но к своему сожалению, Стефания прекрасно знала о чем говорит женщина, ибо успела побывать в воспоминаниях Нарсиса и узнать тайну семьи Идемов. А чужие секреты топят лучше всяких камней.
– К Сиану тут гостья прибыла, – недовольно произнесла миледи Идем, – надеюсь ты ее быстро выпроводишь броским словечком, как ты умеешь.
– Всегда к вашим услугам.
– Не к моим, а к своим, – учтиво поправила ее женщина.
Юноша видел, как де Моник мялась под его взглядом, но она без тени страха глядела в его глаза, где сейчас мрачное безумие плясало во всеуслышание. Идем не спеша прошелся вдоль и поперек своей с братом комнаты, которая теперь принадлежала лишь ему.
– Все твои письма были пусты? – наконец решилась озвучить волновавший ее вопрос девушка, – в них не было чувств?
– Я бы так не сказал, – качнул головой Сиан, – что-то в них да было.
Уголки губ юноши едва заметно взметнулись вверх, но это лишь напугало златовласую красавицу, заставив еще дальше отступить назад от своего возлюбленного.
– Ты боишься меня?
Его пристальный взгляд пригвоздил Франсуазу к месту, лишив возможности двигаться.
– Так значит ты меня любишь?
– Я бы не назвал это столь сильным словом. Не думаю, что я вообще способен на такое чувство, если оно вообще существует, – хмыкнул Идем, – эти ваши девичьи иллюзии, которыми пичкают вас ваши матери, – его брови издевательски изогнулись, – но твоя внешность мила моему глазу.
– Моя внешность? Тебя волнует только это?
Де Моник видела, как ее искренние чувства забавят белокурого юношу, доставляя ему тем самым удовольствие. Казалось в нем просыпался зверь, которого в Академии Благородных Девиц ее учили бояться и укрощать. Но сейчас, встретившись с ним лицом к лицу, девушка растерялась и позабыла практически все.
– Почему больше не щебечешь?
– Видимо говорить нам больше не о чем, – неловко пожала плечами Франсуаза, – я приехала, чтобы попытаться помочь тебе справиться с горем.
– А кто сказал, что мне нужна твоя помощь? – ухмыльнулся юноша, нагло плюя на чувства де Моник.
– Ну значит, пожалуй, пришло время мне тебя покинуть.
– Говоришь, как будто мы вообще были вместе.
Злобная усмешка довершила его образ, следующие слова не успели вырваться из его уста, как дверь отворилась и перед ними на пороге возникла юная воительница, и удивление сверкнуло на ее лице.
– Франсуаза?
– Стефания, – де Моник присел в изящном реверансе, – давно не виделись, неожиданная встреча.
Идем видел, как уголок губ Каним едва заметно дернулся, но в остальным она осталась неизменна, и об ответом реверансе она даже не подумывала.
– Ты все так же прекрасно выглядишь, как и при нашей последней встрече.
– Благодарю, но видишь ли, я не имею ни малейшего представления о том, что ты делаешь в покоях моего жениха. Но думаю он мне все объяснит, когда мы с ним останемся наедине.
