Текст книги "Повелительница сов (СИ)"
Автор книги: The Lazy Devil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 42 страниц)
Каним ловко петлял уворачиваясь от выпадов вора, лишь и редко острие лезвие меча рвало его новое обмундирование.
Внезапно вдали послышались характерные для северных кочевников улюлюканье, когда они видят и готовы настигнуть свою добычу. Похититель и Стефан переглянулись. Юноша метнулся к жеребцу и резво вскочив в седло, пришпорил коня. Серебристый скакун резво сорвался с места и кинулся прочь от парнишки.
Полукровка взволновано оглянулся назад, уже видя, как вдалеке поднимается характерная дымка снега, поднимая в воздух животными летящих к нему на всех парах.
– Ну все, – обреченно брякнул Каним, – я труп, юный труп с проблемами отрочества.
Парнишка оглянулся в поисках своего лука. Он неловко подобрал его, но острая боль в плече пронзила и полукровка поморщился. Натянуть тетиву он больше не мог, а значит оставалось защищаться только штучками нимфы.
Вдруг кто-то ухватил его за шиворот и резко дернул на вверх. через мгновение парнишка уже мчался верхом на серебристом скакуне, смотря на его холку, между прелестными остроконечными ушами, стоящими торчком.
Таинственный похититель цепко ухватился за уздечку и напирал на парнишку сзади, надавливая всем весом своего тела, пытаясь видеть, что происходит впереди, ведь ему мешала огромная копна бронзовых кудрей, стоящих из-за недавно стоящих схватки торчком, словно сноп пшеницы оставленной в поле.
Сзади раздавалось улюлюканье и грозные оклики сверенных мужчин. Послышался свист стрел и внезапно одна вонзилась во что-то мягкое и теплое. Похититель позади резко дернулся вперед и вскрикнул от боли.
– Гадство! – выжал из себя вор.
– Держись за меня!
Каним выхватил вожжи из рук вора и что-то яростно зашептал на ухо коню. Алекино податливо заржал и помчался еще быстрее, чем прежде. А после его речь перешла в слышный шепот и юноша под огромным чёрной мантией слышал непонятный плавный язык, выдававший в нем отчетливую принадлежность к древности.
Снег вокруг них закрутился и окутал жеребца плотной пеленой снежной завесы, скрывая их от преследователей.
Когда опасность миновала и сзади уже больше не слышался тяжелый топот преследователей, снежная пелена, скрывающая их от жестоких северных кочевников спала и парнишка натянул уздечку на себя, заставляя коня остановиться. Алекино покорно замер на месте, нервно роя копытом пушистый снег. Каним молча восхвалил дружелюбность северных нимф и ловко развернулся лицом к похитителю, тот, безвольно свесив голову на пронзенную грудь, молчал. Стефан окинул взглядом наконечник стрелы, насквозь пронзивший тело вора, и про себя отметил, что дела плохи, и алеющее пятно свежей крови вокруг раны, капающей на темную кожу седла уверяло его в этом. Полукровка спрыгнул и перевернул тело похитителя горизонтально, уложив его перед собой, чтобы придерживать и не дать свалиться вниз в морозную пустоту и затеряться среди нее навеки.
– Так поступил бы каждый, – уверяя себя произнес Каним, – каждый, никто бы из верно подданных Вондерландии не оставил бы его умирать на снегу. Никто.
Стефан, легонько ударив коня по округлым бокам, звонко цокнул языком. Прекрасное создание лунного света сорвалось с места и стремительно помчалось вперед. Парнишка порой взволнованным взглядом окидывал рану похитителя, которая с каждой минутой становилась все алее и алее.
– Скорее Алекино, – шептал полукровка, – скорее.
Конь глухо заржал, борясь со встречным ветром, но Каним показалось, что в один миг они воспарили над снежным покрывалом и понеслись по воздуху. Этот конь был воистину волшебным созданием. Вдали показалась гряда гор, она должна была стать их спасением или же погибелью.
Юноши сидели плотно друг к другу пытаясь согреться в сооружённом на быстрый лад укрытии от разыгравшейся бури. Только волки не тряслись от холода, их согревала их кровь, благословлённая кровь предков великого рода волков.
– Что мы скажем леди Аллин? – нарушил царящую тишину Брайан, – мы ведь обещали его вернуть живым.
– И мы вернем, – глухо отозвался Остин, – Стеф выживет.
– И как интересно узнать? – вскинул бровями Сиан, – мы тут с вами трясемся, как девчонки перед брачной ночью, а он там совсем один.
Все замолчали, прислушиваясь к завываниями ветра за стенами укрытия и немое отчаяние пробиралось в сердца юношей. Даже в глазах волков поблекла былая звериная ярость.
Каним спрыгнул вниз и ,подхватив уздечку, повел коня в горы, возникшие перед ним. Он снова зашептал какие-то успокаивающее и даже молящие слова жеребцу, который покорно шел за ним вслед.
– Я спасу твоего хозяина, но вы отдадите мне реликвию, хорошо? – коварно воспользовался ситуацией парнишка.
Жеребец поспешно согласно закивал своей огромной головой и его и так большие добрые глаза распахнулись в искреннем порыве.
– Отлично.
Они с трудом взобрались по узкой, ледяной тропе, боясь каждый раз сорваться вниз.
Парнишка поспешно отыскал глубокую пещеру и, затащив тело внутрь, воздвиг нечто вроде заграждения из плотной ткани, которую нашел прикрепленной к седлу лошади.
Стефан в замешательстве и дрожа от холода скинул свою сумку на холодный камень и кинулся к похитителю. Он одним ловким быстрым движением сорвал с него черную мантию, а потом и всю верхнюю одежду с верхней части тела. Рана была серьезная и видимо стрела была отравлена, ибо рядом с наконечником смугло-золотистая плоть начинала чернеть. Стефан склонился над раной и аккуратно лизнул выделявшуюся отвратительную на вид жидкость кончиком языка. Полукровка просмаковал яд у себя во рту, для непосвященных в целительные основы это показалось бы весьма опрометчиво и даже пугающе. Юноша радостно причмокнул, распознав редкий яд, созданный предками ныне существующих северных кочевников, он был древен и крайне опасен. Но благо парнишка был книжным червем и знал противоядие.
Каним потащил к себе свои вещи и принялся творить спасительное зелье. Он боролся с одними из самых ужасных врагов всех живых существ, населявших Зазеркалье. И имя им было время и смерть. Жизнь медленно покидало тело таинственного всадника, так ловко умыкнувшего целую реликвию из под носа целого пограничного гарнизона, оставшись незамеченным, если бы не пропажа ценного артефакта.
– Он спас мне жизнь и я ему обязан, – бубнил себе под нос Стефан, – Сиан, Остин и все остальные поступили бы также. Они бы спасли его, ну, – парнишка окинул взглядом похитителя, – попытались бы. Они ведь не так гениальны, как я. Тщеславие – это плохо.
Парнишка ловким движением вынул стрелу из груди юноши, сопровождаемый глухим стоном, исполненным боли.
– Тише герой-спаситель, тише, – ласково шептал Каним, убаюкивая раненного юношу, – я рядом, ты не один.
Снаружи слышалось нервное похрапывание жеребца, стучавшего копытом по затвердевшей ледяной корке. Когда спасительная мазь была нанесена, а рана искусно перевязана белыми бинтами, хранящимися в целебной сумке полукровки, Стефан облегченно вдохнул. Внезапно парнишка заметил, как по телу похитителя проходит волнительная дрожь, сотрясающая все его тело от холода. Каним оглянулся в поисках чем его можно накрыть, но в его расположение было только черный плащ, который был на похитителе. Стефан накинул его на него и принялся шептать заклинание, чтобы воздух начинал согреваться, но на это ушло бы слишком много времени, а разжечь костер было нечем. А богато убранная мехами накидка осталась валяться среди снегов.
– Та-а-ак, – в замешательстве протянул парнишка, – все мои усилия будут тщетны, если он умрет от переохлаждения.
Полукровка вскочил на ноги и нервно забегал по ледяной пещере, пытаясь найти решение в сложившейся ситуации. Вдруг его посетила весьма гениальная и смелая идея.
– Даже не смей об этом думать! – испуганно воскликнул Каним, ударяя себя по голове, – это плохая идея. Надо придумать что-то другое.
Он нервно прошелся по пещере, а потом с гневом начал срывать с себя новый мундир.
– Что б только Дейн не узнал об этом! – с содроганием в голосе воскликнул Стефан, – что я творю?!
Каним разделся и скользнул под черную мантию и плотно прижался к дрожавшему юноше, пытаясь согреть его теплом своего волчьего тела. Щеки и кончики ушей Стефана вспыхнули.
========== Глава 8. Тихий омут пылких разговоров ==========
Юноша чувствовал, как жжение в груди сходило на нет, а потом и вовсе растворилось, даруя возможность свободно дышать полной грудью. Он приоткрыл глаза и приятная полутьма окутала его проснувшееся сознание. Казавшейся уместным, но неприемлемым теплый воздух скользил по его оголенной шее и лицу. Вор почувствовал, что все его тело обжигает пронзительное тепло, которое исходило от крохотного, но мощного источника. Таинственный всадник с усилием повернул голову и узрел источник дышавший ему горячим сопением в ухо. Юноша удивленно приоткрыл рот, уставившись на мирно спящего рядом парнишку с разбросанными бронзовыми локонами.
– Эй, – глухо воскликнул похититель, – проснись.
Он легонько толкнул своим плечом Каним и тот приоткрыл сонные глаза. В первые мгновения полукровка непонимающе уставился в темно-серые глаза похитителя, но через секунду он уже стоял на ногах, держа в руках черную мантию похитителя.
– Эй! – возмущённо воскликнул всадник, – верни мой плащ, мне без него холодно!
Стефан помялся на ледяном полу и быстро одевшись, кинул похитителю его мантию обратно. Всадник бегло оглянулся и пришел в замешательство.
– Если ты ищешь свой меч, то я его у тебя забрал и прикрепил на седло твоего прекрасного скакуна. Не хочу чтобы ты меня пырнул после того, как я так отчаянно пытался спасти тебе жизнь. Мне такая благодарность не нужна.
– Да, твое отчаяние было весьма оголенное, – усмехнулся юноша, – и да, перед этим я тоже спас тебе жизнь, так что мы в расчете.
– Именно поэтому я и убрал меч подальше от твоих рук, – победоносно вскинул голову полукровка.
– Кто ты?
Заданный вопрос не удивил рыжеволосого лучника. Парнишка не скрываясь окинул взглядом таинственного всадника. Теперь когда его лицо не было скрыто под капюшоном и их жизни не висели на волоске, этому можно было уделить время.
На вид ему было столько же лет, сколько членам команды Каним. Его смуглая кожа сразу выдавала в нем уроженца вондерландских просторов, темные волосы, отдающие вулканическим пеплом только подтверждали эту теорию, а темно-серые хитрые глаза довершали образ. Четко очерченные скулы, высокий лоб, немая манера себя держать с врожденным достоинством говорили о том, что прежде он принадлежал к аристократическим слоям страны солнца.
Всадник видел, как парнишка оглядывает его внимательным, изучающим взглядом и с легкостью его выдерживал на своей коже. Но вот по лицу полукровки пробежала едва заметная волна отвращения и похититель понял, что рыжеволосый осознал, кто он есть.
– Да, я дезертир, – с нескрываемой гордостью в голосе произнес маг.
– Не нужно было это озвучивать, я и так это понял, – сухим, безжизненным голосом отозвался Стефан, – назови свое имя.
– Кажется я первый задал этот вопрос.
– Я не посмею произнести свое имя в присутствии такого жалкого отродья, как ты.
Внутри Каним все рвало и метало от отвращения к пурину, который посмел предать свою страну и переметнуться в стан ее врагов. Волчья натура требовала разорвать на части предателя, она бунтовала и готова была подавить начало нимфы внутри крохотного тела парнишки, готовое разовраться от внутренней борьбы. Это противостояние его убивало.
Всадник видел, что внутри парнишки разразилась нешуточная внутреннее противостояние, которое явно причиняло ему боль.
– Давай останемся непознанными тайнами друг для друга, – загадочно подмигнул ему воин.
– Не смей мне ничего предлагать, – пренебрежительно кинул в него словами Каним, – ты тот, кто предал свою страну, с такими, как ты даже пересечься взглядом унижение.
Юноша сокрушенно покачал головой и его отросшие темно-пепельные волосы упали на его лоб, чуть закрыв серые глаза. И в этот момент, когда Стефан взглянул на него сверху вниз, ему стало стыдно за то, что он был таким надменным с тем, кто спас ему жизнь. Он шумно выдохнул и взъерошил свои бронзовые локоны.
– Смотри не учуди ничего, – строго бросил ему Каним, – а то я быстро сниму исцеляющие чары с твоей раны и ты истечешь кровью.
– Так жестоко?
– С предателями поступают именно так, – ни тени жалости не проскользнуло тенью на его юном лице.
– Лучше убей меня сейчас, чем это произойдёт в тюрьме или на каторжных работах Вонедрландии.
– Разве такие, как вы не заслуживаете именно такой участи?
– Думаешь я сделал это на раз два? Думаешь, это словно щелкнуть пальцами?
Таинственный всадник взметнул взгляд на Каним и парнишка изумленно отшатнулся, увидев в его взоре ту самую плавучую печаль в туманном омуте глаз. Он чуть подался вперед, сделав маленький, аккуратный шажок, желая поближе рассмотреть эти тугие ленты боли в глазах всадника. На долю секунды Стефану показалось, что он смотрит в свои собственные глаза, разве что в его зрачках не было той звериной натуры, присущей всем порождениям ночи.
– Как будто это было для меня отрадой, покинуть свою родину, отказаться от семьи, уйти так далеко от всего, что мне раньше было дорого, от моих друзей, которые были мне так близки. Думаешь, что я сделал это по прихоти? Захотел и сотворил этот грех?
Каним словно завороженный его печалью и тоской сделал еще один шаг вперед.
– Ты даже не представляешь насколько болезненно было это решение, и как до сих пор я мучаюсь, какую боль оно мне приносит по сей день.
Стефан опустился на колени, а потом и вообще сел, скрестив ноги, оказавшись в позе лотоса. Опершись на колени, руками он принялся вслушиваться в слова дезертира. Они казались ему чем-то особенным. Впервые в жизни ему изливали душу, впервые он слышал чью-то исповедь. И полукровка был готов исполнить одно из своих предназначений, быть посланником Богини на земле и нести пуринам покой.
– А вся ирония этой истории в том, что именно мною обожаемая страна толкнула меня на это предательство.
Бонгейл окинул всех взглядом. Юноши вповалку тихо посапывали, прижавшись к друг другу из-за лютого холода, который подступал к ним со всех сторон. Секирщик потянулся и устремил взгляд на извивающиеся языки пламени.
– Ты чего не спишь? – приподнялся на локтях Акрос, – сейчас не твоя смена поддерживать огонь.
– Не могу уснуть.
– Вот Стефан шило в заднице, даже когда его нет, найдет способ, все подпортить.
Слова друга вызвали на лице Эбила улыбку и на душе стало чуть легче, хотя как только новый порыв ледяного ветра коснулся его ушей, все вернулось на прежние места.
– Командир четко отдал распоряжение всем отдохнуть, чтобы, когда буря уляжется, мы с новыми силами отправились на поиски Каним и этого похитителя.
– При удачливости Стефа, мне кажется он уже с ним повстречался.
– Иди спать, Эбил, ты ничем сейчас не сможешь ему помочь, поэтому постарайся выспаться, чтобы потом не тормозить нас.
– Когда это я вас тормозил? – возмущенно спросил юноша.
– Да ты низенький, ножки коротенькие, пока ты их снега вытащишь, пока снова их туда погрузишь, целая вечность пройдет, а если ты еще и сонный будешь, мы тебя вообще в сугробах не найдем.
Парнишка стрельнул в здоровяка глазами, на что Энтони лишь добродушно улыбнулся. Бонгейл замер, поражаясь практически забытому выражению лица Акроса. Он так долго не видел этой доброй, широкой улыбки на лице арбалетчика, что чуть было не забыл, какой целительной силой она обладает.
– Как-нибудь также улыбнись Стефану, – обронил Эбил, укладываясь, – и вы тут же станете друзьями.
Секирщик слышал, как Энтони возмущенно фыркнул на его слова, но внутри него почему-то зрела уверенность, что все у них будет хорошо. Их команда заслужила вознаграждение.
Таинственный всадник взглянул на устроившегося чуть поодаль от него парнишку, который внимательно ловил каждое его слово. В нем что-то изменилось: прежнее пренебрежение куда-то улетучилось и больше его губы не кривились от омерзения.
– Ты готов выслушать меня?
– Я готов принять твою исповедь, – он неловко повел плечами, а потом добавил, – а после я решу, как мне с тобой поступить.
– Ты меня не поймешь, – качнул головой похититель.
– Ты в этом так уверен?
Каним грустно ухмыльнулся и склонил голову на бок, вглядываясь в силуэт юноши, имя которого ему до сих пор не было известно.
– Многое не то, чем кажется, – обронил Стефан, – и как ты можешь судить о чем то, если даже еще не пробовал?
– Ты точно из Вондерландии? – пристально окинул его взглядом всадник, – те, кто оттуда родом, так не говорят.
– Лишь большинство, а я верный представитель меньшинства, так что начинай свою повесть, я готов, а самое главное я хочу услышать крик твоей души. Прошу.
Полукровка сделал пригласительный жест рукой и всадник неуверенно выдохнул.
– Я тебя не знаю, – попытался отсрочить тяжкий разговор юноша.
– Мы спасли друг другу жизни, думаю это делает нас куда ближе, чем многих, кто окружал нас длительное время. Начинай, я чувствую скоро буря пойдет на убыль, у тебя осталось не так много времени, ибо как только метель уляжется, я тут же позову своих товарищей, и тогда у тебя останется лишь один путь. А я даю тебе возможность выбора, главное, чтобы ты смог дать мне время, чтобы я успел сделать свой.
– Ты поймешь меня, – с какой-то странной настойчивостью в голосе проговорил всадник, – я слышу боль в твоих речах, а значит ты понимаешь, каково это быть другим в стране, где муштруют лишь с одной целью, – его темно-серые глаза блеснули отблеском холодных льдин, – где губят все живое.
Сиан смотрел в нависавшую над ним шкуру животного, которая служила им надёжным укрытием от бури, разразившейся так внезапно. Он слышал разговор малыша Бонгейла с Акросом, но не захотел принимать в нем участия. Юному рапирщику требовалось одиночество и если бы не ветер, сметавший все на своем пути, он бы с радостью покинул тесное укрытие и отправился в прогулку по заснеженным просторам наедине со своими мыслями, которые в последнее время начали слишком часто будоражить его сознание. Одной из причин этого изменения безусловно был непоседливый рыжеволосый полукровка, который был так неосторожен, но искренен в своих словах, которые с небывалой лёгкостью достигали струн души каждого, кто его слушал. И младший Идем не был исключением, скорее наоборот, он был больше остальных подвержен его воздействию и именно это и беспокоило белокурого красавца. Ему не нравилось, что Каним мог переворачивать его сознание и все, во что он до сих пор верил, лишь одним своим словом. Но и бороться с этим Идем никак не мог, ему нужно было общение со Стефаном, отчасти, потому что рапирщик использовал его для сближения с возможной будущей спутницей всей его жизни, а другая была немного противная всему существу юноши, но тем не менее он нашел в себе силы признаться, что он испытывал уважение к рыжеволосому чуду, которое не смотря на все над ним насмешки говорил то, что считал правильными был готов отстаивать свои убеждения.
– Думаешь каково там Стефану? – послышался голос брата.
– Иногда меня ужасно бесит, что у нас с тобой даже мысли на двоих.
– Мы близнецы, я чувствую, когда тебе плохо, потому что именно в этот момент мне также тяжко, как и тебе.
Брайан приподнялся на локтях и взглянул на Сиана. Он увидел свое же лицо, разве что немного другое и это отличие не было вызвано родинкой в уголке правого глаза, которой у него самого никогда не было, отнюдь, это было вызвано внутренними отличиями близнецов друг от друга. Старший с самого рождения чувствовал в своем брате что-то более могущественное, что-то исполненное благородством и какой-то необходимой наивностью и верой в высшие цели. В нем не было этой непоколебимой уверенности в долге, в верности, чести и прочем, а в Сиане это было с первого вздоха, даже с первого удара его сердца, в нем уже это было. Именно поэтому Идем взял на себя ответственность за младшего брата. Он старался всячески его оберегать, хотя бы от отца. Брайан подсознательно чувствовал, что Сиану что-то уготовано и он был обязан сохранить его до наступления этого момента и чем взрослее они становились, тем Идем сильнее чувствовал приближение этого дня, когда ему придется отпустить брата. И почему-то ему становилось страшно за свое будущее, ибо он не ощущал его дальше, в отрыве от брата.
– Что ты так на меня смотришь? – подозрительно сощурился юноша.
– Просто думаю неужели у меня такое же жалкое выражение лица, когда я думаю?
– У тебя не может быть такого лица, потому что не умеешь думать, – буркнул в ответ Сиан, переворачиваясь на бок.
– С ним все будет хорошо, – ободряюще похлопал брата по лечу Брайан, – этот парнишка не так прост, как кажется.
– Вы сегодня заткнётесь или нет? – злобно фыркнул Остин.
Юноши поспешно замолчали и попытались заснуть и в этот раз владычица ночи была к ним благосклонна и подарила забытье.
Каним взглянул на свои ладони. Кожа на них огрубела и местами была покрыта рубцами от ссадин, награды с тренировок теперь навечно остались на его теле, собственно, как и остальные подарки судьбы.
– Прежде я учился в Гринвудском училище и в своей команде я был тактиком и стратегом.
– Ты был частью чего-то большего и ты…
– Я предал их, предал училище, предал семью и предал свою страну, но я не предал то, во что я верил. Бесспорно, я понял эту истину чуть позже, но каково было мое облегчение, когда я осознал, что мое предательство не было самым ужасным. Ведь предать самого себя – это истинное злодеяние, – Стефан мочал его слушал, пропуская через себя каждое сказанное таинственным всадником слово, – я верил в сильную Вондерландию, в ее праведность, в ее честность, но все, что она мне дала взамен на мои кровь и пот было презрение к моему таланту.
– Презрение?
– Я был бароном, низший аристократ, к таким, как я очень сомнительно относятся в высших кругах. Тебе не понять, ты явно по титулу выше.
– Мне достанется графский титул, но я понимаю тебя, ибо меня тоже презирают, правда за другое, но я знаю, что значит чувствовать себя нежеланным.
– Ты белое перо, тебе наверное не раз это говорили, – грустно усмехнулся юноша, – мне порой тоже доводилось слышать это выражение в свою сторону. Меня обещали взять на королевскую службу, я должен был верой и правдой служить своей стране, своему королю, но… меня вышвырнули за дверь, словно я какой-то выродок. А я всего лишь был бароном и на мне было вины, что мой титул не пришелся им по вкусу. На мое место взяли менее одаренного, но зато маркиза. А я остался с носом и тогда даже семья смотрела на меня с презрением, хотя, – он горько усмехнулся, – я думаю они стерли мое имя с семейного древа.
– И ты решился на предательство?
– Не сразу, – качнул головой всадник, – я долго размышлял об этом по ночам, лежа на этих жестких койках в Гринвудском училище. И с каждым днем я все отчетливее понимал, как жестоко меня обманули. И тогда я осознал, что мир вокруг меня не такой, каким был раньше. Мне словно открыли глаза на реальность, которую я так упорно не желал видеть и тогда я решился предать страну, чтобы даровать ей освобождение. Лишь став дезертиром, воином без страны, врагом своего собственного народа я мог сделать хоть что-то, пускай теперь я и ненавистен, презираем, но я люблю свою страну больше чем те солдафоны, которые ей служат сейчас. Единственное о чем я жалею, так это то, что мне пришлось предать друзей, которые были ни в чем неповинны. Мне пришлось повергнуть их жизни опасности, но я верил, что с ними ничего не случиться. Мое предательство и переход на сторону Ледяного Севера открыл и им глаза. Теперь и они не могут доверять так безрассудно как прежде.
– Ты Оливер Стрейт, – сглотнув, озвучил свою догадку парнишка, – и ты предал команду, частью которой я являюсь сейчас.
– Неприятно осознавать, что замена тебе, оказалось намного лучше.
– Не принижайся себя перед остальными, – строго сказал Каним, – только наедине с собой, ибо если ты делаешь это открыто, значит ты позволяешь это сделать другим.
– И как ты до сих пор выживаешь?
– Я стараюсь понять тебя, но видимо еще не время.
– Ты еще слишком влюблен, – его плоские, серые глаза приобрели объем и в них проскользнуло что-то отдаленное напоминавшее братскую заботу, – но настанет день и ты поймешь, что ничего не изменить, находясь в системе и тогда знай, я буду ждать тебя.
– Такого не случится.
– Мы оба знаем, что нельзя загадывать так далеко и что-то столь опрометчиво и категорично отрицать, так каково будет твое решение неизвестный мне юный вольнодумец?
Акрос не чувствовал прежней сонливости, хотя всеми силами своей души желал погрузиться в спасительный сон. Но веки его уже давно не тяжелели, а сознание было светлое и ясное. Здоровяк что-то злобно буркнул себе под нос и уставился на мирно посапывающего Бонгейла, который своими словами привнес в его каменное спокойствие семя раздора.
– Чтоб тебе потные подмышки принца приснились, – усмехаясь, прошептал Энтони.
Эбил неприятно поморщился во сне, от чего внутри арбалетчика все возликовало. Юноша слышал, как за порогом их укрытия противно завывают лютые ветра ледяного севера и ему хотелось поскорее оказаться дома. Почувствовать палящее солнце степей и вновь вдыхать раскаленный пыльный воздух. Но мысли его витали вокруг виновника сего торжества. Юный Каним не выходил у него из головы, барон пытался осознать проявляемую к нему неприязнь, но не мог. Это было чем-то подсознательным, даже можно сказать инстинктивным. Акроса еще больше выводило из себя, что именно семья этого мелкого проныры когда-то помогла его отцу и этот долг, висевший над ним тяжким грузом, еще сильнее пробуждал внутри Энтони ненависть к полукровке. Хотя он восхищался Стефаном за то, что тот несмотря ни на что продолжает гнуть свою палку, наплевав на все смешки, отпущенные в его сторону.
– Чертов малец, – фыркнул арбалетчик, плотнее укутываясь в шкуру, – даже так смог достать.
Каним стоял над Оливером и их глаза, так схожие по цвету и по своей чувственности, сверкали решимостью. Один из них готов был вынести вердикт, другой принять его.
– Я Стефан Каним, заклинатель всего сущего: мертвого и живого, сеньор четырех королей и повелитель сов, призываю вас цепи правосудия. Отклонитесь на мой зов и исполните свой долг! Судите его своим судом самым честным и справедливым на земле.
Две стальные цепи оказались рядом с парнишкой.
– Идите и свершите свой суд, дабы он был неподкупным!
От рук полукровки они устремились к ногам Стерейта. Обвив все его тело своими холодными телами, словно змеи они укутали его в объятия страха. Оливер замер и минуты суда для него тянулись мучительно долго. Внезапно цепи дернулись и распались на мелкие осколки. Звоном рассыпавшись у ног полукровки.
– Что это значит? – метнул взгляд на Каним Стрейт.
– Они посчитали тебя невиновным, а значит ты свободен.
– И ты подчинишься их решению?
– Это цепи судьбы, – дернул плечами парнишка, – цепи жизни, они не лгут, а я не посмею обвинить того, кого Богиня посчитала невиновным.
Стефан зашагал в сторону выхода из укрытия.
– Погоди! Ты вот так просто уйдешь?
– Нет, я заберу с собой то, что ты украл из крепости.
– Это принадлежит народу севера, – сурово процедил сквозь зубы Оливер.
– Возможно когда то да, но теперь это собственность Вондерландии и я как ее верноподданный обязан вернуть украденное. Тем более, что самого похитителя я еще и отпускаю гулять на волю и готовить заговоры против страны.
Каним выдохнул и протянул Стейту свою ладонь для рукопожатия.
– Мне почему-то кажется, что мы еще увидимся, – обронил юноша, пожимая руку полукровки.
Лучник остановился около выхода из пещеры и обернулся на таинственного всадника ледяных ветров, который оказался намного ближе к нему, чем мог представить полукровка.
– Будь на толя воля звезд так и случится, прощай.
– Прощай.
И Стефан вышел наружу, где теперь царил полный штиль.
Юноши выбрались из своего укрытия и пристально оглядывали пространство: повсюду был лишь снег и ничего более.
– Остин, – окликнул командира группы Юлиан, – запах исчез, мы не сможем найти след похитителя.
– А Каним?
– И его тоже, – отрицательно покачал головой оборотень.
Де Вест в ужасе и смятение обвел глазами горизонт и его обдало холодом, но это не было вызвано внешними проявлениями погоды, нет, это был внутренний, отчаянный крик души.
– Хей! – неожиданно громкий возглас вернул его в реальность.
Младший из оборотней стоял чуть дальше ото всех и пристально вглядывался в даль, щурясь от ослепительного блеска снега. Он принюхался и слабый порыв ветра донес до него обрывки родного запаха.
– Стефан в той стороне, я его чую.
Все тут же сорвались с места. Пытаясь не утонуть в сугробах, они бежали высоко поднимая ноги и усердно размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. В дали послышался задорный, юношеских смех, в котором каждый узнал знакомый перезвон колокольчиков. Через пару минут бега они увидели его одинокую фигуру, стоявшую на возвышенности. Парнишка кубарем скатился вниз и зашагал к ним навстречу, что-то волоча вслед за собой.
– Стефан Каним вернул украденное! – гордо отсалютировал командиру полукровка, – враг повержен, враг побежден!
Де Вест окинул взглядом парнишку: его синий костюм местами был порван, края были ровные и гладкие, а значит их оставило острие клинка, на его руках и на самой одежде была запекшаяся кровь, но на лице сверкала довольная улыбка.
– Стефан!
Ураганом пронесся вперед отставший ото всех Бонгейл. Секирщик с радостными возгласами сбил Каним с ног и повалил его в снег.
– Куча мала! – воскликнул Брайан, прыгая на них сверху.
– Добавь человечка два! – Сиан сгреб в охапку Остина и они тоже упали в снег.
Оливер наблюдал радостную картину издалека и внутри него больно щемило, когда он слышал голоса, которые казалось должны были уйти в прошлое. На его смуглом лице выдавилась жалкая улыбка отчаяния, а в глазах в утреннем свете сверкнула плавучая печаль. В последний раз взглянув на своих прежних друзей, он поворотил коня в глубь Ледяного Севера.
– Пути назад нет, – обронил юноша, – нам пора возвращаться туда, что мы теперь с тобой называемым домом, Алекино.
Жеребец тихо заржал, пытаясь приободрить своего всадника, но в этот день Стрейта поглотили воспоминания о солнечном прошлом, которому не было места в его ледяном будущем.
========== Часть 7. Дурманящий запах ночи. Глава 1. Семейное праздненство ==========
Девушка плюхнулась на свою кровать и раскинула руки в стороны. Ее тело приятно расслабилось от длительного пребывания в горячей ванне и теперь вся ее кожа была пропитана приятно пахнущим маслом, сотворенным из лепестков ночных цветов. Внезапно дверь отворилась и рядом с ней с криком приземлился юноша. Он буквально сгреб ее в охапку и начал щекотать.
