Текст книги "Повелительница сов (СИ)"
Автор книги: The Lazy Devil
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)
Юноши прошли в гостиную, куда их поспешно проводила прислуга. Они расселись на дорогую мебель со вкусом подобранную хозяйкой этого дома и принялись ждать. Эту ночь они планировали провести в доме Каним, но из-за начавшейся суматохи эту идею они быстро отмели в сторону.
– По пути только ваше поместье, – обронил Бонгейл, исподлобья смотря на Идемов, – придется переночевать у вас.
– Только не это, – сокрушено выдохнул Брайан, – наш дорогой отец вернулся домой.
– Он не любит гостей, – продолжил Сиан, – да он сам вообще ничего не любит и никого. Но матушка будет вам рада, хоть кому-то в этом забытом Богиней месте.
Близнецы одновременно качнули головой тяжело выдыхая с характерным шумом, пропуская воздух через плотно сжатые от страха губы.
Каним опустился на колени. Вокруг него был холодный, светлый мрамор, а перед ним возвышалась небольшая, но прекрасная статуя Богини с широко распахнутыми глазами. Стефан не прекращал восхищаться тем, как искусный мастер высек из мертвого камня живое божество, каждая деталь, предавала ей очертания живых существ. И порой, когда в небольшой церквушке гулял ветер, казалось, что подол ее платья колыхался от его дуновений. Матушка опустилась подле него и сложила руки напротив груди, тихо начиная молиться.
Каним вдохнул побольше воздуха, собираясь с мыслями, но в один миг его грудь сдавило от знакомого ощущения и по телу от сердца разлился жар. Печать вспыхнула и парнишка резко упал вниз, выкинув руки вперед.
Стефан оказался в доме, которого прежде ни разу не видел. Он шагнул вперед и под его ногами заскрипели половицы. Парнишка замер, испугавшись, что его кто-то услышит, но вспомнил, что он в чужих воспоминаниях и ему здесь ничего не угрожает. Перед ним, словно из прошлого возник на стене портрет. И на нем виднелись четыре фигуры: статный темноволосый мужчина с правильными чертами лица, ярко выделявшимися скулами, смуглой кожей и темно-карими глазами – классический представитель вондерландцев. Рядом с ним сидела прекрасная юная леди, с длинными, немного вьющимися пшеничными волосами и карими глазами, ее алые губы изгибались в нежной, любящей улыбке. А на их коленях сидели два мальчика, близнецы с радостными и жизнерадостными улыбками на лицах. В них он сразу узнал озорных Идемов, правда здесь они были счастливы. Внезапно из другой комнаты раздались крики. Каним решительно шагнул в их направлении и, распахнув дверь, вошел в просторную гостиную.
– Прошу, дай мне их еще раз увидеть! – моля воскликнула женщина.
– Констанция, хватит! – в ответ крикнул мужчина.
– Нарсис, прошу! Я их мать!
– А я отец и у меня куда больше прав, чем у тебя! Так что замолчи и не мешай мне растить из моих сыновей настоящих мужчин!
– Это наши дети, наши сыновья, – плача воскликнула женщина, падая на колени от изнеможения, – позволь и мне их воспитывать. Пускай они будут знать, что такое милосердие и сострадание.
– Я не позволю тебе вырастить из них слабаков!
– Ты сделаешь их чудовищами!
– Молчать!
Он подскочил к ней и мощным рывком поставил на ноги, до покраснения сжимая ее тонкие, нежные запястья.
– Прошу, Нарсис, не убивай во мне последнюю капельку любви к тебе. От нее осталось так мало.
– Что мне до твоей любви, раз ты моя жена, – равнодушно отозвался Идем, – ты больше не будешь воспитывать сыновей и уж точно читать им на ночь.
Мужчина метнулся к тумбочке и схватил лежавшую там книгу.
– Довольно с них этих сказок!
– Им всего лишь семь лет!
Но Нарсис не слышал, он кинул ее в горевший камин и пламя обуяло ее. И только сейчас Каним понял чьими глазами он смотрел на всю эту сцену. Глазами маленьких Идемов, застывших в дверях от немого изумления и поражения ужасом этого мира в центр сердца.
Каним с трудом вынырнул из омута воспоминаний и очнулся на каменном полу совсем один одинешенек. Парнишка с трудом приподнялся на ноги, чувствуя слабость во всем теле. Он покачнулся, но устоял на ногах. Внезапно к нему на плечи упал длинный бронзовый локон и Стефану понадобилось пару мгновений, чтобы осознать, что он вновь Стефания.
– Как такое возможно? – испуганно пролепетала девушка.
– Миледи!
В сокрушительной пустоте, послышались мощные взмахи совиных крыльев и на пол приземлился Дейндакталион, постучав острыми когтями о пол. Полукровка ориентировалась лишь по звукам, ибо перед глазами стояла кромешная темнота.
– Что со мной происходит? – залепетала Каним, идя на ощупь по стенам храма, – позови Лукиана, Дейн, пожалуйста. Пускай он захватит еще один амулет.
– Да, миледи, – только и услышала в ответ девушка, жадно хватаясь руками за гладкие мраморные плиты священной обители.
Юноши обсуждали, как им быть, когда в комнату вошел Лукиан и присел на свободное место подле де Веста. Он выглядел куда более радостным, чем взволнованным. Хотя и нельзя было отрицать, что второе было вызвано первым.
– Меня, конечно, в ссылку никогда не отправляли, – цокнул языком юноша, – но это только лишь потому, что в моей команде не было таких, как Стефан.
– Да, нам повезло, – буркнул Акрос.
– Не надо сарказма, – произнес Каним, – это будет настоящее приключение достойное мужчин. Оно поможет вам открыть в себе силы, о которых вы прежде и не подозревали, – с легкой полуулыбкой говорил Лукиан, – раньше, когда Ливиус был еще жив, его команда из-за него часто влипала в разные передряги, и их не раз отправляли в ссылку из-за него.
– Ливиус?
– Это наш старший брат, – как-то не хотя отозвался юноша, – он погиб пару лет назад. Вы наверное могли слышать, он был королевским дипломатом.
– Да, – обронил Эбил, – я его помню. Его сложно забыть. Высокий, белокурый, со светлой кожей, похожий на прекрасную античную статую.
– Да, это был он, наш любимый брат миротворец, погибший от рук мерзких ублюдков! – с гневом выплюнул слова юноша.
Внезапно в распахнутое окно влетел Дейн. Он приземлился посреди комнаты и Лукиан поморщился.
– Где?
И в один миг он вылетел из комнаты.
Стефания осела на пол больше не в силах стоять на ногах. Ее изнутри пожирали чувства, почерпнутые из чужих воспоминаний. Она ощущала одновременно чувства маленьких Идемов и отчаявшейся женщины. Ее раздирал гнев, ненависть, любовь к мужчине, который так яро старается отнять у нее сыновей, которых она выносила под своим сердцем и родила.
Каним чувствовала непонимание маленьких мальчишек, смотрящих огромными детскими глазами на ссору родителей. Девушка еще чувствовала в их сердцах теплоту и любовь, наивность и невинность, чувства которые со временем выжгли. Но больше всего ее разрывала тоска бедной женщины, которую поглотила всеобъемлющая печаль и одновременно с этим гнев на мужчину, которого она любила. Она не понимала, как он мог так с ней поступить, ведь он клялся ей в вечной любви, а в итоге они превратились в тех, кого боялись сами.
Лукиан вбежал по небольшим ступенькам в церквушку и увидел, сидящую облокотившись на стену Стефанию. Его сестра плакала, рыдала, задыхаясь от своих же удушливых слез, валяясь на полу. Ее бронзовые локоны спутались меж собой и мешали дышать, лежа плотной пеленой на лице.
– Стефания! – метнулся к ней брат, – Богиня, что с тобой?! Почему ты в своем истинном обличии, у нас тут дома полно твоих товарищей! И трое из них твои потенциальные женихи!
– Лукиан, – испуганно вскинула девушка, – где ты?
Юноша упал около нее на колени и притянул к себе, смахнув бронзовые локоны с лица.
– Я ничего не вижу, Лукиан! – жалобно пропищала Каним, – совершенно ничего.
– Тише-тише, – зашептал оборотень, – я здесь, я рядом, я тебя оберегаю, я тебя защищу, – успокаивающе говорил юноша, – что случилось?
– Связь между мной и ними крепнет, и сила пробуждается. Она крепнет день ото дня, – тихо, но бегло говорила Стефания, – теперь мне не нужно касаться их, чтобы увидеть их воспоминания. Они передаются сами по себе, – она всхлипнула и сглотнула, – я не могу это контролировать. Это воспоминание было настолько сильно, что я до сих пор ощущаю его всеми кончиками своего тела.
– Стефи…, – сокрушительно покачал головой оборотень, – что мне сделать?
– Оставь кинжал и амулет на пороге, я чувствую сильфы уже близко. Они помогут мне.
Лукиан вернулся в комнату подавленный и помятый и слишком взволнованный. На его лице не осталось и тени улыбки, сиявшей всего пару минут назад. Ребята подметили, что его пальце едва заметно дрожали.
– Что-то случилось?
– Ничего, просто со Стефаном опять маленькие неполадки, – дернул плечами оборотень, – но с ним все будет хорошо. Сильфы ему помогут, должны.
Каним лежала посреди храма, ощущая всем телом жёсткость и холодность каменного пола под ней. Она слышала их зов, слышала как трепетали их маленькие крылышки, они летели к ней на помощь. Вскоре ветер с шумом зашелестел рядом с ней и вокруг нее поднялся небольшой вихрь, заключивший в объятия воздуха.
Де Вест внимательно взглянул на сидевшего подле него брата Стефана и наконец решился на вопрос, чтобы разрядить обстановку.
– Кто такие сильфы?
– Сильфы это древние существа, я не знаю, как они выглядят, я всегда был склонен больше к звериной натуре, нежели к воздушной.
– Это как? – подался вперед Бонгейл.
– Внутри полукровки всегда идет борьба крови. Рано или поздно полукровка склоняется к одной из сторон, вечно балансировать нельзя. Я склонился к сущности волка, а все остальные Ливиус, Стефан, Стефания склонились к нимфе.
– А как это происходит?
– У кого к чему больше душа лежит, – качнул головой юноша, – хотя со Стефанией, все очень странно.
– Почему же?
– Она склоняется к нимфе по воспитанию, но по своей натуре она волк. Вспыльчивая, резкая, порой неуравновешенная. Она смесь Ливиуса и меня. Мы с ним были две крайности одной души, она же наша середина. Но вина в смерти брата, склоняет ее к нимфе, это сложно. Со Стефанией всегда было сложно. Не припомню ни одного раза, чтобы с ней было легко.
Близнецы заговорщически переглянулись, сверкнув глазами в сторону друг друга, что не укрылось от глаз наблюдательного Лукиана, на плече, которого сидела встревоженная сова. Внезапно в гостиную на всех порах ворвался взлохмаченный Стефан с улыбкой до ушей и окинул всех собравшихся жизнерадостным взором.
– Так мы летим навстречу приключениям?
========== Глава 2. Логово зверя ==========
Парнишка соскользнул с совы и с тихим свистом понесся вниз, навстречу земле. Он ловко приземлился на ноги, и широко распахнутыми глазами оглянул возникший перед ним, прежде невиданный мир. Но радостное возбуждение длилось недолго, оно отступило и рыжеволосое чудо захлестнуло гнетущее чувство мрачного беспокойства и опасности. Он поежился, но не от холода, мурашки пробежали по его телу от ужаса, который внушал витавший в здешних землях воздух. Стефан потянул носом и почувствовал, как его пропитывает отчаяние и соленые слезы.
– Ты чего застыл на месте? – подошел к нему Сиан.
– Этот воздух, – прошептал Каним, – я чувствую, как по нему сочатся слезы.
– Матушка много плачет, – равнодушно дернул плечами Идем, – тут все пропитано ее горем.
– Каким? – непонимающе взглянул на юношу полукровка.
– Она считает, что потеряла меня с братом, когда отец запретил ей нас воспитывать, – неохотно произнес белокурый, – теперь наша мать считает нас монстрами, чудовищами, зверьми, как и нашего отца. И в принципе, – он недобро ухмыльнулся, – я с ней полностью согласен.
Он прошел пару шагов вперед и обернувшись раскинул руки в стороны, расплываясь в безумной улыбке.
– Добро пожаловать в логово зверя, к нам домой.
И тут Стефан почувствовал, как его охватывает ужас, древний и неконтролируемый. Внутри все перевернулось и в голове вспыхнуло недавнее, непрошенное воспоминание, которое ему подарило его сила.
Лукиан вскочил на коня и на прощание взглянул на матушку, стоящую на пороге дома и печальным взглядом, смотрящую на него. Финикс выпорхнул из дома и легонько коснулся губами ее лба, прежде чем вскочить в седло своего скакуна.
– Поскакали, – звонко цокнул языком старший Каним.
Сильвиус сорвался с места вслед за вороным конем и звонко заржал, радуясь возможности вновь скакать по свободным прериям и чувствовать под копытами пыльную землю.
– Раньше она знала, что даже если мы уйдем, то рядом с ней останется Стефания, а теперь, – произнес Лукиан, обернувшись назад, – от нее уехали все.
– Постарайся не думать об этом, – отозвался Финикс, – мы едем убивать, а там нет мыслей для дома. Не оскверняй их.
Молодой волк согласно кивнул и устремил взгляд на горизонт, сердцем чувствуя недоброе. Но как бы он не пытался, в его голове не переставая витали мысли о сестре, мчавшейся навстречу испытаниям, как и он.
Стефан крадучись проследовал в настежь распахнутую, парадную дверь вслед за близнецами. На него опустилась животворящая тень и окутал освежающий запах лилий. Каним тихо чихнул, отфыркиваясь от плотной пелены дурмана. Ему никогда не нравился этот запах. Он был слишком силен.
– Эгей! – тихо крикнул паренек.
эгей-эгей-эгей
Ему звучно отозвалось эхо, заставив полукровку засиять от радости, но вновь только на мгновение. Гнетущая атмосфера вновь охватила его всего целиком, заставляя внутри все сжиматься от печали, которую он вдыхал вместе с воздухом.
Стефан шагнул еще и перед ним предстал огромных древний холл. Он читал, что семья Идемов является одной из старейших во всей Вондерландии, их корни теряются где-то в темных временах.
– Ну если я выйду за одного из близнецов, посмотрим, откуда они берут свое начало. Может этот род даже имеет отношение к великому вознесению огня из тьмы. Было бы весьма почетно приобщиться к ней. Моя то в это время вообще не понятно где была, – в сторону буркнул Каним.
Перед ним во всей своей утреней красе представал древний холл. Он был небольшой, но просторный с расписным полом с готическими картинами на нем. Слева от витражного окна, была старинная витиеватая лестница, сделанная из темного дерева, уходящая на второй этаж и выше. Волчьим зрением парнишка уловил мелкие частички пыли метавшиеся в утреннем свете восходящего солнца, проникающие через замутненные витражные окна.
– Опять застыл? – подкрался сзади Сиан.
– Я просто рассматривал, – отозвался Каним.
– Тогда иди осмотрись, – подтолкнул его вперед белокурый, – отец еще не вернулся, так что у нас есть время, чтобы наслаждаться жизнью, а то он приедет и будем тут ходить маршировать от комнаты до комнаты.
– Мне стоит бояться?
– Готовься к жестокому допросу, – кинул в ответ Идем, взбегая вверх по лестнице.
Полукровка видел, как младший близнец взлетел по лестнице и скрылся на втором этаже. Парнишка немного помедлил и, подумав, не спеша отправился по коридору, слыша лишь стук своих небольших каблуков о готический мраморный пол.
Он шел медленно внимательно разглядывая стены из темного дерева, высокий потолок со стариной лепниной. Ему нравились мрачные картины, на которых были изображены сцены баталий и поединки древних рыцарей. Пока он шел ему встречались портреты предков Идемов, и все они были ужасно похожи друг на друга. Темноволосые, смуглые, с ярко выделявшимися скулами и темно-карими глазами. И лишь близнецы, словно светлое пятно во тьме, вспыхивали яркой вспышкой средь общего ряда своими пшеничными кудрями. Здесь не было портретов женщин, как в его доме, и Стефан тяжело выдохнул, начиная осознавать куда попал. Он был среди типичного населения Вондерландии.
Внезапно Каним оказался в просторной зале с расставленными по периметру рыцарскими доспехами. Их древние силуэты возвышались над парнишкой своими грозными фигурами, вытащенными из прошлого на обозрение ныне существующего мира.
Он успел пройти всего пару шагов, как до его слуха донеслось едва уловимое женское пение. Стефан замер на месте, пытаясь определить откуда исходит звук. Такой мерный и бархатистый голос ласкал волчий слух и маленький волчонок шел на него, словно мотылек в ночи на теплый свет факела.
Белокурый красавец пробежался по коридору на втором этаже и остановился в нерешительности перед одной из дверей. Она вела в его с братом комнату.
– Ты чего застыл? – весело подскочил к нему брат, – ностальгируешь?
– Мы не были в этой комнате целый год, потому что этот монстр запретил нам в ней жить и заставил жить в сарае! Спать на соломе!
– О, да, это я помню, – хмыкнул Брайан, – я потом солому изо всех мест вытаскивал. А запашок то какой был! – Поморщился юноша, – даже для нас это было уже слишком. Ну что? – он повернулся к младшему, – ты готов, братишка?
Сиан неопределённо дёрнул плечами и старший близнец решительно отворил дверь и они вместе полубоком протиснулись внутрь.
Каним подкрался к одной из стен и уловил едва заметное дуновение ветерка, сквозившее около подножия стены. Приложив ухо к деревянному покрытию, он отчётливее услышал голос, который так и манил его к себе.
– Интересненнько! – радостно взвизгнул полукровка.
Он надавил на один из рядом стоявших подсвечников и стена отодвинулась, показав любопытному волчонку тайный проход. Стефан аккуратно зашел внутрь и увидел перед собой узенькую витиеватую лестницу, ведущую на чердак.
– Приключения, – взволновано выдохнул парнишка, – хоть бы только не смертельные были.
Каним бесшумно взобрался по лестнице попутно поражаясь искусностью мастера, вырезавшего все эти причудливые фигурки из дерева. По направлению вверх на периллах искусно были вырезаны скачущие жеребцы. Стефан видел каждый их волос на гриве и хвосте, видел зрачок в их больших, добрых глазах и удивленно рассматривал жильчатые ноги.
Парнишка видел, что лестница подходит к концу и пение становится все слышнее, все звучнее. Ее таинственная исполнительница находилась от Каним в двух шагах, но он медлил. Он догадывался, нет он точно знал, кто будет ждать его наверху, спрятанный от посторонних глаз, ото всех глаз. Стефан уверенно поднялся, все еще продолжая скрывать свои шаги в бесшумных волчьих хитростях и наконец оказался на вершине.
Юноша прошелся вдоль и попрек комнаты, глубоко вдыхая пропитанный запах недалекого прошлого. Солнце во всю плясало по комнате, заливая ярким, теплым закатным светом армейские сапоги близнецов. Брайан со всего размаху упал на свою кровать и довольно растянулся на ней, до боли вытягивая напряжённые ноги.
Сиан не торопливо подошел к письменному столу и провел по нему рукой. Темное дерево обожгло теплом кожу и белокурый присел на стул. Он взялся за перо и обмакнул его в чернильницу, обновляемую прислугой каждую неделю.
– Хочешь написать письмо прекрасной Франсуазе?
– Давно я ей не писал.
– Какой-то ты слишком очаровательный запасной вариант нашел, братишка.
– Его нашел не я, – радостно улыбнулся Сиан, – её подарила мне сама судьба, – он подмигнул Брайану, – может это знак?
– Правильно! – воскликнул рапирщик, – Франсуаза твое будущее, а Стефания мое.
– Белокурая пташка лишь запасной вариант, – по слогам произнес Идем, – так что не тяни ручки к бронзовой пташке.
– Ладно, – недовольно буркнул в ответ юноша, – я тоже найду себе запасной вариант.
Белокурый ничего не ответил, он лишь старательно вывел на белоснежной бумаге свое имя и дату, думая как бы лучше начать письмо.
Ему в глаза ударил яркий солнечный свет и лишившись зрения, парнишка тут же положился на остальные чувства. Его слух резко обострился, действуя при опасной ситуации, и он уловил шуршание юбок, едва учащенное сердцебиение, взмахи ресниц и поворот головы в его направлении. В нос ему тут же ударил теплый аромат жасмина смешанный с легкими нотками мяты. Каним понежился от приятной неги, разлившей от всех этих ощущений по его телу.
– Кто вы?
Послышался из-за солнечной пелены женский голос. Стефан успел расслышать в нем женскую уверенность и легкие нотки страха.
– Прошу не бойтесь меня, миледи, – произнес полукровка, склоняясь в вежливом поклоне, – я Стефан Каним, друг Брайана и Сиана.
– И что вы тут делаете, милорд?
Полукровка сделал шаг вперед и почувствовал, как тело женщины напряглось, сжавшись от страха. Она боялась его и он поспешил ее уверить, что ей не стоит опасаться его. Расплывшись в дружелюбной улыбке, он сделала еще шаг вперед и когда солнечные лучи, пройдя сквозь его тело, поднявшись по нему, оказались позади, парнишка моргнул, прогоняя скакавшие в его глазах цветные пятна.
– Разве вы не знаете? – склонил голову на бок полукровка, – ваши сыновья прибыли домой перед тем, как вновь надолго его покинуть.
– Да? – с напускным равнодушием спросила женщина.
– Прошу меня простить, но я не знаю как вас величать, миледи, – виновато потупил взор Каним.
– Констанция, юный милорд, – не хотя отозвалась она, – так меня зовут, а не величают.
Губы Стефана дернула грустная улыбка и он едва заметно скользнул взглядом по ней. Она была прелестна, не удивительно, что ее в жены выбрал отец Идемов. Смуглая кожа, золотившаяся в лучах солнца, большие темно-карие глаза, длинные пшеничного цвета и пышные волосы, уложенные в замысловатую, красивую прическу. И дивно милое лицо, которого еще не успела коснуться страшна рука старости. Одета она была просто, но элегантно и со вкусом, держалась, как и все вондерландские женщины с гордостью, но Стефану всегда удавлюсь видеть их сломленный стрежень. И их всегда выдавали печальные глаза, вынужденные постоянно искусственно улыбаться, смотря в лицо своим страхам и боли.
– Вы младший брат той, на которой хотят жениться мои сыновья? – на последних словах ее голос дрогнул, но парнишка сделал вид, что не заметил этого проявления слабости сильной женщины.
– Да, миледи Констанция, Стефания, моя старшая сестра.
И тут Каним поймал себя на мысли, что впервые за столь долгое время ему стало противно врать. Он бы сейчас с радостью упал перед этой женщиной на колени и взмолился о прощении рассказав тайну, но она принадлежала не только ему и лишь поэтому он не сделал того, чего так яростно просило его сердце, задыхающееся ото лжи. Пускай Стефан и считал ее святой.
– Я слышала про нее, – поднимаясь на ноги, сказала женщина, – бунтарка, но ее сломают.
– Простите меня, миледи, но думаю, что вы ошибаетесь, – уверенно ответил ей парнишка, – моя сестра не такая, как все другие.
– Уверен, то она такая первая? – хмыкнула Констанция, – единственная? Нет, – отрицательно качнула головой она, – твоя сестра не первая и не последняя, но ее сломают, как и всех. Эта страна подчиняет все и твою сестру рано или поздно тоже. Тут вопрос стоит не в том, сдаться ли она? Он совсем в другом.
Горделивая Констанция стояла перед полукровкой и ее темно-карие глаза сверкали давно утерянными слезами юности.
– Когда она сломается?
Ее слова словно гром оглушили парнишку и он окинул свою жизнь совершенно другими глазами. Казалось, только что ему сняли пелену с глаз, которую он так усердно старался не признавать все это время.
– Думаешь, они все хотят заполучить ее в жены, потому что хотят проверить, удастся ли им сломать ее? Нет, им просто нравится сам процесс, выколачивания врожденной стойкости из женских тел. Им нравится потом каждый день лицезреть одну из своих главных побед. Вижу, что я тебя напугала юный Каним, но ничего, прошу не стоит меня бояться. Я ведь всего лишь женщина, юный милорд, и моим словам не стоит предавать значения.
Она изящно обогнула парнишку, шурша своим юбками и в этот момент полукровка возненавидел этот звук. Он никогда не предвещал ничего хорошего.
– Даже сейчас, – произнес Каним пересохшим голосом, – я вижу, что вы не просто женщина, миледи, вы удивительная. И это трудно не заметить.
Констанция взглянула на него удивленным взглядом.
– Пойдем, – она поманила его вслед за собой, – надо поприветствовать моих сыновей.
Каним смотрел, как она спускает по ступеням, на ее исчезающие из вида пшеничные волосы, и на его глазах наворачивались слезы отчаяния. Но он смахнул их одним решительным движением и двинулся следом, чувствуя, как внутри все оборвалось и образовалась пустота.
– Я обречена, – сорвалось с его губ.
Сиан старательными движениями продолжал выводить буквы на белоснежном листе бумаги. Его почерк был идеален, никаких изъянов, прям как у отца. Это вызывало внутри юноши гордость и одновременно отвращение к самому себе. Белокурый красавец бегло пробежал взглядом по написанному и скривился от слащавости написанного, но Каним говорил ему, что девушки любят, когда так написано, поэтому он удовлетворенно улыбнулся и отложил письмо в сторону. Теперь осталось только отдать его Стефану на одобрение, а потом можно было и доставить с помощью одной из птиц, которые Каним всегда так любезно предоставлял. Младший близнец поднялся и хотел было уже прилечь на свою кровать, как снизу раздался голос матушки.
– Брайан? Сиан? Где вы?
Все внутри близнецов перевернулось. Переглянувшись они в нерешительности направились к лестнице, ведущей на первый этаж. Из детства они помнили совсем немногое, но у каждого в памяти отчетливо запечатлелись ее крики, молящие отца не превращать ее сыновей в бесчувственных чудовищ. И она проиграла битву за их души.
Близнецы бегло спустились по лестнице и предстали перед матушкой. Она окинула их безжизненным взглядом и лишь кивнула в знак приветствия. Они в ответ поклонились ей. А Каним стоял и видел, как самые близкие друг другу души чужды вопреки, казалось непреодолимой кровной связи, и его сердце разрывалось от внезапной тоски.
– Я прикажу подать ужин через час, скажите своим друзьям об этом, – монотонным голосом сказала Констанция, уже даже не смотря на своих детей, – ваш отец скорее всего на него опоздает, но вы его успеете застать до отлета.
Она повернулась к ним спиной и направилась куда-то в глубь старинного поместья.
– Матушка! – окликнул ее в порыве чувств Брайан.
– Что? – дрожа повернулась на звук его голоса женщина.
– Ничего, – выдохнул юноша, видя презрение в ее глазах.
Каним замер, не понимая, как близнецы не могут видеть, что Констанциях их все равно продолжает любить отчаянной любовью матери?
Остин с оставшимися членами команды разместились на чердаке. Это было самое безопасное место в этом доме и де Вест предпочитал находиться как можно дальше от спальни хозяина этого дома. Каним опять куда-то исчез, но пока Нарсиса Идема не было дома командир команды оставил переживания о непоседливом полукровке.
– Мы же вернемся до наступления Рунного Года? – присел на подоконник Бонгейл.
– Должны, – ответил ему Акрос, – а что?
– Семейство Ноеми пригласило мою семью отпраздновать вместе с ними. И знаете, где будет проходить праздник?
– Ну и где же? – флегматично поинтересовался Энтони.
– В доме Каним, я увижу Стефанию самым первым.
Де Вест приподнялся на локтях, внимательно вслушиваясь в каждое слово юного секирщика. Было бы забавно отпраздновать вместе с семейством Каним Рунный Год, но увы у него уже были другие планы на это событие. Он имел смелость пригласить Сильвию и его сводного брата Бартоломью в поместье, и наконец за долгое время почувствовать настоящий вкус этого семейного праздника.
Стефан стоял перед окном, держа в руках написанное Сианом письмо. И ему было тошно. От этого солнца, от запаха, каждый звук вызывал внутри парнишки тошнотворный приступ. И каждое слово, со старательностью выведенное рапирщиком на куске бумаги, увеличивало ком, застывший в горле полукровки.
Милейшая Франсуаза,
Покорнейше прошу меня простить, что так долго не писал вам. Но вот я вновь готов вам служить и совершать во имя вас подвиги. К сожалению, скоро снова не смогу вам писать, ибо меня и мою команду отправляют далеко, на северную границу, а после и за нее, чтобы нести службу, но я к этому готов. Я даже благодарен Стефану Каним за то, что из-за него мы попали в эту ссылку. Там мы сможем стать настоящими мужчинами и кто знает, сколько опасных приключений выпадет на нашу долю. Посланник доставит мне ваше последнее письмо перед долгой разлукой. Но воспоминания о вас будут греть меня на Ледяном Севере.
До скорой встречи.
Твой Сиан.
Ребята сидели в кругу и играли в какую-то странную армейскую игру, которую прежде Каним не приходилось видеть.
– Ну как?
– Ты прекрасно пишешь, – положил письмо обратно в конверт полукровка, – в этом мне не нужно ничего поправлять. Все замечательно. Ты быстро учишься, Сиан.
– Отлично! – радостно воскликнул юноша, – как думаешь она в меня влюблена?
– Думаю что да, – отозвался Стефан, чувствуя, как внутри простирается полная пустота.
Он слышал, как по лестнице взбираются еще молодые, легкие ноги, и уже поворотил к двери.
– Я выйду на улицу и отдам письмо посланнику, и позову вашу матушку на ужин.
– Еда?
Дверь отворилась и на чердак поднялась молодая прислуга. Это оказалась молоденькая девушка, возможно чуть старше самого Стефана. Она была невысока, стройна, с уложенными наверх черными волосами. У нее было довольно милое, но простоватое округлое лицо, с пухлыми алыми губами. Ее темно-карие глаза скользнули взглядом по двум близнецам и Каним заметил, как ее щеки покраснели и она потупила взгляд в пол.
– Господа, ужин готов, прошу проследовать вниз, – бегло произнесла девица.
– Жрачка! – весело подпрыгнули на месте Энтони с Эбилом и кинулись к лестнице.
Ребята шумной гурьбой повалили вниз, едва не сметя прислугу с ног и не опрокинув ее. Полукровка видел, как Сиан приобнял девицу за талию прежде, чем спуститься вниз.
– А ты похорошела Таи, – слетело с его губ.
Парнишка проследовал следом за ними и дойдя до прислуги, приклонил голову перед ней в знак приветствия.
– Милорд, – в ответ присела она в неловком реверансе.
Каним выбежал на улицу, желая вдохнуть грудью свежий, вечерний воздух но вместо него в его легкие влетел здешний, пропитанный горечью. Парнишка с силой подавил внутри себя желание заплакать. У него не укладывалось в голове все то, что произошло за этот короткий день. Он свистом подозвал Дейндакталиона, парившего в небесах. Сова спланировала и приземлилась на протянутую руку.
– Ты не мог бы позвать Валарию?
– Попробуйте сами, миледи, она ведь и ваша подчиненная.
Стефан неуверенно повел плечами и пошел вперед, решившись перед ужином немного прогуляться по обширному поместью Идемов. Оно совершенно не походило на земли его семьи и поэтому для полукровки все было интересно и необычно. Парнишка пересадил Дейна на плечо и держа в руках письмо, он не спеша прогуливался по поместью, пытаясь отрешиться от гнетущих его существо мыслей.
Неожиданно он остановился и скинул мундир, снял ботинки и ощутил босыми ступнями совсем не пыльную землю, а плодородную почву. Каним вновь пошел и уже на его губах сияла бледная улыбка забытья, но внутри все равно была пустота, хоть теперь в ней и витала прирождённая любовь к природе. Она не могла полностью заполнить пустоту.
– Валария, ответь на мой зов, ибо я твой заклинатель, – смотря в небо спокойно произнес полукровка.
