Текст книги "Белоснежная тьма (СИ)"

Автор книги: Taube

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

====== Глава 75 ======

Древняя громада Драконьей Башни, казалось, поглощала саму душу, заслоняя обзор идеально ровной уходящей в небо стеной. Воды в озере волновались, время от времени выбрасываясь на берег и оставляя после себя изувеченные стихией записки с желаниями. В Юнове было принято молить об удаче местных богов... Легендарное существо из Хоэнна было здесь чужим, но даже в него кто-то верил, превознося его мифические способности. Была ли вероятность того, что явление джирачи в эфире должно было увеличить ряды его поклонников?

Лил молча смотрела в зловещий провал в стене; ночная тьма, сгустившаяся там, ожила в её фантазиях, приобретая облик невозможных к существованию чудовищ. И всё-таки страшно ей не было. Разум девушки был заглушён голосом совершённых ошибок и чьим-то зовом – бесстрастным, сильным, понявшим какую-то свою истину. Чей-то силуэт, белый, как свет, и затопленный изнутри мраком неизбежного, несуществующими бликами гулял по беспокойной воде, смешиваясь с неподвижным отражением убывающей луны. Непреклонная сила манила Лил внутрь башни, но девушка медлила несмотря на то, что ещё час назад была готова сделать шаг в пустоту пропасти над омутом. Ещё час назад она была готова умереть, а теперь, даже поддавшись властному зову дракона, не торопилась войти внутрь его святилища, будто бы то, что было уготовано нарушившему границы башни, само по себе было в разы хуже смерти. Кровь Тарана была на руках Лил. Сейчас она знала это так же чётко, как и своё имя. Это ведь Лил сомневалась перед выходом на поле. Это она, увидев противницей Джо, позволила сомнениям усилиться. Только Лил, и никто кроме неё, хотела остановить всё это, отказаться от продолжения, настоять на своём мнении... Она хотела доказать себе, что её ответ действительно был верным вне зависимости от того, что на этот счёт думала команда. Джирачи, покемон, исполняющий желания, знал о тайных мыслях Лил лучше, чем она сама могла осознать их. На самом деле смерть Тарана была прекрасным предлогом для того, чтобы не продолжать больше, ведь донфан был одним из тех, кому нравились битвы и кто был готов подгонять Лил всё дальше и дальше на этом пути. Его уход мог принести поражение в бою против Джо и вписывалось в желание, которое джирачи должен был выполнить для противницы. Даже Финни понял это... А Лил не понимала и не хотела верить до последнего. Вот почему в том, что произошло, была лишь её вина. После такого тренеру больше не хотелось даже жить. Значок, который сунули ей в руку на выходе со стадиона, того не стоил. «Это и есть твой ответ?» Кричащее столпотворение мыслей в голове Лил разорвало громкое рычание дракона, и она, притягиваемая чьей-то волей, сделала шаг на мост, отделявший от стены башни. «Правда на самом деле в том, что люди причиняют покемонам лишь страдания?» Ещё один шаг вперёд заглушил неизбежность ответа. «Правда в том, что покемоны глупы и сами не видят своей погибели?» Неизбежность ответа отдалилась незнанием. Лил нечего было сказать в оправдание , а дракон, казалось, был повсюду, даже в её голове. И одновременно с этим он нигде не существовал, даже в воображении. «Эту Правду увидел я твоими глазами... Я предвидел это и убедился. Моя мудрость уничтожила тебя. Ты больше не ценишь то, что у тебя есть. Я заберу всё! Твой опыт дал мне ответ, а твоя жизнь уже не нужна ни мне, ни тебе!» Лил продолжала делать шаг за шагом, по инерции приближаясь к башне. Лишь на секунду она разглядела в воде белое перо, кружащееся в вихре вспенившейся воды, а ещё через мгновение громадное чудовище явилось из бездны, источая от костистой чешуи призрачный свет. Неведомый змей из дальнего региона явил из омута длинное пятнистое тело с многочисленными плавниками и раскрыл пасть под короной из костяных шипов. Лил покорно замерла перед желающим проглотить её чудовищем – в его глазах не было ни голода, ни злости, ни сострадания – одна лишь пустота лунного света. Неужели именно так легендарный дракон был способен забрать чью-то жизнь – клыками другого существа? Поток противной жижи ударился о шкуру монстра, расплескавшись по мосту и поверхности воды смердящим фейерверком. Змей гортанно зарычал, изогнул гибкое тело и наполовину погрузился в воду, целясь в покемона, который посмел вмешаться в ритуал. Медленно повернула голову в сторону атакующего и Лил – её зрение различило на заснеженной земле большое растение, вайлплюм. Теплолюбивому покемону неоткуда было взяться в заснеженном лесу, и только воспоминание об отданном Флип камне ударило девушке в голову, заставив её понять. «Ты вернулась! Я всё равно помогу тебе, даже если ты снова откажешься!» Глаза змея окутала блёклая пелена безумства, и они опять сверкнули отражённым сиянием. Флип продвинулась по снегу вперёд, бесстрашно ступая на мост и наклоняя к монстру цветок. Она явно пыталась что-то сделать, применить какую-то атаку, но не успела ничего: чудовище закрутилось в воде, создавая вихрь из капель, снега и разорванных в клочья записок. Флип отскочила назад, Лил повалилась от ударившей об мост волны; в лицо ей пахнул порыв перемешанного со снегом ветра. Змей сипло зарычал и упал на преграду всем телом, разделяя тренера и пришедшего ей на помощь покемона. Прямо перед собой Лил видела цветастую шкуру с нездоровым блеклым оттенком, но не могла шевельнуть и пальцем, будто бы уже была во власти хищного монстра. Почему всё так получилось? Так ли должно было быть на самом деле? В чём смысл того, что происходило прямо сейчас? Чудовище на секунду повернулось к Лил, демонстрируя покрывшиеся ледяной коркой клыки-пики. Флип подпрыгнула, пытаясь перемахнуть через его тело, но змей мотнулся вперёд, тяжёлым ударом швыряя её в озеро. Затем и сам он свалился с моста вслед за жертвой, оставив на поверхности лишь несколько возникших от соприкосновения клыков с водой льдинок, и пропал в глубине. Над озером сгустилась тишина. – Флип..? – шок отодвинул охватившее было Лил отчаяние, и она, на секунду забыв о башне, медленно приблизилась к краю моста, пытаясь заглянуть в беспокойную воду. От вайлплюм и утащившего её в бездну монстра не осталось и следа – как девушка ни пыталась увидеть хоть что-то, во внезапно спустившейся полной темноте ей не дано было толком разглядеть даже рябь на поверхности. Страх, вырвавшись из-под заглушавшего его полога сожалений, резко ударил в голову, и Лил с отчётливо представила себя на месте пропавшей вайлплюм – там, где она и должна была быть прямо сейчас. Этот же страх и послужил спусковым крючком, когда громкое рычание невидимого зверя на горизонте заставило девушку в панике побежать вперёд – туда, где совсем близко чернел показавшийся спасением разлом в стене. О проклятии драконов она вспомнила лишь когда снова увидела себя у воды. Голубоватая, слегка светящаяся по какой-то неизвестной причине гладь глубокого бассейна посреди древних плит притягивала взгляд, заставляя забыть даже о сыром запахе древности и примешивающемся к нему смраде местных обитателей. На мгновение Лил почудилась змеиная чешуя на дне, и она отскочила назад, надеясь ощутить спиной стену – реальный или нет, хищник мог прибыть сюда по подземным проходам – но вокруг было пусто, темно и холодно. Наверно, прямо сейчас девушка была в башне единственным человеком, а то и вообще живым существом на этаже – на наличие здесь покемонов указывали лишь редкие тёмные чешуйки на полу, да выбоины в древних стенах. Для исчезновения тревоги таких знаний было мало – усиливающийся топот ног где-то за ближайшей стеной лишь подстегнул сомнения. Лил судорожно огляделась и попятилась, но спрятаться посреди широкого облицованного камнем зала было попросту негде. В вспышке света появился двуногий кот, длинную белую шерсть которого прорезала кроваво-красная молния. За ним последовал смехотворно-маленький в сравнении патрэт, эхо от писка которого разнеслось по залу. Были и другие... Покемоны продолжали появляться, окружая Лил вперемешку с торопливыми одетыми в чёрную форму людьми, и, когда исполинская фигура горделивого саламенса широко распахнутыми крыльями заслонила выход из башни, Лил поняла, что капкан захлопнулся. Заморский дракон, покоритель небес, издал свистящее шипение, полосуя видавшую века стену хлыстообразным хвостом, и полыхнул огнём, на секунду освещая решительные, сосредоточенные и торжествующие человеческие лица. Эти люди были не из Лапы Помощи. Всё их поведение выдавало профессионалов своего дела. Настоящих организованных преступников. – Взять! Короткая команда побудила существ к действию. Кольцо покемонов сомкнулось за секунду, и обескураженная следующими одним за другим событиями Лил не успела отреагировать на них. Кто-то бесцеремонно вонзил зубы в плечо; белый комок почти сбил её с ног, заставив ступить назад в поисках утраченного равновесия, а что-то большое и непробиваемо-твёрдое, будто бы поджидающее девушку сзади, обхватило её укутанными в броню тёмными лапами. Саламенс у входа остался не у дел – его хищные глаза блеснули в темноте, когда покемон поворачивал голову, но цель за это время была уже захвачена. Лил не могла пошевелиться, оказавшись в захвате холодного чешуйчатого камня, но не чувствовала ни боли от недавнего укуса, ни безумного ужаса, который должен был присутствовать в подобной ситуации. Всё, что она успела испытать – лишь удивление и какое-то странное облегчение. Бандиты – это не мистическая воля дракона. Она сама искала конца ещё какой-то час назад, и конец сам пришёл к ней, не обещая после себя чего-то страшного, не желая покарать за рождённый в голове ответ. Не просто же так Лил не взяла с собой ни единого покемона... – Наверх! – одна из фигур жестом показала куда-то за стену, скрывавшую от Лил часть помещения. Монстр за её спиной шевельнулся, и тренер перестала чувствовать под собой пол – покемон бесцеремонно поволок её куда-то в целой свите рычащих и шипящих соратников вслед за перешедшими на бег людьми. Чувствуя странное и совсем не нужное здесь спокойствие, Лил снова удивилась слаженности их действий и уверенности – бандиты наверняка заранее всё спланировали, специально поджидали её здесь... Они даже смогли принести сильных и редких покемонов, которые смогли бы составить достойную конкуренцию команде. Почти ничего не видя перед собой, девушка с трудом повернула голову в сторону силуэта саламенса. Дракон ответил ей пристальным, уверенным взглядом матёрого хищника. Ему нравилось быть здесь, нравилось преследовать слабых и, быть может, даже убивать. Лил даже не нужно было видеть его морду при дневном свете, чтобы понять это. Могло ли быть так, что покемоны могли были быть счастливыми даже в руках преступников, вынужденные делить с ними одну судьбу? «Пропусти!» – невыносимый резонансный крик ударил по барабанным перепонкам Лил, заставив её попытаться спрятать уши в объятиях поймавшего её покемона. Оглушённые люди развернулись; покемоны вокруг оскалились; что-то большое, мохнатое и тёмное, окутываясь пламенем, проскочило мимо Лил так быстро, что девушка почти не успела ощутить на лице тепло пронёсшихся перед лицом искр. Саламенс зарычал, неуклюже поднимаясь на задние лапы; кто-то бил по его спине дальнобойными атаками, разбрызгивая во все стороны грязь и воду. Стены башни содрогнулись; размытая временем и свежей водой каменная кладка посыпалась на голову монстра отдельными кирпичами, а кто-то грузный и упитанный шлёпнулся ему на шею, непреклонно прижимая голову оглушённого дракона к земле. Рядом с ним прыгала и вторая тень, отливающая золотыми бликами – до боли знакомый покемон, на шее которого была повязана еле заметная в темноте ленточка. Знакомый и родной свет на усах третьего покемона, манафи, всколыхнул тёплые воспоминания, и за дрожью ярости в лапах каменного монстра Лил нашла надежду на своё освобождение. Но нужна ли была эта надежда? Покемоны не могли быть здесь. Лил оставила их в комнате покецентра, и лишь уснувший Голдкинг был вне покеболла. Он не мог вызвать остальных. И даже если вызвал, то как и зачем нашёл? Она ведь не оправдала их надежд, предала своим нечаянным желанием... Лил не заслуживала помощи. Вглядываясь в знакомые очертания, она не увидела ни Блинки, ни Фердинанду, но даже собравшейся троицы водяных покемонов было более чем достаточно для полного неверия в происходящее. И всё равно они были настоящими... Вот Пирр, вздрогнув от налетевшего на него зангуза, прислонился лапами к полу, вновь сотрясая основание башни; вот Финни на его голове метнул невидимый Теневой Шар в голову потянувшегося к нему саламенсу; вот уже обхватил кого-то липким языком Голдкинг... Даже после всего увиденного они продолжали бороться со своими страхами, защищать не только себя, но и принесшего им столько потерь тренера... Лил упала на колени, когда поток пузырей ударил в шею её надзирателю и вынудил монстра отпустить пленницу. По её лицу текли слёзы противоречивого чувства, объединившем в себе страх, отчаяние и радость. “Мы с учеником спасём тебя, мастер!” – Пирр был совсем рядом, он смотрел только на Лил, когда плюнул в кого-то комком липкой грязи. Стены зала отразили яркое пламя, и выскочивший из-за стены дарманитан с боевым кличем врезался в квагсайра, наполняя воздух удушающим запахом горелой плоти. Эхом отозвались голоса Финни и Голдкинга, но всё было уже завершено. Дарманитан, подобный демону из самых глубин ада, оторвался от обугленного тела и оскалил крупные зубы. Неужели снова..? Из груди Лил не успело вырваться ни звука, когда каждую шерстинку монстра окутал огонь. Прихрамывающее чудовище дёрнулось в сторону девушки, и та, слишком потрясённая для самозащиты, успела увидеть лишь вырисовывающийся перед ней до боли знакомый силуэт из сгущающегося света. А затем на неё вместе с показавшимся галлюцинацией трубным рёвом упала привычная темнота.

====== Глава 76 ======

Вспененная волна лижет ногу Лил и отступает, унося с собой пропитавшие песок слёзы. Море остаётся спокойным, чистым и кристально-безбрежным, будто бы ничего и не произошло. В похолодевших руках едва покачивается бирюзовый покеболл – почти такой же, как раскинувшееся впереди море. Новый приступ скорби заставляет Лил задрожать от душащего желания разрыдаться. – ..Как это могло случиться? Почему? Почему с нами? Манафи, ты же легендарный, ты должен знать! Скажи! Сжавшийся у её ног манафи с грустью закрывает глаза и отворачивается от почти дотянувшейся до него волны.

Пламя, пламя повсюду. Тысячи сверкающих искр, подобно буйству огненных светлячков, отбрасывают на стены рыжеватый свет. Белый титан горделиво вскидывает голову, и длинная шерсть волнами струится по его закованной в тяжёлые обручи шее. Волны горячего воздуха расходятся от уродливого хвоста-факела, и шерсть дракона по воле воздушных потоков поднимается вверх, а перья топорщатся, будто бы Реширам хочет напасть в гневе. Однако он не нападает. Пронзительно-синие глаза изучают Лил. Шкура на вытянутой звериной морде собирается в гармошку, ноздри раздуваются. Дракон нелепо шевелит когтями на широких крыльях, и рычит, подняв голову к пробитому много столетий назад потолку. Сейчас в нём не слышно ни равнодушия, ни выжидающего спокойствия – есть только безудержная сила, гордость и ещё что-то неведомое, незнакомое по галлюциногенным видениям. Может быть, это что-то и есть его настоящая душа.

Неведомый зверь медленно парит высоко над землёй, изредка взмахивая перепончатыми серыми крыльями. Этих редких взмахов недостаточно, но дракон продолжает лететь, будто питаясь мистической бесконечной силой. Тихо тлеет огонь в его хвосте-турбине, редкими всполохами окрашивая переходящее в ночь небо. Серые перья топорщатся на его мохнатом загривке, ярко горят оранжево-алые глаза. Исполинский дракон приземляется перед пылинкой-человеком, опирается на все четыре лапы, и опускается перед ним, с любопытством заглядывая человеку в лицо.

Золотой свет сгущается, рождая очертания громадного слона с одним бивнем и покрытой рубцами шкурой на спине. Дарманитан несётся к Лил, но призрачный донфан хватает его хоботом и отшвыривает в древнюю стену. Рычащие фигуры монстров расступаются перед слоном, припадают к земле и крадучись отступают. Перед телом квагсайра, на которое с грустью смотрит слон, у рыдающего золотистого пальпитода сквозь кожу прорываются его собственные, настоящие передние лапы. А в голове видящей, но не понимающей этого Лил эхом отдаются чьи-то рычащие слова.

“В этом месте нет ничего невозможного... Мысли становятся желаниями, желания – волей, воля ломает мир и преобразует его границы через веру... Так всегда было... И всегда будет...”

Над бесконечным полем за стенами замка застыли иссиня-чёрные грозовые тучи с голубоватыми проблесками. Белый дракон отрывает полный смутной тоски взгляд от линии горизонта и тянется крылом к стоящему около его лапы-колонны человеку. Тот последний раз проводит рукой по наточенному мечу и прячет его в ножны под просторной царской одеждой. – Он так и не согласился с моей Правдой, Реширам. Страна одна, а нас двое – как ещё мы сможем разрешить этот спор? Покемоны важны для людей, но они не могут управлять страной наравне с нами. Ты ведь и сам знаешь это, мой верный друг?.. Я не отец, на этот раз мы пойдём до конца! Реширам поднимает голову к небу и издаёт полный торжества звериный рык, на который где-то в небесах откликается гром.

В музее Накрении немноголюдно и буднично-скучно. Исполинский окаменевший за века скелет драгонайта манит к себе почти всех забредших в зал посетителей, отражаясь в объективах их фотоаппаратов. Молодой человек с рыжевато-коричневой взъерошенной шевелюрой отрывается от толпы и подходит к неприглядному белому камню в форме шара, рядом с которым нет даже подписи. Смотря на гладкую поверхность, парень разочарованно вздыхает и поворачивается к артефакту спиной. – Показалось, – бурчит он себе под нос и идёт изучать скелет однажды вымершего и возрождённого вновь армалдо.

Иссушенные адским пламенем редкие стволы деревьев дотлевают под панцирем из хрупкого угля, их поверженные сородичи бесформенными обломками покрывают опепелённую землю. Обезображенные смертельной схваткой тела людей и покемонов образуют смердящее месиво, низко над которым клубятся грохочущие тучи. Дракон, шкура которого стала чёрной от копоти, крови и грязи, падает с неба прямо на ворох трупов и неуклюже приземляется с хрустом попавших под его тушу костей. В факеле на хвосте дракона глухо клокочет всепожирающее пламя, когда он обнажает клыки высоко в небо, где из смоляной тучи выныривает окровавленный чёрный титан. Сеть голубых молний покрывает нового монстра, и тот с громовым рычанием ныряет к земле. С неё с ответным воем уже срывается покрытый рваными ранами белый титан, и в глазах обоих нет ничего кроме жажды вражьей смерти.

Манафи кидается на каменный пол к ногам Реширама и что-то выкрикивает. Дракон медленно опускает голову к крохотному комочку, и пламя в его факеле постепенно затихает. Покрытый ушибами сейсмитод остаётся чуть позади, его лапы дрожат, когда взгляд голубых глаз скользит по покемону. Реширам вновь глядит на Лил, и из раскрывшейся пасти вырываются искры. «Они просят за тебя?.. Мог ли твой ответ не быть Правдой?» Лил ничего не говорит. Ей всё ещё нечего ответить.

Руины древнего разрушенного города почти погружены в песок, и ветер по крупицам перегоняет с места на место дюны. Темнокожая исследовательница проводит широкой кистью по поверхности почти занесённого в песок белого камня; на лице её появляется улыбка радости встречи с новой загадкой. Внезапно ветер стихает. Застилающий солнце силуэт белого дракона застывает перед исследовательницей, и та, напуганная, отскакивает от диковинного миража. Реширам скалит клыки и фыркает, расправляя крылья. На его морде растерянность и выдержанная во времени злоба. – Ты же... Сам Реширам? – неуверенно задаёт вопрос исследовательница. Дракон молчит, вглядываясь в её лицо, а затем рассыпается в прах, оставив после себя лишь наполовину занесённый песком камень.

Молодой тренер с непониманием смотрит на белый шар, лежащий на асфальте. Несколько десятков зевак толпятся поблизости, привлечённые небывалым скоплением лидеров. Рыжая шевелюра Чемпиона в свободных белых одеяниях колышется на ветру. Темнокожая хозяйка музея и местный лидер по совместительству в задумчивости молчит, слушая сбивчивые рассуждения регионального профессора, чей белый халат уже покрыт серыми пятнами принесённой из пустыни пыли. – Мы не знаем, как воскресить Реширама, – завершает монолог Джунипер. – Его дух всё ещё наверняка в этом камне, но без тела это всего-навсего булыжник... Клонирование не сработает, тут не нашлось ДНК. После Великой Войны от Реширама не осталось ни костей, ни даже клочка шкуры. Если честно, я даже не верю, что это и есть божество прошлого. – И что же мне делать?! – кричит тренер, коричневые волосы которого треплет ветер. – Плазма ведь воскресила Зекрома! Реширам – это ведь наша единственная надежда! Джунипер качает головой. – Ты... помнишь, что Клэй нашёл в окрестностях Айсирруса? Если похищенные Плазмой покемоны на самом деле..., то... Нет, никто из нас не может дать тебе совет. Мы не можем заставить тебя пойти по их стопам. Будь сильным, Гарри. Ты должен найти свою собственную дорогу.

Спрятавшийся в пробитом чем-то громадным проломе в стене оператор направляет камеру на исполинского чёрного монстра и стоящего перед ним человека с длинной копной зелёных волос. Турбина на хвосте зекрома с громким гулом начинает работу, генерируя бесчисленные молнии. Прямо перед ними пошатывается тренер, чуть впереди – едва держится эмбор, зажимающий бок окровавленной лапой. Пламя на воротнике покемона едва колеблется, будто готово погаснуть, но в глубине угрюмых глаз искрится упрямая решимость. Перед ними на покрытом трещинами полу лежит небрежно вываленный из сумки белый камень. – Не смей так говорить! – истошно кричит тренер. – Вы не желаете покемонам добра! Вы убили их ради воскрешения Зекрома! Уверенность на лице зеленоволосого сменяется непониманием и испугом, когда тот оборачивается к титану за его спиной. Зекром тихо приоткрывает пасть и поглядывает на противников красными глазами. – Мы бы никогда не сделали такого! Зекром, разве это может быть правдой?! Чёрный дракон наклоняется к человеку, и тот проводит рукой по его шершавой морде. – Зекром говорит, что только вера способна вернуть дракона к жизни! Что...? Ты говоришь, что веры одного или даже десяти мало...? Верить должна целая... Страна? Значит... Взгляд тренера эмбора опускается к камню, на котором оттеняются полосы запёкшейся крови. – Как же...? Где же..? В Зекрома ведь теперь верят все, но кто верит в Реширама? Камень вздрагивает и покрывается узором из ожившей лавы.

Реширам молча смотрит на Лил, и та чувствует на себе тяжесть, будто бы это и не взгляд вовсе, а громадная тяжёлая лапа. Манафи обессиленно молотит плавниками по уродливой драконьей ноге. Его кожа больше не отливает привычным влажным блеском. Спиной Лил ощущает сухое тело защищающего её сейсмитода. Голдкинг молчит, но тренеру не нужно слышать слова, чтобы понять его страх и потерянность. – Наверно, – тихий голос Лил заставляет дракона пошевельнуться. – Наверно... это не было Правдой, которую ты ищешь. Пути людей... и вас... неразрывны. Потому что... Все мы... Слишком глупы... *** Где-то вдалеке тихо шумит море.

Лил в ужасе просыпается на больничной койке, вырвавшись из череды сменяющих друг друга видений, и не может понять, реальность перед ней, или очередная вызванная из небытия картина. Почему-то сидящий рядом Финни бросается тренеру на шею, и Лил не может понять, что изменилось, когда слышит от него уже такое непривычное «мафф». А потом она вспоминает что-то ещё. «Если это действительно так, ты докажешь мне и без моей мудрости...»

====== Глава 77 ======

– Воспетый в легендах Реширам, – голос Лил звучал отстранённо, когда она перевернулась на спину и подняла глаза к потолку, – помогает тем, кто жаждет построить мир Правды... Он способен сжечь весь мир... Точно способен. Уже, наверно, сжигал...

Массивная книга легенд со всего мира свалилась с кровати и тяжело грохнулась на пол, но не привлекла к себе внимания. Лил была в больнице – это надоело бы ей, если бы не стало таким привычным. Шевелиться не хотелось. О том, чтобы идти куда-то или хотя бы поправиться особо не думалось. Тело казалось чужим, а в голове, стоило лишь закрыть глаза, мелькали бесчисленные картины того, что девушка никогда не видела наяву. Почему-то это казалось правильным. Не нужно было говорить Решираму то, в чём сама Лил не была уверена. Ведь... Белый Зверь разорвёт свой контракт и отметит печатью Избранного морем, даровав ему свет Познания и тьму Вечности. И когда жертва будет принесена, Правда наконец сбросит оковы тайн и уничтожит былое, взяв душу Избранного и обретя себя вновь... Теперь эти слова почему-то больше не казались глупостью. Всё шло к тому, чтобы Лил пропала в башне, но этого не случилось. С ней больше не было ни света Познания, ни тьмы Вечности... Или этим светом были увиденные картины? Но тогда что же тьма? И почему самым краем сознания на границе с сумасшествием Лил чувствовала соприкосновение с чьей-то мрачной наполненной болью душой? – Ему нет покоя, – наконец тихо произнесла девушка, упорно стараясь не сомкнуть веки вновь. – Реширам ищет ответ... Но не может найти его. Теперь я понимаю Чемпиона... Я знаю, почему Юнова изменилась... Но... Какое мне дело, а, Финни? Манафи появился на подушке, и Лил вгляделась в его грустное лицо. Финни оставался единственным покемоном, которому было дозволено находиться в палате. Лил оставалось лишь гадать, каково было Блинки, Голдкингу и Фердинанде, вновь оказавшимся в компьютерной системе хранения. Наверно, не больно-то и хорошо... Манафи что-то неуверенно произнёс; тренер вздохнула и отвернулась, в очередной раз убедившись, что больше не понимает его. – Это глупо, Финни. Он дал мне попользоваться своей мудростью только потому, что я больше других испугалась быть проглоченной кюремом. Он протащил меня через всё это лишь затем, чтобы я встретила этих несчастных покемонов... Чтобы я на их примере решила, как должно быть... Чтобы он увидел, что из этого выйдет... Мы были как игрушки для него, Финни! Из-за его игр нам пришлось пройти через такое... А ему плевать! Он уже унёс столько жизней, что я даже не знаю, зачем ещё ему нужен этот ответ! Манафи зашевелился за головой Лил и толкнул её чуть влажными плавниками. Если потонувшие в водовороте увиденных картин воспоминания не были миражом, ему самому сильно досталось от встречи с Реширамом, но сейчас Финни казался уже почти здоровым. – Знаешь, Финни, – продолжила девушка. – Ты всегда был прав. Даже сейчас я говорю всё это чтобы найти оправдание... На самом деле... Я всё-таки немного поняла его... Он может смотреть в чужие души, но если он смотрит слишком пристально, то не может скрыть своё собственное прошлое. Когда-то... Реширам сражался против того, кто считал нас всех слишком... равными. Он не видел в этом Правды. Правда – это ведь то, что логично, так? Лил развернулась, чтобы узнать ответ Финни. Манафи замер, глядя в её лицо, и девушка увидела его растерянность. – Ну, это ведь тоже логично, – понимание того, что любые слова манафи не доберутся до её ушей, неожиданно принесло Лил облегчение и непонятную лёгкость – она больше могла не бояться вступить с ним в спор. – Можно построить у себя в голове всё, что угодно и попробовать прийти к этому идеалу. А можно в том же идеале найти недостатки исходя из логики или чего-нибудь ещё, и назвать правдой. А потом найти в правде недостатки, которые можно разрешить идеалом... И так до бесконечности. Манафи пробормотал что-то с заметным раздражением. – Реширам привык к своей Правде. Он всё-таки убивал за неё... И даже сам погиб! А потом, столетия спустя, судьба подкидывала ему совсем других людей, с совсем другой Правдой. Он видел стремления Леноры... Но они не были достаточно сильными для него. Слышал Гарри... Но не верил. Гарри ведь считал, что счастье именно в единении с покемонами – может быть, Реширам подумал, что это не отличается от того, против чего он сражался. Но в конечном итоге... Только люди могут решить, что именно считать Правдой или Идеалом. И знаешь, Финни... Только люди могут решить, жить этим драконам или оставаться прахом. Лил приподнялась и села на кровати, чувствуя уже непривычную слабость в мышцах. Монолог почему-то придал ей сил, заставив думать не только о прошлых кошмарах. Девушка уже как минимум несколько дней не ощущала себя такой живой, проплутав во мраке сомнений и воспоминаний. Теперь же всё несколько изменилось. Где-то впереди Лил услышала зыбкий голос приближающегося решения. В неожиданность перемены трудно было поверить, но эти несколько дней всё-таки к чему-то привели. – Без людей ни Зекром, ни Реширам не смогли бы воскреснуть. Может быть, они даже не смогли бы быть такими, какие они есть, если бы не люди. Да, они очень страшные... Очень могущественные... Может быть, даже беспощадные. Я боюсь их, Финни, – Лил поёжилась, – из-за этого могущества... Но даже несмотря на их силу... Они потеряны. Финни ничего не успел ответить – тренер продолжила почти сразу же. – Он больше не делится своими знаниями, но всё равно наблюдает откуда-то, ведь так? Значит, мы докажем ему. Обязательно докажем... Финни сидел без движения, ловя каждое слово Лил. Та кивнула ему, вспоминая всех покемонов, которые оказывались в её команде. Их поступки, поведение, слова... Их отчаянное желание вернуть Лил на прежний путь, ради достижения которого они могли и поднять лапы на тренера, зная, что та, слыша их, не сможет просто наплевать на эти чувства, как бы не хотелось. Из-за всех потерь, что поджидали их во время путешествия, из-за того, что повсюду ждали ошибки и утраты, Лил почти поверила в то, что неправы покемоны... Но ведь она сама выбрала опасное путешествие. Что бы ни случилось, команда продолжала быть рядом. Если бы они не хотели быть рядом, то уже ушли бы. Но они не уходили, даже когда... Лил сглотнула, вспомнив брошенную ей же вайлплюм, пропавшую в омуте вместе с залитым мистическим светом змеем. – Покемоны и люди должны жить в тесном партнёрстве. Гарри тоже пытался доказать это, но как он ни старался, его действия не были последовательны. Он где-то ошибся. Но он был прав! Может быть, я даже никогда не смогу понять эти ошибки, но пока мы должны лишь показать, что, сколько бы страданий люди и покемоны ни причиняли друг другу, наши связи должны и могут стать прочнее! Лил сжала руки в кулаки: мир внутри её головы выстраивался вокруг поразительно логичным образом, пусть даже в этой картине всё ещё не хватало отдельных деталей. А вместе с этим и отдалялись многочисленные переживания, смытые усиленной мозговой деятельностью. – Смотри, Финни... Что бы ни случалось с вами, вы продолжаете тянуться к людям. Даже если люди нанесли кому-то увечья, если кто-то плохой обошёлся с покемоном отвратно, покемон всегда готов открыть своё сердце кому-то другому, даже если ему самому может казаться иначе. Ты ведь помнишь Барбару? Или даже Каррин? Какой бы ни была кродант на деле... Ты ведь сам всё равно чувствовал это, да? Ты просто не хотел придавать этому значения из-за своей детской обидчивости. Финни что-то громко закричал – услышав нотки возмущения, Лил смело предположила попытку оправдаться. Как и следовало ожидать, очень скоро манафи замолчал, надулся, но всё-таки кивнул. Тренер сразу искренне улыбнулась ему в ответ, будто бы переместившись в безоблачный момент из прошлого, когда она даже не думала, что писки покемонов означают что-то важное, а манафи казался всего лишь беззаботным непослушным сорванцом. – Смотри, Финни, – Лил вздохнула. – Даже Элис, хотя все мы её не очень любили, желала доказать что-то из-за людей. Она много раз ошибалась и выбрала неверный путь, но всё-таки защищала нас... Даже когда могла просто доказать свою силу, вызвав кого-нибудь из вас на смертельное соперничество. Блинки до сих пор верит, что покемоны должны помогать людям даже несмотря на то, что её сделали инвалидом. А брошенные... У Хинаты и мыслей не было возненавидеть людей, хотя прошлый тренер просто взял и выгнал её! Голдкинг продолжает любить своего прошлого тренера, хотя даже видел его не каждый день и всё сидел в покеболле! Флип... Флип погибла за меня... Хотя я сама бросила её. Приподнятое настроение слегка угасло, будто бы покрывшись плёнкой тлена. Казавшиеся такими простыми и понятными выводы начали терять своё значение – Лил засомневалась в том, что, совершая такие ошибки, может двигаться вперёд. Манафи вздохнул и зажёг огоньки на кончиках антенн; девушка сразу же вспомнила что-то другое – хорошее, пусть и соседствующее с печальным. – Ты ведь тоже видел это? Это... Таран приходил к нам в башне? Он помог нам, когда это произошло... Даже после смерти помог... А я ведь даже как подобает и его не похоронила... И Пирр теперь с ним... Финни вздохнул и упал ничком на подушку, лишь его тёмные глаза продолжали следить за Лил. Покемон даже не пробовал ничего говорить: будто смирился с тем, что тренер больше его не понимает. Лил помотала головой – она же только что хотела что-то сказать, и забыла всё, стоило ей лишь на мгновение подумать об ошибках! – Люди... Тоже тянутся к покемонам. Большинство из них. Может быть, даже те, которые причиняют покемонам зло, на самом деле не хотят это делать? Они просто... Не понимают, что делают? Ведь для нас вы не разговариваете, Финни! Мы просто считаем вас глупее, но в конечном итоге люди даже не знают, как прожить без покемонов! Манафи булькнул. Лил показалось, что он настроен скептически, но что-то заставило её улыбнуться. – И знаешь, Финни... Пусть я и не понимаю точно, что ты сейчас говоришь, я могу видеть твои чувства и додуматься... До чего угодно. Все мы можем. Вы не утратили способность понимать нас, но и мы, люди, ещё сохранили часть это способности... Ведь мы всё-таки произошли от одного предка, верно? Снова посмотрев на манафи, Лил тяжело вздохнула. – Это будет очень сложно, но нам уже давно некуда отступать. Мы ошибаемся и когда думаем о безопасности, и когда кидаемся в бой, очертя голову. Мы все несовершенны, мы можем ошибиться даже если будем просто сидеть на месте. И Реширам такой же. Он тоже может ошибаться. Чтобы доказать ему это, нам остаётся только двигаться вперёд и дать ему увидеть ответ! Мы сможем дойти до конца. Ты ведь со мной, Финни? Ответит на взгляд Лил, манафи кивнул и сразу же отвернулся. Отвернулась от него и тренер – несмотря на громкие слова, сомнения и раскаяние всё ещё оставались где-то внутри её, тихо бередя душу. А за снежной пеленой в окне девушке чудилось маленькое зелёное пятнышко, убегающее по ветвям.