Текст книги "Завтра не наступит (СИ)"

Автор книги: TajaBonBon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Собравшись с мыслями, я попыталась ударить мячик клюшкой, но он покатился совершенно в другом направлении.

– Не умеешь играть в гольф? – тихий низкий голос над ухом заставил меня вздрогнуть. За моей спиной близко, но не соприкасаясь, стоял Сэм, слегка наклонившись.

– Ничего подобного! – я попыталась придать себе уверенный вид.

Парень отошел в сторону и непринужденно ударил по мячику. Мячик прокатился по лабиринту и четко попал в нужную лунку. Повернувшись, Сэм ухмыльнулся, приподняв одну бровь. В его глазах играла нотка самодовольствия.

– Если хочешь, мы можем тебя научить метко попадать в цель, – Эрик, который тоже попал в лунку, подбежал к нам.

– Не знаю… – замялась на минуту я.

– Итак, для начала согни колени. Держать клюшку нужно вот так, – старший брат быстро оказался сбоку, аккуратно поправляя клюшку в нужную сторону. – Если хочешь определенный угол, то, соответственно, поворачивай ее.

Сэм показал мне еще несколько приемов, ни разу не прикоснувшись к моим рукам: он только двигал клюшкой в разные направления. Я была смущена, так как мы стояли друг от друга на очень маленьком расстоянии. Парень близко приближал пальцы, поправляя клюшку, но едва касался кожи, что было облегчением.

– Ты же говорил, что из тебя учитель такой себе, – я попыталась ослабить напряжение, которое царило между нами.

– Ради такого случая я готов курсы организовать, специально для тебя. Боюсь только, они не помогут, ты безнадежна, – показушно вздохнул Сэм, но его лицо, как и раньше, не выражало эмоций.

«Ах так!» – внутри, как обычно со мной случалось в подобных ситуациях, забурлило желание доказать обратное. Я подошла к мячику и уверенно приспособила клюшку, вспоминая слова насчет правильности удара. Попытавшись рассчитать траекторию, слегка толкнула мячик, и он, к моему удовольствию, упал точно в лунку. Я повернулась и победно улыбнулась.

– Неплохо-неплохо, – равнодушно кивнул Сэм, но мне все-таки показалось, что ему было приятно меня учить.

После гольфа мы вернулись к взрослым. Они сидели на скамейке под деревом около одной из палаток, где продавали еду. Я хотела было уже пойти дальше к следующему полю для игр, как вдруг резко выскочивший сбоку Эрик кинул в меня охапкой сухой опавшей листвы.

– Ой! – от неожиданности я взвизгнула. В ответ на это мальчик заливисто рассмеялся.

Только я открыла рот, чтобы возмутиться, как сзади полетела новая порция листьев. На этот раз виновником «листопада» оказался Сэм.

– Ну все, война так война! – рассмеялась я, тоже загребая листьев и кидая их в сторону братьев.

Мы еще пару минут бросали друг в друга листья, бегая за друг другом и смеясь.

– Ребята, может, перекусите? – крикнул нам мистер Коллинз.

Я подошла к скамейке и села около мамы, в то время как мальчики еще немного дурачились.

– Даже не знаю, что делать, Блэйки так и норовят загробить нашу компанию, – мистер Коллинз серьезно что-то рассказывал моей маме. Я решила прислушаться, хотя это было достаточно сложно сделать из-за смеющихся рядом братьев.

– Зачем им это? Они и так владеют огромной компанией, куда больше-то? – недоуменно спросила моя мама.

– Мы их главные конкуренты, видимо, хотят быть на рынке одни, – нахмурился мужчина. – Они даже пытались угрожать моей…

Он не успел договорить, так как братья подошли ближе к нам.

– Идите купите себе что-нибудь, – мистер Коллинз улыбнулся, доставая из кармана кошелек.

Пока Сэм и Эрик покупали по хот-догу, я поглядывала на взрослых: их лица были сосредоточены и взволнованны. Кто такие Блейки? Угрожают ли они семье Коллинзов?

– Эйлин, хочешь что-нибудь? – поинтересовался у меня младший брат.

– Нет, спасибо, – есть мне действительно не хотелось, но кроме этого я также хотела дослушать разговор взрослых. Среди них повисла напряженная тишина; они явно прервали разговор из-за нас с братьями и вряд ли вернутся к нему, пока мы рядом.

Взяв еду для мальчиков, мы присели к родителям. Мистер Коллинз тут же начал рассказывать смешные и забавные истории из своей жизни.

– И вот, мы все втроем: я, Эмма и Скарлетт, решили прогулять уроки, поэтому спрятались в школьном подвале. Сидим мы, никого не трогаем, как вдруг нас замечает уборщик и как побежит в нашу сторону со своей шваброй. Мы уже не первый раз там прятались, а ему это жутко не нравилось. Мы бегом от него, а он гонится за нами и кричит что-то. Так и хотел нас шваброй своей ударить, – мистер Коллинз сам же рассмеялся.

Я усмехнулась, вспомнив, как мы с Крисом тоже сбегали с уроков. Особенно запомнилось, как мы пропустили урок истории, спрятавшись в женском туалете. Мне всегда нравилась история как школьный предмет, особенно привлекали средние века, дворцовые интриги Европы и географические открытия, но мы с другом терпеть не могли учительницу, которая нам ее преподавала: бесконечные тесты, выделение любимчиков и к тому же безумно скучная и монотонная речь, под которой идеально хорошо разве что засыпать, но никак не учиться.

– Мама, ты прогуливала уроки? – наигранно ахнула я, присоединяясь к разговору.

– Ну, а кто этого не делал, – призналась она. – Да и в основном Скарлетт была зачинщиком всех таких мероприятий.

– Миссис Коллинз? – я удивилась, вспоминая, какая эта дама сейчас: холодная и нервная.

– О да, – мама поддалась воспоминаниям, слегка подпирая рукой подбородок. – Скарлетт любила искать себе приключений на свою голову, даже в старшей школе она иногда придумывала разные розыгрыши. А какие вечеринки она устраивала…

Повисла небольшая тишина. Мне показалось, или мама даже жалеет, что миссис Коллинз так переменилась?

– Жаль, что она потеряла свой внутренний огонек, – тихо произнесла она, как будто говоря это не нам, а самой себе.

– Так, давайте не будем о грустном настоящем, лучше о будущем – резко прервал речь мамы мистер Коллинз, поворачиваясь ко мне. – Эйлин, кем ты планируешь работать?

– Пока точно не знаю, но хотелось бы переводчиком, – призналась я, все еще размышляя о словах мамы. Как давно миссис Коллинз перестала быть той шаловливой девочкой? Было ли это стадией взросления, или причина кроется в другом? «Нужно уточнить у мамы», – решила я. Не знаю, почему меня так заинтересовал этот факт, но со своим любопытством я ничего поделать не могла. «Может, миссис Коллинз избегает маму из-за неприятных воспоминаний? Возможно, что-то серьезное послужило поводом для такой перемены», – неожиданно пришло в голову.

– Если хочешь, могу тебя устроить к нам в фирму, – предложил мужчина.

– Большое спасибо, но пока что не стоит, – я быстро отказалась, заметив взгляд мамы.

– Как знаешь, – пожал плечами мистер Коллинз, и, сделав маленькую паузу, встрепенулся. Около его губ вновь появились маленькие морщинки, а в глазах мелькнула тень ностальгии. – О, я еще вспомнил один смешной случай. У Скарлетт в сумке можно было найти все, что угодно: от ланча и цветных ручек, до перочинного ножика и спичек. Как-то раз на уроке залетела в класс оса. Все начали паниковать, а Скарлетт уверенно встала на стул и выкрикнула на весь класс: «Без паники! Я разберусь!» Она с серьезным видом порылась в рюкзаке и вытащила откуда мухобойку! Нужно было видеть лица учителя и учеников, когда она со всей силой ударила осу этой самой мухобойкой!

Мама и я рассмеялись. Это было так странно: узнать о миссис Коллинз, что она была взбалмошной и активной девушкой. История про рюкзак напомнила мне о Крисе, который тоже любил складывать в свою сумку весь хлам: фантики, карандаши, стикеры, еду, резинки, браслеты, жевательные резинки и прочее. Помню, мы случайно нашли в глубине кармана рюкзака кусок хлеба годовой давности, уже превратившийся в черствый сухарь, и две пары работающих наушников, которые мы считали давно потерянными.

Все на какой-то период замолчали. Эрик нетерпеливо смотрел по сторонам, явно желая поиграть. Заметив вблизи компашку детей, он быстро подбежал к ним, моментально вливаясь в беседу. Дети сначала с подозрением посмотрели на него, но уже через несколько мгновений приняли к себе в компанию. Эрик тут же начал им что-то рассказывать с хитрой улыбкой на лице, вероятно предлагая необычную игру. Мальчик казался таким дружелюбным и активным, что его ровесники сразу проявили интерес. Было интересно наблюдать за ним, ведь я в детстве не любила первая знакомиться с другими детьми, боясь больших компаний. Только через некоторое время, благодаря неудачным опытам и преодолению своей нерешительности, я научилась быстро привыкать к новому коллективу и находить подход почти к каждому, в то время как Эрик будто умел это делать с рождения.

Перед приездом в дом Коллинзов я боялась, что младший сын будет капризным и несносным ребенком, который все время что-то требует и вечно всем недоволен. Или того хуже, будет относиться ко всем с презрением, будучи ребенком из обеспеченной семьи. Эрик оказался совершенно другим: к окружающим он относился одинаково дружелюбно, не кичился своим происхождением. Возможно, мальчик вовсе не задумывался о нем серьезно. Ни разу я не слышала его капризов или нытья, и даже при приеме пищи он не привередничал.

– Что же ты все про Скарлетт рассказываешь? Лучше про себя расскажи, – я оживилась, услышав голос мамы.

– Говоришь, про себя рассказать? – мистер Коллинз почесал затылок. – То, что было в школьные годы ты и так знаешь, а вот после… Когда я только основал фирму, нужно было устроить встречу с инвесторами. Составил пригласительные сообщения и отправил их по электронной почте. Двум из трех инвесторов я отправил письма правильно, а вот последнему… Случайно опечатался, и в итоге на встречу, знаете, кто пришли? – мы с мамой мотнули головой. – Участники клуба пчеловодов!

***

Вдоволь наигравшись и наевшись, все наконец пошли обратно домой по той же самой дороге. Уже стемнело, и зажглись ночные фонари, хотя толку от них было мало: они тускло освещали тротуар. Как взрослые, так и мы молчали, будучи уставшими от насыщенного и веселого дня. Эта тишина была приятна, я уже не чувствовала себя так неловко в компании с Коллинзами, как раньше, и за день чуть ближе узнала их, даже отца семейства. Я давно так не смеялась: мистер Коллинз мастерски умел рассказывать анекдоты и прочие забавные истории. «Он так жизнерадостно себя вел, что и не скажешь, что в глубине души о чем-то сильно переживает», – вспомнился разговор мистера Коллинза с мамой о Блейках, и неподдельное волнение в глазах мужчины.

– Я уже думала, вы потерялись, – сухо произнесла миссис Коллинз, как только мы зашли в прихожую. Она стояла около двери в гостиную, недовольно подняв брови. Женщина сложила руки на груди и раздраженно забарабанила пальцами, словно собираясь нас за что-то отчитать.

– Зря ты с нами не пошла, мы провели время просто замечательно, – похвастался Эрик, снимая с себя куртку.

– Я рада за вас, – женщина поджала губы. Ее речь звучала резко, а недовольство ощущалось в каждом незначительном жесте. – Ужинать будете?

– Если только чай, – ответила мама, и от меня не ускользнуло, что она тоже заметила холодность школьной подруги.

Мы неплохо поели на ярмарке, поэтому проголодаться не успели. А вот после прохладного вечера от согревающего чая никто бы не отказался.

В столовой ненавязчиво светил настенный светильник, погружая остальную часть комнаты в полумрак, на столе горели несколько свечей. Необычная черта Коллинзов состояла в том, что в их доме в основном работало мало электрических источников света, часто зажигались свечи и камины. Это отчасти придавало уютную атмосферу, но в то же время казалось, что во мраке кто-то скрывается.

***

Все до позднего вечера сидели в гостиной, обсуждая разные темы, в том числе и планы на будущее. Я разместилась на диване с мамой, облокотившись на ее плечо, и смотрела на горящие в камине дрова. Хотелось уже пойти спать, но бурная беседа так увлекла, что подходящего момента уйти не находилось. Эрику повезло, он ложился раньше всех, поэтому его уже отправили наверх.

Миссис Коллинз сидела рядом с мужем, скрестив на груди руки, и временами бросала стальные взгляды то на нас с мамой, то на Сэма. Порой, когда мистер Коллинз слишком громко говорил, эмоционально рассказывая ту или иную вещь, она многозначительно смотрела на него, плавно кладя руку на колено мужа. Тогда мистер Коллинз останавливался, искоса смотря на жену. Ощущалось, что он сам не понимал, почему миссис Коллинз так ведет себя. Невозможно было представить, как такая ледяная женщина раньше была резвой и веселой. Ни разу за все мое пребывание в доме Коллинзов я не слышала ее смех, а улыбка настолько редко касалась ее лица, что такие моменты можно было пересчитать по пальцам.

– Эйлин, ты, наверное, хочешь спать уже? У тебя глаза закрываются, – участливо поинтересовалась мама.

– Немного да… Не привыкла столько бегать и прыгать, – призналась я.

– Что ж ты молчишь, мы же не заставляем тебя здесь сидеть, – нахмурился мистер Коллинз.

– Мне интересно было посидеть с вами, – я соврала. Несмотря на то, что я слушала их разговоры, мне было лень понимать, о чем именно они говорят.

– Иди уже спать, бедная, – ласково улыбнулась мама.

Пожелав всем спокойной ночи, я отправилась на кухню, чтобы отнести кружку чая, которую я прихватила из столовой, так и забыв ее поставить обратно. За кухонным столом стоял Михаил и с чувством давил что-то в небольшом блюдце.

– Доброй ночи, – сказал он, не поднимая своей головы.

– Доброй… – тихо отозвалась я, поставив на край стола кружку.

Искоса взглянув на блюдце, я скривила губы: в нем находилась темно-зеленая жидкость, по консистенции похожая на мазь. Не очень приятная на вид жижа, надеюсь, готовят ее не для употребления.

– Думаете, я решил кого-то отравить? – дворецкий поднял голову и усмехнулся.

– Нет, с чего Вы взяли?

Дворецкий уставился на меня на пару мгновений, но после вновь продолжил вымешивать мазь.

– Я надеюсь, Вы хорошо провели сегодняшний день, – проигнорировал вопрос дворецкий.

– Да, все было отлично.

«Нужно срочно уходить, а то пристанет с вопросами», – подумала я, уже медленно пятясь к выходу.

– Хотите совет, мисс? – неожиданно спросил мужчина, снова резко подняв свои проницательные глаза.

– Эм… Нет, – нахмурилась я, так как общество дворецкого мне не нравилось и беседовать с ним.

– Советую проживать каждый день так, как хотите нужным. И никогда не слушайте других, делайте то, что вам действительно нравится. Позволяйте себе то, что запрещено, запрещайте себе то, что заставляют. Увы, откуда нам знать, вдруг завтра уже не наступит? – напутствовал дворецкий, словно не услышав отказа.

С этими словами, дворецкий, казалось, довольно вздохнул, продолжая свою работу.

– Спасибо. Спокойной ночи, – добавила я, быстро выходя из комнаты.

– Спокойной, – отозвался Михаил, но я уже закрыла дверь кухни.

Комментарий к Глава 2

Буду рада вашим отзывам❤

========== Глава 3 ==========

Комментарий к Глава 3

Группа в Вконтакте, где я публикую спойлеры, анонсы глав, арты персонажей и сцен и многое другое: https://vk.com/secret_place_author

Приятного чтения!

Конец имеет все: дорога и весна,

И радости, и жизнь. Увы, ничто не вечно.

Бессмертна только смерть. Ведь лишь она одна

И к каждому придет, и длится бесконечно…

Эдуард Асадов

Я проснулась в холодном поту. Мне приснился безумно неприятный сон. Хоть он мало запомнился, волнующий осадок остался. Я вздохнула, перевернулась на спину и уставилась на потолок. Вдруг перед глазами стали всплывать отрывки из сна: ночь, темный лес; среди полыхающих в огне старых и сухих деревьев много людей куда-то бегут, слышен оглушающий плач ребенка и ужасающие вопли боли. Я стояла посередине всего этого, но не могла пошевелиться, тело было будто скованно цепями. Попытка крикнуть вышла неудачной, рот лишь беззвучно открывался, моего голоса было не слышно. Неожиданно вдалеке, над верхушками деревьев, взлетела фигура. В темном небе виднелись лишь ее слабые очертания, однако кое-что выделялось четко: у существа были длинные рога. Создание медленно приближалось ко мне, но здесь сон оборвался, и я проснулась.

Я снова вздохнула и решила встать с кровати, попить воды, чтобы избавиться от страшных видений. Наверняка это все фантазии и страхи. Стряхнув остатки сна, я подошла к подоконнику, где с вечера оставила графин с водой и с удивлением увидела, что на улице стоял густой-густой туман. Время в саду будто остановилось в каком-то устрашающем ожидании: ветки деревьев не колыхались, пения птиц подавно слышно не было. Даже оставшаяся листва не колыхалась под дуновением ветра. В этом было что-то пугающе-таинственное.

Только я хотела пойти в ванную, как по дому раздался страшный, душераздирающий крик. Сердце ушло в пятки. «Что-то случилось», – мелькнуло в голове. Я застыла, обдумывая, не показалось ли это. Наконец, я осторожно подошла к двери и, тихонько ее приоткрыв, слегка высунула голову. Поначалу ничего слышно не было, только учащенный стук сердца. Однако уже через несколько мгновений я услышала тихие всхлипывания на верхнем этаже. Я резко закрыла дверь. Стоило ли идти наверх, чтобы узнать, что там происходит? «Может быть, кому-то нужна помощь?» – подумала я, быстро накидывая на себя темную футболку и натягивая джинсы.

Я быстро поднялась на третий этаж и замерла на лестнице, оставляя перед собой буквально пару ступенек. Перед моими глазами открылась ужасная картина: миссис Коллинз едва стояла, одной рукой облокотившись о стену, а второй зажимая рот. По ее щекам текли слезы, глаза помутнели, руки дрожали, а прерывистое дыхание и всхлипывания нарушали мертвую тишину коридора.

Снизу послышались быстрые шаги. Мистер Коллинз, мама и дворецкий быстро подбежали к нам. Сэм вышел из своей комнаты и недоуменно посмотрел на происходящее.

– Что случилось? – встревоженно спросил мистер Коллинз.

Скарлетт лишь махнула рукой в сторону, плача еще сильнее. Я последовала взглядом в том направлении, куда показывала женщина. Только сейчас я заметила, что дверь в комнату Эрика была приоткрыта. Плохие предчувствия заставили сердце вновь учащенно забиться.

Тут же мистер Коллинз быстро подошел к двери комнаты младшего сына, все остальные последовали за ним.

– АХ! – воскликнула мама, закрыв рот руками.

Кровь в жилах застыла, резко появилось ощущение тошноты. Посреди комнаты на полу лежал Эрик: его горло было перерезано, а весь ковер вокруг него окрасился в темно-красный цвет. На лице мальчика играла улыбка, а глаза были прикрыты.

***

Дождь барабанил по окнам, капли медленно стекали по стеклу, оставляя за собой мокрый след. Порывистый сильный ветер срывал последние листья с и так уже практически голых деревьев. И без того серая земля казалась теперь еще более поникшей. Даже растения в доме будто чувствовали ужас происходящего, опустив свои зеленые листья.

Прошло уже несколько часов с того времени, как обнаружили тело Эрика. В доме там и здесь ходили полицейские и криминалисты, обыскивая углы в надежде найти хотя бы одну улику. Комнату Эрика огородили, не позволяя никому проходить туда. Судебный медик и офицеры полиции сделали видео и фотосъемку места преступления.

Я сидела на диване в малой гостиной, ожидая, когда меня позовут в кабинет на допрос как свидетеля. Мама сидела рядом, уставившись на пустой камин, в то время как миссис Коллинз стояла сгорбившись у окна. Она не переставая плакала, а ее взгляд, пустой и полный безнадежности, был устремлен в сад. Женщина нервно перебирала в руках носовой платок, временами сильно сминая его. Мистер Коллинз, как глава семьи, пытался держаться, однако это давалось ему с трудом.

Я не могла поверить, осознать, что Эрика больше нет. Только недавно мальчик показывал мне коллекцию фигурок, комиксов, мы вместе играли в теннис и гольф, кидали друг в друга осеннюю листву. Проведя с ним только пару дней, я успела привязаться к нему: я искренне смеялась над его шутками, с удовольствием наблюдала, как он с усердием доставал из шкафа свои фигурки, как он сосредоточенно приноравливался, чтобы ударить клюшкой по мячику, как бегал за Сэмом, чтобы скинуть на него охапку листьев. Что я чувствовала? Безысходность. Как же хотелось вернуть время назад, предотвратить все это, не дать мальчику умереть. Моя боль, конечно, не была сравнима с той, которую сейчас испытывает его семья. Я даже боялась представить, какого это – потерять сына или брата. В своей жизни я теряла близкого человека всего один раз, и то это было давно, еще в четвертом классе. Учительнице позвонили, подойдя ко мне, она сказала, что мне нужно срочно возвращаться домой. Я не понимала почему и зачем, но учительница лишь с грустью смотрела на меня. Придя домой, я узнала, что бабушки больше нет. Дальше все было как в тумане: похороны, люди, подходящие ко мне и зачем-то говорящие слова сожаления с мерзкой гримасой фальши на лице. Я ничего не понимала, или, точнее будет сказать, боялась принять факт, что больше ее с нами нет.

«– Круто! Ты хочешь стать астрономом?

– Не знаю, если честно… Мне многое интересно, но ведь у меня еще куча времени! Успею определиться».

Внезапно я вспомнила этот разговор с Эриком. Он так любил жизнь, хотел многое попробовать, испытать. Время. Его у него не было. Он так и не смог поступить в музыкальную школу, не успел посетить разные страны, он никогда не сможет стать астрономом или географом. Я не заметила, как по щекам потекли слезы. Я не хотела двигаться, позволяя им свободно течь по моему лицу. Мама, заметив, что я стала тяжелее дышать и шмыгать носом, взяла мою руку в свою, слегка ее сжав. Ее теплые пальцы обожгли холодную от волнений кожу. Мама… Именно в этот момент я осознала, насколько она дорога мне.

Эрика больше нет, и не будет. Не будет ни завтра, ни через месяц, ни даже через десять лет мы не услышим его звонкий смех и не увидим искреннюю улыбку. Его кто-то жестоко убил. Убил беззащитного ребенка, так и не дав ему даже насладиться жизнью. От этих мыслей я еще сильнее сжала руку мамы. Убийцу должны, обязаны найти и если это не сделают полицейские, я займусь этим сама. Пусть это опасно, и я ничего не понимаю в этом деле, но я не могу смириться с мыслью, что кто-то мог так жестоко лишить жизни маленького мальчика. Пусть лучше он меня бы убил, но не его. «Так, даже не думай о таком! Ты вообще представляешь, что тогда будет с твоими родителями?» – вернул меня в чувство внутренний голос.

Дверь кабинета резко открылась, оттуда вышел Сэм. Будучи малоэмоциональным, он не поддался чувствам, но в его глазах, всегда таких каменных, читались печаль и ужас. Думаю, он еще не осознал полностью произошедшее. Захлопнув дверь кабинета, он пулей вылетел из комнаты. Бедный Сэм… Я единственный ребенок в семье, но для меня потеря брата или сестры всегда была сравнима с потерей частички себя.

– Мисс Паркер, – из кабинета вышел молодой мужчина в полицейской форме.

Я встала и тут же села обратно: ноги будто стали ватными. Мама мягко погладила меня по руке; это придало сил. Я пошла, сильно не желая ни с кем сейчас разговаривать. Но допрос был обязательной вещью, поэтому мне пришлось повиноваться.

Зайдя в кабинет, я увидела много шкафов, доверху заполненных книгами и папками с документами в аккуратном порядке. Посреди комнаты стоял большой письменный стол, так же заставленный бумагами; на нем стоял графин воды. Справа от стола находился еще один камин. «Уже четвертый по счету в этом доме», – невесело подумала я. В отличие от того, что находился в малой гостиной, в этом горел живой огонь, бревна приятно потрескивали. Этот звук меня успокоил, я села на стул, указанный мне детективом. Темные обои и пасмурность на улице сохраняли комнату мрачной, а яркое пламя огня согревало помещение.

– Здравствуйте, – спокойно поздоровался мужчина средних лет. На его лице практически отсутствовали морщины,

однако небольшая седина выдавала его возраст, тщательно уложенные волосы отливали лаком, а над губой виднелись небольшие усы. Узкие проницательные глаза смотрели прямо на меня, будто пытаясь начертить на моем лице невидимые линии.

– Здравствуйте.

– Я – детектив Вильям Томпсон, это мой помощник Льюис Купер, – он кивнул на сидящего за этим же столом справа от него молодого человека со светлыми взъерошенными короткими волосами и листами бумаги в руках. – Не волнуйтесь, сделайте вдох и выдох. Попейте воды, если это необходимо. Мы всего лишь узнаем у Вас нужную нам информацию.

Значит, детектив заметил мое волнение, когда я зашла в комнату. Конечно, специалист в своем деле вряд ли мог пропустить такое.

– Итак, напишите здесь свои данные: имя, фамилия, дата рождения и адрес места жительства, – деловито обратился ко мне мистер Купер и подал мне бланк и ручку.

Я записала все нужные данные, понемногу успокаиваясь и приходя в себя.

– На каком основании Вы находитесь в данный момент в этом доме? – поинтересовался детектив, облокотившись на спинку стула.

– Я и моя мама были приглашены мистером и миссис Коллинз в гости на неделю.

– Хорошо… Когда Вы последний раз видели Эрика Коллинза?

– Вчера вечером, часов в девять-десять. Точно не скажу, так как за временем не следила. Мы все сидели в гостиной после ярмарки, – вспомнив вчерашний приятный день я сглотнула, теребя край своей футболки, – а после мальчик ушел спать.

– Расскажите подробнее, что Вы делали вчера, – попросил мистер Томпсон.

Я вкратце пересказала вчерашний вечер, упомянув, что Эрик был в отличном и радостном настроении. Детектив внимательно слушал, наклонив голову влево и пристально всматриваясь пронизывающими глазами в мое лицо.

– Ничего подозрительного Вы не заметили? – нетерпеливо спросил мужчина, как только я закончила рассказ.

– Нет. Но я знала Эрика буквально день, поэтому не знаю, как он себя ведет… вел обычно, – я искренне пыталась совладеть с эмоциями, – но, в целом, он казался радостным.

– Возможно Вы в поведении жителей дома заметили что-то странное? Может, кто-то был слишком спокоен или, наоборот, нервным. Я склоняюсь думать, что убийца находится в доме прямо сейчас, поэтому мне важна любая деталь, даже которая Вам кажется абсурдной. Может, Вы кого-то подозреваете? – мистер Томпсон наклонился вперед, внимательно следя за моей реакцией.

Я задумалась. Миссис Коллинз вела себя довольно нервно и отчужденно, но поскольку я наблюдала за ней короткий промежуток времени, нельзя сказать, всегда ли она такая. К тому же она в данный момент находилась в настолько шоковом состоянии, что просто невозможно представить, что именно она совершила убийство. И какой мотив?

Стоило ли говорить о неприятной реакции кухарки на появление Михаила? «Думаете, что я решил кого-то отравить?» – вспомнила я его вчерашнюю фразу. Не странно ли это было, в десять часов вечера ходить по саду и собирать старые, давно увядшие цветы, а потом, по-видимому, их толочь в мазь? Нет, наверное, это бред. Но я все равно поделилась этой информацией с мистером Томпсоном, смущаясь, что факт может оказаться совсем ненужным: причем тут цветы, если горло ребенка было жестоко перерезано?

– Чем Вам не нравится дворецкий?

Этот вопрос застал меня врасплох. Совсем не понимая, зачем детектив это спросил, я, хотя и не совсем искренне, ответила:

– Не сказала бы, что не нравится, но почему-то он у меня не вызывает доверия, – призналась я.

Детектив молчал, обдумывая мои слова. Вдруг он резко встал и подошел к окну, по которому то и дело барабанили капли дождя. Мужчина непринужденно опустил взгляд на костюм и стряхнул с него несуществующие пылинки.

– Знаете, в своей работе я заметил, что многие люди замечают то, что может помочь расследованию, но не придают этим вещам значение. Вот даже Ваша деталь, она не несет в себе никого смысла, на первый взгляд, но ведь кто знает, что за этим скрывается. Достаточно будет уточнить у миссис Коллинз просила ли она травяной чай – и вуа-ля, будет несостыковка.

Он повернулся ко мне, задумчиво устремив взгляд на камин.

– Я не люблю проводить опросы по правилам, так как свидетели начинают судорожно пересказывать события дня, отсеивая, по их мнению, ненужную информацию, – увидев в моих глазах вопрос, он добавил: – Я больше люблю задавать вопросы не касающиеся темы, возможно, даже на личные ощущения, но таким образом подмечаю больше любопытных деталей.

– Но ведь это было за несколько часов, да и это же не могло быть отравление. Эрик же был зарезан, да?

– Естественно, – легко ответил мистер Томпсон, скрещивая руки на груди.– На его теле было несколько порезов ножом: на запястьях и на шее. Тело лежало в необычной позе, в такую самостоятельно не упадешь: можно сделать вывод, что тело переместили. Поэтому вариант самоубийства сразу исключается. Но на моей практике были случаи, когда жертву сначала отравляли, например, чтобы ослабить, и только потом убивали.

Я содрогнулась, услышав слово «жертва».

– Все будет известно, когда придет окончательный анализ вскрытия. Пока что судебный медик определил лишь примерное время и причину смерти, – как ни в чем не бывало ответил детектив, будто и не заметив моей реакции. Для него такие преступления – привычное дело, но для меня…

Анализ, вскрытие… Я представила, как кто-то изучает тело маленького мальчика, которого я только вчера видела смеющимся и радостным. От этих мыслей снова напала тошнота, а слезы подступили к глазам. Но я быстро совладала с ними, не позволяя себе расплакаться прямо перед детективом.

– Какое впечатление у Вас сложилось об отношениях в семье Коллинзов при первой встрече? – внимательно смотря на меня, задал очередной вопрос мистер Томпсон.

– Ну, семья как семья, родители видно любили своих сыновей, никаких ссор или стычек не было. Но ведь я совсем немного здесь нахожусь, мне сложно судить.

– Какие отношение были между братьями?

– Мне показалось, они были теплыми. Самаэль, старший брат, более скрытный, но он действительно заботился об Эрике, – ответила я и вновь кратко пересказала события вчерашнего дня, акцентируя внимание на братьях.

Мистер Томпсон молчал, прикрыв лицо руками. Тишину нарушали треск тлеющих бревен и стук капель дождя, ударяющихся об окна. Только сейчас я вспомнила о помощнике полицейского, который все это время находился в комнате, быстро записывая мои слова на листах и периодически поглядывая на меня с интересом.

– Что Вы делали ночью в период с полпервого до полвторого ночи? – вздохнув, детектив сел на прежнее место за письменным столом.

– Спала… – я растерялась.

– Кто-то может это подтвердить? – спросил равнодушно мистер Томпсон.

– Нет, я нахожусь в комнате одна.

– Ночью Вы слышали какие-нибудь звуки? Может, Вас что-нибудь разбудило? —допытывался мужчина.

– Нет, я ничего не слышала. Я обычно крепко сплю.