Текст книги "Завтра не наступит (СИ)"

Автор книги: TajaBonBon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Все равно нельзя. Отец Томас не разрешает.

«Что же такое, почему он ничего не разрешает?»

Монахиня резко убрала файлик со страницей.

– На этом все, можете идти.

– Вы показали только одну страницу, а остальные? – хотела возмутиться я.

– Через пятнадцать минут начнется месса, мне нужно готовиться, – сестра Анна улыбнулась также добродушно, как до этого. Никак не получалось определить, действительно ли она по-доброму относится к нам или же это образ.

Я посмотрела на Криса: «Что будем делать?» – взглядом спрашивала я. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, поэтому я не удивилась, когда Крис заговорчески улыбнулся. «У меня есть план», – означала эта улыбка.

Монахиня вернулась в церковь, а мы вышли из подвала и остались на улице. К церкви подходили люди. Погода постепенно ухудшалась: поднимался ветер, тучи поглотили солнце, казалось, собирался пойти дождь.

– Ты что-то придумал?

– Да. Тебе нужны эти страницы?

– Хотелось бы их почитать, – призналась я.

– Давай украдем их.

– ЧТО?! – мой вопрос прозвучал слишком громко, и некоторые из прихожан, подходящие к церкви, бросили на нас недовольные взгляды. – Ты с ума сошел? Красть, тем более в церкви?!

– Солнце, я неправильно выразился. Я постою на стреме, пока ты сфотографируешь страницы. Я запомнил, где они хранятся.

– Нет, ты с ума сошел. Если бы я писала книгу о нашей жизни, эту главу я назвала бы так: «Самая худшая из идей Кристофера Гаррета». И почему именно я буду фотографировать? А если меня с поличным поймают?

– Сейчас начнется месса, и им будет не до нас как минимум полчаса. Защиты и охраны никакой нет: двери не заперты, все в открытом доступе. Я не настаиваю, мне эти страницы подавно не нужны, – Крис посмотрел по сторонам.

«Представляю, как мы выглядим со стороны. Будто нашкодившие кошки. Что, в принципе, недалеко от реальности».

– Могу я сфотографировать страницы, если ты боишься.

Я задумалась. Стоит ли рисковать ради этого дневника? Последний раз мы занимались таким в школе, когда, не подготовившись к тесту, подсмотрели ответы на столе учителя. Зачинщиком, ясное дело, был Крис. Без спроса проникнуть в помещения церковных служителей другу, видимо, не казалось чем-то ужасным. Я не могла так беспечно поступить: более чем уверена, что после меня будет мучать совесть. «Это не кража, ты просто сфотографируешь. Это не займет много времени. Крис будет рядом и предупредит об опасности», – убеждал внутренний голос. «Вдруг Михаил не наврал, а целенаправленно отправил меня сюда? Может, он знаком с кем-нибудь из предков тех, кто служил в церкви? Ведь отец Томас сказал, что погибла большая часть людей, но не все. Что, если эта находка настолько важна, что все старания будут оправданы?» Я украдкой бросила взгляд на возвышающуюся надо мной церковь и поежилась от мрачности шпиля.

– Хорошо, давай попробуем, – наконец решила я. – Надеюсь, если вдруг мы попадемся, то будет только выговор.

– Не попадемся, – хитровато улыбнулся Крис. – Ух, какие сейчас приключения будут… Адреналин.

– Очень весело, – я нахмурилась.

Все больше людей собиралось: приближалась месса. Мы с Крисом стояли на улице и ждали, пока начнется богослужение, и никто нам не помешает.

– Кто из нас пойдет фотографировать? – Крис провел рукой по волосам, приводя в порядок лохматые кудряшки.

С одной стороны, друг лучше запомнил, где находятся страницы дневника и справится быстрее меня. Однако если я останусь в коридоре, то при столкновении со служащим мне придется как-то выкручиваться. «Уж лучше я поручу это Крису, раз ему не страшно. Боюсь, от растерянности я только все испорчу. А так, спокойно в закрытой комнате сделаю все дела, и мы быстро сбежим».

– Давай я. Расскажи, где лежала коробка.

Когда Крис точно описал местоположение, я спросила:

– Если ты увидишь или услышишь кого-то, то подай мне знак.

– Конечно. Могу повторить звук какой-нибудь птицы, – Крис попытался выдавить из себя звуки утки, но получалось больше похоже на кудахтанье курицы.

Я не сдержалась и рассмеялась, заражая смехом и друга.

– Лучше… Не надо, – сказала я, когда успокоилась. – Может, будешь свистеть? Или типа громко чихнешь? Ты это умеешь. Зато правдоподобно будет.

Крис всегда чихал громко и мощно, пугая всех вокруг.

– Договорились.

Прошло ровно пятнадцать минут, и началось служение.

– Пойдем, – Крис взял меня за руку и повел к двери в подвал.

Я оглядывалась по сторонам, боясь, что нас кто-то заметит. Слегка приоткрыв дверь, мы прислушались, не поднимаются ли по лестнице. Тишина. Крис прошел внутрь и обернулся, молча кивнув головой, намекая следовать за ним. Я сглотнула и тоже ступила на лестницу. Стены подвала, как и всей церкви, были уже насквозь пропитаны привычным для церкви запахом, от которого меня теперь воротило. «Все будет хорошо, ты просто сфотографируешь страницы», – успокаивал внутренний голос, пока мы спускались по крутой лестнице.

В коридоре не было ни души: только откуда-то сверху слышался приглушенный голос священника. Мы с Крисом ничего не произносили вслух и ограничивались жестами и взглядами, на всякий случай, чтобы нас не обнаружили.

Сердцебиение увеличилось, когда мы подошли к нужной к двери.

– Ты все помнишь? – прошептал Криз, взволнованно вглядываясь в мое лицо. На душе стало так тепло от того, что друг всегда переживал за меня, а то, как он защищал меня от мистера Блейка, достойно гордости.

– Ага.

«Ни пуха, ни пера», – сказал бы мне сейчас Льюис.

«К черту», – мысленно ответила я ему.

С мелкой дрожью в руках я медленно дернула за ручку двери. Подсмотрев в щель, я убедилась, что комната пуста и зашла внутрь. «Третий шкаф справа, самая нижняя полка. Белая коробка, которая ближе к двери», – повторяла я.

Дверца шкафа скрипнула, и я на миг замерла. «Почему ты так волнуешься? Чем быстрее ты справишься, тем быстрее вы уйдете. Лишние волнения лучше не сделают», – с этими мыслями взгляд упал на нижнюю полку. На ней стояли разные коробки, и все белые. «Все, как назло, одинаковые», – я достала две последних, которые стояли ближе к двери, и поставила их на письменный стол.

Я начала просматривать файлики, свитки бумаги, которые лежали в одной из коробок. Сердце стучало в ушах, а слух обострился, улавливая любой тонкий звук. Время шло, но в первой коробке страниц из дневника не было. Я только хотела продолжить дальше, как вдруг за дверью послышались шаги. Кровь прилила к ушам, а руки остановились в дюймах от второй коробки.

Прошло больше минуты, но ничего более слышно не было. Я вздохнула и вернулась к делу. Уже добравшись до середины коробки я поняла, что и в этот раз мне не повезет. Так и оказалось: дневниковых страниц и в помине не было. «Черт, неужели Крис ошибся? Или я напортачила…» – я как можно быстрее вернула коробки на место и достала две следующие после них. Нетерпение и напряжение с каждой секундой росли, и появились сомнения, правильный ли шкаф я открыла.

Я выдохнула от облегчения, когда перед моими глазами оказались те самые страницы, ради которых все это затевалось. Вытащив их из коробки, я достала телефон Криса. Друг дал его мне, так как новый телефон я себе не купила, а на старом камера была ужасна.

Файликов оказалось всего десять, но листы были исписаны с двух сторон. С фотографированием я справилась не так ловко, как хотелось бы, потому что рука дрожала, и снимки приходилось переделывать для четкости.

Наконец, фотографии были готовы. Я вернула коробки на место, закрыла шкаф, и, оглядываясь по сторонам, проверила, все ли лежит так же, как до моего прихода. Убедившись, что все в порядке, я вышла в коридор.

Крис стоял около двери и тут же вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула головой и повернулась в сторону лестницы.

– Все получилось! – вздохнула я полной грудью, как только мы вышли на улицу. Сразу стало так легко. – Ты как? Мне слышались шаги за дверью, ты не попался?

– Нет. Это ты меня услышала, – фыркнул Крис. – Пойдем теперь в магазин?

– Да, пойдем.

Не верилось, что еще пару минут назад я рылась без спроса в чужих вещах, к тому же принадлежащих церкви. Для кого-то, думаю, такое поведение показалось бы аморальным… Это точно не понравилось бы моей бабушке, которая каждую неделю ходила в церковь и верила в Бога. Я подняла глаза на сгущающиеся на небе тучи и с надеждой подумала о том, что душа бабушки не среди тех темных демонов, заполонивших Землю.

***

Со всей этой суетой насчет страниц из дневника я совсем забыла про разговор с Викторией, но когда мы с Крисом, накупив еды, вернулись ко мне домой, отдельные фразы девушки всплывали в моей голове одна за другой. «От нас ничего не изменится. Апокалипсис должен произойти, без этого никак». Как мне теперь себя вести? Следует ли мне оповестить общество, что скоро придет Конец Света, хотя и без меня уже часто в Интернете встречались подобные посты.

Или просто продолжать жить как обычно?

«Можешь не сомневаться, что этот демон из высших». От этой фразы в груди становилось холодно: с какой целью демон являлся ко мне во снах?

Я хотела заставить себя серьезно взвесить ситуацию, но разум как будто специально не хотел до конца верить в подлинность происходящего, ссылаясь на «вдруг пронесет, все не так плохо, как кажется». Думалось, что еще куча времени, и не стоит беспокоиться. Я прекрасно понимала, что это не так – стоило хотя бы вспомнить недавние события. Однако я ничего не могла поделать с собой и в итоге поступила как обычно, отложив серьезные размышления в долгий ящик с мыслью: «Когда буду одна, обязательно решу, что можно сделать, а пока хочу провести время с другом, не думая ни о чем».

Мы с Крисом сидели на полу и читали страницы из дневника: друг на телефоне, я на ноутбуке. Вокруг нас лежала куча еды, начиная от чипсов и заканчивая молочными коктейлями, которые сделал сам Крис. На стене плавно мигала теплым желтым цветом новогодняя гирлянда, на столе стояла декоративная маленькая елочка, украшенная такими же миниатюрными елочными игрушками, и в их глянцевой поверхности поигрывали блики от гирлянды. В воздухе витал аромат корицы и домашнего имбирного печенья, которое прихватил с собой друг. Комната не могла не вызвать рождественское настроение, и, если бы не чтение страниц дневника, я без сомнений погрузилась бы в эту атмосферу.

Мы решили сначала прочитать все страницы, по возможности разобрать прочитанное, а только потом устроить настоящую ночевку, напиться и обсудить, как выразился Крис, «парней и любовные дела». Как только мы сели за дневник, я написала Сэму сообщение, что наконец нашла ту церковь, которую мы искали, и в общих словах написала о том, что церкви уже давно не существует, но зато нам «дали» дневник одного из ее служителей. Сэм ответил, чтобы завтра я рассказала подробнее.

Пока то, что мы с Крисом читали, казалось нам одновременно жутким и бредовым. Читалось туго и сложно, то и дело встречались странные грамматические конструкции, порядок слов местами был перепутан, порой хромали орфография и пунктуация. Поскольку дневник сохранился не весь, то и повествование было отрывистым: то записи шли ежедневно, то следующая уже рассказывала о событиях через месяц. Самая ранняя запись датировалась вторым январем, вероятно тысяча девятьсот десятого года. На первых страницах почерк был мелкий, изящный, но чем дальше мы читали, тем шире и неаккуратнее он становился. Более того, появлялось все больше многоточий, клякс, зачеркиваний и неясных букв. Мы прочитали только три страницы, но уже от них веяло невероятным нарциссизмом и одержимостью сатанизмом: с каждой новой записью автор все сильнее превозносил себя среди остальных, как он называл, «братьев и сестер», вместе с которыми он служил «Ему». Путем несложных умозаключений, мы с Крисом поняли, что автор так называл Сатану.

– Человек был явно не в себе, прочитай вот это. Мне кажется, у автора было реальное психическое расстройство, – друг нашел среди файлов на ноутбуке нужный. Я начала читать, с каждой строчкой убеждаясь в словах Криса, и от представления описанных картин возрастало отвращение:

«14 января, пятница

Нашел старые дневники и перечитал их. Вот бы слышал прежний я, как заливисто я смеюсь над глупостью и наивностью своей сейчас. Тогда я только поступил на ученье, будучи пустоголовым. В то время я смотрел на всех снизу вверх, не догадываясь о своем потенциале. Придет время, когда те, перед кем дрожал я, склонят голову в знак уважения передо мной.

Через час буду проводить ритуал. Тело точно в горячке, кровь бурлит, а от предвкушения сводит зубы. Это не первый мой ритуал, но вопреки этому, каждый раз, когда нож в моей руке разрезает горячую кожу, а в ушах звенит крик жертвы, будоражащее возбуждение овладевает разумом и душой моей. Возбуждение, подобно тому, что чувствует голодный хищник после долгой погони, вонзая зубы в сочную плоть жертвы. Любопытно, буду ли я так же себя ощущать через дюжину лет?».

– Боже, ему серьезно нравилось убивать людей? – сглотнула я, когда закончила читать.

– Не только нравилось, он еще и возбуждение чувствовал, – скривил лицо Крис. – Меня пугает, что подобных ему было много, раз целая церковь служителей собралась.

Нехотя я продолжила читать дальше, слегка разочарованная, что информация на страницах ничего нового не принесла, кроме того факта, что на Земле и без воздействия демонов существовали ненормальные люди. Хотя… На что я в принципе надеялась?

На основе записей было более или менее понятно, как работала «церковь»: служители в первой половине дня якобы работали как католическая церковь, однако вечером и ночью читали восхваляющие молитвы Сатане, а также посвящали время изучению некой «должной литературы». Раз в неделю проводились обряды жертвоприношения: жертв брали среди прихожан, чаще нищих или калек, обманом заманивая остаться на ночь. Похоже, ритуалы проводили не только ради поклонения Сатане, но и для иной цели, которую автор точно не описывал. Лишь высказывал разочарование, что душа умершего ушла в другой мир.

Спустя несколько монотонных рассуждений о «глупости человеческой», я нашла интересную запись, раскрывающую кое-что про прошлое автора:

«1 февраля, вторник

Что бы сказала матушка, лицезря, с каким усердием и мастерством я служу Ему. Покачала бы головой, как в тот раз, когда я рассмеялся, увидев молящихся на паперти жалких, убогих и нищих? Или же заперла бы на неделю в прогнившей каморке, точно в детстве, когда я передразнил диакона в церкви?

С ненавистью вспоминаю прежнюю жизнь свою: безмозглые деревенские жители, слепо верящие в существовании бога, матушка, все время недовольная тем, что я хуже других, и отец, который беспрестанно напоминал о никчемности моей. Помню, каким омерзительным казалось мне кормление скота, и как не нравилось сидеть с младшими братьями и сестрицей. Все изменила та встреча с миссионером Дэвидом, открывшим глаза мои. Дэвид стал тем, кто рассказал мне о настоящем Владыке Мира и поделился секретами как присоединиться к Братству.

Ах, сестра… Моя первая жертва, принесенная Ему. И почему матушка так плакала, обнаружив ее смерть? Она должна была радоваться, ведь, как сказал Дэвид, я сделал все верно, и Ему понравилась моя жертва. Небось, Он выделил сестре какое-нибудь место в Аду. Ничего, увидимся еще с ней.

Закончились эти времена. Уже пять лет, как я покинул родину. Не стоит вспоминать о тех, для кого я был хуже вши. Они недостойны ни одной мысли моей. Нет места воспоминаниям о семье, ведь теперь моими сестрами и братьями стали точно такие же служители Ему, как и я. Они – моя новая семья».

– Значит, автор встретил миссионера, который втянул его в сатанинскую секту, убил собственную сестру, потому что так сказали, и свалил в другую страну, чтобы присоединиться к Братству? Эм… Чувак, тебе бы к психиатру, – я фыркнула на последней фразе Криса.

– Это точно…

– Вот видишь, Солнце, если бы я тебя не заставил зайти в церковь, сидели бы сейчас, скучали, а теперь читаем бред сумасшедшего.

– Спасибо тебе. Мне одно интересно, откуда об этой церкви знает Михаил, дворецкий? Именно он сказал мне о ней. Жаль, что я потеряла с ним связь.

– Михаил? Иностранное имя, может, он родственник автора этого дневника? Сестру он убил, а братьев нет. Хотя стоп, только автор же переехал сюда, – Крис взял печенье и откусил за один раз больше половины. – Наверное, заимел детей с кем-нибудь из «сестер», она выжила и пошло-поехало. Имя Михаил могли дать в честь как раз родственника.

«Книги передались мне от моих предков», – всплыла в памяти фраза Михаила насчет колдовских книг.

– А это мысль. Звучит правдоподобно. Думаю, ты прав… Тогда, выходит, дворецкий обманул меня?

– Выходит да, – неожиданно Крис выпрямился. – Что, если их семья —потомственные сатанисты?

Мне вспомнились холодные взгляды Михаила, все его кривые ухмылки и усмешки. Перед глазами всплыло то, как за несколько часов до смерти Эрика он готовил подозрительную травяную жижу. «Вы начитались детективных романов, в которых неприметный верный слуга убивает сына своего хозяина, чтобы отомстить за давнюю обиду», – эти слова были для отвода глаз? Незаметно подкралось осознание, что именно дворецкий мог быть виновен в убийстве Эрика.

– Так, давай потом обсудим, когда все прочитаем. Иначе моя голова сейчас лопнет, – тяжело вздохнула я и положила голову на плечо Криса. От него вкусно пахло печеньем, и я улыбнулась.

– О нет, не лопайся, не хочу потом убирать твою комнату.

Мы читали дальше: автор все больше и больше становился похожим на одержимого идеей служить Сатане и своим превосходством над другими. Если сначала к «братьям и сестрам» он относился более или менее терпимо, то позже пренебрежение чувствовалось в любом упоминаниях их: «Как же приятно видеть полные зависти лица братьев и сестер. Блаженно становится на душе, когда ты слышишь, как они перешептываются в своих грязных кельях, страстно желая оказаться на месте твоем».

– Кстати, смотри, последняя запись, которая у нас есть, написана в тот день, когда сгорела церковь, – друг указал на одну из фотографий.

– С чего ты взял?

– Ну. «Слышу крики. Кто-то бегает за дверью и кричит. Пойду проверю, что случилось». И на этом обрывается запись. Логично, что после этого все загорелось? Логично.

– Действительно…

Одна из записей привлекла меня тем, что напомнила разговор с Викторией, и наталкивала на мысль о «лазейке», о которой девушка предпочла умолчать. Описано было завуалированно, но интуиция буквально кричала обдумать эту запись получше:

«18 февраля, пятница

Пальцы дрожат, тяжело писать. Сегодня случилось то, чего в Церкви все столь долго ожидали. Одна из душ убитых застряла между мирами. Увы, придется ждать следующее полнолуние, дабы душа сумела окрепнуть. Мы… Нет, я. Я смогу провести ритуал призыва, и какой-нибудь из демонов проскользнет в наш мир! И почему лишь призраки есть проводники Тьмы на Землю? Неужто иных способов не изобрели? Ах, и отчего души так редко застревают между мирами? Когда уже откроются Врата, и Тьма наполнит Землю до краев?».

«Любопытно… С помощью призраков демоны могут попасть на Землю, но… Как?» – недоумевала я, ведь считается, что души умерших – полупрозрачные силуэты, растворяющиеся при прикосновении. – «Хотя, если вспомнить призрака Эрика, то тот выглядел совершенно как живой человек. Даже выражал эмоции».

Спустя полчаса мы с Крисом закончили читать последнюю из сфотографированных страниц. Под конец автор будто писал в забытье, почерк был плохо читабелен, а буквы сливались.

– Итак, что мы имеем, – Крис достал из-под кровати нашу «доску с расследованием». – Священник-психопат, получающий удовольствие от убийств. По одной из наших версий, – друг взял стикер, написал на нем «Священник» и, приклеив его к постеру, провел маркером линию к стикеру «дворецкий». – Родственник Михаила.

– Крис! – меня внезапно осенило. – Помнишь, я говорила про людей, которые таинственным образом пропали лет шестнадцать назад в поселке? Часть из них ещё работали у Вудов.

– Припоминаю.

– Вероятно, дворецкий уже тогда практиковал жертвоприношения! – моя речь опять сбилась от эмоций. Перед глазами всплыла та ухмылка, с которой посмотрел Михаил на мистера Коллинза после того, как объявил, что вызвал полицию. – Наверняка, он еще и мистера Коллинза подставил. Или нет, сначала хотел подставить Сэма, положил в его вещи нож, которым и убивал, но нашел его мистер Коллинз. Это объясняет его агрессивную реакцию.

– И запонку в подвал тоже он положил?

– Почему нет? Решил подстраховаться.

– Точно… – согласился Крис. – Что теперь нам делать?

– Попробовать поискать его самим, но сомневаюсь, что это возможно. Все равно что искать иголку в стоге сена. Михаил может быть где угодно…

Мы замолчали, оба понимая, что вряд ли нам удастся найти человека, не имея никакой помощи полиции или специалистов. Что мы можем сделать, разместить объявление в Интернете? «Если вы видели пожилого мужчину-сатаниста, позвоните по этому номеру»?

– Я могла бы рассказать Льюису, – предложила я. – Думаю, это натолкнет полицию на мысли.

– Давай, – Крис пожал плечами. – Мне интересно, в этой церкви реально, что ли, вызывали призраков и демонов? Или они что-то употребляли, и произошла всеобщая шизофрения?

«Ох, если бы ты знал, Крис».

– Тогда и у меня шизофрения, ведь мы с Сэмом тоже занимались вызовом духов. Между прочим, удачно.

– Да, я не забыл про это, Солнце, но… Не получается поверить… Осознать. Предпочитаю не думать о таком вообще. Оно где-то там, далеко, но меня не касается, – друг запнулся и шмыгнул носом, как он часто делал, когда не знал, что сказать. – Теперь, если честно, страшно ходить по улицам. Вдруг мимо тебя прошел призрак или демон.

Я прекрасно понимала Криса, так как сама первое время отказывалась верить, даже после проведенного ритуала.

– Ладно, теперь подумаем про что сказано тут: «Архидьякон сказал, что нужно найти подходящий Сосуд». Что такое «сосуд», и для чего его искали? – сменил тему Крис.

– Наверное, для демона, – друг удивленно приподнял брови, и я попыталась пояснить, не выдавая того, что неплохо разбираюсь в устройстве темных сил. Пока еще рано Крису знать об этом. – Демоны разве не вселяются в тела людей? А раз тут имеется в виду сосуд для Избранного, то, наверное, они искали особенный.

– Избранный это?..

– Тот, чей долг начать Апокалипсис.

– А, антихрист, – друг фыркнул, будто в этом не было ничего особенного.

– Получается да, – я только сейчас поняла, что ведь «Избранный» и в правду обозначает антихриста. – И кто такой этот антихрист тогда? Демон?

– Не знаю. Вообще, принято считать, что сын Сатаны, – на этих словах друга мое сердце почему-то екнуло, но я не обратила на это внимание. – Может, к черту наши попытки разгадать этот бред сумасшедшего? Давай уже напьемся.

– Эх, давай, – согласилась я.

Мы, убрав подальше «доску с расследованием», включили на ноутбуке новогодний плейлист и выключили основной свет, оставляя мигать гирлянду. Комната сразу наполнилась атмосферой: приглушенные классические рождественские песни укутывали, создавая ощущение праздника, а приятный баритон Фрэнка Синатры напомнил о детстве и о том, какими сказочными казались тогда рождественские праздники.

Я не сдержала улыбки, следя за Крисом, который со знающим видом принес с кухни бокалы для вина и теперь с довольной ухмылкой открывал бутылку. Хотелось, чтобы в жизни таких спокойных моментов было как можно больше. Никакого Апокалипсиса, никаких смертей.

Крис протянул мне заполненный бокал, и я выплыла из раздумий.

– Выпьем за нас.

Мы чокнулись бокалами. Насыщенное и сладковатое на вкус вино теплом разлилось по горлу, когда я сделала первый глоток.

– Итак, Солнце, с чего начнем?

– С тебя. Что там с тем парнем?

Друг, как и всегда бывало в подобные моменты, когда ему не хочется чем-то делиться, недовольно сморщился, будто бы проглотил целый лимон.

– Намного лучше. Во время проекта я забылся и практически не думал о нем. А когда вернулся, тот уже нашел себе новую жертву. Не переживай, я больше ничего к нему не испытываю, – Крис улыбнулся. – Мне кажется, я опять влюбился, но уже в другого парня. Уверен, он не такой, как предыдущий. Мы с ним еще давно познакомились, просто только дружили. Его зовут Чарли, и он просто идеален. Почему-то я не сразу понял, что он как раз то, что я давно ищу.

Я знала, что друг был довольно влюбчивым, и от каждой подобной влюбленности отходил долго и эмоционально мучительно. И еще я знала, почему он был такой: друг сам рассказывал, что ему не хватало внимания и поощрения со стороны близких, поэтому он искал любви. Каждый раз, когда он сталкивался даже с самым мизерным проявлением внимания по отношению к себе, то терял голову и придумывал историю отношений вплоть до свадьбы и детей.

– Крис, – осторожно начала я. – Не стоит искать отношений лишь бы они были и бросаться в омут с головой. Рано или поздно ты встретишь того самого человека. Не спеши, подожди, пообщайся сначала по-дружески, а потом уже действуй. Я не хочу, чтобы приключилась такая же ситуация, как до этого.

Стоило мне это сказать, как меня осенило. «Не спеши». Сколько времени осталось до Конца света? Месяц? Год? Или неделя? Стоит ли ждать, или же уже пришло время что-то предпринимать?

– Да, я знаю об этом, – голос Криса вырвал меня из удручающих мыслей. – Ничего не могу поделать с собой.

– Может, тебе к психологу сходить? В целом поговорить о том, что тебя беспокоит. Помнишь, ты год назад ходил, было легче.

– Хорошо, Солнце. Я подумаю над этим. Сейчас твоя очередь. Рассказывай, как Сэм? – друг заигрывающе приподнял брови, и я тут же поняла, о чем именно он спрашивал.

Время постепенно близилось к позднему вечеру: мы с другом успели обсудить Сэма, новый объект воздыхания Криса, учебу, экзамены и многое другое. Мы допивали первую бутыль вина, когда вновь вернулись к разговору о влюбленности друга:

– Так хочется встретить парня, который будет меня по-настоящему любить, а не вот эти все, – эмоционально махнул рукой Крис, чуть не пролив содержимое бокала. – Хочу, чтобы был такой человек, для которого я значил бы все и был важнее всего на свете.

– Ты для меня значишь все.

Друг мотнул головой.

– Ты – другое. Все, с кем я общался либо игнорировали меня, либо им было все равно на мои проблемы. Общались просто, чтобы потусить. Обращались, как с игрушкой: когда я веселый, то хорошо, а когда мне нужна поддержка – до свидания. Чувствую себя использованным после этого. Хочу, чтобы было как у вас с Сэмом. Нет, хочу встретить Тома Хиддлстона. А еще лучше Локи.

– Крис, у тебя все будет, поверь. Просто, – я пыталась найти нужные слова, но моя уже помутневшая голова отказывалась придумывать что-то нормальное. – Перестань искать любовь, посвяти время только себе. Отношения – не самое важное в жизни. Можно и без них быть.

Мы приступили уже ко второй бутылке, когда срочно захотели попеть караоке. В голове была странная, но приятная легкость, суть мыслей терялась, а сосредоточиться на чем-то одном было сложно. Слова песни смешивались, а на ухо будто медведь наступил: мы с другом сбивались и путали строчки, пытаясь как можно харизматичнее спеть ту или иную песню, из-за чего чуть ли не лопались от смеха.

Мы пели все: начиная от рождественских детских песенок и заканчивая трендовыми треками из социальных сетей. Когда у нас уже охрипли голоса, мы переключились на танцы. Включив уроки по k-pop танцам, мы принялись повторять движения. Идея была заведомо обречена на провал, потому что как я, так и Крис двигались криво и совсем не в музыку. Однако это не мешало нам получать удовольствие от того, насколько расслабленно и счастливо мы себя чувствовали.

– Правая нога, Солнце. Правая, – Крис потянул меня на себя.

– А? Какое право? – совсем не соображала я и наступила на ногу другу, отчего тот выругался, вызвав у меня новый приступ смеха.

– Что смеешься? Ты мне ногу отдавила.

Нас хватило на несколько танцев, и, когда мы уже полностью выдохлись, остановились посреди комнаты. На ноутбуке включилась автоматически следующая песня. На этот раз эта была медленная и сентиментальная мелодия.

– Эйлин Паркер, могу ли я вас пригласить на медленный танец? – Крис протянул руку, слегка поклонившись, и я, прыснув, приняла приглашение.

Друг обнял меня за талию, а я обвила руки вокруг его шеи, положив голову на плечо. От Криса как обычно пахло печеньем и веяло уютом. Слабость и отчасти сонливость нахлынули, как волна в десятибалльный шторм, и я лениво вздохнула, чувствуя, как ноги и руки обмякали.

Мы медленно двигались в такт мелодии. Я отчужденно следила за плавным миганием гирлянды, которая то и дело расплывалась перед глазами, и наслаждалась пускай коротким, но счастливым моментом спокойствия. Рядом со мной был лучший друг, который всегда поддерживал и помогал мне. Мы вместе дома, в безопасности, танцуем в обнимку. На душе сразу потеплело, и внезапно захотелось как-то выразить любовь и привязанность к другу.

– Крис, я тебя очень люблю, – тихо, практически шепотом, сказала я.

– И я тебя люблю, – друг провел рукой по волосам, и чувство легкости в голове усилилось.

– Ты вкусно пахнешь печеньем. Как огромная печенька, – я хихикнула.

Появилось желание прилечь на кровать, и у Криса явно возникло похожее намерение. Когда песня закончилась, друг убрал руки с моей талии и, слегка покачнувшись, плюхнулся на кровать. Последовав за Крисом, я легла рядом и прижалась к нему. Друг обнял меня за плечи и уткнулся в мои волосы. Я закрыла глаза, слыша, как за окном завывал ураганный ветер. Ветки деревьев бились об стекла, и, кажется, даже шел ливень. Звуки были приглушенные, словно звучали где-то вдалеке, и одновременно сливались в непонятный гул.

– Эйлин! – резкое восклицания Криса заставило меня нехотя приоткрыть глаза.

– Что? – буркнула я.

– Я вспомнил важный вопрос.

– Ты еще способен думать? – я зевнула.

– Почему ты решила, что именно Эрик – неродной сын мистера Коллинза? Вдруг речь шла о Сэме? – медленно спросил друг, и от его вялой речи меня сильнее стало клонить в сон. – В разговоре называли его имя?

Мозг отказывался что-либо вспоминать, в голове царила бестолковая пустота.

– Глупые вопросы ты задаешь. Спи, огромная печенька, – глаза сами по себе закрылись, и я, удобнее устроившись на кровати, погрузилась в сон.

***

Раздражающий звук будильника трезвонил где-то под ухом, вырывая меня из сна. Не открывая глаза, я нащупала телефон и на автомате выключила будильник. Голова слегка болела, и ощущалась тошнота. Хотелось спать дальше, но в то же время я чувствовала сильную жажду.

Я повернулась к Крису и прислушалась к его размеренному дыханию. Веки никак не получалось поднять, и пришлось сделать усилие, чтобы приоткрыть глаза. Друг развалился на большей части кровати и, приоткрыв рот, как маленький ребенок, умиротворенно спал. Уже через мгновение и без того тяжелые веки закрылись сами собой. Я лениво придвинулась к Крису и, обняв его, положила голову на его плечо. Сквозь полусонное состояние я слышала стук сердца друга и уже в миллионный раз почувствовала прилив любви к Крису. Если бы не желание спать дальше, так и «задушила» бы его объятьями. Несмотря на головную боль и жажду пить, я все равно погрузилась в сон.