Текст книги "Завтра не наступит (СИ)"

Автор книги: TajaBonBon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

«Хотя бы никаких вирусов и эпидемий пока что нет. Может, обойдется… Может, все можно остановить?» – я нервно теребила край свитера. «Так, Эйлин, перестань думать о плохом, расслабься!» – приказал мне внутренний голос. Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, наслаждаясь стуком капель дождя под расслабляющую мелодию из колонок и потрескиванием свечи.

Принесли наш заказ, и мы приступили к еде. На зубах сладко ощущались крупинки сот меда, а нежное теплое тесто панкейков буквально таяло во рту. Я увлеченно рассказывала папе про день, проведенный на ярмарке в поселке. Единственный действительно радостный день. Как можно чаще я опускала моменты с Эриком, акцентируя рассказ на своих успехах в мини-гольфе. Папа внимательно слушал меня, и легкая улыбка играла на его лице.

Мы уже расплачивались за заказ, когда вдруг раздался громкий голос лысого мужчины, про которого я уже успела забыть.

– Я что просил?! Цезарь с креветками. А Вы что принесли? Цезарь с курицей! – каждое слово он будто выплевывал, сильно сжимая в руках нож и вилку.

– Приносим свои извинения, сейчас поменяем заказ, – к буйному мужчине тут же подошел молодой администратор, вежливо пытаясь разрядить обстановку, в то время как, вероятно, новенькая официантка переминалась с ноги на ногу, втянув голову в плечи.

– Не надо ничего менять! Сразу сделать нельзя было?! – мужчина вновь стукнул кулаком по столу, привлекая к себе внимание всех. Его глаза так и метали молнии, а в воздухе возникло душное напряжение. В кафе в очередной раз повисла тишина. Сердце учащенно забилось, я предчувствовала нехорошее.

– Пойдем, Эйлин, – папа заметно заволновался. Он не любил повышенные голоса и споры, пытаясь по возможности от них улизнуть. Мы поднялись со своего места, остальные с интересом наблюдали за сценой, обернувшись со своих столиков.

– Успокойтесь, пожалуйста. Сейчас вам принесут заказ за счет нашего заведения. Прошу еще раз прощения за ошибку, – чуть строже проговорил администратор.

Недовольный гость встал с места и оперся на стол костяшками кулаков. Глаза мужчины свирепо сощурились, руки напряглись, а его спутник с удивлением и страхом наблюдал за происходящим.

– Ошибку… Говоришь? – мужчина выглядел слишком враждебно. Он опустил взгляд на стол, на котором стояло приличное количество блюд, и внезапно с силой его опрокинул.

Звон разбитой посуды и бокалов как гром посреди тишины заставил всех вздрогнуть, а кого-то даже вскрикнуть. Мужчина быстро схватил с соседнего столика нож для стейка. Его лицо скривилось в злой ухмылке, в глазах горел неестественный огонь. Никто не успел пискнуть, как вдруг агрессивный гость вонзил нож в живот администратора. Администратор вскрикнул от боли и сгорбился, несколько девушек рядом с происходящим закричали в ужасе. Мужчина с шумным вздохом вытащил нож, на пол кафе полилась кровь, а администратор с застывшей на лице гримасой боли попытался закрыть рану руками, которые сразу испачкались в едко-красной жидкости. Люди второпях повыскакивали с мест, тарелки, кружки и бокалы с оглушительным звоном падали на землю. Все происходило так молниеносно, но в тоже время ощущалось как в замедленной съемке.

Перед глазами все поплыло, тело настолько сильно покрылось холодным потом, что одежда прилипла к спине.

– Эйлин, быстро пойдем, – опомнился отец, который до этого, как и все, не мог сдвинуться с места.

– Джеймс! – спутник неадекватного мужчины в начале опешил, но одернув товарища за рукав, получил размашистый удар кулаком в лицо и свалился на пол.

Кто-то звонил в полицию, другие подбежали на помощь к администратору, третьи в панике стремились к выходу, в том числе и мы с папой. Я не могла ни о чем думать, кровь бешено стучала в висках, чуть ли не причиняя боль. Я мельком взглянула в сторону пострадавшего молодого человека: он лежал на полу в позе эмбриона, мимо него пробегали люди, поскальзываясь на залитом кровью полу. Мужчина тем временем не остановился, подошел к следующему столу и с легкостью перевернул и его, перегораживая путь остальным. К мужчине стремительно приблизился один из охранников и ударил его кулаком в голову без промедления. Началась драка.

В дверях образовалась очередь, я чувствовала себя рыбой в водовороте, но вот нас выпихнули на улицу. Кто-то с силой оттолкнул меня локтем, попав прямо в бок живота. Жгучая боль пронзила место удара, а перед глазами помутнело. Я ухватилась за плечо папы, пытаясь удержаться на ногах. «В последние дни люди еще сильнее станут самолюбивыми, гордыми, надменными, непримиримыми, жестокими, предателями, наглыми», – это была единственная мысль, крутившаяся у меня в голове. «Что с этим мужчиной было не так? Был ли он сам по себе агрессивным, или на него кто-то или что-то повлияло?» Мы вышли на улицу. Ледяной воздух обжигал легкие. Только на свежем воздухе я осознала, что папа вполне мог помочь пострадавшему, ведь он врач. Почему он сбежал и не оказал первую помощь?

– Пап, нужна твоя помощь пострадавшему, может, вернемся? – нахмурившись, спросила я и резко остановилась в нескольких футах от входа, из которого люди продолжали в ужасе выбегать.

– Маффи, зачем… – отец замялся, нервно поправляя воротник куртки. Его глаза бегали по сторонам. – Думаю, скорая сейчас уже приедет.

– Но ты же врач! Это твой долг, – чуть ли не выкрикнула я, готовая сама пойти на помощь бедному парню.

– Эйлин, пойдем отсюда, – папа цепко схватил меня за руку. Его лицо выражало неуверенность. – Я же о тебе забочусь, вдруг с тобой что-то произойдет. Без меня там прекрасно справятся.

«Это не забота. Это трусость», – в душе похолодело, а негодование возросло, но отец слишком сильно потянул на себя, и я не смогла ничего поделать, кроме как последовать за ним. «Но он беспокоится о тебе. Разве сейчас время думать о моральных принципах? Что поделать, раз он труслив», – внутренний голос пытался успокоить.

Где-то рядом завибрировал телефон, и я вздрогнула, наблюдая, как воспоминания о пятнице растворяются перед глазами. На часах стояло три часа дня, а это означало, что до нашей встречи с Сэмом остался всего лишь час. До шести часов вечера мы должны были вместе зачитывать вслух заклинания, и только потом проводить сам обряд. К тому времени на улице стемнеет, а значит условия для проведения ритуала будут идеальными, ведь его, по словам книги, следует проводить ближе к вечеру. Мама вначале была не рада моей вечерней «прогулке», но стоило сказать, что я буду с Сэмом, как она сразу успокоилась, хотя и попросила приехать не позже половины девятого. Я так и не рассказала маме о случае в кафе, боясь, что она впадет в панику и не позволит мне вообще выйти из дома. Мне было больно недоговаривать ей, но разве у меня был другой выход? Поразило меня совершенно иное. Ресторан-кафе было достаточно популярным, туда нередко захаживали и некоторые звезды телевидения, но в новостях так и не было никакого упоминания о нем, будто кто-то очень хотел, чтобы об этом происшествии узнало как можно меньше людей. Я в очередной раз передернулась, вспомнив кровь на полу и испуганные лица гостей кафе.

«Что будет потом?» – неизвестность пугала меня. Даже если мы сможем узнать у Эрика, кто его убийца, разве поверят нам в полиции? «Можно попробовать снять ритуал на камеру», – пришла мне в голову идея. «Но не обвинят ли нас в видеомонтаже? Да и вдруг на видео будут помехи, или телефон вообще выключится?»

***

– Ты взяла мел? – сухо поинтересовался Сэм, прибавляя газу.

Мы ехали в сторону особняка Коллинзов. Парень вел себя скрытно и выглядел мрачнее обычного. Его черты лица были напряжены, губы поджаты, а взгляд суров. Я себя чувствовала неловко после нашего поцелуя, а Сэм, казалось, вовсе забыл про него и вел себя еще отстраненнее, будто я была назойливой девчушкой, повсюду преследующей свой предмет обожания. Он поприветствовал меня сдержанным кивком, пронизывая холодным взглядом. Практически всю поездку парень молчал, а в его движениях чувствовалось слабое волнение. Не было сомнений, что Сэм нервничал перед предстоящим ритуалом.

Мне не хотелось заводить разговор с раздраженным Сэмом, так что я молча смотрела в окно и неосознанно теребила край шарфа. В голове крутилось столько вещей, что они спутались, как старый моток ниток. Неожиданный вопрос Сэма застал меня врасплох, но, откинув пугающие мысли, я ответила:

– Да, взяла. А ты свечи?

Сэм кивнул, бросая на меня косой взгляд.

– Как ты думаешь… У нас все получится? – я прикусила нижнюю губу.

– Надеюсь, – парень мотнул головой, смахивая надоедливую прядь волос. Я твердо решила начать носить с собой заколки и в следующий раз предложить ему одну из них. – Последние дни Эрик… Проявляет активность. И теперь даже мать замечает. Она с четверга каждый день после обеда уходит на кладбище и приходит домой поздно вечером, а ночью сидит в комнате Эрика.

Сэм умолк, а машина тем временем повернула в поселок. Хмурые тучи висели над крышами домов, ветер качал ветки голых деревьев. Ни на улицах, ни на участках никого видно не было. Трава потеряла свой яркий зеленый цвет и приобрела сероватый оттенок. Двери и окна домов были наглухо закрыты, а кое-где и заколочены, на детских площадках никто не играл, и только качели угрюмо раскачивались в такт ветра. Везде, а особенно возле особняка Коллинзов резко ощущались отчужденность и беспросветность. Проезжая мимо сада, я, поежившись, заметила, насколько почернели стволы и ветви деревьев, словно начинали гнить. На их ветках сидели большие вороны, временами неожиданно взлетающие с противным и оглушительным карканьем.

Я глубоко вздохнула, когда мы открыли входную дверь и попали в прихожую. Вернувшись в дом, я уже успела отвыкнуть от холодности и фальши интерьера Коллинзов.

– Дома кто-нибудь есть? – спросила я, снимая пальто.

– Кроме дворецкого и Оливии никого. Мать опять на кладбище, отец на работе.

Сэм избегал моего взгляда. Не дожидаясь, он поднялся наверх по лестнице. Ноги точно задеревенели, и я тяжело поднималась по ступенькам за Сэмом, иногда останавливаясь сбросить напряжение в ногах. Я снова почувствовала страх внутри. Меня не было в поселке всего три дня, но боль, которую я здесь испытала, не утихала. Проводя рукой по шершавым обоям, я тоскливо думала: «Совсем скоро мы увидим Эрика… Но будет ли он выглядеть как раньше?»

В доме царила своеобразная удручающая тишина, будто мы находились в вакууме. На третьем этаже было пустынно, но и холоднее, чем во всем остальном доме. Сэм стоял возле двери в свою комнату, скрестив руки на груди. Сердце заныло, и захотелось снова прижаться к парню, провести рукой по его волосам, забыться и не думать ни о каких ритуалах, но он определенно не был настроен на романтику.

– Сначала попрактикуемся, – отрывисто произнес Сэм и открыл дверь, как только я подошла ближе.

В комнате парня было тепло, даже жарко, а уютная обстановка придала сил, но напряжение, которое витало в воздухе между нами, казалось, было невозможно разрядить. Я прошла дальше к письменному столу, чтобы достать все предметы для ритуала.

Разложив все необходимые вещи, мы, не проронив ни слова, встали друг напротив друга. Пришло время практиковать. Сэм молча смотрел на меня, переводя взгляд то на глаза, то на губы. Я с усердием оттолкнула от себя фантазии, решаясь заговорить:

– Тогда начнем с самого первого заклинания?

Парень кивнул и протянул мне руки и, заметив мой недоуменный взгляд, пояснил:

– Мы же читали в книге, что нужно держать постоянный тактильный контакт.

Я неуверенно положила руки на его теплые ладони. Сэм осторожно их сжал, проводя пальцами по костяшкам, и по телу волной пробежал жар. Мы в очередной раз замолчали, не зная, как начать.

– На раз, два, три, – сдержанно произнес парень. – Раз… Два… Три.

– Spiritus defunctorum non apparebit… – мы одновременно начали вслух говорить слова заклинания. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь только на словах, но в то же время сильнее чувствовала ладони Сэма под своими собственными руками.

– Нет, подожди, ты неправильно произнесла диграф ae в слове animae, – резко перебил меня парень, как только мы перешли на второе заклинание. – Правильно читать как «э».

Я открыла глаза, расстроенная, что допустила ошибку. Я вполне могла из-за сильного волнения во время самого ритуала напутать с произношением, а второго шанса может и не быть. Видимо на моем лице были написаны все невеселые мысли, которые крутились в голове, так как Сэм, слегка улыбнувшись, добавил:

– Не переживай, это всего лишь маленькая ошибочка.

– Из-за которой все может сорваться.

– Тебе надо перестать недооценивать себя, – Сэм мягко сжал мои пальцы. В глазах парня играл добрый огонек, казалось, его забавляет моя неуверенность, но в то же время он был рад приободрить. Я смутилась, желая отдернуть руки, сбитая с толку то холодностью, то добротой парня. Мне определенно не нравились его эмоциональные качели, ощущалась манипуляция, и хотелось многое прояснить, но подобные разговоры лучше оставить на потом. – Давай еще раз.

Мы стали читать сначала, но в этот раз после слов парня у меня появилась уверенность.

– Ut maneat vobiscum in æternum mundo mortuorum! – если в начале наши голоса разнились, то к последней фразе мы почувствовали друг друга и подстроились к одному ритму.

– Вот и все, – усмехнулся Сэм, как только мы произнесли последнее слово.

Пару раз мы еще раз повторили те же самые заклинания одновременно, пока боль внизу живота не забрала мою способность мыслить. Я присела на кровать, слегка скрючившись и прижав руки к животу, и поморщилась.

– Что-то случилось? – парень недоуменно посмотрел на меня.

– Ничего такого, просто живот болит, – я невольно скривила губы от боли.

– Может… Я могу чем-то помочь? – в глазах Сэма все еще виднелась тень непонимания.

– Сомневаюсь… Чертова природа. Мне даже обезболивающие не до конца помогают.

Наконец Сэм понял, о чем идет речь и теперь выглядел довольно растерянным. Он присел рядом на кровать, внимательно всматриваясь на мои руки на животе. Кажется, с таким он сталкивался впервые.

– Тебе… очень больно? Это не смертельно? – я не смогла сдержать улыбки от отчасти детских вопросов парня.

– Не переживай, жить буду. Просто нужно перетерпеть, – приступ боли утихал, и я смогла даже встать. Сэм продолжал недоверчиво смотреть на меня. – Может, еще раз повторим и уже приступим к самому ритуалу? – напомнила я. – На улице уже начинает темнеть, а мне еще вернуться нужно до полдевятого.

– Да, давай, – парень вновь смахнул прядь волос, которая все еще временами мешала ему. Я коварно улыбнулась, вспоминая о захваченной заколке. Сэм, заметив мой хитрый вид, недоуменно приподнял бровь.

– Хочешь, одолжу тебе заколку?

– Что?..

– Чтобы заколоть прядь, а то она тебе постоянно мешает. Ты, бедный, все время смахиваешь ее, возможно, у тебя нет заколок, – невинно ответила я. – У меня как раз с собой пару штучек есть, можем красоту навести.

Тут неожиданно Сэм слегка рассмеялся. Его смех, на первый взгляд глубокий и бархатистый, как будто звучал отчасти мрачно, но блеск в глазах говорил о том, что парня позабавила моя фраза.

– Хм… Я согласен.

– Минутку, – я подошла к своим вещам и быстро нашла нужный карман в сумке. Достала заколку с небольшим красным бантиком.

Сэм сощурил глаза, так и говоря всем своим видом: «Серьезно?» Я вернулась на прежнее место и повернулась к парню, который чуть склонился, чтобы мне было удобно закреплять заколку. Я осторожно провела рукой по его мягким волосам, захватывая нужную прядь возле лица. Ловко закрепив ее, я отодвинулась и победно взглянула на свою «работу». Не получилось сдержать улыбки, потому что Сэм выглядел комично.

– Готово? – парень мотнул головой.

– Да, а теперь возвращаемся к заклинаниям.

В общей сложности ушло больше часа на оттачивание слов заклинания и моральную подготовку к ритуалу. Я предложила Сэму свою идею о съемке ритуала на камеру телефона. Парень был только за.

В конце концов, взяв все нужные предметы, мы вышли из комнаты. Я пыталась сохранять спокойствие, но едва мы подошли к комнате Эрика, волнение захлестнуло меня с головой. Живот чуть скрутило, а пальцы рук онемели.

Бояться нам было нечего, так как на третьем этаже кроме нас никого не было, но мы все равно осторожно приоткрыли дверь, пытаясь как можно меньше шуметь. Я задержала дыхание, когда мертвая тишина и темнота предстали перед нами. Сэм включил свет, и слова застряли в горле при виде вещей Эрика: многие игрушки, фигурки оставались на прежних местах, однако пара книг и настольная лампа лежали на полу, вероятно будучи скинутыми.

Говорят, что время лечит. Нет, оно не лечит. Ты просто переодически отвлекаешься на что-то другое, будучи занятым повседневными делами, но боль по утрате близкого человека никогда не затухает.

– Надо убрать ковер, – с тенью грусти в глазах нарушил тишину Сэм, негромко шепча.

Я ничего не смогла выдавить из себя и лишь кивнула. Быстро сложив в сторону ковер и закрыв занавески на окнах, мы остановились посередине комнаты, не зная, что делать дальше. Точнее сказать, мы знали, что теперь нужно нарисовать пентаграмму, но никто не решался начать.

– Подай мел… – парень тихо вздохнул, опускаясь на пол.

– Я могу нарисовать…

Сэм повернулся ко мне и серьезным тоном, не позволяющим возразить, произнес:

– Мел, пожалуйста.

Для меня было большим облегчением, что мне не придется чертить пентаграмму, так как с рисованием у меня всегда проблемы, особенно с четкими и ровными линиями, поэтому я без возражений подала парню коробку и веревку. Мы заранее поискали в Интернете способы черчения ровного круга от руки, и в итоге выбрали самый подходящий метод – с помощью веревки или ленты.

Сэм положил рядом с собой разворот с самой пентаграммой и, выбрав удобное положение, начал медленно рисовать. Его руки не дрожали, взгляд был сосредоточен, а скулы напряжены. Я поражалась тому, как даже в нервных ситуациях парень умел сохранять самообладание.

Сэм довольно быстро справился с черчением, и несмотря на то, что несколько раз пришлось перерисовать ту или иную часть круга, фигура получилась ровной. Пол был темного цвета, поэтому белый мел виднелся четко.

Пентаграмма готова, осталось лишь зажечь свечи. Я не могла больше стоять без дела, поэтому тоже спустилась на пол, чтобы помочь Сэму, который явно опасался огня. Пламя свечи робко полыхало, отбрасывая тени на пол, а своеобразный густой запах жженой спички щекотал нос.

– Готово, – парень поднялся с колен, как только все было приготовлено.

Мы неуверенно взглянули друг на друга.

– Куда телефон поставим? – вспомнила я про камеру.

– Можно на шкаф или на стол.

Проверив разные ракурсы, мы решили оставить телефон на шкафу, посчитав этот ракурс наиболее удачным.

– Черт, телефон разрядился, – Сэм нахмурил брови, проводя пальцем по экрану телефона и пытаясь его включить.

– Давай мой поставим, – я нехотя протянула свой телефон, зная, что если с ним что-то случится, то мне здорово попадет от мамы.

Мы включили запись и установили телефон наверху, благо на него был прикреплен попсокет, работающий как подставка и обеспечивающий устойчивость.

– Начнем? – в горле все пересохло.

Сэм кивнул, подходя ближе ко мне.

– Будем проводить ритуал стоя или сидя? – глухим голосом спросил парень.

– Стоя.

Сэм протянул мне свои руки. По телу пробежало тепло, когда наши пальцы соприкоснулись. Парень немного сжал мои ладони, слегка погладив по костяшкам, придавая этим жестом силы.

– Сейчас, – почти прошептал Сэм.

Сердце бешено колотилось.

– Spiritus defunctorum… – мы одновременно начали медленно говорить первое заклинание. Поначалу мой голос дрожал и чуть-чуть отставал от Сэма, но затем я вошла в ритм. Едва мы произнесли первое предложение, лампы медленно замигали, а пламя свечей усилилось.

– Fieri manifesta et clara, – Сэм вновь сжал мои пальцы, сохраняя со мной и зрительный контакт. В глазах парня читалось волнение, но его голос по-прежнему был тверд и решителен.

– Sta coram nobis… – наши голоса объединились в унисон. В комнату незаметно просочился холод, заставляя и без того онемевшие конечности заледенеть еще больше.

Свет лихорадочно мигал, но стоило нам закончить заклинание, как лампы окончательно отключились, а пентаграмма засветилась, обретая неестественно яркий белый цвет. Прошло лишь несколько секунд, показавшиеся вечностью, перед тем как в центре фигуры началось что-то образовываться. Я ощутила легкую дрожь Сэма, когда он сосредоточенно следил за происходящим. По спине то и дело пробегали мурашки, дыхание прерывалось, а в ушах шумело. Языки пламени дергались, контур, нарисованный мелом, стал четче, и вот наконец перед нашими глазами предстала фигура Эрика. Мальчик сидел на полу с поджатыми ногами к груди и уткнувшись взглядом в руки, сложенные на коленях. На Эрике была та же пижама, в которой его нашли. Он выглядел совершенно как обычный человек: его тело не было прозрачным или слишком бледным, волосы небрежно взъерошены. От вида мертвого ребенка грудь сдавило.

Сэм сжал мои пальцы, его губы дрогнули, а грудная клетка поднималась чаще обычного.

– Эрик?.. – пытаясь подавить страх, я обратилась к мальчику, зная, что все равно следует переходить к следующему заклинанию.

Мальчик медленно поднял голову: его глаза, опухшие, полные грусти и безнадежности, растерянно посмотрели по сторонам но, наткнувшись на нас, Эрик быстро вскочил на ноги и поддался вперед. Я не могла поверить, что все это реальность – он выглядел так привычно, как живой…

– Эйлин! – отчаянный, но с ноткой радости тихий голос мальчика словно ножом кольнул по сердцу.

Эрик хотел было пройти ближе, но рисунок пентаграммы сработал как блокировка, не дав Эрику выйти за пределы.

– Нужно продолжать дальше, – побледневший Сэм прошептал на одном дыхании. Он, не отрываясь, напряженно, с болью в глазах буравил взглядом мальчика, в то время как тот немного заторможенно смотрел на меня. Эрик выглядел так жалко и безнадежно, его глаза были полны слез. Мои руки задрожали, когда Сэм кивком головы дал мне понять, что нужно продолжать по правилам обряда.

– O animae… – практически одновременно мы начали с Сэмом говорить. Вероятно, второе заклинание было необходимо для того, чтобы Эрик пришел в себя, ведь он до сих пор отчужденно что-то шептал и не особо понимал, что происходит.

– Сэм… – мальчик резко встрепенулся, как будто очнувшись после затянувшегося сна и бессвязно продолжил. – Эйлин… Простите меня… Почему мама все время плачет? Почему так больно?

Ужас сковал мое тело, но я не обращала на это внимания. Все происходило так быстро, но в то же время бесконечно долго. Первое предложение дочитано, и вот стало что-то происходить: книги, фигурки на полках задрожали, свечи вспыхнули с новой силой. «Нет, что-то не так», – мысли со скоростью света крутились в голове, я нутром чувствовала, что происходит неладное. «Нельзя останавливаться», – напомнил внутренний голос.

Эрик вновь опустился на пол, поджимая ноги под себя. Как только слова близились к концу, он моментально встал, а его лицо искривилось словно от боли.

– Ut maneat… – внутри меня все разрывалось – я не хотела продолжать дальше, но пути назад не было. Сэм, казалось, тоже понимал, что все идет не совсем по плану – его мышцы напряглись, а в глазах появился странный блеск.

– Нет, подождите! – мальчик успел произнести лишь это, как вдруг контур пентаграммы зажегся пламенем, в воздухе напряжение возросло в несколько раз, а несколько книг свалились с полок. Пламя поднялось вверх, создавая подобие огненной стены. Взявшийся из ниоткуда порыв ветра заставил нас с Сэмом расцепить руки, и оттолкнул нас друг от друга. Я упала на пол, сильно ударившись локтем о край стола. Боль пронзила руку, но я не замечала ее, так как все мое внимание было сосредоточено на центре комнаты.

Внезапно все стихло.

Столб огня медленно испарялся, словно его никогда и не было: я не чувствовала запаха гари, потолок выглядел совершенно нетронутым. Все произошло так быстро, что мы даже не поняли, как именно оно произошло – как только пламя магическим образом рассеялось, а свечи затухли, перед нам предстала пустая темная комната. Я слышала только свое дыхание и учащенное сердцебиение, которое эхом отзывалось в ушах. Тело ослабло, в глазах темнело, а голова кружилась. То ли стресс так влиял на меня, то ли обряд действительно забрал энергию – непонятно. От осознания того, что мы потеряли шанс, на душе стало настолько больно, что хотелось кричать.

Я отчужденно продолжала смотреть на пентаграмму, в глубине души надеясь, что сейчас Эрик вернется… Рассеянные мысли путались, я даже не заметила, как Сэм оказался рядом. Его теплые руки обняли меня за плечи, обжигая заледеневшую кожу. Неожиданно в комнате включились светильники, продолжая работать как ни в чем не бывало.

– Эйлин, все хорошо, – голос Сэма дрожал, а его рука неуверенно провела по моим волосам.

Слезы медленно потекли по щекам, когда я услышала голос парня. Несмотря на то, что он предупредил меня, что не будет меня винить, меня это не успокаивало. На грудь давило, нос заложило.

Только мои порывистые всхлипывания нарушали мертвую тишину – никто из домашних вероятно ничего не услышал, либо из-за какого-то магического воздействия, либо роль сыграли толстые стены. Сэм ласково прижал меня к себе, продолжая шептать:

– Это не наша вина, все хорошо… Эрик обрел покой, он сейчас в лучшем месте… Эйлин… Не плачь… – я слышала лишь быстрое и громкое сердцебиение парня, а слова звучали будто бы издалека.

Вдруг Сэм чуть отпрянул от меня. В его глазах тоже блестели слезы, а лицо выражало одновременно беспокойство, печаль и растерянность. Взяв мои холодные руки в свои ладони, он взволнованно произнес:

– Эйлин, посмотри на меня, – я подняла на него глаза. Мой разум был затуманен. – Сделай глубокий вдох, выдох, – когда я послушалась его, парень продолжил: – Я рядом… Мы ничего не потеряли – найдем другой способ все узнать.

Дыхание приходило в норму, но в голове все равно ощущался туман. Я ничего не отвечала, боясь сказать что-то не то, но Сэм ничего и не требовал. Он немного наклонил меня к себе, а я опустила голову на его плечо. Угрюмый дождь, барабанящий по стеклам, невольно убаюкивал, навевая сон. «Теперь Эрик действительно обрел покой», – подумала я, закрывая глаза. Сэм продолжал неспеша гладить мои волосы, будто это действие успокаивало не только меня, но и его. Его прерывистое дыхание было так рядом, что даже согревало. Парень немного склонился ко мне и осторожно поцеловал в макушку, мягко приобнимая. Я уткнулась ему в грудь, полностью погружаясь в туманное состояние.

***

Глаза еле-еле открывались, взгляд отказывался фокусироваться. Волосы прилипли к покрытому потом лбу, а тело настолько ослабло, что я едва смогла приподняться. Наконец глаза более или менее привыкли к свету, и я увидела, что нахожусь в комнате Сэма и лежу на его кровати, укутанная в мягкий плед. Яркий свет лампы резал глаза, я чувствовала неприятную заложенность в ушах. Я закашлялась, вспомнив неудачный ритуал. «Может… Это все был сон?» – с надеждой подумала я.

Стоило мне сесть, как ко мне поспешно подошел Сэм и расположился на краю кровати. Голова слегка гудела, но в целом организм чувствовал себя чуть лучше. Я неуверенно подняла глаза на парня, боясь, что он будет зол на меня и на всю ситуацию в целом, но Сэм ни капельки не выглядел рассерженным. Его волосы были спутаны и разлохмачены, прикрепленной заколки уже не было, взгляд взволнованный и совсем не суровый, как я предполагала.

– Ты как? – парень нарушил тишину, едва заметно сжимая край покрывала.

– Лучше.

Мы несколько минут молчали, но внезапно в голове возник вопрос: как я здесь оказалась?

– Я… Потеряла сознание? – неуверенно спросила я, обводя комнату взглядом.

– Да, но всего на пару минут. Потом ты, похоже, провалилась в сон, – Сэм опустил глаза в кровать. Каждое слово он говорил медленно, точно выдавливая из себя. – Пришлось отнести тебя сюда.

– Сколько времени прошло? – я напугалась, что не успею вовремя вернуться домой.

– Примерно полчаса, – парень внимательно следил за моими движениями.

Я покачала головой и резко встала с кровати, забывая о последствиях. Тут же ощутив головокружение, я попыталась сделать шаг и чуть не рухнула вниз. Благо рядом быстро оказался Сэм, подхватив меня за талию.

– Ты слишком слаба, – строго проговорил он, переводя руку на мои плечи. Мы были так близко к друг другу, что я чувствовала дыхание Сэма, а пряди его волос касались, щекоча, моего лба.

Парень усадил меня на кровать, а сам присел рядом.

– Извини меня… – в голове царил туман, и мысли связываться в логичную цепочку не хотели.

– За что? Твоей вины ни в чем нет, – печально улыбнулся Сэм. Он неуверенно приблизил руку ко мне и ненавязчиво смахнул спутанные пряди на моем лбу. Его теплые пальцы уже в какой раз обожгли заледенелую от волнения кожу.

– Но мы потеряли последнюю возможность… – я осеклась, не решаясь говорить дальше.

– Кто сказал, что она была последняя? – парень наклонил голову набок.

Я прикусила нижнюю губу и опустила глаза на свои побледневшие руки. «Телефон!» – резко вспомнилось мне. «Может, удалось заснять хоть что-нибудь, и наши старания не были настолько напрасны?»

– Где мой телефон?

Сэм помедлил. Он посмотрел на меня крайне неуверенно и явно думал, как бы ему уйти от вопроса. Подозревая самое худшее, я переспросила требовательно:

– Сэм, где мой телефон?

– Он… Сломался, – парень встал с кровати и подал мне мой телефон, до этого лежавший на столе.

Я отчужденно посмотрела на покарябанный телефон: его экран был разбит, а крышка на заднем корпусе вся покрылась волдырями и в некоторых местах расплавилась под действием повышенной энергии. Так как дополнительной карты памяти у меня не было, а телефон находился в таком ужасном состоянии, что вряд ли оттуда можно было что-то вернуть или извлечь, я оставила всякие надежды. «Теперь мне предстоит неприятный разговор с мамой», – обреченно подумала я, мрачнея со скоростью света.

– Могу купить тебе новый, – предложил Сэм.

– Нет-нет, не надо, – я всегда чувствовала себя неловко, когда кто-то платил за меня или дарил дорогие подарки.

– Отвезти тебя домой? Или останешься здесь на ночь? – Сэм прокашлялся и нервно поджал губы.

– Домой, – я не могла остаться в доме Коллинзов по многим причинам: в первую очередь из-за обещания маме вернуться к определенному времени. К тому же, Сэм выглядел подавленным, а зная его, вряд ли он захочет моей компании. Помимо этих причин меня в целом отталкивал от себя особняк и его тайны, да и не все жители были бы рады видеть меня вновь.