Текст книги "Тени прошлого (СИ)"

Автор книги: T_Vell

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 54 страниц)

Пожиратель в тёмной мантии начал докладывать, но не успел он произнести и трёх предложений, как Том перебил его:

– Беллатриса, что с тобой? Ты хочешь что-то сообщить мне?

Мой бывший муж встал прямо напротив женщины с густой копной непослушных волос, которую я уже видела однажды в середине зимы в доме Северуса. Поскольку она сидела на два места дальше от последнего, то мне пришлось немного повернуться вправо, чтобы не пропустить ничего интересного. Моё дыхание вдруг прервалось на несколько секунд, ведь буквально в двадцати сантиметрах от меня неподвижно сидел тот, с кем я была так бесконечно счастлива почти полгода, тот, кого я сегодня с утра так отчаянно целовала на прощание, и я всей поверхностью кожи ощущала его напряжение, его боль от того, как я веду себя, что я добровольно отдаюсь этому жестокому человеку, его сопернику. Кровь текла не только с моей щеки, она текла и из моей груди, но ничего было уже не исправить. Мне нужно было заставить его поверить, что он мне не нужен. Мне нужно было спасти его, и поэтому я как ни в чём не бывало продолжила играть свою роль в этой пьесе.

– Повелитель! – жалобно воскликнула миссис Лестрейндж, а потом с отчаянием посмотрела на моего бывшего мужа, но тот только усмехнулся ей в ответ.

– Белла, не нужно мне ничего показывать. Если тебе срочно нужно сказать мне что-то важное, то говори, не стесняйся! Я весь внимание.

– Повелитель… – волнуясь, с придыханием повторила Беллатриса, а Том продолжал внимательно на неё смотреть. – Именно… именно эту женщину я видела в доме Северуса Снейпа…

Она кивнула в мою сторону, а я сделала удивлённое лицо, насколько ситуация была неловкой.

– И что же, по-твоему, делала эта женщина… – ехидно поинтересовался он, тоже кивнув в мою сторону, ведь до этого Главный Пожиратель Смерти никак не обозначил, кем же я всё-таки являюсь для него и что вообще тут делаю. – В доме моей правой руки и самого верного последователя?

– Она… целовала его… – шёпотом ответила безумного вида пожирательница, преданно смотря в глаза моему бывшему мужу, но он, услышав это, громко рассмеялся и, обогнув стол, подошёл к ней со спины и наигранно спросил:

– Беллатриса, милая, что за чушь ты сейчас несёшь? Неужели ты хочешь сказать, что моя единственная, неповторимая и так горячо любимая мной супруга целовала того, кого я считаю чуть ли не своим преемником? Я бы очень расстроился, если бы это было правдой…

После того, как все присутствующие в Малфой-Мэноре узнали, наконец, мой статус на этом собрании, в воздухе повисло весьма ощутимое напряжение. Теперь стало ясно как божий день что любому, кто посмеет тронуть меня или даже пожелать, сразу будет грозить серьёзная кара. Поскольку последняя фраза была адресована мне, и Том вопросительно посмотрел на меня в ожидании комментария, я философски заметила:

– Знаешь, я бы на твоём месте тоже очень расстроилась… – и, поднеся стакан с бренди к своим губам, сделала большой глоток, посмотрев в сторону.

– Дорогая, ты ведь не хочешь сказать, что то, что я сейчас услышал – правда? – мягким и шелковистым голосом уточнил Том, обойдя нас с Северусом сзади и встав прямо передо мной.

– Нет, что ты! – картинно воскликнув, возразила я, поставив стакан обратно на стол. – Сколько мы с тобой знакомы, дорогой? Пятнадцать лет?

– Четырнадцать, – невозмутимо поправил он, и я, наигранно обидевшись, спросила:

– Неужели ты думаешь, что после четырнадцати лет весьма тесного знакомства я могу соврать тебе?

– Разумеется, нет, дорогая, – широко улыбнувшись, бархатным голосом ответил Том, а потом снова начал мерить шагами комнату. – Кстати, а что ты вообще забыла в доме Северуса?

– Эм… – протянула я, совершенно не желая прилюдно обсуждать весьма щекотливую ситуацию, а именно то, что официально я была замужем совершенно за другим, несмотря на сказанные ранее Томом слова. Поэтому мне пришлось подключить… воображение. – А ты знал, дорогой, что Северус – специалист по ядам змей? Я ведь достаточно долго прожила в Австралии, а там их очень много, причём половина – ещё и смертельно ядовитые…

– Как интересно… – усмехнувшись тому, как я ловко перескочила с этой скользкой темы, проговорил Том, медленно проходя за своими последователями. – Я, кстати, тоже неплохо разбираюсь в змеях…

– Неужели? – заинтересованно воскликнула я, и даже выпрямилась для пущего эффекта, изо всех сил пытаясь отвлечь его внимание от Северуса. – Помнится, раньше ты был специалистом в совсем другой области… К слову будет сказать, у меня зимой был один очень интересный случай…

– Да, я знаю, – быстро произнёс мой бывший муж, проходя за моей спиной, а у меня от его уверенности в голосе больше не осталось никаких сомнений, кто ассистировал мне почти полгода назад.

– А я всё голову ломала, кто же мог протянуть мне тот зажим… – насмешливо заметила я, неотрывно следя за тем, как Том неспешно прогуливается по просторной столовой.

– Он там был как нельзя кстати, – немного раздражённо сказал он, видимо, прекрасно понимая, что мы вот уже в который раз разошлись во мнениях по поводу инструментария, но я упрямо гнула своё:

– Но можно было обойтись и без него…

– Нет, нельзя, – ещё более раздражённо возразил Том, закончив круг и встав напротив меня, а я в его глазах заметила тот самый огонь упрямства, который постоянно горел у того талантливого и невероятно упрямого хирурга, которым он был когда-то давно.

– Можно, – со сталью в голосе ответила я, выпрямившись и пристально посмотрев ему в глаза, – только ты обычно использовал этот зажим, а другие…

– И только у меня обычно получалось… – упрямо начал говорить мой бывший ученик, но я с не меньшим упрямством в голосе перебила его:

– Не только у тебя…

– Ты ведь сама сказала в «Амортенции»!.. – даже не собираясь сдаваться, воскликнул он, немного повысив голос, но я снова не дала закончить ему предложение и быстро произнесла:

– Мало ли я что сказала!.. Я вообще… много чего говорила… лишнего, – но, поняв, что ещё немного, и мы начнём прилюдно ругаться, а все наши ссоры обычно быстро заканчивались… не совсем прилично, так что я, взяв себя в руки и присмирив немного гордость, дипломатично предложила: – Знаешь, на самом деле мы могли бы обсудить этот вопрос… я имею в виду применение инструментария в той конкретной клинической ситуации… наедине.

– Конечно, солнышко, – улыбнувшись, любезно согласился Том, снова начав ходить по комнате, – любой каприз, я сегодня добрый. И мы могли бы обсудить ещё и змей… если тебе, конечно, интересно.

– Эм, инструментарий мне как-то более интересен, если честно, – совершенно не собираясь опять возвращаться к этой теме, уклончиво заметила я, взяв в руки стакан и снова сделав глоток крепкого алкоголя.

Но поставить стакан обратно я не успела, так как мой бывший муж незаметно встал позади меня и аккуратно взял его из моих рук и поставил на маленький столик рядом с графином. Я удивлённо-возмущённо посмотрела на него, и он довольно тихо пояснил:

– Думаю, тебе уже хватит… Знаешь, мне кажется, надо было всё-таки установить металлоискатели на входе…

Том снова подошёл ко мне со спины и наклонился ко мне так, что его лицо почти, что касалось моей правой щеки, и я непроизвольно задержала вдох от такой близости. Он вытянул вперёд свою правую руку и, аккуратно проведя по обнажённой коже моего бедра снизу вверх, вынул из моей подвязки нож и поднёс к моему лицу. От его прикосновений я чуть сама не потеряла сознание, ведь они были такими родными, такими желанными, но я всё же взяла себя в руки и невозмутимо забрала у него нож.

– Ах, ты про это… – беспечно сказала я, помахав тонким лезвием из стороны в сторону.

Мой бывший муж выпрямился и опять встал напротив меня, чтобы посмотреть мне в лицо, и я, улыбнувшись и не сводя с него глаз, швырнула нож в сторону. Все удивлённо уставились на человека, изображённого на портрете прямо над входом в помещение: нож располагался ровно посередине расстояния между глазами пожилого волшебника с седыми волосами. Том изумлённо посмотрел на меня, ведь я сделала настолько точный выброс, неотрывно глядя прямо ему в глаза, а я только рассмеялась и весело заметила:

– Я же говорю тебе, я ещё вполне трезвая!

– Но беззащитная… – возразил он, но я сразу перебила его звонким смехом.

– Ты серьёзно считаешь, что у меня с собой только один нож?

Услышав это, тёмный маг довольно улыбнулся мне и опять начал прогуливаться по комнате, а я весело начала развивать свою мысль:

– Знаешь, в чём прелесть холодного оружия, дорогой?

– В чём же?

– В том, что его можно использовать… quantum satis[4]. Сколько нужно, – непринуждённо ответила я, снова откинувшись на подлокотник и скрестив руки на груди. – И в умелых руках даже одним маленьким ножом можно натворить достаточно дел… а если их будет ещё и несколько…

Я думаю, что ни у кого из здесь сидевших и в мыслях не было, что кому-нибудь когда-нибудь придёт в голову угрожать самому могущественному волшебнику этого столетия, однако именно этим я сейчас и занималась. И Том, да и все остальные, впрочем, только что убедились, что это – далеко не пустые угрозы.

– Кстати, а что это были за девушки, которых ты сегодня ждал? – попыталась я сменить тему, ведь напряжение в воздухе достигло своего предела, и никто не хотел его нарушать. – Я, надеюсь, не помешала тебе своим приходом?

– Нет, что ты. Я всегда рад тебя видеть, – невозмутимо заверил меня Том, не отрывая от меня своего пламенного взгляда. – Северус всего лишь обещал мне привести сюда одну девушку, студентку Хогвартса, с которой я очень хотел побеседовать. А немного позже он ещё хотел пригласить к нам на собрание свою жену…

– И как ты всё-таки мог заподозрить меня в измене с Северусом, милый?! – снова картинно возмутилась я, нахмурив правую половину лица. – Для меня связь с человеком, уже состоящим с кем-то в законном браке, последняя низость… не правда ли?

Моментально поняв, что я в курсе его отношений с Беллатрисой, Тёмный Лорд громко рассмеялся и, встав напротив меня, проговорил:

– Ты ведь прекрасно знаешь, что я принадлежу только тебе…

В этот момент моё превосходство стало абсолютным, ведь Главный Пожиратель Смерти, так легко убивавший до этого людей и державший долгое время в страхе всех присутствующих, открыто заявил, причём без капли иронии в голосе, кто имеет власть уже над ним, полную и безграничную.

– Да, знаю, – попав под гипноз его красных, но таких… до боли любимых глаз, тихо ответила я, а потом, поморгав, более уверенным тоном добавила: – Именно поэтому этот нож сейчас торчит из полотна над входом, а не из её черепа.

Услышав мою фразу, Беллатриса вскочила со своего места и, резко взмахнув своей палочкой, истошно прокричала:

– Круцио!

Но… ничего не произошло. Она ошарашенно уставилась на меня, а я посмотрела на Тома, и мы с ним одновременно громко рассмеялись.

– Дорогая, ножом было бы гораздо эффективнее!

– Сядь, Белла, если тебе ещё дорога твоя жизнь… – смотря прямо мне в глаза, произнёс он, а потом подошёл вплотную к своему стулу, за которым я сидела, и осторожно взял в свои сильные руки мою правую стопу, как будто моя нога была сделана из тончайшего фарфора. – Я бы на твоём месте не стал испытывать терпение профессора Реддл…

Беллатриса, словно раненый зверь, осела на свой стул, а Том аккуратно положил мою стопу на своё левое плечо и, наклонившись, поцеловал внутреннюю поверхность моей голени. Я резко выдохнула, ведь это прикосновение его губ насквозь пронзило моё сердце. Как же мне было больно в этот момент от этого невинного жеста, лёгкого поцелуя, ведь он прекрасно знал всю карту моего тела, он выучил её за шесть лет нашей совместной семейной жизни. И сейчас не только я могла сделать ему больно. Он тоже мог причинить боль мне.

Отчаяние на моём лице промелькнуло буквально на сотую долю секунды, но Том сразу заметил его.

– Ещё буквально десять минут, дорогая, – шёпотом попросил он, аккуратно положив мою ногу обратно на подлокотник. – Десять минут твоего терпения…

И Том отошёл от меня и медленно начал свой последний круг вокруг стола.

– Трэверс, ты выполнил моё поручение? – в голосе тёмного мага промелькнула… растерянность, я сразу уловила её, но я не понимала, из-за чего она вдруг появилась.

Очередной Пожиратель начал отчитываться о проделанной работе, а я с ужасом осознавала, что через десять минут… «Неужели он выполнит обещанное через десять минут?» Тихие звуки шагов Тома отдавали мне в уши, словно это они, а не стрелки часов отсчитывали время. И эти шаги были всё ближе и ближе ко мне. Наконец, он вернулся на ту точку, прямо напротив меня, с которого начал свой последний круг, и тут я услышала, как Северус вскочил со своего места.

Но он не успел взмахнуть своей палочкой, ровно как не успел и его соперник. Я, резко вскочив со своего стула, бросилась к Тому и страстно впилась ему в губы. Он моментально выронил волшебную палочку из своих рук, крепко обнял меня, обхватив ладонями мои бёдра, и, со всей силы больно вжав меня в одну из стен, так же неистово принялся целовать в ответ. Быстро проведя ладонями по моим плечам, он захватил края своего смокинга и резко дёрнул их в стороны, от чего пуговицы оторвались от ткани и со звоном посыпались на пол. Том отпустил меня буквально на тридцать секунд, чтобы стащить с меня пиджак, а я в это время смогла стащить с него жилетку, а потом снова сжал меня в стальных объятиях, от которых я буквально потеряла остатки разума.

Расстегнув негнущимися пальцами две верхние пуговицы его белоснежной сорочки, я провела ледяными руками по его невероятно горячей, бледной коже шеи и груди, и сквозь поцелуи почувствовала резкий выдох. Том всегда так реагировал, когда я касалась его холодными руками. Я по старой привычке сразу отдёрнула руки, но он, почувствовав это, вернул их на прежнее место, с ещё большей страстью продолжая целовать меня и ещё сильнее прижимая моё тело к себе. В этот момент мне показалось, что я разорвусь на тысячу частей, осколков, от боли и счастья, которые полностью затмили мой разум. Какой же я дурой была, когда думала, что смогу убить его! Я была полностью в его власти, я горела от его касаний, от его сильных ладоней, что сжимали мои ноги, крепко сжимали, до боли. Я горела от его губ, таких родных, таких любимых губ, что с жаром отвечали мне сейчас. Я одновременно истекала кровью и одновременно была на грани экстаза от одного только его поцелуя.

– Пошли все вон отсюда, немедленно, – прошептал Том, немного отстранившись от меня и неотрывно глядя мне в глаза. – ПРОЧЬ!

Последнее слово он громко рявкнул, и за его спиной послышались резкие звуки отодвигаемых стульев и множества шагов, в спешке покидавших комнату. Я не обращала на них никакого внимания, растерянно глядя прямо в багряно-красные глаза, и точно таким же взглядом Том смотрел на меня в ответ. Он коснулся губами моей левой щеки, с которой снова струйкой потекла кровь, и, пропитав моей кровью свои губы, снова принялся неистово целовать меня, как будто и не было всех этих долгих тридцати семи лет разлуки. Как будто и не было всего того ужаса, что случился за эти долгие годы… Когда последние шаги затихли, Том отстранился от меня и едва слышно, над самым ухом, прошептал:

– Зачем ты пришла сюда?

– Ты знаешь, зачем… – так же едва слышно, на выдохе, ответила я, снова целуя его.

– Умоляй меня… – отчаянно поцеловав меня в ответ, выдохнул он.

– Умоляю… – тихо попросила я, ещё крепче целуя родные губы. – Умоляю! Ты не тронешь его?

– Нет…

– Обещаешь?

– Да…

– Скажи мне это… – попросила я, со всей силы сжав его плечи и крепко поцеловав. Мой рассудок был уже на грани безумия, но мне нужно было закончить начатое, нужно было закончить…

– Я обещаю, что не трону его, – едва-едва слышно прошептал Том после очередного отчаянного поцелуя. – Клянусь.

Услышав эти слова, эти заветные слова, ради которых я и затеяла это всё, я поняла, что пришёл тот самый момент. Пришёл момент закончить всю эту историю. Я не могла убить его, не могла причинить ему физический вред, но я знала, как мне сломить его дух. «Когда-то давно у меня уже получилось. Получится и в этот раз».

– Знаешь, ты допустил один маленький промах… – закончив долгий и отчаянный, последний поцелуй, тихо проговорила я над самым его ухом. – Больше всего я уважала тебя за то, что ты всегда держишь своё слово. А теперь подыграй мне, ты ведь хотел отомстить ему?

Том стеклянными глазами уставился на меня, а я громким и ровным голосом произнесла:

– Ты ведь всё понял, Северус? Всё кончено, дорогой, я никогда не была твоей и никогда не буду. И всё это время ты прекрасно об этом знал.

Я не сомневалась, что зельевар не слышал нашего с Томом диалога, ведь он всё ещё стоял на прежнем месте, окаменев от шока. Немного отстранившись от своего бывшего мужа, тоже оцепеневшего от моих слов, я мягко оттолкнула его, и он послушно отпустил меня из своих крепких объятий. Я быстрым шагом дошла до Северуса и, встав прямо напротив него, сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и сорвала с шеи цепочку. Твёрдой рукой я решительно взяла его горячую ладонь и вытянула перед собой, а затем положила украшения прямо в неё и сжала руку в кулак. Несмотря на то что моё сердце едва-едва совершало последние удары, ведь оно было разорвано в клочья, я нашла в себе силы посмотреть прямо ему в глаза полным льда взглядом. В этот момент мне показалось, что человек в нём умер окончательно, а передо мной стоит всего лишь статуя, оболочка. Но быть с ним больше я не могла, ведь это именно из-за меня он лишился своей первой любви. Я убила её.

Затем я подошла к Тому, который безразлично смотрел в нашу сторону всё это время и, ядовито улыбнувшись, произнесла:

– Том, прошу тебя, не заставляй меня повторять те слова, что я сказала тебе при нашей последней встрече. Я уверена, что ты их и так прекрасно помнишь.

Я хотела уже повернуться и направиться в сторону входной двери, но Том не дал мне этого сделать, резко схватив мою руку и больно сжав её.

– Ты думаешь, что Северус – единственный, через кого я могу причинить тебе боль? – наклонившись к моему уху, прошептал он. – Но есть ещё кое-что, любимая, что ты любишь не менее сильно, чем своего мужа, которого ты сейчас сама же убила. Я уничтожу его. Хогвартс. И всех, кто там находится. До последнего человека.

От его слов я чуть не потеряла сознание, ведь про Хогвартс я совершенно забыла. И сейчас, представив, что из-за меня могут пострадать такие замечательные люди, как Невилл, Луна и остальные, я чуть не закричала. Но, моментально взяв себя в руки, я решила продолжить эту игру в покер и пошла на отчаянный блеф.

– Делай что хочешь, – широко улыбнувшись правой стороной лица, с придыханием ответила я. – Мне всё равно.

И, резко вырвав руку из его стальных тисков, я в последний раз соблазнительно посмотрела на него и громко рассмеялась.

– Au revoir[5], мальчики! – кинула я на прощание и, повернувшись, сделала пару шагов к выходу, но заметила, что Беллатриса Лестрейндж тоже всё это время присутствовала в комнате и стала невольным зрителем этой трагедии. Ядовито улыбнувшись, я обратилась к ней: – Он теперь твой, дорогая!

И, опять рассмеявшись, быстрым шагом вышла прочь из столовой.

***

… Я осторожно взял её ногу в свои руки, словно всё ещё не верил, что та женщина, сидевшая прямо передо мной на моём стуле во главе стола – реальность, а не мираж. До этого я пару раз за вечер касался Тины, но только теперь, когда её мягкая ступня упиралась в моё левое плечо, я, наконец, убедился, что она здесь, рядом со мной. Она настоящая.

Несмотря на то что мой стакан с бренди разбился ещё до того, как хоть одна капля попала мне на губы, я буквально опьянел от этого касания. Я ничего не смог с собой поделать и, наклонившись, поцеловал кожу внутренней поверхности голени своей жены, не обращая абсолютно никакого внимания на то, что двадцать с лишним человек неотрывно следили за каждым моим действием. Я сразу заметил, как Тина резко выдохнула от моего поцелуя, и в этот момент я получил прямое доказательство того, что она всё ещё испытывала ко мне какие-то чувства. Да, я прекрасно знал, как же ей нравилось, когда я целовал её ноги… В этот момент я был готов упасть ниц перед ней, лишь бы получить возможность продлить эту пытку, лишь бы получить возможность ещё раз коснуться губами её ног.

– Ещё буквально десять минут, дорогая, – шёпотом попросил я Тину, собрав остатки воли в кулак и аккуратно положив её ногу обратно на подлокотник. – Десять минут твоего терпения…

Я отошёл от неё и снова принялся мерить шагами комнату, думая, что через десять минут, наконец, отпущу всех и приглашу свою гостью в свой кабинет для долгожданной приватной беседы.

– Трэверс, ты выполнил моё поручение? – растерянно обратился я к одному из слуг, сидевшему по правую руку от Тины, а мои мысли в это мгновение были лишь о том, согласится ли она остаться со мной наедине, как и обещала до этого.

Я вдруг осознал, что если Тина прикажет мне сломать свою палочку, то я безоговорочно сделаю это. Если она прикажет мне вскрыть себе вены, то я так же не задам ни одного вопроса. Если она прикажет мне неподвижно стоять и смотреть, как Северус направит на меня смертельное заклинание, я послушно выполню её просьбу. Я вдруг осознал, что я её послушный раб. До сих пор.

Закончив свой круг, я посмотрел на Тину, собираясь позвать её в свой кабинет, как внезапно заметил, что мой противник резко вскочил и приготовился атаковать меня. Видимо, Северус подумал, что те десять минут – это моё предупреждение о скорой дуэли, но я был так растерян, я был так пьян Тиной, что даже не собирался отражать его атаку. Я сделал один глубокий вдох, уже смирившись с неизбежным поражением, как вдруг моя жена, бросившись ко мне, чуть не сбила меня с ног и крепко поцеловала. Почувствовав неземной вкус её губ, я обезумел окончательно и, выронив свою палочку из рук, крепко обхватил её и принялся остервенело целовать в ответ.

Подняв Тину за бёдра, я с силой вдавил её в стену, и она вскрикнула от боли, но сразу же принялась ещё более пылко целовать меня. Ей всегда безумно нравилось, когда я вёл себя так, не церемонился с ней, грубо, сильно целовал, сжимая её ноги. В этот момент я словно перенёсся на тридцать семь лет назад, я был готов простить ей всё, абсолютно всё, лишь бы она позволила ещё хотя бы раз поцеловать её, прикоснуться к ней. Одним движением я разорвал свой смокинг, что был всё это время на ней, и пуговицы со звоном посыпались на мраморный пол столовой Малфой-Мэнора. Прижав Тину к стене, я на считаные секунды разжал свои крепкие объятия, чтобы стащить с неё смокинг и помочь ей снять с меня жилетку, а потом снова обхватил её, с каждым разом целуя всё крепче и крепче. И с каждым поцелуем она всё с большей страстью отвечала мне, буквально горя в моих руках, несмотря на то что её руки оставались всё такими же ледяными, как тридцать семь лет назад. Но я сам горел от этих невероятно родных касаний холодных ладоней к коже моей шеи, моей груди.

– Пошли все вон отсюда, немедленно, – прошептал я, немного отстранившись от своей жены и неотрывно глядя ей в глаза, а потом громко рявкнул: – ПРОЧЬ!

Несколько секунд я растерянно смотрел Тине в глаза и в них видел ту самую любовь, я видел в них безграничную любовь, видел, что она тоже отчаянно хотела быть со мной. «Зачем, зачем ты тогда бросила меня? – спрашивал я про себя, не в силах произнести даже слова. – Ты ведь любишь меня, любишь до сих пор… Я чувствую это! Зачем, Тина?»

Из раны на щеке Тины опять начала капать кровь, и я едва заметно коснулся губами свежего шрама, чтобы убрать проступившие кровавые капли. А потом снова принялся целовать её, отчаянно целовать, не обращая никакого внимания на покидавших столовую людей. В этот момент я обезумел оттого, что она, та, которой я целиком и полностью принадлежал, была в моих крепких объятиях, отвечала мне на каждое движение моих губ.

– Зачем ты пришла сюда? – прошептал я, немного отстранившись от неё и окончательно потеряв остатки разума от захвативших меня эмоций.

– Ты знаешь, зачем… – так же едва слышно, на выдохе, ответила Тина, снова целуя меня.

– Умоляй меня… – выдохнул я, заранее зная, что соглашусь на любую её просьбу.

– Умоляю… – услышал я в ответ в перерыве между полными адского пламени поцелуями. – Умоляю! Ты не тронешь его?

– Нет…

– Обещаешь?

– Да…

– Скажи мне это… – услышал я приказ и тут же послушно его выполнил:

– Я обещаю, что не трону его. Клянусь.

Я снова принялся целовать её, абсолютно не беспокоясь о том, что будет дальше. В этот момент я не мог думать ни о чём, кроме её рук на моих плечах и её сладких, мягких губах.

– Знаешь, ты допустил один маленький промах… – вдруг услышал я над самым своим ухом, когда Тина закончила последний поцелуй и немного отстранилась от меня. – Больше всего я уважала тебя за то, что ты всегда держишь своё слово. А теперь подыграй мне, ты ведь хотел отомстить ему?

Вот он, долгожданный нож, прямо в сердце. Я, впав в ступор, растерянно уставился на женщину со шрамом на левой щеке, моментально осознав, что вот уже второй раз попался на один и тот же крючок, а она тем временем громким и ровным голосом произнесла:

– Ты ведь всё понял, Северус? Всё кончено, дорогой, я никогда не была твоей и никогда не буду. И всё это время ты прекрасно об этом знал.

Она слегка упёрлась в мои плечи, и я понял, что она хочет, чтобы я отпустил её. Я послушно выпустил Тину из своих рук, и девушка-дьявол уверенным шагом подошла к Северусу. Она вернула ему обручальное кольцо и кулон, что всё это время висел на её шее, а я потерянно смотрел на происходящее и понимал, что почти что тридцать семь лет назад было ровно то же самое. История повторилась. Опять. Но если Северус наступил на эти грабли один раз, то меня они ударили уже дважды. Со всего размаху.

Резко развернувшись, Тина снова подошла ко мне и, улыбнувшись своей ужасающей полуулыбкой, обратилась ко мне:

– Том, прошу тебя, не заставляй меня повторять те слова, что я сказала тебе при нашей последней встрече. Я уверена, что ты их и так прекрасно помнишь.

Произнеся это, она собралась направиться к выходу, но мой разум захватила такая ярость, ненависть, безудержный гнев, что я резко схватил её за запястье и, удержав на месте, прошептал, наклонившись к самому её уху:

– Ты думаешь, что Северус – единственный, через кого я могу причинить тебе боль? Но есть ещё кое-что, любимая, что ты любишь не менее сильно, чем своего мужа, которого ты сейчас сама же убила. Я уничтожу его. Хогвартс. И всех, кто там находится. До последнего человека.

Я сразу заметил отчаяние, промелькнувшее в её глазах. Она смогла провести Северуса, ведь он в первый раз столкнулся с этим. Но второй раз обмануть меня у неё уже не вышло, как бы она ни старалась.

– Делай что хочешь, – фальшиво улыбнувшись, прошептала она. – Мне всё равно.

Я расслабил руку, и Тина, резко дёрнув своё запястье на себя, высвободила его и рассмеялась истерическим смехом.

– Au revoir, мальчики! – кинула она на прощание и, повернувшись, сделала пару шагов к выходу, но у самой двери столкнулась с Беллой, неподвижно наблюдавшей за всем этим фарсом. – Он теперь твой, дорогая!

И, снова рассмеявшись, вышла прочь из столовой. Проводив её взглядом я, сам того не ожидая, тоже рассмеялся в голос, а потом подошёл к Северусу, неподвижно стоявшему на одном месте и стеклянным взглядом смотревшему прямо перед собой.

– Ты привыкнешь, мой друг, – произнёс я, похлопав его по левому плечу. – Я ведь привык.

А затем вышел в огромный холл поместья Малфоев, где меня уже ждали мои верные слуги, не разойдясь после собрания, а ожидая, чем же всё закончится. В это мгновение пьяный бред окончательно ушёл из моего разума, и у меня моментально созрел план мести.

«Нет, дорогая, эта партия ещё незакончена, – подумал я, отдавая быстрые и чёткие приказы. – Теперь мы остались вдвоём. Ты блефовала, отчаянно блефовала. Ты как всегда не хочешь марать свои руки, ты попыталась сломить меня старым приёмом, но у тебя ничего не получилось. Я пообещал тебе, что не трону Северуса, и я действительно не причиню ему вред: в этом больше нет необходимости, ведь ты сама убила его. Но вот убить меня старым способом у тебя не получится».

Я был растоптан. Я был разгневан. Я был в ярости. Она опять играла со мной, опять хотела избавиться от меня, исчезнуть из моей жизни, покончить с собой, чтобы снова начать всё сначала, но в этот раз у неё ничего не получится. Я заставлю её сделать выбор, даже если для этого мне придётся сравнять древний замок с землёй. Она либо будет со мной, либо убьёт меня, по-настоящему убьёт, ведь ей прекрасно известно, что только так можно меня остановить.

Закончив с приказами, я быстрым шагом вышел из поместья и направился к воротам, чтобы трансгрессировать. Мои последователи, те, что рискнули поучаствовать в моём грандиозном плане, так же быстро шагали позади меня, а потом один за другим исчезали в бархатной майской ночи. Автомобиля Тины уже не было у ворот, но я заметил две полосы от шин на грунте. Видимо, она так резко рванула, что резина оставила свой след рядом с воротами.

«Да, дорогая, я знаю, что это был блеф. И ты тоже прекрасно знаешь, что я понял это. Ты придёшь ко мне, обязательно придёшь. Я в этом не сомневаюсь. Но сначала немного пошумим, – и с этими словами я взмахнул палочкой, которую поднял с пола в столовой сразу после ухода Тины, и щит, древняя и могущественная защита вокруг Хогвартса, раскололся на тысячи трещин и растворился в воздухе. – И тебе лучше поторопиться, пока в этом замке ещё есть живые люди».

***

Я вжимала педаль газа в пол и мчалась с бешеной скоростью по шоссе прямо в темноту ночи, почти не видя дороги из-за слёз. Проехав немного, я резко вывернула руль вправо и выскочила на встречку прямо под нёсшийся на меня грузовик. Но в последний момент сработали рефлексы, сторожевые рефлексы, и я сумела избежать столкновения с многотонной махиной, резко затормозив на обочине.

«Он понял, что я блефую! – впадая в очередную истерику, подумала я, оперевшись головой о руль. – Он всё понял! Он убьёт их всех!»

Всё получилось как всегда: я, пытаясь спасти одну жизнь, поставила под угрозу смерти пару сотен других. Как всегда я, пытаясь кого-то спасти, сделала всё только хуже. «Какое же я чудовище! Но я не могу убить его! Не могу!»

Судорожно рыдая, я больно ударилась лбом о руль, понимая, что или я убью Тома, или он убьёт всех моих друзей. Он убьёт не одну сотню ни в чём не повинных детей. И опять всё только из-за меня!

«Надо взять себя в руки, – подумала я, немного успокоившись и открыв бардачок. – Каждая твоя минута слабости может стоить кому-то жизни. Жалеть себя будешь после. Точнее, не жалеть. Я убью его, а потом застрелюсь сама. Но я никому в этом замке не позволю причинить вред детям».