Текст книги "Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: T_Vell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 54 страниц)
Я поднёс её ладонь к своему лицу и, зажмурившись, поцеловал мраморную кисть.
– Ты тоже… – прошептал я в ответ, не открывая глаз.
– Северус… – в голосе Тины я различил ноты боли. Боли и вины. Я открыл глаза и внимательно посмотрел на неё. – Прости, что заставила так… переживать тебя… Я не специально, честно… прости…
И на её щеках вдруг появились два кровавых ручья. Я изумлённо смотрел на это зрелище, а Тина, заметив выражение моего лица, провела второй рукой по щеке, вытирая слёзы, и пояснила:
– Видимо, Лестат перелил в меня очень много своей крови… Я сейчас больше вампир, чем человек… Прости… Это пройдёт, нужно только немного подождать… Неделю, может, больше.
– Я никуда не тороплюсь, Тина… – прошептал я в ответ и, наклонившись, поцеловал её холодный лоб. – Только поправляйся, ладно?
– Договорились, – она искренне улыбнулась, и я не знал, что мне ещё сказать ей. Мы так и просидели вдвоём до самого рассвета, держась за руки, пока не проснулась мадам Помфри. Перед самым моим уходом Тина робко спросила:
– Придёшь вечером?
– Конечно, – сразу пообещал я и, крепко сжав на прощание её каменную ладонь, направился к выходу из лазарета.
Вот уже три дня, пока я неусыпно дежурил у постели Тины, меня на занятиях замещала Минерва с Помоной. Но теперь я с чистой совестью мог вернуться ко всем своим прежним обязанностям, отметив про себя, что студенты не очень-то и расстроились моему временному отсутствию. Но настроение у меня было настолько замечательное, что я не снял ни одного балла за этот учебный день, что было совсем не свойственно для меня.
«Что ж, может, весь мой скверный характер и был из-за того, что рядом со мной до этого не было человека, такого как Тина, способного разбудить в моей душе такие положительные стороны личности, как доброта? – задавался я вопросом, направляясь к кабинету Дамблдора. – Да, с Тиной я стал определённо другим. Я точно стал лучше».
Альбус уже ждал меня, сидя за своим рабочим столом, заваленным письмами, пергаментами и книгами, а в самом углу лежала неизменная коробочка с лимонными дольками, от вида которой меня уже начинало подташнивать. Я присел на стул рядом с ним, и директор обратился ко мне:
– Здравствуй, Северус, – он посмотрел на меня своими голубыми глазами поверх очков-половинок и задал, наконец, вопрос, терзавший его в последнее время: – Что ты думаешь по поводу всего того, что произошло за последние три дня?
– Волан-де-Морт уже интересовался Тиной. До этого. Он спрашивал у меня про неё, просил показать воспоминания, – заметив, что выражение лица Дамблдора сильно изменилось, я сразу добавил: – Я не придал тогда этому особого значения, Дамблдор. Поэтому и не рассказал вам. Я прямо спрашивал его, нужна ли она нам для того, чтобы получить то самое пророчество, но он ответил «нет». И это было правдой. Я это чувствовал.
– Почему же он тогда изменил своё решение? – задумчиво спросил директор, но этот вопрос и мне самому не давал покоя.
– Я не знаю, – честно ответил я, посмотрев в темноту за большими окнами в пол. – Я не получал никаких поручений от него по поводу мисс Велль.
– Что же он делал здесь, в Хогвартсе? – Альбус задал ещё один вопрос, как и предыдущий, терзавший мою душу всё это время. – Он почти пробил щит, а это очень древняя и очень сильная магия, Северус… Тина не слышала взрыва, значит, он произошёл уже после её падения. Что, что заставило его сделать это? Он хотел убить её? Хотел похитить?
– Не знаю… – у меня действительно не было мыслей по этому поводу. – Знаешь, Альбус, мне кажется, там был кто-то ещё. Тот, кто послал этого патронуса Лестату. Тот, кто спас её. Может, это заклинание предназначалось не Тине, а тому, другому?
– Может быть… – так же задумчиво ответил директор, взяв в руки коробочку с лимонными дольками и отправив одну из них к себе в рот. – Ты не спрашивал Лестата, кто раньше посылал ему этого ворона?
– Нет, я пока не разговаривал с ним на эту тему, – снова честно признался я: за все три дня мы обменялись разве что дюжиной слов.
– Я попытался спросить его об этом, но он ушёл от темы… Это всё очень странно, Северус.
– Да… – задумчиво согласился я с ним, отведя взгляд в сторону, ведь эти лимонные дольки были уже мне поперёк горла, – очень странно.
– Вот что, Северус, у тебя же сегодня занятие по окклюменции с Гарри, не так ли? – напомнил мне директор, и я кивнул в ответ. – Ты бы не мог воспользоваться этим обстоятельством и посмотреть, что именно увидел мальчик в тот вечер?
Я ещё раз кивнул Дамблдору, и он продолжил развивать свою мысль:
– Возможно, ты заметишь больше деталей, чем Гарри, ведь ты же лучше знаешь ситуацию… И я думаю, что Волан-де-Морт скоро пригласит тебя к себе, не пренебрегай этой возможностью и держи ухо востро.
– Я вас понял, профессор Дамблдор.
– Спасибо, Северус, – устало выдохнул Альбус, а потом добавил, улыбнувшись: – И вот ещё что: я думаю, что Тине лучше оставаться в замке всё это время и не выходить за границы защиты, пока мы не поймём, в чём дело. Ты бы не мог проконтролировать это? А то она, похоже, прислушивается только к тебе. Даже у меня нет такого влияния на неё, Северус.
Я усмехнулся в ответ и третий раз кивнул ему, а потом поспешил выйти из помещения и направился в свой личный кабинет, где меня уже ждал мистер Поттер.
– Легилименс!
Я опять проник в сознание этого надоедливого гриффиндорца, всё время попадавшего во всякие неприятности: сны, мальчишеские фантазии, школьные занятия… Я отчаянно рылся во всей этой выгребной яме, пока, наконец-то, не нашёл то, что искал.
Я резко повернулся и увидел её. Она изумлённо посмотрела на меня, в её глазах были удивление и страх. Сделав шаг назад, она поскользнулась и, упав на спину, ударилась головой об лёд. Я отчётливо услышал хруст костей черепа. И тёмно-вишнёвая кровь стала растекаться вокруг её головы, пропитывая окружающий снег. Ненависть полностью затмила мой рассудок.
– На сегодня достаточно, мистер Поттер, – обессиленно выдохнул я, когда это воспоминание закончилось.
Поттер с ненавистью посмотрел на меня глазами… глазами Лили и поспешил покинуть мой кабинет. А я остался наедине со своими мыслями. Наконец-то, передо мной были все кусочки головоломки. Наконец-то, я мог собрать их в целостную картинку. И эта картинка заставила кровь в моих жилах остановиться.
Гарри Поттер не настолько хорошо знал Тину, чтобы уловить ещё одну эмоцию, очень тонкую, едва заметную. Он принял её за удивление, но я, столько раз смотревший своей девушке в глаза, смог отчётливо её увидеть. Она узнала смотрящего на неё. Она узнала его. Она могла не помнить этого, особенно после такого сильного удара головой и переливания вампирской крови, но тогда, буквально на секунду, она узнала человека, стоявшего перед ней. Всё больше и больше кусочков складывалось.
Гарри Поттер не смог как следует уловить и эмоции самого Тёмного Лорда. Он почувствовал ненависть, но он не смог понять, что эта ненависть исходила… из страха. Волан-де-Морт испугался. Он почувствовал всепоглощающий страх, когда увидел Тину, лежавшую с пробитой головой. Вот откуда был этот взрыв. Он попытался пробить щит, чтобы… спасти её?
Лестат уже видел однажды этого ворона. Тот, кто послал его, был знаком с братом Тины. И этот человек прекрасно знал, что вампир может помочь ей.
Тина за всю свою жизнь знала всего двух волшебников: Альбуса и Тома. Альбус всё это время был в Большом зале, и его патронус – феникс. А Том… её муж. Том Реддл. Волшебник, владевший врождённым даром к легилименции. Волшебник, обладавший настолько гибким умом, что смог стать квалифицированным хирургом. Волшебник, ассистировавший по старой памяти ей на той самой, невероятно сложной операции. Каким же я был идиотом! Я ведь уже слышал это имя прежде, я точно это знал. Но даже и в мыслях представить не мог, что…
Том Марволо Реддл. Лорд Волан-де-Морт. Это один и тот же человек. Вот он, последний кусочек…
«Что же ты натворила, Тина?!» – отчаянно обращался я к ней, только сейчас осознав весь ужас сложившейся ситуации.
«И мне пришлось убедить его, и тех, кто меня преследовал, что он ничего для меня не значит. У меня получилось. Я так хотела, чтобы он жил, жил несмотря ни на что, что наговорила ему… много чего. Он никогда не простит меня. Никогда, – я вспомнил слова Тины в ту самую ночь, когда она рассказала мне свою историю. – Я пыталась его найти. Чтобы извиниться. Ему сейчас должно быть примерно семьдесят лет. Но он исчез. Просто исчез. В Министерстве даже после совершеннолетия следят за человеком, им известно многое. Но в тот день все записи обрываются. Он не умер. Просто исчез».
«Тина… что же ты натворила? – ещё раз отчаянно переспросил я и, обхватив руками голову, опёрся локтями о твёрдую поверхность своего рабочего стола. – Что же ты натворила? В тот самый день, когда ты умерла, сколько же ты оборвала жизней в тот самый день? В тот самый день ты оборвала и мою жизнь тоже. А я ведь даже ещё не родился».
Это из-за Тины он стал таким. Это из-за Тины он убил столько людей. Из-за неё.
Я не мог поверить в это. Не мог. Тина. Такая живая. Такая невинная. Тина, которая помогала каждому нуждавшемуся. Тина, которая была готова отдать свою жизнь ради брата. Та самая Тина, которая сотворила чудо тогда, в операционной. Та самая Тина, которая вернула меня к жизни. Та, что заменила мне солнце на небосводе. Из-за неё всё и произошло.
Из-за неё погибли родители Гарри Поттера. Из-за неё родители Невилла Долгопупса, дружбу которого она так ценит, были запытаны до потери памяти Беллатрисой Лестрейндж. Из-за неё погибла Лили.
Из-за неё ли? Разве это не я подслушал тогда то роковое пророчество? Разве не я тогда передал его Волан-де-Морту? Разве не я навёл его на мысль, что это именно ребёнок Лили может быть ему помехой? Мог ли я тогда знать, чем это всё обернётся? Могла ли она знать?
Нет, не могла. «Я так хотела, чтобы он жил, жил несмотря ни на что…» Мог ли я поступить по-другому на её месте? Мог ли я, заранее зная, что своими поступками создам чудовище, пожертвовать жизнью той, что любил больше жизни?
Нет, не мог. И она не могла. Она не могла знать тогда, чем это всё обернётся. Она умерла тогда с единственной мыслью, что остался жив тот, кто был ей так дорог. Она сделала всё, чтобы он был жив. Всё.
Почему? Почему именно она, почему именно Тина заменила мне Лили? Почему именно она стала для меня всем? Почему судьба так жестока к нам?
Я люблю её? Разве что-то изменилось со вчерашнего вечера, когда я готов был умереть от счастья, что Тина, наконец-то, очнулась? Разве что-то изменилось с того времени, как я молился у её кровати, молился, чтобы она вернулась ко мне?
Нет. Я люблю её. Она для меня всё. И теперь я окончательно понял Тома. Я понял, почему он стал таким. Я бы легко поверил её словам. Я бы покончил с собой, если бы она сейчас бросила меня. Если бы она сказала, что всё, что между нами было – это игра. Что это неправда. Ложь.
А он… он решил мстить. Мстить остальному миру. Мстить смерти, что забрала её у него. Я никогда бы в это не поверил, но теперь я понимал его.
Он всё ещё любит её? Он хочет вернуть её? Или… он хочет отомстить ей? «Он никогда не простит меня. Никогда» . Он хочет отомстить.
Почему тогда он послал этого патронуса? Почему он спас её? Может, сейчас ещё не время? Да, у этого человека всё всегда рассчитано даже не на пять, а на десять ходов вперёд. Она внезапно ворвалась в нашу жизнь. Внезапно ворвалась в его намерения. Но теперь он, скорее всего, придумал план мести. Он точно хочет причинить ей такую же боль, что она когда-то причинила ему. «Тина… Да, по сравнению с этой все твои предыдущие переделки… просто мелочи жизни. Как же ты могла ввязаться в такую историю? Как же ты могла создать её?»
Я встал из-за стола и, подойдя к своему шкафу, достал оттуда бутылку огневиски, ту самую, что я не мог допить вот уже два года. Она была почти полная. Но сегодня мне нужно было забыться, мне нужно было… потерять разум… хоть на несколько часов. Моя голова просто разрывалась от той информации, что я получил сегодня. От тех выводов, что пришли ко мне в голову.
Я выпил залпом вот уже два стакана, но забвение всё никак не приходило ко мне. Мой разум оставался всё таким же чистым. Я думал.
«Я не дам Тине узнать правду. Я сделаю всё, чтобы она ничего не узнала. Правда сведёт её с ума. Я не дам ему причинить ей вред. Я не позволю ему отомстить ей. Даже если для этого мне придётся убить его. Пусть так. Я не отдам её. Ни за что».
От этих мыслей я разразился горьким смехом в пустом кабинете, выпив третий стакан дурманящей жидкости. «Как же всё могло так получиться?..» И в этот самый момент дверь в мой кабинет со скрипом приоткрылась.
***
В этот день у меня было очень много посетителей. Все так безумно были рады, что я в конце концов пришла в себя, что выстроилась целая очередь из желавших лично пожелать мне скорейшего выздоровления. И меня до глубины души тронуло то, как все переживали за мою жизнь. Да, Хогвартс теперь тоже стал для меня домом. Он был домом для всех, у кого не было семьи. Не было оплота.
Я очень долго ждала отбоя. Я просто уничтожала себя мыслями, что Северус из-за меня столько… страдал. Я ненавидела себя за это. «Как я могла так поступить с ним?!» – снова и снова задавалась я вопросом, занозой сидевшим у меня в душе.
Но как только зазвонил колокол, и все мои гости разошлись по своим комнатам, никто не появился рядом. Никто не появился ни спустя двадцать минут, ни спустя сорок. Ни спустя час.
«Он же обещал… – проносилось у меня в голове, а сердце сжималось от страха. – Что-то случилось!».
Не в силах больше терпеть эту пытку, я вскочила с кровати и тут же упала на холодный пол. Моя кожа была словно гранит, но ноги отказывались меня держать, а мозг – ориентироваться в пространстве.
– Тина! – возмущённо воскликнул Лестат, появившись из ниоткуда и взяв меня на руки, уже собрался вернуть в кровать, но я начала сопротивляться. Я уже была не такой сильной, как непосредственно после того, как кровь вампира попала ко мне в организм, но всё же могла оказать на него определённое воздействие. – Что ты творишь?!
– Северус!.. – жалобно простонала я брату и посмотрела прямо в фиалковые глаза. – Он обещал прийти… Что-то случилось…
– Ты хочешь найти его? – догадался Лестат, и я кивнула ему. – Я слышу его. Он в своём кабинете. Отнести тебя?
– Да, – прошептала я и крепче обхватила его за шею.
Буквально через сорок секунд мы оказались перед дверью личного кабинета профессора Зельеварения. Лестат поставил меня на ноги, и я схватилась за ручку двери, чтобы не упасть.
– Всё в порядке… – тихо сказала я и, открыв дверь, добавила: – Если что, ты знаешь, где я…
Лестат через секунду исчез, а я на непослушных ногах зашла внутрь. Оглядевшись по сторонам, я заметила, что зельевар сидит на своём обычном месте за массивным чёрным столом. А перед ним стояла бутылка с алкоголем, выпитая почти наполовину и полный стакан.
– Северус?! – удивлённо воскликнула я, и Снейп сразу поднял на меня свой взор, по которому я смогла оценить его состояние. – Ты пьян?!
Ошеломлённая этим зрелищем, я попыталась сделать пару шагов вперёд, но ноги всё никак не хотели меня слушаться, и я снова упала. Профессор в строгом чёрном костюме моментально вскочил со своего места и подбежал ко мне.
– Что ты тут делаешь, Тина? – удивлённо спросил он и, приобняв, помог мне встать на ноги.
А у меня от обиды из глаз покатились кровавые слёзы. Я посмотрела на него и прошептала:
– Ты обещал прийти ко мне… ты обещал… я ждала тебя… – я обхватила его лицо ладонями, и он немного поморщился от их холода. Заглянув ему в глаза, я совершенно точно поняла, что что-то не так. – Что случилось?
– Тина… – профессор крепко обнял меня и положил свою голову мне на плечо. Он судорожно вдыхал запах моих волос, словно боялся, что я испарюсь в это же мгновение. От такого его поведения тревога в моей душе только нарастала.
– Что случилось, Северус? – нервно спросила я, а слёзы вовсю катились по моим щекам. – Почему ты напился? Ты ведь никогда до этого…
– Тина… – зельевар отклонился немного назад и посмотрел на меня своими чёрными, такими глубокими и полными невыразимой печали глазами, а затем задал немного странный вопрос: – Ты меня любишь?
– Да, – прошептала я в ответ. Я не понимала, зачем он это спрашивает. Он ведь и так всё прекрасно знает.
– Скажи мне это, Тина, – так же шёпотом потребовал он.
– Я люблю тебя, Северус, – громко и чётко произнесла я, а потом добавила уже более тихим голосом: – Я люблю тебя.
Я впервые сказала ему эти слова вслух. Но я нисколько не кривила душой. Я действительно любила его.
– А Тома? – Снейп тут же задал свой следующий, не менее странный вопрос, и я изумлённо посмотрела на него.
– При чём здесь?.. – начала я возмущаться, но он резко перебил меня:
– Тина, ответь мне! Ты любишь его?
– Да, – я послушно выполнила его приказ. – Я люблю его. Я люблю вас обоих. И не надо спрашивать меня, кого сильнее. Нельзя любить одного человека больше или меньше другого. Ты или любишь, или нет. А я люблю тебя. И его. Зачем ты спрашиваешь меня? Ты что-то узнал?
На мгновение на лице Северуса промелькнул страх, но он сразу крепко сжал меня в объятиях и прошептал:
– Нет… я просто выпил лишнего… Я ужасно тебя ревную… прости меня…
– Северус… – я прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. Внезапно профессор снова выпрямился и, опять посмотрев мне в глаза, задал ещё один, самый странный вопрос:
– Тина, ответь мне, прошу! Если бы тебе пришлось выбирать между ним и мной, кого бы ты выбрала?
Я изумлённо посмотрела на него в ответ. Я абсолютно не могла понять, зачем он спрашивает меня такие вещи. И мысль, что случилось что-то ужасное, ещё больше поселилась в моём сознании. Что он точно что-то знает…
– Ответь мне, умоляю тебя! – Северус с болью в голосе повторил свою просьбу, и я прошептала в ответ:
– Я врагу не пожелаю такого выбора, – я серьёзно посмотрела на него, а на моём лице в этот момент появилась гримаса боли. – Я не могу ответить тебе. И я буду каждый день молиться богу, чтобы передо мной никогда не встал такой выбор… Ты ведь прекрасно знаешь, что это невозможно… Зачем ты спрашиваешь меня?
– Прости меня… – я снова оказалась в крепких объятиях, а рубашка в области его левого плеча потихоньку пропитывалась моими кровавыми слезами. – Прости меня, Тина… Я не знаю, что на меня нашло… Я просто выпил лишнего.
Северус отстранился от меня и снова обхватил моё лицо своими невероятно горячими ладонями.
– Я люблю тебя, – прошептал он и поцеловал мои ледяные каменные губы. – Я люблю тебя, Тина…
Я незамедлительно ответила ему на поцелуй и сразу почувствовала такой знакомый вкус огневиски. Он всего лишь был пьян, и от этой мысли на моей душе стало немного легче.
– Тебе нужно вернуться в лазарет, – сказал зельевар и, взяв меня на руки, посадил на стул рядом со своим столом.
Сам же подошёл к одному из своих шкафов, доверху заполненным какими-то склянками и бутылочками. Взяв одну из них, он сверился с названием на этикетке и, открыв пробку, выпил содержимое бутылочки. Он постоял немного, оперевшись на шкаф, а потом уже ровной походкой снова подошёл ко мне.
– Теперь я в порядке. Честно, – произнёс Снейп, и я, заглянув ему в глаза, действительно отметила, что он был трезв. – Я отнесу тебя в больничное крыло. Я ведь обещал тебе, что приду. Иди ко мне.
Я послушно протянула ему руки, и Северус, подхватив меня, понёс обратно на мою больничную кровать. А я наслаждалась тем, что он был рядом. Что он всё-таки пришёл ко мне. Как и обещал. Что всё в порядке. Всё в порядке…
========== Глава 28. Тени прошлого ==========
***
В последнее время я был сам не свой. Что-то заставило меня отклониться от моей цели. От цели, к которой я шёл долгие годы. И я знал, что это было. Кто это был. Тина.
Тина, словно стихийное бедствие, словно ураган, снова ворвалась в мою жизнь, перемешала все карты, перемешала все цели. А я ведь знал, что она вернётся. Знал. Но я даже не думал, что застану её. Лестат на её похоронах сказал мне, что она может родиться и через пять лет после своей смерти. Может через пятьдесят. И я думал, что потерял её навсегда.
«Но она вернулась. Вот она фактически передо мной. Я знаю, где она сейчас находится. Знаю, куда она может пойти. Знаю, где мне её найти, чтобы встретиться. Я знаю, что рано или поздно она придёт ко мне. Но хочу ли я этой встречи?»
Впервые за всю мою долгую жизнь, если, конечно, то время, что шло после смерти Тины, вообще, можно было назвать жизнью, я не знал чего хочу. Я не мог ответить себе на вопрос, хочу ли я увидеть её снова. Я не мог ответить себе на вопрос, хочу ли я, чтобы она узнала, что сделала со мной. Но… Тина. Тиана Клодетта Реддл. Она моя жена, несмотря на те слова, что она тогда сказала мне. Она всегда будет ею, даже если ей это совсем и не нужно. А в том, что это действительно так, я уже достаточно убедился: она так легко забыла меня и была сейчас с ним. Она нашла себе новую игрушку.
В эти дни, после того как я встретился с ней лично, меня бросало из крайности в крайность: то я отчаянно хотел появиться перед ней, хотел отомстить ей, хотел убить его, Северуса, ведь он был сейчас с ней, наслаждался её близостью; а порой я хотел оставить всё как есть, хотел оставить их в покое, хотел увидеть, как планомерно она бросит его так же, как бросила когда-то меня, и сбежит, хотел дальше идти к своей цели, к своей прежней цели, не обращая на них особого внимания.
Вот и сейчас я сидел в её кабинете и не мог понять, что делать дальше. В последнее время я всё чаще приходил сюда, садился за её рабочий стол и размышлял. Предавался меланхолии. Ностальгии. Ведь с каждой вещью, абсолютно с каждой в этом помещении, было связано воспоминание. Я, словно наркоман, шёл сюда в надежде получить очередную дозу. Только вот дозу чего? Боли? Осколков былого счастья? Тени прошлого мелькали перед моими глазами, и я никак не мог остановить этот поток.
***
В тот день Дэнни, мой приятель, неожиданно попросил меня поменяться с ним дежурствами: у него на днях родила жена, и ему не терпелось побольше времени побыть с ней и новорождённой дочерью. Обычно я редко менялся с кем-то сменами, ведь чужое дежурство всегда пройдёт намного хуже, чем прошло бы собственное, но в тот раз я уступил.
Дэнни уже не раз выручал меня, особенно тогда, когда настроение у нашего диктатора в мятного цвета костюме, так любимом ею, было совсем скверным. Если другому профессор Реддл могла простить какие-то промахи, то мне за них попадало в полной мере. И Дэнни, бывало, брал мои небольшие помарки на себя. Не скажу, что их было много, совсем даже наоборот, но я ведь тоже живой человек, хотя и перфекционист до мозга костей.
Кстати, Дэнни же мне и подкинул идею сделать Тине предложение. По правде сказать, он высказал это как шутку и даже и в мыслях представить не мог, что я рискну воплотить её в жизнь. Но я рискнул. Я всё больше понимал, что без неё вся моя жизнь тут же поблекнет и перестанет играть такими красками, какими она тогда играла. Теперь моим смыслом жизни было вечное противостояние с этой упрямой, не терпящей критики и малейших возражений женщиной. И в какой-то степени, я был даже счастлив.
В тот самый день, вопреки всем мыслимым и немыслимым законам, ночная смена началась очень спокойно. Ни одного экстренного поступления. Ни одного ухудшения у плановых и прооперированных. Я просидел в томительном ожидании каких-либо неприятностей около часа в ординаторской, а потом решил что могу, наконец-то, расслабиться и почитать что-нибудь полезное, как выразилась бы моя горячо любимая жена. В то время я всё ещё не мог смириться с мыслью, что вот уже пять месяцев как женат и что мы даже живём вместе почти три, начав сразу же после окончания ремонта в нашем особняке.
У меня были запасные ключи от кабинета Тины, она сама дала их мне на всякий случай, так что я решил воспользоваться этой замечательной возможностью и взять что-нибудь из её личной библиотеки, на которую я уже давно смотрел с вожделением, но не мог даже близко подойти к ней, пока наша заведующая была в отделении. И я был очень удивлён, когда обнаружил, что дверь в её кабинет не заперта, хотя своими глазами видел, как Тина закрывала её перед тем, как покинуть рабочее место.
Я осторожно приоткрыл дверь и приготовился уже задержать вора, но, увидев того, кто был внутри, замер на месте как вкопанный. За своим рабочим столом с кучей документов и папок сидела Тина и, держа в левой руке чашку с кофе, правой рукой сосредоточенно делала пометки в листах бумаги, лежавших прямо перед ней. В том что в чашке был именно кофе, я не сомневался, так как сразу же уловил знакомый запах. Я с искренним недоумением шагнул внутрь кабинета и захлопнул за собой дверь, и женщина-хирург в голубом костюме заметила меня и смущённо посмотрела в ответ.
Только вот вместо обычного осуждающего или сурового взгляда я увидел на её лице… вину. Профессор Реддл смотрела на меня так, словно я застал её на месте преступления, хотя это я без приглашения зашёл в её личный кабинет. Я с крайним изумлением смотрел на неё и не мог понять, что она тут делает, ведь сегодня ни я, ни она не должны были выходить на ночное дежурство.
Словно угадав мои мысли, профессор растерянно пояснила:
– У меня накопилось много историй от ординаторов на проверку, и свои ещё написать надо… Вот я и решила сегодня вечером немного поработать…
От осознания того, что эта женщина, днём державшая в страхе всё отделение и пару соседних, а заодно и кафедру в университете, оправдывалась передо мной, я чуть не открыл рот от удивления. В тот момент я даже не знал, что мне следует ответить ей и собрался уже развернуться и направиться обратно в ординаторскую с пустыми руками, как боковым зрением заметил на самом краю рабочего стола своей жены упаковку с ампулами. Тина, проследив за моим взглядом, сразу поняла, что я обнаружил то, что совсем не должен был видеть. И прежде чем она протянула руку, чтобы убрать коробку, я быстро подошёл к столу и взял упаковку в руку.
Прочитав название препарата, я пришёл в ещё большее изумление. На упаковке большими буквами было написано: Кофеин-бензоат натрия, раствор для инъекций 10% 1 мл , и она была вскрыта, причём совсем недавно, а внутри не хватало двух ампул. Я судорожно пытался понять, зачем ей понадобилось колоть себе кофеин в вену и что она вообще тут забыла в это время суток, а тем временем до моего слуха донёсся усталый голос:
– Доктор Реддл, не могли бы вы отдать мне препарат?
И моя жена протянула мне руку, но я лишь озадаченно посмотрел на неё в ответ, всё ещё держа ампулы в руках.
– Зачем? – твёрдо спросил я, пытаясь понять причину приёма психостимулятора.
– Я же сказала, что у меня много работы!.. – уже с раздражением в голосе ответила профессор Реддл, всё ещё держа перед собой руку. Помедлив немного, я всё же отдал ей упаковку, а затем таким же раздражённым тоном воскликнул:
– Но не настолько много, чтобы сидеть на работе целыми сутками! Я же лично слышал, как вы сказали вчера ординаторам, что отдадите им истории через неделю, а их всего-то восемь человек!
– Я не обязана перед вами отчитываться, доктор Реддл! – теперь в её голосе была уже знакомая мне сталь, и я действительно прекрасно понимал, что это так, и я не имею никакого права требовать с неё объяснений. Тина убрала ампулы в ящик своего стола и разгневано посмотрела на меня.
Но в тот момент я понял ещё кое-что. Меня внезапно осенило, почему она сидит тут под действием психостимулятора и проверяет истории, которые могла бы проверить в любой другой день в своё рабочее время. «Как же я сразу не догадался?!»
Она просто не может заснуть… без меня. Вот уже три месяца, как мы стали жить вместе, почти каждую ночь весь дом просыпался от её криков. Вот уже три месяца я каждую ночь прибегал к ней в спальню и успокаивал её. Вот уже три месяца как каждую ночь её мучали кошмары. А я ведь видел в аптечке Тины транквилизаторы, причём довольно сильные. Но видимо, она так долго принимала их, что лекарства совсем перестали давать нужный эффект. И каждую ночь она заходилась в ужасной истерике, что мне, порой, далеко не сразу удавалось успокоить её.
Я так привык видеть эту женщину такой холодной и властной, что мне было абсолютно не по себе, когда я утешал её, словно маленькую девочку, ночь за ночью. Вот уже три месяца. И вот уже неделю как она почти не просыпалась ночью. Она не просыпалась, потому что я сразу же приходил к ней, а не ждал, пока кошмары завладеют её сознанием. И она знала об этом. Я подозревал, что она чувствовала, как я приходил к ней и ложился рядом, хоть и притворялась спящей. А сегодня…
– Я… Дэнни… то есть доктор Льюис попросил меня поменяться с ним сменами, потому что Сьюзен родила и… – теперь настала моя очередь оправдываться перед ней, ведь это из-за меня она пришла сюда работать вместо того, чтобы мирно спать в своей спальне, но профессор Реддл перебила меня:
– Я знаю, – уже более спокойным тоном произнесла она. – Доктор Льюис позвонил в восьмом часу и предупредил меня, что поменялся с вами, доктор Реддл, и чтобы я не ждала вас сегодня…
Теперь мне всё стало ясно. Тина пришла сюда только из-за меня. И она сидела за своим рабочим столом и внимательно смотрела мне в глаза, спокойно смотрела, ожидая, что я ей скажу дальше.
– Профессор Реддл… Чёрт, это такая глупость! – немного раздражённо ответил я после небольшой паузы. – Почему я не могу называть тебя по имени, ведь мы уже пять месяцев как женаты?!
– Думаю, уже можешь… – улыбнувшись, согласилась она, добавив после небольшой паузы: – Том.
Моё изумление в этот момент достигло своего максимума, ведь я никогда до этого не видел на её лице такую искреннюю улыбку, как сейчас. И я отметил для себя, что мне очень нравится, когда эта женщина, эта суровая женщина-хирург так тепло, а не ядовито, как было до этого, улыбается мне. Мне хотелось видеть на её лице такую тёплую улыбку снова и снова.
– Тиана… – начал говорить я, но она сразу мягко поправила:
– Тина.
– Тина… я сейчас прогуляюсь немного по отделению и дойду до реанимации и если всё спокойно, то я мог бы прийти сюда и помочь тебе… Если у тебя действительно так много накопилось работы, – всё ещё удивлённый увиденным, предложил я и сразу же получил ещё более тёплую улыбку в ответ.
– Я не против.
Кивнув ей на прощание, я вышел из кабинета и, прикрыв за собой дверь, застыл на месте в самой середине больничного коридора, пытаясь осознать всё, что произошло за последние десять минут. Но, немного отойдя от шока, я вспомнил, что Тина, скорее всего, ждёт, когда я вернусь к ней. Поэтому я быстрым шагом обошёл отделение и реанимацию и, убедившись, что всё в порядке и ничего не намечается, вернулся в кабинет своей жены.
