Текст книги "Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: T_Vell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 54 страниц)
Кстати, Полумна тоже уловила моё настроение «помоги другому», сама она по природе своей человек отзывчивый, поэтому мы с ней объединились в маленькую команду добра и даже помогали вязать эти несчастные носки для эльфов Гермионе и подбрасывать их в самые неожиданные места. Наконец-то, спустя полгода моей депрессии и периодических запоев я смогла ощутить, что нахожусь на том месте, в котором должна быть, и нужна тем людям, которые меня окружают.
***
– Вы не поверите, что случилось! – воскликнула Лайза, вбежав в нашу спальню после ужина, и я и остальные девочки удивлённо посмотрели на неё. – Джастин пригласил меня на свидание!
Услышав эти слова, Мэнди завизжала, а потом бросилась обнимать свою подругу, а мы со Стефани и Падмой улыбались этому нескончаемому потоку радости.
– Боже, как я волнуюсь, – сказала она, когда закончила обниматься с Мэнди и села на свою кровать, соседнюю со мной. – Хотя он нравился мне с третьего курса… Надо же, мечты всё-таки сбываются!
Я широко улыбнулась тому, что хотя бы у кого-то в этой крайне несправедливой жизни мечты всё-таки сбывались, и моя соседка, заметив мою улыбку, вдруг спросила меня:
– Тина, как ты думаешь, у нас… получится что-нибудь?
– Почему нет? – задала я встречный вопрос, продолжая улыбаться беспокойству по поводу первого свидания. – Сама же сказала, он тебе давно нравится, ты ему, похоже, тоже. Вперёд.
– Просто я так волнуюсь, – неуверенно протянула она, посмотрев на свои руки, которые действительно немного дрожали. – А вдруг в субботу мы с ним… поцелуемся?
Я с крайним недоумением посмотрела на Мэнди, абсолютно не понимая, что её так пугало в поцелуях, и она, заметив мой взгляд, выпалила:
– Тина, а ты уже целовалась с кем-нибудь?
От такого вопроса я немного выпала в осадок, а остальные девочки сели на мою кровать и кровать Мэнди и нетерпеливо уставились на меня в ожидании ответа. Немного подумав, как бы… вроде и правду сказать, но не сболтнуть ничего лишнего, я осторожно сказала:
– Да, было пару раз.
– И как? – наперебой спросили меня соседки, а я снова рассмеялась тому, что они, похоже, о взаимоотношениях с противоположным полом только в книжках слышали, а потом более уверенно ответила:
– Эм… нормально, не знаю, как вам сказать… наверное, всё зависит от того, с кем целуешься, как-то так.
– А у тебя был парень? – поинтересовалась Стефани, и я, усмехнувшись её вопросу, подумала: «Парень… интересно, а четыре моих предыдущих мужа можно считать «парнями», или это отдельная категория?», а вслух дипломатично произнесла:
– Да, был. Но, как видите, мне пришлось переехать, так что… наш роман закончился.
– А он был симпатичным? – полюбопытствовала Падма, и я ещё шире улыбнулась от интереса девочек к подобным вопросам, а затем, немного подумав, начала рассказывать о своём… бывшем муже, которого вряд ли когда-нибудь забуду:
– Знаете, можно даже сказать, что он чертовски красив. И… очень умён. Самоуверен, правда, не в меру, и очень любит пререкаться и спорить, но… это всё терпимо. Хотя я такая же, наверное, я имею в виду, что люблю пререкаться, так что мы с ним часто ссорились. Но… как-то так всегда получалось, что все наши ссоры заканчивались… поцелуями, – мне не хотелось говорить девочкам, как же на самом деле заканчивались все наши ссоры, если они так трепетно относились к поцелуям, так что пришлось немного смягчить последнюю свою фразу.
– Ты его любила? – тихо спросила Лайза, правильно уловив в моём голосе тянущую грусть.
– Да, – так же тихо ответила я, решив, что врать точно не стоит.
– Но почему вы тогда расстались? – воскликнула Стефани, недоуменно посмотрев на меня. – Можно ведь и письма друг другу писать, и приезжать на каникулы…
«Да, можно, Стеф, только если он не ненавидит тебя всей душой после твоих последних слов и вряд ли будет обрадован встрече, если жив, конечно… Интересно, Лестату удалось всё-таки узнать что-нибудь о нём или нет?»
– Эм… мы решили, что так будет лучше для всех, – пояснила я, стараясь не выдавать особо своей боли по поводу нашего… расставания. – Знаете, девочки, не всегда так получается… в общем, бывают такие ситуации, когда расставание необходимо, вот и всё.
– А ты бы хотела вернуться к нему? – шёпотом спросила Мэнди, и я с отчаянием выдохнула:
– Больше всего на свете, – но, почувствовав, что ещё немного, и из моих глаз ручьём польются слёзы, быстро взяла себя в руки и, постаравшись изобразить максимально правдоподобную улыбку, сказала: – Так что я очень надеюсь, Лайза, что у тебя с Джастином всё будет намного лучше.
– Спасибо, Тина, – приобняв, искренне поблагодарила меня она, а потом добавила: – И не переживай так, я думаю, что вы ещё обязательно увидитесь! И сможете решить все свои… проблемы, которые вынудили вас расстаться.
– Хорошо, если так, – дипломатично заметила я, прекрасно понимая, что этого никогда не будет.
Мои соседки сразу почувствовали моё весьма лиричное настроение, поэтому благородно оставили меня наедине со своими мыслями, а совсем скоро прозвучал очередной звон колокола, сообщавший, что наступило время отхождения ко сну. Постепенно щебетание моих соседок прекратилось, и они погрузились в царство Морфея. А я осторожно выскользнула из своей кровати, а затем поспешила на верхнюю площадку Астрономической башни.
***
– Мисс Велль, я честно не понимаю, как такое может быть, – произнёс Снейп, когда мы опять собрались на нашем старом месте в субботу ночью.
– Тина. Я думаю, мы уже перешли ту грань, где можно не соблюдать формальности, – весело ответила я, когда он присел рядом со мной на холодный камень. – Но у вас же есть какие-нибудь догадки?
– Хм, да, догадки, конечно, есть, но одна безумнее другой. И довольно много вопросов.
– Что ж, профессор, озвучивайте догадки, и если что, я поправлю.
– Северус, – мягко произнёс он, едва заметно улыбнувшись мне. – Мы же ведь перешли грань формальностей, верно?
– Конечно… Северус, – мне было непривычно называть так своего собеседника, но одновременно было и крайне забавно. – Итак, теория номер один?
– Ты вампир?
– Нет, не угадал. Я что, похожа на вампира?
– Возможно, есть вампиры с аномалиями?
– Аномальные вампиры? – со смехом переспросила я, и Северус, осознав всю глупость произнесённого, тоже рассмеялся.
– Когда ты успела познакомиться с Дамблдором?
– Где-то примерно спустя год после его окончания Хогвартса, – беспечно ответила я, мельком посмотрев на усыпанное звёздами небо.
– Профессор окончил школу в начале века, тебе же не может быть больше сотни лет? По крайней мере ты не выглядишь на этот возраст, – с подозрением спросил он, изучающе посмотрев мне в глаза.
– Но как же ты тогда это объяснишь? Может быть, я хорошо сохранилась? – подзадоривала я его, широко улыбаясь.
– Слишком хорошо, – с ответной улыбкой произнёс мой собеседник. – Я в полном замешательстве.
– Но ведь есть же ещё теории?
– Есть. У тебя есть крестраж? – осторожно спросил он, внимательно следя за моей реакцией.
– Кре… что? – переспросила я, абсолютно не понимая, о чём сейчас идёт речь. И Северус, видимо, догадался об этом по моему выражению лица, поэтому пояснил:
– Некоторые волшебники могут заключить частицу своей души в какой-либо предмет, тем самым продлевая себе жизнь. Это очень тёмная магия.
– Я что, похожа на человека, который балуется тёмной магией? – с усмешкой поинтересовалась я, наклонив голову немного набок. – Тем более ты сам видишь, что я порой не могу справиться даже с самым простым зельем, но считаешь, что мне под силу создать… вот это самое?
– Да, глупо, – согласился он, неотрывно смотря мне в глаза. – Ты нашла способ получить Философский камень?
– Северус, простые зелья, Философский камень… Тебе не кажется, что это несоизмеримые понятия?
– Да, точно. Всё, я в тупике. Ты выглядишь лет на семнадцать, но знакома с Дамблдором с начала столетия. Я не понимаю. Теории кончились, – обречённо вздохнул Снейп.
Я посмотрела на него оценивающим взглядом, словно всё ещё сомневалась, рассказывать ему или нет.
«Раз уж начала – надо закончить», – напомнило моё подсознание, и, набрав побольше воздуха, я начала свои рассуждения:
– Давай немного отвлечёмся от этой темы. Ты знаком с мифами Древней Греции?
Вместо ответа зельевар выразительно посмотрел на меня, и я, догадавшись, что мой вопрос был риторическим, продолжила говорить:
– Да-да, вы, волшебники, совсем ничем не интересуетесь. Я поняла. Так вот. Мифов, в самом деле, довольно большое количество, и вряд ли кто-то со всеми ними знаком. И я акцентирую твоё внимание на том, что это всего лишь моё предположение, не более, – в этот момент мне просто необходимо было посмотреть на его реакцию, но Снейп выражал искреннюю заинтересованность, поэтому я возвратилась к нити повествования:
– Есть такое выражение: «Сизифов труд». Оно пошло как раз оттуда. Согласно мифологии, Сизиф был сыном Аэолуса, или Эола, бога ветров. По-моему, сам он был полубогом, или чем-то вроде, не суть. У нас с этим Сизифом, честно говоря, очень много общего: ему, так же как и мне, видимо, скучно жилось на свете, и он постоянно находил себе проблемы. И вот как-то раз он решил заковать в цепи бога смерти, Танатоса, чтобы люди обрели бессмертие. Этакая маленькая проделка, шутки ради. И какое-то время даже так и получилось. Но бог войны, Арес, или Аид, повелитель подземного мира, не оценили шутки. Кто-то из них освободил Танатоса, и Танатос решил отомстить. Объединившись с другими богами, он проклял Сизифа. Сизиф каждый божий день должен был закатывать на гору в подземном мире огромный камень, и как только камень достигал вершины, то тут же скатывался вниз, и всё начиналось сначала. То самое выражение буквально означает «тяжкий, бессмысленный, изнуряющий труд».
Я решила сделать небольшую паузу, чтобы решить, как мне лучше продолжить свои пояснения, а Снейп тем временем внимательно на меня посмотрел, и в его глазах отчётливо читалось недоумение.
– Тина, я не понимаю, к чему… – начал говорить он, но я его перебила.
– Подожди немного. Знаешь, когда я впервые услышала этот миф, я вдруг осознала, что… что, возможно, я нашла ответ. Сизиф день за днём повторял одно и то же действо, бесконечно. Он закатывал камень на гору, камень скатывался с горы. И всё начиналось сначала. Я смертна, Северус. Интересно то, что если ты попробуешь убить меня с помощью магии, то у тебя ничего не получится. Ни убить, ни исцелить меня магическим способом невозможно. Попытки были. Но если ты воткнёшь мне нож в сердце, или я упаду с обрыва, попаду под поезд, сломаю позвоночник – я умру. Я умру, Северус. Проблема заключается в том, что, родившись заново, я помню предыдущие жизни. Ты говоришь, что я выгляжу на семнадцать, но в действительности ты недалеко ушёл от истины. Биологически мне двадцать три. Но помню я далеко не двадцать три года.
Теперь на лице профессора читалась крайняя степень изумления: он всё ещё не мог понять. И поэтому я продолжила разъяснения:
– Я не зря сказала, что боги прокляли Сизифа. Это проклятие, Северус. Я понятия не имею, за что меня могли так наказать, возможно, я тоже что-то сделала Танатосу, может, открыла ящик Пандоры, разбила святой Грааль. Я не знаю, понимаешь? Но всё повторяется. Я рождаюсь, спокойно живу какое-то время, это может быть пять лет, может сорок, а потом внезапно ко мне возвращается память. И я всё вспоминаю. Каждую свою смерть. Каждую смерть близкого человека. Всё то, что я натворила до этого. Кем я была до этого. Я живу какое-то время с этой ношей, пытаюсь бороться, но это сложно. Чаще всего наступает такой момент, когда мне проще утопиться, повеситься или вскрыть себе вены, чем жить со всем этим. Я умираю. И всё начинается сначала. Только с каждым таким кругом прошлого становится всё больше, а ноша – тяжелее. Я иду на суицид с единственной надеждой, что, может быть, я больше не вспомню. Но я вспоминаю. Практически всегда.
Та боль, которая всё это время была в моём сердце, нашла, наконец-то, путь наружу. Конечно, прошлое никуда от меня не делось, но мне стало легче. Мне стало ещё легче. Я смогла, наконец, рассказать кому-то другому, что меня терзало без опасения, что это станет известно во всеуслышание. Просто один человек делил боль другого, и боли стало немного меньше.
– Если честно, я потрясён, – профессор никак не мог переварить услышанное, и это было заметно по его лицу, на котором очень редко мелькали настолько явные эмоции. – Как?.. Откуда ты?..
– Это всего лишь мои предположения, Северус. Пойми, я в самом деле знаю не больше тебя. Неоткуда узнать. Я не встречала больше таких людей. Даже если они и были бы, то я думаю, они не стали бы это афишировать. Просто есть один факт: я помню своё прошлое. Всё своё прошлое. Вот и всё. Ты бы видел глаза Дамблдора, когда он увидел меня летом, снова юную и прекрасную! – попыталась рассмешить его я и сменить тему на более весёлую.
– Но он ведь знает? – оживлённо поинтересовался зельевар, улыбнувшись моей шутке.
– Да, но ему я рассказывала всё это без лишних подробностей и драмы, просто как сухой факт. У нас с ним, вообще, интересные взаимоотношения. И я думаю, что он не верил мне до конца на момент нашего знакомства, хотя и пытался помочь и сделать научное открытие. И он прекрасно знал, что я умерла тридцать с чем-то лет назад. Тогда мне в машину подложили взрывчатку, и все газеты писали о взрыве в центре Лондона и кто находился в этой машине. А Дамблдор, сам понимаешь, всегда в курсе событий. Так что его чуть инфаркт не хватил, когда я вошла в его кабинет, живая и невредимая, и начала ныть, что устала и хочу отдохнуть.
– Нетрудно представить, – к Снейпу снова возвращалось ехидство, а я стала говорить более непринуждённым тоном:
– Конечно, я бы тут же оказала ему необходимую помощь, и даже немного совестно было вот так вводить в шоковое состояние пожилого человека, но ситуация того требовала, – сделала заключение я, не сводя взгляда с чёрных глаз, горевших в этот момент, как два уголька. И мне даже стало немного не по себе, ведь они были очень похожи на… те самые глаза, которые я так отчаянно хотела бы увидеть больше всего на свете… и которые мне никогда больше не суждено было увидеть.
– Подожди, если у тебя такие прекрасные взаимоотношения с директором, то почему ты не спросила у него про Тёмного Лорда, а допытывалась ответа от меня? – теперь в голосе моего собеседника просвечивалось лёгкое негодование, хотя и вполне обоснованное, поэтому я, немного задумавшись, ответила:
– Потому что в последнее время он ведёт себя странно, – по поднятым бровям профессора я поняла, что это не оправдание и стала дальше развивать свою мысль, – то есть он всегда ведёт себя странно, и для него это нормально, но в последнее время это «странно» перешло все границы. И тем более он сейчас практически постоянно куда-то ездит, да и эта Амбридж с Министерством. И я решила, что не случится ничего страшного, если получу эту информацию от тебя.
– Может быть… – протянул Снейп, переведя взгляд с моего лица на ночное небо, усыпанное десятками тысяч звёзд.
– Кстати, раз уж мы вернулись к этой теме, а что ты считаешь по этому поводу?
– Какому? – мечтательно поинтересовался профессор, зацепившись взглядом за созвездие Дракона.
– В плане вернулся Волан-де-Морт или нет? – осторожно пояснила я, уже немного опасаясь говорить с ним на эту тему, ведь в прошлый раз мой собеседник отвечал весьма неохотно.
– Ты спрашиваешь об этом меня? – Снейп оторвался от ярких созвездий и снова пристально вгляделся в мои глаза, а недоумение в его голосе достигло своего предела.
– Здесь вроде никого нет кроме нас, – резонно заметила я, немного удивлённая его реакцией.
– Я знаю, что он вернулся, – коротко ответил преподаватель, мигом помрачнев и опустив взгляд в пол.
Мне очень хотелось получить больше информации, но он тут же замкнулся, и я окончательно убедилась, что для Снейпа эта тема очень неприятна, поэтому решила не портить окончательно атмосферу непринуждённости и, глубоко вздохнув, тоже стала изучающе смотреть на горевшие, словно бриллианты, звёзды и яркую луну.
– Я думаю, что на сегодня достаточно будет откровений… Тина, – любезно начал говорить Северус спустя десять или пятнадцать минут молчания, вставая с холодного пола, – мне нужно обдумать всё то, что вы мне тут сказали.
– Но вам не кажется, Северус, что это просто нечестно – выпытывать у меня мои секреты и не делится своими? – на меня начало накатывать возмущение от внезапно появившегося чувства, что рассказала я куда больше личной информации, чем в итоге получила. – Quid pro quo[1], профессор.
Снейп лишь усмехнулся в ответ, а затем миролюбиво произнёс, уже вступив на ступеньки винтовой лестницы, ведущей на верхнюю площадку Астрономической башни:
– Значит, в следующий раз будет моя очередь делиться секретами. Спокойной ночи, мисс Велль.
В который раз я смотрела вслед фигуре в чёрной развевающейся мантии, медленно спускавшейся по винтовой лестнице, а в голове вертелся навязчивый вопрос: «Какие же тайны скрыты в душе у этого нелюдимого человека?»
Комментарий к Глава 4. Мифы Древней Греции
[1] – лат. “Ты – мне, я – тебе”
========== Глава 5. Начало конца ==========
***
– Северус, я рад, что ты пришёл, – раздался голос, похожий на шипение, из дальнего угла комнаты, когда я закрыл за собой дверь.
Единственным источником света в маленьком помещении, куда я только вошёл, были лунные лучи, проникавшие сквозь огромные, по сравнению с комнаткой, окна. Я сделал пару шагов к тяжёлому письменному столу, стоявшему у противоположной стены, а мой собеседник, наоборот, поднялся из кресла в дальнем углу и подошёл к окну, а затем задумчивым тоном, как бы из вежливости, поинтересовался, не отрывая взгляда от улицы:
– Ты узнал что-нибудь интересное?
Я рассказал ему всё, что касалось работы Ордена Феникса из того, что разрешил мне рассказывать Дамблдор. И во время моего доклада меня не покидало ощущение, что фигура, одетая в строгий чёрный классический костюм, меня попросту не слышит, пребывая в глубоких раздумьях. В итоге когда я закончил, в воздухе повисла тяжёлая пауза, и лишь спустя несколько минут полной ощутимого напряжения тишины до моего слуха донёсся следующий вопрос:
– А что происходит в Хогвартсе?
– В Хогвартсе, мой лорд? – осторожно переспросил его я, старательно вслушиваясь в каждый звук, ведь интонация, порой, могла сообщить гораздо больше информации, нежели само по себе слово.
– Да, Северус, что происходит в школе? – скучающим тоном повторил свой вопрос Волан-де-Морт, не отрывая взгляда от темноты за окном.
– Как вы и предполагали, никто не верит Гарри Поттеру, заявляющему, что вы вернулись, мой лорд. Долорес Амбридж, как и всё Министерство, делает всё возможное, чтобы выставить его умалишённым. Ваш план работает, – я в общих чертах обрисовал ему ситуацию, аккуратно выбирая слова, чтобы не раскрыть лишнего.
– А что Дамблдор?
– Он избегает мальчика, милорд. Всё так, как вы и планировали, – невозмутимо ответил я, стараясь сохранять хладнокровие.
Тёмный Лорд, наконец, повернулся ко мне, и я смог разглядеть горевшие красным глаза с вертикальными зрачками и бледное, похожее на череп, лицо.
– Я так ценю твою преданность, Северус, – глядя мне в глаза, прошептал он, – к нашему общему делу. Ко мне.
– Мне приятно это слышать, милорд, – тихо ответил я, но, несмотря на произнесённые мною слова, в воздухе витало ощутимое напряжение, как будто перед бурей. И я ждал её начала.
– Северус… – всё так же тихо начал говорить он, подойдя к письменному столу и прислонившись спиной к переднему его краю, и мне пришлось развернуться на пол-оборота влево, чтобы по-прежнему смотреть в его глаза. – До меня дошли слухи, что в Хогвартсе новая ученица на пятом курсе… Это правда?
Услышав эти слова, я напрягся. «Откуда он мог узнать об этом? Неужели мои догадки подтвердились, и она была одной из Пожирателей? Или как-то ещё была с ним связана? Но зачем тогда она пыталась узнать у меня о нём, если она ему помогает?» Но сейчас был не самый подходящий момент для подобного рода рассуждений, поэтому, моментально взяв себя в руки, я небрежным тоном произнёс:
– Да, мой лорд, это действительно так. Мисс Тина Велль, Когтевран. Она может помочь нам в выполнении задуманного?
Я изо всех сил старался сохранять прежнюю невозмутимость, но сердце начало стучать на пять ударов чаще. Ровно на полминуты Тёмный Лорд словно снова оказался в трансе, невидящим взглядом смотря куда-то за моё плечо. Казалось, что последним вопросом я снова ввёл его в непростые раздумья, из которых я его, видимо, вырвал своим приходом. Но вдруг Волан-де-Морт посмотрел мне прямо в глаза, словно просверливая в черепе дыры, но я, ни разу не мигнув, встретился с ним взглядом и невозмутимо посмотрел в ответ, догадавшись, что тот в очередной раз проверял мою выдержку. Он усмехнулся и отвёл взгляд, как бы подтверждая, что я прошёл проверку на стойкость.
– Нет, Северус, ничем не может, – растерянно ответил тёмный волшебник, отстранившись от стола и снова подойдя к окну, а моё сердце опять стало биться в привычном ритме. Мне пришлось вновь повернуться, уже вправо, чтобы не терять Волан-де-Морта из виду. – Тебе не кажется странным, что она вот так пришла посередине обучения? По-моему, такого ещё не было, если я не ошибаюсь?
Произнеся последние слова, он снова повернулся спиной к окну, и я опять встретился взглядом с багряно-красными глазами.
– Да, милорд, это странно. Такого ещё не было, – невозмутимо подтвердил я, немного удивлённый растерянностью, промелькнувшей в голосе этого хладнокровного убийцы.
Он словно ждал этого ответа, поэтому, едва я закончил предложение, тёмный волшебник быстро прошептал:
– Покажи мне её.
Это была не просьба. Это был приказ. Мне уже не впервые было показывать воспоминания Тёмному Лорду, но в этот раз я на секунду потерял самообладание. «Какое выбрать? Как не выдать то, что я общаюсь с ней?» Но все раздумья заняли не больше двух секунд, и я снова посмотрел ему в глаза, открывая сознание.
Она не видела, что я наблюдаю за ними. Долгопупс активно добавлял что-то в котёл, параллельно рассказывая про какое-то недоразумение, случившееся с ним на днях. Тина тихо смеялась после каждой реплики. Она была далеко не красавицей, немного полнее, чем школьницы на пятом курсе, с длинными каштановыми волосами, собранными на макушке в конский хвост, и грубыми, симметричными чертами лица. Но её улыбка, светлая и искренняя, заставляла сжиматься моё сердце. Она перебивала его и задавала вопросы, а Невилл всё больше от этого смущался, но во время каждого приступа смеха он смеялся вместе с ней.
Внезапно воспоминание переменилось. Я попытался закрыть его, но у меня ничего не получилось.
Я стоял на верхней площадке Астрономической башни, скрытый Маскирующими чарами. Было начало октября, перед самым рассветом. Тина сидела полураздетая на холодном полу напротив того места, откуда начинало появляться солнце, и смотрела на горизонт. Казалось, что она в каком-то трансе, что пребывает в ином мире, ведь она ни разу не шевельнулась, хотя было достаточно холодно. Я тоже перевёл взгляд в ту сторону. Небо, от линии соприкосновения с землёй, было мягкого розового цвета, постепенно переходя в оттенки голубого и синего, и завершалось на западе чёрной синевой. Затем постепенно начало выходить солнце. Едва кроваво-красный кусочек показался над верхушками деревьев Запретного леса, небо тут же стало играть всеми возможными и невозможными оттенками красного и розового. Туман озарился солнечным светом и стал золотым, обволакивая, словно тёплое одеяло, каждое дерево, что было видно с башни. Открывшийся вид полностью захватил меня. Во мне возникло необъяснимое чувство, что рождается что-то большее, чем просто новый день.
Через некоторое время, когда солнце наполовину показалось над землёй, я снова посмотрел на неё. Её лицо в свете красных лучей выглядело спокойным и умиротворённым, словно всё, что она хотела от этой жизни – это видеть этот самый рассвет. Вдруг она прошептала в пустоту: «Может быть, это мой шанс начать всё сначала? С чистого листа?» – и повернула голову влево, смотря невидящим взглядом прямо сквозь меня.
Воспоминание закончилось, и я едва заметно выдохнул. Я абсолютно не понимал, как оно могло всплыть из памяти, ведь я надёжно спрятал его и другие в глубине сознания. Никогда до этого ситуация не выходила у меня из-под контроля настолько. Но я тут же осознал, что не выдал ничего, что касалось бы наших взаимоотношений и её личных тайн. И уж тем более это было не самое опасное воспоминание, в которое Волан-де-Морт мог бы заглянуть. И именно поэтому я моментально взял себя в руки и спокойно взглянул в красные глаза, стараясь показать этим, что выскользнувшее воспоминание, невольным зрителем которого он оказался, для меня не значит ровным счётом ничего.
На лице тёмного волшебника снова показалась задумчивость, и только спустя несколько минут молчания он рассеянно произнёс:
– Благодарю, Северус. Ты можешь идти.
Я медленно развернулся и вышел из тёмной комнаты. Уже покидая Малфой-Мэнор, меня не оставляло ощущение, что Волан-де-Морт знает намного больше меня о ней. «Зачем же он тогда хотел её видеть? Зачем она хотела узнать о нём?»
***
– Что ж, профессор, какие тайны скрывает ваша тёмная душа? – со смехом полюбопытствовала я, когда мы вновь встретились на старом месте и поприветствовали друг друга. Преподаватель, одетый в неизменный строгий чёрный костюм, уселся рядом со мной, но на достаточном расстоянии, чтобы я могла его разглядеть, слегка повернувшись вправо.
– Тина, называйте меня Северус, – мягко попросил он, улыбнувшись моему приветствию.
– Северус, ты опять уходишь от ответа, – с лёгким укором напомнила я, не переставая улыбаться. К моему удивлению, мне было настолько приятно находиться в его обществе, приятно было разговаривать с ним, что улыбка всё никак не хотела покидать меня во время наших ночных встреч. – Начинай делиться секретами.
– Если честно, я не знаю, что тебе рассказать, – просто ответил он, повернув голову набок и улыбаясь в ответ.
– Ну же, пожалуйста. Я ведь излила тебе свою душу, мне даже стало легче, – на этих словах я ему подмигнула, ведь моё настроение становилось лучше и лучше с каждым днём, – может быть, и у тебя есть история, которую ты никому больше не рассказывал? История, которая сидит занозой и бередит душу? Расскажи, вот увидишь, тебе станет легче.
Я посмотрела на него, и взгляд, которым Снейп встретил мой, был оценивающим. Он, так же как и я два дня назад, размышлял, стоит мне доверять или нет. Но видимо, решив, что доверять мне всё-таки стоит, спокойно начал рассказывать:
– На самом деле, есть одна история, ты права. Только она не очень радостна.
– По-моему, это подразумевалось, – немного съязвила я, но решила больше не перебивать его и не ехидничать. Откровения требовали понимания, а не злобных шуточек, и поэтому я настроилась внимательно слушать.
– Да, то, что ты мне рассказывала в прошлый раз, тоже было не очень весело. Если честно, я, правда, почти никому не говорил об этом… Я имею в виду свою историю, – было видно, что мой собеседник пытался подобрать нужные слова и как только нашёл их, продолжил говорить: – Была одна девушка, к которой я испытывал чувства. Точнее, я её любил… Люблю до сих пор.
Я вопросительно посмотрела на него, ожидая продолжения, ведь пока было мало что понятно.
– Пожалуй, надо начать сначала. Я вырос… моё детство было не очень радостным. Отец был очень жесток со мной… в общем, ты понимаешь. Но именно тогда я познакомился с одной девочкой, её звали Лили Эванс. Лили была одной из немногих окружавших меня людей, кто проявил ко мне доброту. И я тянулся к ней, как почти засохший росток тянется к солнцу. Она тоже была волшебницей. Мы проводили много времени вдвоём, болтали, играли. Она заменила мне всех: родителей, друзей. Понимаешь? – на этих словах я коротко кивнула, и Северус продолжил свой рассказ: – Мы поступили в Хогвартс. Я – на Слизерин, Лили – на Гриффиндор. И я был очень расстроен, что она не поступила на мой факультет. Но мы продолжали общаться. Она по-прежнему была для меня всем. Так продолжалось четыре года, а потом, на пятом курсе, я обидел её.
Зельевар замолчал ненадолго, а я отчётливо услышала боль в его голосе. Это была именно та история, которую я просила. История, которая бередила его душу все эти годы.
– Надо мной часто издевались мальчишки с Гриффиндора. Не знаю, за что, может, за мой не очень опрятный вид в то время, может, за мою нелюдимость и скрытность. Людей всегда раздражает всё, что они не понимают. В тот раз, когда они измывались надо мной, Лили хотела помочь мне, пыталась их урезонить. Но мне было так стыдно, так унизительно получить от неё помощь именно в тот момент, что я крикнул ей: «Отстань, грязнокровка!»
– Я не понимаю, Северус…
– В мире волшебников это очень обидное высказывание. Так называют тех, кто родился в семье магглов, но имеет магические силы. А она как раз была из простой семьи. Лили не простила мне этих слов. Как бы я ни пытался вымолить у неё прощение, у меня ничего не вышло. И весь мой мир разбился на части. Ещё более невыносимо стало, когда на последнем году она стала встречаться с тем самым мерзавцем, который издевался тогда надо мной. Он отнял её у меня дважды. Я тогда был в отчаянии. Мою душу заполнили гнев и злость. И ненависть. И поэтому я не придумал ничего лучше, чем после школы стать Пожирателем Смерти. Я ненавидел всё живое вокруг и мог таким образом использовать свою ненависть.
– Стать кем?.. – недоуменно уточнила я, так как была не до конца уверена, что правильно услышала… этот термин.
– Знаешь, меня уже начинает раздражать, что ты не в курсе основных событий из мира магов, – резко ответил мой собеседник, не сводя с меня своего обжигающего взгляда чёрных, как ночь, глаз.
– Прости, но Дамблдор – это единственное, что я знаю из вашего мира. Мне никогда не было интересно жить среди волшебников, Северус. По крайней мере, до этой осени… – я с надеждой посмотрела на Снейпа, и к нему вернулась прежняя невозмутимость.
– Пожиратели Смерти – так называли себя те, кто примкнул к Тёмному Лорду.
– То есть ты хочешь сказать, что вместе с ним издевался над людьми?
– Да, – коротко ответил зельевар, смотря в темноту перед собой, но я молчала, и он решил продолжить пояснения: – Я старался никого не убивать. Но нужно было быть таким же, как они. Тогда я хотел быть таким же. Лили вышла замуж, у неё родился сын. К сожалению, в то время я подслушал одно пророчество… касающееся Тёмного Лорда. В нём говорилось… в общем, суть была в том, что убить его может только младенец, родившийся в конце июля, и которого он признает, как равного себе. Ты уже поняла, да?
