Текст книги "Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: T_Vell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 54 страниц)
Мы действительно уже долго говорили с ним, а я хотела ещё сегодня заглянуть к Северусу. Невилл сразу догадался о моих намерениях, так что, улыбнувшись, произнёс:
– Да, конечно!
– Спасибо, Невилл! Ты настоящий друг! – с улыбкой кинула я на прощание и, повесив сумку на плечо, поспешила прочь из класса в подземелье.
***
– Северус, что это?! – удивлённо воскликнула я, зайдя в его личный кабинет через двадцать минут после встречи с Невиллом и увидев, что весь стол декана Слизерина завален просто огромной кучей пергаментных свитков, и ещё такая же была в шкафу для книг. И я почему-то не сомневалась, что это даже не половина всех его запасов работ для проверки.
– Тина, ты уже забыла о том, как я просил тебя начинать с вежливого приветствия, а не с фраз, полных возмущения? – устало проговорил он, даже не посмотрев на меня.
– Извини, но от такого зрелища ко мне на ум не приходит ни одного не то, что вежливого слова, ни одного цензурного! Как ты мог такое допустить?! – я изумлённо подошла прямо к профессору в чёрной шёлковой рубашке, и ему всё-таки пришлось оторваться от проверки свитка и посмотреть на меня.
– Тина, если ты старательно подумаешь и вспомнишь, чем я занимался всю предыдущую неделю, то у тебя не останется ни одного вопроса, – спокойно ответил Снейп и вытянул вперёд руки. Я сразу приняла его приглашение и села к нему на колени. – Прости, но у меня очень много работы. И пока я не закончу с ней, я не смогу уделить тебе достаточно внимания.
С этими словами он крепко прижал меня к себе и поцеловал в правый висок.
– Понимаю, – вздохнула я и уже собралась встать, но Северус не дал мне этого сделать. Я вопросительно посмотрела на него, и тот, слегка улыбнувшись, пояснил:
– Тина, знаешь, ты бы мне очень помогла, если бы посидела со мной сегодня немного и взяла на себя проверку работ младших курсов.
– Что? – словно не веря своим ушам, переспросила я.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне с проверкой работ младших курсов, – терпеливо повторил Снейп, продолжая крепко обнимать меня за талию. – Там несложно, я дам тебе нужный учебник, и ты сразу поймёшь, что к чему. У тебя же три высших образования, и ты дважды…
–…защитила доктора медицинских наук, – рассмеявшись, закончила я за него предложение. – Ты действительно доверишь мне проверять работы, прекрасно зная, что я понятия не имею, что изучают на младших курсах?
– Да, доверю, – спокойно согласился он, смотря прямо мне в глаза. – Ты очень хорошо соображаешь, когда захочешь, и я нисколько не сомневаюсь в твоих умственных способностях. Ты бы очень мне помогла, потому что со старшими курсами всё весьма плачевно… Мне одному тут ещё неделю придётся сидеть без перерывов на сон и приёмы пищи.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулась я профессору и легко поцеловала его в щёку. – Нет, я не могу допустить этого ни в коем случае! И раз уж это именно я стала причиной этого бумажного цунами, то мне и разгребать всё это. Но ты не думал, что в учебнике могут быть освещены далеко не все практические аспекты, которые могут быть важны при проверке домашних заданий?
– Я дам тебе учебник с моими личными записями, – улыбнувшись моей проницательности, ответил Северус. – Всё, что не написал автор – написал на полях уже я. И ты всегда можешь спросить меня, если у тебя вдруг возникнут сомнения.
– Хорошо, я согласна, – рассмеялась я, встав с колен зельевара, и подошла к другому столу, у которого стоял простой чёрный деревянный стул, а затем пододвинула его к рабочему столу.
Северус тем временем подошёл к одному из шкафов с книгами и достал оттуда немного потрёпанный учебник в чёрном кожаном переплёте. Он положил книгу рядом со мной и взмахнул волшебной палочкой, от чего из огромной кучи домашних работ выделился десяток тоненьких свитков и приземлился рядом с учебником, а потом подошёл ко мне со спины и, легко приобняв меня за плечи, прошептал:
– Я могу надеяться, что именно эти слова услышу ровно через месяц?
– Надежда умирает последней, – усмехнулась я и, открыв книгу, погрузилась в изучение программы первого курса.
Так мы и работали часов пять точно, пока я не начала клевать носом, а мои веки не стали невероятно тяжёлыми. К тому времени я уже успела проверить все имевшиеся работы первого и второго курса, то есть примерно больше полусотни небольших свитков.
– Тина, ты очень устала? – заметив, что я оторвалась от своего занятия и стала растирать виски, спросил профессор.
– Да, – заспанным голосом ответила я, подперев кулаком правую щёку. – Северус, я закончила с первым и вторым курсом. Может, пойдём отдыхать, а завтра закончим?
– Ничего себе! – удивился проделанной мной работе зельевар и, взяв один из проверенных мной свитков, вгляделся в него: – Да, всё верно. Не пропустила ни одной ошибки…
Я улыбнулась Северусу, а он тем временем встал со своего места и, подойдя ко мне, наклонился и произнёс:
– Ты очень помогла мне, любимая. Спасибо. Я тоже закончил с пятым курсом. Ты права, мы можем пойти отдыхать. Ко мне?
– Ты ещё спрашиваешь? – с иронией в голосе спросила я, и он, довольно улыбнувшись моему ответу, взял меня на руки и понёс прочь от этого бумажного ужаса к себе в уютную спальню.
К сожалению, я настолько устала в тот непростой для меня день, что как только моя голова коснулась подушки, то я сразу провалилась в сон. Но, к моему величайшему счастью, проснулась я в невероятно тёплых объятиях Северуса, который терпеливо ждал моего пробуждения.
– С добрым утром, любимая, – прошептал он и поцеловал мою правую щёку.
– Вот бы каждое утро начиналось так… – мечтательно ответила я, закрыв глаза и потянувшись.
– Так и будет, – пообещал мне обнажённый мужчина, лежавший рядом со мной, а затем добавил: – Тебе всего лишь нужно сказать мне два слова.
– Люблю тебя? – со смехом в голосе уточнила я, и Северус рассмеялся в ответ:
– Да, это тоже подойдёт. Пока. Осталось чуть меньше месяца…
– Ты ещё календарь повесь и дни зачёркивай, – съязвила я, прижавшись к его груди.
– Так и сделаю! – прошептал в ответ профессор, проведя губами по моему левому виску. – Спасибо за отличную идею.
– Северус, ты невыносим! – рассмеялась я и посмотрела прямо в чёрные и такие ласковые глаза. – Так нечестно! Ты давишь на меня!
– Тина, я всего лишь хочу показать тебе этим, что для меня твой ответ действительно очень важен, – спокойно произнёс он, проведя левой рукой по моим волосам. – И в глубине души ты прекрасно знаешь, что сама тоже очень хочешь ответить мне «да».
– А вот это уже похоже на гипноз… – улыбнувшись, прошептала я в ответ, наслаждаясь его прикосновениями.
– Хорошо, я не буду давить на тебя! – с нотками смеха сказал Северус, всё ещё поглаживая мои волосы. – Но я действительно буду считать дни до твоего ответа. Нам пора вставать, скоро начнётся завтрак…
– Я тебя услышала, – согласилась я, поцеловав его в щёку. – Вечером мне опять прийти к тебе в кабинет?
– Если тебе нетрудно…
– Нет! – засмеялась я в ответ. – Мне же ведь не надо делать то ужасно большое эссе, которое нам задал преподаватель по Зельям…
– Тина, всё только ради блага студентов, ты это не забыла? – Северус засмеялся вместе со мной, продолжая поглаживать мои плечи. – Тем более я бы сам с удовольствием лучше провёл время с тобой, чем проверял двадцать три таких эссе. Пойдём, соня, солнце уже встало!
– Ты хотел сказать двадцать два? – улыбнувшись, поправила я его. – Моего ты точно не дождёшься.
– Лучше я дождусь кое-чего другого, – выразительно посмотрев мне в глаза, произнёс профессор.
– Может, и дождёшься… – усмехнулась я и, вскочив с кровати, быстро направилась в душ.
«Может, и дождёшься», – повторила я про себя, всё больше понимая, что я очень хочу быть рядом с этим человеком.
Но чем больше я думала об этом, тем больше чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Всё это время меня не покидало предчувствие приближавшейся беды, ведь я прекрасно помнила, что было в предыдущий раз, когда меня преследовало подобное чувство. И я до ужаса боялась, что история может повториться. «Я не смогу пережить это всё второй раз. Не смогу…»
========== Глава 34. Отсчёт начался ==========
***
У меня сердце сжалось от страха, когда Тина вдруг заявила мне в ночь с одиннадцатого на двенадцатое февраля, что догадывается о причине моего срыва накануне и о том, почему я спрашивал её о любви ко мне и к Тому. И у меня словно гора с плеч свалилась, когда я понял, что её догадки весьма далеки от истины. Для себя я к тому времени окончательно решил, что сделаю всё возможное, чтобы оградить её от правды. И пока у меня неплохо получалось.
Но сколько же у меня накопилось работы за эти дни! Когда я, наконец-то, зашёл в четверг вечером в свой кабинет с целью заняться проверкой домашних заданий и контрольных работ, которые успели накопиться ровно за неделю, то замер в дверях словно вкопанный от их реального количества. Казалось бы, всего неделя, семь дней, что может случиться за семь дней моего отсутствия? И ответ на этот вопрос лежал прямо передо мной на моём рабочем столе, а ещё в двух шкафах, и в шкафу в классе, где я обычно проводил занятия. И с тяжёлым вздохом я начал разгребать этот кошмар.
Но к моему великому сожалению, я не мог пока вплотную заняться этой непростой задачей, так как все мои мысли пока были только о самочувствии Тины. С каждым днём я всё больше убеждался, что ей действительно становится лучше, что её жизни больше ничего не угрожает. Но пока я не мог оставить её надолго одну, особенно ночью. Просто не мог.
И к ещё большему моему сожалению, как раз на эти дни выпал этот ужасный «праздник», День святого Валентина. Я и так разрывался между работой и Тиной, а тут ещё добавилось и то, что именно в этот день юные особы от тринадцати до семнадцати лет вдруг вспоминали о существовании различных вариантов любовных зелий, и именно в этот день они хотят с их помощью приворожить тайный объект своих подростковых фантазий. А вот возвращать эти объекты с небес на землю обычно из года в год приходится мне, потому что особы женского пола редко читают инструкцию, прилагаемую к этим самым зельям, и почему-то считают, что чем больше снадобья попадёт к их цели, тем будет лучше. Однако мой весьма обширный опыт говорил об обратном, и ещё он же заставил меня заняться этим вопросом заранее, чтобы Поппи, которая так заботилась о Тине все эти дни, не пришлось разыскивать меня на следующий день по всему замку и ещё почти день ждать противоядия, попутно усмиряя находившихся у неё на попечении жертв коварной силы любви. Поэтому весь вечер и полночи пятницы я, увы, занимался совсем не тем, чем нужно было бы, хотя у меня всё ещё оставалась надежда, что за выходные я всё-таки смогу разобрать этот завал.
И, как нарочно, накануне этих самых выходных Тина сказала мне, что собирается играть на рояле в субботу на том самом балу в честь этого несчастного праздника, который вот уже полнедели готовил Лестат, заручившись поддержкой директора школы и, ко всеобщему изумлению, Долорес Амбридж. Хотя с его неотразимой внешностью, я полагаю, это провернуть было нетрудно. В общем, как бы то ни было, но и полсубботы у меня тоже внезапно выпало, хотя именно этому я не очень расстроился, ведь игра Тины на рояле определённо стоила такой большой жертвы.
Кстати, мы с Лестатом очень неплохо поладили, поскольку всю часть суток, пока светило солнце, он пережидал у меня в подземелье, и у меня была прекрасная возможность расспросить вампира о его сестре. Он, к моей нескрываемой радости, с удовольствием рассказывал мне о жизни Тины, точнее, о чём она сама никогда бы мне не рассказала. Разумеется, Лестат взял с меня слово, что его сестра никогда не узнает о том, что я что-то узнал от него, и я искренне заверил его, что так оно и будет. И после множества рассказов я, наконец, понял опасения своего нового друга по поводу того, что Тина, так же как и я недолюбливавшая этот праздник, запросто может заявиться на бал в джинсах и в одной из её любимых чёрных футболок. Поэтому Лестат в попытке предотвратить посягательство сестры на своё чувство прекрасного заранее выбрал для неё и платье, и туфли. Он хотел выбрать и украшения тоже, из одной из многих коллекций ювелирных изделий, которые принадлежали семье Д’Лионкур, но я попросил его доверить эту непростую задачу мне.
Благодаря довольно долгим и подробным разговорам о Тине у меня сложилось весьма чёткое представление о характере своей любимой и о её предпочтениях, поэтому в качестве подарка я решил выбрать что-то простое, но в то же время изящное. Для этой цели мне даже пришлось ненадолго покинуть Хогвартс, но я решил, что могу оставить студентку Когтеврана без присмотра на несколько часов, пусть и на моей душе было не сильно спокойно. И я был бесконечно рад, когда нашёл именно то, что нужно: прекрасной чистоты и невероятного цвета небольшой сапфир в обрамлении белого золота.
Кулон напомнил мне моё впечатление о Тине в тот самый день, когда мы с ней посетили оперу. Мне очень хотелось выбрать самый большой камень, какой только там был, чтобы показать любимой, что она очень много значит для меня, но я прекрасно понимал, что чем больше будет сапфир, тем реже Тина будет его надевать, боясь привлечь к себе лишнее внимание. А так она могла вполне спокойно носить украшение почти ежедневно, и мысль, что с ней постоянно будет вещь, напоминавшая ей обо мне, грела мне душу все эти холодные дни.
Да, я определённо не прогадал, когда между проверкой работ и присутствием на бале в честь так мной нелюбимого праздника выбрал второе: Тина была прекрасна, и так же прекрасна была её игра. Я весь вечер просидел за небольшим столиком неподалёку от рояля и наслаждался старинными вальсами в исполнении девушки, которую любил больше жизни. Тина, как и обещала, ни с кем не танцевала на протяжении всего вечера, хотя желавших пригласить её было хоть отбавляй. И этот факт, видимо, очень расстроил Лестата, ведь по его словам: «Не для того я наряжал этот прекрасный цветок, чтобы она вот так просидела весь вечер в углу». Он, хитро улыбаясь, попросил меня постоять неподалёку от танцевальной площадки, а сам в это время умудрился отвлечь сестру от своего занятия и привести её прямо в мои объятия. Хоть я тоже, как и Тина, не собирался танцевать в этот вечер, но упустить такой шанс было бы пределом человеческой глупости. И пока я кружил её под невероятно нежную мелодию, которую уже слышал однажды в исполнении Лестата на рождественских каникулах, я успел заметить, что все присутствующие до последнего привидения, не могли отвести от нас глаз, даже те, кто точно так же, как и мы, вальсировали на танцполе.
Это был бы один из самых лучших вечеров в моей жизни, если бы Тина, как всегда в попытке пошутить, не затронула одну довольно серьёзную тему, о которой я действительно всё чаще задумывался в последнее время. Точнее, расстроило меня не то что Тина ненароком затронула её, а то, что я узнал её мнение по этому поводу. Её настоящее мнение, которое очень расходилось с моим собственным.
В ту ночь я не смог заставить себя подняться к ней в больничное крыло уже после звона колокола, сообщавшего, что пришло время отхода ко сну. И я не смог заставить себя взяться за накопившуюся за эти дни работу. Всю ночь я так и пролежал в одежде на заправленной кровати, размышляя над услышанным.
– Если ты этого хочешь…
– Нет!
Всё это время я, наивный, ломал голову, как же мне подойти к этой теме, и вот как оно оказалось в итоге. «Что ж, ты сама начала всё это, любимая, – пришёл я к выводу уже ближе к рассвету. – И теперь я ни за что не отступлю, пока не услышу на свой главный вопрос совсем другое слово».
Как же мне пригодилась полученная от Лестата информация, когда на следующий день я всё-таки заставил Тину обсудить со мной этот вопрос. Благодаря его рассказам я понял, что чем больше буду настаивать на своём, тем больший отпор получу в итоге. Поэтому, окончательно убедившись, что эта стратегия совсем не подходит в этой ситуации, я решил действовать по-другому: надо было как-то заставить Тину самой прийти к простому выводу, что она хочет выйти за меня. К сожалению, на именно эту стратегию нужно было время, причём достаточно много его, а как раз этого драгоценного дара жизни у меня было в обрез.
Хоть я и сказал Тине, что всё дело в возрасте, но это была лишь часть правды. У меня словно кто-то выжег цифры на сетчатке глаза: перед моим взором всё время были эти несчастные три или четыре месяца, которые оставались до того момента, когда мне придётся осуществить задуманное, и я не мог не понимать, что с определённой долей вероятности могу проиграть эту битву. С каждым днём, с каждым рассветом, к моему безграничному ужасу, количество дней неумолимо уменьшалось, поэтому всё, что я мог позволить себе – это дать Тине месяц на раздумья, и то это была немыслимая роскошь, бесценный подарок. Но прийти к нужному мне ответу моя любимая должна была сама, и тут я был бессилен что-то сделать, хотя и изо всех сил пытался.
На самом деле, перед моими глазами было две цифры: одна отсчитывала время до развязки, а вторая – время до моего ответа Тому, который дал мне ровно две недели на разработку плана по похищению студентки Когтеврана из замка. Несмотря на весь завал на моей работе в роли преподавателя Хогвартса, несмотря на добавленную мне работу Поппи Помфри, несмотря на то, что я постоянно думал о том, как мне добиться желанного ответа от Тины, я основательно работал над этой проблемой. «Проблемой» – потому что в мои планы совсем не входил выход Тины за границы защиты даже на пару сантиметров.
«Но как же мне максимально оттянуть этот момент? – судорожно соображал я, оставаясь наедине с самим собой. – Как мне украсть как можно больше времени для себя, для неё?»
К несчастью, чем больше я тратил время на свои раздумья по этому поводу, тем меньше его оставалось в итоге. В тот самый день, двадцать пятого февраля, я с невозмутимым видом стоял перед мертвенно-бледным мужчиной в белой рубашке с расстёгнутой пуговицей на вороте и чёрных брюках, расслабленно сидевшим в изящном и замысловатом кресле в своём маленьком «кабинете».
– Северус, как я рад тебя видеть! Ты пунктуален, как всегда! – с неким подобием улыбки совершенно искренне поприветствовал меня он и, встав из кресла, бодро прошёлся по комнате и присел на самый край своего стола. Тёмный маг, скрестив руки на груди, с усмешкой во взгляде неотрывно смотрел прямо на меня, но я, как обычно, старался сохранять невозмутимость. – Я надеюсь, у тебя появились какие-нибудь мысли по поводу той непростой задачи, которая теперь стоит перед нами?
– Да, милорд, – спокойно ответил я, а сам горько рассмеялся про себя: два взрослых здравомыслящих человека, отличавшихся весьма незаурядным умом и прекрасно понимавших бессмысленность всего этого фарса, продолжали говорить о несуществующей цели и делать вид, что оба в неё верили. – У меня есть несколько вариантов, как мы можем добиться желаемого. Могу я задать вам несколько уточняющих вопросов?
Раньше я бы никогда не позволил себе разговаривать с Волан-де-Мортом подобным образом и подобным тоном, но сейчас ситуация резко изменилась: внезапно страх перед этим человеком полностью испарился из моего сердца. У меня больше не было страха, что Том убьёт меня из-за одного моего неосторожного слова, ведь я отчётливо понимал, что если бы он хотел это сделать, а причин у него на данный момент было предостаточно, – я был бы уже давно мёртв.
– Что ж, Северус, я весь внимание, – благосклонно произнёс тот и опёрся ладонями о ровную поверхность стола за своей спиной, показывая тем самым, что он полностью открыт для беседы. – Какие вопросы ты хотел мне задать?
– Когда именно мисс Велль должна прийти к вам, милорд? – невозмутимо задал я первый вопрос, который беспокоил меня больше всего на данный момент. – Можем ли мы запланировать эту встречу в период летних каникул, когда она перестанет находиться под постоянным наблюдением директора Хогвартса?
Волан-де-Морт сразу же понял, что я на самом деле завуалировано спросил его о дате нашей с ним… последней «беседы». Внимательно посмотрев мне в глаза, он спокойно ответил:
– Нет, Северус, август – это слишком долго. Тем более тебе не кажется, что глупо ждать пять месяцев только ради настолько незначительной встречи? Я думаю, что крайний срок для всего этого – середина мая. Нам ведь ещё нужно, чтобы мисс Велль помогла нам осуществить задуманное, а именно помочь мне расправиться с Гарри Поттером. Ей тоже нужно будет время. Я планировал закончить все дела до окончания учебного семестра, мой дорогой друг. Разве тебе не хочется отдохнуть летом?
– Да, мой лорд, вы правы, – невозмутимо ответил я, а сам про себя подумал: «Восемьдесят один день. Ровно».
– Ещё какие-нибудь вопросы? – вежливо напомнил мне Том, и я уверенно кивнул.
– Да. Дамблдор не сможет не заметить, что девушка пропала на какое-то время… – с прежней невозмутимостью начал говорить я, но Волан-де-Морт меня перебил:
– Северус, как раз в этом-то и состоит твоя задача: сделать так, чтобы Дамблдор ничего не заметил.
– И как же мисс Велль сможет помочь вам убить мальчишку? – не сдавался я, пытаясь узнать «лишние» подробности несуществующего плана.
В этот момент мы оба осознавали, что столкновение между нами неизбежно, но нам обоим нужно было основательно подготовиться к этому. Тёмный маг, услышав мою реплику, усмехнулся уже вслух, ведь и он прекрасно понимал всю иронию сложившейся ситуации, но упрямо продолжал исполнять свою роль в этой пьесе. А мне не оставалось ничего другого, как исполнять свою.
– Северус, прошу тебя, не забивай свою светлую голову ненужными поводами для раздумий. Все эти вопросы я как-нибудь решу сам, уверяю тебя. Всё, что от тебя требуется – это незаметно для окружающих и, главное, Альбуса Дамблдора, вывести мисс Велль из Хогвартса и привести сюда, чтобы мы могли побеседовать наедине. И я думаю, что у тебя получится убедить её прийти сюда, у вас ведь с ней такие близкие и тёплые отношения.
– Да, именно так я и хотел поступить, – согласился я с тёмным магом, с улыбкой смотревшего на меня. – Но у мисс Велль весьма своеобразное представление о морали и нравственных идеалах. И мне потребуется немало времени, чтобы убедить её встать на вашу сторону, милорд, и прийти к вам на встречу, а в дальнейшем помочь вам избавиться от мистера Поттера, ведь он является одним из её близких друзей.
– Я понимаю тебя, Северус, – невозмутимо ответил Том, склонив голову немного набок. – Я тебя не тороплю. У тебя есть почти три месяца для выполнения этой нелёгкой задачи. Я тебе полностью доверяю. У тебя остались ещё какие-нибудь вопросы?
– Нет, мой лорд, – ровным тоном, смотря прямо ему в глаза, ответил я. – Вы ответили на все имеющиеся у меня вопросы.
– Чудесно. И, кстати, Северус, несмотря на то, что ты так интенсивно работаешь над этой непростой миссией, ты не мог бы теперь заходить ко мне сюда, в мой кабинет, после общих собраний? Я бы хотел послушать твоё мнение насчёт всех событий, которые происходят в магическом мире вне стен Хогвартса. У тебя весьма незаурядный ум, и мне был бы полезен непредвзятый взгляд со стороны. Ты согласен?
– Да, мой лорд, – произнёс я, уловив мысль о том, что контроль над моими действиями будет значительно усилен.
– Прекрасно! – тихо воскликнул Волан-де-Морт, а потом более спокойным тоном добавил: – Ты можешь идти, Северус.
Услышав это, я кивнул ему на прощание и ровным шагом покинул комнатку, слегка прикрыв за собой дверь. После такой содержательной беседы, а она действительно была содержательной, у меня появилось достаточно поводов для раздумий, впрочем, также у меня появилось и много ответов на вопросы, мучивших меня до этого.
Во-первых, я отметил про себя, что Том впервые разговаривал со мной на равных, уж не знаю, то ли я стал более уверенным в себе, то ли он внезапно разглядел во мне опасного соперника. На мгновение у меня возникло ощущение, будто мы начали с ним шахматную партию, и за время разговора каждый из нас успел сделать по одному ходу.
Во-вторых, у каждого из нас на руках была необходимая информация: он дал мне понять, сколько времени у меня осталось, а я дал ему понять, что активно готовлюсь к этой встрече. И к тому же Том не мог не уловить из моих фраз, что я сделаю всё возможное, чтобы Тина не пришла сюда. И было бы верхом легкомысленности с моей стороны думать, что у него нет пары козырей в рукаве. Да, сегодня я понял, что у него точно созрел запасной план, как заставить свою бывшую жену встретиться с ним, и это обстоятельство как раз и не давало мне покоя.
Что ж, теперь у меня хотя бы были развязаны руки: я мог больше не беспокоиться по поводу того, что мне нужно придумывать ложную информацию об Ордене или Дамблдоре. Всё, что сейчас было нужно Волан-де-Морту – это знать, что Тина находится в школе Чародейства и Волшебства, причём следить за ней он мог напрямик через сознание Поттера. И я мог больше не отчитываться перед ним за каждое своё действие. Но была в этом вопросе третья сторона, которая могла создать определённые проблемы…
Дамблдор. Я всё также мог шпионить для него, ведь я всё ещё посещал общие собрания, но вот надо ли мне говорить с ним о реальном положении вещей? Поскольку Лестат ушёл тогда от ответа на вопрос директора о патронусе, то всего три человека во всём мире знали о сложившейся ситуации: я, Том и Лестат. Надо ли добавлять четвёртого?
И что-то мне подсказывало, что не надо. Дамблдор легко мог рассказать всё Тине, ведь они неплохо общались, а я не мог присутствовать при их беседах, более того, порой я даже не подозревал, что они вообще были. Директор никогда не раскрывал мне свои планы до конца. У него всегда были свои мысли насчёт противостояния с Волан-де-Мортом, и он далеко не всегда делился ими со мной, хотя я играл в этой истории не последнюю роль. Даже до всей этой истории меня порядком злило это его отношение ко мне, а сейчас…
Сейчас, когда я обладал настолько важной информацией, я не собирался делиться ею с Дамблдором. Если раньше я, в общем-то, ничем не рисковал, если раньше моей целью было отомстить за смерть Лили, и я мог доверять профессору, даже не зная его планов полностью или хотя бы частично, то сейчас многое поменялось. Сейчас мне было что терять. Я не мог отдать на произвол судьбы моё будущее с Тиной. Я не мог так сильно рисковать им. И в этом вопросе директор был для меня весьма тёмной лошадкой.
В тот роковой вечер, двадцать пятого февраля я пришёл к одному ключевому выводу: чем меньше переменных было в этом уравнении, тем проще было решить его. Это только наше с Томом дело, и больше никому ничего знать было необязательно. Ни Тине, ни Альбусу.
***
Давно я не чувствовал такого подъёма сил, как в конце февраля. В те дни у меня было такое чувство, что я в конце концов нашёл то, что так долго искал. Как будто передо мной на небосводе зажглась путеводная звезда. И осознание этого простого факта дарило мне необычайные силы и лёгкость.
Внезапно мысли в моей голове пришли в небывалый порядок. Всё было расставлено по своим полочкам, по своим местам. Мой мозг, эта идеальная, почти совершенная машина, наконец-то, словно вышел из дрёмы и работал почти во всю свою мощность. Я вдруг понял для себя, что в последний раз чувствовал себя так примерно в то самое чудесное время, когда я активно противостоял Тине, тогда ещё профессору Д’Лионкур, во время моей учёбы. Когда я ещё не влюбился в неё как мальчишка. Когда она ещё не успела отравить меня своим ядом нервно-паралитического действия.
Да, тогда у меня был действительно сильный противник. И надо же, действительно сильный противник появился у меня и сейчас. Я понял это именно по оживлению своего ума. Мне вдруг вспомнился курс философии, который я проходил на младших курсах обучения в медицинском университете. Согласно восточной философской школе, жизнь – это борьба противоположностей. Но кого же можно противопоставить мне?
Гарри Поттер. Мальчишка. Какими же глупостями я занимался до этого?! Как я вообще мог поверить в то, что какое-то пророчество от недопредсказательницы может распоряжаться моей судьбой?! Это всё смерть Тины сбила меня с моего прежнего рационального пути. Это всё смерть Тины заставила меня впасть в спячку, в маразм, поверить во всю эту чушь. Как мог этот мальчишка противостоять мне?
Альбус Дамблдор. Ещё одна достойная кандидатура, но всё мимо. Что бы там ни говорили про нынешнего директора Хогвартса, но Дамблдор доживает свой век в лучах былой славы. Его противоположностью был Геллерт Грин-де-Вальд. Да, два гения, две мощные звезды, равные по модулю и противоположные по знаку. И оба сейчас доживают свой век: один в тёплом кресле директора Хогвартса, другой в холодной камере в Нурменгарде. Сейчас, когда я очнулся ото сна, когда я набрался сил, когда у меня, наконец-то, появилась цель – Дамблдор был мне не соперник.
Внезапно я осознал, что мне даже необязательно менять свою палочку на более мощную, как я хотел сделать до этого. Не в палочке было дело, совсем не в ней. Дело было во мне самом. И сейчас, именно сейчас, я это понял. Именно сейчас я вдруг осознал, что могу с лёгкостью разрушить этот щит, казавшийся для меня непреодолимой преградой всего несколько недель назад. Но я не хотел торопить события. Нет. Одним из главных моих преимуществ было то, что я умел ждать. И я дождался.
Северус Снейп. Да, можно сказать, что он теперь для меня своеобразный Геллерт. Насколько я помню, они с Альбусом были ровесниками, но ведь про нас с Северусом можно было сказать почти то же самое: в последнее время я как будто вернулся к себе прежнему, именно к тому себе, каким я был до смерти Тины. И я сразу заметил, как изменился он: в глазах Северуса исчез страх, а внутри появился стержень. Титановый стержень. Я был в восторге, заметив это.
«Да, Северус, тебя-то я и ждал все эти годы, – усмехнулся я про себя во время беседы с полностью одетым в чёрное мужчиной в моём кабинете спустя две недели после начала нашей небольшой партии. – Как же ты изменился…»
И всё благодаря ей. Она, Тина, создала нас. Одинаковых по модулю. Противоположных по знаку. Моей опорой была ненависть к Тине. Его – любовь к ней. «Что же окажется прочнее?» – меня так и подмывало проверить это, но пока было не время.
Да, пока было не время. Он пока ещё не готов. Северус ещё не осознал всей своей мощи, всей силы, которую Тина открыла в нём. И он умолял меня дать ему время. Мне было так смешно беседовать с ним в этот раз. Да, впервые мы с ним беседовали, а не я отдавал приказы – а он послушно поддакивал мне. У нас была беседа. И он молил меня дать ему время.
