Текст книги "Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: T_Vell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 54 страниц)
========== Пролог ==========
***
Мы любим тех, кто нас не любит,
Мы губим тех, кто в нас влюблён,
Мы ненавидим, но целуем,
Мы не стремимся, но живём,
Мы позволяем, не желая,
Мы проклинаем, но берём,
Мы говорим и… забываем,
О том, что любим вечно – лжём,
Мы безразлично созерцаем,
На искры глаз не отвечаем,
Мы грубо чувствами играем,
И не жалеем ни о чём,
Мечтаем быть с любимым рядом
Но забываем лишь о том,
Что любим тех, кто нас не любит,
Что губим тех, кто в нас влюблён…
А.С. Пушкин
***
Я сидел на стуле у больничной койки, подперев ладонями лицо, и медленно сходил с ума. Из оконных пролётов лился мягкий лунный свет, но я отчётливо видел показания приборов. Я не мог отвести от них взгляд, ведь сейчас только они могли сказать, жива она или нет. В этот момент я готов был и молиться Богу, и продать душу Дьяволу. Но первый меня не слышал, а для второго моя разодранная в клочья душа не представляла никакого интереса. «Какой смысл, какой смысл быть самым могущественным магом в мире, если я не могу спасти её?!»
До моего слуха доносилось мерное гудение и писк приборов, а в голове крутилась всего одна фраза: «Она умрёт. Опять».
========== Глава 1. Ночное знакомство ==========
Вот уже в который раз я неподвижно стояла на верхней площадке Астрономической башни и смотрела вдаль, погружённая в свои мысли. И вот уже в который раз ледяной ветер, предвестник дождей и туч, дул мне прямо в лицо, а звёзды казались особенно далёкими и холодными.
«Ничего здесь не поменялось, – подумалось мне, когда я наблюдала за равномерным покачиванием тёмных крон деревьев вдалеке. – Запретный лес всё такой же запретный, а Чёрное озеро всё такое же чёрное».
Всё-таки есть в мире места, в которых время течёт особенно медленно, и школа Чародейства и Волшебства отлично подходила под это описание. Место, в котором можно было отдохнуть от бурных потоков жизни и просто подумать.
«Самое то в той ситуации, в которую ты себя загнала», – ехидно прозвучало в голове.
Прошло уже почти пять недель, как я начала учёбу в Хогвартсе. Конечно, было бы верхом глупости сразу же потерять кучу баллов за мои ночные прогулки по замку и испортить отношения с сокурсниками, но меня всё время охватывали приступы то ли ностальгии, то ли меланхолии, а в таком настроении нужно было находиться в одиночестве. И, как показала практика, только на самом верху Астрономической башни и только глубокой ночью я могла позволить себе такую роскошь. Во всех остальных укромных уголках были или страстные парочки, или пауки и плесень. А по сравнению и с первым, и со вторым гипотетическое наказание казалось мне сущим пустяком. Тем более я была абсолютно уверена, что меня не поймают с поличным. Во-первых, я как свои пять пальцев знала все потайные ходы в этом замке, а во-вторых, мне не составило бы труда прикинуться наивной дурочкой, которая ещё не успела ознакомиться с правилами.
На самом деле, было так странно снова оказаться здесь. Так странно было мне, взрослому человеку, стоять между трясущимися первокурсниками в ожидании распределения. «Так нелепо и глупо! – пронеслось в голове. – Неужели нельзя было обойтись без этой формальности или уж сделать это заранее, мне ведь не одиннадцать лет, в конце концов?! Ох, уж этот затейник Дамблдор!» Так странно было оказаться по другую сторону медали: сидеть за партой, а не преподавательским столом, готовить домашние задания, штудировать ветхие фолианты в поисках древних секретов. Как же я от всего этого отвыкла…
Хотя мне всё казалось таким родным и знакомым, но остальные явно чувствовали изменения. А я чувствовала беспокойство остальных. Особенно в отношении той стервы в розовой одёжке, которая разразилась безумно скучнейшей речью в первый же день и так активно закрепляла понравившийся ей результат коллективной ненависти в последующие дни.
«Лично бы придушила её за этот безумный оттенок розового, у меня при виде него уже началась дёргаться бровь! Как маленькая девочка, честное слово! – меня передёрнуло от одного воспоминания того ужасного платья, которое я увидела накануне. – Всё-таки дресс-код нужно вводить не только для учащихся, но и для преподавателей. И я думаю, абсолютное большинство находящихся в этом здании меня поддержит».
Стараясь заглушить негативные мысли, потянувшиеся за воспоминанием о профессоре Амбридж, я ещё раз окинула взглядом Чёрное озеро, на котором не было ни малейшей ряби, несмотря на сильный ветер. Но не успела я удивиться этой невероятной находке, как позади меня раздался мягкий бархатный голос.
– Похоже, кто-то не очень тщательно изучил правила поведения в школе, мисс Велль? – незримый яд сочился буквально из каждого слова. – Или вы страдаете лунатизмом? Я уже не первый раз наблюдаю, как вы поднимаетесь сюда. Многие за гораздо меньшие проступки получают весьма суровое наказание…
– Вот как! – удивлённо воскликнула я, поворачиваясь лицом к появившемуся из ниоткуда собеседнику. – То есть вы уже не первый раз видите, как я нарушаю правила, но раз вы такой рьяный блюститель правил, профессор…
– Снейп, – мужчина холодно напомнил мне свою фамилию, поскольку я сделала продолжительную паузу и вопросительно посмотрела на него. – За пять недель вашего пребывания здесь можно было бы и запомнить фамилии преподавателей.
– Разумеется, я прошу прощения. Что ж, раз вы такой рьяный блюститель правил, профессор Снейп, почему же вы тогда не предприняли ни одной попытки до этого вернуть меня на путь истинный? – на этих словах моё лицо расплылось в лучезарной улыбке.
«Чёрта с два ты увидишь, что загнал меня в угол!» – с отчаянием подумала я, постепенно осознавая, в каком переплёте вдруг оказалась. Сразу вспомнив, что передо мной стоял самый нелюдимый и один из самых строгих преподавателей в школе, и учитывая то обстоятельство, что он поймал меня непосредственно на месте преступления, я уже издалека слышала звук щётки, полирующей котлы в сыром подземелье.
– К вашему сведению, мисс Велль, в первый раз, когда я заметил, как вы направляетесь сюда, я подумал, что вы заблудились, хотя это было весьма странным, учитывая тот факт, что мои часы показывали без пяти минут час, а отбой был в девять вечера, – от тона, с которым произносилась эта фраза, съёжилась бы даже стальная труба, но я старалась максимально изобразить невозмутимость и спокойствие, как будто мы были старыми знакомыми и пили чай на летней веранде, а не играли в надзирателя и заключённого. – Во второй и последующие разы я предположил, что вы ходите во сне и не можете контролировать своё поведение, но было так же странно наблюдать, как вы пользуетесь тайными тропами и проходами, о которых не подозревают даже некоторые преподаватели…
И, не дав мне даже начать оправдываться, он всё тем же полным льда и яда тоном продолжил развивать свою мысль, больше похожую на обвинение в суде, нежели на простое пояснение своего поведения:
– …поэтому, раз уж вы настолько хорошо осведомлены об устройстве этого замка, я делаю весьма разумный вывод, что правила известны вам весьма подробно и детально, – в этот момент на его лице читался неописуемый триумф, и каждое слово было произнесено невероятно чётко и мягко.
Улыбка, словно маска, замерла на моём лице, а сознание судорожно пыталось найти спасение.
«Тут явно не получится прикинуться наивной дурочкой, какой глупый был план! Нужно сохранять спокойствие». Я выпрямила спину, расслабленно прошла мимо фигуры в развевавшейся на ветру чёрной мантии и села на холодный пол, прислонившись спиной к шершавому камню. В итоге от того, что я сменила своё месторасположение, ветер почти перестал продувать меня насквозь, и думалось гораздо лучше.
– Вы не ответили на мой вопрос, профессор Снейп, – миролюбиво напомнила я, стараясь оттянуть время от того момента, когда на меня наложат штраф и наказание. А неизбежность этого момента я прекрасно осознавала.
Преподаватель повернулся ко мне лицом, и в лунном свете я могла разглядеть его лучше. Улыбка триумфа медленно сползла с его губ. Если честно, трудно было вообще назвать это поднятие углов рта на пару миллиметров улыбкой, но по-другому он явно не мог.
– Я не ответил на ваш вопрос? – тон профессора был явно холоднее того камня, на котором я сидела.
– Почему вы так долго мешали свершиться правосудию? – стараясь говорить максимально спокойным тоном, повторила я.
Буквально на пару миллисекунд в его взгляде промелькнула растерянность. Если бы Снейп хотел наказать меня, он сделал бы это сразу, или на второй раз, я прекрасно видела, что никакие муки совести не мешали ему издеваться над учащимися. А сейчас, когда он всё-таки застал меня на месте преступления, то почему-то тянул время. «Растерянность?.. Кажется, пришло время действовать».
– Но я подозреваю, – невозмутимо продолжила говорить я, тщательно растягивая каждое слово, чтобы подчеркнуть всё моё пренебрежение к сложившейся ситуации, – что ответ мне прекрасно известен…
И постаравшись напустить на себя загадочный вид, я легко откинула голову назад, как бы наплевательски относясь к действительности.
– Неужели? – концентрация яда в словах Снейпа точно превышала предельно допустимый уровень, но он всё ещё тянул время.
«Лучшая защита – это нападение, – сознание сформулировало новый план действий, но, если честно, ни одному здравомыслящему человеку никогда не пришло бы в голову нападать на профессора Зельеварения. К счастью, я явно не относилась к категории здравомыслящих людей, исходя из обстоятельств нашей беседы. – Нужно выждать немного. Он же играет со мной как кошка с мышкой, перед тем, как её съесть. А вот не дождёшься!»
В воздухе повисла продолжительная пауза, но я не хотела нарушать её, ведь тишина была гораздо лучше фразы: «Минус энное количество баллов с Когтеврана и уборка в моём подземелье до конца года».
– Не могли бы вы, мисс Велль, пролить свет на эту тайну? – с усмешкой попросил он спустя минуту.
«Тянет время!» – обрадованно закричало моё подсознание. Звуки полировки щёткой котлов становились всё глуше и глуше, а надежда выйти из сложившейся ситуации без потери репутации перед сокурсниками вдруг забрезжила передо мной.
Я снова повернулась к нему и с тоном взрослого, объясняющего ребёнку пяти лет, что Земля круглая и вертится вокруг Солнца, пояснила:
– Любопытство… – моя улыбка могла озарить всё ночное небо. – Поскольку вы, профессор Снейп, не единожды наблюдали, как я нарушаю правила, но не сделали ни одной попытки остановить меня, и даже сейчас не пытаетесь, хотя давно бы уже сняли эти несчастные сотни со счёта Когтеврана, которых ещё и нет, к тому же… Я делаю разумный вывод, что вами движет любопытство.
Я поставила всё и пошла в ва-банк, а вечно угрюмый и нелюдимый профессор явно не ожидал такой наглости. Более того, я смею предположить, что подобной наглости он ещё вообще не видел. Но победа в этом сражении была нужна мне любой ценой: терять было нечего.
Растерянность задержалась на его лице уже на несколько секунд, но мне нельзя было допустить, чтобы он пришёл в себя, поэтому продолжила свои размышления:
– Не правда ли, есть определённая романтика в том, как медленно умирает природа? Как медленно и очень постепенно летний воздух становится холоднее, небо прозрачнее, а ветер сильнее? И ты прекрасно знаешь, что, в конце концов, всё умрёт, будет погребено под белым саваном снега, но сейчас… Сейчас ещё слышны отголоски лета. Сейчас ещё чувствуется жизнь. Это прекрасно…
Я мечтательно посмотрела в небо и многозначительно замолчала, а затем прислонила голову к стене и закрыла глаза. Меньше всего на свете в этот момент мне хотелось откровенничать с этим человеком, по сути, даже незнакомым мне, но та ностальгия, меланхолия, тоска, то чувство, что заставляло меня искать уединения, что привело сюда, в конце концов, то чувство, с которым я смотрела вдаль на лес, вдруг вырвалось наружу. Интуиция или, может, ангел-хранитель, подсказывали мне, что лучше не темнить и не вилять, а сказать всё так, как оно есть.
Наступила тишина. Её нарушали только завывания ветра и уханье сов, изредка пролетавших мимо. Внезапно на меня накатила волна спокойствия. Если бы я не знала, что передо мной находится человек, я бы подумала, что снова осталась одна. Но, открыв через какое-то время глаза, я увидела всё ту же фигуру, облачённую в плотную мантию. Профессор облокотился на край стены, ограничивавший башню, и смотрел вдаль, туда же, куда десять минут назад смотрела я, с того же самого места.
К моему невероятному изумлению, моя весьма сомнительная стратегия сработала. Я всё ещё не была официально наказана, ведь, насколько мне было известно, наказание всё же нужно озвучить вслух. Но внезапно я также осознала, что, собственно говоря, никто и не собирался меня наказывать. Да, я нарушила довольно много правил, гуляя ночью по замку, к тому же пробираясь на Астрономическую башню, где в принципе находиться запрещено, даже днём, кроме уроков Астрономии. Но наказания не было. Как и ответа на мои мысли. И вдруг…
– Вы следили за мной?.. – ошарашенно произнесла я, придя к одному довольно логичному заключению.
Слова сразу рассекли воздух, и прежде, чем я осознала смысл произнесённого, профессор Снейп резко повернулся ко мне. В его глазах читалось недоумение, но я решила придерживаться выбранной ранее мной стратегии и продолжила говорить, не дожидаясь ответа:
– Вы сами сказали, что не раз видели, как я поднимаюсь сюда, но мне казалось, что это просто момент во времени. Но вы ведь не просто увидели, что я поднимаюсь сюда, вы поднимались следом и наблюдали за мной, – я перевела дыхание. Мой тон был спокойным и медленным, словно я говорила в трансе. – Очевидно, что вы не наказали меня до сих пор по той причине, что не понимаете моей… мотивации?
Зельевар задумался на минуту. Прядь длинных чёрных волос упала ему на лицо, и он медленно убрал её. Затем мягкий бархат его голоса вновь достиг моего слуха:
– Мисс Велль, я хотел содрать с вас три шкуры ещё когда увидел в самый первый раз вашу фигуру в коридоре ночью. Вы так спешили, что окрикнуть вас не представлялось возможным, и я посчитал, что получу гораздо больше удовольствия, если застану в конечной точке маршрута. Каково же было моё удивление, когда вы привели меня сюда.
– Почему вы тогда не исполнили задуманное? – недоуменно спросила я, продолжая изучающе смотреть на него.
– Потому что когда я пришёл сюда и стал наблюдать за вами, я ожидал увидеть…
Мои брови поползли вверх, а недоумение нарастало.
–…я ожидал увидеть, как вы собираетесь сделать что-то незаконное, что в полнейшей мере оправдывало риск очень сурового наказания, в плане свидания в укромном месте, приготовления запретного зелья или отправки контрабанды…
– Но вы никак не ожидали, что я просто буду смотреть на природу? – закончила я его мысль, поскольку Снейп сделал в конце фразы паузу. Флегматичность снова поглотила меня с головой.
– Никак не ожидал, – подтвердил мои догадки зельевар, прислонившись спиной к ограждению и оперевшись на него ладонями. – Зачем? Вы недавно в школе, но прекрасно знаете правила. Прекрасно знаете, что в случае большого снятия баллов вас в лучшем случае будут игнорировать всё оставшееся обучение, в худшем… Зачем?
Услышав эти слова, я задумалась. Тон, в который перешла беседа, если её, конечно, можно так назвать, навела меня на определённые мысли. Вряд ли профессор пытался понять женскую логику или логику студента, нарушившего правила. И сразу было понятно, что такому человеку, как он, было наплевать на чувства студента, у которого он списывал баллы за малейшие промахи.
«Почему он спрашивает?» – крутилось у меня в голове.
– Я просто хочу побыть в одиночестве. Мне не хватало воздуха, и я пришла сюда. Я… – пытаясь подобрать слова, я всё ещё искала ответы на свои вопросы. Почему-то мне казалось, что как только я их найду, всё встанет на свои места. – Как долго вы просидели здесь два дня назад? Вы ведь были тут, так же как и я?
Наверное, преподаватель опешил от искренности, которую я вкладывала в свои вопросы, поэтому ответил быстро и без язвительности:
– Я просидел здесь три часа до самого рассвета и ушёл незадолго до вас.
– Вы не замёрзли?
– Замёрз.
– Но тот рассвет стоил того, не правда ли?
– Да, – коротко ответил он, и теперь в его глазах застыл немой вопрос: «Почему она спрашивает об этом?»
У меня в голове не укладывался тот факт, что Снейп состоял в клубе любителей природы. Тут явно было что-то другое. Тем более что когда человек мёрзнет, он предпринимает попытки изменить ситуацию, а я его даже не заметила. Меня терзали сомнения.
Чтобы найти ответ на свой вопрос, я попыталась вспомнить, что же делала такого все эти ночи, раз пробудила интерес в настолько мрачной личности. Но проблема была в том, что я не делала ровным счётом ничего. Бо́льшую часть времени я просто сидела на холодном камне, как сейчас, и размышляла. Даже, скорее, предавалась той самой тоске-меланхолии, которая окружала меня до того момента, пока не появился зельевар.
Я снова мельком взглянула на него, и на долю секунды мне показалось, что я уловила то же самое настроение в его глазах. Возможно, он не хотел, чтобы я знала о его присутствии. Возможно, где-то в глубине души он чувствовал то же самое, что и я. Возможно, в моём взгляде он уловил ту невообразимую тоску, которая поглощала меня в последнее время. Возможно, у него была собственная тоска.
«Замёрз… – промелькнуло у меня в голове. – А на улице и, правда, холодно… Почему я не чувствовала этого раньше?»
И тут я представила картину, которая предстала перед профессором три недели назад, да, впрочем, и сейчас: студентка пятого курса сидит в лёгкой кофте и джинсах на холодном полу Астрономической башни и с тоской наблюдает за горизонтом до рассвета. Есть над чем задуматься.
Я не чувствовала холода. Хотя на улице был далеко не май, я ни разу не почувствовала, что замёрзла.
– Мисс Велль, – голос преподавателя донёсся до меня, как будто издалека, и вырвал меня из размышлений, – я надеюсь, что больше не увижу вас здесь, особенно в таком виде.
Произнеся последнюю фразу, он, наконец, нарушил молчание, висевшее минут десять. Профессор напоследок окинул меня оценивающим взглядом и скрылся в темноте винтовой лестницы.
«Всё чудесатее и странноватее», – в качестве итога этой неожиданной встречи пронеслось у меня в сознании.
Внезапно мне показалось, что тот мимолётный страх наказания, который меня охватил в начале нашей беседы, не стоит ровным счётом ничего. На самом деле, мне было ровным счётом наплевать, накажет он меня или нет. И мне было ровным счётом наплевать, простужусь я или нет. Вот и ответ на мой вопрос. Он знал. Он как-то чувствовал, что в таком настроении его наказания для меня пустой звук. «Но зачем он приходил сюда всё это время?»
========== Глава 2. «Самый ненавистный преподаватель Хогвартса» ==========
Я внезапно проснулась от звона колокола. Солнечный свет полностью залил нашу спальню и слепил меня, а далёкий звон казался мне колоколами ада.
«К чёрту завтрак!» – решило моё подсознание, и я абсолютно была с ним согласна.
Мои ночные бдения, как всегда, не прошли для меня бесследно: поспать мне в эту ночь удалось часа три-четыре от силы, так что выбор между набиванием желудка и сном казался очевидным. Для себя решила, что если соберусь минут этак за десять, то на сон останется примерно полчаса. И поэтому я снова провалилась в царство Морфея.
– Тина, урок Трансфигурации начнётся через пять минут, вставай! – кто-то активно тормошил меня, пока я приходила в себя. – Давай одевайся быстрее, профессор МакГонагалл очень строго относится к опозданиям!
– М-м-м… профессор МакГонагалл?.. Пять минут! – осознав смысл произнесённых кем-то слов, я вскочила с кровати как ошпаренная. – Господи, как же это так?!
И удивлённо уставилась на своего спасителя, а им была девочка явно восточных кровей, и имя у неё было весьма соответствующее. Кажется, её звали Падма.
– Извини, мне нужно бежать. Постарайся всё-таки успеть, ладно? – с сумкой наперевес она быстро выскочила из спальни, оставив растерянную меня наедине со своим непутёвым сознанием, предложившим проспать завтрак.
Моей скорости в то утро мог позавидовать даже самый быстрый гепард, но я всё равно опоздала. Коридоры-лабиринты и лестницы, живущие по своей прихоти, были явно против, чтобы я успела. К счастью, когда я с разбегу открыла дверь в кабинет и влетела туда, мой вид серьёзно озадачил строгого вида женщину в клетчатой мантии и с пучком на голове. Мне даже страшно представить, какое чудовище предстало перед ней в тот момент: с красной физиономией, вихрем на голове (а волосы у меня довольно длинные), чёрными кругами под глазами и наспех надетой форме я выглядела так, словно минуту назад сражалась со стаей грифонов.
Воспользовавшись замешательством профессора МакГонагалл, я выпрямилась и невозмутимо прошагала к своему месту. А весь вид слизеринцев, пристально следивших за мной, говорил, что они были готовы лопнуть от смеха, но я сохраняла выдержку.
«Спокойствие, только спокойствие, – утешала я себя. – Откуда им знать, что я проспала? Может, на меня действительно напала стая грифонов? В этом замке в последнее время может случиться всё что угодно!»
Поспешив занять своё место, я сразу встретилась взглядом с преподавателем. Она посмотрела на меня с явным укором, но, похоже, решив по моему внешнему виду, что судьба и так меня наказала, как ни в чём не бывало продолжила читать лекцию, а я вздохнула с облегчением. В такую рань после бессонной ночи мне очень не хотелось отражать едкие комментарии. Тем более что мои щёки и так пылали от стыда. Спустя минуту на меня быстро оглянулась Падма, которая так благородно разбудила меня, и в её взгляде явно мелькнуло сочувствие. Но она снова сосредоточила своё внимание на материале занятия, и я, наконец-то, могла спокойно подумать.
Итак, день не задался с самого утра. Точнее даже будет сказать «с ночи», когда меня застукал в раздумьях профессор Снейп, имя которого я теперь точно запомню. Хотя, если хорошо подумать, от этой встречи я не понесла никакого урона, и это был большой плюс. Да и от профессора МакГонагалл я не выслушала нравоучений, хотя это тоже было ожидаемо, так что уже два больших плюса. Опозориться перед слизеринцами было довольно неприятно, но давно ли мне было дело до того, что про меня думают эти самые слизеринцы? Честно говоря, мне было как-то всё равно, тем более что это скоро забудется, главное, не зацикливаться. Так что и эта неприятность была не столь существенна.
А вот отсутствие завтрака было проблемой существенной. Через полчаса после начала занятия мой желудок начал издавать такой рёв, что я снова захотела провалиться сквозь землю. Профессор МакГонагалл явно не могла не заметить, что я, мягко говоря, не в курсе темы занятия, но её терпение было титаническим, а вот пару гневных взглядов по поводу урчания я получила. На что я в ответ просто пожала плечами.
В итоге к концу занятия у меня созрел гениальный план, и заключался он в следующем: сразу после конца пары я должна буду добежать до кухни, там эльфы накидают мне что-нибудь, чем можно быстро перекусить, а потом так же быстро, – но в то же время грациозно! – добраться до подземелья, где проходили Зелья. К сожалению, план так и остался всего лишь планом: профессор МакГонагалл сразу после занятия попросила меня остаться в её кабинете и спокойным и ровным тоном объяснила, что она очень не любит, когда студенты опаздывают на занятия. Её доводы были весьма разумны и убедительны, и мне ничего не оставалось, как просто кивнуть и смириться с той мыслью, что еда меня ждёт в лучшем случае в обед.
Если на Трансфигурации мой вид был воинственным и устрашающим, то, войдя в кабинет Зельеварения, я представляла собой жалкое зрелище. Недосып и усталость брали своё: лицо осунулось, круги почернели, а в мешки под глазами можно было спрятать труп. И голод, жуткий голод. Так что исключительно из жалости к себе я не стала даже поднимать взгляд на профессора Снейпа. Сидела себе тихонечко и изображала процесс варения. Именно изображала, потому что ни черта у меня не получалось.
Но вдруг в середине занятия мои внутренние завывания прервал полный стеснения голос:
– Тебе помочь? – обратился ко мне мальчик с короткими каштановыми волосами и крупным телосложением, одетый в школьную форму, бордовую с золотым мантию и такой же галстук.
Наверное, мой взгляд выражал такую степень растерянности и недопонимания, что он решил пояснить:
– Я сам не очень разбираюсь в Зельях, если честно, то очень плохо, но у тебя дела, похоже, ещё хуже…
В моём взгляде, наверное, было такое недоумение, что мальчик воспринял его как отрицательный ответ и уже собрался, было, вернуться к своему вареву, как я быстро выпалила:
– Да, конечно! Мне очень нужна помощь!
На лице парня сразу промелькнула неуверенная улыбка, и он присел рядом со мной. Видимо, тот факт, что кто-то может нуждаться в нём, крайне его приободрил. Пока я судорожно вспоминала, как зовут моего помощника, он критически оглядел результаты моей работы и начал искать в учебнике, как можно исправить ситуацию. «Невилл! – выдало моё подсознание. – Его зовут Невилл. Он с Гриффиндора».
– Ну что, можно что-нибудь исправить? – поинтересовалась я без особой надежды спустя минуту.
По внешнему виду Невилла было видно, что он очень стеснялся, но очень старался напустить на себя невозмутимость и уверенность.
– Да… это, конечно… – протянул он, листая страницы учебника.
– Прости, Зелья – это явно не моя сильная сторона. Так что командуй, – дружелюбно попросила его я.
– Знаешь, тут написано, что если сделать так и добавить вот это, то, возможно… – начал объяснять мне помощник, и я с интересом стала наблюдать за его действиями.
Его движения были резкими и угловатыми, из рук всё постоянно падало, но Невилл старался не терять достоинства и продолжал кудесничать над снадобьем. К концу занятия мне даже показалось, что нас ждёт успех и зелье всё-таки получится, и даже Снейп с любопытством заглядывал к нам в котёл пару раз, но за пять минут до звона колокола из котла поднялся столб пламени, и оно просто испарилось.
– Что ж, мисс Велль, в следующий раз вам следует лучше выбирать помощника, – ядовито прокомментировал нашу неудачу профессор.
Я пропустила его язвительную реплику мимо ушей и взглянула на Невилла. Вид у него был ещё более жалкий, чем у меня: лицо было всё в копоти, а из глаз, казалось, вот-вот пойдут слёзы.
– Прости, я хотел, как лучше, но… Тебе, правда, стоит выбрать другого помощника… – с тоской в голосе пробормотал он и уже собрался пойти прочь, но я его остановила, быстро схватив за левое запястье.
– Эй, всё не так плохо! – постаралась я его утешить. – У нас ведь почти получилось. А взрыв – это всего лишь досадная случайность, я более чем уверена.
Невилл посмотрел на меня с недоумением, а я с мягкой улыбкой на лице продолжила говорить:
– Знаешь, ты единственный, кто, вообще, предложил мне помощь. И я это очень ценю. Это очень благородно. Давай попробуем на следующей паре сварить вместе ещё что-нибудь?
– Ты, правда, хочешь, чтобы я снова тебе помогал? – неверящим тоном уточнил он, снова присев рядом со мной.
– Конечно! – моя улыбка стала ещё шире.
Невилл так же тепло улыбнулся мне в ответ, и, похоже, я смогла немного приободрить его.
– Отлично! Тогда до встречи! – воодушевлённо сказал он и пошёл прочь из подземелья.
Я тоже не стала там задерживаться и последовала в Большой зал, где, наконец-то, смогла покормить того дракона, что засел у меня в животе.
Уже вечером, подводя итоги дня, я всё-таки пришла к выводу, что тот день был не так уж и плох, раз я смогла помочь несчастному Невиллу поднять самооценку и воодушевить его на подвиги. Этот факт заметно приободрил меня, и я смогла-таки заснуть сразу же, как легла в постель, причём без своих верных друзей – ночных кошмаров и транквилизаторов.
***
– Девочки, а можно у вас кое-что уточнить? – осторожно прошептала я своим соседкам по спальне, когда мы обедали в Большом зале.
– Да, конечно, – сразу доброжелательно согласилась Падма, а Лайза и Мэнди заинтересованно на меня посмотрели.
– Эм… я хотела спросить… про профессора Снейпа, – неуверенно начала я, мельком посмотрев на преподавательский стол, но преподаватель Зельеварения спокойно обедал, полностью погружённый в какие-то свои раздумья, так что моего взгляда он не заметил.
– Тина, но ты ведь уже спрашивала нас о нём, – заметила Стефани, проглотив небольшой кусочек тыквенного пирога, и я удивлённо на неё посмотрела. – В самый первый день, разве ты не помнишь?
– Н-нет, – протянула я, совсем не ожидая, что транквилизаторы сыграют со мной настолько злую шутку, что я начну забывать имена или собственные слова, хотя дело, наверное, было в том, что всего несколько недель назад я была в такой глубокой депрессии, что даже и не старалась что-либо запоминать.
Но Лайза не дала мне погрузиться в глубокие раздумья по поводу своей катастрофической забывчивости, преследовавшей меня в последнее время:
– Тина, так что ты там хотела спросить?
– Ах да, – сразу воскликнула я, вернувшись к первоначальной теме. – А профессор Снейп… как бы вы его… описали?
– Тина, ты ведь сама сказала в самый первый день за праздничным ужином, что он жуткий тип! – рассмеялась Стефани, и я удивлённо посмотрела на неё, а сама подумала: «Твою мать, точно надо слезать с транквилизаторов, так, чего доброго, и своё имя забуду». – Ладно, ладно, не смотри на меня так, просто ты какая-то… несобранная в последнее время. Если хочешь услышать моё мнение, то… да, он жуткий. И очень придирчивый, лично мне он никогда не ставил отметок выше «выше ожидаемого». А ещё…
Стефани заговорщически понизила голос, и я и остальные девочки немного наклонились к ней, чтобы ничего не пропустить:
– …говорят, что он… Пожиратель Смерти… – закончила свою фразу Стефани, и я ещё более недоуменно посмотрела на неё.
– Кто? – сразу спросила я, и теперь была очередь моих соседок с крайним недоумением смотреть на меня.
– Тина, ты что, это же помощники… Того-Кого-Нельзя-Называть, – изумлённо ответила Лайза, пристально посмотрев на меня. – Быть того не может, чтобы ты про него не знала!
– Нет, конечно, я знаю, – тут же поправилась я, сделав вид, что в курсе дела, хотя в действительности смутно понимала, о чём вообще идёт речь. – Это… ужасно.
– Да, вообще не понимаю, как профессор Дамблдор мог взять его на работу, – шёпотом дополнила Мэнди, сделав небольшой глоток тыквенного сока. – Хоть я и не верю, что… Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, но Снейп ведь помогал ему… жуть. И я согласна со Стеф, он неприятный тип. Для него существуют только ученики его факультета, остальных он даже за людей не считает. И его взгляд… у меня мурашки идут по коже, когда он смотрит на меня. Мне кажется, он этим взглядом меня убивает…
