Текст книги "Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: T_Vell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 54 страниц)
– Северус… – снова прошептала я, а по моим щекам предательски покатились слёзы. – Я не смогу пережить твою смерть… я…
– Тина… – он нежно поцеловал меня, а потом большими пальцами вытер солёную воду с моих щёк. – Я буду очень осторожен. Он ничего не заподозрит. Я ведь уже пятнадцать лет помогаю его врагу, а он даже не догадывается об этом. Не догадается и до конца семестра. А потом всё будет позади. Верь мне…
– Ты уверен, что я не могу больше ничего сделать? – обеспокоенно уточнила я, и Северус, тепло улыбнувшись, уверенно ответил:
– Просто будь рядом… и верь мне.
– Я тебе верю, – тихо, но твёрдо сказала я, крепче вцепившись в его плечи. – Ты обещаешь, что будешь очень осторожным?
– Да, обещаю, – легко поцеловав меня, сразу произнёс он, а потом немного тише добавил: – Обещаю.
– И если вдруг тебе будет грозить опасность, реальная угроза твоей жизни, ты сразу же скажешь мне об этом? – требовательно спросила я, но тут профессор замешкался с ответом, так что мне пришлось повторить свою просьбу: – Обещаешь?
– Тина… – прошептал он, начав неистово целовать меня. – Тебе не о чём переживать…
– Северус… – я хотела уже снова потребовать с него предыдущее обещание, но он не дал мне этого сделать.
Северус вдруг так крепко сжал меня в своих объятиях, вдруг с таким остервенением стал целовать меня, что я даже слова не могла произнести. И теперь его поцелуи казались мне подарком судьбы, ведь я вдруг осознала, что в любую минуту это может быть его последний поцелуй. И я так же стала отвечать ему, решив для себя, что таким образом он сказал мне «да».
***
– Знаешь, Тина, это так благородно с твоей стороны, что ты заступаешься за первокурсников перед Амбридж… – прошептал Северус, когда мы лежали с ним в его большой и тёплой кровати в ночь с воскресенья на понедельник.
– Всё-то ты знаешь… – улыбнувшись, ответила я, немного повернувшись на левый бок и уютно устроившись на его правом плече.
– Разумеется, – на лице профессора расцвела искренняя улыбка, и я не смогла удержаться от лёгкого поцелуя. – Я хочу знать всё, что происходит в твоей жизни. Ты их так опекаешь… так помогаешь им.
– Конечно, что мне ещё делать? – согласилась я, задумчиво посмотрев в темноту перед собой. – Они же совсем дети… А эта стерва в последнее время совсем рассудок потеряла. Ты знаешь, как она наказывает этих бедняг?
– Да, знаю, – вздохнув, произнёс Снейп, проведя ладонью по моему правому плечу. – Мне кажется, что некоторые Пожиратели были бы погуманнее её.
– Вот и я так же думаю. И всё с молчаливого согласия Министерства… Это просто ужасно. Ладно, старшие курсы, хотя это тоже непозволительно, в общем-то, но одиннадцатилетние дети! Я как вижу, что кто-то из этих малышей плачет в коридоре, держась за кровоточащую руку, у меня словно кто-то разум отключает. Мне так хочется взять и переломать эти коротенькие ручки в розовых рукавах, чтобы уж наверняка не видеть больше эту гаденькую улыбку!
– Тина, что ты такое говоришь?.. – прошептал Северус, прижав меня к себе. – Ненависть – это плохой советчик.
– Но ты ведь понимаешь, что это ужасно – издеваться над детьми?! – возмущённо произнесла я, немного приподнявшись, и он сразу ответил:
– Конечно, понимаю. Чем ты пытаешься помочь им?
– Гермиона раздобыла где-то настойку бадьяна, она очень хорошо залечивает раны, – успокоившись, пояснила я, вернувшись на его плечо и обняв его обнажённый торс. – Но она у меня почти закончилась…
– Я дам тебе ещё, – сразу пообещал мне Северус, продолжая гладить мои руки. – У меня её достаточно в хранилище. И что-то мне даже подсказывает, что я знаю, откуда мисс Грейнджер взяла ту настойку… Надо будет и туда тоже её положить.
– Спасибо, – с благодарностью в голосе ответила я, а потом, улыбнувшись, добавила: – В том самом, где ты хранишь чудесный абсент?
– Тина! – рассмеялся в ответ профессор, немного приподнявшись и посмотрев мне в глаза. – Я наложу на двери дополнительные чары, чтобы ты не смогла добраться до него! Это очень опасный напиток!
– Да ну на тебя! – так же звонко рассмеялась я, а затем легко поцеловала его в щёку и вернулась в тёплые объятия. – К твоему сведению, я не люблю пить в одиночку, а Лестата тут уже нет. Так что ты единственный кандидат на такое приятное времяпрепровождение.
– Я ещё от прежнего раза отойти не могу, а ты уже предлагаешь снова… – с улыбкой произнёс зельевар, и его фраза ещё больше рассмешила меня.
– Ну, не прямо сейчас… Но потом как-нибудь, вполне возможно…
– Да, как-нибудь, через несколько лет! – со смехом в голосе ответил Северус.
– Абсент – это явно не твой напиток! – рассмеялась я, поцеловав его правое плечо. – Но ничего, в мире есть ещё много замечательных напитков от сорока градусов и выше…
– Я думаю, что для нас больше подойдут напитки от сорока градусов и ниже… – профессор с надеждой посмотрел на меня, и мне не оставалось ничего иного, как обречённо согласиться:
– Хорошо, как скажешь! Я всегда могу встретиться с Лестатом для более крепких…
– Тина! – возмущённо воскликнул он, внимательно посмотрев мне в глаза. – Я прекрасно знаю о том, что происходит, когда вы двое выпиваете, причём ты сама же мне об этом и рассказала! Даже думать об этом не смей!
– Ладно, ладно! – рассмеялась я скорее своей недальновидности, чем запретам профессора. – Если честно, мне сейчас даже не очень и хочется сильно напиваться… Мне и так хорошо, рядом с тобой.
– Мне приятно это слышать… – бархатистым голосом прошептал Северус прямо над моим ухом. – Тина?..
– М-м-м?..
– Ты так защищаешь детей, так переживаешь за них… Почему?.. Почему вы с Томом?..
– Ты хочешь узнать, почему у нас не было детей? – догадалась я, и профессор кивнул мне в знак того, что мои догадки верны. Тяжело вздохнув, я протянула: – Не знаю…
– Тина, если я затронул тему, которая неприятна для тебя… – виновато начал говорить Северус, видимо, что-то уловив в моём голосе, но я быстро перебила его:
– Нет, нет, всё в порядке. Честно. Это вполне нормальный вопрос с твоей стороны. Наверное, всё дело в том, что мы… мы тогда были очень увлечены своей работой. Том только вошёл во вкус, только стал действительно отличным профессионалом в своей области. А я так привыкла пропадать на работе целыми сутками, что даже представить себе не могла, что смогу оставить заведование отделением, даже на небольшой отрезок времени.
– Хочешь сказать, что всё дело было только в работе?
– Да нет, конечно, не только в ней. Знаешь, я в душе… я очень боялась, что не смогу дать… ребёнку той любви и заботы, которую обычно дарят матери своим детям. Что я не смогу стать хорошей матерью, ведь у меня столько произошло плохого в жизни… Мать – это Бог в глазах ребёнка… Северус, это, наверное, глупый вопрос, но ты видел когда-нибудь рождение детей?
– Нет, – честно ответил он, повернувшись немного набок, чтобы лучше видеть моё лицо. – А ты видела?
– Да, – улыбнувшись, согласилась я, – я ведь врач. Неподалёку от того здания, в котором мы с тобой были, есть другое крыло, где находится акушерский стационар. Иногда, когда день был особо паршивым, я сбегала туда ненадолго и приходила смотреть роды. Знаешь, почему-то женщины считают, что чем больше врачей будет вокруг них – тем лучше пройдут роды, поэтому меня никто никогда не выгонял хотя я по специальности была нейрохирургом, а не акушером.
Я замолчала ненадолго, словно погрузившись в пучину воспоминаний, а потом задумчиво продолжила:
– Роды – это очень тяжёлое испытание для женского организма. От шести до двадцати часов схваток, потом несколько часов потуг. Это очень больно, Северус, очень, даже несмотря на обезболивание. И вот когда уже ребёнок появляется на свет, чаще всего весь синий с белым, когда он первый раз кричит… Я всегда в такие моменты смотрю на лицо женщин, только что понявших, что они стали матерью. И всегда они плачут. От счастья плачут. И в этот момент я по их лицам вижу, что они уже не помнят всей этой ужасной боли. В этот момент они целуют маленькое чудо, уже порозовевшее и тёплое. И плачут от счастья. Ты даже представить себе не можешь, какие эмоции меня переполняли в этот волшебный момент. Ты даже не представляешь, какое это чудо природы – только что родившийся маленький человек. И ты даже не представляешь, какое счастье, какая безграничная любовь в такие моменты видны в глазах матери. Мать – это Бог в глазах ребёнка.
– Невероятно… – всё ещё находясь под впечатлением от моего рассказа, произнёс он. – Знаешь, Тина… если бы у меня была такая возможность, я бы тоже очень хотел посмотреть на это… Мы бы могли попробовать…
– Северус… – выдохнула я и прижалась к обнажённой груди профессора. – О чём ты вообще говоришь?.. Я ведь ещё даже не сказала тебе «да»… А ты уже предлагаешь мне…
– Тина… всё зависит только от тебя, – серьёзно ответил он, снова крепко обняв меня и поцеловав в лоб. – Я готов быть с тобой рядом. И мне бы очень хотелось, чтобы ты родила мне ребёнка. Я готов воспитывать его вместе с тобой. Рядом. И у меня нет иллюзий на этот счёт, я прекрасно понимаю, как это будет непросто. Но я готов попробовать.
– Давай отложим эту тему… – растерянно предложила я, не решаясь посмотреть на него в этот момент, чтобы Северус, и так уже достаточно хорошо изучивший меня, не прочитал у меня на лице чего-нибудь… лишнего, – на несколько лет точно. Мне ещё только двадцать три. Я могу родить и в двадцать пять. И в двадцать восемь.
– Тина… – уже по интонации я поняла, что зельевар будет упрямо настаивать на своём, так что сразу же перебила его:
– Северус, пожалуйста! Я и так боюсь остаться вдовой, после всего, что я услышала в пятницу… А если я останусь вдовой с ребёнком на руках… Ты понимаешь, что я сойду с ума от горя? Ты понимаешь, что этот человек, только появившийся на свет, потеряет разом двоих родителей?
– Я не допущу этого… – прошептал в ответ Северус, немного приподняв моё лицо, чтобы я всё-таки смотрела на него.
– Нет, давай, ты сначала закончишь все свои дела, – уже более твёрдо возразила я, неотрывно смотря в чёрные, словно ночь, глаза, – а потом мы подумаем об этом ещё раз? Я очень прошу тебя!
– Хорошо, – он нехотя согласился со мной, и я облегчённо выдохнула, радуясь про себя, что мы смогли избежать ссоры по этому поводу. – Но мы обязательно вернёмся к этой теме, как только я закончу все свои дела…
– Договорились, – едва заметно улыбнувшись, ответила я.
– Тина? – как будто внезапно осознав что-то важное, встревоженно спросил Северус, и я настороженно произнесла:
– Что случилось?
– А почему?.. Почему ты до сих пор не?..
Догадавшись, что он имеет в виду, я рассмеялась, а профессор ещё более недоуменно посмотрел на меня.
– Северус! Я же врач! Я знаю, как правильно… подходить к вопросам планирования семьи. Если бы я забеременела ещё тогда, в Рождество, то экзамены мне пришлось бы сдавать уже будучи на седьмом месяце, и поверь мне, это было бы очень… заметно. И у многих преподавателей возникло бы достаточно много вопросов по этому поводу.
– Но как?.. – опять поинтересовался профессор, но я с улыбкой на лице перебила его:
– Северус, пожалуйста, давай закроем эту тему. Я могу прочитать тебе огромную двухдневную лекцию на тему: «Нормальная физиология женского организма», но я думаю, для тебя это будет слишком. Тебе пока хватит изучения нормальной анатомии женского организма.
– Да, кстати!.. – хитро улыбнувшись мне, проговорил он. – Знаешь, мне кажется, я пропустил пару уроков изучения нормальной анатомии. Вы бы не могли повторить их для меня, доктор Велль?
– Конечно, профессор Снейп! – сразу же поняв его намёк, обольстительно улыбнулась я. – Сколько угодно! Когда мы можем начать?
– Прямо сейчас! – пылко прошептал Северус и, наклонившись надо мной, стал неистово целовать моё лицо, шею, грудь. И я полностью погрузилась в изучение этой непростой темы.
***
Проведя как обычно очередное собрание, я поднялся в свой кабинет, куда до этого пригласил Долохова и Лестрейнджа, ведь мне нужно было переговорить с ними по одному важному вопросу. И как только я закончил его обсуждение, которое требовало особой осторожности и деликатности, то задумчиво уставился в окно на непроглядную темноту, полностью покрывшую сад поместья Малфоев, медленно гладя в этот момент Нагайну, устроившуюся на моих плечах. Несмотря на то что моя любимица была довольно тяжёлой, мне не было трудно вот так постоять с ней какое-то время. А она никогда не задерживалась на моих плечах дольше положенного.
«И почему Тина не любила змей, интересно… – подумалось мне, когда я медленно провёл кончиками пальцев по гладкой коже Нагайны. Мне нравились эти прикосновения, так же, как и ей. – Не такие уж они и мерзкие… совсем даже наоборот. Хотя и не скажи, что безобидные. Наверное, в этом всё и дело…»
Я уже хотел, было, прикинуть, сколько же моя маленькая помощница убила людей, никак не меньше, чем любой другой Пожиратель Смерти, но тут в дверь моего кабинета неуверенно постучали. Я, прекрасно зная, кто решил потревожить мой покой, взмахнул рукой, и дверь, щёлкнув, открылась.
– Мой лорд… – страстно обратилась ко мне Беллатриса, а Нагайна тем временем осторожно сползла с моих плеч, вежливо оставляя нас одних.
– Да, Белла? – наклонив голову сначала в одну сторону, а затем в другую, ведь мои мышцы немного устали от такой тяжести, обратился я к своей гостье, и она, дождавшись, когда я повернусь к ней лицом, радостно ответила:
– Я выполнила ваш приказ, милорд. Они согласны помогать вам. Всё так, как вы говорили.
– Чудесно, – довольно улыбнувшись, ответил я, но Беллатриса продолжала стоять и смотреть на меня, и я понял, что она сказала мне далеко не всё, что хотела.
– Какое задание вы дали Рудольфусу? – осторожно спросила она, а я, усмехнувшись, задал встречный вопрос:
– А что, Белла, ты не общаешься со своим мужем?
– Мы в последнее время редко видимся, – тихо ответила Белла, стараясь никак не показать мне, что мои слова её задели. Но и это было далеко не всё, что она хотела сказать мне, так что я продолжил выжидающе смотреть на неё. И моя помощница, верно истолковав мой взгляд, медленно подошла ко мне на расстоянии одного шага и прошептала: – Повелитель… я… я подумала, что если бы у вас был… наследник, то вам было бы проще… бороться за чистоту крови. У вас был бы кто-то, кто точно бы не бросил, опора, поддержка…
– И ты готова благородно родить мне его? – насмешливо поинтересовался я, догадавшись, в какую сторону клонила моя помощница.
– Да, мой лорд, – без капли сомнения проговорила она на выдохе. – Вы прекрасно знаете, какая у меня родословная… и какая магическая сила…
– Белла, по-моему, мы уже обсуждали этот вопрос однажды, разве нет? – снова уточнил я, сделав несколько шагов к своему рабочему столу и присев на него.
– Я подумала, что за прошедшее время вы изменили своё мнение, повелитель, – сказала Беллатриса, повернувшись влево, чтобы видеть меня, но подойти ближе уже не рискнула.
– Неужели новость об очередном сыне твоего мужа так подкосила тебя? – наверное, я бы и вовсе рассмеялся, но джентльмен внутри меня всё же решил благоразумно не делать этого в открытую, но широкую улыбку я всё равно не смог сдержать. – Она ведь… она ведь тоже из чистокровной семьи, да?
– Она родная сестра Нотта, – без капли ревности произнесла она, преданно смотря мне в глаза.
– Ясно, – протянул я, ведь та радость, что была у моего верного последователя, который был в этом кабинете буквально полчаса назад, её можно было ощутить даже без врождённой способности к легилименции. – И ты тоже хочешь ощутить радость материнства? Но ведь тебе необязательно обращаться с подобной просьбой ко мне…
– Я просто думаю о ваших интересах, повелитель, – мигом сообразив, что моё мнение нисколько не поменялось за двадцать лет, Белла всё же продолжала стоять передо мной, ожидая моей реакции.
– Моих интересах… – задумчиво повторил я, а затем привстал со своего места и подошёл к ней почти вплотную и прошептал: – Белла, милая, зачем мне младенец, если у меня есть такая верная помощница, как ты? Ты ведь прекрасно знаешь, что смерть мне больше не страшна, так что о наследниках… я как-то не планировал их заводить, если честно. Неужели ты обижена на меня за то, что я попросил тебя избавиться от того ребёнка двадцать лет назад?
– Мой лорд, я никогда… я… – страстно прошептала она, буквально опьянев от моей близости.
– Вот и чудесно, – на выдохе сказал я, намеренно дразня её. – Ты спрятала то, что я просил тебя спрятать?
– Да, повелитель, – снова послушно ответила Беллатриса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня, ведь ей было прекрасно известно, как я не любил необдуманные касания кого бы то ни было.
– Умница, – я легко коснулся указательным пальцем её подбородка, как бы в награду за выполнение одного моего маленького поручения, и она закрыла от удовольствия глаза. – Такая послушная девочка… ты ведь придёшь ко мне сегодня ночью?
– Да, повелитель, – повторила она, находясь на грани безумства, и я, довольно улыбнувшись, прошептал:
– Тогда оставь меня сейчас одного, мне нужно немного подумать.
– Как скажете, повелитель, – я убрал свою руку от её лица, и Беллатриса, открыв глаза и посмотрев на меня с неисчерпаемым обожанием, облизнула губы и послушно вышла из моего кабинета, оставив наедине с моими мыслями.
«Прекрасная родословная, сильная волшебница, преданная последовательница… – перечислил я, снова подойдя к окну, и прислонился к холодному стеклу, словно оно могло хоть как-то передать свой холод мне, ведь в последнее время моё сознание всё больше заполняли эмоции, а они сильно мешали логически думать. – Почему я тогда попросил её избавиться от ребёнка? Почему я не позволяю ей этого сейчас?»
Хоть я и задал эти вопросы, но мне были прекрасно известны ответы на них. На самом деле я плевать хотел и на родословную, и на магическую силу. Единственная женщина, от которой я хотел ребёнка, была никак не связана с магией и добровольно убила и себя, и его, моего сына. И вроде бы мне ничего не стоило попросить о такой мелочи Беллатрису, ведь она никогда бы мне не отказала, даже наоборот, но… вся ирония была в том, что ни от кого другого мне этот ребёнок был не нужен.
***
– Абсцесс мозжечка или разрыв аневризмы? – быстро произнесла я, войдя в свой кабинет и держа в руках толстую историю болезни.
– Абсцесс, – так же быстро ответил Том, невозмутимо сидевший на диване из чёрной кожи и читавший толстый лекарственный справочник, который мне недавно прислали.
– Вот любишь ты всякую дрянь! – рассмеялась я, протянув ему историю. Молодой врач с чёрными прямыми волосами средней длины поднял на меня взгляд и, улыбнувшись мне, взял историю в руки.
– Операция через сорок минут, совместно с ЛОР-отделением, там ещё хороший такой гнойный средний отит. Я посижу тут немного, отдохну, а потом пойду мыться и готовить доступ. А ты, как дашь задание студентам, тоже приходи, ты же у нас специалист по абсцессам, – пояснила я, сев в своё мягкое кресло впервые за всё утро, начиная с восьми часов, а к тому времени уже было двенадцать.
Я откинулась назад и закрыла глаза, и тут до меня донёсся спокойный голос моего мужа:
– Разумеется, – задумчиво ответил он, перелистнув страницу. – Этого не было бы, если бы ты меня тогда не завалила на экзамене на этом несчастном абсцессе. И кстати, к студентам ты пойдёшь сама.
– Почему это? – я открыла глаза и, выпрямившись в кресле, озадаченно посмотрела на хирурга в тёмно-синем хир костюме.
– Тина, ты серьёзно считаешь, что я пущу тебя в операционную на вскрытие гнойника в таком состоянии? – невозмутимо поинтересовался Том, всё ещё сосредоточенно изучавший историю своего пациента.
– В каком «таком» состоянии? – удивлённо переспросила я, встав с кресла и подойдя к нему.
– Вот в таком, – Том поднял на меня взгляд и, обхватив меня за талию, крепко обнял и прижался щекой к моему немного выпиравшему животу. – Тем более что там точно работы часов на восемь, не меньше. А если ты не забыла, Дэвидсон запретил тебе стоять больше, чем три часа.
– Неужели специально дошёл до акушерского отделения ради этой информации? – рассмеялась я и сразу же получила исчерпывающий ответ:
– Конечно. Тина, ты совсем себя не бережёшь! А между прочим, вот тут… – он нежно провёл ладонью по моему животу, – тоже живой человек. И ты должна заботиться о нём! Не дай бог, что-то случится с тобой или нашим сыном, я этого не переживу…
– Почему ты так уверен, что у нас будет именно мальчик? – мягко улыбнувшись такой нежности, полюбопытствовала я.
– А ты разве не хочешь, чтобы у нас был сын?
– Я, если честно, буду рада и дочке, и сыну, мне не очень принципиально! – рассмеялась я, приобняв его голову и по привычке начав перебирать чёрные пряди. – А вот к студентам идти не очень хочется…
– Тина, ради всего святого! Сейчас студенты – это самое то для тебя. Я сам со всем разберусь, я уже давно не начинающий хирург, – решительно заверил меня Том, внимательно посмотрев мне в глаза.
– Хорошо, хорошо! – сдалась я от его спокойной уверенности, а затем отошла от него к своему столу и начала искать папку с журналами. – Как скажешь! Кстати, а какое сегодня число?
– Тринадцатое июля. Ты в последнее время стала такая рассеянная! Может, мне тебе ещё и год напомнить?
– Будь так любезен! – съязвила я, найдя, наконец, то, что искала, и сразу же услышала спокойный голос в ответ:
– Тысяча девятьсот пятьдесят девятый. Профессор Реддл, идите уже к студентам, они, бедные, давно не слышали ласковых слов от вас!
– Ох, ещё две недели и семестр, наконец-то, закончится! – обречённо вздохнула я, понимая, что в операционную сегодня я точно не попаду. – Хоть отдохну месяц от этих бездельников…
– Тина, ты точно так же можешь сказать и про врачей, работающих у тебя в отделении, – рассмеялся на моё недовольство Том, сосредоточенно продолжая вчитываться в историю. – И даже близко не подходи к операционной сегодня!
– Ладно, ладно! Я всё поняла! Пошла к студентам… – взяв в руки журналы и учебный материал, я направилась к выходу из кабинета, но не смогла не обернуться и ещё раз с улыбкой посмотреть на своего мужа. В тот тёплый июльский день Том был таким спокойным, уверенным в себе, впрочем, как и всегда. Кто же знал, что всего через несколько дней все его опасения станут реальностью…
– Тина, проснись! – меня кто-то усиленно тормошил за плечо, и я, открыв глаза, удивлённо посмотрела на мужчину с чёрными волосами до плеч.
– Что случилось? – заспанным голосом поинтересовалась я, пытаясь отогнать от себя сон.
– Ты плачешь… Что тебе приснилось? – обеспокоенно спросил Северус, проведя кончиками пальцев по моим щекам.
– Не знаю… – растерянно произнесла я в ответ, а затем снова устроилась у него на плече. – Просто сон… не бери в голову. Уже утро?
– Почти… – прошептал в ответ профессор, прикоснувшись губами к моей щеке.
– Северус?
– Что, любимая?
– А какое сегодня число?
– Восьмое марта, – немного удивившись моему вопросу, произнёс зельевар, нежно проводя ладонями по моим рукам, – тысяча девятьсот девяносто шестого года.
– Спасибо за уточнение! – съязвила я, а по спине пробежал холодок, ведь я уже слышала подобное однажды.
– Ты стала такой рассеянной в последнее время… – задумчиво прошептал Северус и, прижав к своей груди, добавил: – Попробуй заснуть, ещё очень рано…
– Хорошо… – тихо ответила я, а сама, тяжело вздохнув, подумала про себя, закрыв глаза и прижавшись к тёплому телу любимого мужчины.
«Может, это и есть мой второй шанс?.. Не может ведь всё повториться? Никого уже и в живых нет давно… Неужели я не имею права на счастье? Неужели я не имею права быть счастливой замужней женщиной? Он ведь обещал мне, что будет осторожен… обещал…»
И в тот день, рано утром, восьмого марта тысяча девятьсот девяносто шестого года я всё-таки приняла решение, перевернувшее всю мою жизнь.
========== Глава 38. Ночной полёт ==========
***
Хоть поспать мне сегодня с утра так и не удалось, но всё же я чувствовала себя не такой разбитой, как ожидала. По понедельникам с утра у нас были Заклинания, вот и в этот раз я спокойно сидела на одной из задних парт вместе с Невиллом и, внимательно слушая профессора Флитвика, конспектировала лекцию за ним. В итоге только к концу занятия я заметила, что рядом с моей чернильницей лежит аккуратный кусочек пергамента, сложенный вдвое.
Развернув записку, я увидела написанный мелким и таким знакомым мне почерком текст:
Сегодня вечером будет отличная погода. Ты всё ещё хочешь увидеть? Если «да», то жду тебя на нашем месте в 22-00.
С.С.
Я невольно улыбнулась, догадавшись, что именно имел в виду профессор Зельеварения. Невилл, заметив явное улучшение моего настроения, вопросительно посмотрел на меня, но я лишь пожала плечами в ответ.
Еле-еле высидев следующую пару по Нумерологии, я поспешила в Большой зал на обед, ведь именно на нём я могла увидеть сидевшего за преподавательским столом, как всегда, невозмутимого и одетого в чёрное профессора Снейпа. Уже в середине приёма пищи я украдкой взглянула на него и заметила, что Северус вопросительно смотрит мне в ответ. Я беззвучно, одними губами проговорила «да» и по его едва заметной улыбке сразу догадалась, что он понял, о чём я ему сообщила.
Весь оставшийся день, я не могла усидеть на месте, так как волновалась от предстоявшей вечером… «прогулки». В итоге вместо запланированных в этот вечер дел, таких как написание пары домашних заданий и чтение ещё одного дополнительного учебника по Зельеварению, я просто сидела в кресле в гостиной Когтеврана в стороне от всех и мечтательно и с предвкушением смотрела в одно из огромных окон, из которых открывался изумительный вид на окрестности замка. И я с нетерпением смотрела, как небесная лазурь сменялась огненно-рыжим, а потом уже и бездонной синевой, переходящей в глубокий чёрный.
Очнувшись от своих размышлений, я оглянулась по сторонам и обнаружила, что в гостиной уже никого не было. Взглянув на часы, я поняла, что долгожданная встреча должна состояться уже через пятнадцать минут, поэтому, быстро добежав до спальни и аккуратно достав из своего чемодана изящное чёрное платье-футляр до колена и мантию невидимку, я переоделась и осторожно выскользнула из спальни, ведь мои соседки по комнате уже мирно спали.
Да, давненько я не прогуливалась по ночному замку после отбоя, ведь все дни до этого я сразу после ужина спускалась в подземелье, а выходила от туда уже непосредственно перед завтраком. И никто мне, кстати говоря, до сих пор и слова не сказал, все уже настолько привыкли, что я где-то шатаюсь вечером и по ночам. Поэтому я немного с опаской шагала теперь по тёмным коридорам, освещённым лишь серебристым мягким лунным светом.
«Северус точно не ошибся с прогнозом, – подумала я, мельком взглянув в одно из окон. – Погода на улице просто замечательная!»
Наконец, я без происшествий, что весьма удивительно, добралась до конечного пункта моего маленького путешествия и обнаружила, что профессор уже ждёт меня на верхней площадке Астрономической башни, облокотившись на ограждение и смотря на почерневшие вдалеке могучие деревья Запретного леса, освещённые лунным светом. Внимательно присмотревшись, я заметила, что он был одет в тёплый пиджак и довольно плотные брюки неизменного и так мной любимого цвета. Я осторожно подошла к нему сзади и приобняла за плечи.
– Угадай, кто? – ласково прошептала я, встав на цыпочки, чтобы профессор услышал меня, ведь на площадке было весьма ветрено.
– Привет… – улыбнувшись, он повернулся ко мне лицом и приобнял. – Готова?
– Ну… – протянула я, сама не до конца понимая, хочу ли я испытать магические способности Северуса или нет.
– Ясно, – усмехнулся он в ответ и приобнял меня за талию. – Но я уже настроился, так что выбора у тебя всё равно нет. Ты не замёрзнешь в таком виде? Мне очень нравится это платье на тебе, но снаружи ещё пока весьма прохладно…
– Надеюсь, нет, – ответила я, а сама слегка вздрогнула, поскольку ветер действительно был ещё довольно холодным и продувал меня насквозь, а я так торопилась, что как-то не подумала взять с собой ещё и кофту.
– Тина, я же всё прекрасно вижу! – рассмеялся профессор и начал расстёгивать свой тёплый пиджак. Закончив с этим, он скинул его с себя и накинул на меня. – Просунь, пожалуйста, руки в рукава.
– Северус, но ведь тогда ты сам замёрзнешь! – возмутилась я, но, увидев его взгляд, послушно выполнила просьбу. Северус застегнул на мне пуговицы своего пиджака и прошептал над самым ухом:
– Я же волшебник, Тина, ты всё время об этом забываешь…
– Точно… – произнесла я в ответ и легко прикоснулась губами к его тёплым губам.
– Так-то лучше! – оглядев меня с головы до ног, произнёс Северус, а потом достал из кармана пиджака, который был на мне, волшебную палочку и пробормотал какие-то слова. Затем он вернул палочку на место и поинтересовался: – Готова?
– А у меня всё-таки есть выбор? – с опаской в голосе быстро переспросила я, но в ответ получила только смех.
Профессор в чёрной сорочке подхватил меня на руки и, легко запрыгнув на парапет башни, быстро спрыгнул вниз. Я крепко, насколько только могла, вцепилась в него и, зажмурившись, вскрикнула от неожиданности. И в этот же момент я ощутила, что чувство свободного падения куда-то исчезло. Открыв глаза, я заметила, что мы действительно плавно парим в воздухе. Изумлённо посмотрев на Северуса, я собралась сказать ему, что это просто невероятно, но он, видимо, сразу догадался о моих мыслях и, усмехнувшись, плавно направился в сторону Чёрного озера.
Я же начала заворожённо оглядываться по сторонам. Одно дело было наблюдать окрестности замка из окна или с Астрономической башни, и другое дело – вот так, в непосредственной близости. Ледяной ветер обдувал нас, но тёплый пиджак спасал меня от этой напасти, а Северус был всё таким же тёплым, как и обычно, я чувствовала его тепло даже сквозь плотную ткань пиджака и лёгкую шёлковую сорочку. Открывшийся передо мной вид был невероятен: мне казалось, что лунный свет, словно невесомый газовый платок, окутывает нас своим волшебным светом. А темнота, обычно такая холодная, такая колючая, зимняя, вдруг сменилась на что-то такое знакомое, приветливое… пахнувшее отголосками, воспоминаниями… о будущем лете.
Я настолько погрузилась в свои мысли, настолько погрузилась в эмоции от увиденного, что даже не успела заметить, как мы уже парили над самой гладью неподвижных вод, совсем недавно окончательно освободившихся от оков льда. Меня полностью захватило чувство полёта, никогда до этого я не испытывала таких ощущений. Никогда ещё до этого я не испытывала такого чувства… свободы, абсолютной и безграничной.
