Текст книги "Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Укладывайся, и не надо мне рассказывать про свою стойкость и неубиваемость. Ты и спишь так, как другие на посту стоят. Отдыхай.

– Разбуди через три часа, – не терпящим возражения тоном потребовал Барнс. – Или я проснусь сам, и тебе, дорогая, хуже будет.

Он улегся на постель из лапника, повозился, устраиваясь удобнее, и, закрыв глаза, тут же провалился в сон, все равно оставаясь бодрствовать какой-то частью сознания. Брок был прав, когда говорил, что Барнс очень чутко спит, тот не засыпал полностью никогда с тех пор, как стал Зимним Солдатом, только в крио была полная отключка, но там он и не жил.

Усевшись спиной к костру, Брок высыпал на одно из полотенец Рады конфеты, пересчитал и хмыкнул про себя. Он прекрасно помнил тот момент, когда впервые дал Зимнему конфету и пропал, увидев на лице идеального оружия «Гидры» настоящие живые эмоции: удивление, наслаждение и благодарность. Целый год он присматривался к киборгу, оказавшемуся человеком.

Двадцать четыре маленьких карамельки в ярких шуршащих фантиках – словно дорога к ведьме. Брок заманивал Зимнего, как мог, учил его жить, приспосабливаться, врать, выкручиваться, даже техников наёбывать, чтобы обходиться как можно дольше без обнулений и помнить. Сейчас хотелось швырнуть конфеты в огонь, но рука не поднялась, слишком важными ниточками они оставались до сих пор, обрезать которые не было никаких моральных сил. Завернув конфеты в полотенце, Брок убрал свёрток подальше, спрятал в одном из узлов с вещами, чтобы постоянно не натыкаться в кармане.

Время тянулось слишком медленно. Казалось, минутная стрелка замерла и стоит на месте, лишь иногда вздрагивая, словно двигая время вперёд с натужным стоном.

Брок не смотрел на Барнса, не разглядывал его, как делал раньше, не поднялся со своей кучи лапника, чтобы укрыть, он вообще все три часа просидел почти без движения, вслушиваясь в тихий треск костра и многоголосые споры ночных обитателей о том, кто первый отведает человечинки.

– Барнс, – громко позвал Брок. – Просыпайся. Твоя очередь.

Барнс сел на лапнике, словно и не спал вовсе, огляделся, находя взглядом Брока.

– Не золотце? – удивился он, потому что до этого дня Брок бы обязательно нежно шепнул ему на ухо “вставай, золотце”, а сейчас даже не подошел, чтобы тронуть за плечо. Это было странно. Столь резкая перемена в Броке была странной, и она Барнсу не нравилась. – Брок?

Отвечать Брок не стал, лишь завалился на лапник, укрывшись с головой лоскутным одеялом. Да и что тут скажешь, что испугался творящегося внутри самого себя пиздеца и решил как можно сильнее дистанцироваться, начать отвыкать от Барнса? Такое не объяснишь, не раскрывая остальных карт. Пусть думает что хочет, считает последним мурлом. Зато, может, потом будет не так больно.

Барнс всю оставшуюся ночь перебирал в голове, что он такого сделал или сказал, что Брок стал таким… отчужденным, что ли. Это было почти незаметно внешне, но чувствовалось интуитивно. Он называл его Барнсом только при Стиве, даже на операциях вворачивая свое “золотце” и прочее. А тут… Тут было что-то, чего Барнс не понимал, пытался, но не понимал.

С рассветом Барнс достал оставшуюся еду, прикинул, чем можно позавтракать, сходил за водой для маленького котелка, хоть ни чая, ни, тем более, кофе у них не было, хоть теплой воды попьют. Завершив все приготовления к завтраку, Барнс погладил Брока по плечу. Раз у него была возможность касаться его, он хотел ею пользоваться, и собирался это делать.

– Дорогая, просыпайся, завтрак готов, – тихо позвал он и чуть не склонился, чтобы поцеловать, одернув себя в последний момент.

Брок поднялся хмурым и совсем невыспавшимся. Барнс, по всей видимости, слишком легко относившийся ко всему, и не подумал облегчить ему жизнь, все так же касался, чёртов тактильный котище, оказывался слишком близко, шептал почти интимно. И это всё сбивало.

– Ага, доброе, блядь, утро, – буркнул он, потёр лицо ладонями. – Где воду взял?

– Там же, где вчера руки мыл и тушку, – пожал плечами Барнс и махнул рукой в сторону ручья. – Вон туда метров двести.

Вода не была спасением, Барнс бы очень многое сейчас отдал за зубную щетку с пастой, расческу и прочие мелкие радости цивилизации.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил он Брока, искренне волнуясь за него.

– Живым, – криво улыбнулся в ответ тот и двинулся в указанном направлении.

Брок хотел домой, в относительную тишину квартиры, к кофемашине и почти бесконечному запасу бренди в баре. Хотел в нормальный душ, отдрочить без хвостато-пернатых свидетелей или, что ещё лучше, снять блядь и выебать её или его во все отверстия, повторяя про себя одно и то же имя.

Дойдя до ручья, Брок разделся по пояс, обтёрся водой, умылся, прополоскал голову и расстегнул ширинку. Секса хотелось страшно. Сжав руку на члене, Брок тихо застонал.

Нехарактерный для леса звук Барнс определил сразу же и сразу же определил его источник и того, кто этот звук воспроизводил. Услышав первый стон, Барнс сжал член через штаны. Со следующим сдавил так, что готов был оторвать, а потом запустил руку в штаны, не в силах сдержаться.

Барнс закрыл глаза и принялся ласкать себя, представляя, что Брок рядом, и стонет он так из-за него. Что это не жесткий кулак, а нежные губы обхватывают ствол…

Брок кончил, искусав губы в кровь, только бы не сорваться на крик, не выстонать имя Барнса, и упал на колени.

– Блядь, – душевно высказался он, разглядывая потёки спермы на своей ладони. – Дожился, довоевался, блядь, старый и никому не нужный. Чего же ты, сука, не сдох во славу родины?

Отмыв ладони и полностью ополоснувшийся сам, Брок нехотя побрёл обратно. Вот бы дорога к оракулу обошлась без неожиданностей, и тот щелчком пальцев отправил их обратно. Только бы…

От последнего полузадушенного стона Барнса выгнуло всего, выломило, он сжал член, практически причиняя себе боль, все быстрее и быстрее работая кулаком, и кончил, зажмурившись и не издав ни звука, а из правого глаза скатилась одинокая слезинка. Как он хотел Брока, но все, что он мог получить – это стоны даже не рядом, а где-то там, не для него. И не о нем.

Вытерев руку о траву, Барнс застегнул штаны и активно пытался сделать вид, что ничего не слышал, что это не возбудило его до предела, что… что он не подслушивал.

Нужно было завтракать и идти дальше.

========== 4 ==========

На тракт они вышли к середине дня. По крайней мере, Брок хотел верить, что это именно тракт, а не что-то иное. Но за те несколько минут, что они простояли в раздумьях, куда двигаться, мимо пролетели четыре хорошо, по средневековым меркам, вооруженных всадника, скребя дном землю, проехали три груженые сеном телеги и прошло приличных размеров стадо коров.

– Так, – Брок огляделся, постучал пальцем по губам. – Выйти на тракт и налево… пиздец ориентир. А налево относительно чего? Тропы, тракта или долбанной дохлой лошади в канаве?

Видимо, зря он тогда радовался и романтизировал это время. Навигатор был бы сейчас ой каким не лишним.

Не давая себе особо задумываться, Брок вышел на середину тракта и глянул в одну и другую сторону, надеясь поймать хоть кого-то, чтобы банально спросить направление. Первым попался всадник, нёсшийся во весь опор куда-то по своим делам и явно не ожидавший, что ему попытаются заслонить дорогу.

Лошадь встала на дыбы, чуть не выкинув всадника из седла.

От ужаса, что сейчас лошадь растопчет Брока, Барнс рванул к нему, отталкивая из-под лошадиных копыт в сторону, а саму лошадь хватая за ноги, не давая опустить их, пока Брок не свалит подальше. Конское ржание разносилось вокруг, что-то кричал всадник, а Барнс продолжал держать, только бы Брок убрался подальше.

– Барнс, ты явно больной на всю голову, но спасибо, – поблагодарил Брок, поднимаясь с земли, отряхнул грязь с тактических брюк. – Ну же, отпусти лошадку, пока её удар не хватил. Нам есть, чем питаться на ближайшие пару дней.

Всадник орал, матерился, срываясь на визг, и не придумал ничего лучше, как замахнуться на Барнса хлыстом. Вот тут уже не выдержал сам Брок. Молниеносно оказавшись рядом, стащил всадника с седла, едва не уронив его же коню под копыта.

– Вот теперь поговорим без лишней экспрессии, – рявкнул он, встряхнув вконец охреневшего от происходящего бедолагу.

– Я-я королевский гонец… – начал блеять он, за что чувствительно получил по шее.

– Так, я задаю вопросы – ты отвечаешь, усёк? – Брок прищурился, глядя прямо в глаза. Некоторые особенно чувствительные ссались от такого взгляда.

Гонец кивнул и попытался вжать голову в плечи, уже, видимо, попрощавшись с конём и собственной жизнью.

– Как до Варлавских пещер дойти? – вполне миролюбиво спросил Брок, поставив гонца на ноги и поправив на нём одежёнку.

Отпустив ошалевшую лошадь и взяв ее под узцы, Барнс стоял, изображая из себя силу без мозгов. Пока. Вообще королевский гонец был ценным источником информации. Он мог и карту накидать хоть какую, и объяснить толково. Но он мерил дорогу в днях конного пути. И Барнса это бесило. Хотелось бы знать километраж.

А еще они с Броком вели себя как бандиты. И выглядели примерно также. А Барнсу отчего-то не хотелось, чтобы в нем видели бандита.

– До Варлавских пещер и до ближайшего города, – поправил запрос Барнс, потому что таскаться с двумя узлами, собранными очень заботливой женщиной, было неудобно.

А еще им был нужен постоялый двор, потому что Барнс задрался ночевать почти на голой земле, подскакивать с рассветом, а то и раньше, и слушать эту гребаную тишину леса.

– Мы заплутали с товарищем, – добавил Брок. – И хотим выйти к людям, но пока попадаются только бешеные не обученные грамоте селяне.

Гонец сглотнул и для верности отпрыгнул на пару шагов.

– Я королевский…

– Да понял я кто ты, извини мужик. Вот конкретно против тебя и твоей службы доставки мы ничего не имеем, ты помоги сориентироваться на местности и свободен, – пообещал Брок.

– Чего?

Он и забыл что имеет дело с человеком из дремучего средневековья, где лучше всего понимали именно силу, чем вежливость и желание договориться. Вот если бы Брок ему сейчас нож к горлу приставил, тогда да, гонец всё бы им выложил и уехал потом довольный, а не пучил глаза, пытаясь понять за какое место его прихватить пытаются.

– Город и Варлавские пещеры где? – рявкнул Брок.

Гонец закивал, полез в небольшую сумку пристёгнутую к бедру и вытащил свиток, дрожащей рукой протянув его Броку.

– О как, карта. Спасибо мужик. Так, где мы? – гонец ткнул пальцем чуть ли не в центр. – Город это туда? Понятно, а пещеры? Тоже туда, что ли? Но дальше. Вот спасибо. Я карту себе оставлю?

Закивав так, что с головы слетела беретка с пером, гонец попятился к лошади, косясь то на Брока, то на Барнса.

– Будь добр, отпусти лошадку, не будем доброму человеку работать мешать.

– Деньги, часы, мобила? – усмехнулся Барнс, тоже разглядывая карту, когда гонца уже и след простыл. – Брок, мы гопники, навигатор у мужика отобрали, а он на работе, между прочим. С другой стороны, мы его и убить могли вообще. Вот идиотское название для города, а? Идалика. Сначала город, потом пещеры.

Оскалившись в ответ, Брок глянул ещё раз на карту, испещрённую какими-то пометками, и махнул рукой в нужную им сторону. Он и сам хотел хотя бы ненадолго почувствовать себя человеком, отмыться в горячей воде, поспать на относительно нормальной кровати, пожрать что-то не с костра. Брок покосился на Барнса. Можно даже блядь попытаться снять, если они, правда, разорятся на две комнаты, что вряд ли.

– Мыться. Спать. Жрать. И по бабам, – протянул Брок. – Что ещё нужно для счастья, а Барнс?

– Не боишься пройтись по местным бабам? – усмехнулся Барнс, который каждую из них бы задушил, прикоснись она к Броку. – Я даже не знаю, букет какой богини ты можешь собрать. Но, если очень хочешь… Только ко мне потом даже не подходи.

То, что ничего от Брока не сможет подцепить, даже если тот поймает тут сифилис или триппер, Барнс был уверен, но у них не было с собой ничего, что способно было бы это вылечить. А сколько стоят услуги лекаря, и как он будет производить лечение, и, что хуже всего, а поможет ли оно вообще, или это сплошное шарлатанство? У Барнса было много вопросов по этому миру, но задавать их пока было некому.

– Сколько у нас денег и, как думаешь, если загнать те два недомеча хотя бы на лом, с них можно чего выручить, раз они тебе на халяву достались? – поинтересовался Барнс, прикидывая, что меч – это неплохо, но лучше арбалет. Маленький, компактный, он видел такие в их родном мире. И, если понадобится, можно пойти в наемные убийцы.

– Поглядим – увидим, – протянул Брок, обернувшись назад и вглядываясь в даль, надеясь с кем договориться и до города на телеге там проехаться. – Я бы лошадей купил, тут конечно не расстояния, ходили и подальше, но, может, я рыцарем почувствовать себя хочу, мечтаю прямо, – подмигнул он. – Даму сердца вперёд себя посадить и в закат ускакать. Барнс, будешь дамой моего сердца или ты умеешь и на лошадях скакать?

Позади них показалась груженая дровами телега.

– Никогда не ездил верхом, – признался Барнс, которому отчаянно захотелось стать этой пресловутой дамой сердца и убраться с Броком в закат. – Но не думаю, что это сложно. Смотри, – Барнс ткнул в карту, о понятии масштаба тут явно никто не слышал, – до города должно быть больше дня пути пешему точно. Телега, конечно, вариант, но я хожу быстрее, чем она едет. А вот тут перекресток, как думаешь, там гостиница есть? Только, наверное, там забито все… И, знаешь, давай с мужиком на телеге я попробую договориться. А то ты как-то слишком радикально это делаешь.

Пожав плечами, Брок отвернулся, позволяя Барнсу договариваться самому, раз так ему этого хотелось.

А ведь он почти всерьёз спросил по даму сердца. Сколько бы он ни договаривался сам с собой, сколько ни решал забить на Барнса и получать удовольствие только от разглядывания его, как красивой смертоносной винтовки, всё равно сдавался, дразня его и просирая любые попытки справиться.

Они стояли со своими тюками на дороге, по которой медленно ползла по направлению к ним телега. Грустный битюг с мохнатыми бабками тащил ее, изредка погоняемый мужиком в соломенной шляпе. Лица под шляпой было не видно, но, судя по осанке, это был, скорее всего, старик.

– Лезьте на телегу, – стариковским, чуть дрожащим голосом предложил мужик в шляпе, остановившись недалеко от них, даже договариваться не пришлось.

Подхватив оба узла, Барнс хотел и Брока за собой потянуть, но вспомнил, что тот сам ходить умеет.

– Спасибо, – сказал он, проходя мимо старика в шляпе. – А докуда едете?

– До постоялого двора на перекрестке довезу, – отозвался старик, приподнимая шляпу. Все лицо его избороздили глубокие прорези морщин, а кожа была в возрастных пятнах. Барнс не представлял, сколько ему могло быть лет. Казалось, что вся сотня. – А ежли вам в город надо, то могу завтра довезти, но вы мне, сынки, поможете тогда. Погрузите-разгрузите тележку мою.

– Договорились, – тут же ответил Барнс. Разгрузить и загрузить телегу, да такую небольшую, было делом нехитрым, а вдвоем так и быстрым. Зато не пешком идти.

По итогам начала их приключения, у них уже были кое-какие деньги, железки, которые можно продать и выручить еще немного денег, карта окрестностей без подробностей и теперь вот транспорт. Это было не так плохо, потому что они могли оказаться в тюрьме, на плахе, в рабстве или просто сдохнуть еще до того, как их занесло в этот странный фэнтезийный мир.

Брок окинул заинтересованным взглядом старика и забрался в телегу так, чтобы быть к нему поближе, намереваясь поговорить и узнать что-нибудь полезное в дороге. Такие обычно любят делиться мудростью прожитых лет. Брок усмехнулся про себя. В свои почти пятьдесят он и сам для местных, да и для большинства из их мира, был уже стариком, что, правда, никогда не мешало найти любовника на ночь.

– Спасибо, отец, – улыбнулся Брок. – Мы гости в ваших местах. В Варлавские пещеры к оракулу идём, сестра вон этого обалдуя, – он кивнул в сторону Барнса, – послала про дитё узнать. А ни кто он, ни чем берёт, мы не в курсе. Может, подскажешь чего?

– Да врут все про этого оракула, – дед причмокнул и чуть тронул поводья, лошадь пошла вперед, медленно переступая ногами, тяжело таща свой груз. – Спит он, оракул этот. Зря вы, сынки, к нему едете, ох зря. Только время напрасно теряете. Давно уже он ничего никому не пророчил, а люд все идет и идет. Слышал я, да все слышали, кто оракула разбудит, тому откроется великая тайна. Вот все тайну и бегут узнать.

Дед внезапно поднял голову, повернулся и посмотрел прямо на Брока слепыми бельмами давным-давно ничего не видящих глаз.

– Не нужна она, тайна эта, никому, – отвернулся он, снова надвинув шляпу на глаза.

Барнс, сидевший рядом, обалдел. Ему, конечно, тоже не всегда нужно было видеть, чтобы что-то сделать, но ехать в одиночку на телеге… С другой стороны, может, у него лошадь обученная хорошо. Так или иначе, стало жутковато.

Тронув Брока за руку, Барнс вопросительно на него посмотрел, но ничего не сказал.

А Брок задумался. Что-то странное было с этим миром, и он никак понять не мог, что именно. Вроде как в классическую фэнтези-книжку попали с чудовищами и благодарными селянами, но в то же время всё казалось каким-то вывернутым наизнанку, возведённым в степень, словно подогнанным именно под них, их силу и возможности.

– Спасибо, отец, за науку. Но мы всё равно, наверное, сходим, хоть у пещер этих постоим, может, выстоим что. Спасибо.

Перебравшись обратно, Брок сел рядом с Барнсом, невольно притёршись к его плечу.

– Что-то, кажется, именно мы и разбудим этого их оракула, вот прямо левой пяткой пиздец чувствую подкрадывающийся. И сами потом их «великой тайне» рады не будем. Ничего, живы будем – не помрём.

– А если нет? – предложил Барнс. – Не проснется оракул. Не такие мы волшебные. Доберемся – узнаем, не грей себе мозги раньше времени.

Барнс развалился на дровах, насколько они позволяли развалиться на них вообще, заложил руки за голову и смотрел в голубое небо. Он не знал, разбудят они оракула или нет, но в целом с Броком был согласен. Словно кто-то придумал для них этот сценарий и теперь вел по нему, словно поезд по рельсам. Если все, что с ними случилось после того, как они очнулись, было не случайным, а хорошо спланированным? Что, если все это какая-то симуляция, а они с Броком лежат сейчас в отключке где-нибудь, и хорошо, если в больничке, а не на поле боя?

– А вы нам в городе подскажете, в какой… таверне… – нужно было перенимать местные названия. У Брока как-то легко получалось, а он, дитя прогресса (и еще какое дитя), не мог сразу перейти на эту какую-то панибратско-выспренную манеру общения, – остановиться лучше?

– Нет, милки, не подскажу, – дед стянул шляпу, утер рукавом лысину и водрузил шляпу на место. – Я в городе-то никогда не останавливался.

– А вы про Кабуру слышали? – вдруг спросил Барнс, ему было интересно, что еще за две деревни терроризировала эта живность.

– Слыхал, как не слыхать, брата моего младшого еще к ней отправили, – легко отозвался дед, словно это его не особо волновало. А может, так и было. – А вы сами-то откудова идете? Рассказали бы старику, чего в мире делается.

– А мы из Нью-Йорка идем, – честно ответил Барнс, ему стало просто интересно, что будет, если он скажет правду. Словно в игре, в которой сохранился и пытаешься договориться с героем.

– Да, – дед почмокал задумчиво. – Где ж это такое, никогда не слыхал. Врете, небось, старику-то?

– Если бы, – вздохнул Барнс.

Брок усмехнулся, не открывая глаз. Он уже и задрёмывать начал, сидя не в самой удобной позе, но тут же проснулся, услышав разговор.

– Далеко это, отец, очень далеко. Мы о ваших краях тоже не слышали, да вот занесло.

Глянув на Барнса, Брок постучал пальцем по виску, чтобы впредь думал, что и кому говорит. Кто знает, где они, и как у местных отзовётся привычные уху современного человека названия. А вдруг как заклятия сработают или ещё чего хуже? На костёр или плаху не хотелось бы. Поймать-то их вряд ли поймают, всё-таки они профессионалы и грош им цена, если местным попасться умудрятся, но и ходить с оглядкой то ещё удовольствие.

– Барнс, поспал бы ты, пока время есть, – предложил Брок, снова закрывая глаза.

– Ну, давайте я вам про наши края расскажу, – и старик начал рассказывать обо всем мало-мальски важном. Деревня его называлась Зарёнка, а та, со стороны которой они вышли – Заречье, дальше по дороге скоро лес кончится и пойдут поля, там много деревень стоит, ну а где много деревень, там и город Идалика. Но дальше города старик не бывал, даже в пещеры никогда не ходил, поэтому много рассказывал просто с чьих-то слов. И такая это была околесица откровенная, что верить деду было не просто нельзя, а опасно.

К вечеру добрались до постоялого двора, в который дед дрова и вез. Старик за полдня наговорился и уже с час как молчал, давая своим невольным спутникам отдохнуть от его трепа.

– На ночлег-то будете проситься, или у меня в телеге поспите? – спросил он, слезая с облучка.

Барнс задумался, потому что телега была не таким уж плохим вариантом, тем более, что одеяло у них было. Но хотелось еще помыться, пожрать нормально, а приобрести не весь пакет услуг, а только часть казалось очень странным. Тем более, в телеге после дров должно было быть как минимум грязно.

– Под крышей переночуем, – глазами задавая Броку вопрос, где же они будут ночевать.

– Спасибо, отец, мы в таверне, поедим, отмоемся, а то сколько дней в пути. А утром как разгружаться соберешься, зови, поможем, не трать деньги на местных забулдыг. Ты нам помог, а мы тебе. Всё честно, – улыбнулся тот, хлопнув старика по плечу.

В таверне пахло кислой капустой, брагой и немытыми телами. Брок, конечно, не ожидал типичных киношных декораций и крутобёдрых девиц-разносчиц, но тёмное грязное помещение с заплёванным полом разочаровывало.

Осмотревшись, Брок скривился про себя. Всё же телега была и правда не таким плохим вариантом, но он хотел отмыться.

– Хозяин, – гаркнул он, ударив ладонью по стойке. – Сколько за комнату на двоих, ужин и лохань с горячей водой?

– Серебрушка, – щербато оскалился заплывший жиром по самые глаза мужик в невероятно грязном фартуке, цепким взглядом окидывая их с Барнсом.

– Охуел? – вылупился на него Брок. – В твоём клоповнике за серебряный нас на руках носить до рассвета должны и задницы вылизывать. Не больше трети!

– Это ты охуел! – злобно зыркнул на него толстяк. – Шляется отребье всякое и права качает! Половина!

– Договорились, – расплылся в улыбке Брок.

Барнс скривился и проклял свое острое обоняние и зрение, решив вообще не дышать. Еще неизвестно, где чище и приятнее мыться: в этом клоповнике или в ручье. Барнс никогда до этого всерьез не рассматривал вопрос, могут ли у него появиться вши и съедобен ли он для клопов.

То, что ему здесь не нравилось, можно было прочитать на его подвижном лице, причем именно в тех выражениях, в которых не нравилось.

– Нам повезет, если комната будет не клетушкой под крышей, в которой спать можно только стоя, – заметил Барнс тихо, когда жуткий тип, словно сошедший с экрана одной РПГшки, которая ему нравилась, отвернулся. – А если ты позаришься на местную блядь, то я с тобой на одной телеге не поеду, пешком пойдешь.

А он-то думал, что это на войне была антисанитария. Про средневековье Барнс вообще знал не так много, хотя историю любил. И вот теперь, оказавшись на грязном постоялом дворе, он отчетливо понял, что романтизируют и средневековье, и фэнтези слишком. Или это им попался такой поганый вариант?

– Барнс, я не настолько ебаться хочу. Член у меня один, и у нас с ним друг к другу взаимные чувства, так что пихать его не пойми во что я не собираюсь, – скривился Брок, оглядевшись по сторонам и столкнувшись взглядом с местной Гетерой. – Пиздец. Не о таком я думал, когда к природе тянулся.

Комната оказалась чуть лучше самой таверны, хотя бы было более-менее чисто, хотя Барнс оказался прав – места им выделили совсем немного и койка была одна и узкая.

– То ли я не те книжки в юности читал, то ли мы нашли самый загаженный клоповник из всех.

Дверь вздрогнула от удара. Не ожидавший подвоха, Брок отпрыгнул в сторону, выхватив нож и выставив его перед собой.

– Вода для помывки. Открывай.

Барнс не вздрогнул только потому, что слышал тяжелые шаги, но нож тоже выхватил и, усмехнувшись, сунул его обратно в ножны, опустив своей рукой руку Брока, и открыл дверь.

За ней стояли потрепанная девица с пустыми глазами и здоровенной лоханью в руках, и дюжего вида патлатый мужик с двумя ведрами, полными воды.

Забрав лохань, в которой даже оказался кусочек мыла, он передал ее Броку и отобрал ведра у мужика.

– Вон пошли, – миролюбиво сказал Барнс и хлопнул дверью у них перед носом. Зазвучали шаги и за дверью все стихло. Вернее, стало шуметь не так близко к ним.

Вода в ведрах была неожиданно горячей и чистой. Барнс глянул за окно и увидел колодец во дворе, куда выходила задняя дверь, которую он заприметил, когда они только вошли. В другом краю двора стояла деревянная будка вполне понятного назначения. Барнс вздохнул и вылил одно из ведер в лохань.

– Ща холодной принесу, – сказал он и ушел во двор к колодцу.

Пока Барнс ходил за водой, Брок порылся в узлах и достал нормальное пахнущее мёдом и разнотравьем мыло, выданное Радой, втянул носом его запах, сразу вспоминая эту невероятно добрую женщину с печальными большими глазами, тёплый уютный дом и детишек. Всё-таки хоть что-то хорошее было в этом убогом мире.

– Разбавляй и раздевайся. Вымоем друг друга, пока вода не остыла.

Спорить Барнс не стал, хотя мог бы изобразить из себя заботливого и ласкового и предложить Броку мыться первому, потому что ему не так важна температура воды. Быстро разделся, понимая, что особо не постираешь и придется ходить в грязном, но смирился с этим. У них не было столько денег, чтобы оплачивать прачку, а устраивать постирушки самостоятельно было просто стремно, вдруг одежду спиздят.

– Потрешь мне спинку, дорогуша? – ехидно спросил Барнс, выливая холодную воду в горячую.

Только сейчас Барнс понял, как хорошо на него повлияла обстановка. У него бы не встал при всем желании, хотя если Брок будет его мыть, или погладит как тогда, в бане, все влияние обстановки пойдет по пизде.

– Барнс, я тебя всего потру, не бойся, – отмахнулся Брок, кривясь от одной мысли, что куда-то придётся положить пусть и не очень чистую одежду. О сексе мысли даже не возникали, когда глаз то и дело косил, выхватывая любое движение вокруг.

Скинув с себя всё, Брок передёрнул плечами, всё-таки он предпочитал душевые кабины такой вот самодеятельности, когда не приходилось задумываться о температуре воды. Намылив руки, он обернулся к Барнсу, облизал его взглядом, понимая, что сейчас член не дёрнется.

– Иди сюда, – позвал Брок, играя бровями.

Смешно, ведь Брок не имел ввиду ничего такого, но Барнса прошило словно разрядом по хребту, аж волосы встали дыбом, и только общая убогость и грязь вокруг отрезвили его, и он не пошел к Броку, готовый на все, словно на голос сирены. Тряхнув башкой, он сделал шаг к Броку.

– Лучше помоги мне волосы вымыть, – попросил Барнс. – Весь я как-нибудь и сам справлюсь. Или что, потискать хочешь?

Как они будут спать на этой малюсенькой кроватке, он не представлял, были даже опасения, что она просто развалится, если они вдвоем на нее заберутся.

– Вылизал бы тебя, как в старые добрые времена, зо… Барнс, – сказал Брок раньше, чем успел подумать, и прикусил язык, дёрнув уголками губ.

Его крыло от едва сдерживаемого желания касаться, быть как можно ближе, пусть и на время их странного путешествия, останавливало лишь то, что потом, когда Роджерс заберёт Барнса в сияющие радужные дали, Броку останется только одно – застрелиться, чтобы не приползти, вымаливая хоть что-то, совсем свихнувшись от одиночества.

– Но волосы так волосы, – попытался отбрехаться Брок, склоняясь над лоханью.

Всё-таки надо почаще думать головой, а не членом.

Купание в теплой воде, да еще с мылом, приносило больше удовольствия, чем бултыхание в ручьях, но ненамного. Постоянная близость Брока, его обнаженное жаркое тело приводили Барнса в плохо вменяемое состояние, близкое к помешательству. Он очень старался, чтобы ненароком лишний раз не коснуться объекта своих желаний, а сейчас даже хотел вернуться во времена Зимнего Солдата, когда он слабо понимал, чего хочет от своего хэндлера, но тянулся, и ему отвечали. А потом перестали.

– Что, Зимним я тебе больше нравился? – с издевкой и затаенной обидой непонятно на что спросил Барнс. Он хотел понять, почему из золотца превратился в просто Барнса. Что изменилось за неполные двое суток в этом мире, что Брок перестал называть его всякими издевательско-ласковыми прозвищами? Или правда вполне себе самостоятельный Баки Барнс был Броку совершенно не интересен? Или вообще Брок просто из жалости всячески Зимнего обласкивал? Множество вопросов, но ни одного ответа.

Барнс громыхнул ведром, неаккуратно ставя его, и расплескал воду, но не заметил этого, потому что ждал ответа от Брока.

Облокотившись на лохань, Брок выдохнул.

– Вот что ты приебался, а? Что тебе, блядь, надо? Хочешь услышать, что не так? – он поднял на Барнса больной отчаянный взгляд. – Зимний был полностью моим, не Баки ёбаным Барнсом, а моим золотцем, принцессой. Не было Роджерса и великой любви. Понял? А теперь будь человеком и дай мне спокойно домыться.

– Тебе игрушки не хватает? – зло спросил Барнс, прослушав про какую-то там любовь. – Ну извини, что я не остался болванчиком на подхвате у Гидры, а снова стал человеком.

Злая обида ударила в голову почище пудового кулака Стива. Барнс окинул Брока нечитаемым взглядом, чувствуя горечь на языке. Он был нужен полубессознательной куклой, вот и все. Золотце, принцесса, эти так греющие его сердце прозвища были не для него, а для Зимнего. Зимнего, которым он уже не был, и был одновременно.

Стерев остатки мыла тряпкой, Барнс быстро оделся, не глядя на Брока.

– Я со стариком в телеге посплю. Наслаждайся одиночеством, – зло бросил он и вышел, оставив Брока одного домываться.

– Иди, блядь, игрушка, проваливай! – рявкнул Брок, швырнув в дверь ведром, и кончился, выгорел весь разом, упал на колени, заскулил едва слышно, вцепившись в волосы пальцами. – Я ведь всегда только о тебе и думал…

Да, он хотел как-то отдалить от себя Барнса, но не так, не такими словами, не такими мыслями. Он никогда не был для Брока игрушкой, тот слишком любил, слишком боялся за него, готовый самолично усесться в кресло, если бы это хоть что-то изменило. Самолично отвёл за руку к Роджерсу, когда понял, что и как, вырвал из себя, перечеркнул мечты и планы одним махом, лишь бы Барнсу было хорошо.