Текст книги "Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Стоп, сколько лет городу? И что тут до этого было? И когда исчезли последние герои? – Барнс аж подобрался весь, чувствуя, что вот сейчас что-то прояснится. – Ведь книга-то одна, и если ее надо сжечь, то она еще и одноразовая.

Ангус заходил по кабинету, водя пальцем по стеллажам, доставая книгу за книгой, листал и отбрасывал за ненадобностью. И снова начинал искать. Он говорил сам с собой, о чём-то спорил, но тут ударил сам себя по лбу и вытащил тубус с картами, в разы больше того, что дал им с собой, когда они только отправились на поиски артефактов.

– Городу немного, – заговорил маг, смёл со стола всё что там было и развернул одну из карт. – Раньше столица располагалась далеко на севере, а здесь, – он ткнул пальцем, – был храм, старый храм, никто толком не знает, кому там поклонялись. Так как в его стенах расположены были святилища всем двенадцати богам, стояли их статуи, обращённые в центр.

– А название есть у этого храма? – Брок взглянул на карту.

– Д-да, есть… Храм путей…

– Значит, мы можем пока не издеваться над книгой, а сходить покопаться под одним храмом в поисках другого, где, может быть, есть средство перемещения в наш мир, – Барнс рассуждал вслух. – Раз без книги кто-то выбирался из этого мира, то этот путь должен был остаться. Нам нужно просто его найти. А вот если не найдем, будем жечь. Как вам план?

Повисла нехорошая пауза. Ангус сглотнул и осел в кресло.

– В том то и дело, никто не скажет тебе где он, – расстроено махнул он рукой. – Снесли, сравняли с лицом земли все храмы, когда боги от нас ушли, перестраивать начали. Храм путей снесли самым последним, и на нём столицу и выстроили, никто не знает, под каким он домом или храмом.

– А если карту того времени и современную сравнить? – предложил Брок.

У него-то как раз не было проблемы в том, чтобы спалить к чертям эту книгу, и думать о том, что они здесь всё-таки застряли навсегда, тоже не хотелось.

– Тогда всё схематично нарисовано было.

– Отлично, где храм, мы не знаем, – подытожил Барнс.

Ему было немного страшно жечь книгу, потому что, если такой больше не будет, а ее не будет, в этом он был уверен, а дорогу домой они так и не найдут, то тогда они точно застряли. Храм путей, ушедшие боги, как же далек был Барнс от всего этого.

– Давайте жечь, – обреченно сказал Барнс, потому что столица была огромная по местным меркам, а они не могли перекопать даже квартал. Им просто никто не позволит. – Хуже мы уже не сделаем.

Притянув Барнса к себе, Брок сжал его в объятиях, заглянул в глаза. Он понимал тревогу супруга, сам не желая терять последнюю надежду на возвращение домой, но и оставить всё как есть тоже не мог, не тот у него характер, да и от привычки барахтаться до последнего не так просто избавиться. А потому он сжал подбородок Барнса пальцами, ласково коснулся губ поцелуем, стараясь успокоить, подарить хотя бы немного уверенности, что они справятся, выдюжат в любом случае.

– Детка, что бы не случилось, мы же вместе и вместе останемся, даже если не получится обратно пробиться. Знай, что я люблю тебя больше жизни.

– Говоришь так, как прощаешься, – буркнул Барнс. – Все, берем книгу, кидаем в камин и ждем, что будет. Заебало пиздострадать. А ты, – обратился он к Ангусу, – позволишь мне это сделать.

Ангус только кивнул, но не стал кидать книгу в камин, а просто поджег ее, словно не он минуту назад больше всех сокрушался, как так можно – жечь реликвию. Книга вспыхнула, словно была пропитана бензином, заполыхала ярко-алым, без примеси какого-либо другого цвета, огнем. И горела очень быстро, поднимая вихрь пепла, который все крепчал и крепчал, разметав вокруг все, что плохо стояло.

– К стенам! – велел Брок, оттесняя Барнса к стеллажам.

Когда отгорела последняя страничка, обернулась, вспыхнув красными искрами, пеплом, смерч взревел драконом, ударил в потолок, выровнялся серой плотной пеленой и понёсся в коридор, вышибая дверь за дверью.

– За ним! Ходу-ходу!

Всей троицей они выскочили из дому и побежали за вихрем, распугивая прохожих. Тот вел их по улицам Верхнего города, как Барнс понял, на Храмовую площадь, где возвышались храмы. Кто-то еще в них даже молился, или наоборот уже, сложно было сказать, но люди все еще верили, что боги вернутся.

Вихрь все летел вперед, пока они не оказались на площади, и сразу же ринулся ворвался в один из храмов, массивным исполином возвышавшимся над остальными. Он вышиб тяжелые двери, окованные золотом, влетел внутрь.

Барнс бы осмотрелся, если бы у него была такая возможность, но он бежал за вихрем, его просто не интересовали местные достопримечательности. Он только обернулся назад и увидел, что за ними собирается толпа народу, которому тоже охота посмотреть, что же такое творится.

Серый столб всё рос, ширился, набираясь мощи, слизывая плиточное панно со стен, пола, вгрызаясь в землю. Он страшно ревел, дробил землю под собой, снимая пласт за пластом.

Брок не понимал, что происходит. Он так и застыл в дверях разрушаемого прямо на глазах храма, недоумённо пялясь на разгулявшуюся стихию. Было в вихре что-то и от воды, отчётливо пахло озоном, тут и там вспыхивали, разлетаясь, мелкие искры. Он ревел, всё глубже уходя под землю, открывая за собой почти полностью стёртые ступени вниз.

Постепенно вихрь истаивал, и каменную плиту под лестницей точила уже вода, вытачивая идеальный круг. Кусок камня выпал вниз с жутким грохотом, разбиваясь еще ниже. Из-под земли донесся жуткий скрежет, грохот, словно двигалась сама земля, и все стихло.

Барнс посмотрел на храм, оценил степень разрушительности магии, а что это была магия, он был уверен, и первым решил ступить на ступеньки, чтобы спуститься вниз. В нос ударил запах многовековой пыли, он аж чихнул, потер нос и пошел вниз.

– Я на разведку, – бросил Барнс, скрываясь внизу.

– Факел, блядь, возьми! Там темень! – крикнул ему вслед Брок, но ответа не последовало.

Выматерившись, Брок и сам вспомнил, что сумку-то он не догадался прихватить, не о том мысли были, когда книга превратилась в вихрь, они все трое ломанулись следом, особо не разбирая дороги. Сейчас только и осталось – вглядываться в темноту и ждать, не откусит ли там кто Барнсу голову.

– Ангус, делай светляк и спускаемся.

Тут же наколдовав светящуюся сферу, Ангус пустил ее перед собой, и она поплыла, освещая им путь. Каменные стены коридора были когда-то искусно расписаны, но сейчас от фресок практически ничего не осталось. Барнс ушел вперед не очень далеко, а когда увидел свет, то вообще остановился.

– Тут темно и нет никого, – сообщил он, повернувшись к источнику света. – Я уверен, что там никого нет, но есть дыра, куда нам надо спуститься. Запрятано так, что кто-то явно не хотел, чтобы до этого добрались.

Сейчас, спускаясь, Барнс боялся больше всего на свете, что там, в конце этого короткого пути, ничего не будет. Просто заброшенные, спрятанные руины и никакого возвращения домой. Как только сфера подплыла к нему достаточно близко, он пошел вперед и легко сиганул в дыру в полу.

– Тут метра два, не больше, – сообщил он, – но я готов поймать вас обоих.

– Ангуса лови, Детка, – хмыкнул Брок, спрыгивая вниз. – Смешная высота.

Пока маг не спустился вместо со светляком, вокруг царила непроглядная темнота, как в той драконьей пещере. Тяжёлый затхлый воздух был недвижим, Брок слышал где-то в глубине мерное гудение, но ни ветерка вокруг.

Барнс ловко поймал мага и поставил его на пол. Сфера, спустившаяся к ним, осветила просторный коридор с низким потолком, никаких росписей, ни держателей для факелов, вообще ничего. Просто коридор, который метров через двадцать заканчивался темным провалом.

Оставив свет Броку и Ангусу, Барнс пошел вперед. Света из-за спины ему хватало, чтобы отлично видеть даже в мельтешении теней. Он подошел к границе, на которой заканчивался коридор и смело, а скорее безрассудно, ступил в зал, как ему показалось.

Внезапно вспыхнули десятки факелов и жаровня по центру, наполняя помещение игрой света и тени. Оглядевшись, Барнс понял, что тут тот же минимализм, что и в коридоре, никаких украшений, символики и прочего. Каменные стены, каменный алтарь, на котором стояла полыхающая жаровня и гудящий зев портала у дальней стены.

– Похоже, мы пришли, – заключил Барнс, не ожидавший, что они найдут выход так просто. – Только туда ли он ведет?

– Это невозможно проверить, не ступив в портал, – сказал Ангус. – Простите, я не знаю, куда он ведет.

– Ну что, Брок, пошли домой? – улыбнулся Барнс. – Мы же здесь все закончили?

– Всё, Детка, – отозвался Брок.

Сейчас в очередной раз должна решиться их судьба. Куда их выкинет? Домой? Или в очередной мир, где просто необходимо решить очень важные мировые проблемы, выиграть войну, посадить короля на трон, совершить то, что другим не под силу?

Взяв Барнса за руку, Брок переплёл свои пальцы с его, сжал покрепче, чтобы не растащило, чтобы чувствовать, как частит пульс самого любимого и необходимого человека на свете. Чтобы там ни было за зевом портала – они будут вместе.

– Да, домой.

– Точно не хотите остаться? – вздохнул Ангус, уже зная ответ. – Ладно, идите. Благодарить не нужно.

– Но все равно спасибо, – рассмеялся Барнс. – Ну все, пошли.

Барнс создал свою водяную сферу, боясь сломать еще и этот портал, который, скорее всего, был единственным в другой мир.

Они не оглядываясь шагнули в портал одновременно, держась за руки, но внутри кружило, дергало и все же растащило друг от друга. Барнс пытался звать, но в черноте ничего не было, не было ничьего присутствия, он даже себя ощущал с трудом, пока не понял, что лежит на чем-то очень удобном, ему тепло, но странный писк бьет по ушам, отдаваясь в виски.

Барнс открыл глаза и увидел белый потолок, почти родной, знакомый, такие могли быть только в их мире, и повернулся, осмотреться.

Заголосили приборы, ощутив изменения в состоянии пациента, рядом что-то с грохотом упало, покатилось по полу.

– Баки! – воскликнул Стив, тут же оказался рядом с койкой, как-то дёргано погладил по плечу. – Господи, Баки!

– Стив? – удивился Барнс, потому что вот кого-кого, а Стива он не ожидал.

На самом деле он вообще ничего не ожидал, но был уверен, что они вернутся в их мир вдвоем, и сейчас, когда на него так обеспокоенно смотрел лучший друг, Барнс понял, что что-то пошло не так. Нужно было найти Брока, ведь он обещал, что как только они появятся здесь, он скажет ему, что любит. Что все по-настоящему. Но поняв, что он в больнице, Барнс чуть не разрыдался от горя, понимая, что это был всего лишь сон, бред, иллюзия. Последнее, что подтвердило бы, что два с лишним месяца их жизни были реальны, это ожог-татуировка на запястье, но ее тоже не было.

– Стив, что происходит? – сглотнув, спросил Барнс. – И где… Рамлоу?

– Рамлоу? – недопонял Стив, глянул на Барнса. – В соседней палате. Бак, Баки, как ты? Давай я врачей позову? Боже, дружище, я так волновался. Две недели в коме…

Он подскочил с места, проигнорировав кнопку вызова медсестры, высунулся в коридор, крикнул там кого-то и вернулся обратно.

– Баки… – улыбнулся так, словно уже и не верил, что его друг очнётся.

– Стиви, дружище, – Барнс не стал дожидаться, пока придет кто-нибудь из медиков, сам содрал с себя датчики и сел в кровати, собираясь вставать. – Сначала я кое-что сделаю, а потом все остальное, хорошо?

Ступив на пол босыми ногами, Барнс отодвинул Стива с дороги и пошел в соседнюю палату. Он должен был убедиться прямо сейчас, что с Броком все в порядке, что все, что между ними было, это не злая игра травмированного мозга, не иллюзия. Он обещал, и он выполнит обещание.

– Бак, ты куда? Погоди? – остановил его Стив, сжал плечо.

– Я должен увидеть Рамлоу, – Барнс упрямо шел вперед, хотя Стив и пытался его остановить. – Я должен ему кое-что сказать. Это важно, Стив, очень важно.

– Ты хоть прикройся, – покачал головой тот, взглядом указывая на больничную робу. – Там жена у его постели сидит. Неприлично.

– Жена? – не понял, о чем идет речь, Барнс. – Как жена?

Сглотнув стоящий в горле ком, Барнс тяжело опустился на пол, словно его паралич разбил. У Брока есть жена, а он об этом никогда не говорил. Ничего не говорил там, в другом мире, во влажных мечтах Баки Барнса о красивом знойном мужике. Теперь признаваться в любви не имело смысла, как Барнс и думал, Брок по дамочкам. Нечего греть голову человека своими чувствами, если он на них никогда не ответит.

– Отвези меня домой, – тихо попросил Барнс, понимая, что лучше он не увидит Брока вообще, особенно сейчас, не скажет ему ничего, вообще никому ничего не скажет, и будет дальше жить, как жил, наслаждаясь воспоминаниями о собственной иллюзии. Хоть и во сне, Брок у него был, теперь нужно было двигаться дальше.

Стив присел рядом, заглянул ему в глаза.

– Бак, никто не знал о жене, её имя не фигурирует в досье, только “Страйк” был в курсе, Роллинз ей позвонил, когда вас на борт джета подняли, – нахмурившись, сказал он, хлопнул по плечу и тут же притянул к себе, обнял, как в старые добрые времена. – Как я волновался… может, всё же покажешься доктору? Две недели – это очень много.

– Тогда давай я переоденусь, у меня же есть, во что? – уточнил Барнс. – И я зайду, посмотрю на эту жену, хорошо?

– Конечно, Бак, – Стив поднял его на руки, снова прижал к себе и усадил на больничную койку. – Сейчас позову врача, тебя осмотрят, а я пока спущусь до машины за твоими вещами и Марии позвоню. Она тоже волновалась. И, Бак, – улыбка исчезла с его лица. – Не делай так больше.

Стоило Стиву только выйти из палаты, как её наводнили врачи, они спрашивали Барнса о самочувствии, измеряли температуру, давление, брали анализы, уговаривали наперебой ещё немного полежать в стационаре, провериться.

Барнс отвечал односложно, только когда спрашивали напрямую у него, стоически вынес осмотр, которые просто ненавидел, почти не замечая ничего вокруг. Он пытался свыкнуться с мыслью, что все это был просто сон, бред, фантазия, назови как угодно, но оно не было реальным. Брок в его объятиях не был реальным.

Нужно было принять то, что его мозг поиграл с ним, а пробуждение растоптало все мечты, надежды и чаяния. Наверное, не будь у Брока жены, Барнс бы признался, даже готов был услышать отказ, но к тому, что даже слова не сможет сказать, готов не был.

Когда Стив вернулся с его вещами, Барнс уже прогнал всех врачей, дав им то, что они хотят, и лежал в кровати, свернувшись в клубок и обнимая подушку, и думал о том, что не стал бы отбирать Брока у жены, даже если бы у него был призрачный шанс на взаимность, потому что это было неправильно. Это не просто девушку увести, это разрушить семью. Тем более, вдруг его жена беременна.

– Пойдём, Бак, Рамлоу в соседней палате.

Стив открыл двери, пропуская друга вперёд, улыбнулся кому-то из медсестёр. Палата Брока оказалась открыта.

– Боже, Рамлоу, ты дебил! – громкий женский голос было слышно даже здесь. – Баран! Козёл! Олень!

– Понял, – хрипло рассмеялся Брок. – Я парнокопытное, Тер, но я твоё парнокопытное и ты меня любишь.

– Люблю! Потому и сижу с тобой тут днями и ночами. Идиот, мудак… – уже не так уверенно закончила она, забралась к нему на больничную койку и улеглась на плечо, оказавшись спиной к двери. – Не пугай меня так больше. И, сука, впиши меня наконец в свой полис! Чтобы я не от Джека узнавала, что ты на очередной мине подорвался!

– И я рад тебя видеть, малышка.

Барнс встал рядом с дверью, облокотившись спиной на стену, послушал веселое щебетание, похоже, действительно жены, взял себя в руки и пошел.

– Рамлоу? – позвал он, глядя больше на женщину, которая лежала рядом с Броком, и от этого зрелища сами собой на глаза наворачивались злые слезы. – Ты как, в норме?

На большее его сейчас точно не хватало, нужно было поскорее уйти, убежать, чтобы не видеть этого простого человеческого счастья вдвоем, счастья, которое для него попросту недоступно. Похоже, в целом мире для него был только Стив. Вечный друг, но этой историей не поделишься даже с ним.

В голове мутилось, Брок слышал голос Барнса, улавливал там что-то неправильное, в корне неверное, но быстро подняться неполучалось, хорошо хоть Тереза подскочила, помогла сесть нормально.

– Живой… я живой, золотце, – улыбнулся он, хоть и болела грудина, выбитое из сустава плечо и зрение отказывалось нормально фокусироваться, показывая вместе Барнса размытое пятно. – А ты… ты как?

– У вас ещё есть вопросы? – нахмурилась Тереза и встала напротив койки, сложив руки на груди. – Он только пришёл в себя.

– Тер, это… – начал Брок, но закашлялся.

– Да мне всё равно, кто это! – отрезала она.

– Да, конечно, – кивнул Барнс, находясь в полной прострации, – я как-нибудь потом загляну, выздоравливай.

И не слушая ничего больше, вышел из палаты и, взяв за руку Стива, потащил его прочь из больницы. У Брока была жена, и с этим нельзя было ничего поделать. Что ж, придется и дальше молча любить и присматривать за Броком, вот только как успокоиться, как сделать время в другом мире обычным сном, который можно было просто выкинуть из головы, не перебирать их вдвоем, их близость друг к другу, крышесносный секс, от которого даже здания тряслись. Там они были словно сделанны друг для друга, подогнаны, как совпадающие кусочки пазла. А здесь… Если бы это вернуло его в его сон, Барнс бы еще раз уебался головой обо что-нибудь, только бы вернуться в свою, только для него, реальность.

– Поехали домой, Стив, – еще раз попросил Барнс.

Брок приходил в себя на удивление быстро. Даже врачи переглядывались и списывали чудесное восстановление на его собственное феноменальное желание покинуть стены их больницы. Лежать уже было невмоготу. Брок то и дело хватался за телефон, но вспоминал, что номера Барнса у него нет, не Кэпу же звонить. На душе было муторно и непонятно, да и мысли в голове бродили одна хуже другой, поднимая в груди непонятную серую муть. За ту неделю, что он валялся в больнице, Барнс так и не появился, хотя к тренировкам, спасибо Роллинзу, приступил чуть ли не на следующий день после выписки.

Потерев занывшую грудь, Брок сглотнул горечь. Неужто пригрезилось? Приснилось от и до… их признания, прикосновения, ночи полные страсти и такой любви… какой не бывает по-настоящему. Хотелось выть, сигануть из больничного окна, вернуться обратно в тот сон или что это было? Издевательство изведшегося без взаимности мозга? Это же надо было такое придумать…

Выписали его лишь на семнадцатый день и после клятвенного обещания даже не приближаться к работе, но Брок в этот же день поехал на базу. Он должен был убедиться.

Все то время, пока Брок лежал в больнице, Барнс заглушал боль как мог, но ничего не помогало. Ни усиленные тренировки, ни хождение по клубам, ни Стив, который видел, что с его другом что-то не так, но старался не лезть.

Когда он узнал про жену, в нем что-то умерло, оборвалось, оставив после себя гноящийся рубец, который медленно отравлял Барнса. Он с ужасом ждал того момента, когда Брок вернется на службу, потому что им придется пересекаться, и как с ним быть теперь, когда воспоминания подкидывали картины одна жарче другой?

Как бы то ни было, но Барнсу нужно было жить дальше, забыть, что они с Броком… Забыть, что ему привиделись идеальные отношения с мужиком, которого он страстно любит, чтобы можно было просто иногда на него смотреть. Просто смотреть.

Барнса Брок нашёл не сразу, словно тот прятался от него, или это он настолько привык за те несколько месяцев сказочного блуждания по другому миру, на поверку оказавшегося двухнедельной комой и неслабым таким сотрясом, что супруг всегда рядом, в поле зрения, с возможностью обнять, потискать, вылизать вкусные губы. А тут “стандартная рабочая обстановка”. И выловить Барнса получилось только около лифтов.

– Привет, золотце, – улыбнулся Брок, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься с поцелуями. – Вижу, ты уже в бой рвёшься?

– Тебе от меня что-то нужно, Рамлоу? – постаравшись быть как можно отстраненнее, спросил Барнс. Брок всегда называл его хрен знает как, поэтому на “золотце” он даже внимания не обратил.

– Да нет, – в груди резануло болью. – Поздороваться подошёл.

Всё-таки это был сон.

Сознание, будто бы издеваясь, тут же подсунуло несколько воспоминаний о тех днях, о мире, который они так спешили покинуть, а может, стоило остаться? Пусть посмертие, но именно такое, как он всегда и хотел, без развороченного острыми крючьями сердца.

– Ну бывай, принцесса.

Брок шёл, тяжело ступая, гонимый только одной мыслью – уйти, скрыться и дать выход эмоциям, чтобы не убить сейчас никого, не наорать почём зря. План на такой исход он подготовил ещё в больнице, очень кстати пришлось заявление об уходе, написанное уже почти год как. Там не хватало только его подписи – и можно нести Фьюри. Так правильнее, так лучше. Он обещал своему мужу, что уволится из Щита, а обещания надо исполнять.

========== 21 ==========

Барнс понял, что не сможет работать с Броком, не сможет вообще просто так быть рядом, помня то, чего не было для него, помня их, которых никогда не было, их, которые привиделись в коме. Барнс помнил, как Брок говорил о маленьком домике в канадской глуши, и решил взять отпуск месяца на два и уехать. Узнать, что такого хотел для них Брок из его фантазии.

Снять маленький домик в озерной глуши было не сложно. Приехав и оставшись один, Барнс повалился на кровать и заорал, уткнувшись в подушку. Было слишком больно потерять того, кого никогда не было, и только здесь, в одиночестве? он мог себе позволить эмоции, те, что действительно обуревали его, а не наигранное веселье со Стивом, не сосредоточенная холодность с Рамлоу, тем, который Броком для него не стал и не станет никогда.

Барнс ненавидел глушь, он был исключительно городским жителем, но сейчас тотальное одиночество помогало, можно было быть собой, плевать на всех, можно было быть, а не пытаться выжить.

Спустя два месяца, когда его отпуск подходил к концу, Барнс решил, что признается Броку, и будь что будет, потому что носить это все в себе было невыносимо. Скажет – и исчезнет из его жизни. Или не скажет, зачем его признание счастливо женившемуся человеку? Незачем.

Барнс много думал о том, что ему привиделось, ласкал эти выдуманные воспоминания, дрочил на светлый образ, выл в подушку и не спал ночами, только мутная дрема на пару часов.

Уезжая, Барнс не знал, помогло ли ему это место или нет. Но определенно ему стало немного легче. Он так и не понял, чем такая жизнь привлекла Брока, но теперь было даже не спросить, потому что дружить он не сможет.

Появившись в зале Страйка после двухмесячного отсутствия, Барнс сразу же принялся искать Брока, но его не было. Был только хмурый Роллинз, гавкающий на основной состав Страйка, словно имел на это полное право. И Барнса это насторожило. Он не чувствовал, что Брок вообще здесь, потому что все вокруг ощущалось знакомо, но неправильно.

“Стиви, где Рамлоу?” – написал сообщение Барнс.

Он только сейчас понял, что пока он прохлаждался и занимался рефлексией, Брока могли ранить, да просто убить, и он бы об этом не узнал. Не защитил, думая только о себе.

“Уволился он. На пенсию ушёл, по крайней мере так в заявлении написано было))” – пришёл почти мгновенный ответ.

“Как уволился?” – не понял Барнс присаживаясь на первую поверхность, которая оказалась под задницей. – “Как на пенсию? И где теперь его искать?”

Барнса внутренне тряхнуло. У Брока было давно написанное заявление, и он хотел уйти, если… То, что Брок ушел, не укладывалось в голове. Барнс даже дышать перестал, ожидая ответа от Стива.

“Бак, я не знаю. У ребят его спроси, они даже массово выходной брали, провожая его. Он из больницы выписался и в тот же день отдал заявление. Это всё, что я знаю”.

– Куда уехал Рамлоу!? – громко спросил у обитателей зала Барнс, переводя взгляд с одного страйковца на другого.

Бойцы переглянулись.

– Да никуда он не уезжал, – пожал плечами Роллинз, взявший на себя роль парламентёра.

– А с хера ли он уволился тогда? – продолжил вопрошать Барнс, чувствуя, что что-то упускает, что-то важное.

– Сказал, что обещал уволиться, да и старость, – Роллинз растянул губы в улыбке, как бы говоря, что знает он эту старость и всё прекрасно понимает.

– Кому обещал, жене? – решил уточнить Барнс, чтобы быть полностью уверенным. Его трясло, словно сейчас решалось, будет он жить или нет.

Бойцы подобрались ближе, прислушиваясь к разговору.

– Жене? Ты о Терезе, что ли? – изумился Роллинз. – Они росли в одном детском доме. Когда командир попал в больницу, Тер согласилась побыть “женой”, нас никого не пускали, а у Кэпа не допросишься новостей. Да и кто, кроме сестры, пусть и названной, проследит, всё ли там то колят?

– У Брока нет жены? – растерянно-облегченно переспросил Барнс, теперь понимая, что он ошибся.

Это ему Брок обещал уйти из ЩИТа, это он назвал его тогда золотцем и принцессой, потому что любит, потому что ждал, что Барнс ему ответит. Это он, Барнс, не выполнил свое обещание, не сказал, что любит, как обычно, решив, что у Брока есть женщина.

– Давай его адрес, – потребовал он, еще не дождавшись ответа на первый вопрос.

Продиктовав адрес, Роллинз с подозрением глянул на Барнса, но комментировать ничего не стал.

***

Кто же знал, что начинать новую жизнь в пятьдесят лет окажется настолько сложно? Брок честно продал, как и обещал, свою квартиру, хотя и не особо понимал, для кого теперь стараться, выкупил неплохой таунхаус, сам же навёл в нём красоту, заказал огромную ванну, большую кровать. Всё равно нужно было куда-то деть энергию, чтобы не спиться к хренам через неделю, прекратить копаться в себе и, что хуже всего, перестать вспоминать, перебирать моменты их близости, выискивать там что-то, хоть какой-то намёк.

Он снова толком не мог спать, слонялся по новому дому, в каждой тени видя Барнса, пока не выкупил небольшой, почти разорившийся автосервис. Всё хоть какое-то занятие.

Легче не становилось, проще тоже. Скажи сейчас хоть кто-нибудь, что время лечит – плюнул бы шутнику в лицо и потом добавил ботинками под рёбра. Не лечит. Нихуя не лечит: ни время, ни алкоголь, ни попытка переключиться. Не переключает… сколько бы он ни впахивал, всё равно, стоило отвлечься, задуматься – и подсознание отвешивало хук справа, подсовывая самое пронзительное.

Брок работал, приходил домой, жрал что-то из полуфабрикатов, пил таблетки горстями и проваливался в мутное подобие сна, где бежал вперёд, сшибая ноги в кровь, тянулся к кому-то, ускользающему, стоило только разглядеть в серой дымке спину. Иногда приезжал Роллинз, качал головой, напоминал о нужности покупки телефона, они жрали барбекю, травили дежурные байки и расходились.

В какой-то момент Брок чётко осознал – это не жизнь, а медленное умирание.

Барнс ехал и пытался не думать о том, как они встретятся, потому что боялся, что Брок его прогонит. И будет прав, ведь это он сам разрушил то, что между ними успело появиться в том мире. Это он не выполнил обещания, не сказал, что любит, не пытался добиться его любой ценой, а просто взял и отпустил, даже не попытавшись что-то сделать, как-то изменить происходящее. Это именно он сбежал в канадские леса, подальше от всех, чтобы попытаться забыть, хотя понимал, что это невозможно, потому что одному можно было только выть в подушку, кричать от безысходности и мучиться, пытаясь уснуть.

Ангус говорил, что они связаны, и только сейчас Барнс отчетливо понял, насколько.

Подъехав к нужному дому, Барнс кое-как припарковался и, выскочив из машины, подбежал к двери и начал в нее стучать, словно за ним гналась толпа зомби. Но никто ему не открыл ни через пять минут, ни через десять. Хозяина, похоже, просто не было дома.

Барнс устроился на крыльце и принялся ждать Брока. Он был готов прождать его так не один день, если понадобится, чтобы дождаться и сказать, даже если уже не будет нужен.

Сам не зная почему, Брок сегодня закрылся пораньше, отпустил единственного работника, отмахнулся от предложения сходить в бар и пропустить по стаканчику. Хотелось домой, страшно хотелось, хотя обычно Брок засиживался допоздна, а то и вовсе ночевал в конторке, кое-как устроившись на старом скрипучем диване, а сегодня весь день его тянуло вернуться.

– Давай, Мик, до послезавтра, отдохните с Луис, пока погода не испортилась. Свози жену на побережье.

– Обязательно, шеф, вы бы тоже отдохнули.

– Посмотрим. Отдыхай, – усмехнулся Брок. Не было у него выходных и не нужны они ему были совершенно.

До дому Брок всегда добирался пешком, два квартала – не расстояние для хорошо обученного бойца, а для того, кто обучает бойцов, любое расстояние ерунда.

А вот незнакомая машина перед домом насторожила. Брок остановился в тридцати метрах, закурил, разглядывая чёрный полированный зад полноприводного монстра. Такого могло принести только из его прошлой жизни, а Брок сам не знал, хочет ли он кого-то оттуда видеть.

– Барнс?

Это было нечестно. Только не он.

– Брок! – Барнс одним плавным движением поднялся с крыльца, и вот он уже стоит близко-близко, сжав в своих ладонях руки Брока. – Я люблю тебя.

Брок открыл было рот, но так ничего сказать не смог. Складывалось ощущение, что либо его кирпичом приголубило, пока он шёл себе домой, и опять утянуло в другое измерение, потому как Барнс ну никак не мог сказать ему такого, либо это чей-то прикол, жестокая шутка, розыгрыш, карточный долг Старку, вот у кого бы фантазии хватило.

– Неожиданно, – просипел Брок.

– Прости, – зашептал Барнс, обхватил ладонями его лицо и принялся коротко целовать, перемежая поцелуи словами. – Прости меня. Я должен был сразу сказать тебе, ведь я обещал. А мне сказали, что та женщина твоя жена, и я не смог. Я думал, мне все это приснилось, все-все. Брок, скажи, что это был не сон, или прогони, но я всё равно буду рядом, я не отпущу тебя просто так.

Внутри все плавилось, горело, с каждым словом, с каждым поцелуем Брок становился все ближе и роднее, и Барнс не мог понять, как смог прожить без него целых два с половиной месяца, как вообще смог остаться один.

В груди стало тесно от эмоций. Так хотелось поверить, снова почувствовать то единение, что царило между ними, отпустить все неясные тревоги. От первого прикосновения губ Барнса Брока повело, кинуло в жар, словно кипятком окатили, запуская всё то, что, как он считал, омертвело, сломалось уже навсегда.

– Мудак ты, Детка, и я мудак, мы с тобой мудаки вдвойне, – не в силах сдержать эмоций, оскалился он, но тут же сдулся, прижался к Барнсу сильнее. – Господи, пусть я сдох где-нибудь по дороге и это мне снова видится, – прохрипел Брок в губы Барнса. – Детка, я люблю тебя, больше жизни люблю.