Текст книги "Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Барнсу казалось, что он понимает Раду в страхе обретения новой жизни, когда все новое, непонятное, и ты не знаешь правил, у тебя никого нет, кто бы сказал, как надо, как правильно.

– Но если хочешь, иди. А я попытаюсь разобраться с той хуйней, которую мы натворили, – жестче, чем хотел, сказал Барнс, но не дал Броку ни слова сказать, обнял его лицо ладонями, провел большим пальцем живой руки по губам. – Сладкий, сегодня ничего не решит. Не злись.

И нежно коснулся губами губ.

– Но не прямо сейчас же, ты на время смотрел? – он постучал пальцем по циферблату. – Я же не говорил, что бросим её здесь и пусть сама думает что и как. – Брок отстранился. – За один день, сколько не рвись сознание не изменится. Дай перекурить ей, давай отдохнём сами и уже завтра утром будем разговаривать, пусть она проснётся не дома. Я не изверг и не идиот бросать её так.

Спорить не хотелось, не сейчас, не на эту тему и уж точно не с Барнсом.

Попрощавшись с Радой и пожелав ей доброй ночи, Брок спустился к мадам Кролл, заплатил ей вперёд сразу за две недели, не забыв напомнить про кормёжку для Рады и детей, и вышел на улицу. Сколько прошло времени с тех пор, как они попали в этот мир, и он выкурил свою последнюю сигарету, а привычку хлопать по карманам в поисках пачки так изжить и не получилось. Он, конечно, потряс молодчиков Ангуса, так как не раз и не два улавливал от них знакомый табачный запах, но к курению трубки так и не смог пристраститься, слишком она ему была неудобна.

Ночная столица жила своей жизнью. Тут и там ярко сияли магические светильники, прохожие спешили по своим делам, и никто не знал, что они видели чуть ли не последнего дракона, растопили сердце русалки, наполнив Озёрный край весенним теплом, разнесли половину стеклянного леса, ушли живыми от некроманта, так ещё и получили то, что хотели. Что сегодня изменилась жизнь, и хотелось верить что в лучшую сторону, как минимум для пятерых человек.

Барнс успокоился, поняв, что Брок не собирается бросать Раду, и спокойно оставил ее до завтра на попечение мадам Кролл.

Как только они с Броком вернулись в дом Ангуса, тот, похоже ждавший их, тут же вышел к ним, слегка растрепанный, в мантии, словно куда-то ходил. Глаза его сверкали гневом.

– Вы оставили меня одного! – возмущенно сказал он. – Оставили и куда-то пропали, я не мог вас даже дозваться. Брок, ты не взял средство связи? Ладно, не важно. Я не могу открыть книги, не могу их прочесть, и не смог пока что понять, что с ними делать. Объясните мне, почему я занимаюсь этим один?

Это было странно, потому что обычно Ангус предпочитал работать в одиночестве, не замечая никого вокруг. Похоже, тут он совсем ничего не мог придумать.

– Подожди, не злись, – попросил Барнс. – Давай пойдем и посмотрим, что там с книгами. Брок, посмотрим?

– Да, посмотрите, и забери свою пикси, она не дает мне работать, – Барнс понял, что разозлился Ангус не на то, что не мог прочесть книги, а то, что он не может взяться за одну из них, потому что ее охраняет боевая Ай-Ли.

Брок кашлянул в кулак, чтобы не заржать в голос и совсем уж не испортить отношения с обиженным на всё и всех магом. Не стал напоминать, как тот же Ангус швырнул в него чернильницей и велел проваливать и не стоять над душой единственного умного здесь человека. Хотя они вроде как с Барнсом заходили к нему с утра, точнее, в полдень, и отметились, что уходят скорее всего на день-два, и получили посыл по определённому адресу, а тут смотрите-ка, с мелкой пикси справиться не смог. Хотя Ай-Ли и его малось подзаколебала. Мелкая писклявая девица совершенно не признавала в Броке того, кто имеет на книги право, и, воинственно вереща, старалась побольнее ткнуть в него своим копьём. Брок терпел и к книгам не лез. Не Барнсу же жаловаться на крылатую засранку.

В очередной раз отмахнувшись от Ай-Ли, Брок подхватил книгу огня, отлитую из золота и, кажется, до сих пор не остывшую, странички в ней – тонкие, пустые совершенно пластинки, словно бумажные, обугливались по краям, и их уголки осыпались невесомым пеплом от любого прикосновения.

– Смотри, они пустые все.

Барнс забрал все четыре книги и долго их разглядывал, разложив на столе. Ай-Ли сидела у него в волосах, нахохлившись.

– Вот смотрите, – Барнс показал на повторяющийся рапорт узора. – Моя мама вязала, и я помню, что там у нее был только кусок схемы, а получался целый рисунок, если взять и сложить в правильном порядке. Брок, смотри, видишь изгиб, – он указал на то, как идет изгиб узора, где его концы упирались в верхний край ближе к корешку книги, а центральная часть была посередине обложки. И так на всех четырех. – Наверное, если сложить концами друг к другу, получится узор. Ну что, попробуем? Надеюсь, у нас не одна попытка.

– Так, Детка, – сказал Брок, отстраняя его в сторону, забрал книги. – Давай уж лучше я, если ебанёт, то мы хоть поймём, чем, а не будем потом ещё полгода разгребать последствия, раз уж магия на тебе так косо работает.

Последняя книга заняла своё место на столе и… ничего. Совсем ничего, как лежали книгами так и остались лежать. Пожевав губу Брок вопросительно глянул на Ангуса, но тот лишь плечами пожал, так же совершенно не представляя, что делать со всем этим дальше.

– А если так? – Брок сунул руку в бездонную сумку и вытащил оттуда флягу с водой и капнул всего пару капель на льдистую книгу. Узор на ней ожил. Заискрился переливаясь всеми оттенками синего. – Вот как полезно кинишки смотреть по вечерам.

– Хм… – Барнс задумчиво открыл книгу, но в ней так ничего и не появилось, только узор переливался. – Наверное, надо их правильно сложить и… капнуть на них того, от какой стихии они произошли? Так что ли?

Барнс принялся крутить книги так и сяк, подстраивая концы узоров друг к другу. Казалось, узор был одинаковый, но что-то постоянно не сходилось. Он вертел и перекладывал по-всякому книги минут пятнадцать.

– А что, если нужен правильный порядок узора, – размышлял он вслух. – Огонь не соприкасается с водой, а воздух с землей. А если так…

Барнс увлеченно еще раз переложил книги, складывая их квадратом корешками вовнутрь. Наверх положил книгу воздуха, затем справа положил огонь, а слева воду, вниз положил землю. Узор на книгах дрогнул, став словно единым, засиял матово бледным светом и потух.

– Теперь что, надо на них налить воды, кинуть спичку, земли насыпать, а воздух как? Баллона с кислородом у нас нет, – Барнс посмотрел на Брока, уверенный, что тот что-то сейчас придумает. Ангус же, наблюдавший за манипуляциями, молчал, сложив руки на груди и ждал, не мешая. Видимо, проявлял тактичность, потому что сам не смог найти решение, и теперь не мешал искать его гостям.

На последнюю книгу Брок банально дунул.

Полыхнуло так, словно светошумовую под ноги кинули. Инстинкт сработал быстрее мысли. Брок и сам не понял, как оказался на полу, закрывая собой Барнса, о том, что что-то может случиться с Ангусом, он и не думал. Не до того было.

– Ебануло, – хмыкнул он, поднимаясь, поднял супруга, отряхнул его, чмокнул в губы и только тогда обратил внимание на стол.

Книг не было. Точнее, вместо четырёх лежала одна. Старый кожаный переплёт был в нескольких местах истёрт до дыр, в трещинах и подпалинах. От книги так тянуло опасностью, что даже не особенно чувствительный к такому Брок отступил в сторону, задвинул Барнса за спину.

– Магия-хуягия.

– Неожиданно, – хмыкнул вылезший из-за кресла Ангус, – но ожидаемо. Позволите мне первому?..

– На здоровье, – махнул рукой приходящий в себя Барнс, осознавая только, что Брок закрыл его собой. Хотелось сказать, чтобы больше так не делал, но он понимал, что ничего не изменится, они с Броком будут наперегонки прикрывать друг друга от всего и вся, что может быть хоть немного опасным.

Ангус трепетно подхватил обложку за уголок и потянул вверх, книга, как ни странно, поддалась, открылась, являя испещренный символами форзац. Барнсу эта символика показалась странно знакомой, но он не представлял, где мог видеть ее раньше. Ангус открыл первую страницу, и вот тут стало совсем странно. Красивая картина в четверть страницы была заглавной буквой первого слова, написанного вычурно-готическим шрифтом знакомого с детства латинского алфавита.

– Брок… – протянул Барнс, тыкая пальцем в книгу, – тебе это ничего не напоминает?

– Что? – тут же удивился Ангус. – Вы знаете этот язык?

– Латынь, – удивлённо воскликнул Брок. – И от меня есть какая-то польза. Не всё же мне леса громить стеклянные.

– Что? – не понял Ангус, но его, похоже, и не интересовало ничего, кроме Книги Книг.

У мага дрожали руки, он весь как-то трясся, безмолвно открывал-закрывал рот, словно выброшенная на берег рыбина.

– Успокойся, Ангус, – похлопал мага по плечу Барнс. – Брок может прочесть книгу. Я тебя правильно понял, сладкий?

– Могу, но помню я этот язык плохо, назло матери-настоятельнице не учил толком, – Брок почесал подбородок, небрежно подхватил книгу, вырвав у Ангуса из горла какой-то полузадушенный хрип, уселся в кресло и начал читать вслух, водя по строчкам пальцем, от чего они вспыхивали, подсвечивая каждое произнесённое слово золотом. – Приветствие и бла-бла-бла.

Брок пролистал ещё несколько страниц, убеждаясь в первом мнении. Книга Книг этого мира, первоисточник и первопричина, больше всего походила на сборник рецептов с зельями, по крайней мере, те слова, что он понял, вряд ли имели хоть какое-то отношение в тайнам мироздания.

– Тут ещё и страницы нет одной.

– Ты должен научить меня читать на этом языке, – тут же сказал Ангус. – Брок, это невероятно, ты умеешь читать эти символы. Ты обязан научить меня этому языку, хотя бы тому, что знаешь. А дальше я как-нибудь сам додумаюсь. А еще мы должны показать ее коллегии магов. Просто обязаны. Это открытие не только возвысит меня, как мага, но и я смогу занять кресло в коллегии. В совете!

– Нет, – прервал мечты Ангуса Барнс. – Ты никому об этом не скажешь. Вообще никому. Иначе я тебе ноги переломаю.

– Хорошо, сначала мы попробуем сами разгадать тайну книги, – нехотя согласился Ангус.

Барнс задумался. Книга на латыни, в которой записаны какие-то алхимические рецепты их мира, судя по тому, что удалось понять Броку, и что он рассказал им. Вот только как все это может помочь им с возвращением домой, и что за тайну открывает книга, у Барнса идей не было. Потому что свинец в золото им превращать было не нужно, а самогон и тут гнали неплохой.

– Страницы, говоришь, нет… – Барнс забрал книгу у Брока, положил ее на стол и стал смотреть.

Брок действительно пролистал полкниги, только читая названия, и по ним было понятно, что никакой вселенской тайны в этих, с позволения сказать, заклинаниях нет. Барнс тоже листал книгу, обращая внимания на каждую страницу, благо они были пронумерованы. Но как он ни гладил страницы, ни пытался разлепить или проверить, может быть, одна вырвана, но за страницей сто семьдесят три шла сто семьдесят четыре, и ничто не указывало на то, что между ними что-то было.

– А что тут по тексту говорится? – спросил Барнс. – А то, помню, я историю читал, где выпустили трех козлов в каком-то кампусе, что ли, с номерами один, два и четыре. Так когда всех отловили, еще две недели искали третьего. Может тут так же, может ее и не нужно искать?

– Ничего тут полезного, сборник рецептов, сказаний каких-то, – он продолжил листать. – Даже что-то не сильно древнее. Но я в этом всём, как свинья в апельсинах. Тут конкретно про двери и междверье, ковёр чего-то там. Погоди-погоди, – Брок аж на месте подскочил, встретив выражение которое он помнил прекрасно. – Ignis aperit mysterium… огонь откроет тайну… её что, сжечь, что ли, надо?

– Ты уверен? – сощурился Ангус. – Эту книгу нельзя сжигать. Ты понимаешь это?

– Я никогда не учил латынь, но ignis – точно значит огонь, – вставил Барнс, который услышал это от мамы Стива, когда та еще была жива. – Может, надо нагреть страницы? Как с лимонным соком и бумагой. И проступит скрытый текст. Что думаешь?

– Можно попробовать, но давайте уже завтра, – предложил Брок. – С чистой головой встанем и с самого утра подумаем, что с ней делать?

От всего происходящего сегодня ломило виски. Только вчера они закончили с драконом. Брок вообще планировал неделю к этим книгам не приближаться, никак не связываться с магией, просто отдыхать. К тому же сейчас у них на попечении была Рада с детьми. А ну как они выполнят условие, и их затянет обратно? Кто позаботится о несчастной женщине, которой именно они жизнь перевернули с ног на голову?

– А лучше, после обеда, утром у нас в городе дела, – заявил Брок и, захлопнув книгу, сунул её в сумку.

Не то чтобы он не доверял Ангусу, но всё же не доверял. Кто знает, может, кресло в коллегии возьмёт и перевесит всё общечеловеческое в нём.

– Раз вы хотите отдохнуть, то отдыхайте, – снисходительно сказал Ангус, – но оставьте мне книгу. Я могу дать магическую клятву, что она не покинет пределов дома, и никто, кроме меня к ней не прикоснется и не увидит ее. Ну и кроме Анники. Мне интересен язык, я хочу попытаться разгадать его сам.

– Брок, может, оставим? – неуверенно предложил Барнс, потому что Ангус не выглядел злодеем, который побежит получать свое кресло среди магов. Он же не показал никому древние артефакты, а они их ему оставили, кстати говоря.

Брок уже давно перестал верить в людей и, не смотря на странность этого мира, становиться вдруг доверчивым не собирался, но и Ангус отнёсся к ним вполне дружелюбно и не в чем не обманул.

– Поклянись, что книга не покинет этот дом и никто лишний ее не увидит, – попросил Брок, прежде чем достать книгу.

Он уже знал, как звучит настоящая клятва, и что сам мир вокруг откликается, чтобы ее засвидетельствовать.

– Книга не покинет этого дома ни обычным, ни магическим путем, – обычным голосом сказал Ангус, – она будет скрыта от чужих глаз и никто, кроме меня или Анники не притронется к ней, пока вы не разрешите обратного!

Он дёрнул с плеча одежду, открывая грудь и ножом для бумаги выцарапал на груди крест. Громыхнуло, стены дома содрогнулись, притухли магические светильники, и все успокоилось. А крест на груди Ангуса затянулся, но не пропал.

– Достаточно? – спокойно спросил он.

– Да, – кивнул Барнс. – Достаточно. Брок, дай ему книгу, а мы пойдем мыться и наслаждаться друг другом. Если тебе что-то понадобится, дождись утра, хорошо?

В спальне было хорошо: сумрачно, тихо, пахло персиковым маслом, на полу валялась одежда, которую они обронили мимо кресла, постель так и стояла разобранной.

– Почему день как день, а ощущение, будто бы по пустыне на закорках Таузига таскал? Даже жрать не хочу. Детка, давай наслаждаться друг другом сегодня будем исключительно горизонтально? Ты обнимешь меня, я – тебя, и выспимся, как белые люди, – застонал Брок, раскинувшись на постели морской звездой. – Первое, что сделаю, вернувшись, – возьму отпуск, украду тебя у Роджерса и запру в своей квартире на недели две, и чтобы из посторонних только курьеры с доставкой жратвы. Как тебе план, золотце?

– Отличный план, – согласился Барнс, очистил их и одежду чистящим жезлом и забрался в кровать. – Я не так чтобы сильно устал, хочешь минет?

На самом деле Барнс хотел извиниться за утро, понимая, что повел себя глупо, но очень не хотелось признавать себя обидчивым идиотом. Поэтому он просто улегся Броку под бок, положив голову ему на плечо, и принялся гладить живой ладонью по груди, животу, спускаясь ниже и ниже. Провел пальцами несколько раз туда-сюда по блядской дорожке, прежде чем погладить жесткие волоски лобка.

– М-м, Детка, как я могу не хотеть твои сладкие губки? Помирать буду, и все равно на тебя встанет, – протянул Брок, счастливо жмурясь.

Барнс откинул одеяло, обнажая их обоих, оседлал Брока, проводя руками по груди, сжал соски и склонился, чтобы поцеловать. Приласкав губы Брока, он согнулся, принимаясь покрывать поцелуями грудь, стискивать зубами соски, нежа их губами, и принялся спускаться ниже, съезжая Броку на бедра, не спеша переходить к главному.

Ему нравилось вот так вот ласкать Брока, дарить ему наслаждение, медленно-медленно покрывая его тело поцелуями. Это было так невероятно прекрасно – гладить, целовать, чувствовать собой каждую клеточку тела любимого человека, ощущать, как он начинает трепетать от твоих прикосновений.

Застонав, Брок едва удержал себя на месте, чтобы не повалить Барнса на постель, усесться сверху, хотя ещё мгновение назад не мог найти в себе силы даже нормально ответить на поцелуй. Чертов магический Барнс поджигал его кровь на раз, одним своим видом заставляя сходить с ума, про прикосновения и говорить не приходилось.

Кожа горела под ладонями, казалось, она словно из воска, плавится, оголяя нервные окончания. Тяжело надсадно дыша, Брок метался под нежными поглаживаниями, чувствительными укусами, шипел сквозь стиснутые зубы и гладил-гладил-гладил Барнса везде, где только мог дотянуться, с затаённой радостью ощущая ответную дрожь.

– Ш-ш-ш, – Барнс спустился к самому паху, подул на сочащуюся смазкой головку и, положив ладонь Брока себе на затылок, обхватил головку губами, обводя языком шелковистую кожу. Пососал, выпустил и снова пососал.

Барнсу нравилось ласкать Брока, он просто тащился от осознания, что тому хорошо именно с ним, что именно он важен и нужен, может вознести на седьмое небо блаженства. Барнс был готов обкончаться только от того, что Броку хорошо с ним, даже дрочить не надо было, только послушать эти стоны, только чувствовать, как подрагивает тело, как тяжело Брок дышит, как стучит его сердце.

Пальцы сами собой вплелись в длинные пряди Барнса, погладили его по голове, чуть надавливая на затылок, умоляя немного ускориться. Брок висел на грани, цепляясь из последних сил за реальность, стараясь оттянуть конец, не ухнуть сразу и с головой в слепящее ничто, дать себе время насладиться мягкими губами, юрким умелым языком, жаром и теснотой глотки. Он сходил с ума, горел, плавился, стонал, нисколько не сдерживая голоса.

– Блядь, да! – заорал он, не сумев сдержаться, вскинул бёдра, вбиваясь в рот Барнса.

Плотнее сомкнув губы вокруг члена, Барнс сжал горлом головку, заурчав, завибрировал горлом. Вытянул живую руку, погладив Брока по груди, потянулся к его губам, пытаясь провести по ним кончиками пальцев, надеясь, что Брок и так поймет, что ему нужно, и не придется выпускать изо рта его замечательный член.

Обхватив пальцы губами, Брок со стоном вобрал их в рот, пососал, обвёл языком, прикусил подушечки, словно и у него во рту размеренно двигался член любимого мужика, да и ощущалось именно так.

Барнс гладил язык Брока, то прижимая его, то отпуская, чувствуя, как губы обхватывают пальцы, застонал, понимая, что даже этот эрзац столкнет его за грань, и вытащил пальцы, отобрал, чтобы вставить их в Брока, погладив сомкнутые мышцы. Как же он сейчас хотел его! Барнс никогда не предполагал, что можно так кого-то хотеть, так искренне наслаждаться чужим удовольствием, получать кайф уже только от того, что твоему партнеру хорошо.

Из горла вырвался голодный гортанный стон. Брок заметался, сильнее развёл ноги, вскинул бёдра выше, чувствуя приятное растяжение на грани боли, бесстыдно отдаваясь на полную. Но пальцев было до безумия мало. Не совсем понимая, что делает, Брок вывернулся из хватки Барнса, шало глянул на его губы, блестящие от слюны пальцы.

– Хочу! – отчаянно на грани слышимости выдохнул он, перевернулся на живот, подняв задницу повыше. – Блядь, Детка! Трахни меня! Давай! Засади! Ну же!

От голоса Брока, от его слов, смысл которых дошел не сразу, внутри у Барнса разлилось жаркое томление, он подхватил лежащий под кроватью пузырек с маслом, плеснул на ладонь, размазал по члену и приставил головку к входу, тяжело дыша сквозь зубы, чтобы войти плавно, не сорваться.

Барнс проникал медленно, осторожно, поглаживая Брока по пояснице, и замер, оказавшись внутри практически полностью.

– К дьяволу! – рыкнул Брок, начав двигаться.

Бёдра дрожали, грудь ходила ходуном, накачивая лёгкие воздухом. Нутро полыхало. Надо было двигаться, толкаться назад, насаживаясь, чтобы толстый, перевитый крупными венами член правильно скользил внутри, по чувствительным стенкам ануса, бил прямо в простату, либо сдохнуть от недотраха и гипервентиляции. Ждать Брок не мог. Голодное жадное существо внутри него жаждало член Барнса с такой силой, что ему было наплевать, держат ли ноги самого Брока.

Важен был только он, только Джеймс ёбаный Барнс, только его глаза, губы, ладони, его гибкое сильное тело. Никого другого Брок и близко бы не подпустил к себе, не открылся, настолько теряя контроль.

От такого напора было непонятно, кто кого трахает, Барнс даже растерялся в первые секунды, но потом сжал ладонями таз, принимаясь с силой натягивать Брока на свой член. Он что-то говорил, кажется, бессвязное, пошлое и романтичное одновременно, и падал, падал и падал куда-то в глубину, в пучину, из которой невозможно было выбраться, которая затягивала, погребая под собой.

Заставив Брока встать на колени, Барнс подхватил его под грудь, поднимая, прижимая к себе спиной, продолжая беспорядочно вбиваться, забыв обо всем на свете, кроме Брока. Не было ничего важнее него, и его удовольствия.

Брок завыл, долго, протяжно, почти жалобно. Все ощущения обострились до предела, его будто бы всего с ног до головы опустили в кипяток и тут же выкинули на снег. Всё тело конвульсивно сжималось, пульсировало в такт бешеному биению сердца. Яркая вспышка ослепила, выжала последние крупицы сознания и уронила в темноту.

Барнс не выдержал, прикусил Броку плечо, странно захныкав от переживаемого оргазма. Он чувствовал себя таким беззащитным перед Броком, готовый позволить ему все, что тот захочет, и это было такое странное, но почему-то очень приятное чувство, словно именно так и должно было быть всегда.

Тяжело повалив их на кровать, Барнс чувствовал волны дрожи, проходящие по телу, и прижимал к себе Брока сильнее и сильнее, так, что почти хрустнули ребра, что стало тяжело дышать.

– Сладкий… – протянул Барнс, убирая со вспотевшего лба Брока челку, гладя живой ладонью по голове, по плечу, по груди. Касаясь нежно-нежно, трепетно, едва-едва. – Люблю тебя.

========== 20 ==========

За три последних дня беготни по верхнему городу Брок готов был устроить геноцид, хорошо хоть детей удалось сплавить мадам Кролл, и они вдвоём с Радой смотрели дома, договаривались о покупке, заполняли все бумаги (и тут развели бюрократию), выгребали из купленного дома оставшиеся от хозяина вещи, нанимали магов для мгновенного ремонта, хотя та же Рада утверждала, что они с детьми потом и сами управиться могут, бегали по магазинам, лавкам, мастерским.

– Пошел вон! – рявкнул Брок на очередного ухажера с веником каких-то ромашек, отиравшегося у крыльца богатой вдовы, не взирая на то, что у неё уже было четверо детей.

Брок возблагодарил всех богов разом за ту репутацию, что о них с Барнсом сложилась у местного населения. Почему-то он был на все сто уверен, что, явись доверчивая и очень добрая Рада одна покупать себе жильё, ей бы продали жуткую халупу или того хуже – оставили совсем без гроша. Брок не мог винить ее за такое отношение к жизни, но не бояться за ее дальнейшую судьбу в столице не выходило. Всякие прохвосты так и норовили присосаться, поняв, что у неё денег достаточно.

– Надо бы тебе покровителя найти, – задумчиво протянул Брок, оглядывая чистенькую гостиную, уже наполненную каким-то правильным домашним уютом, который могла создать только женщина.

– Зачем? – не поняла Рада.

– Смотри, красавица, мы скоро покинем ваш мир, и защитить тебя станет некому. Это в деревне у вас всего с десяток домов и все друг друга знают как облупленных, помогать стараются, сразу видно, кто дерьмо замолил. А здесь так не выйдет, здесь люди злее, они ради денег на многое пойдут. Но в то же время и для детей твоих вариантов на жизнь побольше будет. Тоську, например, в подмастерья отдать можно, грамоте выучить. Девчонок в пансион определить, там их читать, писать обучат, манерам, может, в кружевницы или куда сами захотят дальше. Вот и надо, чтобы тебе кто помог, присмотрел, подсказал чего.

– Мадам Кролл…

– Что мадам Кролл? – не понял Брок.

Нравилась ему эта старая занудная перечница, было в ней что-то несгибаемое, знакомое самому Броку прямой спиной и упрямо вздернутым подбородком. Не знай он, что старуха потомственная дворянка и ничего тяжелее чашки с чаем в руках не держала, решил бы, что прошлое у мадам тоже связано с войной, и занимала она не последнее место среди высших военных чинов.

– Она предложила мне работу на постоялом дворе экономкой. Я позволяю ей перебраться к нам и нянькаться с «внуками», – Рада немного покраснела. – Помогаю в гостинице, а прибыль мы делим пополам. Я знаю, ты говорил, что нельзя никому доверять так просто, но ей нравятся дети, она хорошая и такая одинокая.

– А идея-то хороша, – похвалил Брок.

Пока Брок носился с Радой, Барнс занимался надоедливой пикси, пытаясь убедить ее, что ей нужно возвращаться домой, потому что и они тоже скоро уйдут, но Ай-Ли была непреклонна и покидать Барнса отказывалась. Тогда он попытался убедить ее остаться с Ангусом и помогать ему, ведь это именно он срастил ее крыло. В итоге дебатов, продлившихся целый день, Ай-Ли согласилась остаться с Анникой, которая тоже оказалась не против новой подружки.

Ангус изучал книгу, сделав себе копию записей, но с латынью, на которой он даже не мог читать, дела обстояли плохо. Барнс от скуки решил ему помочь, потому что, сам не зная, откуда, читать на латыни он умел, но вот понимал одно слово страницы на две, но для Ангуса это было уже что-то, тот и этого не знал.

Нагревать страницы они без Брока не решались, вдруг надпись пропадет, а они не успеют ни прочитать, ни запомнить, что там было.

Не найдя себе лучшего занятия, Барнс попросил у Ангуса весы и принялся считать деньги, которые они смогли утащить у дракона. Сумма получилась астрономической, потому что там были не только деньги, но и драгоценные камни и украшения. Для всего этого нужен был банк или бездонная сумка еще одна, и Барнс, выяснив у Анники, где тут банк, решил сходить и узнать, можно ли в этом мире жить на проценты. Оказалось, что можно, и процент от той суммы, которую он собирался предложить Броку положить, был бы достаточным, чтобы Рада с детьми не работали и ни в чем не нуждались.

Они с Броком посоветовались и решили, что так действительно будет лучше, никто не попытается эти деньги у Рады украсть.

– Долго ты еще с Радой будешь нянчиться? – спросил Барнс вечером, когда Брок очередной раз вернулся от нее. – Я понимаю, что ей надо помочь, и тоже помогаю, как могу, но я хочу домой. Ангус сделал копию книги, корпит над ней, но настоящую сжигать не дает, и греть без тебя не дает. Вообще он мне ее не дает.

– Да вроде бы всё уже сделал, что мог, так что давай опять за книгу, пока Ангус не сообразил посадить меня за написание словаря для своей копии, – улыбнулся Брок, привлёк Барнса к себе, целуя. – Хоть прямо сейчас.

– Давай прямо сейчас, – согласился Барнс. – Только я не знаю, что делать и как убеждать Ангуса, если ее реально надо сжечь. Давай сначала нагреть попробуем.

– Не получится нагреть – брошу в камин, – попробовал пошутить Брок, хотя, может быть, у них и не было другого варианта, слишком сильно Ангус трясся над Книгой Книг, хотя отчасти его и можно было понять. Но Брок хотел домой сильнее.

Ангус был хмур. Казалось, он последние дни даже не спал, не надеясь на заклинание «идеальной памяти», перепроверил каждое слово, каждый символ ни по одному разу, боясь хоть где-то допустить ошибку, и ему было бесполезно объяснять, что половина рецептов у них могла и не сработать, так как ингредиентов с такими названиями в этом мире не водилось и Брок был не готов изучать местную геологию и химию, чтобы найти им адекватную замену.

– Сжигать всё равно не дам, – буркнул он, придвигая книгу к себе ближе.

– А это не тебе решать, – оскалился Брок.

– Зачем вам туда? – взвился маг, подхватил книгу, прижал к груди. – Чем вам этот мир не нравится? Вы же уже есть друг у друга?

Почему-то Броку в первую очередь вспомнился “Страйк”. Он тепло улыбнулся.

– Дети у нас там. А если и Роджерса считать, то у нас в том мире шестнадцать тупых, постоянно лезущих в неприятности детей. Мы и так тут задержались непозволительно долго.

– Ангус, – мягко начал Барнс свои уговоры, но Брок знал этот тон, когда Барнс собирался настаивать на своем до конца. Иногда до летального, – а что, если только так и открывается истина? Открывается то, что должно быть заперто. Ну, не знаю даже… Что если Книга Книг – испытание? Проверка, насколько далеко ты готов зайти в поисках знания? Тем более, у тебя есть копия. Ну же, Ангус, сделай шаг в пропасть, поверь.

На мага было страшно смотреть, он из последних сил сопротивлялся вполне логичным доводам, боролся сам с собой, сжимая книгу так, что пальцы его побледнели. В какой-то момент он сдался, отдал книгу Броку и отвернулся, чтобы видимо не броситься отбирать.

– А как греть-то будем? – задал самый логичный, по его мнению, вопрос Брок.

– Я нагрею ладонь и проведу по странице, – предложил Барнс.

– Сойдёт, – кивнул Брок, доставая из кармана коробок со спичками. – над свечой только сильно долго руку не держи, здесь чинить её негде.

Нагрев ладонь так, что к ней и прикоснуться-то нельзя было, Барнс провел по первой странице. Ничего не произошло. Но Барнс не сдался, он продолжит гладить страницу за страницей, вновь и вновь нагревая металлическую ладонь, но ничего так и не произошло. В итоге он прогладил и ту страницу, где было написано про тайну, которую открывает огонь, но и тут все осталось по-прежнему.

– Нихуя, – вздохнул Барнс, который тоже немного опасался жечь книгу, хотя и не подавал виду. – Как еще можно использовать огонь, чтобы узнать тайну? Может, нужно было именно свечой провести, а не нагретой рукой? Ну, кто что думает?

– Так, – Брок хлопнул по коленям. – Я держу книгу, а ты водишь.

Но снова ничего не получилось, только в нескольких местах потемнела пара страниц..

– В камин? Или как жечь будем? Другого выхода я уже не вижу.

Агнус аж за сердце схватился.

– Погоди, – Барнс взял книгу, пролистывая ее от начала и до конца, вглядываясь в символы на форзацах. – Я тоже хочу домой, но мне ее жечь просто страшно. А вдруг не получится? Брок, вдруг мы вообще все это затеяли зря? И нам просто не судьба вернуться? Ангус, а что стало с другими героями, которые приходили в ваш мир? Они же как-то возвращались… наверное.

– Я не знаю, – вздохнул Ангус, задумчиво глядя на книгу. – Нигде не сказано, что они возвращались в свой мир, нигде не сказано, что вообще с ними было после того, как они прекращали совершать подвиги. Они словно исчезали, и все.