Текст книги "Итальянец на службе у русского царя (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Глава 6. На борту небесного корабля

Ранняя весна постучалась в московские окна весёлой капелью. Скопившийся за зиму снег активно таял ясными солнечными днями и подмерзал ночами. Сковавший реку лёд трещал, грозился, но пока ещё оставался недвижим и крепок.

Царские доглядчики докладывали Ивану Третьему что султан Османской Империи, Мехмед Второй, готовится к большой войне. Всю зиму царским стрельцам пришлось нести усиленную службу охраняя мануфактуры и заводы, мастеров и их учеников. Заранее наводнивший Русь шпионами и диверсантами, Мехмед пытался изнутри подорвать основу мощи его державы чтобы к концу зимы и началу войны русское царство подошло уже уставшим и обескровленным. И эта тактика приносила свои плоды.

Люди государева надзора сбились с ног. Пришлось даже задействовать отдельные стрелецкие части для охраны наиболее важных объектов и персон, и отлова в край распоясавшихся диверсантов. Обиднее всего что сами османские контролёры попадались редко. Чаще они слали вместо себя одурманенных марионеток продолжая оставаться в тени. Под удар попадали не только мастера, но и талантливые администраторы, на которых царь смог сбросить малую часть непосильной нагрузки по управлению державой. Османы целенаправленно выбивали отличившихся в прошлых войнах военачальников. Они травили городские колодцы, нападали на больницы и школы – делали всё, чтобы только нанести максимальный ущерб как материально-технической базе, так и человеческому капиталу.

Царю Ивану осталось только скрежетать зубами и копить злость дабы после того, как сойдут снега и дороги просохнут чтобы по ним могли проехать колёса тяжёлых паровых танков – посчитаться с османами за все их зимние дела и делишки.

Зимняя война – дело крайне неблагодарное. Поэтому приходилось ждать, планировать, вести счёт обидам и копить, копить злость и ненависть.

Султан Мехмед играл грязно и подло, но в большой политике нет понятий «честно» или «не честно». А вот понятие победивших и проигравших очень даже есть. Каждый пользуется то, что он имеет здесь и сейчас. Играет теми картами, которые у него на руках.

А между тем весна всё ближе. Она в искрящемся на ярком солнце снежке. На плачущих кончиках вытянувшихся с крыш сосулек.

Весна – в словах фетвы, провозглашаемой имамами по всем крупным городам Османской Империи.

Мехмед Второй Фатих, великий султан, объявил джихад против железного идола русского царства. Царь Иван продал душу шайтану и в котлах его машин кипит сера из адских котлов. Пусть услышит каждый правоверный и не говорит будто не слышал. Султан Мехмед начинает священную войну. Ложные железные идолы падут. Их проклятые раскочегаренные сердца треснут, остынут и погаснут. Правда пророка Мухаммеда в очередной раз одолеет врага и воцариться над их домами и шатрами. МашаАллах! (так угодно богу!).

Весна – время обновления. Царь Иван разрывался между необходимостью набрать новых стрельцов и дать возможность крестьянам закончить сев. Увы, насыщенность села паровыми тракторам и тягачами ещё слишком мала. Нет достаточного количества ремонтных и обсуживающих станций, не хватает опытных механиков и водителей. Да что там говорить – лошадей и тех критически не хватает в сёлах и деревнях. Тем более что лошади требуется армии, чтобы перевозить орудия и те же самые паровые танки сберегая для боя их ценный, но не такой большой как хотелось бы, ресурс.

Доглядчики шлют сообщения. Мехмед не собирается тратить свои элитные части стачивая их об русское войско. Он готовит гигантскую орду крымских татар и ногайцев в качестве тарана что своими телами взломает русскую оборону.

Царь Иван знает о грозящей ему опасности и принимает меры. Выпуск паровых танков увеличивается настолько, насколько это возможно. Мануфактуры и фабрики переходят на круглосуточный режим работы. Новые наборы стрельцов активно тренируются, уже практически мечтая наконец попасть в настоящий бой, где они, может быть, смогут немного отдохнуть от изматывающих тренировок.

Весна – воздух постепенно прогревается, становится теплее и вот уже можно без опаски развернуть и надуть гигантский серый шар пока ещё единственного боевого дирижабля русского царства без опаски что клей может потрескаться на морозе или разойтись швы.

Утром москвичи не верят своим глазам. Ещё вчера не было, а значит всего за одну ночь, подле башен Приказа Дивных Дел выросла новая серая гора. Да не простая, а летающая. Так и рвётся в воздух. И улетела бы если не удерживалась корабельными канатами, привязанными к вбитым в землю жердям. Желающие рассмотреть поближе зеваки отгонялись стрельцами из выставленного оцепления.

Несколько раз воздушный шар сдували и надували снова, проверяя и латая обнаруженные прорехи. После дирижабль совершил несколько тренировочных полётов вокруг Москвы восхищая и вместе с тем пугая её жителей. Охранялся он так, как не охранялась ни одна мануфактура. Никто посторонний не мог даже близко подойти к воздушному кораблю, но слухи по городу ходили.

Говорили будто капитаном небесной ладьи царь назначил своего первого сына ещё от бывшей жены, тверской княжны Марии Борисовны – Ивана Ивановича (или Ивана-молодого). Злые языки усматривали в этом назначении происки нынешней жены Ивана Третьего – Софьи Палеолог из рода Византийских императоров. Ей первый царский сын был что кость в горле. У неё и свой сынок имелся, Василий. Дескать византийская царевна отправила первого сына куда подальше, на летающий корабль, чтобы тот на нём и сложил буйную головушку в боях с османами.

Другие слухи утверждали будто этим назначением на должность капитана единственного летающего судна называемого по заморскому «дирижабль» царь даёт первому сыну возможность проявить себя. Дабы, когда тот, увенчанный славой многих побед, вернётся домой то без всяких проволочек назначить его главным наследником, и чтобы никто из завистников не смел бы подать голос против героя войны и храброго капитана.

На самом деле Иван Молодой сам упросил отца назначить его на летающий корабль и никакого иного скрытого подтекста здесь более не существовало. Леонардо знал это совершенно точно потому как царевич сам рассказал ему. Они и сошлись на фоне искренней любви к небу, неодолимому стремлению к высоте и полёту.

Всего команда дирижабля состояла из десяти человек, уже с учётом Леонардо и Михаила. Трое механиков совмещающих должности кочегаров. Капитан корабля – царевич Иван Молодой, он же навигатор чья обязанность прокладывать курс, ориентироваться на местности и по звёздам и так далее. Четверо матросов – для самых разных дел коих и на борту обычного морского судна просто не меряно, а уж на борту судна воздушного и вовсе без счёта. А также Михаил и Леонардо – командиры команды бомбометания и экспериментальной ракетной батареи соответственно. Причём вся «команда» бомбометания состояла из одного Мишки, а ракетная батарея, соответственно, только лишь из Леонардо. Увы, ограничения грузоподъёмности диктовало свои, непререкаемые, правила. И лучше было взять лишний десяток бомб чем ещё одного помощника в их метании. Уже то, что экипаж первого боевого дирижабля составлял целых десять человек было великолепным результатом и серьёзным прорывом в только-только начавшей раскрываться области воздухоплавания.

Епифания Фёдоровная, горничная по этажу в царском доме, где жил Леонардо, узнав о его назначении на воздушный корабль заохала и запричитала.

–Как же вы там, в небесной выси, мастер, ещё замёрзнете, не дай боже.

–Не замёрзнем. У нас шубы на тот случай имеются. Да и паровая машина греть будет.

–А не боитесь упасть с такой высоты? Я вот ужасная трусиха, обязательно бы испугалась.

–Мы привязываемся, -успокоил её Леонардо. -Точнее пристёгиваемся на специальные карабины. Отстегнуть и застегнуть такой дело пары секунд, но сам он держит крепко и не порвётся.

–Ох, какие дела! Какие дела! -качала головой Епифания. -Вы с собой обязательно пирожков возьмите как на корабль пойдёте. С пирогами за пазухой и в чистом небе веселее будет и не так страшно.

–Эй, красавица! -позвал подошедший со спины Мишка. -Я, между прочим, тоже на небесном корабле летаю. Хочешь я тебе про него расскажу?

–Мне мастер уже всё рассказал!

Михаил не унимался: -Так я лучше расскажу, интереснее.

–Ой, мне уже пора бежать, -отговорилась старшая горничная.

–Вот так всегда, -заметил Мишка, проводив взглядом её точёную фигурку. -Тебе пироги предлагают, а мне шиш с маслом. Я, может быть, тоже пирогов хочу!

–Так пойдём вниз, попросим на кухне, -предложил Леонардо.

–Не о тех пирогах я речь веду, друг мой, совсем не о тех, -вздохнул Мишка, но тут же собрался и предложил: -Пойдём уже. Негоже опаздывать в первый день, да ещё на корабль. Команда там крохотная, надо сразу себя хорошо показать, чтобы потом лишних проблем не возникало.

–А кто капитаном будет? -уточнил Леонардо. -До сих пор неизвестно?

–Пока не сказали.

Раннее утро. Растаявший за вчера снег немного подмёрз и идти приходится с осторожностью, иначе кувыркнёшься всей улице на потеху. На площади, где зимой стояла горка и катались городские мальчишки осталась лишь груда мокрого снега, да и тот быстро тает.

–Как думаешь, кто будет капитаном? -поинтересовался Михаил. Тема для обсуждений была благодарная. Сначала вроде бы им должен был стать какой-то боярин, но сломал ногу на зимней охоте и отказался. Потом говорили будто капитаном назначат ДанилаВасильевича Щеня, воеводу. Но он не уберёгся, сложил голову, когда отражал нападение османских диверсантов на завод паровых машин. И кто теперь может возглавить летающее судно ходили самые разные слухи.

К дирижаблю их пока не пустили. Тот возвышался огромным серым айсбергом чуть в отдалении. Мишка ушёл разбираться с документами, получать снаряжение и всё такое, а Леонардо остался рассматривать дирижабль и суету вокруг него. Прогулявшись по длинному балкончику, с которого открывался отличный вид на готовящийся к полёту воздушный корабль мастер наткнулся на занятого наматыванием канатов парня. С помощью простого деревянного держателя он сматывал канаты в аккуратные тюки и крепил им концы, чтобы не размотались. Работы, видимо, имелось в достатке, потому что целая груда сваленных канатов лежала на полу и их все, похоже, требовалось разобрать и аккуратно смотать.

–Бог в помощь, -поздоровался Леонардо.

Парень покосился на него и довольно бойко ответил: -Бог поможет, да и ты столбом не стой!

Почему бы и нет, -подумал мастер. Вытащил кусок каната, поглядел как управляется паренёк и стал также наматывать на соседний держатель.

Заметив, что Леонардо то и дело поглядывает на сам летающий корабль, почти закрытый громадой воздушного шара, парень объяснил: -Сейчас смотаем и на борт отнесём. Там этих канатов – тьма. Половина небесной ладьи из них одних состоит.

–А ты поднимался на борт? -спросил Леонардо.

–Ещё бы! – хвастливо, как ему показалось, ответил юноша.

Подумалось: может он из матросов? Механиков Леонардо знал в лицо, а вот с матросами ещё не был знаком.

–Летал? -поинтересовался Леонардо.

–Летал.

–Страшно?

–Здорово!

Бойкий паренёк. Он чем-то понравился Леонардо, и он спросил: -Капитана ещё нет?

–Как нет? Здесь он, с самого утра.

–А кого назначили?

–Царевича. Ивана Молодого! -парень хитро глянул на мастера не прекращая мотать канаты. Работа в две руки шла ловко и бойко. Скоро они уже должны будут закончить.

Леонардо не поверил: -Не может быть, царь своего сына в небо отправил?

–Ещё как отправил, -продолжил рассказывать бывший в курсе всех местных сплетен паренёк. -Сказал: если я буду на земле, а ты в воздухе, то ни один враг перед нами не устоит.

–Так и сказал? Покрестись!

Тот послушно перекрестился.

–Ну дела, -протянул Леонардо.

–Ты значит заморский мастер по огненным стрелам? -уточнил парень.

Леонардо насторожился: -Откуда знаешь?

–Так только тебя и бомбометателя не хватает. Остальные уже давно здесь, -усмехнулся парень. -Бомбометатель – тот из государева надзора должен быть. А мастер огненных стрел, сказывали, иностранец, но по-русски хорошо говорит. Вот я и понял, что он ты и есть.

–Верно, это я, -согласился Леонардо. -Ты же кто таков будешь?

–Царевич! -это вернувшийся Мишка пошёл искать запропастившегося друга и нашёл его в дальнем конце длинного балкона.

–Царевич? -удивился Леонардо. -Иван Иванович? Иван Молодой?

–Это я и есть, -согласился парень. -По воле отца моего – капитан воздушного судна «Перст Судьбы». Пойдёмте на борт, только канаты с собой захватите.

Втроём они за раз перетащили все мотки.

На борту небесной ладьи их ждали участвовавшие в его постройке мастера и сам царь Иван Третий. Больше для Леонардо и Михаила, так как остальные должны это всё знать как «отче наш» они рассказали об устройстве дирижабля, какая деталь за что отвечает, что и в каких случаях надо делать и чего трогать нельзя ни в коем случае, если не хочешь свалиться с неба камнем. Царь в это время уединился с царевичем давая ему отдельные инструкции и наставления. Затем все лишние сошли с корабля, и царевич скомандовал подготовку к взлёту. Механики ещё сильнее раскочегарили печку. Шар потянул вверх. Обслуживающий персонал развязал причальные узлы.

–Отрыв!

Начался полёт. Пока ещё пробный и невысокий, но видя, как земля торопливо падает вниз, а мягкая, но мощная сила поднимает его и всю небесную ладью вверх, Леонардо испытал небывалое чувство восторга. Он даже засмеялся в голос и не сразу понял, что смеётся не один, на носу стоял Иван Молодой и, никого не стесняясь, смеялся наслаждаясь небывалым ощущением полёта.

Мастер и царевич переглянулись и одновременно улыбнулись друг другу.

Потом Иван Молодой отвлёкся на разные капитанские обязанности. Надо проверить одно, закрепить другое, посмотреть, как ведёт себя в воздухе третье и так далее. Для Леонардо и Михаила этот полёт был первым, поэтому у них никаких дополнительных забот не имелось. Следовало для начала посмотреть, как они перенесут подъём и отсутствие земной тверди под ногами. Как Леонардо и рассказывал старшей горничной Епифании, их привязали к борту корабля прочными канатами, застёгнутые на хитрые карабины. Даже если и выпадешь, то не разобьёшься, поднимут обратно.

Мишка с силой сжимал пальцы на поручне, тогда как Леонардо совсем не было страшно.

Незаметно подошедший к ним царевич потребовал у Михаила: -Отпусти поручень. Как ты будешь бомбы метать если не можешь разомкнуть рук?

–Отпусти, -повторил Иван Молодой. -Или тебе будет не место на борту воздушного корабля.

–Да, царевич, -пробормотал Михаил, медленно разжимая пальцы и отпуская поручень.

–Посмотри вниз, -продолжал допытываться царевич. -Сделай несколько шагов туда и обратно. Не боишься? Точно не боишься? Некоторые храбрые воины не могут преодолеть свои страхи, такие мне не подходят.

–Всё в порядке, -попытался улыбнуться Мишка и у него даже что-то такое получалось, но не очень убедительно.

Иван Молодой разочарованно покачал головой. Но прежде, чем он успел озвучить окончательный вердикт, Леонардо схватил Михаила за плечи, развернул его к себе и глядя в глаза потребовал: -Повторяй за мной!

Я не должен бояться.

Страх – убийца разума.

Страх – это маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение.

Я встречусь лицом к лицу со своим страхом.

Я позволю ему пройти через меня и сквозь меня.

И, когда он уйдет, я обращу свой внутренний взор на его путь.

Там, где был страх, не будет ничего.

Останусь лишь я.

Повторяй!

–… останусь только я, -прошептали Мишкины губы. Словно очнувшись, он огляделся. Посмотрел по сторонам, потом вниз.

Внимательно наблюдавший за ним Иван Молодой удовлетворённо кивнул.

Повернувшись к Леонардо, он спросил: -Что за молитва?

–Не знаю. Услышал от царя Ивана. Он назвал её литанией. Литанией против страха.

–Вот как? Надо будет запомнить, -прищурился царевич.

–Спасибо, -поблагодарил Мишка, когда Иван Молодой отошёл от них.

–Ты справился сам, я лишь немного помог, -улыбнулся Леонардо. -Смотри, мы поднялись всего ничего, но как красиво вокруг!

–Очень красиво.

–В такие минуты я ещё раз убеждаюсь, что творец всеблаг если сотворил настолько прекрасный мир. И долг человека понять и разобраться в его устройстве чтобы сохранить эту потрясающую красоту и приумножить.

–Священники говорят по-другому, -заметил Михаил.

–А разве они поднимались на борту летающего корабля? Разве видели всю эту невыразимую красоту? -жадно спросил Леонардо.

–Приготовиться к повороту! -крикнул царевич.

Гондола качнулась. Мишка схватился было за поручень, но тут же разжал руку и усмехнулся. Медленно и неторопливо, словно самое настоящее облако, воздушный корабль поворачивал, собираясь облететь раскинувшийся под ним город по кругу.

***

Не сотни, не тысячи – десятки тысяч степных воинов собиралась близ города-крепости Перекоп, стоящей на перешейке соединяющим крымский полуостров с материком. Не меньшие по количеству орды собирались в Карасубазаре, Кафе и Солхате. Невысокие, худые и жилистые степные воины на таких же невзрачных, неприхотливых лошадках заполнили всё вокруг. Поле шатров протянулось едва ли не до самого горизонта. Вечерами, когда там начинали готовить еду, точек костров вспыхивало едва ли меньше, чем звёзд на небе.

Разумеется, чтобы прокормить и элементарно обогреть такое количество собравшихся в одном месте людей и животных пришлось заранее постараться. Во все города завезли дополнительные продуктовые запасы и заготовили дрова в нужном для содержания подобной орды количестве.

Официально воины крымских татар и ногайцев считались союзниками Османской Империи. Неофициально – боевым мясом, предназначенным своими телами прорвать русскую оборону. Десятки тысяч. Возможно, общее количество, подходило вплотную к одной сотне тысяч. Их купили у их вождей за золото и прочие побрякушки. Выгребли практически подчистую: от стариков, ещё способных держаться в сёдлах, до юношей едва-едва научившихся обращаться с луком и копьём. А чтобы мясо не разбежалось и точно исполнило предназначение, Мехмед Второй приказал дополнительно обработать татарские и ногайские орды «ветром покорности».

О, ветер покорности – чудесная новая разработка султана. Незаменимая, если требуется провести массовое воздействие на покорное население.

Татар собирают вместе на общую молитву или, например, на представление – не так важно. Главное собрать и заинтересовать, чтобы они смотрели и слушали. Затем, источники света – факелы, лампы, свечи, начинают мигать с заранее определённой частотой. Или это могут быть источники звука – колокол, бубен, наконец голос читающего молитву имама, на самом деле специально обученного контролёра. Жертвы воздействия может быть даже не замечают этого сознательно. Но аккуратно подобранная частота и порядок воздействия откроют их подсознания для внушения нужных султану мыслей.

Да, точного воздействия таким образом не провести. Только заложить общие установки, но большего и не требуется. Эти установки включатся в момент жаркой битвы превращая невысоких жилистых воинов в яростных берсерков с нечеловеческой силой и упорством рвущихся вперёд, не чувствующих боли и не знающих страха смерти. Мысли о возможном отступлении просто не придут им в головы. Они без раздумий бросятся на русские штыки и пойдут по телам своих павших товарищей выполняя ментальный приказ Мехмеда Второго внушённый им с помощью «ветра покорности».

Ускоренная обработка такого большого количества человек требовала немало труда и тщательной подготовки. С последним никаких проблем. Султан заранее обучил и натренировал тысячи опытных контролёров на базе института исламского духовенства использовав уже сложившуюся религиозную организацию в качестве основы для создания собственной армии контролёров. Частично передав им знания, принесённые из-за нулевой границы, Мехмед Второй не опасался ни заговоров, ни бунтов. Заложенные во время обучения каждого контролёра закладки и установки на личную верность позволяли султану спать спокойно. Отдельно созданные им организации постоянно проверяли и перепроверяли умы подчинённых, носом роя в поисках возможных ростков крамолы и неповиновения. А сознание проверяющих крепко держал в тисках уже сам султан. Выстроенная иерархия подчинения была практически идеальной и равновесной структурой.

При этом, Мехмед весьма лояльно относился к своим ментальным рабам, по крайней мере к самым полезным из них введённых им в своё ближайшее окружение. Всё в обмен на верность – такого принципа он старался придерживаться. Вероятность психологического конфликта между природными склонностями и внушёнными установками сильно уменьшается если желания человека полностью или частично удовлетворены. И как просвещённый деспот, Мехмед отнюдь не стремился третировать подчинённых по пустякам потворствуя им в удовлетворении их скромных желаний. Властолюбие, жажда богатства, славы, признания, секса или дурмана – всё в обмен на верность. Но это касалось только обученных им контролёров. Мясо оно мясо и есть. Нет большой разницы между предназначенной на убой коровой, забитым крестьянином что всю жизнь копался в земле и будет копаться до самой, не такой отдалённой, к слову, смерти. Или обработанным «ветром покорности» ногайским воином всё предназначение которого это умереть на русских штыках прорывая их оборону. И корова, и крестьянин, и ногайский воин – просто функции, инструменты для решения более глобальных задач. У инструмента нет и не должно быть никакой своей воли. Ведь согласитесь, смешно было бы рассуждать со стороны мясника о чувствах предназначенной на убой коровы или каких-то её личных мечтах и стремлений. Она просто функция и ничего более.

Тысячи контролёров в Солхате, Карасубазаре, Кафе и Перекопе трудятся, не покладая рук обрабатывая собираемую Мехмедом орду ветрами покорности. Раз за разом Муфтии созывают татарских воинов на общие молитвы. Муэдзины кричат с башен привлекая собравшихся под стенами ногайцев на проповеди. Имамы следят за общим ритмом настраиваясь на частоту, при которой человеческое сознание открывается, отключая большинство защитных механизмов. И тогда следует внушение: нет страха, нет боли, предназначение воина – смерть.

–Смерть! -повторяет шёпот тысяч губ. Введённые в транс татары безропотно внимают контролёру считая имама за проводника божественной воли Аллаха. И если они ошибаются, то только в той мелочи, что прибывший из Османской Империи имам проводит волю не Аллаха, но своего господина – султана Мехмеда.

–Предназначение воина – смерть, -повторяет контролёр, стремясь заложить эту мысль поглубже в подсознательные слои. -Истинно говорю вам: отриньте всё мирское, воины Аллаха! Забудьте жену, детей и родителей. Их больше не существует для вас, ибо вы – священное воинство вседержателя. Последний пророк Мухаммед сам поведёт вас в битву против железного идола. Огненное сердце поганого стального ифрита будет погашено. Предназначение воина – смерть! Погибший на джихаде будет жить вечно с Аллахом. Истинно говорю вам, что забираю у вас все привязанности, все слабости, всю боль и весь ваш страх. Убивайте! Умирайте! Забудьте мои слова сейчас и вспомните их когда придёт время. Иншаллах! Если Бог пожелает! Предназначение воина – смерть!

–Если Бог пожелает. Смерть! -вторят оратору собравшиеся на молитву степные воины. Негромкий шёпот, произнесённый тысячами ртов, летит над степью подобно могучему урагану. Существует ли такая преграда, которая сможет его удержать?

***

«Сад Големов» в подземелье Топкапы – созданная Мехмедом подземная лаборатория, где лично обученные им дервиши-алхимики пытаются воплощать перенесённые султаном через «ноль» идеи и знания в работающие здесь и сейчас методики. Здесь находятся реальные истоки его власти и построенной им иерархической системы тотального контроля.

Именно отсюда, из Сада Големов вышли уникальные разработки вроде того же «ветра покорности» которым прямо сейчас, обученные здесь же, имамы и мулы, обрабатывают орды татар и ногайцев прежде, чем отправить их на русское царство. Здесь обучали диверсантов заранее посланных тревожить царя Ивана и разрушать все его замыслы.

Мехмед Второй Фатих, султан Османской Империи, спустился в подземелья Сада Големов в одиночестве. Если не считать пары безмолвных телохранителей, всегда и везде следующих за своим хозяином словно сторожевые псы. Они и были кем-то вроде псов – сильных, быстрых, не рассуждающее верных. В своё время Мехмед лично поработал над их сознанием убирая оттуда всё лишнее, на его взгляд, и вкладывая на освободившееся место то, что необходимо. Конечно, после произведённых операций назвать его телохранителей людьми можно было только с большой натяжкой, но султана это не сильно беспокоило. Главное, что свои функции по охране его драгоценной персоны обработанные телохранители выполняли просто замечательно и что они в принципе не могли причинить охраняемой персоне никакого вреда. А что ещё требуется от личной охраны приближенной к телу? Только это. Плюс умение молчать, не раскрывая тайны государя. С последним тоже всё отлично. После всех вмешательств в их разум, его телохранители больше не могли говорить.

Встретил великолепного господина мулла Гурани носящий титул шейх-уль-ислам (глава улемов) и доверенный управляющий Сада Големов. Это был бледный, из-за недостатка солнечного света, но ещё крепкий старик. Седые волосы аккуратно подстрижены и уложены. Эту же аккуратность мула Гуани проявлял и в работе.

–Приветствую господина в твоём саду, -сказал он.

Султан кивнул: -Привет и тебе. Образец уже доставили?

–Доставили, разместили и подготовили о мудрейший из мудрых, -снова поклонился Шейх-иль-ислам, после чего жестом попросил следовать за ним.

Богато украшенные залы сменялись один за другим. Мрамор, золото, полудрагоценные и мелкие драгоценные камни. Стены то и дело украшали чудесные мозаики, собранные из мелких камней и подкрашенных стеклянных осколков. Вот, например, во всю стену изображён прекрасный цветок, прорастающий из лба безымянного человека как символ того, чем занимались в этом саду.

Несмотря на недостаток солнечного света подаваемого по световодам с поверхности, в саду полно растений: цветов, кустарников и даже невысоких деревьев. Каждое из них помещено в отдельный горшок или кадку. За всем ухаживают немые садовники – функции. Они скользят бледными тенями вдоль стен не мешая и, кажется, не замечая спускающихся по мраморной лестнице Султана и Шейх-иль-ислама. Единственное, что интересует этих людей с блеклыми, ничего не выражающими глазами – полив и уход за растениями, украшающими подземелье.

Со стороны одного из коридоров слышится звонкий женский смех – там расположены комнаты отдохновения, где уставшие от забот дервиши могут расслабиться в мягких руках девушек-кукол.

Проходя мимо другого коридора, можно услышать стоны, хрипы и приглушённые камнем крики. В комнатах куда он ведёт обработанные образцы проходят испытания пределов чувствительности к внешним болевым воздействиям. По факту это огромная пыточная, точнее десятки мелких пыточных объединённых вместе, где болью, страхом, привязанностями и всем прочим проверяют крепость внешнего воздействия на сознание рукотворных големов и нерушимость полученных ими приказов.

Другие коридоры во множестве отходят в обе стороны от мраморной лестницы. Они ведут к тренировочным аренам, где големы сражаются друг против друга и против хищных животных самым разным оружием или вовсе без оного, голыми руками. Ведут к учебным кельям, где контролёры-неофиты постигают науку контроля. И к тёмным комнатам, где верные слуги султана вкладывают в голову другим его слугам маркера почитания и безусловного подчинения воле верховного правителя Османской Империи.

–Прошу, господин.

Мехмед прекрасно знает куда идти, ведь это он построил «сады». То, что он позволял спутнику вести его – уже не малый знак уважения и признания его заслуг.

Пленник или особый образец расположен в комнате предварительной обработки. Обнажённый молодой мужчина, распят на массивном деревянном столе. Руки, ноги и даже тело и голову его крепко держат кожаные ремни. Во рту – кляп чтобы не откусил себе язык и не захлебнулся кровью. Этот так может. Сегодня большая удача. Им наконец-то удалось пленить и доставить сюда живым одного из reichsritterschaft (имперских рыцарей) Фридриха.

Точнее, не совсем полноценного рыцаря – старшего ученика. Но пока достаточно и этого. Доктрина «военного дела» разработанная императором Священной Римской Империи на основе методик создания «супер-солдат», принесённых им из-за нулевой границы дерева вероятностей позволяет воину выйти за границы доступные обычному человеку. Тщательно выверенная смесь гипновнушения, алхимических стимуляторов, развитой системы подготовки и так далее за несколько лет превращает человека в настоящего монстра способного на равных сражаться с изменёнными тварями королевы Изабеллы.

Мехмед понимал: в его родном мире, навсегда исчезнувшем за нулевой границей, оно называлось псионикой – наукой управления другими людьми. В вероятностной линии Фридриха получило название «военное дело» и использовалось как способ создания «супер-солдат» – наука об управлении самим собой. Вероятно, обе эти науки, выросли из одного общего корня хотя их создатели в разных вероятностных линиях стремились добиться совершенно разных результатов. И всё-так, некоторая общность позволяла надеяться, что он сможет разобраться как устроено «военное дело» Фридриха и использовать какие-то из его приёмов. Для этого он и приложил столько усилий чтобы заполучить подходящий образец. Сейчас перед Мехмедом находился не распятый в позе звезды обнажённый юноша, а настоящая шкатулка с драгоценными знаниями из альтернативной вероятностной линии, которую требовалось лишь аккуратно вскрыть.

–Начинайте, -приказал султан.

Мулла Гурани кивнул, и стоящие у стен дервиши принялись обрабатывать пленника. Тот сопротивлялся. Пытался закрыть глаза чтобы не видеть гипнотическое мельтешение цветов, но опытные дервиши подрезали ему веки. Он пытался не слушать, но отбиваемый дервишем ритм всё равно проникал к нему в голову разбивая воздвигнутые в сознании барьеры.

Мехмед терпеливо ждал, залепив уши воском в соседней комнате. Первая аксиома псионики: единственная возможность избежать внешнего воздействия это прекратить его. Другого способа нет. Как бы ты не сопротивлялся. Даже если ты понимаешь в точности что именно с тобой пытаются сделать. Каким бы волевым человеком ты ни был. Итог один. Может быть чуть раньше. Или чуть позже. Барьеры сознания падут и разум жертвы предстанет перед мастером-псиоником полностью беззащитным.