Текст книги "Итальянец на службе у русского царя (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Историческая справка к семнадцатой главе

Людовик Четырнадцатый – король Франции и Наварры (годы правления с 1643 по 1715)

Семьдесят два года правил мужик и знать не знал про «обязательную сменяемость власти, без которой фокуса, якобы, и не будет».

Прозвище «Король-солнце» получил, когда в 15-ь лет в придворном балете исполнил роль Аполлона – бога Солнца. Этот образ стал символом его власти: как солнце – центр вселенной (больше ста лет прошло с момента, когда Коперник предложил обществу свою гелиоцентрическую модель), так и король – центр государства, вокруг которого всё вращается.

Термин «абсолютная монархия» это как раз про четырнадцатого Людовика.

Эпоху его правления называют «великим веком» так как именно тогда Франция стала центром европейской культуры. С другой стороны, он так всех достал войнами и налогами, что его похоронную процессию освистал разочарованный народ.

Экзоскелеты парового века

Вы будете удивлены, но что-то такое существовало и в реальной истории:

Например, прототип Николоса Ягучи (1890-ый год) – работал за счёт сжатого воздуха и пружин. Был получен патент, но в массовое производство изделие не пошло.

Проект «пешеходного увеличителя» Джона Ларри в 1917-ом году на шестиметровых ногах для пересечения сложной местности.

Более успешная попытка, работающая на гидравлике и электричестве, вышла в 1960-ом году в компании Hardiman. С одной стороны мог поднимать почти семь сотен килограмм, с другой сам весил немногим меньше. Из-за нестабильности работы проект был закрыт как непрактичный.

Конечно, срок между 1890-ым и 1480-каким-то добрых четыре сотни лет. Но мы тут фантастику пишем или технический проект? А продвинутая технология почти неотличима от магии. Это ещё Артур Кларк сказал.

Глава 18. Перед большой войной

Чего не ожидал Леонардо так это получить приглашение на царский пир в качестве гостя. Золотые короны надменно и важно смотрели с прямоугольного листка плотной бумаги. Мастеру вспомнилось как в Приказе Дивных Дел мучались с тем, чтобы научиться наносить золотое тиснение. Мастера пробовали раскатывать металл в тончайшие полоски и перемалывать его в порошок. В качестве связывающего материала лучше всего подошли яичный желток и льняное масло. В итоге получилось очень красиво и торжественно, пример чего он сейчас держал в руках.

Перевернув приглашение, Леонардо увидел надпись, сделанную от руки: «Отказ не принимается». И подпись, окружённая таким количеством изящных вязелей, что сама подпись едва читалась «царица Софья».

–Что значит «отказ не принимается»? -не понял мастер.

Михаил Игоревич, его верный друг и товарищ, помогающий со сборкой очередного дивного доспеха, сначала вытер руки условно чистой тряпицей, потом ею же протёр лоб от пота и объяснил: -Отказ не принимается значит, что он… не принимается. Неожиданно, правда?

–Но у меня дела! -запротестовал мастер.

–У тебя всегда дела. Целая куча дел. Бесконечная куча дел. А бесконечность минус один день всё равно останется бесконечность, поэтому можешь не беспокоится, никуда твои дела от тебя не убегут, -продемонстрировал Мишка какое-то странное знание математики.

–Если что, то загрузишь твоих оболтусов – им как раз полезно начать что-нибудь делать без твоего непосредственного пригляда.

Леонардо взглянул на братьев Коперников, забравшихся в полуразобранный доспех с головой и устанавливающих внутри него сложную систему противовесов и пружин, да так чтобы они нигде не зажимали воздухоносную систему гибких шлагов и воздушных клапанов – сложная задачка.

–Но почему приглашение лично от царицы? Где я и где она? Что ей может быть от меня надо?

–На самом деле вы рядом, -возразил друг. -Что она, что ты – вы оба подле одной и той же персоны – Государя всея Руси. Только с разных э-э-э сторон. А что ей нужно она как раз на пиру и скажет. Это ведь не обычный пир.

–А какой? -не понял мастер.

–Серьёзно? Ты ничего не слышал? Уже несколько недель как никаких других разговоров кроме как о пире, где царь-отец обещает показать некое новое чудо. Не может быть чтобы ты ничего не слышал!

–Да я как-то больше здесь, делаю обещанные доспехи для царевича и параллельно пытаюсь их улучшить, -оправдался Леонардо. -Что-то вроде бы слышал…

–Значит решено! Царь велел пировать, так выполним сей приказ с честью, -провозгласил Мишка.

–Постой, тебя тоже пригласили?

–Увы, моё приглашение никто отдельно не подписывал. Но оно есть и это очень хорошо!

Царский пир.

В Европе короли устраивают для своих поданных балы, а в русском царстве – пиры. Но также как на балах не только танцуют, так на пирах не только и даже не столько едят. Ещё завязывают новые знакомства, прощупывают почву на предмет взаимных интересов или антипатий. Там заключаются и расторгаются союзы. Образовываются и распадаются коалиции. На пирах начинаются настоящие войны между боярами и там же они завершаются. Когда столько важных для государства людей собирается в одном месте, даже за простым разговором может скрываться какая-то хитрая интрига. Люди такого калибра не говорят просто так, например, о погоде. Или говорят, но совсем не друг с другом.

Леонардо раньше не доводилось бывать на роскошных пирах. По крайней мере в статусе праздного гостя, а не мастера что помогает царю продемонстрировать поданным очередное чудо.

Вкинуть идею в массы, -как говорил царь Иван Третий.

Почему именно в «массы», почему «кинуть» – непонятно. У царя много таких присказок со смыслом которых не сразу и разберёшься. Некоторые становятся понятны после долгого общения с царём. Смысл других остаётся навечно скрыт. Если спросить, то царь, может быть, объяснит. А возможно скажет, что это не важно и заговорит о чём-нибудь другом.

От Приказа к Кремлю они доехали с большим комфортом. Как следовало предполагать: пригласили не только их двоих, всего набралось два десятка человек. Рыча и посвистывая паром на морозе пародвижитель довёз небольшой поезд из трёх вагонов где они все с комфортом разместились. Спереди у пародвижителя имелся опускающийся и поднимающийся скребок-отвал для чистки дороги от недавно выпавшего снега. Собственно снег продолжал идти, медленно отпуская снежинку за снежинкой. Через вагоны были пропущены ведущие от котла трубы с горячей водой потому ехать внутри тепло и уютно.

Пародвижитель привёз их к главным воротам, где уже собралась некоторая толпа. К счастью большая часть москвичей просто пришла поглазеть, поэтому ждать пока очередь дойдёт до них оставалось недолго. Порядок на площади охраняли стрельцы и от того всё было легко и быстро.

–Ваше приглашение, -попросил один из проверяющих.

Леонардо протянул ему.

Тот внимательно рассмотрел лист бумаги, потом сунул в глаз увеличительное стекло и осмотрел ещё раз.

–Проходите.

Мастер подождал пока приглашение предъявит Михаил Игоревич и уже вместе они отправились дальше.

Вход в Кремль охраняла пара доспехов. Поставленные не для безопасности, но для антуража, воины внутри них то и дело переступали с ноги на ногу, шевелили руками, делали несколько шагов в одну сторону и, затем, другую. Словом – веселили и развлекали народ как могли.

Мгновенно узнав номер пятый и номер седьмой, Леонардо смог даже вспомнить имена витязей учившихся управлять этими доспехами. Он поздоровался, и витязи в ответ взяли «на караул» чем вызвали вздохи удивления у собравшейся толпы.

Пройдя внутрь, мастер окунулся в тепло и жар. Он тут же снял шубу передавая её слуге. Насколько знал Леонардо: во всём Кремле царь Иван уже давно провёл обогревательные трубы, идущие к установленной в подвале могучей паровой машине. Кроме того, воздух в залах грели сотни свечей расставленные тут и там. По коридорам прогуливались парочками и в одиночку бояре, высшие государственные служащие, крупные заводчики, заслуженные воеводы, богатейшие купцы с супругами или без оных и прочие сливки общества. От блеска золотых украшений коими обильно увешивались как женщины, так и мужчины слепило глаза. Приятно пахло ароматными травами, кои, в засушенном виде, то и дело бросали в камины для запаха специальные слуги.

Но стоило пройти первую залу, как за ней открывалась вторая. Там не имелось свечей, зато весь потолок увешен стеклянными шарами. В каждом шаре неестественно ярко горит, можно даже сказать, что пылает, раскалившаяся до красна ниточка, освещая всё вокруг. И этот свет, гораздо более яркий чем от десятков свечей, заливал зал, целиком не давая тьме спрятаться в самом укромном уголке, в самой малой трещинке. Свет бил. Он наносил удар и побеждал и по праву победителя безжалостно перебивал свечение свечей играя на контрасте.

На всех находящихся в зале искусственный свет стеклянных шаров производил глубокое впечатление яркостью и чистотой.

–Где дым? Где копоть? -восклицал какой-то толстый купец. -Только не говорите мне будто оно светит без копоти и дыма? Нужно ли заливать в неё масло? Волшебная лампа! Уникальный товар!

–Тебе лишь бы что продать, ловчила, -обвинил его молодой боярин, держащий за руку ухоженную спутницу.

–Волка кормят ноги, -отбрехался купец.

–Это ты волк?

–Давайте договоримся что я лиса и на этом закончим, -поторопился он уладить конфликт, чуть было не вспыхнувший на ровном месте.

–Какое чудо! -восхищались дамы сияющими стеклянными шарами.

Высокопоставленные священники натренированные митрополитом смотреть сугубо в нужную сторону почти не крестились и всякому, кто спрашивал не бесовское ли это колдовство – свет без свечей среди ночи – отвечали что свет есть любовь, свет есть благо и вообще: всё что выходит из царских рук по определению является божественным промыслом. А кто не согласен, тот еретик.

Еретиком быть никому не хотелось и все соглашались.

Командиры простых стрельцов и небесных с видимым раздражением посматривали друг на друга из противоположенных концов зала из двух разных, почти не пересекающихся, компаний. Если первые считали вторых позёрами, то вторые ими и были. Всё-таки нужная особая лихость чтобы регулярно сигать с небесного корабля имея за спиной лишь плотно упакованный тюк с парашютом. Чтобы готовиться сражаться в окружении врагов зная, что если битва будет проиграна, то тебе некуда отступать и никто не заберёт тебя обратно. Вот уж действительно – победа или смерть. И третий выход обычно не предусмотрен.

В мирное время эта лихость и готовность побеждать или умирать выливалась в круговую поруку и хулиганские выходки на грани фола.

Леонардо засмотрелся на сияющие шары под потолком. В лаборатории такой же эффект выглядел далеко не так грандиозно. Здесь же: как будто ночь стала днём. Зримое могущество науки и той силы имя которой «янтарь».

Мастер задумался: что будет если виновник всех этих изменений, его таинственный учитель, проникший в природу вещей на недостижимую простому смертному глубину вдруг… исчезнет. Смогут ли тогда его личные ученики и прочие мастера удержать поднятую царём Иваном планку? Во главе государства наверняка встанет Иван Молодой. Но чтобы тот уже не сделал, ему не выйти из тени великого отца.

Или всё же он не прав?

Мастера знают своё дело. В школах по всему царству, кроме того, что учат читать, писать и считать, также ведётся поиск и отбор особенно способных учеников, которых будут обучать углублённо. А среди них искать и выделять самых смышлёных открывая им путь в подмастерья к настоящим мастерам.

Иван Молодой показал себя успешным воеводой, его руки не дрогнут. Вместо штурвала воздушного судна возьмёт нити управления державой. Другой вопрос: хватит ли опыта? Но он ведь будет не один, при нём останутся советники, борская дума, да и его мачеха, мудрая царица Софья не останется в стороне. Как-нибудь вырулят.

Но с чего он подумал будто царь Иван может куда-то уйти? -задал себе вопрос Леонардо. -Создатель русского царства, построивший на основе московского княжества могучую державу. Бесконечный колодец самых удивительных знаний и таких практичных, будто их применение уже обкатано веками прогресса и использования, идей.

Могучий титан.

Великий утёс.

Невозможно представить, чтобы он мог куда-то пропасть. Скорее весь остальной мир полетит в тартар, чем русский царь хотя бы пошатнётся.

Занятый размышлениями, Леонардо не заметил подошедшую к нему служанку пока она не привлекла его внимание коснувшись рукой.

–Мессер, с вами хочет поговорить царица, -прошептала служанка.

Леонардо вскинул голову: -Ведите!

И она повела его за собой сквозь веселящуюся толпу. Мимо уставленных едой столов, но основное блюдо на них опять же представляли светящиеся стеклянные шары. В центре одного из залов стоял помост с двумя штырями, накрытыми стеклянным колпаком чтобы никакой умник не решил потрогать их руками. Между штырями то и дело потрескивало и разряжалась короткими, но видимыми молниями таинственная сила электричества.

Для молодых и удалых, чья должность или положение при дворе ещё допускали участие в бравых молодецких забавах установлен целый ряд динамо-машин, где надо быстро-быстро крутить на скорость ручку вырабатывая и накапливая силу молнии чтобы та зажгла стеклянный столб или разрядилась вспышкой между двумя железными штырями. Соревнуясь друг с другом, смеясь и охая, молодцы крутили педали и вращали ручки стараясь опередить один другого.

–Похоже царь выгреб всё из Приказа подчистую ради этого пира. Все электромашины от самых первых до самых последних, -подумал Леонардо следуя мимо за служанкой. -Видимо ему очень важно показать людям укрощение молний и те выгоды, которые можно из этого получить. Приучить подданых использовать силу янтаря в быту также как кошку приручают к теплу и дому, чтобы та грела хозяйский бок и ловила в подполе мышей, а не сбегала при первой возможности.

–Пожалуйста, мессер, -попросила служанка, открывая неприметную дверь ведущую из шумных и светлых коридоров в мягкий полумрак

Здесь снова пахло горящими свечами, а создаваемый ими свет был мягок и не слишком силён.

Мастер остановился на пороге, моргая.

–Проходите, мессер, -позвал его женский голос из глубины комнаты.

Он поклонился в пояс царице: -Ваше Величество.

–Садитесь, мастер, -пригласила она. -Вы голодны? Хотите есть? Пить? Обидно было бы побывать на пиру и уйти с него голодным.

Царица София, в окружении всего лишь двух доверенных служанок, смотрела на него ожидая ответа.

–Благодарю. Ничего не надо, -пересохшее горло отозвалось болью уже после первого слова.

–Выпей хотя бы отвара, -предложила царица, а служанка тут же налила и подала чашку из жёлтого стекла с серебряным ободком. -Заваренные в нём травы успокаивают и лечат. И ещё помогают защититься от холода. Мы оба родились на Юге. Северные зимы сложное испытания для меня и тебя.

Леонардо подумал, что он как-то уже и привык. Главное тело одеваться. А когда сыт, одет и перед выходом на улицу хорошо выспался, то никакая зима не страшна, наоборот, только в радость.

Но возражать царице он, разумеется, не стал. Глоток отвара пробежался от горла к желудку тёплой ароматной волной.

–Я беспокоюсь, мастер, -произнесла она. -С тех пор как подлые твари напали на институт и среди прочих лекарей похитили твою возлюбленную, ты с головой ушёл в работу, добился многого создав тот удивительный доспех. Но если так продолжать, то ты погубишь себя. Нельзя скорбеть всю жизнь. Нельзя вечно наказывать себя за ошибку, которую ты не совершил.

–Благодарю за то, что беспокоитесь обо мне, -склонил голову Леонардо.

–В моей свите много разных девиц, -продолжила царица. -Не скрою что я также слежу за судьбой и иногда помогаю тем девушкам, кто осмеливается попробовать себя в исконно мужских профессиях и пробуют стать лекарями, купцами, даже солдатами! Есть и такие, кто пытается идти по пути мастерства, возможно тебе было бы интересно познакомиться с ними?

–Не надо мучить…

–Тебя? -уточнила царица.

–Этих великолепных девушек, -поправил мастер. -Пусть они живут свою судьбу.

–И всё-таки мой царственный супруг особенно выделяет тебя среди всех прочих мастеров, -заметила царица.

–Я ежедневно благодарю бога за эту милость.

–Если выделяет он, то выделяю и я.

–Благодарю, госпожа!

–И всё-таки ты непреклонен, -заметила царица. Леонардо опасался, что рассердил её, но Софья не казалось рассерженной, скорее опечаленной.

–Прошу простить меня, госпожа.

–Допивай отвар, мастер и возвращайся на пир. Прошу не уходить сразу и попытаться повеселиться. Это всё-таки праздник какой бывает не каждый день и даже не каждый год.

–Я постараюсь повеселиться, -пообещал Леонардо возвращая чашку на столик.

Его проводила обратно та же служанка что и привела сюда.

Пока он стоял, раздумывая куда ему пойти, мастера нашёл Мишка. Друг ухватил его за руку и увлёк за собой, дыша хорошим вином и жаренным мясом.

–Где тебя черти носят? Царь-отец распорядился сыскать тебя и доставить перед его царские очи!

И он потащил его, но почему-то не вглубь Кремля, а наружу. Вручив Леонардо его шубу, с трудом дождавшись пока он её наденет, вытолкнул на улицу в снег и ночь. Впрочем, ночь исключительно по времени суток. Снаружи людно как бы не больше, чем внутри. Множество стационарных и переносных фонарей с пылающим в закрученных колбах, чтобы не плескалось, маслом. Сам Государь стоит в окружении первых лиц. Среди них митрополит Филипп – уже совсем дряхлый старик, но всё ещё продолжающий поддерживать царя во всех его начинаниях. Когда-то доставивший Леонардо письмо в далёкую Италию, переговорщик, дипломат и специалист по деликатным поручениям Джан Батиста делла Вольпе, увидев Леонардо, приветственно кивает. Несколько знакомых мастеров, приехавших с ним из Приказа что-то обсуждают, собравшись тесной группой. Цесаревич Иван Молодой, вместе с женой и маленьким сыном у неё на руках стоят позади царя похоже ожидая чего-то. Вместе с ними царевич Василий, сын Софьи, прибился к старшему брату и не отходит от него ни на шаг. Жена цесаревича, Елена Стефановна, на Василия и не смотрит. Уже привыкла что муж таскается с малым сводным братом как с собственным сыном.

Мишка проталкивается через толпу и кланяется: -Вот Государь. Нашёл и доставил!

–Мессер Леонардо, -искренне радуется Иван Третий. -Где же ты ходишь? Тебя одного и ждём!

Собравшиеся вокруг первые лица государства в знак подтверждения закивали головами: -Как есть ждём. Уже устали.

–Государь, -повинился Леонардо.

–Держи, поджигай, -ему вручили горящий жарким пламенем факел.

–Что поджигать? Зачем?

–Фитили поджигай. Огненные стрелы запускать.

–Куда?

–Да никуда. В небо! Фейерверк делать будем. Поджигай уже, все замёрзли пока тебя тут ожидали.

Огонь с факела перекидывается на связанные вместе фитили, бежит по ним, разветвляется, ныряет в запальные отверстия. Секунда тишины.

Слышно, как Василий спрашивает у кого-то, наверное, у Ивана Молодого: -А небесные огни сейчас будут?

Цесаревич не успевает ответить или его ответ заглушает визг вылетающих из прицельной рамки ракет. Они взмывают в небо настоящими огненными стрелами пронзая сгустившуюся над освещённой площадью темноту ночного неба. И, наконец, первый красочный взрыв. В ночном небе расцветают огненные цветы. Вся Москва с восторгом наблюдает за диковинным зрелищем. Столпившиеся на небольшой внутренней площади важнейшие люди русского царства ничем не отличались от прочих радуясь и удивляясь

Митрополит Филипп крестился дрожащей рукой приговаривая: -Спасибо тебе Господь, что показал мне небесную красоту ещё здесь, на земле!

–Сии огненные стрелы изобретения мессера Леонардо, -объявляет царь. -Ими вооружены наши войска наравне с артиллерией, только не такими красочными и безобидными. И они, вместе с бомбами, представляют основное вооружение небесных кораблей.

Присутствующие аплодируют растерявшемуся мастера.

–Но то дела минувших дней, -продолжает Иван Третий. -Сегодня мы чествуем мастера Леонардо за созданные им дивные доспехи, которые вы все видели у входа. Сверхтяжёлая небесная пехота – это казалось невозможным даже мне, но мессер сумел воплотить разрозненные идеи в едином работоспособном образце. Слава мастеру Леонардо, что родился в городке Винчи, но пригодился тут, в русском царстве!

И Леонардо хлопали по плечу. Жали ему руку. Заверяли в вечной дружбе и преданности. Он не заметил, как в руке оказался бокал и отказаться пить не было никакой возможности. Потом ещё один. Затем он вдруг осознал, что находится внутри, переместившись с холодной улицы в тёплые палаты и застрявшие в волосах снежинки уже таяли и стекали холодными каплями.

Столкнувшись лицом с Мишкой, Леонардо, одними губами, задал вопрос: -Зачем?

–Тебе это нужно, -ответил тот.

–Нет, не нужно, -помотал головой мастер. Но уже поздно. Водоворот разухабистого веселья захватил его и втянул в себя чтобы выплюнуть завтра утром пережёванного и обессилившего. Пытаясь внешним жаром расплавить и вытопить внутренний холод поселившийся под сердцем. Яд выжечь ядом. Но не всегда получается. Иногда становится только хуже.

***

Земля в снегу. Замок на скале. В его жилой части день и ночь жарко гудят камины и всё равно на подоконниках по утрам образуется тонкий слой наледи, трескающийся от одного касания. Жилая часть составляет примерно треть от общей площади замка чтобы легче было обогревать и сохранять тепло. Зима во Франции мягка и снежна, но тому, кто не видел других мест она кажется суровой.

Возможно, просто Марья Петровна слишком привыкла к рождённой технологией роскоши вроде горячей воды без необходимости отдельно кипятить её долгие часы или центральному теплоснабжению здания от расположенной в подвале паровой машины. Она вообще слишком цеплялась за прошлое. Здесь так не принято.

–Забудь старое. Мы рождены по воле Материи лучшими, совершенными, -твердили ей подруги по несчастью, её сёстры, прошедшие изменение.

–Этот мужской мир и он создан для мужчин, но Мать дала нам возможность всё изменить, мы стали сильнее, гораздо сильнее, -твердили они.

Было время, Марья пыталась рассказать, как продираясь через придирки и недоверие, но всё же сама, своими знаниями и трудом завоёвывала себе место благодаря эдикту русского государя, разрешившего женщинам учиться и заниматься мужскими делами.

Ей не верили. Или смеялись. И здесь не принято было говорить хорошее о русском царе ведь он будет их следующим врагом по воле Матери.

Но знания, приобретённые Марьей знания о природе человеческого тела, здесь ценили очень и очень высоко. Ведь тот, кто знает, как складываются в человеческом скелете кости, по каким путям течёт кровь и как работают внутренние органы – тот имеет гораздо больший шанс успешно пройти изменение и помочь товарищам если у тех что-то пойдёт не так. Мать занята. Она вряд ли успеет к каждому вовремя. В таких случаях только грамотный лекарь сам проходящий или уже прошедший таинство изменения может спасти, помочь и выправить недостатки прямо в процессе.

У Матери не имелось времени их обучать, но ей нужны грамотные лекари чтобы в разы повысить процент успешных инициаций. Отсюда и то нападение на медицинский институт.

–Мать дала силу!

–Мать дала жизнь!

Никто не заставлял их скандировать, но когда произносишь эти слова то чувствуешь, что это хорошо и правильно.

–Физиология определяет психологию, -сказала когда-то мать монстров и, кажется, теперь Марья начинала понимать смысл её слов.

Сёстры и братья не разделяли её колебаний. Ведь Мать действительно дала им силу, здоровье, жизнь, смысл – она дала им всё.

И хотя Марья ничего из этого не просила, но платить за полученные дары ей придётся сполна, наравне со всеми остальными.

***

Подвальные казематы под стенами Кремля. Жарко пылает огонь в печи выгоняя из камня стужу и хлад. Десяток масляных фонарей непривычно ярко освещает обычно погруженную в полутьму и мрак камеру. Да и запахи здесь сегодня царят совсем не обычные для этого скорбного места. Ароматы жаренного мяса, вина и свежего хлеба перебивают дух немытого тела и прелой соломы. Прикованный к стене узник с видимым наслаждением пробует принесённые прямо с царского пира яства обсасывая мясо с костей и не стесняясь хлебает вино из большой кружки.

Рядом с ним стоит самодержавный правитель русского царства спокойно ожидая пока тот утолит первый голод. Никого больше нет. Стражи нет. Да ей и запрещено появляться здесь и, тем более, общаться с безумным пленником. Есть тайны, которые не должен знать никто посторонний.

Наевшись мяса и хлеба, пророк чуть осоловевшими глазами, но вполне доброжелательно, смотрит на царя: -Накормил. Уважил. О чём будешь спрашивать? Сколько полноправных рыцарей успеет подготовить к грядущей войне Фридрих? Сколько новых чудовищ вырастила Изабелла? Сколько у них замков вдоль границы и сколько на каждом замке пушек на стенах?

–Какой же ты прорицатель, если не знаешь, о чём тебя пришли спросить? – усмехнулся царь.

–Не прорицатель, -возмутился и замах руками узник. -Я не вижу грядущего. Планетарная инфосфера отражает только настоящее и то не в полном объёме. Но у меня есть разум. Я умею предполагать развитие событий. Невежественным людям, со стороны, кажется будто я предсказываю.

–Нет, я пришёл поговорить с тобой о другом, -произнёс царь.

–Надо же, как интересно. Слушаю и внимаю.

Господарь всея Руси помедлил, но всё же спросил: -Кто я?

–Неужели ты начинаешь что-то понимать? Не ожидал.

–Ответь!

–Отвечу, -успокоил царя пророк. -Но сначала задай правильный вопрос.

–Кто я... кто мы такие?

–Вот это уже почти правильный вопрос, -одобрил пленник. -Но что тебя вывело на него?

В каменной клетке, будто это он был в ней заперт, а прикованный к стене пророк свободен, царь ходил из угла угол. Ходил и рассказывал: -Однажды… я понял, что слишком много знаю. Самые разнообразные вещи из отдалённых областей. Как варить стекло и как усовершенствовать паровой двигатель чтобы он давал максимальный коэффициент полезного действия. Я досконально разбираюсь в медицине. Откуда? Разве я был… там… медиком? Нет, не был. Я и сталевар, и плотник, и швея и бог весь знает кто ещё. Невозможно чтобы один человек знал всё настолько подробно. Чтобы разбирался во всём, от тонкостей кораблестроения до атомной физики. Никто не может знать всего. Ведь не может?

–Не может, -подтвердил пленник. В отличии от расхаживающего из угла в угол царя он излучал само спокойствие. И даже привычные безумные огоньки на дне глаз словно бы временно погасли, притушились.

–У меня очень хорошая память, -царь продолжал свою исповедь. -Как это было почти у всех там. Обязательные корректирующие процедуры перед зачатием ребёнка. Совсем небольшие, в основном исправление накопившихся в родительских геномах ошибок и только. Плюс элементарные медитативные практики по развитию памяти и мышления, даваемые ещё в детском саду и начальных классах школы. Память не абсолютная, но очень хорошая. Особенно по меркам этого времени. И всё же: как я могу знать то, что никогда не читал и чем не интересовался? Кому «там» нужен точный рецепт изготовления бездымного пороха? Или технология производства примитивного кирпича? Правильной сушки досок? Примитивное сельское хозяйство? И так во всём! Почему я вспоминаю то, чего не знал никогда и в таких подробностях, в которых это может знать только узкий специалист, но только абсолютно во всех областях?

–Что ты помнишь о себе? О своей собственной жизни до нулевого момента? -спросил пророк.

–Я… помню свою жизнь, – царь остановился на месте перестав мотаться туда и сюда, от стены до стены. -Проблема в том, начиная усиленно вспоминать, из глубин памяти всплывают другие эпизоды, которые совершенно точно со мной не происходили. Как будто, кроме своей собственной, вспоминаешь и чужую… чужие жизни. Их много. Точно больше одной.

–И ты пришёл с этим ко мне?

–Мне не к кому больше идти, -признал очевидное царь. -Ты ведь такой же как я. Расскажи, у тебя было что-то похожее?

–Было или не было – какая разница? Я это я, а ты это ты. Мы представители двух разных вероятностных линий и как те две прямые мы не должны были пересечься если бы не нулевой момент. Точнее, наше пересечение было неизбежно, но по законам более высокого порядка.

Царь не повелел, но попросил: -Говори так, чтобы я понял.

–Если говорить по-простому, то ты это не только ты. В том смысле что человек, который жил и занимался своими делами в уже несуществующем будущем исчез вместе со всеми остальными его обитателями. Нулевой момент потому и назван так, из-за того, что он обнуляет все вероятностные линии выше себя по дереву. Это как срезать побеги, оставляя лишь ствол. Садоводы так иногда делают, когда молодых побегов становится слишком много и они начинают тянуть соки из дерева, иссушая и убивая его своей многочисленностью. Уж не знаю есть ли тот «садовод» на самом деле или он лишь зримое выражение законов природы, которая, как известно, с одной стороны не терпит пустоты, а, с другой всегда и во всём стремится к устранению лишней избыточности, к упрощению. Один ровный ствол проще, красивее и энергоэффективнее целого пучка разномастных побегов торчащих во все стороны разом. И значит рано или поздно этот пучок будет срезан. Во имя и в следствии принципа минимализма – всё лишнее должно быть уничтожено. Кстати, в твоей линии успели открыть хронодинамику?

–Темпоральную физику?

–О чём я говорю, конечно, успели! Иначе ветка просто схлопнулась бы, не оставив после себя ничего, – перебил пророк. -И вы серьёзно назвали её просто «темпоральной»? У нас ей дали не в пример более поэтичное название «наука о миге и вечности». И разве не удивительно, что нулевой момент во всех линиях так и назвали «нулевым»? Какая потрясающая солидарность! Но возвращаясь к твоей, или к моей, персоне. Ты думаешь, что мы люди?

–А кто если нет?

–Мы – вероятностные линии, но сжатые в миллиард миллиардов раз. Мы – чёрные дыры в облике людей. Сжатые настолько сильно, что наша внутренняя тьма превратилась в свет и мы сияем. Сияем как звёзды. Падшие звёзды!

Похоже минуты просветления самозванного пророка заканчивались и следовало поторопиться узнать у него что-то ещё пока он снова не погрузился в бездну безумия.

–Как же память, личность? -торопливо спросил царь.

–То, что ты называешь своей личностью всего лишь песчинка, лежащая на самом верху, на песочной горе состоящий из бесчисленного числа подобных «личностей». Просто твоя самая верхняя – она лежит на самом верху песчаной горы, -казавшийся до этого вполне адекватным пророк мерзко захихикал.

–Ты помнишь то, что не никогда не знал потому, что это знал кто-то другой, -пророк встал и кричал на царя. Эхо его голоса металось и билось между каменными стенами. -В каждом из нас сокрыты знания целого мира! А вы сражаетесь друг с другом, безумцы! Убиваете друг друга вместе с тем убивая целый отдельный мир со всеми его знаниями и открытиями. Вместо того чтобы попробовать объединиться перед лицом общей угрозы и стать перед ней единой стеной. Каждый из вас – камень, но отдельный камень бесполезен само по себе если не является частью мощной стены.