Текст книги "Итальянец на службе у русского царя (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

–Дядька, скажи, что делать если германцы всю линию заняли и кишат там в окопах как саранча? Как отбивать её у них обратно?

–Об этом даже не думайте! -предупредил Семён. -Сколько людей поначалу потеряли, пытаясь по горячим следам отбить обратно свои редуты – не счесть! С германцем ведь как: издалека по нему пострелять через «охтический» прицел самое милое дело. Или, когда несколько сотен стволов одновременно бьют, попробуй ещё увернись. Но если пришлось сойтись с германцем накоротке, то считай, что смерть уже дышит тебе в затылок и примеривается как половчее твою душеньку на небо забрать. Коли германцы заняли оборонительную линию, то туда пускают пару дивов и уже за ними стрельцы идут. Иначе никак. Видели, небось, дивов?

–Железных людей?

–Правда, что из нельзя убить?

–А чем их кормят, тоже железом?

Семён поднял руку призывая спорщиков мгновенно замолчать: -Во-первых убить можно кого угодно, главное создать нужную плотность огня. Во-вторых, там внутри, под доспехами, живой человек. Называется – оператор. И ест он не железо, а суп и кашу, такие же как ты пихаешь в свою бестолковку. При этом дивная броня не боится ни выстрела из ручного огнебоя, ни сильного удара мечом. А если германцы какую пакость затеют, то идущие за спиной дивов стрельцы мигом вмешаются. Только так захваченные редуты и можно отбить обратно.

Один из стрельцов возразил: -Видел я германских стрелков! Обычные люди. Огнебои у них попроще и стреляют похуже.

–Не путай тех, что с тяжёлыми мечами и остальных, -наставительно ответил Семён. -Те, что с мечами и прыгучие как черти – те у них «рысари» называются. А остальные простые солдаты, как мы, похуже только.

–Почему похуже?

–Потому, что за нас сам царь Иван Васильевич боженьку просит, а за них просить некому и некого. Разве только диавола какой их генерал уговаривать станет. Но много ли пользы от дьявольской помощи? -Семён с грозным видом расправил усы показывая, что дополнительные вопросы здесь не уместны.

Погода уже стоит тёплая, но земля ещё холодная. Поэтому в редуте сидели на деревянных чурбачках или кто на чём получится, лишь бы не на земле. Семён за этим следил строго и нещадно гонял если замечал сидевшего на земле стрельца даже не из своей полусотни.

Дежурный наблюдатель подал сигнал тревоги: -Пушки! Пушки на позиции!

–Ну, Иван свет Васильевич, не подведи, -попросил Семён, убирая трубку. -Твоими молитвами за нас, грешных. Сохрани. Защити. Не дай погибнуть вот так, не видя лица врага твоего. А коль помирать придётся, то дай возможность забрать врага на тот свет вместе с собой.

Уже приученные Семёном к регулярным обстрелам, стрельцы рассредоточились чтобы, случись попадание, оно бы накрыло двоих – троих, а остальные бы выжили. Специальные бортики должны были защитить бойцов от осколков, а прочные плащи натянутые на голову от комьев земли поднятых в воздух близкими попаданиями.

Раньше, в самом начале, педантичные германцы даже обстрелы из пушек пытались сделать регулярными, в одно и тоже время. Но пару раз подловив их и жестоко наказав, защитники отучили нападавших от совершения легко предугадываемых действий.

Вот и сейчас, едва с позиции германцев начался обстрел, как висевший в воздухе как раз на такой случай небесный корабль подошёл ближе, развернулся и накрыл позиции пушкарей ракетным залпом. Видимо те не успели оперативно отвести демаскировавшие себя пушки в тыл потому, что после первого ракетного залпа последовал ещё и второй. Воздушный корабль, для безопасности, висел высоко, не спускался и поэтому обстрел с него был не таким точным как хотелось бы. Но главное дело сделано – беспокоящий обстрел ядрами позиций русских стрельцов прекратился едва начавшись.

–Как там супостаты, пойдут в атаку? -поинтересовался Семён у наблюдателей.

–Пока всё тихо. Видимо на этот раз не пойдут.

–Ну и хорошо. Мы пока докурим да чайку спокойно попьём, -мудро решил старый солдат.

Историческая справка к девятнадцатой главе

На самом деле фрагмент песни « я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она… » использован здесь совершенно не по назначению.

За простыми словами скрывается глубокий смысл. В популярной песни Максима Леонидова тысяча девятьсот девяносто седьмого года простым языком рифмованных строк описывается фундаментальная теорема квантовой механики, указывающая приоритет наблюдателя при формировании наблюдаемого в разрезе множественных реальностей сущего.

Итак, вашему вниманию:

Был обычный серый питерский вечер,

Я пошёл бродить в дурном настроении,

Только вижу вдруг идёт мне навстречу

То ли девочка, а то ли видение.

И как будто мы знакомы с ней даже,

Помню чей-то был тогда день рождения.

И по-моему зовут её Даша,

То ли девочку, а то ли видение.

Она прошла как каравелла по зелёным волнам,

Прохладным ливнем после жаркого дня.

Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она,

Чтоб посмотреть не оглянулся ли я.

…

Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она,

Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.

Чтоб посмотреть, не оглянулся ли я.

Глава 20. Позиционные тупики и политические выходы из них

К середине лета стало окончательно понятно, что война империи и царства зашла в позиционный тупик. Воздушный флот под командованием цесаревича размолотил в щебень и сжег всё что горело на месте трёх самых крупных литовских крепостей откуда планировалось снабжать наступающие на русское царство войска. Это удлинило логистическое плечо, затрудняя снабжение и концентрацию войск.

Один раз воздушный флот попытался прорвать вглубь, видимо планируя лихой удар и захват тыловых городов как это получилось в Крыму. Но заранее озаботившийся созданием мощного ПВО, вместе с предоставленными королевой Изабеллой монстрами, император Фридрих крепко потрепал небесные корабли и второй попытки русские не предпринимали, опасаясь ни за что потерять оставшиеся в строю дирижабли.

С другой стороны Фридрих тоже просчитался, планируя взять с наскоку русские города и уж к началу лета сидеть в Киеве, а к концу принимать парад своих войск в Москве. Не получилось дойти даже до Киева, споткнулся на превращённых в крепости мелких городках.

Многозарядные огнебои. Обильный ассортимент наступательных и оборонительных гранат. Неповоротливые, зато почти неуязвимые операторы в крепкой броне – это же надо было додуматься, боевые экзоскелеты на основе средневековой технологической базы! А кроме того: оставшиеся дирижабли и залпы неуправляемых ракет, которыми оказалось самое мило дело накрывать артиллерию сверху вниз, оставаясь на своей стороне линии фронта в относительной безопасности. Всего этого вполне достаточно чтобы его бравые reichsritterschaft – лучшие воины человечества (по крайней мере из тех, кто остаётся человеком. Чудовищных изменённых создаваемых матерью монстров Изабеллой в расчёт тут не берём) разбивались словно волны о волнолом построенной царём Иваном обороны и вязли ней словно мухи в меду.

Пожалуй, собери Фридрих своих имперских рыцарей в единый кулак и попытайся давить в одном месте невзирая на потери, то он бы смог прорвать оборону, дойти до Киева... Но что тогда делать дальше? Тут ключевое слово «не взирая на потери». А обучение полноценного reichsritterschaft занимает годы и годы. И отсев там такой, что убыль мужского населения начинает бить по экономике без всякой войны. Нет, позволить себе потерять критически значимое число имперских рыцарей Фридрих никак не мог.

Вот и выходил классический позиционный тупик. Ни туда и ни сюда. Только солдаты продолжают умирать за пару сотен метров переходящей из рук в руки земли. И ладно бы только солдаты – reichsritterschaft тоже несли потери. Не такие чтобы прямо о-го-го, но там десять человек, здесь полсотни и вот уже набегает. И каких-либо идей позволяющих резко склонить чаши весов в свою пользу пока не имелось.

В общем сложившаяся ситуация императора Фридриха не устраивала категорически.

А русскому царю вроде ничего. После некоторого перерыва он снова начал посылать в Сибирь очередные экспедиции. Ставить там новые остроги и крепости. Проводя классическую русскую политику, когда не пытаешься под корень вырезать местное население или загнать их под сапог, и чтобы не пикнули. Наоборот – сибирским северным племенам предлагается русская культура, русская медицина и всё прочее что, в целом и в общем, называется одним словом – цивилизация. Дружа с одними против других, потом с другими против одних, хитрый царь и тех и этих втягивает в орбиту своих интересов. Уничтожаются только совсем отбитые разбойничьи племена, которые уже всех местных достали и сидят у них в печёнках. Часто уничтожаются они или при помощи или вовсе руками местных которых обучили и вооружили русские стрельцы.

Такая себе экспансия, когда встреченные дикари рассматриваются не как плесень под ногами бравых колонизаторов, а либо как будущие поданные, либо как деловые партнёры, с которыми можно и нужно иметь совместные дела к всеобщей пользе и процветанию. Причём право решать кем они хотят быть: подданными или партнёрами часто отдаётся самим дикарям. Секрет здесь в том, что если есть целое море воды и маленькое озеро, то, когда они соединяются, море поглощает озеро, а не наоборот.

Между тем, на восточноевропейском театре сложилась такая ситуация, что:

Император священной римской империи ищет выход из позиционного тупика в пошедшей не по плану войне.

Русский царь думает о том как бы ему скорее, опередив при этом события из оригинальной исторической линии лет на сто пятьдесят – двести, прибрать к рукам и включить в пределы царства красавицу-сибирь.

А братья Коперники в мастерской Приказа Дивных Дел пытаются сообразить: как им в свободную руку дивного доспеха засунуть ещё и огнемёт.

Не обязательно, впрочем, конкретно огнемёт. Можно и ещё что полезное. Мастер Леонардо хочет установить на двух главных руках доспеха съёмные крепления чтобы можно было менять насадки под конкретную оперативную задачу. Разумеется, все насадки должны быть полностью универсальны чтобы одна такая подходила на любую руку любого доспеха. Вот эта самая «универсальность» на сама деле прорывная идея. Она восхитила младшего из братьев Николая и полностью его захватила. Тогда как сельские кузнецы куют гвозди кто какой хочет длины и ширины, а работающим на государевых мануфактурах рабочим приходится долго втолковывать чтобы они не точили гайку под конкретный болт, а делали бы взаимозаменяемые детали – идеи стандартизации, универсальности и взаимозаменяемых компонентных блоков казались чем-то невероятно волшебным. Настоящим божественным откровением.

Но вернёмся к доспехам. Взявший братьев Коперников под своё покровительство мастер Леонардо очень трепетно относился к любым приходящим с фронта новостям. Особенно внимательно он изучал отзывы операторов о придуманных им дивных доспехах.

Анджей даже как-то удивлённо поинтересовался у мастера почему тот проглядывает мельком или даже вовсе пропускает множество хвалебных отзывов, но сосредоточенно изучает каждый, где описывается какая-нибудь неполадка или неудобство, испытанное оператором.

–Хвалебные отзывы тешат, но не учат, -ответил тогда мастер старшему из братьев. -Тогда как критика именно учит, пусть и не тешит.

Братья потом долго размышляли над его словами.

Собрав все дошедшие до него мнения, не только самих операторов, но и командующих ими воевод и даже самого цесаревича Ивана Ивановича Молодого, мессер Леонардо принялся за работу по усовершенствованию дивного доспеха.

Первым пунктом как раз шли сменные крепления на двух главных руках. Насадка в виде трёхгранного шипа из прочнейшей стали показала себя очень полезной, тогда как установленный на другой руке молот оказался не очень-то нужным. Что можно установить вместо него: топор, меч, встроенный в руку ещё один огнебой? Каждый из вариантов имел свои преимущества при выполнении разных задач. Отсюда и родилась концепция сменных насадок.

Сначала нужно было решить вопрос прочности крепления. Чтобы было не слишком сложно в полевых условиях заменять одну насадку на другую, но чтобы при этом в бою та случайно не открутилась и не отпала и чтобы в броне не появилось из-за этого слабое место.

Устроив то, что мессер назвал «мозговым штурмом» когда каждый высказывал любые приходящие ему в голову идеи и никто не смотрел на статус говорившего – полноправный мастер это, или простой подмастерье, сколько ему лет или сколько у него заслуг – любые высказанные мнения записывались, чтобы после быть тщательно рассмотренными. Таким образом появились идеи насадки со стреляющими шипами. Которыми можно сражаться как раньше, а можно с силой выстрелить шипом, причём на его место тут же встанет второй, а за ним и третий. Больше трёх шипов в одной насадке никак не получалось.

Насадка с огнемётом или с раскручиваемым силой сжатого воздуха острым сверлом. Главная проблема как раз заключалась в недостаточном количестве сжимаемого воздуха. Наверняка оператор доспеха предпочтёт потратить его на что-нибудь более полезное чем несколько секунд сверления на высоких скоростях.

В частности, поэтому огнемётная насадка выглядела достаточно эффективной. Возможность несколько раз облить стоящую перед тобой толпу стеной огня, не тратя при этом сжатый воздух благодаря системе взводимых пружин и сменным баллонном с горючей жидкостью, дорого стоила.

Сам огнемёт уже был сконструирован мастерами Приказа и даже использовался в войсках, пусть и не слишком активно. Всё же это оружие близкого боя, далеко из него не выстрелишь.

Главная задача уместить конструкцию огнемёта в сменяемой насадке да так, чтобы его было удобно перезаряжать меняя баллоны и заново взводя пружины. Вот над этим и работали уже который месяц братья Коперники, выпросив у мастера заинтересовавшую и восхитившую их обоих задачу.

Их труд, в тишине просторной мастерской, где на специально сколоченных из досок рабочих стендах стояли разобранные или, наоборот, ещё не до конца законеченные доспехи, прервало появление Михаила Игоревича.

–Эй, труженики! -позвал темник пробираясь по погруженному в полутень залу к его единственной освещённой части, где работали ребята. -Так и знал, что найду вас здесь. Все остальные уже по домам давно разошлись. Кто-то, может быть, уже второй сон смотрит, а вы тут до сих пор гайки крутите?

–Дядька Михаил, мы вообще-то живём здесь. Ты забыл разве? -подал голос Анджей.

–Но не прямо вот тут, на столах с инструментами -усмехнулся Михаил Игоревич.

Он был молодой, весёлый и совсем не похож на страшного темника какими их представлял Николай Коперник до переезда в русское царство. Сначала, узнав кем служит этот весёлый дядька, братья пытались избегать его. Но как тут будешь избегать если он заходит к мастеру Леонардо по три раза на дню, а частенько и сам закатывает рукава и включается в работу. Поэтому они понемногу привыкли и перестали дичиться. Кроме того, дядька Михаил часто приносил ребятам разные вкусности. Свободного времени у них после работе в мастерской и усвоения преподаваемой мастером Леонардо науки оставалось не так чтобы много. Кроме того, ещё после прошлой войны с османами, Приказ Дивных Дел стал «городом в городе». Вход и выход из него были ограничены. Царь опасался повторного нападения на Приказ и предпринимал меры для сохранения самого ценного своего актива – мастеров. На этом фоне дружелюбный и лёгкий в общении темник быстро сделался другом обоим братьям.

–Держите, вот поснедать вам принёс, -Михаил Игоревич протянул ещё тёплые пироги, завёрнутые в полотенце.

–Спаси тебя царь-отец, как ты спас нас, дядька! -поклонился обрадованный Анджей.

–Буде. Столовая давно закрылась, а вы опять голодными спать ляжете. Не дело. Пожалуй, скажу я Фрязину чтобы вас пораньше отпускал, а то он себя загнал и вас заодно, -пообещал темник.

–Не говори мастеру, -попросили чуть ли не хором Анджей и Николай. Причём старший брат уже успел сунуть в рот первый пирог и, судя по распространившемуся аромату, тот оказался с разнорыбицей.

–Мы сами остались. Думали на чуть-чуть, но потеряли счёт времени и вот. Сильно хочется закончить работу чтобы потом наши воины могли огнём жечь врагов, -заголосили мальчишки.

Михаил Игоревич улыбнулся: -Договорились, не буду вас сдавать. Только одно условие.

–Какое?

–Дуйте оба за чаем, чтобы не жевать пироги в сухомятку. И ещё две лишних кружки захватите для меня и для вашего мастера. Он, кстати, у себя? Так я и думал. Пойду его тоже растормошу, иначе до утра просидит. И тоже, наверняка, голодный. Все пироги не съедайте, оглоеды! Оставьте мастеру пару корочек.

–Да тут на пятерых хватит, -подивился Анджей.

Николай пообещал: -Мы сейчас, быстро. Одна нога там, другая уже тут!

Пока парни наперегонки побежали к выведенному от паровой машины кранику с горячей водой, Михаил Игоревич прошёл дальше, вглубь зала и там, через неприметную дверцу, вошёл в личный кабинет мастера.

–Опять в работе как в болоте? -поприветствовал он друга.

–Тебя только тут не хватало, -ворчливо ответил Леонардо. За последние полгода его манеры испортились также сильно, как и его настроение. Некогда молодой и открытый мастер сделался едким, ворчливым и при любом удобном случае сразу нырял с головой в работу как будто не хотел больше видеть белый свет и боялся, что тот станет отвлекать его от дела.

–Не хватало, так вот я здесь! -бодро ответил Мишка, нисколько не обидевшись на холодный приём. К испортившемуся характеру друга он успел привыкнуть и как мог старался того растолкать.

Оторвавшись от незаконченного чертежа, Леонардо поинтересовался: -А где девица?

–Не будет больше девиц, -укоризненно взглянул на друга Михаил. -Ты всех разогнал.

–И хорошо. Они только мешались. Не понимаю, зачем царица их ко мне посылала.

–Ну ты так высоко не взлетай, -прервал его темник. -Чтобы сама царица-матушка тебе в свахи набивалась!

–Но ведь с её ведома они приходили? Одна чертежи залила, видишь пятно до сих пор осталось? Другая доспех со стенда уронила, мы потом его полдня всей ватагой собирали обратно. Таких помощниц мне тут не надо!

–Так не в помощницы они к тебе приходили…

–А этого тем более не надо! -отрезал Леонардо. Он надулся и сидел словно сыч на ветке.

–Ну и чёрт с тобой! -разозлился Мишка. Всё-таки не выдержал. -Теперь к тебе вместо девицы я пришёл. Доволен?

–Ещё как доволен!

–Тогда пошли чай пить с пирогами!

Стороннему наблюдателю могло показаться, что они друг на друга кричат. Фактически так оно и было.

Леонардо принюхался и примирительно улыбнулся: -Пироги говоришь?

–Говорю: пошли скорее, пока твои оглоеды их там без нас все не съели.

Угроза остаться без пирогов подняла мастера с места и вскоре, в единственном освещённом углу большой тёмной лаборатории, собравшись тесным кружком, они вчетвером пили обжигающе горячий чай из больших дутых кружек заедая его успевшими остыть пирогами.

Одна из ламп потухла у них на глазах. В ней закончилось масло. Глядя на это, Леонардо стал рассказывать о таинственной силе «электро» с помощью которой можно легко осветить весь этот зал на что требуется десятки фонарей или сотни свечей. Иной раз путая, точнее не разделяя, свои собственные мысли и услышанное из речей Государя, мастер пересказывал восторженно глядящем на него мальчишкам о городах будущего, где в каждой стеклянной свече будет жить укрощённая сила молнии и таких свечей будут миллионы миллионов. И в городах ночь станет ярче дня.

Младший из братьев Коперников, в свою очередь, пересказал что запомнил из личных разговоров, которыми удостоил его Государь. Про то, что мир гораздо больше и сложнее, чем принято думать. Про тихо плывущие в пустоте звёзды – словно костры в ночи. И каждая из них бесконечно далека от любой другой, но способ переплыть эту чёрную бездну есть, пусть он крайне непрост и очень долог. Постепенно очередь рассказывать естественным образом перешла к Михаилу Игоревичу. Он вспомнил про тот случай, когда, вместе с мастером, совершили первый прыжок с паршютом ещё не будучи уверенными что тот по-настоящему работает. Потом они трезвонили и били в церковные колокола пытаясь перебить проклятый дурман османских колдунов, создаваемый ими с помощью звука, который нельзя расслышать.

Глаза у мальчишек горели.

Когда пироги были съедены, чай допит, а братья Коперники принудительно отправлены отдыхать под страхом что завтра их не допустят к работе над доспехом, если они придут не выспавшиеся, Мишка начал тот разговор, ради которого и пришёл сегодня.

–Слушай, -сказал он, поймав момент пока мастер находился в сытом и довольном состоянии. -Скажи мне честно: сколько ты ещё собираешься убиваться по Марье Петровне? Случившегося не изменить. И мне тоже очень жаль её, веришь?

Мастер отвернулся: -Не верю.

–Ну и зря не веришь. Я уважал её как человека, ценил как друга и радовался, глядя на то, как у вас двоих всё потихоньку складывается. Но нельзя вечно жить прошлым!

Леонардо сделал слабую попытку выйти из неприятного дня него разговора: -Со мной всё хорошо, прекрати уже.

–Не хорошо. Я же вижу, -возразил Мишка.

И он прав. С Леонардо было не хорошо. Вот только мастер не знал, не хотел, не мог это исправить. А чужие советы, пусть даже правильные, а таком возрасте и в таком состоянии никто никогда не слушает. Чужие советы делают всё только хуже.

***

Воздух пропах солью. Глаза щурятся от лазури неба и бирюзы воды. Что небо, что вода – практически бесконечны. Две плоскости идущие параллельно и всё-таки смыкающиеся в двух концах, далеко впереди и далеко позади. Между небом и водой тысячи необычных кораблей. Вернее: тысячи тысяч.

Такого флота ещё не видала земля. Он словно пришёл из грядущих веков опередив своё время на два века или на три.

Пользуясь движущей силой экваториального противотечения. Их путь пролегал от Гвинейского залива до южного залива Пиренейского полуострова, который пока ещё лежал далеко впереди. Чёрное солнце взошло над африканским континентом по воле одного человека. И сейчас этот человек пытался перенести его лучи через океан обращая ещё не успевшую начаться эпоху великих географических открытий вспять.

Великий вождь объединённой Африки начинал свой большой поход в Европу.

Однотонно и мерно бьют барабаны. Также однотонно и мерно толкают вёсла чёрные руки. Чёрные спины сгорблены. В белых глазах на чёрных лицах нет тени мысли. Двигающиеся мертвецы, созданные из живых людей с помощью знаний перенесённых через нулевой момент из одной очень специфической вероятностной линии. Люди превращённые в биомеханизмы. Они не знают усталости. Подчиняясь ритму барабанов день и ночь, без устали, двигаются вёсла неся тяжёлые корабли с недостижимыми другими средствами скоростью. Пропитанная специальными составами плоть не гибнет и продолжает оставаться функциональной пока живые клетки получают питание. Так отрезанные, но ещё живые руки служат частями механизма управляющего кораблём. Отрезанные головы, развешаны вдоль борта. Они – никогда не спящие дозорные и криком предупреждают о появлении противника в поле зрения или если один корабль подходит опасно близко к другому и возникает опасность столкновения.

Отдельные суставы пальцев сгибаются и разгибаются, служа крохотными моторчиками для натягивания канатов. Эти канаты, сплетённые из волос, на разрыв прочнее чем сделанные из стальных нитей. Знания из уже никогда не существующего будущего помогают изменять характеристики любой плоти придавая ей твёрдость стали, гибкость резины или хрупкость стекла. Под видом кошмарных кровавых ритуалов, практикуемых жрецами вуду из его личного культа, великий вождь поставил на поток переработку живой плоти в материалы с заданными уникальными характеристиками. Лучше всего для этого подходит, конечно, человеческая плоть. А также кости, связки, зубы и требуха – всё идёт в дело, ничего не пропадает. Чем добывать металлы, создавать технологию их переработки, гораздо удобнее получать уже готовый, а порой даже лучший по характеристикам, материал. Корабли, на которых они плывут, на тридцать процентов состоят из частей человеческих тел. И большая их часть до сих пор остаётся живой. Выполняющие функции отдельных узлов суставы сгибаются и разгибаются. Отделённые от тела руки хватают и тянут, подчиняясь ритму барабанов. Развешанные вдоль бортов головы наблюдают. А гребцы, от которых, ради удобства, оставлен только приколоченный к скамье торс с руками, но без головы (потому что зачем гребцам голова?), раз за разом поднимают и опускают вёсла работая двигателями чудовищных кораблей.

Впрочем, рамки того, что чудовищно, а что нет очень – сильно отличаются в разных вероятностных линиях. Разные пути развития. Разные технологии. И, соответственно, разный экономический уклад и вытекающие из всего этого нормы морали.

Он – как крысиный король сожрал всех в Африке и теперь плывёт в Европу.

Его путь единственно верен, это уже подтверждено тем, что чёрный континент покорился ему и объединился под его властью.

Тысячи кораблей. Тысячи тысяч воинов. И ещё мёртвые, но живые животные. Слоны – танки. Львы и тигры – машины для убийства уничтожить которые можно только расчленив их на части. Гигантские змеи – душители и маленькие, но смертельно ядовитые, с прекрасно-нежным узором на коже, змейки. Всё это тоже часть его армии. Гулко звучат барабаны управляя движением полуживых кораблей.

Это колониальное завоевание, наоборот. Чёрное солнце взойдёт над Европой. Там не воины – трусы с кожей цвета увядшего папируса. Их замки и крепости всего лишь грубые каменные коробки. Их солдаты прячутся за железными щитами, не подозревая что плоть может быть прочнее металла. Их короли – владыки жалких кусков земли грызутся друг с другом из-за каждой отдельной рощицы, каждого холмика.

Они не подозревают что совсем скоро чёрное солнце взойдёт над всеми ними. Солнце с его лицом.

Корабли плывут под бой барабанов.

***

Император Фридрих тяжёлым взглядом смотрел на королеву Изабеллу.

То, что они двое, без опаски, встречаются лицом к лицу есть показатель великого доверия. Впрочем, оба прекрасно понимают, что пока ещё существует угроза от остальных, время разбираться между собой пока не пришло. В первую очередь речь, конечно, о безумном русском царе – технократе. Царь Иван сделал ставку на развитие технологий и, как видится сегодня, не прогадал. Предпринимаемых им в течении более чем трёх десятков лет усилий хватило чтобы втащить за волосы своё царство сначала в эпоху пара. А теперь, как докладывают шпионы, он готовится начинать масштабную электрификацию страны. Пусть не целого царства а, для начала, московского княжества. Даже не всего княжества, а одной только столицы. И не всей столицы, а только важных производственных и культурных объектов. Но лиха ли беда начало? А русский царь уже не раз показал, что не боится масштабных революционных проектов и умеет с успехом их завершать.

–Ты предлагаешь мне лично встретиться с тем, кто подсылал ко мне убийц? -мрачно переспросил император.

Вина русских в организации того покушения на него не была доказана полностью, но косвенные улики свидетельствовали против них. Смерть султана Мехмеда только уверила императора в его выводах.

Изабелла принялась в который уже раз убеждать несговорчивого императора: -Царь Иван согласится лично прибыть для разговора только если там будем мы оба. В противном случае он заподозрит ловушку и так и останется сидеть в своей Москве как в берлоге.

–Но мы ведь и хотим поймать его в ловушку? -переспросил Фридрих.

–И именно поэтому всё должно выглядеть настолько прозрачно и достоверно, насколько это возможно, -закончила Изабелла.

Разговор происходил в небольшой комнате одного из императорских замков недалеко от Вены. Не большая зала для приёмов, скорее рабочий кабинет. Сюда допускались только самые близкие. В данный момент королева Изабелла входила в их число. Сопровождавшие её святые (эти изменённые твари некогда бывшие людьми) остались за дверью. Также как и все его слуги. Разговор наедине – жест вежливости и доверия. Прибывая сюда, Изабелла доверялась Фридриху, и он ценил эту её преданность. Хотя и не обольщался на её счёт.

–Ты ведь понимаешь, что если Иван согласится лично встретится в нейтральном месте, то он предпримет все мыслимые меры предосторожности? -уточнил Император.

–Это ничего не изменит, -пообещала Изабелла. -Главное выманить его подальше от Москвы.

–Если он не согласится?

–Надо чтобы согласился. Поверь, война истощает русское царство. Может быть не так сильно, как Империю, но всё же истощает, оттягивая значительную часть ресурсов. Иван согласится встретится и захочет говорить о мире если мы предоставим ему гарантии безопасности.

–А может быть действительно разделить этот мир на троих? -предложил Фридрих испытующе глядя на Изабеллу. -Пусть каждый останется при своём и дальше пытается идти по своему пути. Даже интересно чтобы из этого могло получиться в перспективе?

–Ты шутишь? -растерялась Королева.

Император сощурился: -Представь будто я говорю серьёзно.

–Но тогда… Столкновение всё равно будет неизбежно. Цивилизационные противоречия. Каждый захочет построить свою собственную версию будущего, а остальные будут ему только мешать. Мы всё равно вернёмся к войне, только позже и на ещё менее выгодных для нас условиях. Надеюсь, что ты всё-таки шутишь и не рассматриваешь эту мысль серьёзно.

–Мы могли бы попытаться построить нечто новое вместе, втроём или даже вчетвером, считая ещё и того китайца. Или ещё большим числом если кто-то неожиданно объявится из Африки или обоих Америк. Попробовать взять лучшее от каждого. Совместить плюсы разных вероятностных линий и попытаться избавиться от минусов. Совместно разрешать взаимные вопросы и договариваться друг с другом…

Фридрих помолчал, разглядывая кусок предгрозового неба за окном и наконец сказал не изменившимся тоном: -Конечно же я шучу.

–Хорошо. Ты казался таким убедительным, когда говорил. Вот тоже самое скажи русскому царю, чтобы он поверил, расслабился и перестал ждать подвоха.

–Ты хитра как лиса.

–Тебе повезло, что я на твоей стороне, -улыбнулась Изабелла.

–А тебе ещё больше повезло что на твоей стороне – я, -без тени улыбки произнес Император.

Это была почти неприкрытая угроза и она кивнула, показывая, что поняла, но не отвела взгляда, настаивая, что у них здесь почти равное партнёрство, а не отношение хозяина и вассала.

–Так что с тем китайцем? Он такой же как мы или просто местная аномалия, рябь на воде, вызванная чьим-то неосторожным движением, отозвавшимся изменениями от реальной истории в совсем далёкой части света?

–Сначала я сомневалась, -начала Изабелла. -Для одного из нас он был слишком легкомыслен. Целыми днями бренчал на мандолине, пил вино, любил женщин и писал стихи. Он даже не завершил объединение Китая бросив дело где-то на двух-третях, как будто решил, что ему и этого достаточно.