Текст книги "Итальянец на службе у русского царя (СИ)"

Автор книги: Sleeping

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Историческая справка к одиннадцатой главе

Карл Восьмой – сын Людовика Одиннадцатого, получившего прозвище «всемирный паук» за свою любовь к интригам и успешное объединение французских земель.

В реальной истории Карл Восьмой правил с 1483-го по 1498-ой и известен, главным образом тем, что начал итальянские войны вторгшись в Италию в 1494-ом. Итальянские войны это целый период длившийся добрых полвека во время которых трясло и лихорадило всю Европу).

Как видим, в рамках романа, Людовик передал трон сыну на пару лет раньше, чем в реальности и это Испания, ведомая «королевой чудовищ» осуществила успешную военную компанию против Франции, захватила Париж и всю страну.

Глава 12. Возвращение в Москву

Леонардо с Марьей вернулись в столицу в самый разгар летней страды. Конец лета выдался, как всегда, жарким и мало дождливым. Это потом, осенью, дожди зарядят так, что хоть из дома не выходи, а сейчас стояла сухая, жаркая погода. Лучшее время для уборки и переработки выращенного на полях урожая. От того и страда, что в это время крестьяне, не разгибаясь, работают на полях стараясь успеть завершить все дела до осенних дождей. Промедлишь – погубишь урожай. А если погубишь, то что зимой есть станешь?

Охота, рыбалка, торги или иные не слишком важные дела прекращались. Все свободные руки отправлялись работать на поле. Города пустели. Часть их населения, даром что жило ремесленным, торговым или иным трудом, но родственники в деревнях есть почти у всех, а как не помочь родным людям? Сегодня ты им откажешь в помощи, завра они тебе. Так и сгинете по одиночке. Нужду или какую другую беду только вместе одолеть можно. Это давно известно в стране, где четверть года землю сковывает снег, а предсказать хороший ли получится урожай или опять корешки да вершки не может даже всезнающий господь.

Царя Ивана такое положение дел не устраивало. Ему требовались рабочие руки чтобы трудиться на фабриках, мануфактурах и заводах. Много рабочих рук. Но где их взять? Изымешь из сельскохозяйственного процесса, получишь голод и падёж населения. Заменяя забранных из аграрного круговорота мужиков, в деревни и сёла отправились паровые трактора. Там, где раньше по семь дней пахали десятеро и каждый при своей лошади – теперь справлялся один трактор. Где мельник брал с крестьян за помол по копеечке как будто сам лично крутил своё колесо – теперь стояли движимые силой текущей воды или дующего ветра государственные мельницы, мелящие бесплатно. Работающие на таких новых мельницах мельники считались царскими слугами, получали твёрдый оклад и совсем не бедствовали. А кроме того, они считали кто и сколько и чего помолол. Помол бесплатный, тут обмана нет. Но тех хитрецов кто привозил и молол зерно мешками, а потом царским мытарям плакался что земля совсем не родит, и вороватые крестьяне половину зерна в подолах вынесли, с такими боярами-хитрованами дальнейшие разговоры вели уже стрельцы да палачи.

Водитель-механик парового трактора резко стал крайне уважаемой профессией. Попасть туда стремились все, без исключения, деревенские юноши. Оно, конечно, можно и в стрельцы пойти, там даже больше платят, но и убить могут, дело такое. А если не убьют то когда ещё домой обратно вернёшься.

Ещё можно попробовать выучиться в рабочие при каком-нибудь заводе. Но кому в двенадцать – четырнадцать лет не хотелось разъезжать по родному селу на мощной паровой машине, носить чёрную кожаную безрукавку, с которой удобно смывать пролитое масло, здороваться за руку со старостами и другими важными, в деревне, людьми. А самое главное – если трактором управляешь, значит ты уже не простой человек, а государев слуга. Такого и побить просто так нельзя. Мигом прилетят кромешники разбираться, землю рыть да злой умысел против царя-отца искать.

В общем тракторист – первый парень на селе. Девки его любят. Староста за руку здоровается. Взрослые мужики, при встрече, первыми шапки снимают.

Потому крестьянских детей не надо было в царские школы загонять. Они сами в них бежали. А не получится стать трактористом так хотя бы рабочим на завод. Там всего по десять часов работаешь, а не с темна до темна как в родной деревеньке. Обед у рабочего полноценный: суп, а после ещё и каша, а не кусок сухого хлеба как мать на весь день даёт. На заводах ещё и деньги платят! Поменьше, чем стрельцам, но хватает. Тогда как оставшись в деревне будешь получать только батины оплеухи и зуботычины. Ладно если ещё первый сын и хозяйство тебе достанется. Да и хозяйство бывает разное. Порой так, что за душой ничего кроме долгов и порванной рубахи нет, как и не было. Единственный способ выбиться в люди, самый последний выход – учиться. И они учились.

Проезжая мимо полей усеянных сгорбившимся на них фигурками или разъезжаясь с везущем за собой караван телег паровым трактором, Леонардо начинал фантазировать. Как бы придумать такую резалку, чтобы сама пшеницу срезала, укладывала, а может быть ещё и сразу обмолачивала. Если прицепить её к пародвижителю и передать крутящий момент от поршня через ремни, то может быть что-нибудь и получится.

Или такую чтобы сама сажала, землёй присыпала и дальше бы ехала.

Если придумать такие штуковины, то великое бы для крестьян дело сделать бы получилось. Да и в масштабах державы отнюдь не бесполезное.

Дилижанс остановился возле одной станции, сменить лошадей, дать пассажирам отдохнуть и пообедать. Там Леонардо увидел, как крестьяне отвоёвывали у леса место под новые поля. Сами деревья давно срублены так, что от них остались одни пеньки. Трава выжжена пущенным палом, от которого пни прокоптились, почернели, но за землю держались крепко всей мощной корневой системой. Крестьяне, словно трудолюбивые муравьи, обкопали их и перерубили корни там, где нашли. Благо что и железная лопата и стальной топор перестали быть редкостью в деревнях ещё с начала правления Ивана Третьего. Обкопав столько, сколько смогли и вырубив то, до чего докопались, решили вытаскивать пни паровым трактором.

Водитель-механик в неизменной кожаной безрукавки, ставшей отличительным признаком профессии, лихо подогнал агрегат к пню и сбросил верёвки: -Обвязывайте!

Под его строгим взглядом мужики накрепко привязали.

–А ну отойдите! -замах руками тракторист. Подбросил в топку мелко нарубленные сухие чурки и чуть подождал пока они разгорятся.

Мощная машина сдвинулась с места, проехала полтора оборота колеса натягивая привязанные к пню верёвки. Из трубы вырывались клубы дыма окутывая и трактор, и пень и стоящих в отдалении мужиков дымным саванном.

Какой-то особенно суетливый мужик не мог стоять в стороне и бегал с боку от пня покрикивая: -Пошёл! Кажись пошёл! Ещё поднажми!

Вряд ли тракторист его слышал из-за тарахтения пародвижителя и шипения кипящей воды.

Противоборство машины и природы затягивалось. Суетливого мужика уняли его товарищи, оттащив от греха подальше, когда тот сунул голову чуть ли не под звенящие от натуги канаты. И вот, наконец, пень действительно зашевелился, а трактор продвинулся вперёд. Сначала немного, потом ещё чуть-чуть, а дальше основание мощного дерева было выворочено из земли потянув за собой длинные толстые корни и обламывая более мелкие.

Наблюдавшие за этим противостоянием пассажиры дилижанса захлопали в ладоши. Тракторист остановил агрегат и кивнул мужикам чтобы они отвязывали верёвки от пня. Впереди их ожидало ещё много работы.

Небольшое происшествие послужило темой для бесед весь остаток пути вплоть до того, как на горизонте показались дымы многочисленных московских фабрик и заводов, а чуть позже начали появляться здания из красного кирпича – основного строительного материала эпохи царя Ивана, которому надо было очень быстро и очень много строить.

Въезжая в лабиринт кирпичных зданий, дилижанс влился в плотный транспортный поток. Конечно, плотным он казался только обитателям данной эпохи. Но какой-нибудь крестьянин привыкший видеть за день не больше трёх – четырёх телег проезжающих мимо, попав в столицу непременно ошалел бы от множества карет, экипажей, колясок, фургонов и самых разнообразных колымаг для перевозки грузов и людей. Большую их часть катили лошади, но и пародвижителей хватало, отчего воздух на улице пах дымом и избавиться от этого запаха можно было только в садах или ближе к окраинам Москвы.

Прекрасно держащаяся всю дорогу и проявлявшая недюжинное любопытство Марья Петровна разом сникла подавленная размерами и монументальностью столицы русского царства.

Она с испугом смотрела на суету за окном дилижанса, где и телеги, и люди, все куда-то спешили. Так, словно у всех в Москве есть свои собственные дела и только она одна, неприкаянная, осталась без дела и вообще непонятно зачем сюда приехала.

Чувствуя, как сильно её пальцы сжимают его ладонь, в поисках неосознанной поддержки, Леонардо крепко обнял девушку свободной рукой. А когда Марья, в удивлении, повернулась к нему, тихо, но твёрдо сказал: -Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

–Зачем я здесь? – шёпотом спросила Марья. -Почему не осталась в Туле?

–Ты «сжатая пружинка», помнишь? -задал встречный вопрос Леонардо. -Пружинки не знают страха.

–Пружинки не знают страха, -повторила она и мастер почувствовал, как девушка чуть-чуть расслабилась.

Московский пассажирский вокзал – царь всех вокзалов и владыка пересадочных станций. Огромное полукруглое здание из красного кирпича, охватывающее с двух сторон мощённую тёсанным камнем площадь. Сама площадь хитрым образом разделена на секции и в каждой останавливается свой тип маршрута. Городских извозчиков сюда не пускают, но они всё равно проходят под видом пассажиров навязчиво предлагая свои услуги, но скрываются в толпе стоит только рядом появится царской страже, следящей за порядком.

Здание вокзала – высокое, целых три этажа и покрыто черепичной крышей, из-за которой выглядывают золотые купола церквей, и каланча ближайшей пожарной башни откуда сутки напролёт ведётся наблюдение чтобы вовремя заметить пожар или иную беду если та возникнет. Вокзал настолько огромен, что имеет целых четыре выхода на площадь с экипажами и три выхода в город. Со стены, выложенный поверх красного кирпича потемневшими от контакта с воздухом железными полосами, на приехавших в его город строго взирает лик царя Ивана.

Если недавно приехавшему пассажиру казалось, что на московских улицах суетно и все будто бы куда-то спешат, то на вокзальной площади суетно вдвойне или даже втройне. Приехавшие в Москву пассажиры выгружаются, идут задрав головы и разглядывая здание вокзала. Уезжающие вспугнутыми охотниками зайцами скачут от экипажа к экипажу в поисках своего. Самый разный срез людей, настоящее смещение сословий. Здесь могут встретиться и даже ехать в одном диллижансе и решивший сэкономить боярский сын и сильно торопящийся, а потому согласный переплатить за место и билет, купец. Много государевых людей: тех, кто на службе или разово вызванных или отправленных за царский счёт по каким-нибудь надобностям. Для них проезд бесплатный. Ремесленники отправляют поверенных в другие города с образцами предлагаемых ими товаров. Кто-то едет по делу. Кто-то в гости или ради иных развлечений. Настоящее столпотворение.

Не отпуская Марью, чтобы она не затерялась в вокзальной сутолоке, Леонардо получил свою сумку и её сундук. Всё-таки девушка переезжала со всеми вещами и их оказалось достаточно много. К обычному дорожному сундуку Леонардо заранее приделал съёмные колёса и сейчас быстренько прикрутил их к готовым креплениям под удивлёнными взглядами других пассажиров вынужденных договариваться с носильщиками. Попробовал сдвинуть с места – вполне по силам. Подхватив ойкнувшую от такого обращения Марью Петровну, посадил её на сундук сверху и не спеша покатил вперёд, заставляя толу расступаться перед деревянным тараном.

Профессиональные носильщики поклажи, подрабатывающие на вокзальной площади, провожали их двоих нечитаемыми взглядами.

Но не успел мастер отойти далеко от вокзала как услышал за спиной топот. По направлению взгляда сидящей на сундуке Марьи понял, что бегут именно к ним. Успел обернутся и утонул в дружеских объятиях Михаила Игоревича. Вернувшийся в Москву раньше него товарищ радостно заключил Леонардо в крепкие объятия, а после с удивлением осмотрел Марью.

–Чуть было не упустил, -продолжал радоваться Мишка. -А это что ещё за чудо?

–Марья Петровна, -представил девушку Леонардо. -Прекрасный, замечательный лекарь. Я с большим трудом уговорил её приехать в Москву и поступать в недавно учреждённый царём медицинский институт.

–Моё почтение, -поклонился Мишка и с самым заговорщицким видом ткнул Леонардо локтем: -Говоришь так, будто она лично вытащила тебя с того света.

Леонардо смущённо кивнул.

–Не может быть? Серьёзно? Тогда я ваш должник за спасение головы этого гениального мастера и моего, смею сказать, друга.

–Ладно тебе, -отмахнулся смущённый похвалой Леонардо.

Марья, напротив, вполне серьёзно сказала: -Будьте лучше мне не должником, но другом.

–С огромной радостью, -пообещал Михаил и они даже пожали друг другу руки чем ввели мастера в ещё большее смущение.

–Очень рада, -улыбнулась девушка. -У меня в Москве никого нет, кроме Лео.

–Теперь есть, -галантно поклонился Михаил.

Повернувшись к другу и сменив шутливое выражение лица на серьёзное, сказал: -Я зачем тебя искал. Царь приказал привести к нему сразу, как только прибудешь. Он, на самом деле, здорово разозлился, когда ты из Тулы на пассажирском дилижансе уехал, а не дождался спецрейса.

–Сказали: прибыть. Вот я и прибыл, -возразил Леонардо.

–Ничего нового, обычная путаница на местах. Всё как обычно. Ну, у меня экипаж тут рядом. Едем в Приказ?

Леонардо замялся.

–Что ещё?

–Вот, Марья Петровна, куда я её?

Мишка повторно смерил взглядом девушку успевшую, за время разговора, спрыгнуть с сундука и теперь, пряча волосы под расписным новгородским платком, стоять рядом.

–А давай с нами? Марья Петровна, ты ведь не против прокатиться и Приказ посмотреть?

–Разве её пустят? -забеспокоился Леонардо.

–Друг мой, я тебя умоляю. Ты не понимаешь собственный статус. Вот как думаешь, кто ты?

–Кто я? -удивился Леонардо.

–Считай, -Мишка вытянул руку и принялся загибать пальцы: -Царь-отец благоволит тебе. Цесаревич благоволит тебе. Ты определённо царский любимчик. Если скажешь, что она с тобой, то её не просто пропустят, а ещё отрядят кого-нибудь чтобы сундук по лестницам следом носили.

Леонардо хотел что-то сказать, но Михаил не желал слушать возражений. Взявшись за ручку, он покатил сундук к стоящему недалеко пародвижителю так, что им обоим пришлось поспешить следом.

–Откуда у тебя пародвижитель? -удивился Леонардо.

Разводя пары и следя за показателями давления, Мишка весело откликнулся: -Когда царь-отец говорит «срочно»: не то что пародвижетель дали, могли и вовсе небесную ладью за тобой послать если бы только здесь было место куда ей приземлится.

–Марья, не бойся, -успел сказать Леонардо.

–Я не боюсь, -упрямо ответила девушка.

Ловко управляя рычагами, Михаил вывел пародвижитель на дорогу и пустил вперёд, обгоняя большинство бегущих по ней экипажей.

Леонардо взмолился: -Потише!

–Всё-таки ты не русский, Фрязин! -ответил друг. -Нет такого русского чтобы не любил быстрой езды.

К счастью, он всё-таки немного уменьшил скорость вливаясь в общий поток и давая возможность пассажирам облегчённо выдохнуть.

***

По приезду в Приказ Дивных Дел их, как всегда, встретили угрюмые священники в просторных рясах под которыми можно было легко спрятать не то что клинок, но даже пару гранат. Пропустили и правда без особых вопросов, разве только попросили открыть сундук, немного поворошили и сказали проезжать.

Марья Петровна сидела с красным, от смущения лицом. Никому не понравится, когда в его вещах копаются посторонние. Леонардо успокаивающе поглаживал ей ладонь и бросал гневные взгляды в сторону Мишки. Тот делал вид будто ничего не замечает. Поставили пародвижитель на предназначенной для них стоянке. Злополучный сундук решили оставить прямо в нём, чтобы не таскаться. А Марью Петровну проводили в столовую, где принесли ей чай, баранки, хлебцы, печенье и прочее.

–Прошу подождать здесь, -предложил Мишка. -Мы только туда и сразу обратно.

Оставив Марью Петровну в столовой, поспешили в «золотую» башню Приказа, где обычно работал царь, когда приезжал сюда. Золотой она называлась из-за того, что была крыта не красной черепицей, а жёлтой. Оставшись ненадолго одни, Михаил деланно укорил Леонардо: -Эх Фрязин, Фрязин, что же ты делаешь? В Москве столько девушек, а ты из-под Тулы везёшь!

–Ты не понимаешь, -попытался возразить мастер. -Она – настоящее сокровище. Прекрасный лекарь, ничуть не уступит врачу-мужчине. Не просто грамотна, но образована. Умеет учиться и хочет приносить пользу. Других таких больше нет.

–Как будто ты хорошенько искал, -хмыкнул Мишка. -Мне в детстве маменька говорила: берегись Мишенька в жизни трёх вещей: злого глаза, лёгких денег и умных девок.

–Вот ты и берегись, а мне мама ничего такого не говорила, -отмахнулся Леонардо.

–Друг мой, ты хотя бы сознаёшь что появление Марьи Петровны разобьёт сердце и планы целой куче девиц, включая нашу добрую Епифанию Фёдоровну?

–Старшую горничную? Она здесь при чём?

–Удивляюсь я тебе, -покачал головой Мишка. -Порой такое придумаешь, что никто другой придумать не сможет, а иногда не замечаешь то, что у тебя буквально под носом.

–Брось свои загадки, говори прямо, -потребовал Леонардо.

Но продолжить разговор не получилось так как стоящие на охране стрельцы, едва увидев их, доложили царю, а тот приказал немедленно вести к нему.

В рабочем кабинете царя Ивана расположенном в золотой башне Приказа Дивных Дел мастер уже бывал и не раз, но всё равно вертел головой так его поражали собранные здесь вещи, тем более что они постоянно менялись сообразно тому, над какими прожектами царь работал в данный момент или следил за их развитием.

Вот сейчас, с прошлого его посещения, ещё до поражения под Венёвом и поставившей точку в войне осаде Тульской крепости, здесь многое изменилось. Если раньше можно было в изобилии увидеть миниатюрные фигурки стрельцов, пушкарей, ракетных расчётов и паровых танков расставленных по макетам местностей, где планировалось принимать бой. То сейчас они все были убраны и их место заняли сразу две динамо-машины из числа собранных мастерами-умельцами. Машины подключены к странной схеме, над которой, видимо, бился царь. На соседнем столе лежала большая карта, изображавшая всю Европу с расставленными по ней фишками и непонятными фигурками. Он только обратил внимание что Франция на карте была перечёркнута и на ней стояла фигурка горгульи как будто попирая целую страну.

На следующем столе Леонардо с изумлением обнаружил свой парашют, уже улучшенный вариант. Похоже царь внимательно изучал его, может быть думая, как ещё можно было бы упростить и улучшить конструкцию.

Два ряда рабочих столов тянулись вдоль стен, занимая пространство, наверное, самой большой комнаты в Приказе. Царский кабинет был настолько большим, что строители были вынуждены поставить в нём поддерживающие потолок столбы для распределения нагрузки. Обогревался он сразу двумя каминами, по летнему времени года пустыми и чёрными от сажи. Окна выходили в небольшой сад разбитый, возможно, как раз для того, чтобы на него было так приятно смотреть.

Не успели они подойти как Иван Третий громко и раздражённо спросил: -Мессер, где же ты пропадал? Почему не дождался посланного специально за тобой экипажа?

–Прошу простить, -склонил голову мастер. -В поученном мною приказе говорилось: прибыть в Москву как можно скорее сразу после выздоровления. Не зная о посланном за мной экипаже, я счёл возможным доехать на пассажирском дилижансе кои начали ходить во множестве.

–Бардак! -покачал головой царь. -Такое простое послание и то сумели переиначить. Мне срочно требуется если не радиосвязь, то хотя бы телеграфная линия. Голубиная почта просто вымораживает.

Леонардо хотел уточнить значение непонятных слов, но вышедший из-за стола царь Иван уже отчески похлопал его по плечу, спросил полностью ли он выздоровел, поинтересовался тем, как его лечили и удобно ли было ехать в дилижансе. Мастеру пришлось пуститься в рассказ.

–Дилижансы – паллиатив, -заявил царь, когда Леонардо закончил рассказывать. -Чтобы перемещать по-настоящему значимые объёмы грузов и людей требуются поезда, но для них нужны железные дороги, локомотивы и прочая инфраструктура. Поэтому пока так. Всё лучше, чем совсем никак. Но иногда мне начинает казаться что всё моё царство это один огромный набор компромиссов между «сделать как надо» и «сделать из того, что есть под рукой».

–Учитель… -напомнил о себе Леонардо.

–Да-да, у меня есть для тебя дело, -вынырнув из размышлений, царь Иван снова стал энергичным и деятельным. -Огненные стрелы, то есть, тьфу, ракеты – очень хорошо, но совсем не точно. Бьёт по площади, а иногда требуется точечное попадание. Значит будем делать оптический прицел.

–Оптический… что?

–Прицел, -поправил царь. -А заодно доведём до ума подзорные трубы. Уже надоело перевёрнутые изображения рассматривать. Нормальный микроскоп нам сразу не сделать, но хотя бы увеличительные стёкла дадим врачам и наладим выпуск очков. Но самое главное – оптический прицел. Сразу говорю: он мне нужен в двух вариантах. Для массового применения, чтобы повысить точность прицельного боя со ста метров хотя бы до ста пятидесяти, а лучше до двухсот. Одно это резко повысит боеспособность армии и сохранит множество стрелецких жизней. И второй вариант – максимальное увеличение, ручная сборка, всего несколько десятков экземпляров для выбивания особенно важных целей с расстояния хотя бы метров в триста.

–Ты уже знаешь кое-что о природе света и его законах, -закончил царь. -Пришло время узнать больше и, самое главное, как и для чего эти знания можно применить в стекле и металле. Согласен, мессер?

Леонардо облизал в раз пересохшие губы: -Готов прямо сейчас!

–Прямо сейчас не требуется. Начнём завтра утром. Будут ювелиры, стеклодувы, оружейники – поэтому начинать придётся с самых основ уже известных тебе. Вот, кстати, ты их и расскажешь, а я послушаю, – решил царь довольно улыбаясь. -Михаил, про тебя я тоже не забыл. Если мессер будет главным над всей собранной братией и отвечать за конечный результат, то на тебе вся административная работа. Помещение вашей рабочей группе уже должно быть выделено, довольствие тоже, но лучше перепроверь. Теперь ты за всё отвечаешь.

Заскучавший было Мишка встрепенулся, когда вспомнили про него, но попробовал возразить: -Царь-отец, не по чину такая забота.

–Вполне по чину. Ты ведь награду за оборону крепости и тот прыжок с небесного корабля так и не получил? Вот, теперь считай и получил. А новый чин – новые заботы. И дядька твой просил к нему зайти, не забудь.

–Служу царю и русскому царству! -браво выдал Михаил словно на параде.

–Знаю. Ценю. Продолжай так же: не выслуживаться, не прислуживаться, а служить честно и по совести, -посоветовал царь. -Всё, ребята, идите. Завтра утром встретимся.

Уже в приёмной, Леонардо поздравил друга с новым назначением. То, что его друг служит в царских тёмниках для него уже не было секретом. Верно, что изначально он взялся присматривать за заморским мастером по приказу. Так не беда. За всеми старшими мастерами из Приказа Дивных Дел ведётся пригляд. Главное, молодые люди по-настоящему сошлись характерами. Дружба, прошедшая проверку, стала только крепче.

Секретарь передал приказ о присвоение нового чина и довольный, но озабоченный свалившимися на него обязанностями Мишка убежал ими заниматься.

***

Глава кромешной службы, Василий Мстиславович, был как всегда недоволен, но Михаила Игоревича принял радостно, поздравил с новым чином.

–Растёшь, племянничек, -привычно ворчливым тоном высказывал он, доставая штоф креплёного «царского» вина и две маленькие рюмки.

Плеснув в каждую по половине, одну подвинул Михаилу, другую взял себе.

–Ну, чтобы новый чин был тебе не последним.

–Благодарствую, Василий Мстиславович, -поблагодарил Мишка. Даже пятьдесят грамм креплённого вина провалились в голодный желудок и вызвали там пожар, но не злой, а, наоборот, тёплый и ласковый.

–Что там за девица следом за мастером увязалась?

–Некая Марья Петровна. Удивительно образованная девица. Хочет поступить на работу в медицинский институт, открытый царём-отцом.

–Девица в институте? -удивился главный кромешник. -Неужто поступит?

–Может быть и поступит, -рассудил Мишка. -Она до этого лекарем была в Туле и по царскому указу с пени... пеницила… в общем из плесени лекарства делала. Леонардо от неё без ума.

–Молодец, племянник, держишь нос по ветру, -похвалил Василий Мстиславович. -Предупреждаю тебя: проследи за девицей, этой Марьей Петровной. Чудится мне: не спроста она появилась. Кто-то её послал. Причём, зная итальянца, подобрал такую, на какую он сразу клюнет. Или может быть их там несколько было, на выбор. Знаешь как волка зимой охотники гонят, оставляя ему несколько путей для бегства, но в конце каждого ждёт засада. Куда бы зубастый не повернул – всё одно будет его шкура висеть над камином.

–Вы полагаете будто Марья Петровна могла быть подослана к Фрязину? Но почему? -переспросил Михаил.

–Нет, всё же ты ещё слишком молод, – покачал головой «дядя». -Запомни накрепко: возникновение нового лица в окружении отмеченных царём людей уже есть повод для подозрений. Тем более если ничего вроде как не предвещало и новое лицо появляется само по себе. Тогда подозрительнее вдвойне! Верно говорю тебе: проследи за девицей. Узнай, что она хочет на самом деле. Говоришь: дюже умна? Значит будет себе на уме. За такой больший пригляд нужен.

–Всё исполню, -пообещал Мишка.

–Иди уже, -отослал его «дядя».