Текст книги "Нарциссы (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
Столько лет Юля почти не думала о нем, но теперь… Столько лет она вытравляла его из памяти, как вытравляют химикатами растительных вредителей. Почему теперь все ее чувства, все воспоминания выбрались на волю и хлынули потоком, будто вода из прорвавшейся плотины?
Постоянно что-то напоминает о нем. То случайное упоминание «Магии простых чисел», то Марина, рассказывающая с восхищением о своем учителе математики, так подозрительно на него похожем.
За столько лет Юля ни разу его не встретила. Хотя никогда специально не избегала дороги рядом с его домом или с университетом. Но теперь оказалось, что в университете он давно не работает…
Юля вздрогнула от внезапной догадки.
А что если на той квартире он тоже больше не живет?
И это стало последним аргументом, толкнувшим Юлю на очередной безумный поступок в ее жизни. Не сомневаясь больше ни секунды, она схватила сумку и побежала, на бегу заматывая шарф.
Виктор Валентинович жил довольно далеко от оранжереи, и пешком по такой погоде до его дома можно было добраться не раньше, чем через час. Юля решила поторопиться, чтобы успеть до темноты. Не хватало только, чтобы Саша ее хватился и, чего доброго, собрался встретить. Как бы Юля объяснила ему, что ее нет в оранжерее?
От мыслей об этом Юля еще ускорила шаг. Выбежала на улицу.
Что же я делаю, Господи? Я совсем чокнулась.
Саша сказал, что прошлое умерло. И того Виктора Валентиновича, который был ей так дорог, уже нет. Но Юля хотела видеть его, хотя бы на фотографиях. Быть может, если она пролистает его семейный альбом, где на фото он счастливо улыбается вместе с женой, быть может, тогда это отпустит?
Виктор Валентинович не мог просто так взять и испариться. Не мог умереть.
Для меня он никогда не умрет.
Быстрым шагом Юля смогла добраться до его дома за сорок пять минут. Она понимала, что у нее не хватит смелости войти внутрь, а потому решила запастись пачкой сигарет. На углу улицы стоял киоск. Его витрина была закрыла белыми металлическими листами, но если верить логике нового мира, то дверь должна быть открыта.
И Юля убедилась в этом, когда дернула ее на себя. Дверь со скрипом отворилась, и в нос ударил запах прессы и сырости. Юля открыла дверь пошире, чтобы осветить прилавок. Раньше ей никогда не приходилось бывать внутри газетного киоска, и то, что она делала сейчас, казалось каким-то сюрреалистическим действом.
Юля вошла внутрь. Несмотря на открытую дверь, было довольно темно, а Юлины попытки найти, где в киоске включается свет, потерпели фиаско. Пришлось помогать себе светом мобильного телефона. Правильно, должен же он хоть для чего-то быть нужным в этом новом параллельном мире?
Под прилавком стояли многочисленные коробки, и Юле пришлось попотеть, прежде чем она нашла сигареты. Не те правда, которые она любила, но пришлось довольствоваться тем, что было, потому что продолжать копаться в этих ящиках у Юли не было ни времени, ни сил.
Выбравшись из киоска на свет божий, Юля сразу закурила и теперь уже неторопливо зашагала вдоль дороги, свернув во двор его дома. Это был уже не совсем тот двор, который она запомнила. Старую советскую детскую площадку поменяли на новую, и двор теперь сверкал разноцветными горкой, песочницей, качелями, каруселью. Некому больше играть на этой площадке.
Юля закрыла на секунду глаза, оживляя в памяти старые качели, которые стояли здесь когда-то на месте новой горки. Вспоминала, как она забралась на них и раскачивалась все выше и выше, а Виктор Валентинович стоял рядом и смеялся. Он говорил, чтобы она слезла, но Юля была молода и упряма. Она остановила качели, схватила Виктора Валентиновича за руку и усадила рядом с собой на лавку. Он протестовал и смеялся. Она была неумолима. И они качались вместе, а сердце то опускалось, то подпрыгивало. Ни с чем несравнимое ощущение невесомости пронзало тело в ту самую секунду, когда качели задерживались наверху, в своей наивысшей точке, перед тем как сорваться вниз.
Юля знала, что никогда не забудет, как он смеялся в тот день. Он был по-настоящему счастлив в то лето, когда они качались на качелях.
Юля улыбнулась, но ее улыбка тут же исчезла, когда она открыла глаза и вместо старых качелей увидела новую блестящую горку.
Прошлое умерло.
Юля ускорила шаг и остановилась перед его подъездом. Сигарета обожгла пальцы, и Юля, выругавшись, уронила ее. Тлеющий огонек тут же погас на снегу. Надо сказать, что смелости эта сигарета ей не прибавила, наоборот, с каждой секундой становилось все хуже, и Юля понимала, что даже вся пачка этих дурацких сигарет не поможет ей справиться с ужасом.
Она поднялась по ступенькам. Один. Два. Три.
– Давай же, не будь тряпкой, – сказала Юля и потянула тяжелую дверь на себя.
В подъезде было темно и очень тихо. И тоже пахло сыростью.
Виктор Валентинович жил на третьем этаже. Преодолеть четыре лестничных пролета – и она будет у его двери.
Сердце как бешеное колотилось в груди, в горле пересохло. Юля поняла, что больше не может удерживать эту тяжеленную дверь и отпустила ее. Черное нутро подъезда снова закрылось.
Юля выдохнула, выбросила сигареты и сбежала по ступеням вниз. Оглянулась. Она не могла этого сделать. Она была уверена, что сойдет с ума, если сделает это. Она и так уже сдвинулась, придя сюда.
Снег падал и присыпал свежие следы на ступеньках дома Виктора Валентиновича. Совсем скоро эти следы исчезнут.
Прошлое умерло.
*
Саша бездумно слонялся по комнате из угла в угол, рассматривая то фигурки на полке, то коллекцию компакт-дисков и изучая музыкальные предпочтения Юли. Юля любила рок. Кто бы сомневался? С ее-то внешностью!
Саша остановился перед книжной полкой, решив ознакомиться и с литературными предпочтениями тоже. Марина сидела на диване, подобрав под себя ноги, словно японка на чайной церемонии, и лениво пролистывала принесенную из библиотеки книгу.
– Что, тоже не можешь найти ничего интересного? – спросил Саша.
– Да… – Марина со вздохом положила книгу на колени. – Ничего похожего на то, что случилось с нами. У меня начинает складываться впечатление, что все эти истории – чистая выдумка!
– Я всегда так думал про подобные книжки, – согласно кивнул Саша. – Но теперь мы сами в такой ситуации, что я уже не знаю, где правда.
– Эти рассказы… они слишком надуманные. Я уже и в той истории с Эмили начинаю сомневаться, хотя поначалу она меня так воодушевила…
– Куда интереснее математика, не правда ли? – улыбнулся Саша, и Марина закивала с ответной улыбкой. – А вот и она, кстати! – Саша наткнулся пальцем на корешок «Магии простых чисел». Она стояла аккурат между Палаником и Кафкой. Ну и ну.
Саша вытащил книгу. Старое издание. Он читал точно такое же. У «Магии» были чуть помяты уголки, а так она выглядела очень хорошо для книги, выпущенной десять лет назад.
Саша открыл форзац, который характерно хрустнул. Его внимание сразу привлекла надпись в левом верхнем углу.
«На память Юле от Виктора Валентиновича. Пусть математика станет магией твоей жизни».
Саша не знал, сколько прошло времени, пока он тупо пялился на эти строчки. Его вывел из ступора голос Марины:
– Что-нибудь интересное нашел?
– Пока не знаю… – Саша посмотрел на девочку и нахмурился. – Марина, напомни мне, пожалуйста, как звали твоего учителя математики в школе? Того самого, который преподавал у Юли в универе.
– Виктор Валентинович. А что? – Марина смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых застыло любопытство.
– Виктор Валентинович… – эхом прошептал Саша.
Это он. Совпадением это быть не может. Тот самый Виктор Валентинович, который исковеркал Юле жизнь. Который обещал ей магию, а потом бросил. Саша со злостью захлопнул книгу и сжал переплет. Посмотрел на Марину, которая съежилась под его взглядом.
– В чем дело? Ты пугаешь меня, Саша.
– Расскажи мне про этого Виктора Валентиновича, – попросил Саша. – Какой он из себя? Он тебе нравится?
– Он очень хороший, – с уверенностью ответила Марина. – Виктор Валентинович – лучший учитель в нашей школе.
– И что же в нем такого хорошего?
– Его уроки всегда интересные. Он хорошо объясняет, умеет заинтересовать даже тех, кто в математике ничего не понимает. Даже бездарные ученики начинают верить, что у них есть способности, потому что Виктор Валентинович никогда не заставляет их чувствовать себя глупыми, как это делают другие учителя.
– Значит… он талантливый педагог, да? – глаза Саши сузились. Он так и представлял юную Юлю, очарованную харизматичным лектором.
– Очень талантливый! – поддакнула Марина. – Даже не представляю, что заставило его уйти из университета и перейти преподавать в нашу дурацкую школу.
– А что ты можешь сказать о нем как о человеке?
– Как о человеке… – Марина задумалась. – Я думаю, он хороший человек. Виктор Валентинович такой спокойный и тихий. На переменах он всегда грустный, смотрит в окно и ни с кем не разговаривает. А на уроках как будто оживает. Сразу видно, как он любит свою работу. Математика для него – смысл жизни. Он сам не раз об этом говорил. Но мне кажется, что Виктор Валентинович… очень несчастный человек. Не знаю почему, но мне часто бывает жаль его.
Саша хмыкнул. Образ харизматичного преподавателя сразу померк в его воображении. Похоже, что на самом деле этот Виктор Валентинович всего лишь стареющий и задавленный жизнью человек, для которого цифры – единственное спасение от безумия.
– А ты что-нибудь знаешь о его семье? Он женат? – продолжил свой допрос Саша.
– Странно… – Марина прищурилась. – Юля спросила меня о том же. Что у вас за интерес к личной жизни моего учителя?
– Извини… Пока не могу сказать, – честно признался Саша.
Значит, Юля спрашивала об этом. В точку. Этот учитель до сих пор интересует ее. Еще бы. Похоже, что он так и не смог бросить свою жену ради Юли. Марина ответила:
– Я не знаю, женат ли он. Потому что на его пальце нет обручального кольца. Но многие просто не носят его, а потому это еще ничего не доказывает. Но у Виктора Валентиновича есть дочь.
– Дочь?! – вытаращился Саша. – А вот это уже интересно! Сколько ей лет?
– Я как раз собиралась рассказать об этом Юле тогда в библиотеке, но она не дала мне договорить и помчалась в туалет. Я знаю его дочку, потому что несколько раз видела ее вместе с ним в школе. В этом году она пошла в первый класс.
– Совсем маленькая, – прошептал Саша.
В голове уже начала складываться логичная картинка. Виктор Валентинович не смог бросить не свою жену ради Юли. Он не смог бросить дочку.
В этот момент в замке повернулись ключи. Юля.
– Не рассказывай ей ничего о нашем разговоре, хорошо? – прошептал Саша, и Марина кивнула.
Саша поставил «Магию простых чисел» на полку. Вот так. Как будто он никогда и не брал ее.
После чего Саша напялил на лицо улыбку и вышел в коридор. Улыбка завяла. Юля была грустной. Очень грустной. Такой же, как тогда в библиотеке. Что-то случилось. Но что могло случиться в оранжерее? Обычно Юля наоборот возвращалась оттуда успокоенной и умиротворенной, словно йог после медитации. Оранжерея – ее отдушина. Так с каких это пор Юля приходит оттуда в таком состоянии?
– Тебя долго не было… – констатировал Саша.
– Да, – ответила Юля, не глядя на него. Это все, что она могла сказать.
Саша подошел ближе, чтобы забрать у нее пальто и повесить в шкаф. Сначала он думал, что ему показалось, но нет. Саша отчетливо уловил запах сигарет от ее пальто и волос. С каких это пор Юля курит?
Саша решил ничего не говорить. Сейчас Юля была в таком состоянии, что допрос лишь разозлил бы ее. Саша знал – всему свое время. И когда это время придет, Юля сама все расскажет ему.
Время существует даже в том месте, где они оказались сейчас. Даже если часы остановились, для них самих время продолжает свой ход. Как неумолимо сменяются сезоны, как тает весной снег, так и Юля расскажет ему о себе, когда придет время.
Комментарий к 17. Призрак мертвых качелей
Произведение окончено и будет выкладываться по мере редактирования глав.
========== 18. Чувства, текущие по проводам ==========
Это было время, когда мобильники еще только начинали вторгаться в человеческую жизнь, и большинство людей предпочитали говорить по привычным проводным телефонам. В проводах была жизнь, она текла по ним, преодолевая тысячи километров, долетая от губ до уха. В проводах прятались признания в любви, путались в них и не всегда вырывались наружу, в проводах таились порой самые важные слова, в проводах было тепло, провода могли соединить два сердца.
И Саша, несмотря на его увлечение новыми информационными технологиями, так и не смог полюбить сотовые телефоны. Да, они были несравнимо удобнее. Но в них не было того волшебства. Иногда он думал, что на самом деле волшебство было не в телефоне, а в том времени его юности, но как бы там ни было, от домашнего телефона он все же не отказался, хотя почти не пользовался им.
Тот телефон хранил память о далеком времени, когда ему было восемнадцать. Именно по тому телефону ему звонила Катюша в первое время после расставания, когда они еще пытались поддерживать общение. Точнее сама Катюша звонила только один раз, она больше любила писать письма, а вот Саша звонил регулярно – раз в неделю по выходным.
Тогда ему мучительно хотелось звонить чаще, но он не мог, не хотел навязываться ей, ведь Катюше нелегко было начинать новую жизнь, отказавшись от всего, о чем она мечтала. Саша знал, что сам он – лишь напоминание обо всем том, что она потеряла. Неприятно, когда такое напоминание названивает вам каждый день, не так ли?
Но однажды Катюша все-таки позвонила ему сама. За окном октябрь танцевал судорожные танцы с листьями и дождем. Саша сидел над горой учебников по математике и пил горячий чай из огромной пузатой чашки. А потом холодную тишину затопил настойчивый телефонный звонок.
Когда Саша взял трубку, какое-то время он не слышал ничего, кроме шороха помех, словно какой-то маленький зверек скреб лапами внутри картонной коробки. А потом сквозь помехи прорвался ее несмелый голос:
– Привет…
– Привет, – Саша обнаружил, что так и пришел на кухню со своей чашкой, и поставил ее на стол. На кухне было темно, и Саша видел, как искрятся капли дождя на стекле в свете уличных фонарей.
– Как ты? – ее голос звучал так близко, словно она стояла рядом в этой темноте и шептала ему на ухо. Саша закрыл глаза.
– Хорошо, – ответил он глухо. Они всегда говорили, что все хорошо, чтобы не усиливать тоску друг друга. Если один будет думать, что у другого все хорошо, он будет переживать меньше. Наверное. – Готовлюсь вот к контрольной по математике. Препод у нас такой суровый, чувствую, завтра он с нас три шкуры спустит, – Саша коротко усмехнулся.
Катюша улыбнулась. Нет, конечно, Саша не мог этого видеть. Но телефонные провода могли передать ему ее улыбку. Он стоял с закрытыми глазами и знал, что Катюша сейчас улыбается.
Позднее Саша много раз гадал, почему она позвонила ему в тот вечер. В середине недели, позвонила первой. Хотя ничего не случилось. Катюша не любила нарушать правила и установленный порядок вещей. Катюша была рациональной.
– Ты с легкостью справишься с этой контрольной, я уверена, – сказала она. – А я устроилась на работу. Помощником бухгалтера. Пусть не по душе, зато зарплата для нашей дыры неплохая.
– А ты… ты… – его голос почти срывался, потому что задавать этот вопрос было слишком тяжело. – Ты не думала о том, чтобы вернуться и попробовать поступить на следующий год? Я мог бы помочь тебе.
Катюша покачала головой. Конечно, этого Саша тоже видеть не мог. Это видело его сердце.
– Ну что ты, Саша. Если я не смогла поступить после такой усердной подготовки, то чего можно ждать через год, когда я почти забуду все, чему нас учили в школе? Я работаю по девять часов в день, у меня совсем нет времени заниматься математикой, – ее голос был таким спокойным, утешающим. Она объясняла Саше голую логику вещей этого мира, словно маленькому ребенку.
Иногда Саша думал, что если бы он не был таким прожжённым рационалистом, помешанным на точных науках, он мог бы в тот же вечер сорваться и поехать за ней. Привезти ее обратно, вытащить из дома, пусть даже насильно. Просто украсть ее. И они жили бы вместе. Он перевелся бы на заочку и устроился на работу, Катюша тоже работала бы в городе, а по выходным он бы занимался с ней математикой. Это был готовый сценарий жизни. И они были бы счастливы.
Сейчас Саша был бы счастлив.
Но тогда им было по восемнадцать. И они не способны были так круто поменять свою жизнь. Они жили разумом, хотя в их возрасте должны были жить сердцем. И разум подсказывал им, что все это пройдет, что лучше оставить все, как есть. Разум всегда был плохим советчиком.
– Да, ты права, наверное, – сказал он в тот вечер. – Возможно, это и к лучшему. Учиться у нас на факультете не так уж здорово, как мы думали, – Саша снова попытался усмехнуться.
– А знаешь… Наверное, я с самого начала не очень верила в это. Еще когда мы только познакомились с тобой на курсах, я знала, что ты точно поступишь. А про себя не верила. Обычно я не доверяю предчувствиям, но в этот раз оно не подвело. Что ж. Как ты говоришь, возможно, это даже к лучшему.
Саша попытался вспомнить, было ли у него самого какое-нибудь предчувствие, но не смог. Напротив, он даже не рассматривал такую возможность, что Катюша не поступит. Ведь она была такой умницей. Она была самой лучшей.
Катюша. Она была такой трогательной, когда в своих больших очках склонялась над учебником или с сосредоточенным видом выписывала в тетради цепочку интегралов. А когда Саша подходил, она снимала очки и улыбалась, а он целовал ее в ямочку между ключицами, и Катюша смеялась. Разве мог он тогда что-либо предчувствовать? Догадываться о чем-либо? Он просто был счастлив до безумия. В каждую секунду.
В тот вечер они поговорили еще немного. Саша рассказывал про трудности учебы, Катюша – про свою работу. Они не говорили о своих чувствах друг другу. Не говорили о сумасшедшем лете, которое провели вместе. Они оба не были сентиментальными. Они хотели жить дальше и смотреть только вперед.
– Ты… еще не завел себе девушку? – спросила Катюша под конец разговора.
– Нет. Я… Нет.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что я не против. Я буду только рада, если ты начнешь с кем-нибудь встречаться, и мы с тобой останемся хорошими друзьями.
– Да, – Саша вздохнул. Капли на стекле сверкали. – Я тоже буду рад, если у тебя появится хороший парень.
В тот момент он действительно так думал.
Они попрощались, и Саша еще долго держал трубку в руке, глядя в окно на залитую дождем мостовую. Голос Катюши все еще звучал у него в ухе. Так близко. Черт бы побрал эти телефоны, создающие пустые иллюзии.
– Пусть у нее все будет хорошо, – прошептал Саша. Он сам не знал, к кому обращался.
А потом он налил себе еще горячего чаю и вернулся к математике. Только математика дарила ему спасение в то время.
Прошло несколько лет, когда Саша наконец догадался, почему Катюша позвонила ему в тот вечер, посреди недели. Тогда он отказывался это признать, признать очевидное. Просто Катюша устала быть рациональной. Она скучала по нему. И если бы он сорвался и поехал за ней, она бы уехала с ним. Возможно, она ждала этого.
Но в тот вечер Саша не думал об этом. Он готовился к контрольной. В тот вечер он больше любил математику, чем Катюшу. Он склонялся над книгой в тусклом свете настольной лампы и повторял про себя: «Я забуду, забуду, забуду ее».
Не забыл.
*
После возвращения из оранжереи Юля молчала весь вечер. Саша тоже не совался к ней и тем более не спрашивал про «Магию простых чисел», подписанную рукой… как бы это помягче сказать… ее любимого учителя, старого извращенца? Саша болезненно морщился от одной лишь мысли об этом человеке. Каким бы замечательным его ни описывала Марина, каким бы расчудесным его ни считала сама Юля, Саше он был противен. Его всегда воротило от историй про преподавателей и молоденьких студенток. У них на факультете тоже был один такой похотливый мужичок, который любил оставаться со студентками-должницами наедине. Всем было известно, как они пересдают зачеты.
После ужина Юля включила ноутбук, сказав, что ей нужно что-то сделать. А Саша, чтобы не умереть от скуки, подбил Марину оторваться от книжек и поиграть с ним в карты.
– Но я даже игр никаких не знаю, кроме дурака! – протестовала Марина, но Саша упрямо тасовал колоду сувенирных карт, найденных на Юлиной полке.
– Ничего, сейчас я тебя научу! Плохому, – он хохотнул. – Как насчет «Девятки» или «Шахтера»?
– А в покер умеешь? – глаза Марины неожиданно загорелись. – Мне всегда хотелось научиться играть в покер. В гангстерских фильмах это так заманчиво выглядит.
«В фильмах много чего заманчиво выглядит», – подумал Саша и улыбнулся.
– Умею. Но для покера нужны особые карты и фишки, – объяснил он со знающим видом.
– Как жаль… – девушка вздохнула. Ее плечи поникли, совсем как у ребенка.
– У меня дома есть покерный набор, – Саша подмигнул ей. – Если хочешь, завтра я наведаюсь на свою квартирку, принесу набор сюда и научу тебя.
– Да! Пожалуйста! – ее глаза снова вспыхнули, и Марина сложила ладошки вместе. – Я буду как настоящий гангстер!
– Завтра будешь гангстером. А сегодня «Девяточка»! – провозгласил Саша. Он заметил, что Юля покосилась на них и как-то странно покачала головой.
«Похоже, опять недовольна, что я учу Марину всяким гадостям. Ну и пусть завидует».
Марина оказалась легко обучаемой. Она просто хватала на лету. За вечер Саша научил ее трем карточным играм, и во всех трех она у него выигрывала. Ну, правда, один раз он поддался… Но два раза были абсолютно честными!
А потом они легли спать. Марина снова на диване, а Саша и Юля на полу – рядом с обогревателем. Юля сразу же отвернулась от Саши, словно обиженная жена, а Саша еще долго разглядывал потолок, прежде чем смог заснуть. Он вспоминал ушедшее. И знал, что Юля тоже не спит и тоже вспоминает.
Саша думал, почему так получается, что в какие-то моменты они с Юлей бывают так близки, что кажется, все знают друг о друге. Так близки, как он был близок раньше только с Катюшей. А бывают моменты, когда между ними миллионы световых лет, как в этот вечер.
«Между нами лежит этот мужик. Я прямо вижу его!», – подумал Саша и на всякий случай покосился направо, ожидая увидеть еще кого-нибудь, лежащего между ним и Юлей.
Нет, Саша уже не претендовал на место в сердце и в постели Юли. Асексуалка? Ну и пусть. Но она нравилась ему. Она была не безразлична ему. И меньше всего ему хотелось, чтобы она лежала такая смертельно грустная и потерянная, слушая, как тяжело бьется усталое от разочарований сердце.
«Черта с два ты у меня снова пойдешь одна в оранжерею», – решил про себя Саша и только после этого смог спокойно заснуть.
========== 19. Трижды пять – двадцать восемь ==========
Утром Юлю разбудил с ума сводящий запах свежего кофе. Она лежала какое-то время с закрытыми глазами и вдыхала его, гадая, кто приложил руку к этому маленькому чуду – Марина или Саша.
«Это Саша», – подумала она, и уголки ее губ непроизвольно поползли вверх.
И Юля не ошиблась. Марина еще спала, по-детски раскинув руки на диване, и Юля тихонько поднялась с пола, чтобы не разбудить девушку.
Переживания вчерашнего дня настойчиво коснулись Юлиных плеч, когда она встала. Переживания тянули ее вниз, напоминая о том, какой бесконечно глупой и трусливой она оказалась, когда предприняла попытку проникнуть в квартиру Виктора Валентиновича. И какой невыносимой потом была весь вечер. Юля нашла на своем компьютере файл с дневником, который она вела лет пять назад, когда только начинала работать флористом, когда рана была еще настолько свежа, что Юля вспоминала об учителе почти на каждой странице. Стоит ли говорить, что чтение этого дневника ничуть не прибавило ей настроения?
«Иногда я жалею, что не умерла тогда. Сейчас это избавило бы меня от многих проблем. В первую очередь, от меня самой».
«Со мной что-то не так. В плане секса. Я давно это подозреваю, но сегодня окончательно убедилась. Я больше никого не хочу. Надеюсь, Тая простит меня за этот неудачный раз, и мы сможем остаться друзьями. Потому что без ее поддержки я не знаю, как буду жить».
«Я помню, как он шептал мне в темноте, что никогда не отпустит. Я верила ему тогда, и он не обманывал. Он просто не знал, что все так получится. Я так и не смогла стать для него самой главной. Надеюсь, сейчас он все же счастлив. Мы сделали свой выбор».
Юля так и не смогла дочитать дневник до конца. Это чтение заставляло пустоту внутри нее шевелиться и жить своей жизнью. Юля привыкла ничего не чувствовать, и это тяжелое шевеление пугало ее. Словно в груди ворочался клубок ядовитых змей. Или еще какое-нибудь мерзкое чешуйчатое существо, до сей поры дремавшее.
Накинув на плечи теплую кофту, Юля прошла по коридору на кухню. Она шла тихо, крадучись. Саша стоял у плиты и с воодушевленным видом жарил свой замечательный фирменный омлет. Кофе дымился в кофейнике. На тарелке лежали тосты.
Юля застыла в дверном проеме, прислонившись к косяку. Она смотрела на Сашу и старалась не выдавать своего присутствия. Она думала о том, какой он забавный, когда готовит.
Однако прятаться долго ей не удалось. Саша обернулся и улыбнулся ей.
– Привет, спящая красавица. Снилось ли тебе что-нибудь?
– Нет. Как обычно провалилась куда-то, а очнулась уже утром. Но зато я отлично выспалась, – она улыбнулась.
– У меня такая же фигня. Похоже, Марина права, и все это неслучайно.
– Я тоже так думаю, – Юля кивнула.
Саша выключил плиту и достал с полки три тарелки.
– Как насчет того чтобы прогуляться сегодня до моего дома? – спросил он. – Составишь мне компанию?
– Хочешь забрать покерные карты, противный?
– Ага. Надо взять еще кое-что из одежды.
– Хорошо.
Ей даже любопытно было посмотреть на квартиру Саши, на обстановку в ней. Обстановка может многое рассказать о человеке. Юля так и представляла себе холостяцкую берлогу, заваленную всяким барахлом, в центре которой возвышается компьютерный стол, где гордо стоит ноутбук и гора пустых чашек.
Но Юля знала, что вполне может и ошибиться. Потому что ее первое впечатление о Саше оказалось обманчиво. Он вовсе не самовлюбленный пижон, каким представлялся ей в первые минуты знакомства. Юля даже думала, что второе впечатление тоже может оказаться обманчивым. Возможно, Саша не так прост, как кажется. Вполне возможно, что под маской самоуверенного пошляка скрывается что-то…
– Я покажу тебе свой огромный диван, уверен, ты его оценишь по достоинству, – подмигнул ей Саша, ставя тарелки на стол.
Юля вздохнула и покачала головой. Нет, ничего там не скрывается. Все-таки Саша – самоуверенный пошляк и точка.
Пока Юля умывалась, проснулась Марина, и они позавтракали все вместе, делясь мыслями и предположениями о том, почему никому из них не снятся сны. После завтрака Марина, как хорошая девочка, убрала со стола и помыла посуду. Саша предложил ей пойти вместе с ними к нему в гости, но Марина сказала, что хочет продолжить чтение книг.
– Главное, принеси мне покерные карты, ты обещал, – напомнила она Саше.
– Конечно, я помню. Это очень мило с твоей стороны – захотеть оставить нас наедине, – и Саша снова подмигнул Юле.
Терпение Юли лопнуло, и она вцепилась Саше в шею обеими руками с воплем:
– Я сейчас просто придушу тебя, ясно?! И никто меня за это не посадит!
– Пощади! – захрипел Саша. – Как же твоя совесть? Она будет мучить тебя всю оставшуюся жизнь…
– Не будет! По всем признакам мы уже в аду, так что плевать мне на совесть. Как же ты достал меня!
Марина рассмеялась, вытерла последнюю тарелку и повесила полотенце на крючок.
– Иногда мне кажется, что вы даже младше меня, – сказала она.
Юле и самой так иногда казалось. Взять хотя бы ее внешний вид. Юля одевалась как подросток, красила волосы в непонятный цвет, а Марина была одета, как строгая, серьезная и взрослая девушка.
– Тебе точно не страшно будет оставаться здесь одной? – спросила Юля, когда они с Сашей одевались в прихожей.
Марина покачала головой. Совсем как взрослая девушка.
– Не волнуйтесь за меня. Я, может, тоже прогуляюсь до своего дома и заберу кое-что из одежды. Не буду же я вечно спать в твоей футболке.
– Ну, как хочешь, – кивнула Юля.
– Карты, – Марина подмигнула Саше.
– Да-да, – он усмехнулся, и они с Юлей вышли в коридор.
– Смотри, не переусердствуй с Мариной, – проворчала Юля, когда они спускались по лестнице. – А то потом все вернется на свои места, и ее родители собственную дочь не узнают.
– Да брось! – Саша отмахнулся. – Не будь такой нудной. Если хочешь, я и тебя в покер научу играть.
– Я умею, – ответила Юля мрачно.
– Да что ты? – Саша искренне удивился.
Юля шла впереди, поэтому ей удалось скрыть самодовольную улыбку. Ей была приятна мысль о том, что она смогла произвести на Сашу впечатление.
– Ну что ж… – пробормотал Саша. – Тогда мы могли бы поиграть все вместе.
– Конечно, – Юля усмехнулась. – Что еще делать, когда весь мир полетел к чертям? Играть в карты.
– А еще смотреть старые фильмы ночи напролет, – подхватил Саша.
– И бухать.
– И жрать.
– Я смотрю, ты не очень-то переживаешь о судьбе этого мира, – сказала Юля с улыбкой и посмотрела на Сашу, когда они вышли на снежную улицу.
– Ты права. Не очень-то, – Саша пожал плечами. – В том мире не было никого, кто был мне сколько-нибудь дорог. Ну, кроме Степана, конечно.
– Степана? – Юля ухмыльнулась.
– Это мой кот! – вспыхнул Саша.
– Ах, ну конечно…
– Серьезно, – Саша вздохнул. – В том мире мне не по кому скучать. Вот Марине действительно тяжело, она потеряла семью. Насчет тебя не знаю…
– Мне тоже не по кому скучать, – сказала Юля твердо. В тот момент она была абсолютно уверена в своих словах. Скучать по Виктору Валентиновичу? Что за глупость. Она не видела его восемь лет и может скучать разве что по его призраку, но никак не по реальному человеку. Скучать по Тае? Да, она была ее лучшей подругой, если не сказать больше, но пустота в сердце Юли была настолько холодна, что ничего, кроме легкого сожаления, ощутить не удавалось. В первые дни Юле было тяжело. Но сейчас она понимала, что и без Таи может жить. Она всегда думала, что если смогла жить без Виктора Валентиновича, то сможет без кого угодно.
Какое-то время они шли молча. Потом выбрались из двора на главную улицу. Шоссе занесло снегом. Уже сложно было поверить, что когда-то по ним ездили машины.
Внимание Юли привлек цветочный киоск, и она остановилась рядом с ним. С витрины на нее взирали мертвые цветы. Они завяли. Все без исключения. Розы склонили свои головы и начали ронять засохшие лепестки. Вода в вазах приобрела грязный зеленовато-желтый оттенок. Тонкие лепестки некогда белоснежных хризантем скукожились и пожелтели. Маленький цветочный склеп.
