Текст книги "Нарциссы (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
– Хочешь знать, с кем я спуталась? – Юля посмотрела на отца, и глаза ее злобно сузились. Она вновь стала той Юлей, которая выкрикивала обидные слова Виктору Валентиновичу под дождем. Снова стала той холодной и жестокой Юлей, которую в себе не знала. – Я скажу тебе, кто он. Во-первых, он не молокосос. Да будет тебе известно, что он одного с тобой возраста.
В комнате повисла тишина. Оба родителя смотрели на Юлю не мигая. Отец приоткрыл рот. Видно было, что такого поворота событий он никак не ожидал, и на несколько мгновений обрушившееся известие просто выбило у него почву из-под ног.
А Юля бесстрастно продолжала.
– Хотите, добавлю? Он еще и женат. Как вам? Ваша дочь трахается с женатым мужчиной, который на двадцать лет ее старше.
Мать со вздохом опустилась в кресло и схватилась за сердце. Губы отца сжались и побелели. Юля ухмыльнулась, наслаждаясь произведенным эффектом. Она ненавидела их обоих в тот момент. И ей нравилось причинять им боль.
– Убирайся, – сказал отец, когда способность говорить снова вернулась к нему. – Я видеть тебя больше не хочу. Никогда!
Мать в ужасе смотрела то на мужа, то на дочь. Судя по цвету ее лица, она была недалека от удара.
– Проваливай к своему мужику! И посмотри, кого он выберет, тебя или свою жену! Убирайся!
– Как скажешь, – ответила Юля, снова взяла сумку и вышла из комнаты.
«Мне повезло, – говорила она себе. – Повезло, что его жена уехала, и сейчас мне есть куда пойти. Они думают, что он пошлет меня, и я приползу к ним в слезах, но этого не случится. Нет».
И Юля вышла на улицу и шла до дома Виктора Валентиновича пешком, потому что у нее не было денег на проезд. Палящее июльское солнце жгло ей сердце.
Устав, Юля забрела в один из тихих дворов, села на лавочку в тени дерева и расплакалась. Она сама не знала, почему плачет. Она лишь знала, что снова хочет оказаться на даче с Виктором Валентиновичем, и чтобы не было его проклятой жены, не было ее родителей, никого и ничего кроме них не было. Выплакавшись, она почувствовала себя опустошенной и больной.
Она не могла перестать думать о том, что было бы, если бы жена Виктора Валентиновича никуда не уехала и была бы сейчас дома. Куда бы Юля тогда пошла?
Она представляла, как пришла бы к нему домой, сказав, что родители выгнали ее из дома из-за него. А его жена стояла бы в прихожей, поджав губы и сложив руки на груди. И Юля убеждала себя, что Виктор Валентинович ни за что не оставил бы ее в беде, что он все равно выбрал бы ее. Но, Господи, так ли это на самом деле? Юля понимала, что совсем не знает, что он ответил бы ей и как поступил.
В конце концов, Виктор Валентинович был настолько разумным и рассудительным, что запросто мог бы посоветовать ей пойти и помириться с родителями. Он сказал бы, что позвонит ей вечером, чтобы удостовериться, что все в порядке. А сам не позвонил бы.
Никто и никогда не узнал о том, что Юля плакала тогда на лавочке в том тихом безлюдном дворе ранним субботним утром, никто не узнал, о чем она думала тогда. Но это был первый раз, когда она действительно усомнилась в нем.
Почему-то до того, как между ними произошла близость, Юля ни разу в нем не сомневалась. Она знала, что он любит ее, что он выберет ее в любом случае, что жена для него ничего не значит. А теперь холодное, отвратительное, грязное сомнение закралось ей в сердце.
Расположилось в теплом коконе ее груди, отравляя все лучшее, что раньше зрело в нем.
И Юля была бессильна прогнать его.
К тому времени как она дошла до дома Виктора Валентиновича, ее слезы окончательно высохли, исчезла и припухлость глаз. Раньше она никогда не была у него дома, она лишь видела адрес в его паспорте. Ей даже не пришлось звонить в домофон, потому что вышедший из подъезда сосед впустил ее.
Юля поднималась по лестнице, еле волоча ноги, и думала о том, что не такие чувства должна испытывать девушка, идущая к любимому мужчине. Она думала о том, насколько все было бы проще, если бы они с Виктором Валентиновичем оба были молодыми. За молодых всегда все радуются. Родители всегда хотят, чтобы молодые поженились. А кто захочет, чтобы она вышла замуж за Виктора Валентиновича, даже за разведенного? Именно. Никто.
Но все эти тяжелые мысли отступили, как только он открыл ей дверь. Его большие глаза за стеклами очков стали еще больше от удивления, когда он увидел ее.
– Юля! Что стряслось?
– Родители выгнали меня из дома, – мрачно ответила Юля, рассматривая доски порога. – Прости. Мне больше некуда было пойти. Можно… я какое-то время поживу у тебя?
Страх сковал легкие. После изнуряющей летней жары Юля вдруг ощутила смертный холод. Она боялась, что сейчас он откажется он нее. Испугается, что кто-нибудь из соседей узнает про них. Боялась, что он посоветует ей помириться с родителями и снова потерпеть, подождать неизвестно чего.
– Господи, конечно! Конечно! – прошептал он, пропуская Юлю в коридорчик. – Заходи скорее! Ты выглядишь неважно… Шла пешком?
Юля кивнула и шагнула в его объятия. Свободной рукой Виктор Валентинович захлопнул входную дверь, а потом долго обнимал ее и гладил по голове. Он ни о чем ее не спрашивал. И Юля была благодарна ему за это, потому что она знала, что если начнет рассказывать о ссоре с родителями, обязательно расплачется снова.
Ее жизнь вдруг так переменилась.
А потом Виктор Валентинович провел и усадил ее на диван в зале и принес ей стакан холодного ягодного морса, который Юля тут же с жадностью выпила. После этого ей стало заметно лучше.
Виктор Валентинович ее не выгнал, и она может жить у него целых две недели, пока его жена не вернется. А что будет потом? Да кого это волнует. Ведь у них есть целых две недели.
В тот день Юля проспала до обеда, потому что у нее жутко разболелась голова от усталости, недосыпа, жары и нервного напряжения.
Проснулась она от вкусных запахов готовящейся еды. В первые секунды она с трудом смогла вспомнить, где находится. Дома? На даче?
А когда она вспомнила, губы ее растянулись в счастливой улыбке. Она у него дома. И он снова готовит для нее еду. Он будет готовить для нее целых две недели. Будет заботиться о ней, любить ее.
И те мысли, что посещали ее на лавочке во дворе, разом показались Юле глупыми. Как могла она усомниться в нем? Виктор Валентинович никогда ее не оставит, никогда не причинит ей боль.
После обеда они смотрели фильмы, а вечером, когда из открытого окна повеяло прохладой, Виктор Валентинович позвал Юлю гулять. Она удивилась:
– А ты не боишься, что кто-нибудь из соседей увидит нас? Нехорошо, если они узнают, что я живу здесь. Если хочешь, я могу все две недели нос на улицу не высовывать. Даже на балкон могу не выходить, мне не сложно.
– Юля… – он покачал головой. – Ну что ты говоришь? Как я могу запереть тебя дома? Я хочу гулять вместе с тобой, и мне уже все равно, если кто-нибудь увидит нас. Мне плевать на них. Все равно, когда мы с тобой поженимся, мы переедем отсюда.
– Правда? – глаза Юли загорелись.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
И Юля переоделась в летнее платье с открытыми плечами, которое было у нее с собой. На даче она так ни разу и не надела его, боясь испачкать. Она даже немного накрасилась и надушилась.
Когда они выходили, Виктор Валентинович задержался в дверях и долго смотрел на нее.
– Ну что? – смутилась Юля.
– Ничего… – он тоже смутился и замотал головой. – Просто иногда мне не верится, что ты настоящая. Ты… очень красива, Юля.
И эти слова звучали у нее в ушах весь вечер. Она снова и снова вспоминала, с какой интонацией он произнес их, снова и снова улыбалась и прижимала ладонь к груди, где было так тепло.
Они гуляли по парку и по проспекту до темноты. По дороге домой они зашли в магазин и купили бутылку красного вина. Именно его они потом прольют на ковер и, ухохатываясь, будут оттирать его щетками.
Они шли домой, держась за руки, и Виктор Валентинович не выпустил ее руку даже когда они пришли в его двор. Вечерняя прохлада была такой приятной, что возвращаться в квартиру совсем не хотелось, и Юля с визгами восторга забралась на качели во дворе. Она раскачивалась все выше и выше, и воздух свистел у нее в ушах.
А Виктор Валентинович стоял рядом с ней и улыбался.
Юля хохотала.
– Давай! Залазь ко мне! Это так круто!
– Господи, Юля… – он покачал головой. – Когда ты качаешься вот так на качелях, я чувствую себя еще большим педофилом.
– Говорю же, садись ко мне! Ты сразу почувствуешь себя намного моложе!
– Ну уж нет. Я уже лет двадцать на качели не залазил.
– Давай! – не отставала Юля. Она притормозила качелю и поймала Виктора Валентиновича за рукав. – Садись же! Кому говорю!
И он снова сдался. Он всегда сдавался ей.
Со смущенной улыбкой он сел на лавочку рядом, и они раскачивались вместе. Сердце замирало и падало куда-то. Виктор Валентинович смеялся. Его лицо светлело, словно прожитые годы безвозвратно стирались с него.
Никогда до этого и никогда после Юля не видела его таким счастливым и таким молодым. И пусть на несколько мгновений, но они действительно стали одного возраста на этих качелях. Им обоим было восемнадцать, они любили друг друга, и вся жизнь была у них впереди. Пусть только на качелях, но они все-таки смогли это испытать.
========== 34. На краю Вселенной ==========
Начинало темнеть, и Юля отложила недочитанный дневник. В пути они сделали еще одну остановку в соседнем городке, который тоже, конечно же, оказался вымершим. После этого они ехали молча вот уже несколько часов. Владимир Николаевич вел машину, Марина притихла и смотрела в окошко, Юля читала дневник и предавалась тягостным и сладким воспоминаниям, а Саша в это время делал вид, что играет в стрелялку на телефоне. На самом же деле он едва глаза себе не скосил, поглядывая то и дело на Юлю.
Нет, он не пытался прочитать каракули этого ее учителя, он лишь украдкой смотрел на Юлино лицо. Как она реагирует на то, что написано в этом дневнике? Не плачет ли она? А может, наоборот, улыбается, вспоминая то, что ему никогда не будет доступно?
Саша погрустнел. Даже мертвый город беспокоил его меньше, чем Юлино настроение. Внезапно она отложила дневник и посмотрела на Сашу, встретившись с ним взглядом. Саша поспешно уткнулся в свой телефон, обнаружил, что тот давно уже погас, и выругался.
– Тоже хочешь почитать? – спросила Юля.
– Нет-нет! Прости… я совсем не то… – Саша смущенно замотал головой.
Юля улыбнулась, придвинулась к нему и положила голову обомлевшему Саше на плечо.
– Почитай, если хочешь. Мне все равно. И думаю, ему тоже, где бы он сейчас ни находился.
– Я не могу. Это касается только вас двоих, – сказал Саша сухо.
– «Нас двоих» давно уже нет, – произнесла Юля и вздохнула. В ее голосе не было больше ни боли, ни грусти, ни обиды. Словно от чтения этого дневника ей в самом деле стало легче. – Зато есть я. И есть ты. И ты беспокоишься за меня. Если хочешь, почитай его дневник. Возможно, это поможет тебе лучше понять его. Мне помогает.
– Правда?
– Да. Я словно смотрю на все, что произошло, его глазами. Мне кажется, даже если бы этот дневник попал бы в руки ко мне девятнадцатилетней, я ничего не смогла бы понять о нем. Поэтому хорошо, что я читаю его именно сейчас.
– Он… действительно очень любил тебя, да? – вздохнул Саша, обнимая Юлю за плечо.
– Да. Действительно. Но ты прав. Он любил меня не настолько сильно, как мне того хотелось. Что ж. Ты знаешь… Я впервые в жизни задумалась о том, что возможно, он был вовсе не тем единственным, которого мне следовало ждать всю жизнь? Которого ждут все девушки мира? Я подумала… возможно, мы ошиблись? Мы любили друг друга, это правда. Но были ли мы предназначены друг для друга с самого начала? Я привыкла считать, что он тот единственный, кого я потеряла навсегда, а значит, и жизнь моя окончена. Но разве можно потерять человека, который предназначен тебе? Этот человек найдется, найдет тебя сам и уже никогда не отпустит.
Саша смотрел на расстилающиеся за окном синие сумерки и обдумывал ее слова. В ее словах был смысл.
– Да… – прошептал он. – Люди часто ошибаются. Часто не замечают своих ошибок. Но почему тогда многие так и не находят своего человека всю жизнь?
– Возможно, потому, что не знают, что нашли его. Этот человек мог быть рядом с ними всю жизнь, но они даже не замечали этого.
– Да… Иногда люди бывают довольно тупыми, – Саша усмехнулся, и Юля усмехнулась в ответ.
Они думали о том, как часто мы обманываем самих себя, принимая за правду то, что нам просто хочется считать правдой.
Какое-то время они ехали молча, а потом тишину нарушил Владимир Николаевич. Он сказал:
– Мы подъезжаем к деревне. Предлагаю остановиться там на ночь. Мы все уже подустали.
Никто не стал возражать, и через десять минут они остановили машину на обочине дороги, а сами выбрались на свежий морозный воздух. Маленькие кособокие домишки с черными глазницами окон мрачно взирали на них, как на незваных гостей. Казалось, что эта деревенька была заброшенной еще до того, как умер мир.
На этот раз они не стали останавливаться в ближайшем к дороге доме. Решено было прогуляться перед сном по деревне и выбрать дом, который понравится больше всего. А что, почему бы и нет? Должны же у них быть хоть какие-то преимущества в этом мертвом мире.
Однако деревня оказалась не такой большой, как им казалось. И через пятнадцать минут она просто закончилась. Последние домишки упирались в берег маленького полузамерзшего пруда.
– Мне здесь нравится! – воскликнула Марина. – Красивый вид открывается!
И они решили остановиться в самом крайнем домике на вершине холма, откуда открывался наиболее живописный вид на водоем.
Изнутри дом оказался довольно симпатичным и намного более уютным, чем тот, в котором они останавливались днем. Всего в нем было три маленьких, почти игрушечных комнатки, полы которых застилали многочисленные связанные вручную разноцветные коврики. Диваны и кровати покрывали ручной работы пледы, в которые вся компания моментально влюбилась.
– Потрясающе! – восхищалась Марина. – Наверняка здесь жила какая-нибудь одинокая бабушка, которая целыми днями вязала… А летом она вязала на лавочке во дворе и смотрела на закат на пруду.
Юля и Саша с улыбками переглянулись. Нарисованная Мариной картинка живо встала у них перед глазами. А еще через час им уже казалось, что они сами знали бабушку, которая жила в этом доме.
Юля приготовила ужин, и они расположились на маленькой уютной кухне со старенькими ситцевыми занавесками, печкой и табуретками с вязаными чехлами.
За ужином они обсуждали предстоящий день пути, намечали остановки. Также решено было, что вести машину в этот день будет Саша. Раньше и у Саши была машина, но он продал ее два года назад, когда обнаружил, что добираться до магазина можно и пешком, а на работу ездить ему не надо. Теперь же Саше предоставлялась возможность наверстать упущенное.
Встать они решили в шесть утра, чтобы в семь уже выехать, а поэтому после ужина все разошлись по своим комнатам спать. Точнее Марина заняла маленькую спальню (где, как она предполагала, спала сама старушка), Владимир Николаевич устроился в комнате побольше с широкой мягкой кроватью, а Юля и Саша, которым не привыкать было спать вместе, расположились в зале, разложив там диван.
А еще через два часа Саша и Юля поняли, что так просто уснуть у них не получится. Саша догадывался, что спать Юле не дает дневник, который она читала сегодня почти весь день. Наверняка, строчки оттуда теперь так и плывут у нее перед глазами.
А Саша думал о том, что Юля сказала ему в машине. Саша привык считать, что любовью всей его жизни была Катюша. Все, что было после нее, было лишь увлечениями, которые проходили на следующий же день. Но что если Катюша не та девушка, которая была предназначена ему? Ведь, в конце концов, она оказалась предназначенной какому-то мужику из деревни, который работал на железной дороге. Что если Саша ошибся?
Что если он проглядел кого-то? Кого-то, с кем он действительно был бы счастлив. И эта мысль вселяла в него ужас в этой холодной маленькой деревенской комнате.
Видимо, оглушенный этими пугающими мыслями, он какое-то время лежал так тихо, что Юля подумала, что он уже уснул. Осторожно девушка выбралась из постели, неслышно ступая на застланный ковриками пол. Саша видел, как в темноте Юля натягивает на себя верхнюю одежду. Куда это она собралась, черт возьми?
Саша решил продолжить притворяться спящим, а потом проследить за Юлей. Почему-то он был уверен, что это недочитанный дневник не дает ей спать спокойно, и Юля пойдет за ним в машину, чтобы дочитать. Вот только что в этом случае будет делать он, Саша? Красться за ней следом к машине, чтобы до смерти напугать?
«Да плевать, все что угодно, лишь бы больше не лежать в этой тесной постели и не думать о всяких ужасах».
Саша дождался, когда Юля выйдет из комнаты, и тоже поднялся на постели. Накинул куртку, положил шапку в карман и выглянул в коридор. Юли уже не было. Крадучись, Саша добрался до маленького коридорчика и услышал, как хлопнула входная дверь. Саша выждал несколько секунд, а потом выглянул в коридорное окошко. Юля шагала через двор к калитке.
Саша снова подождал, пока Юля откроет калитку и выйдет за забор, а потом и сам вышел из дома.
«А что, по-моему, я отличный преследователь!», – подумал Саша, довольный собой.
Однако на улице оставаться таким же отличным и бесшумным оказалось куда сложнее. Саша не учел, что снег под ногами будет настолько скрипучим.
– Предатель… – шепотом ругался Саша. – Какого черта ты такой громкий?
Стараясь производить как можно меньше шума, Саша так долго шел к забору, что был уверен, что Юля уже миновала половину деревни. Но, открыв калитку, он обнаружил Юлю сидящей на лавочке. Ее взгляд был устремлен на залитый лунным светом водоем.
Юля не обернулась на Сашу. Она сказала с легкой усмешкой:
– Долго же ты шел через двор.
Саша покраснел и рассердился:
– Ты знала, что я иду за тобой!
– Конечно, знала. Преследователь из тебя никудышный. Я знала, что ты не спишь, и будешь шпионить за мной.
Саша рассердился еще больше:
– Так какого же черта ты вообще встала?
– Мне просто не спится, – вздохнула Юля. – Так же, как и тебе. Мне хотелось вдохнуть чистого деревенского воздуха. Посмотреть на звездное небо. Я так давно не смотрела на небо, Саша… – и Юля задрала голову вверх, не переставая улыбаться.
Саша немного растерялся. Он больше не злился. И он посмотрел на небо. Ночь была ясной, и звезд было много. Они сияли далеким и холодным, отстранённым светом.
– Посиди со мной, – предложила Юля тихо. – Мне очень нравится это место.
И Саша сел с ней рядом на ледяную лавочку, пряча озябшие руки в карманы.
– Мне тоже здесь нравится, – сказал он. – Я очень давно не был за городом. Я забыл, какой красивой может быть природа.
– Да… Ее вид успокаивает, правда?
– Угу.
– Все эти заснеженные равнины, сияющее звездами небо, зеркальная гладь замерзшего пруда. В таком месте чувствуешь себя свободной…
Саша посмотрел на нее. Юля все еще улыбалась, и такого умиротворения и покоя в ее улыбке он не видел еще никогда. Ее чуть прищуренные глаза сияли, и далекие звезды отражались в ее зрачках.
– Мне даже немного грустно, что завтра придется оставить это место, – продолжала Юля. – Я не хочу этого. Мне хотелось бы остаться здесь навсегда. В этом покое и безмятежности. В этой неспешной жизни. Я столько лет не понимала, что моей душе нужно именно это. Это лучшее лекарство для нее.
– А помнишь… – Саша улыбнулся. – Когда мы только познакомились, мы мечтали о том, что уедем жить в какую-нибудь деревеньку на краю света, где отсутствие всего мира не будет таким заметным.
– Да! – Юля рассмеялась. – А что, это была не такая уж глупая идея.
– Ты действительно хотела бы этого? – Саша посерьезнел.
– Да, – ответила Юля, не задумываясь. – Я уже представляю, как мы бы жили в таком вот маленьком домике на краю мира. Как по вечерам сидели бы на лавочке и смотрели на закат на озере.
– А у тебя был бы свой сад и оранжерея! – с энтузиазмом Саша подхватил ее фантазию. – В этой оранжерее круглый год цвели бы цветы.
Глаза Юли засияли еще ярче от мысли об этом.
– А еще у нас был бы свой маленький огород, – сказала она. – Мы бы выращивали овощи…
– И ты готовила бы такие же потрясные обеды и ужины!
– А ты готовил бы завтраки, свои фирменные омлеты, – засмеялась Юля, и Саша засмеялся вместе с ней.
– И тебя достали бы мои омлеты, и ты ругалась бы на меня.
– Они никогда меня не достанут, – серьезно сказала Юля. – Твои омлеты действительно самые вкусные.
И они еще долго мечтали о том, чем занимались бы, если бы жили в деревенском домике на краю Вселенной. Летом они мечтали кататься на велосипеде, ходить в лес и собирать ягоды, купаться в озере. Осенью они мечтали ходить по грибы, шуршать в лесу опавшими листьями, варить горячее какао и пить его в саду, завернувшись в милые вязаные пледы. Зимой они мечтали валяться в снегу, лепить снеговиков во дворе, а по вечерам читать интересные книги и пить ароматный глинтвейн.
– А давай так и сделаем! – не сдавался Саша. – Давай, если у нас ничего не получится, мы переедем жить сюда. Если мир действительно умер, что нам еще останется?
– Отлично, – улыбнулась Юля. – Я согласна. Так и поступим.
– Правда? – удивился Саша.
– Правда. Только не жди, что раз я согласилась на это, то соглашусь еще и на то, чтобы продолжать с тобой род человеческий!
Саша рассмеялся.
– Ну что ты, ничего кроме братских объятий я и не надеялся от тебя получить! Кстати, как насчет них прямо сейчас? А то как-то прохладно становится… – и Саша придвинулся к Юле, нерешительно обнимая ее рукой за плечи.
Юля только покачала головой, но отпихивать Сашу не стала. Ей даже хотелось, чтобы он обнял ее. Именно сейчас. Это звездное небо, этот заледеневший пруд, этот снег – все было холодным, отчужденным, красивым, но равнодушным. А Саша был рядом, он никогда не был с ней отчужденным. Он всегда был теплым, смешным и добрым, он всегда был.
Юля растерянно заморгала. Господи, да как же раньше она обходилась без этого парня? Как не повесилась от скуки? От однообразия будней? С кем она обсуждала математику часами напролет? С кем могла обсудить вообще все что угодно?
Уж точно не с Таей. Тая была ей хорошей подругой, но она никогда не могла затронуть ее сердце, все время упираясь в пустоту, которая переполняла Юлю. Так что же изменилось теперь? Пустота не ушла, нет. Но что-то все равно изменилось. Юля как будто… Снова почувствовала себя юной девушкой.
Эта мысль испугала ее, и она нашла в темноте Сашину холодную руку и крепко сжала ее.
– Все будет хорошо, ведь правда? – шепотом спросила Юля.
– Конечно. Что бы ни случилось, – спокойно ответил Саша. – Прошлого уже не изменишь, и даже если у нас не получится изменить будущее, мы все равно будем живы. И это хорошо. Мы будем жить в маленьком домике на краю мира и будем счастливы этим.
– Да… Если бы сейчас хоть одна звезда упала с неба, я загадала бы нам именно такое будущее.
– А если… – Саша вздохнул и посмотрел на Юлю. – Если у нас получится вернуть все обратно. Если весь мир продолжит жить прежней жизнью, так, словно ничего этого и не было. Что мы будем делать тогда, как ты думаешь?
Юля посмотрела в его большие глаза, в глубине которых застыло тревожное ожидание.
– Понятия не имею, – сказала Юля честно. – Но почему бы нам все равно не осуществить задуманное? Даже если мир вернется на свое место, нам с тобой в этом мире место вряд ли найдется. Так почему бы нам не плюнуть на все и не поселиться в деревне?
Брови Саши взлетели вверх. Он не понимал, серьезно ли она говорит или шутит.
– Я не шучу! – сказала Юля. – Я ведь уже бросила свою работу, брошу ее еще раз!
– А мне все равно, где работать, я получаю деньги за выполненные заказы через интернет! – снова подхватил ее фантазию Саша. – Поэтому если в нашем деревенском домике будет интернет, я могу нас хорошо обеспечивать, – в выражении его лица появился оттенок самодовольства, и Юля усмехнулась.
– Звучит заманчиво, мой герой.
– Мы с тобой прямо как влюбленная парочка, которая строит планы на будущее, – отметил Саша. В его голосе Юле померещилось сожаление. Она сказала:
– Возможно, если бы мы встретились раньше, так и было бы.
– Возможно, – сказал Саша.
Они смотрели, как лунный свет разливается по глади пруда, призрачный и холодный. Водоем словно обратился в маленькое зеркало, желающее вобрать в себя всю необъятную мощь и глубину небесной выси. Но маленький пруд не может отразить все небо, как время не может повернуться вспять.
Они держались за руки и думали о том, что могло бы быть, но уже не будет. Никогда. Время не замедлит своего бега, время не сделает их вновь молодыми и наивными. Время не пошлет им второй шанс, не подарит им другую жизнь, в которой они встретились бы совсем юными и смогли бы полюбить друг друга. Они с Сашей были маленьким водоемом, а время было огромным небом, холодным космосом. И все, что они могли, это держаться за руки и прижиматься друг к другу, чтобы не замерзнуть. Держаться друг за друга, чтобы не утонуть в этом космосе.
*
Марина уже целый час ворочалась в кровати. Это была самая мягкая и самая удобная кровать, в которой ей только доводилось лежать, но почему-то сон не шел. Тревожные мысли заползали в голову одна за другой, и Марина ничего не могла с собой поделать. Впечатления прошедшего дня были столь сильными, что разрывали ее сознание.
Они проделали уже половину пути, и мир был мертв, совершенно мертв, в этом не было сомнений. Впереди их ждал такой же мертвый Петербург, где они будут проживать день за днем в надежде встретить еще кого-нибудь из выживших. А что если все напрасно? Что если никого они не встретят?
Что если мир умер навсегда?
И тогда она больше никогда не увидит своих маму и папу, своего милого братишку. Даже своих одноклассников никогда больше не увидит!
От этой мысли Марине становилось так холодно и страшно, что хотелось накрыться одеялом с головой и отключить все мысли.
Она давно уже так сильно не боялась. Общество Саши и Юли всегда внушало ей какое-то спокойствие. Она всегда думала, что положение, в котором они все оказались, – это нечто временное. Это не навсегда, и это обязательно пройдет. Когда-нибудь.
Когда?
Марина отвыкла спать одна в комнате. Она начинала понимать Сашу и Юлю, которые легли спать вместе. Она могла бы пойти сейчас к ним, но боялась, что это будет выглядеть слишком глупо. В конце концов, они ей не родители, чтобы она от страха забиралась к ним под одеяло. Да и не в том она уже возрасте!
Вот только про возраст и приличия забываешь, когда на душе становится так тошно.
И помучившись еще немного, Марина все-таки выбралась из постели. Она решила, что сходит на кухню попить воды, и если есть хоть маленькая надежда, что Саша и Юля не спят, она заглянет к ним в гости.
В коридоре было сумрачно и тихо, ровный лунный свет расстилался по стенам и потолку. Из зала не доносилось ни звука, свет тоже не горел.
Марина огорченно вздохнула и какое-то время постояла под дверью. Нет, похоже, они все-таки спят. А что если эти двое сегодня уединились, чтобы…
– Бред, – выдохнула Марина, смутившись от собственных мыслей.
«Вряд ли эти двое могли бы… Хотя. Иногда они ведут себя довольно странно, и это выглядит двусмысленно. Во всяком случае, Саша точно не против. В конце концов, почему бы и нет? Они оба взрослые люди, естественно, что у них может возникнуть такое желание…».
Марина смутилась еще больше. Она еще никогда не встречалась с парнями и мало что понимала во «взрослых» делах. И думать об этом ей совсем не хотелось.
В этот момент от неприличных мыслей Марину отвлек свет, льющийся из-под двери дальней комнаты. Неужели Владимир Николаевич не спит?
Уцепившись за эту надежду, Марина пошла дальше по коридору. Постояв несколько секунд перед его дверью, Марина тихонько постучала.
– Заходите, я не сплю, – раздался голос из-за двери.
Марина вошла в комнату. Владимир Николаевич сидел за маленьким, застеленным вязаными салфетками столиком, и читал какую-то книгу. Рядом на столе стояла чашка с дымящимся чаем.
– Марина! – обрадовался Владимир Николаевич и закрыл книгу. И тут же тревога отразилась в его глазах: – Что-нибудь случилось?
– Нет, нет! – Марина замотала головой. – Просто я никак не могла уснуть, вышла попить воды и увидела свет из Вашей комнаты…
– Да… – он вздохнул. – Я тоже никак не могу заснуть. В голове столько мыслей бесполезных, – и он покачал головой, словно желая таким образом от мыслей избавиться. – Вот решил спугнуть их и почитать книгу. Чаю хочешь? Присоединяйся!
Обрадованная таким поворотом Марина сходила на кухню за чаем, вернулась к Владимиру Николаевичу и села на краешек его огромной кровати.
– Замерзнешь, – предупредил Владимир Николаевич. – Забирайся под одеяло.
– А можно?
– Конечно!
Марину не нужно было долго уговаривать. Чашка горячего чая под теплым одеялом в компании Владимира Николаевича – о большем и мечтать нельзя в такой холодный грустный вечер.
– Вы очень похожи на моего дедушку, – сказала Марина, прихлебывая обжигающий чай.
– Правда? И чем же?
– Вы тоже очень добрый. И мудрый. Если бы мой дедушка был жив, он был бы такой же, как Вы. С дедушкой мне никогда не было скучно. Он всегда говорил правильные вещи, которые меня успокаивали. Всякий раз, когда я говорила с ним, все в моей жизни вставало на свои места.
– Вот как… – Владимир Николаевич рассматривал узоры на вязаной салфетке. Его плечи опустились, а во взгляде была тяжесть. Марина испугалась, что сказала что-нибудь не то. – Я вовсе не такой уж добрый и мудрый, как тебе кажется, моя дорогая. Мне хотелось бы быть таким. Таким, как твой дедушка. Но не получается.
– Ну что Вы! – воскликнула Марина, уже готовая горячо доказывать его неправоту.
Но Владимир Николаевич только покачал головой и улыбнулся одними губами.
– На самом деле я слабый и эгоистичный человек, Марина. Мне хотелось бы не думать об этом, я уже привык не думать об этом. Но теперь, когда мира не стало, думать мне больше не о чем. Уже которую ночь я не могу уснуть до рассвета.
Марина молчала. Она понятия не имела, что сказать на это, что возразить, чтобы это не выглядело глупо. От ее чашки медленно поднимался пар.
– Не стоит мне этого говорить… – он снова покачал головой. – Ни к чему тебе слушать нытье глупого старика.
– Нет! – Марина вновь горячо запротестовала. – Когда выкладываешь все, что накопилось на сердце, становится легче! Не зря же все-таки я здесь. Не зря мы встретились в мертвом мире. Нам есть с кем поделиться своими мыслями и переживаниями, и это хорошо.
Он кивнул.
– Да, наверное, ты права. Как видишь, я не такой уж сильный и мудрый человек, раз сижу и распускаю здесь сопли, – он попытался усмехнуться. Получилось не очень убедительно. – В последнее время я все чаще оглядываюсь на прожитую жизнь. Это началось еще задолго до того, как мир умер, а теперь мои мысленные вылазки в прошлое стали еще более частыми и болезненными.
