Текст книги "Нарциссы (СИ)"

Автор книги: Scarlet Heath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Она смотрела на снег за окном, дожидаясь, пока на сковородке дойдет мясо. За ее спиной неожиданно возник Саша и тихо сказал.

– Какой же убийственный запах!

Юля улыбнулась и повернулась к нему. Он смотрел на нее, чуть прищурившись, со своей улыбкой вечного мальчишки на губах.

Саша подошел ближе и добавил еще тише:

– Мне кажется, эти двое нашли друг друга. Они разговаривают просто взахлеб. Марина нашла родственную душу в этом человеке, она им восхищается.

– Да… – Юля кивнула. – Я тоже заметила, что они хорошо поладили. И это замечательно. Владимир Николаевич прекрасный человек.

Саша несколько секунд смотрел на нее не мигая, а потом спросил:

– О чем вы говорили сегодня в той квартире? Он что-то знает про твоего учителя, да?

Юля вздохнула, помедлила с ответом.

– Знает, еще как. Они хорошо общались, когда работали вместе. Кроме того, Владимир Николаевич все знает про… меня и…

– Да ты что! – выдохнул Саша. Глаза его округлились. – Это же… это же просто обалдеть можно!

Юля невесело усмехнулась.

– Я тоже обалдела. Он был в курсе наших отношений. Более того, он поддерживал нас. И он даже какое-то время общался с Виктором… – она впервые произнесла его имя при Саше и замолчала на несколько секунд, набираясь решимости продолжить. – Общался после нашего расставания. У Виктора, оказывается, родилась дочка. Она уже учится в первом классе, в той же школе, что и Марина. Это просто невероятно. Для меня он так и остался учителем с беременной женой, ради которой он отказался от меня. А оказывается, что прошло уже много лет, у него родилась и подросла дочь. И… умерла жена.

– Умерла? – переспросил Саша изумленно.

– Да. От рака, причем уже давно. Правда, еще раньше они все-таки развелись… – Юля вздохнула. Она наконец-то произнесла слова, которые весь день крутились у нее в голове. И теперь, после того как она поделилась ими с Сашей, ей стало как будто немного легче.

– Ты… думаешь, что… – Саша терялся, не зная, как правильно сформулировать свою мысль. – Думаешь, что если бы ты знала об этом раньше, вы могли бы помириться и начать сначала?

– Нет, – ответила Юля. – Хотя не могу сказать, что такая мысль не приходила мне в голову. Но начать сначала для нас было бы невозможно. Это не объяснить. Просто невозможно. Вот и все.

– Кажется, я понимаю, – кивнул Саша.

– Я часто думаю… – Юля смотрела на падающий за окном, танцующий в свете фонарей снег. – Как я поступила бы на его месте? Когда мне было восемнадцать, я злилась на него, я совершенно его не понимала. Но чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, какой эгоистичной и глупой была тогда. Возможно, через десять лет, когда мне наконец-то исполнится столько же, сколько ему было тогда, я смогу до конца понять его поступок.

– Возможно, для того чтобы понять его поступок, тебе самой нужно будет стать матерью, – сказал Саша с грустной улыбкой.

– Вряд ли мне светит такая перспектива! – усмехнулась Юля. – Учитывая мою асексуальность. И учитывая, что весь мир провалился к чертовой матери.

– А если бы… – Саша ухмыльнулся. – Если бы во всем мире остались только мы с тобой одни, мужчина и женщина. Ты согласилась бы быть со мной, чтобы продолжить род человеческий?

Юля расхохоталась и пихнула Сашу в плечо.

– Идиот! Не надо прикрываться благородными мотивами продолжения рода! Я знаю, чего ты добиваешься! К тому же, мы не одни во всем мире. Есть еще Владимир Николаевич и Марина.

– Ну а если бы мы были совсем одни? – не унимался Саша. – Только ты и я. И от нас зависело бы выживание человечества? Тогда ты могла бы забыть о своей асексуальности? И об этом своем типе? Тогда… ты была бы со мной?

Он пристально смотрел на нее. Юля уже не понимала, где заканчиваются его шутки. И она чувствовала, что сейчас он не шутит. Он улыбается, но не шутит. И она ответила:

– Возможно. Возможно, я сделала бы это ради человечества.

– Вот черт! – Саша хлопнул себя по коленке. – Теперь мне придется убить Владимира Николаевича и Марину!

– Дурак, – улыбнулась Юля. – Только тебе это могло прийти в голову!

– Возможно, – ответил Саша все с той же полушутливой-полусерьезной улыбкой. – Но я запомню твой ответ.

– Я начинаю всерьез опасаться за жизни Марины и Владимира Николаевича!

– И правильно! – Саша изобразил улыбку маньяка, и сам Джек Потрошитель и Ганнибал Лектер позавидовали бы ему.

– Да ну тебя! – отмахнулась Юля. – Пойду сниму мясо, оно наверное уже сгорело, пока мы тут с тобой болтаем.

И она вернулась к плите, а Саша смотрел ей в спину. Он больше не улыбался, и глаза его были серьезны.

========== 27. Нарциссы ==========

Владимир Николаевич внес явное оживление в их компанию. За ужином он рассказал много веселых историй про нерадивых студентов, про то время, когда он сам был еще молодым.

И Саша слушал его с удовольствием, но сам не мог отделаться от мыслей о том, что он сегодня узнал. И он знал, что Юля тоже продолжает думать об этом. Похоже, только одна Марина была свободна от тягот и забот прошлого.

«Господи, ей всего пятнадцать, – думал Саша с легкой завистью. – Если бы мне было пятнадцать, а не тридцать… Если бы я мог повернуть свою жизнь назад, если бы я только мог».

Саша пил бокал за бокалом сухого вина, но совсем не пьянел. Это не помогало ему расслабиться и отвлечься. Он думал обо всех вещах, которые хотел бы изменить в своей жизни, если бы у него появилась возможность вернуться в прошлое. Дело было не только в Катюше. Были и другие вещи, которые ему хотелось бы исправить.

Но с другой стороны, каково тогда должно быть Владимиру Николаевичу? Который не успел на несколько минут, чтобы спасти жизнь своего сына. Вот кто заслужил билет первого класса прямиком в прошлое.

Около одиннадцати они проводили Владимира Николаевича до дома и вернулись к себе. Марина начала клевать носом, поэтому умылась первой и легла на диван.

– Включи, пожалуйста, какой-нибудь фильм, – попросила она Сашу, сидящего на полу и ждущего, когда Юля вернется из ванной, чтобы лечь спать. – Только тихонько. Мне так будет спокойнее.

– Не думал, что ты боишься тишины, – удивился Саша и поставил вторую часть «Фантомаса».

– Просто я не привыкла засыпать в тишине. До рождения младшего брата родители постоянно смотрели телевизор допоздна, и я так привыкла к этому, что после его рождения ложилась спать в наушниках. Я даже верила, что под хорошую музыку мне приснятся красивые сны… – она сонно улыбнулась.

– Вряд ли под «Фантомаса» тебе приснятся хорошие сны, – улыбнулся в ответ Саша.

– Вряд ли они вообще мне приснятся, – вздохнула девушка. Она подложила ладонь под щеку и накрылась одеялом так, что торчало одно лицо. Она была очень милой. По-детски милой. Саша смотрел на нее и не мог отделаться от мысли о том, будут ли когда-нибудь у него самого дети? Или это возможно только в том случае, если они с Юлей останутся последними мужчиной и женщиной на планете?

– Почему Юля такая грустная сегодня? – спросила Марина. Ее глаза совсем слипались, но она мужественно держалась. – Мне показалось, что я обидела ее, когда сказала про нашего учителя…

Саша покачал головой.

– Ты здесь ни при чем. Просто… воспоминания об этом человеке навевают на Юлю грусть.

– Странно… Виктор Валентинович такой хороший! И нам он всегда рассказывал про Юлю только хорошее. Она стала для нас легендарной самой умной студенткой факультета высшей математики… Так почему же Юле грустно вспоминать об этом?

Саша улыбнулся ее наивности. Надо же, она до сих пор не догадалась, что за отношения связывали Юлю и этого преподавателя. Ну и хорошо. Ни к чему ей знать о таких вещах. Саша тоже предпочел бы не знать о многих вещах, но, к сожалению, он был уже слишком стар и не мог стереть себе память и вернуть подростковую наивность.

И пока Саша думал, как бы потуманнее ответить на вопрос Марины, девушка все-таки сдалась сну. Ее глаза закрылись, а дыхание стало спокойным и ровным. Саша смотрел на нее и мучился от желания подоткнуть девочке одеяло, чтобы ей было теплее в этой холодной комнате.

«В этом холодном мире».

Вскоре вернулась Юля. Она снова сняла линзы, и Саша мог увидеть истинный цвет ее глаз. Правда, снова в темноте, при отблесках света телевизора.

– Наш ребенок уже спит, – улыбнулась Юля, убирая падающую на глаза мокрую челку.

– Ага. А какого цвета были раньше твои волосы? – спросил Саша, откатываясь на свою холодную половину «кровати» на полу.

– А что? Это так важно? – Юля залезла под одеяло. Ее ледяная нога коснулась Сашиной. Юля натянула одеяло до подбородка и сжалась в комок, чтобы согреться.

– Просто пытаюсь представить тебя без всего этого неформальского антуража.

– Надо будет как-нибудь показать тебе мои старые фотки, – вздохнула Юля и потерла глаза, уставшие за день от линз. – Ты меня не узнаешь, готова поспорить. Я сама себя на них не узнаю.

– Неужели ты так сильно изменилась? Ну, подумаешь, волосы перекрасила… – Саша пожал плечами. – Все равно ты выглядишь намного моложе своих лет.

Юля недоверчиво хмыкнула.

– Да, я изменилась. Это сложно объяснить, но ты поймешь, когда посмотришь фотки. В восемнадцать лет я была просто другим человеком.

– Это… из-за всего, что произошло с тобой? – спросил Саша тихо.

– Ты хочешь сказать «из-за этого типа»? – улыбнулась Юля.

Саша как будто смутился, опустил глаза.

– Да ладно, – пробормотал он. – Все так старательно убеждают меня, что этот твой тип очень хороший, и я даже начинаю в это верить.

– Во всем, что произошло со мной, виновата только я. Поверь мне, – сказала Юля твердо. – Он убеждал меня подождать, потерпеть. Он не хотел торопить наши отношения. Он говорил, что нужно подождать хотя бы год после развода, чтобы… – она вдруг замолчала.

– Чтобы? – Саша ожидал продолжения.

– Чтобы пожениться.

– Даже так?

– Да. Он не мог иначе. Не такой он был человек, понимаешь? Он ненавидел ложь, ненавидел скрываться. Ему не хотелось, чтобы наши отношения были постыдной тайной, поэтому он предпочитал обходиться вообще без отношений. Он не раз умолял меня об этом. Но я так хотела его. Я не могла ждать нисколько.

– Зная тебя теперешнюю, в это сложно поверить, – Саша хмыкнул и улыбнулся.

– Да-да. Я была… горячей, если можно так сказать, – Юля тоже смутилась и усмехнулась. – И ждать я не хотела. Год казался для меня вечностью. Наш первый поцелуй сорвал мне башню, и я начала преследовать его, будто последняя маньячка. Я просто не давала ему дышать. А ведь у него было много проблем с разводом. И тут я – озабоченная малолетка.

– И все равно… – Саша слегка поморщился. – Не люблю я все эти истории, в которых старый мужик встречается с молоденькими девчонками! Ты правда думаешь, что его привлекал твой богатый внутренний мир?

– Я не думаю, я знаю, – ответила Юля со спокойной уверенностью.

– А я знаю, что ты допускала и другие мысли. И они тебя задевали.

– Допускала… – Юля вздохнула и сползла вниз, укладываясь поудобнее на подушку. – Но всякий раз, когда у меня появлялись подобные мысли, я закрывала глаза и вспоминала то, как он смотрел на меня. То, как он говорил со мной. То, как он боялся дышать на меня. Я знаю, что мы могли бы быть очень счастливы. Если бы не этот ребенок.

– Не знаю, в ребенке ли дело… – Саша замялся, как будто сомневаясь, стоит ли продолжать свою мысль.

– А в чем же еще?

– Возможно, он просто боялся. Возможно, если бы он любил тебя так сильно, как ты того хотела, он нашел бы способ все уладить. В конце концов, не могла его жена бесследно исчезнуть с малышом. Он имел право видеть своего ребенка.

– Не знаю… – Юля пожала плечами. Глаза ее сузились. – Он боялся, что жена уедет куда-нибудь далеко, где он не сможет найти ее. В то время мне это казалось глупой отговоркой. Мне казалось, что меня предали. Променяли на неродившегося ребенка. Я не понимала, как человек, который еще не родился, может значить для него больше, чем я. Может быть, ты прав… Может, он действительно не любил меня так сильно, как я хотела. Но получается, что и ты не любил ту девушку? – Юля повернулась к Саше и пристально посмотрела ему в глаза. – Если бы ты действительно любил ее, расстояние не стало бы для тебя помехой. Ты уехал бы к ней. Ты привез бы ее к себе. Ты нашел бы выход. Разве нет?

– Этот вопрос я задаю себе всю жизнь, – сказал Саша. – Любил ли я ее? Мне иногда кажется, что никого я не любил, кроме себя. Я боялся разрушить свою устоявшуюся жизнь. У меня было будущее, были надежды. Катюша могла стать помехой. И я предпочел думать, что так будет лучше для нас обоих. Она встретила другого – и я утешал себя, что это к лучшему. Я был слишком слаб, чтобы решиться на что-то.

– Да… – шепнула Юля. – В конце концов, все люди – обыкновенные эгоисты. Мы все в той или иной степени больны нарциссизмом, разве нет?

– Да. И как итог – все мы одинокие и никому не нужные. Даже мир отказался от нас.

Юля усмехнулась.

– Получается, что мы самые эгоистичные эгоисты? Если даже мир предпочел удалиться в другое измерение?

– Мы с тобой – возможно, а вот насчет тех двоих я не уверен… – Саша кивнул в сторону дивана, на котором спала ангельским сном Марина.

– Ну да, куда логичнее было бы, если бы остались мы вдвоем, – усмехнулась Юля.

– Да-да, – Саша подмигнул ей. – Самые эгоистичные, самые одинокие… И никого, кроме нас… – он придвинулся ближе. – И мы могли бы…

– Отвали! – расхохоталась Юля, пытаясь отпихнуть его, но не тут-то было. Саша оказался довольно тяжелым.

– Ну, пожалуйста, – взмолился он. – Ну я погреюсь об тебя, ну немножечко!

– Дурак… – выдохнула Юля, позволяя ему придвинуться и обнять себя. – Между прочим, ты эгоистично эксплуатируешь мое тепло!

– Ага, – сказал довольный Саша. Он крепко обнял ее, возможно, крепче, чем следовало. Но Юля ничего не говорила ему, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей больше не хотелось отталкивать его. Он был теплый. Большой. Смешной. И он так крепко обнимал ее… Так же крепко, как…

Юля зажмурилась.

– Саша… – прошептала она.

– Что? – он сразу напрягся, уловив отчаяние в ее шепоте.

– Я больше всего хочу отпустить все это. Но я не могу. До сих пор не могу… Это мучает меня, как неизлечимая болезнь. Я так устала… Так устала.

В ее шепоте была мольба. И Саша боялся. Что он мог для нее сделать? Что мог он сделать, чтобы помочь ей? Кроме того, чтобы смешить ее своими дурацкими трусами, приставать к ней и вообще вести себя как полный дебил?

– Если бы… – прошептал Саша в ответ. – Если бы было хоть что-то, хоть одна вещь, которую я мог бы сделать для тебя, чтобы ты перестала страдать, я бы сделал это. Я не колебался бы ни секунды. Но сейчас… именно в данный момент я не знаю, что мне делать.

– Но все равно спасибо, – Юля коснулась кончиками пальцев его волос на затылке. Она гладила его по голове, а он положил голову ей на грудь, слушая ритм ее сердца.

В их объятии не было ничего сексуального. Не было ничего романтичного. Но в тот момент они были близки друг другу, как никогда раньше.

*

Поначалу все шло хорошо, ничто не предвещало надвигающуюся бурю. Виктор Валентинович обговорил все детали развода с женой, и они подали заявление в ЗАГС. Все должно было решиться за месяц. Всего через месяц он был бы уже свободен.

И он попросил Юлю подождать. Не встречаться в этот месяц, пока с разводом все не утрясется. Но Юля не могла. После того поцелуя уже не могла.

Наступил жаркий июнь. Юля сдавала свою первую летнюю сессию. Два экзамена у нее должен был принимать Виктор Валентинович. Надо сказать, держался он довольно мужественно. Они оба плохо представляли, что будут делать дальше. Как смогут они оставаться преподавателем и студенткой? Мысль о том, чтобы скрывать свои отношения до тех пор пока Юля не окончит вуз, была для них обоих невыносима.

Поэтому Юля заходила в кабинет последней. Она сдавала математические предметы, когда все студенты уже расходились довольные со своими зачетками. И они оставались в кабинете вдвоем. Виктор Валентинович был хмурым и усталым. Ему хотелось побыстрее покончить со всем, но он не давал Юле поблажек. Он мог бы просто взять ее зачетку, нарисовать «отл.» и отпустить ее. Но он слушал ее ответ, задавал вопросы. Он даже не улыбался, несмотря на то, что они были совсем одни. Несмотря на то, что оба они думали только друг о друге, только о том поцелуе.

На последнем экзамене, после того как Виктор Валентинович написал наконец заветное «отлично» в Юлиной зачетке, она решилась спросить:

– Как… идут дела с разводом?

Он кивнул, поправил сползшие на нос очки.

– Все по плану. Хотя наши отношения с женой довольно сильно осложнились… Не знаю почему, но теперь нам очень тяжело общаться, – он вздохнул, протянул зачетку Юле и сделал отметку в ведомости. – Поэтому в последние дни я живу на даче.

– На даче?! – Юля вытаращила глаза. – Как же ты живешь там? Как добираешься на работу?

– Дача у нас хорошая, – он отложил ручку и посмотрел, наконец, на Юлю. – Там есть все условия. К тому же, я живу там каждое лето. Моя жена терпеть не может это место, а мне, наоборот, нравится проводить время на природе, возиться в саду и в огороде… А вот добираться на работу, конечно, проблематично. Приходится вставать в половине шестого, чтобы успеть на электричку.

– Поэтому ты такой уставший, – вздохнула Юля. – Мне жаль, что так вышло.

– Ничего, – он покачал головой. – Не беспокойся за меня. Нам важно, чтобы все это как можно скорее закончилось, правда?

– Да, – Юля робко улыбнулась. – Я хочу как-нибудь приехать к тебе на дачу, можно?

Он пожал плечами.

– Даже не знаю. После развода мы будем продавать ее, чтобы разделить деньги. Дача-то наша общая. Поэтому приезжать тебе туда будет опасно. Моя жена может нагрянуть в любой момент, если найдет подходящих покупателей.

– Тогда… – Юля замялась. – Может, возьмешь меня с собой в эти выходные?

– Юля! – он строго покачал головой. Он всегда так делал, когда кто-то из особенно тупых студентов говорил неправильный ответ.

– Ну пожалуйста! – настаивала Юля. – Я так хочу побыть с тобой вдвоем! Твоя жена все равно туда не приедет! Почему же нет?

– Потому что мы договорились! – прошептал он беспомощно. – Потому что это неправильно! Я не могу оставаться с тобой наедине!

– Я буду спать в другой комнате! Если тебя это смущает… У нас нет дачи. Я уже так давно не была на природе. Да еще и вместе с тобой… Мы могли бы не прятаться. У тебя есть соседи?

Виктор Валентинович с сомнением покачал головой.

– Наш домик стоит на окраине. С другой стороны заброшенный участок. Но Юля, это еще не повод! Мы не можем так рисковать… Пожалуйста.

– Мы будем осторожны! Ты ведь и сам понимаешь, что об этом никто не узнает! А мы упустим прекрасную возможность побыть вместе… – она взяла его за руку.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Виктор Валентинович не отвечал. Тогда Юля встала, подошла к двери и закрыла кабинет.

– Что ты делаешь? – спросил он испуганно и поднялся со стула. Его лицо было таким растерянным и милым, что Виктор Валентинович казался совсем молодым.

– Хочу, чтобы никто не помешал мне обнять тебя, – ответила Юля. Она обвила руками его шею, смотрела в его усталые напуганные глаза за стеклами очков.

– Юля… – прошептал он. – Что же мне делать с тобой?

– Ну, ты можешь поцеловать меня, например, – улыбнулась она.

Он улыбнулся в ответ. Его взгляд, наконец, потеплел. Впервые за сегодняшний день он посмотрел на нее так, как ей хотелось бы, чтобы он смотрел на нее всегда. Он снова стал собой.

Они целовались долго. Теплый летний ветерок врывался в кабинет из открытого окна. Они целовались так долго, что Юле стало трудно дышать, стало жарко и немного страшно. Но он не позволял себе лишнего. Он знал, когда нужно остановиться. Он сказал:

– Хорошо. Ты можешь приехать ко мне в эти выходные. Но спать будешь в другой комнате, понятно? – он снова стал строгим преподавателем, и Юля улыбнулась.

– Я сделаю все, что ты скажешь.

– Я серьезно!

– Я знаю. Я тоже.

Спустя годы Юля думала о том, что она правильно поступила, настояв на свиданиях. Если бы не ее упорство, они могли бы не видеться все лето, чтобы потом узнать о том, что его жена беременна. Он бросил бы Юлю в любом случае. А так у нее хотя бы остались их встречи. Которые она могла бережно хранить и перебирать в памяти. Год за годом.

========== 28. Глубины небес ==========

Дни становились все более похожими один на другой. Каждое утро Юля и Саша ходили в оранжерею. Юля копалась в земле, а Саша бездумно смотрел, как падает снег за окном. Они почти не разговаривали в такие моменты.

Марина в это время сидела у Владимира Николаевича. Они распечатывали новую партию объявлений и болтали о той жизни, что была у них когда-то.

Потом они собирались все вместе и отправлялись объезжать дома, расклеивать объявления. На третий день они бросили осмотр опустевших квартир – это занятие слишком сильно давило на психику, заставляло каждого из них почувствовать себя крошечной точкой на карте мертвой Вселенной.

По вечерам они собирались у Юли дома, ужинали, смотрели фильмы. Они почти не обсуждали то, что произошло с ними, потому что от этих обсуждений ничего не менялось, и они по-прежнему не представляли, что им делать и как вернуть мир обратно. Возможно, мир просто не хотел возвращаться.

Еще по вечерам они играли в покер. Владимир Николаевич любил эту игру в молодости, но сейчас ему пришлось восстанавливать в памяти некоторые моменты, поэтому, можно сказать, что он заново учился играть вместе с Мариной. Марина была в восторге. Она любила повторять: «Мы прямо как в гангстерском фильме!».

Так прошла неделя. Неделя, похожая на один бесконечный день восемнадцатого ноября.

После ужина седьмого дня они сидели за столом, собираясь поиграть в покер. Настроения не было ни у кого. Даже вечно оптимистичный Владимир Николаевич в задумчивости разглядывал карточную колоду, непривычно молчаливый сегодня.

– Мне кажется, никто не придет к нам, – сказала вдруг Марина, озвучив их общие мысли. – Мы расклеили столько объявлений, обошли столько домов… Мне кажется, в этом городе нет никого, кроме нас.

– Она права, – вздохнула Юля. – Даже если выжившие не видели объявления на подъездах, то должны были увидеть их на магазинах. В магазины за продуктами ходят все. А мы объехали чертову уйму магазинов во всех районах города и везде присобачили объявления. Мне кажется, что продолжать это занятие – только зря тратить время.

– Возможно, в нашем городе действительно больше никого не осталось, – сказала Марина. – Но это не значит, что в других городах тоже никого нет! Почему бы нам не поездить по другим местам? Если мы объедим все ближайшие города, общая картина сразу станет более ясной.

– Здравая мысль! – поддержал Саша. – К тому же, я давно мечтал попутешествовать, а компьютер с вечной работой не отпускал меня!

– Да, отправиться в путешествие было бы здорово! – воодушевился Владимир Николаевич. – Можем съездить в столицу, можем даже отправиться за границу, если захотим! Машина-то у нас есть.

– Тогда вам придется ехать без меня, – мрачно сказала Юля. – Я не брошу свои цветы.

Повисло молчание. Каждый знал, как серьезно Юля относится к своей оранжерее. Каждый знал, что простые уговоры на нее не подействуют.

– Юля… – нарушил молчание Саша. – Ты не против выйти со мной на кухню и поговорить наедине? Надеюсь, никто не обидится на нас?

– Да конечно-конечно! – согласился Владимир Николаевич, а Марина кивнула.

– Даже не надейся, что тебе удастся уговорить меня, – сказала Юля, поднимаясь со стула. С другой стороны, ей было любопытно, что такого Саша может сказать ей, чтобы заставить ее изменить свое мнение.

Они закрылись на кухне и встали напротив окна. Юля внимательно и выжидающе смотрела на Сашу, который теребил воротник своего вязаного свитера.

«Нервничает», – подумала Юля и постаралась немного смягчить скептическое выражение своего лица.

– Помнишь, когда мы только познакомились несколько недель назад, – начал Саша. – Мы говорили о том, что привычная жизнь сковала нас, загнала нас в рамки. Мы говорили о том, что хотели бы путешествовать. Но нас обоих не отпускала работа, не отпускали бесконечные дела. Мы говорили о том, как часто раньше нам хотелось все бросить и уехать куда глаза глядят.

– Помню, – кивнула Юля. – Но, похоже, на такой поступок я была способна только в молодости. Когда еще ничего не связывало меня.

– Тебя и сейчас ничего не связывает, – сказал Саша и посмотрел ей в глаза. Он снова был серьезен, и Юля даже немного смутилась. Ей непривычно было видеть Сашу таким.

– Если мы уедем, мои цветы погибнут, – сказала Юля. – Они нуждаются во мне.

– Есть те, кто нуждается в тебе больше, чем цветы.

– И кто же?

– Мир, Юля. Весь мир. Мы должны попытаться вернуть все обратно. Пока мы сидим на одном месте, ничего не меняется!

Юля улыбнулась, но в ее улыбке не было ничего веселого.

– А мне плевать на мир, ты знаешь? Меня вполне устраивает мое теперешнее положение. Ты, Саша, похоже, еще не оценил степень моего эгоизма?

– Допустим! Допустим, тебе плевать на мир! И мне тоже на него плевать, – Саша понизил голос. – Но подумай о Марине! Эта девочка потеряла свою семью! Она не заслуживает жить в таком мире, как сейчас! Она заслуживает того, чтобы взрослеть, чтобы любить, чтобы прожить жизнь полную, насыщенную. Если мы с тобой несчастны, если у нас ничего не вышло, то у нее еще все впереди, понимаешь? Мы не можем лишить ее этого. И если есть хоть маленькая надежда вернуть мир обратно, мы должны хвататься за нее!

Юля хмыкнула. И хотя что-то внутри ее пустого кокона дрогнуло, она не хотела этого показывать, и оставалась непроницаема.

– Никто же вас не держит. Уезжайте без меня. Зачем я нужна вам? Поезжайте втроем в свое путешествие, ищите ответы.

– Мы не можем ехать втроем, ты ведь и сама это понимаешь! Нас четверо, и Марина права, возможно, ключ к происходящему в каждом из нас! Что если ты понадобишься нам, но тебя рядом не будет? Нас четверо, и пойми наконец, что это не случайно!

Юля заколебалась. Такая мысль не приходила ей в голову. Что еще раз говорило о том, что она ни черта не изменилась за эти восемь лет. Она осталась все такой же эгоистичной, думающей только о собственных проблемах и желаниях.

Саша взял ее за плечи, заглянул ей в глаза и прошептал:

– Пожалуйста, Юля. Не бросай нас. В конце концов, если все это случилось из-за нас, мы должны чем-то расплачиваться. Должны чем-то жертвовать. Мы должны попытаться, понимаешь? Иначе мы просто можем отобрать у этой девочки ту жизнь, которую она заслуживает. Она же еще совсем ребенок, Юля!

Юля закрыла глаза. Ее губы дрогнули.

– Ты специально говоришь все это, чтобы задеть мое больное место, да? Ты знаешь, что я больше всего на свете хотела бы вернуться в прошлое, в собственные пятнадцать лет и начать все заново… Знаешь ведь! – ее голос дрожал.

– Послушай меня… Услышь то, что я пытаюсь тебе сказать! Я вовсе не пытаюсь причинить тебе боль. Но поверь мне, если ты лишишь Марину той жизни, которая могла бы у нее быть, тебе не станет от этого легче. Твоя боль никуда не уйдет. А вот если ты поможешь ей обрести эту жизнь, тебе и самой станет легче. Дай себе самой еще один шанс.

– А если ничего не получится? – Юля открыла глаза и посмотрела на Сашу. В ее взгляде застыл ужас. – Что тогда ты скажешь?

– Я скажу, что мы сделали все, что могли, – ответил Саша.

Юля молчала несколько секунд. Кокон в ее груди пульсировал, бился и отдавался страшной болью о грудную клетку. Она злилась на Сашу за то, что он заставил ее пойти на жертву, на которую она идти не хотела. Она злилась на себя за собственный эгоизм, за свою зависть. Да, она завидовала Марине, у которой вся жизнь, все счастье было впереди. А у нее уже не было.

Юля сжала губы и оттолкнула Сашу от себя. Она вернулась в комнату, а растерянный Саша поплелся за ней.

– Хорошо, – сказала Юля тихо, усаживаясь обратно на свое место за столом. – Я поеду с вами. Куда угодно.

Марина и Владимир Николаевич изумленно переглянулись. Саша улыбнулся. Пусть Юля теперь будет дуться на него, пусть хоть перестанет с ним разговаривать. Во всяком случае, она сможет наконец-то оторваться от своей оранжереи и взглянуть на другие вещи в этом мире.

– Саша, как тебе это удалось?! – поразилась Марина.

– Да я ничего особенного и не делал… Юля сама передумала, – сказал Саша, усаживаясь на свое место рядом с Юлей.

– Так мы будем уже играть или нет?! – раздраженно спросила та.

И они начали играть. Через несколько минут Саша поймал Юлину руку под столом и крепко сжал ее. Так он говорил ей спасибо. Юля не стала вырывать руку. Так она принимала его благодарность.

*

Когда-то Юле нечего было терять. Она боялась потерять только Виктора Валентиновича, а все остальное в этом мире не представляло для нее ценности.

Когда-то она могла захватить с собой маленькую сумку, сесть на электричку или поезд и уехать на край света. Она часто думала об этом абстрактном «крае света». Как он мог бы выглядеть? Она думала, что здорово было бы, если бы они оказались там вместе с Виктором Валентиновичем. Только они вдвоем.

И эта дача, на которой они собирались провести выходные, представлялась Юле своеобразным маленьким краем света. В пятницу вечером Юля впервые серьезно поругалась с родителями, которые наотрез отказывались отпускать ее на выходные неизвестно куда.

– Она моя подруга, – прошипела Юля сквозь зубы, бросая вещи в сумку.

– Какая еще подруга?! – кричала мать. – Почему мы никогда ее не видели?!

– Знаем мы таких подруг, – хмуро проговорил отец. – Чаще всего такие подруги оказываются парнями, и все заканчивается внебрачными детьми и сломанными жизнями.

– Ты никуда не поедешь! Слышишь меня?! – мать была вне себя. Но Юля молча прошла мимо нее, мимо отца и открыла входную дверь, повесив сумку на плечо.

– Что ты стоишь?! – закричала мать на отца. – Задержи ее! Не дай ей уйти.

– Да пусть катится, – отец махнул рукой. – Потом сама будет разбираться со своими проблемами.

Отчасти родители были правы, Юля понимала это. Знали бы они еще, к кому она ехала на дачу. Но им повезло – они оставались в неведении еще какое-то время.

С Виктором Валентиновичем она встретилась на вокзале, а потом они вместе сели в электричку. Вагон был почти пустым, и они сели на теневой стороне, сели рядом. Юля положила голову ему на плечо, и он не просил ее держать дистанцию. Она чувствовала его напряжение, его страх, что их увидит кто-нибудь из знакомых, и она еще больше любила его за то, что он не отталкивал ее. Несмотря ни на что.

– Моя жена вела себя сегодня странно… – сказал Виктор Валентинович, когда они проехали несколько остановок.

Юля смотрела на проносящиеся за пыльным окошком летние пейзажи. Ей хотелось задержаться, поселиться в каждом из них. Ей хотелось жить, безумно хотелось.

Назад к карточке книги "Нарциссы (СИ)"