Текст книги "Нарциссы (СИ)"

Автор книги: Scarlet Heath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Я пыталась убить себя, – сказала Юля.

На мгновение в вагоне повисла тишина, и даже колеса, казалось, перестали стучать. Юле подумалось, что у нее заложило уши, словно она вновь наглоталась таблеток и утратила связь с реальностью. В какой-то степени так и было – Юля перестала ощущать реальность в этом сумасшедшем поезде, несущемся на сумасшедшей скорости. Она словно раздвоилась, и ее зажатая, холодная и мертвая часть исчезла, а осталась только все еще живая, все еще жаждущая жизни часть.

– Я просто хотела умереть, но у меня ничего не получилось. Мать пришла раньше с работы и увезла меня в больницу. Я провалялась сутки в коме, но зачем-то пришла в себя. С одной стороны это был глупый и эгоистичный поступок, которым я причинила невыносимую боль человеку, который был для меня самым дорогим. Но с другой стороны, я ни о чем не жалею. Разве что о том, что не умерла тогда.

Он взял ее руки в свои и крепко сжал. Со стороны они были похожи на парочку влюбленных, но на самом деле в этом жесте не было никакой романтики. Они оба эта чувствовали. Они держались за руки и смотрели друг на друга, словно силясь разглядеть души друг друга в этой темноте. Мелькали огни станций, на миг освящая их лица вспышками, и Юля видела его глаза – большие глаза цвета пасмурного неба, а он видел ее глаза – зеленые, цвета пожухлой листвы, цвета чайной заварки. Но секунда – и в вагоне снова становилось темно, и были только мягкие очертания лиц, которые со временем, спустя годы, безвозвратно сотрутся из памяти.

– Я рад, что ты не умерла тогда, – сказал он.

Сердце Юли подпрыгнуло, по спине побежали мурашки. Она ждала каких угодного слов, но только не этих. Она сказала человеку, которого знала три часа, что недавно пыталась убить себя, а он ответил, что рад тому, что она осталась жива. Человек, который знает ее три часа, рад, что она жива. Нет, не может быть. Не может быть, чтобы она знала его всего три часа. Она всю жизнь его знала. Она знала его когда-то давно, возможно в прошлой жизни или в параллельной Вселенной, но она всегда знала этого странного парня из сумасшедшего поезда. А он всегда знал ее.

Так стерлись последние границы реальности, так они стали друг для друга самыми близкими людьми, так просто, в один момент. И Юля не верила, что наступит утро, придет рассвет, и этот парень сойдет с поезда, просто исчезнет из ее жизни. Из ее жизни просто не может исчезнуть то, что было там всегда.

– Ты очень смелая, – говорил он. – Я бы никогда не смог решиться на подобное, хотя мысли у меня такие возникали не раз. Иной раз жизнь казалась мне такой пустой, что я не видел смысла в ее продолжении, но потом как будто отвлекался на какие-то повседневные дела и забывал о том, что жизнь пуста. А ты смогла переступить черту. Ты… ты только не подумай, что я хвалю твой поступок и советую тебе повторить его или что-то в этом роде.

Юля усмехнулась.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, не беспокойся.

Она продолжала безотрывно смотреть на своего спутника и думала о том, что несколько часов назад ее жизнь была пустой, несколько часов назад она не могла улыбаться, она с трудом могла шевелиться и говорить, а теперь она вдруг перестала ощущать пустоту в груди, равнодушие ко всему окружающему покинуло ее сердце, и Юля вновь ощутила себя живой. Такой же живой, какой она была до того, как узнала, что Виктор Валентинович собирается бросить ее.

И сердце ее стучало, и Юля никак не могла поверить, что одна встреча может настолько перевернуть сознание, перевернуть все внутри. Неужели какой-то парень мог просто так взять и оживить ее?

– Что? – спросил он. – Что ты так смотришь на меня?

– Я… – Юля вздохнула. – Просто я как-то странно себя чувствую. Я говорю тебе такие вещи о себе, которые никому не говорила. Мне вообще не свойственна внезапная откровенность. Я всегда была замкнутой. И… меня немного пугает мое поведение.

Он улыбнулся.

– И я такой же. Всегда был замкнутым. Ни с кем из своих так называемых друзей я никогда не говорил о Кате, никому не изливал душу. Поэтому, если тебе станет от этого легче, то я тоже чувствую себя немного странно.

– Тогда что же с нами происходит? Неужели у нас какой-нибудь синдром «случайных попутчиков»?

– Не думаю, – ответил он серьезно. – Я не верю в случайности.

– Я тоже, – ответила Юля, и тогда это действительно было еще правдой. – Значит… ты на самом деле не осуждаешь меня за то, что я сделала?

– Нет, не осуждаю, – ответил он, и они больше не возвращались к этой теме.

Секунду они молчали, а потом Юля спросила:

– Ты ведь не проваливался в люк, правда?

Он с улыбкой покачал головой.

– Нет. Я это выдумал, пока ты ходила в туалет. Ты была такой грустной, что мне хотелось как-то разговорить, развеселить тебя.

Юля пристально смотрела на него.

– Спасибо тебе. Спасибо.

Ей хотелось обнять его прямо сейчас, но не могла же она обнять незнакомого человека просто так. Никогда и ни к кому после этой встречи Юля больше не испытывала подобных чувств.

– И тебе спасибо. Благодаря тебе я до сих пор не чокнулся от своих мыслей, – сказал он. – Все-таки мы с тобой два неудачника.

– Это точно. Удивительно, как этот поезд до сих пор не сошел с рельсов, ведь мы в нем едем!

Он снова рассмеялся. Юле нравился его смех. Его смех ей тоже почему-то хотелось обнять. И запомнить.

– Не хочешь прогуляться? – предложил вдруг ее попутчик.

– Куда мы можем прогуляться? – не поняла Юля.

– По поезду конечно! Сходим в другие вагоны, поищем приключений! Все равно спать мы не будем.

– А провалиться куда-нибудь ты не боишься?

– С тобой не боюсь, – серьезно ответил он.

И Юле не оставалось ничего другого, кроме как поддаться на эту авантюру.

Так как их вагон находился почти в самом хвосте поезда, они решили идти вперед, к голове. Раньше Юля никогда не ходила между вагонами, раньше она вообще никуда не ездила, поэтому предложение ее нового знакомого казалось настоящим приключением.

Они вышли в темный тамбур, и парень открыл дверь, которая вела в следующий вагон. Между вагонами был узких проход, железный пол ходил ходуном и стоял неимоверный грохот. А Юля вдруг испугалась. Ей почему-то совсем не хотелось туда идти.

– Ну же! – торопил ее сосед.

– Я боюсь, – проворчала Юля.

– Боишься? Значит убивать себя ты не боялась, а между вагонами перейти тебе страшно? Ни за что не поверю.

Юля смутилась. Он ведь был прав. Но она все равно почему-то не могла сделать шаг вперед и ступить на эту грохочущую платформу.

– Давай руку, – и он, не дожидаясь, взял ее за руку и потянул за собой.

Его рука была теплой и сухой. Еще много месяцев Юле казалось, что она чувствует это прикосновение на своей ладони. Чувствует, как он несильно, но в то же время твердо сдавливает ее пальцы. Он держал ее руку так, как держат, когда не хотят отпускать. И Юля поверила, что он не отпустит, поверила и шагнула за ним вперед. Еще секунда страшного грохота, а потом они очутились в тамбуре соседнего вагона. И он отпустил ее руку. Юля пошевелила пальцами. Ей казалось, что его рука до сих пор сжимает ее ладонь.

И они шли по темным спящим плацкартным вагонам, тихо, словно тени. Юля больше не боялась переходить между вагонами, ей даже начало нравиться это ощущение – в ее мертвой жизни в четырех стенах собственной спальни так давно не было ничего яркого и захватывающего, что Юля внезапно осознала, что наверное она все-таки не умерла в тот день. Если она до сих пор может испытывать то, что испытывает сейчас, значит, она все-таки жива.

А потом они дошли до вагонов-купе. Сосед Юли остановился у окна в коридорчике и шепнул:

– Здесь мне нравится намного больше, чем у нас, а тебе?

– Мне тоже, – сказала Юля. – Не люблю, когда вокруг много незнакомых людей.

– Как думаешь, здесь есть свободные купе? Мне не верится, что в ноябре все билеты в купейных вагонах были раскуплены.

– Хочешь занять не свое место? – Юля изобразила грозный вид. – А если нас поймает проводник?

– А тебе не все равно? – просто спросил он.

– Все равно, – просто ответила Юля и поняла, что это действительно так.

И свободное купе действительно нашлось – в третьем вагоне, рядом с туалетом. Дверь туда была слегка приоткрыта, и когда Юля заглянула внутрь, она обнаружила только свернутые в рулон матрасы на пустых полках. Конечно, вполне возможно, что на ближайшей станции зайдут хозяева этого купе, но сейчас там никого не было, а потому кто запрещал им занять его?

Посмеиваясь, они закрыли дверь и сели на полку – Юля у окна, а ее новый знакомый рядом. Юля чувствовала легкое опьянение от бессонной ночи, от мчащегося поезда, мелькающих огней и своего соседа.

– Наши вещи остались там без присмотра, – заметила она.

– Ты боишься что-то потерять? – спросил он.

– Уже нет, – подумав, ответила Юля.

– Я тоже.

– Не стоит тебе впадать в такое отчаяние, – сказала Юля. – У тебя еще не все потеряно. Она позвонила тебе и пригласила в гости – это много значит. И совсем скоро ты увидишь ее… – добавила Юля, вдруг осознав, что эта ночь все-таки закончится. Как всегда заканчивается самое лучшее в жизни.

Он покачал головой:

– Я уже сомневаюсь, что из нашей встречи может выйти что-то хорошее. Возможно, она позвала меня в гости как раз потому, что я больше ничего для нее не значу. Если бы у нее остались ко мне чувства, она боялась бы встречи со мной, не так ли? Она избегала бы меня, как избегала пять лет. А теперь вдруг позвонила. Не значит ли это, что ее чувства ко мне наконец закончились, и она поняла, что может теперь спокойно общаться со мной?

Юля вздохнула. То, что он говорил, было вполне себе вероятно.

И ее молчание и замешательство сказали ему больше, чем могли бы сказать ее слова.

– Возможно, прошлое все-таки умерло? – тихо спросил он. – И мне стоит набраться мужества и наконец попрощаться с ним?

«Прошлое умерло… – повторила Юля про себя, удерживая эту мысль в сознании, словно стремясь придать ей силы».

– Но мне так страшно… – признался он. – Если прошлое все-таки умерло, то что ждет нас там, впереди?

Юля смотрела в непроглядную тьму за окном. Губы ее дрогнули, а в груди что-то вновь болезненно сжалось, но не успела Юля ощутить всей полноты своей боли и страха перед будущим, как теплая рука легла ей на плечо, обнимая.

Юля замерла.

– Ну что это я говорю? – прошептал он над ухом. – Это я все глупости несу. Ты осталась жива не для беспросветного будущего. Если ты осталась жива, значит впереди тебя ждет что-то очень хорошее и важное.

И когда он произносил эти слова, осторожно, почти невесомо обнимая ее, Юля вдруг поверила ему. Впервые за этот месяц она поверила, что выжила не зря. Выжить стоило хотя бы ради этой встречи. С ним.

Он обнимал ее, и в тот момент для них обоих это было совершенно естественно. Юлю впервые обнимал мужчина после Виктора Валентиновича, и новые ощущения захлестнули ее. Это были и смятение, и страх, и стыд, и вместе с тем тепло, спокойствие, уют. С одной стороны Юлю пугало, что она вдруг прониклась какими-то чувствами к другому человеку, ведь всего месяц назад она пыталась убить себя из-за Виктора Валентиновича, а теперь обнимается с почти незнакомым парнем в поезде. В ее поведении совершенно не было логики, но Юля начала все больше убеждаться в том, что в мире нет логики, и нет места для логики в чувствах. Ей хотелось, чтобы этот парень обнимал ее, потому что уже слишком давно она не чувствовала такого покоя. И если даже она немножко, совсем чуть-чуть влюбится в него, кто осудит ее за это?

С одной стороны эта мысль выглядела кощунственной, ведь Юля успела похоронить себя вместе с Виктором Валентиновичем, она отдала ему свою душу и сердце, оставив себе лишь пустую оболочку, а сейчас вдруг выяснила, что ее сердце до сих пор бьется, до сих пор чувствует, до сих пор способно полюбить кого-то. Другого.

Юля поражалась себе. Может, она просто чокнулась? Может, это просто наваждение, помешательство ночного поезда?

– У нас обоих все будет хорошо, – убежденно сказала Юля.

– Непременно, – подтвердил он. – Хоть мы и неудачники.

Юля рассмеялась. Конечно, у них все будет хорошо. Ведь ночь такая длинная. У них впереди почти вечность.

Он обнимал ее, и, осмелев, Юля положила голову ему на плечо. Она подумала, что любой нормальный парень на его месте, воспользовавшись тем, что они здесь одни, начал бы к ней приставать. Но этот видимо был ненормальный. Вместо неуклюжих попыток подкатить к Юле, он спросил:

– А ты… видела что-нибудь там, ну там, куда ты попала, когда чуть не умерла?

– Видела что-то… – ответила Юля после небольшой паузы. – Но не помню. Совсем. Меня не было в этом мире двадцать четыре часа, когда я находилась в коме, и несколько минут меня вообще нигде не было, когда приборы фиксировали клиническую смерть. И там что-то было, точно было, но я не помню. Стоило мне очнуться, и все как отрезало.

– Но что-то все-таки было… – задумчиво произнес он. – Я всегда верил, что после смерти есть что-то. Не ад и не рай, что-то другое, слишком сложное для наших примитивных мозгов.

– Я тоже не верила в ад и рай. И в тот момент, когда я собиралась покончить с собой, мне больше всего хотелось, чтобы после смерти ничего не было. Но теперь я точно знаю, что это не так. Иногда мне очень грустно оттого, что я ничего не могу вспомнить. Единственное, что я помню, это какие-то толчки в спину. Перед тем как я очнулась в больничной палате, что-то с силой выталкивало меня из того мира, в котором я находилась. Я сопротивлялась, но оно оказалось сильнее.

– Интересно… Возможно, это было как раз то, ради чего ты осталась жить?

– Возможно. Знать бы еще, что это, – вздохнула Юля.

– Узнаешь еще. Наверняка узнаешь.

– Да. Сегодня я уже ни в чем не сомневаюсь, – шепнула Юля.

Это поразительно, но все начинает казаться возможным, когда встречаешь человека, с которым можно всю ночь говорить о любви, жизни, смерти и математике.

Юля внезапно вспомнила слова Виктора Валентиновича о том, что она еще обязательно встретит парня своего возраста, в которого влюбится и с которым будет счастлива. В тот момент, когда он говорил эти слова, она готова была убить его, а сейчас впервые поверила, что это возможно.

Если бы она встретила этого парня до Виктора Валентиновича и влюбилась в него, насколько другой могла бы быть ее жизнь?

За окном мелькали слепящие огни. Юля не знала ответа на этот вопрос. Никто не знал.

– Странно, – заговорил ее сосед после непродолжительного молчания. – У меня давно ни с кем так не было. Так легко. После Кати я, если можно так выразиться, разочаровался в любви и в девушках. Я вел беспорядочную жизнь, встречался со многими, но никого не мог полюбить. Ни с кем из них я не мог говорить всю ночь, как с тобой.

Юля снова поразилась тому, как совпали их мысли. Он чувствовал к ней то же, что и она чувствовала к нему. Это не были романтические чувства, во всяком случае, не совсем романтические. Это не было минутной страстью, которая лишает рассудка, но быстро проходит, оставляя после себя сожаления. Это было что-то иное.

Юля так и не смогла понять, что именно. Ночь была такой длинной и вместе с тем такой короткой. Что такое одна ночь для двух человек, которые встретились после вековой разлуки? Им слишком многое хотелось обсудить.

С той ночи прошло много лет, а Юля так и не смогла объяснить себе, что с ней произошло тогда. Что произошло между ними? И почему больше ни с кем она так и не испытала ничего подобного? Та ночь почти стерлась из ее памяти. Первые годы она часто приходила к ней во снах. Юля снова и снова оказывалась в том поезде, и рядом с ней сидел парень, который был продолжением ее самой, парень, с которым она могла бы без раздумий провести рядом всю оставшуюся жизнь. Со временем его черты тоже стерлись из ее памяти. Она запомнила лишь ощущение покоя, исходившее от него. Она помнила его невесомое объятие, помнила, как он сжимал ее руку. Ощущения, мимолетные вспышки огней в полумраке, тихие звуки, запахи поезда и неповторимое ощущение безудержного счастья – вот все, что осталось у нее от той ночи.

Она не помнила лица своего попутчика. Она ни за что не узнала бы его на улице, хоть они и жили в одном городе. Она как будто навсегда потеряла его, и вместе с тем он всегда был с ней все это время. И он всегда был с ней до этого. Невозможно потерять то, что было с тобой всегда.

Каким-то необъяснимым образом она навсегда потеряла Виктора Валентиновича, но не потеряла парня из поезда. Он всегда был с ней во сне, за гранью реальности, в каком-то особом параллельном мире, где существовал только тот поезд, в глубине ее подсознания, все эти восемь лет, он всегда был с ней.

========== 43. Капитаны мертвого мира ==========

Прогулки по ледяному Петербургу и пребывание на колоннаде не прошли для Марины даром – утром она пожаловалась на больное горло. Решено было, что Марина посидит денек дома со своими любимыми книжками по математике, а Владимир Николаевич составит ей компанию.

А Юля и Саша отправились гулять вдвоем. Из попавшегося по дороге киоска они сперли туристическую карту и отправились пешком к Летнему саду. Владимир Николаевич посоветовал им обязательно сходить туда, сказав, что осенью сад особенно красив.

– А знаешь, я кажется начинаю привыкать к этой мертвой тишине, – сказал Саша, когда они подходили к воротам Летнего сада. – Раньше у меня буквально уши закладывало на улице от этой невыносимой тишины, но сейчас мне кажется, что так и надо.

– Человек ко всему привыкает, – резонно заметила Юля. – А к тишине и покою привыкнуть, по-моему, намного легче, чем к толпам народу на улицах и шуму машин.

– Но птиц мне по-прежнему не хватает… – вздохнул Саша и задрал голову к небу, словно надеясь увидеть там хоть одну птицу.

Но небо лишь прорезали черные ветви деревьев, почти голых, тихих и мрачных. Некоторые деревья еще не успели обронить свои листья и казались огромными яркими пятнами – желтыми, рыжими, красными на фоне голубого неба, на фоне черных величественных стволов.

– Питерская погода доказывает нам, что время либо стоит на месте, либо течет очень медленно, – сказал Саша. – Ты заметила это?

– Конечно. Если бы действительно прошел месяц, здесь тоже наступила бы зима, был бы уже почти конец декабря. Но ничего не изменилось для этого города. Здесь по-прежнему восемнадцатое ноября.

– Ну, если уж и жить все время в восемнадцатом ноября, то лучше здесь, чем у нас! У нас это не ноябрь, а настоящий январь!

– Это уж точно, – усмехнулась Юля.

– Красиво здесь все-таки, да? – спросил Саша после непродолжительного молчания.

– Красиво, – согласилась Юля.

Они прошли мимо рядов молчаливых статуй и дошли до увитого пожелтевшей растительностью тоннеля. Наверное летом, когда этот тоннель зеленый, он смотрится куда более эффектно, но даже сейчас, с пожелтевшими и усохшими листьями, он был прекрасен.

– Наверное, любимое место для парочек… – заметил Саша и как бы невинно заметил: – Может сфоткаемся?

Юля скривилась, но все равно сняла с шеи фотоаппарат, встала рядом с Сашей и сфотографировала их обоих с расстояния вытянутой руки. Конечно, никакого тоннеля видно не было, зато их глупые рожи представали во всей красе.

Посмеявшись, они отправились дальше бродить по желтому лабиринту из кустарника, любуясь маленькими фонтанчиками, то и дело встречавшимися на пути.

Их поражало многообразие всевозможных уютных уголков сада, беседок и лавочек в тени деревьев. Так и хотелось присесть на одну из них, но было слишком холодно.

Юле подумалось, что время в этом парке остановилось уже давно. Сейчас, когда здесь не было людей в современной одежде, сложно было сказать, какой это год и какой век. Летний сад застыл во времени, застыл в восемнадцатом ноября неизвестно какого года.

Юля хотела поделиться этой мыслью с Сашей, но обернувшись, обнаружила, что Саши рядом не было. Ее окружали только высокие желтые кусты и еще более высокие деревья. И тишина, которую можно было резать ножом.

Юля прошла немного вперед, думая, что Саша, наверное, обогнал ее. Она завернула на следующую тропинку лабиринта, но там никого не было.

– Саш? – неуверенно позвала Юля. Собственный голос показался ей чересчур звонким и напряженным.

Тишина.

– Саша! – крикнула Юля уже громче. Прислушалась, но вновь ничего не услышала.

Сердце окаменело на секунду, а потом тяжело бабахнуло о грудную клетку. Юля вернулась назад, почти бегом, думая, что может, Саша отстал по дороге. Она вновь позвала его и вновь услышала в ответ лишь холодную тишину.

– Так… только без паники… только без паники, – прошептала Юля.

Однако у нее уже началась паника. Ее сердце грохотало как скоростной поезд, а руки стали липкими и холодными.

Она говорила себе: «Он где-то здесь. В конце концов, куда он мог деться, если еще минуту назад он был здесь?». Но холодный голос из глубин подсознания отвечал ей: «Он делся туда же, куда делся и весь остальной мир. А ты снова осталась совсем одна».

И эта мысль наполнила ее нутро таким нечеловеческим ужасом, что Юля, не помня себя, побежала вперед. Под ногами шуршали листья, со всех сторон на нее смотрели жуткие лица статуй, посеревшие от дождей, смотрели своими мертвыми глазами без зрачков.

Юле казалось, что прошла вечность. Казалось, что она уже сто раз обежала одно и то же место по кругу, но Саши нигде не было. Обессилев, она остановилась, прислушиваясь к ужасу внутри себя.

– Этого не может быть… – шептала она. – Он здесь. Он не исчез. Он здесь, он всегда будет здесь. Всегда.

Она повторяла эти слова как молитву, как заклинание, чувствуя, как дрожат и подгибаются колени, как холодеет и сжимается все внутри. Она никогда не думала, что потерять его – так страшно. Она никогда не думала, что может его потерять.

Но вот на дорожке мелькнула тень, и Юля подняла глаза.

– Вот ты где! – услышала она Сашин голос. – А я повсюду ищу тебя! У меня развязались шнурки, а когда я завязал их, тебя уже нигде не было…

Грохочущий поезд в Юлиной груди сошел с рельсов. Облегчение было таким сильным, что Юля едва не расплакалась.

«Он здесь. Он всегда будет здесь».

И Юля побежала Саше навстречу и порывисто обняла его, уткнувшись лицом в его куртку.

– Не делай так больше, никогда так больше не делай! – выдохнула она.

Слегка оторопевший Саша неуверенно обнял Юлю. Он не привык, чтобы она со своей асексуальностью вот так кидалась на него, но это оказалось неожиданно приятно.

– Прости, – шепнул он. – Я не хотел пугать тебя. Я и сам испугался.

Юля смяла в пальцах ткань его куртки и крепко сжала губы. Вот и все. Он был рядом. Его привычный спокойный голос, его теплые руки. Еще несколько секунд таких объятий, и он начнет отпускать свои обычные пошлые шуточки. И Юля была бы счастлива этим шуточкам. Ведь он никуда не делся. Он был живой и настоящий, и Юля вдруг осознала, как много он значит для нее. Нет, конечно, она и раньше понимала это, но только краем сознания, понимала не в полную меру своих чувств.

– Глупая ты, – сказал Саша, и Юля почувствовала, что он улыбается. – Я же говорил, что некуда от тебя не денусь. Говорил, что всегда буду рядом, разве нет?

– Говорил, – выдохнула Юля.

– Тогда успокойся. Что бы ни происходило с этим миром, я останусь на месте. Обещаю, Юля.

И Юля ему поверила.

– Пойдем отсюда, пожалуйста, – прошептала она. – Этот парк мне больше не нравится.

– Конечно, – улыбнулся Саша и взял ее за руку, пояснив: – Чтобы больше не потерялись. Как насчет прогулки вдоль набережной?

Юля приняла эту идею с большим энтузиазмом. Ей хотелось поскорее очутиться на открытом пространстве и вдохнуть свежесть воды.

Сверившись с картой, они покинули Летний сад и отправились в сторону Дворцовой площади. По дороге Саша так уболтал Юлю, что она почти забыла о своем недавнем жутком переживании. Она снова фотографировала виды Петербурга, а Саша снова шутил и портил ей кадры своей глупой рожей. На Дворцовой площади в Сашу словно вселился демон, а Юля, заразившись его сумасшедшим весельем, дурачилась вместе с ним. Они бегали друг за другом, и Юля несколько раз чуть не разбила свой злополучный фотоаппарат. А потом, обессилев, они отправились гулять по набережной Невы, и Юля снова дышала полной грудью, снова улыбалась, а Саша нес какую-то ерунду. Им было весело и хорошо, и Юля подумала, что на сегодня их приключения закончены, и что нагулявшись, они спокойно вернутся домой. Она была уверена в этом до тех пор пока Саша не сказал как ни в чем не бывало:

– А давай с тобой угоним яхту, а?

Юля сначала усмехнулась, а потом проследила за направлением его взгляда – Саша смотрел на пришвартованные у причала суда, и поняла, что он не шутит.

– Ты совсем чокнулся? – спросила Юля на всякий случай.

– А почему бы и нет? Я бы хотел покататься по воде. К тому же, теперь у нас есть карта!

Юля продолжала смотреть на него как на психа.

– Ты что, умеешь управлять яхтой?

Саша покачал головой со словами:

– Нет, но я умею водить машину. Не думаю, что это сложнее.

– Ты что, совсем придурок? – разозлилась Юля и остановилась. – Хочешь утопить нас на фиг?

– Да брось, не будь такой нудной! Давай хотя бы на яхту залезем! – Саша ухватил ее запястье и потянул Юлю к причалу.

– Знаю я тебя! Сначала мы просто залезем, а потом сами не заметим, как окажемся в Балтийском море! И хуже всего то, что спасти нас будет некому!

– Да не нервничай ты так! Не окажемся мы в море! Все будет нормально, пошли… Не будь тряпкой!

Юля поджала губы.

«И это говорит мне трусливый пижон, который падает в обморок от мысли о привидениях в отеле!».

Воспоминание об этом придало Юле решимости, и она пошла за Сашей. Если этот идиот не боится за свою задницу, то она тем более не боится!

Они ступили на бревенчатый причал и спустились по хлипким ступеням к воде. Саша выбрал самую маленькую моторную яхту и забрался на ее покачивающийся на воде корпус. Мрачная Юля залезла вслед за ним.

– Пошли осмотримся, – предложил Саша.

И так как верхняя палуба была небольшой, и рассматривать там было особо нечего, они сразу спустились вниз и прошли мимо рулевой рубки в каюты. Внутри яхта оказалась если не шикарной, то вполне себе уютной. Они обнаружили пять кают с узкими двуспальными кроватями, а также два туалета, душ и даже маленькую кухоньку.

– Здесь так мило! Я хочу здесь жить! – восторгалась Юля, которая снова забыла про то, что пять минут назад хотела придушить Сашу.

– Ну что, снова переезжаем? – улыбнулся тот.

Согревшись немного внизу, они опять поднялись на верхнюю палубу, и пока Юля любовалась видами Петербурга с воды, Саша незаметно отвязал яхту от причала.

Когда Юля повернулась к нему и увидела в его руке веревку, по ее лицу снова пробежала тень сомнения.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, речной маньяк, – пробормотала Юля.

– Элементарно, Ватсон. Это обыкновенная моторная яхта под управлением дизельного двигателя, вращение с которого передается на винт. Вон та черная штуковина – это рукоятка, которая контролирует обороты двигателя. Она управляет двигателем и реверсами.

Юля вытаращилась на Сашу. От обилия умных слов, произнесенных им за одну минуту, ей немного полегчало. Возможно, он действительно знает, что делает! Возможно, Саша не такая уж девчонка, какой кажется!

– Смотри… – Саша решил продемонстрировать Юле свои умения и повернул вправо рукоятку. Затем он повернул ключ зажигания, чтобы подать питание, и двигатель проснулся и громко затарахтел. Юле начало казаться, что яхта дрожит еще сильнее. После тишины, к которой они успели привыкнуть, этот звук был слишком громким и каким-то тревожным. – Все нормально, – прокомментировал Саша. – Топлива у нас полный бак, сейчас сбавим обороты двигателя, и будет не так громко…

Саша снова поставил рукоятку в вертикальное положение, и двигатель заработал чуть тише.

– Ну что, поехали? – улыбнулся он.

Юля неуверенно улыбнулась в ответ.

– Почему бы и нет? Я совершила уже столько глупостей, что одной больше, одной меньше, не важно.

– Тогда в путь! – Саша шутливо отдал честь и вновь повернул рукоятку. – Полный вперед!

Яхта дрогнула и пошла вперед.

– Ура! – Юля рассмеялась. – Мы плывем! Мы действительно плывем!

– Говорил же я, что ничего сложного, – самодовольно ухмыльнулся Саша. – Жаль только, что я не знаю, как эту штуку теперь остановить…

– Что?! – выдохнула Юля.

– Шутка, – осклабился Саша. – Я знаю, как ее остановить. Во всяком случае, я почти уверен, что знаю.

Юля подошла и с силой стукнула его по спине.

– Не смей так шутить, идиотина!

– А ты сегодня на редкость пуглива…

Юля снова стукнула его для верности по спине, но ничего не сказала.

После этого случая в Летнем саду, когда Юля несколько ужасных минут думала, что осталась опять совершенно одна, она действительно стала чувствовать себя более уязвимой, чем раньше. Юля и сама не понимала, почему. Возможно, она сама не заметила, как ее жизнь странным образом наладилась. Стоило в ее жизни появиться Саше, как она начала чувствовать себя так хорошо, как не чувствовала уже давно. Она свыклась с Сашей, сроднилась с ним, его постоянное присутствие в ее жизни стало чем-то само собой разумеющимся, и Юле даже в голову не приходило, что это может закончиться. Она не хотела его терять. Она боялась его потерять. Она думала, что этот страх уже никогда не поселится в ее сердце, ведь она уже потеряла однажды самое дорогое, что у нее было. Но вот этот страх появился снова, и Юлю пугал уже сам факт его присутствия, этого страха. Если Саша вдруг исчезнет из ее жизни, то что в ней останется вообще? Господи, что в ней останется? В конце концов, с кем еще она сможет угнать яхту?

– Ну что, круто, а? – Саша с довольной улыбкой посмотрел на нее.

Юля подошла к нему ближе и взяла его под руку.

– Очень круто, – ответила она и тоже улыбнулась.

Вода бурлила под ними, и ледяные брызги летели им в лицо. Лютый речной ветер трепал их волосы и одежду, продувая ее насквозь, и они жались друг другу, чтобы согреться. Фасады домов величественно возвышались над ними и словно расступались на их пути. А небо с сизыми облаками казалось с воды еще более огромным и высоким, необъятным взгляду.

Они шутили друг над другом и хохотали, обнимались и по очереди держались за руль. Два капитана мертвого мира. Они были счастливы.

========== 44. Дежа-вю ==========

Их ночь закончилась, как заканчивается все в жизни – и хорошее, и плохое. Эта ночь была такой длинной, и они оба немного устали, и в то же время эта ночь была такой короткой, и столько всего они еще не успели обсудить, столько еще им хотелось рассказать друг другу.

Ему нужно было выходить в шесть утра, а потом пересаживаться на автобус, чтобы еще час ехать до поселка, в котором жила Катя. Они провели вместе всего шесть часов, но за эти шесть часов стали друг для друга родными, стали лучшими друзьями. Перед рассветом небо было особенно темным, словно вбирало в себя всю тьму прошедшей ночи, чтобы затем очиститься от мрака и сиять солнцем.