Текст книги "Нарциссы (СИ)"
Автор книги: Scarlet Heath
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)
Они уже подходили к дому, свернув во двор и выйдя на заснеженную дорожку, ведущую к подъезду, как вдруг Саша воскликнул:
– Господи Боже… – и остановился.
– Что? – Юля проследила за его взглядом, и внутри у нее сразу стало холодно. По дорожке мимо дома бежала девушка, и они оба не сразу поняли, что это Марина. Все-таки встретить в мертвом мире человека на улице всегда неожиданно и как бы это сказать… пугающе до смерти?
– Что она здесь делает в таком виде? – опешила Юля.
– Ищет нас? – робко предположил Саша.
Марина была в одной кофте и лосинах. Ноги, обутые в домашние тапочки, тонули в сугробах. Ее руки посинели от холода, щеки покраснели, а глаза дико блестели. Заметив Сашу и Юлю, Марина побежала им навстречу.
– Что происходит? – спросила Юля. Марина была девочкой разумной, куда более разумной, чем они с Сашей вместе взятые, поэтому, если она вдруг выскочила на улицу, не одевшись, значит, случилось что-то из ряда вон.
Марина вцепилась Юле в запястья. Ее руки были настолько холодны, что Юля ощутила это даже через перчатки.
– Черный Человек приходил! – закричала она. – Черный Человек из моих снов был здесь!
Юля и Саша молча переглянулись, словно обмениваясь мысленным сигналом: «Девушка не в себе».
– О чем ты говоришь? – спросил Саша.
Марина крепче сжала запястья Юли.
– Мы не одни, вот о чем я говорю! Я видела человека из окна! Он был одет во все черное и проходил мимо дома! Я побежала за ним, но не смогла догнать! Он исчез куда-то… исчез… – Марина начала озираться по сторонам, словно надеясь, что тот человек снова появится.
При других обстоятельствах Саша и Юля могли бы спросить: «Ты уверена, что тебе это не приснилось?». Но они не могли этого спросить, потому что никто из них теперь не видел снов.
– Пойдем-ка домой, и ты спокойно расскажешь нам все с самого начала, хорошо? – сказала Юля. – Все равно ты совсем замерзла, так и заболеть недолго. Идем. Этого человека все равно уже здесь нет.
Они поднялись наверх, и Марина за кружкой горячего чая поведала им всю историю. Рассказала, что этот человек раньше снился ей в кошмарах много раз, поэтому теперь она точно уверена, что это он.
– Я не понимаю, куда он исчез! Я точно уверена, что видела его! – не унималась Марина.
– Если этот человек из плоти и крови, как и мы, то, скорее всего, он зашел в один из ближайших домов, – задумчиво произнес Саша. – И если мы хотим найти его, то нужно действовать. Оставайтесь дома, а я пойду схожу на разведку.
– Ну уж нет! Один ты не пойдешь! – возмутилась Юля.
– Останься с Мариной! Со мной все будет в порядке. Хотя, мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, – ухмыльнулся Саша.
– Я пойду с тобой и точка! Неизвестно, кто этот человек, и что у него на уме!
– Не спорьте, – вздохнула Марина. – Я тоже пойду с вами. В конце концов, это мне он являлся во сне.
Саша и Юля с сомнением посмотрели на нее, потом друг на друга. На самом деле, это правда, и им действительно лучше держаться всем вместе.
– Ты согрелась? Готова идти? – спросила Юля.
Марина кивнула.
– Хорошо, тогда одевайся. Мы идем.
========== 21. Что скрывают мертвые квартиры ==========
Когда они оделись и спустились вниз, тяжелые ноябрьские сумерки уже сковали улицу. Заметно похолодало.
Марина шла впереди, а Саша и Юля следовали за ней. Марина знала, чувствовала, что они не до конца верят ей. Наверняка, они допускают различные мысли. В том числе и ту, что на почве нервного потрясения из-за случившегося у Марины помутился рассудок. Она не винила их. Кто угодно засомневался бы, если бы увидел Марину на улице в том состоянии, полуодетую и несущую какой-то бред про Черного-человека-из-сна.
– А вы не думали о том, что он может быть опасен? – услышала она Сашин голос за спиной. – Если он вдруг решит наброситься на нас, я не уверен, что смогу как следует отделать его. Все-таки я программист, а не боксер.
– Не беспокойся, мы на тебя особо и не рассчитываем, неженка ты наш, – проворчала Юля. – Главное, когда будешь драться, не повреди маникюр.
– Как всегда остришь? Очень смешно.
Марина перестала вслушиваться в их пререкания. Они дошли до соседнего дома и остановились перед арочным пролетом, уходящим в темноту.
– Вот здесь, – сказала Марина. – Здесь этот человек должен был завернуть.
– А ты уверена, что он завернул? – спросил Саша. – Он ведь мог и зайти в этот дом, – Саша указал на соседний дом, который стоял ребром к арке.
– Ты хочешь сказать, что все это время в соседнем с нами доме жил кто-то еще, но мы его не видели? – поразилась Юля.
Саша пожал плечами.
– Я лишь хочу сказать, что это вполне вероятно. И предлагаю начать осмотр именно с этого дома.
– Думаю, он может быть прав, – поддержала Марина. – Давайте.
Они поднялись по ступенькам и вошли в подъезд. На этот раз впереди всех шел Саша, который хоть и не чувствовал себя защитником, все же таковым являлся. В подъезде было темно, а свет не работал.
– Есть у кого-нибудь фонарик в телефоне? – спросил Саша.
– У меня! – Марина вытащила из кармана куртки мобильник, включила фонарик и протянула Саше.
– И все же я считаю это глупым, – проворчала Юля. – Этот дом виден из окна моей квартиры. Если бы здесь жил кто-то еще, мы бы увидели свет в его окне вечером.
– Это, конечно, логично, – ответил Саша, открывая дверь квартиры под номером один. – Если только у этого таинственного человека окна не выходят на другую сторону. Тогда мы бы не могли увидеть свет и узнать, что в доме живет кто-то еще.
– Если это вообще человек, – дрогнувшим голосом сказала Марина. – А в этом я начинаю сомневаться все больше. В моем сне от него веяло каким-то потусторонним холодом.
– Потусторонним, говоришь? – голос Саши уже не был таким уверенным. Казалось, он был напуган не меньше Марины.
Они переступили порог однокомнатной квартирки, обошли по очереди ванную, кухню и комнату, заглянули на балкон. И убедившись, что в квартире теперь живет только пыль, вернулись на площадку. Так они осмотрели все квартиры на первом этаже и двинулись на второй.
– Эдак мы будем до ночи бродить по этим заброшенным домам, – проворчала Юля. – А мне еще, между прочим, в оранжерею нужно зайти.
– Придется тебе забыть про оранжерею, – твердо сказала Саша. – За один день с цветами ничего не случится.
– Много ты понимаешь! – разозлилась Юля.
Марина хотела сказать что-нибудь разумное, чтобы примирить этих двоих, но Саша внезапно остановился на лестнице, и Марина врезалась в его спину.
– Господи… Господи Боже… – выдохнул Саша, освещая фонарем открытую дверь одной из квартир на втором этаже. В дверном проеме стояла человеческая фигура.
Марина пыталась рассмотреть, тот ли это человек, которого она видела днем, но дверь внезапно захлопнулась.
– Что там? Кто там? – ныла Юля внизу, которая ничего не успела разглядеть за их спинами.
– Там кто-то есть! – воскликнул Саша. – Мы не успели рассмотреть, он захлопнул дверь квартиры!
В следующую секунду все трое уже стояли перед дверью и по очереди дергали за ручку. Дверь была заперта.
– Может быть, мы напугали его? – предположила Юля. – Если это такой же человек, как и мы, который все это время прожил один, представьте, как он испугался нас с нашим фонарем!
– Эй! – крикнул Саша и постучал кулаком в дверь. – Мы не причиним вам вреда! Если вы тоже выживший, выходите к нам! Нас трое и мы не опасны!
За дверью послышалось шуршание. Человек, прячущийся в квартире, явно сомневался в том, можно ли им доверять.
– Мы можем выключить фонарь, если он тревожит Вас, – продолжал Саша. – Только вы тогда включите свет в коридоре. Пожалуйста, откройте! Мы просто хотим поговорить с Вами!
Несколько секунд тишины, а потом щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Из прихожей полился желтый свет, и Саша тут же выключил фонарь. Мысленно все трое успели помолиться о том, чтобы это действительно оказался человек, а не потусторонний монстр, жаждущий их кровушки.
Но это был человек. Во всяком случае, выглядел он вполне себе по-человечески. Это был мужчина лет пятидесяти пяти на вид. С седыми волосами и усами, чуть полноватый, в зеленом свитере и серых штанах, он смотрел на них большими круглыми испуганными глазами из-под нависших густых бровей.
Долгую минуту все четверо молча рассматривали друг друга. Тревоги чуть поубавилось во взгляде мужчины, когда он заметил двух девушек рядом с Сашей, одна из которых была еще совсем ребенком.
Марина рассматривала его лицо. Она ожидала встретить таинственного Черного человека, который являлся к ней во сне и пугал до смерти. Но вместо него она видела пожилого мужчину в зеленом свитере и серых штанах, который, судя по всему, и сам боялся до смерти.
– Кто вы такие? – спросил, наконец, мужчина.
– Меня зовут Саша, а это Юля и Марина, – ответил Саша, указывая на девушек, стоящих за спиной. – Мы живем в соседнем доме.
– Я… – мужчина откашлялся, словно голос слушался его с трудом. Так бывает, когда долго ни с кем не разговариваешь. – Я думал, что кроме меня никого не осталось.
– Мы тоже так думали, – улыбнулась Юля.
– Я так испугался, когда услышал внизу в подъезде чьи-то голоса, – мужчина смотрел на них так, словно до сих пор не мог поверить в то, что они действительно реальны. – Я выглянул на площадку, а тут ослепительный свет и какие-то фигуры…
– Мы светили фонариком, – пояснил Саша. – Не хотели Вас напугать, просто в подъезде электричество не работает.
– Да уж, признаться, я едва сердечный приступ не заработал! – усмехнулся мужчина. Морщины на его лице вдруг разгладились, и тревога окончательно стерлась. Теперь было видно, как сильно он обрадовался другим людям. – Да что же это я! Вы проходите, проходите! Не в коридоре же толпиться!
Саша, Юля и Марина сняли верхнюю одежду и разулись, проходя за хозяином квартиры в комнату. Судя по царившему здесь беспорядку, мужчина уже давненько не убирался. Что ж, его можно было понять. Когда наступает конец света, и ты пребываешь в полной уверенности, что весь мир умер, кого волнует такая мелочь, как уборка?
– Садитесь, пожалуйста, – мужчина сгреб одежду с дивана, расчищая место, и быстро запихнул вещи в шкаф. – Поверить не могу! Я-то уже почти смирился с мыслью о медленной смерти в одиночестве, а вы, оказывается, жили в соседнем доме! Но как вы узнали, что я здесь? – он закрыл шкаф и сел на подлокотник кресла напротив дивана.
– Я Вас видела, – ответила Марина, все так же пристально вглядываясь в его лицо. – Если, конечно, это были Вы. Сегодня днем.
– Сегодня днем… – мужчина на секунду растерялся.
Марина уже была почти уверена в том, что он скажет, что не выходил сегодня из дома. И тогда точно станет ясно, что это не Черный Человек. Но мужчина сказал:
– Да, пару часов назад я выходил из дома прогуляться.
Что ж. Все сходится. Марина видела его как раз два часа назад.
– А как Вы были одеты? – спросила она. – Я хочу быть точно уверена, что видела именно Вас.
– Да как обычно, – он пожал плечами. – Черное зимнее пальто, брюки и шляпа.
– Все черное, да? – спросила Марина упавшим голосом.
– Ну да. А что такое? Ты видела кого-то другого?
Марина вздохнула. Покачала головой.
– Нет. Похоже, что я действительно видела именно Вас. Я выбежала из дома, но Вас уже нигде не было.
– Надо же! Наверное, я уже зашел в подъезд, – мужчина снова улыбнулся. – Подумать только, если бы ты не увидела меня из окошка, мы бы так и не узнали о существовании друг друга! Вполне возможно, что скоро я бы совсем здесь чокнулся.
*
Их нового знакомого звали Владимир Николаевич. Он проживал в этой квартире в одиночестве уже более десяти лет. И, как это часто бывает со всеми одинокими пожилыми людьми, он очень любил поговорить. К тому же, должно быть, он уже и не надеялся, что ему удастся поговорить с кем-нибудь снова.
Марина окончательно убедилась, что этот человек не опасен. Более того, уже через пять минут она начала испытывать к нему симпатию. Это был простой в общении человек, улыбчивый, добродушный. Немного грустный. Но это потому, что очень одинокий.
Когда все четверо немого привыкли друг к другу и убедились в реальности происходящего, Владимир Николаевич заварил для них чай и принес сушки и конфеты. Так, за чаем он неспешно рассказывал историю своей жизни до того, как случилось то, что случилось.
– Я так привык жить один, что далеко не сразу заметил, что что-то изменилось. Что с людьми что-то произошло, – рассказывал он, отхлебывая дымящийся чай из большой кружки с виноградными листьями. – Стыдно сказать, но я понял это только вечером, когда выглянул в окно и не увидел света ни в одном окне. Дело в том, что я как раз приболел простудой и не вышел на работу. Конечно, если бы утром я отправился на занятия, то сразу понял бы, что студентов как ветром сдуло не потому, что они лентяи, – он коротко усмехнулся, а Юля сразу напряглась.
– Студентов? – переспросила она.
– Да, – он кивнул. – Я профессор, преподаю химию в университете. До пенсии оставалось всего два года, мне уже пятьдесят восемь. Но Судьба распорядилась иначе, и на пенсию мне пришлось выйти раньше.
Саша повернулся к Юле и внимательно вглядывался в ее серьезное лицо. Еще один преподаватель. Ладно хоть, не математики. Но все равно, совпадение довольно странное. Еще один технарь в их компании. Думает ли сейчас Юля о своем Викторе Валентиновиче? Саша вздохнул. Конечно, думает.
– Так вот, смотрю я в окно, а света нигде нет, – продолжал их новый знакомый. – Можно было бы подумать, что отключили электричество, но почему тогда у меня все было в порядке? Я человек логичный, и смириться с этим противоречием не мог. Поэтому решил позвонить своей бывшей жене. У нас неплохие отношения, и периодически мы созваниваемся. Но у нее никто не брал трубку. Я взял сотовый и позвонил своим коллегам из университета. Потом звонил всем подряд. Но ничего – только треск помех. Я перепугался до чертиков. К тому же, меня лихорадило, и я уже готов был подумать, что у меня начинается температурный бред. В таком состоянии я выбежал в подъезд, позвонил в двери соседям, а потом обнаружил, что все они открыты, а в квартирах никого. Даже не помню, как я добрался до своей постели. Помню, что когда проснулся утром, чувствовал себя намного лучше и думал, что это всего лишь дурной сон. Но… К сожалению, все оказалось реальным. А вы говорите, что все произошло еще в ночь на восемнадцатое?
– Именно так, – кивнул Саша и рассказал о том, как утром исчез его кот, а вместе с ним Интернет и все люди.
Владимир Николаевич выслушал внимательно, не перебивая и только хмурясь все больше. Потом Саша поделился предположениями, которые у них возникли по поводу всего случившегося. О том, что они либо уже умерли, либо попали в параллельное измерение, либо застряли во времени, либо умер весь остальной мир, пока они спали.
– А Вы что обо всем этом думаете? – спросила Марина, которая все еще надеялась, что этот человек может стать ключом к пониманию происходящего.
– Да, у меня самого возникали все эти мысли. Но теперь, когда я знаю, что не один, возникает другой вопрос. Почему мы? Должна быть какая-то связь между нами, потому что я никогда не верил в случайные совпадения. Я не верю также в то, что все мы мертвы. И не верю, что мир мертв, потому что жизнь не может исчезнуть бесследно. Просто каким-то образом мы с вами и привычный мир оказались в разных местах.
– Да, – кивнул Саша. – Нам тоже этот вариант кажется наиболее вероятным. Что ж, осталось только выяснить, что связывает всех нас.
– А вдруг есть кто-то еще? – спросила Марина. – Ведь мы почти две недели прожили, не подозревая о существовании человека из соседнего дома. Вдруг в городе есть кто-нибудь еще? Вдруг в мире есть кто-нибудь еще?
– Ты права, – согласился Владимир Николаевич. – Думаю, завтра нам стоит поискать других людей так же, как вы искали меня. Еще мы можем сделать объявления и расклеить их на видных местах, чтобы выжившие могли обратиться к нам, если они, конечно остались.
– Отличная мысль! – обрадовалась Марина.
– А как вы-то нашли друг друга? – поинтересовался Владимир Николаевич. – Насколько я понимаю, вы друг друга даже не знали раньше.
И снова роль рассказчика взял на себя Саша. Казалось, ему приятно было осознавать, что в их компании появился еще один мужчина. Саша рассказал, как они с Юлей случайно столкнулись в магазине одежды, и Владимир Николаевич от души посмеялся над этим. Даже Юля, поначалу настороженная из-за странного совпадения, забыла об этом и немного оттаяла, посмеявшись вместе со всеми. Потом Саша рассказал, как они встретили в парке Марину. И разговор перешел на грустную волну, потому что пожилого профессора очень опечалила история девочки, оставшейся без семьи.
– Я уверен, что с ними все в порядке, – сказал он, обращаясь к Марине. – Просто они живут где-то в другом месте, а нам нужно найти к ним дорогу.
– Я очень надеюсь на это, – Марина слабо улыбнулась. – А Ваша семья? У Вас есть родственники или дети?
Плечи Владимира Николаевича опустились. Он поставил кружку на стол. В тот момент он казался очень уставшим от жизни человеком, который многое видел и больше всего хотел бы отдохнуть.
– В молодости я был женат, – сказал он. – Это был удачный брак, как я уже говорил, мы с бывшей женой до сих пор поддерживаем хорошие отношения. Мне было тридцать, когда у нас родился ребенок. Мальчик, – он улыбнулся, и лицо его осветилось, а морщины снова разгладились. – Мы с женой и без того были очень счастливы, но с рождением ребенка наше счастье увеличилось вдвое. Так начались самые счастливые семнадцать лет моей жизни. Но никакое счастье не может длиться вечно. И наше закончилось слишком быстро, я даже не понял, как это случилось. Мне казалось, что еще вчера я учил Мишку ходить, а сегодня я уже… – он замолчал. Да продолжение и не требовалось. Все итак уже поняли, что Владимир Николаевич потерял своего сына. Но он все равно продолжил через минуту, когда немного собрался с силами: – Он погиб так глупо. Несчастный случай. Он как раз окончил школу, было лето, выпускной. Утром после выпускного он возвращался домой пешком. Я должен был встретить его, но опоздал всего на несколько минут. Какие-то пьяные отморозки привязались к нему в нескольких дворах отсюда. Возможно, они даже не собирались его убивать, просто хотели подраться и отобрать деньги. Но мой сын был слишком принципиальным. Он не мог позволить, чтобы кто-то унижал его или забирал деньги. Возможно, он сказал им что-то, что сильно разозлило их. В итоге главный отморозок не рассчитал силу и слишком приложился битой к его голове. Я нашел своего сына в луже крови, в полубессознательном состоянии. Он неделю пролежал в коме и умер.
В комнате повисла тишина. Нарушить ее решился только Саша. В его голосе звенел металл, когда он спросил:
– Их нашли? Посадили?
– Да, – ответил Владимир Николаевич. Его голос был пустым и равнодушным, а глаза уже не выражали ничего. – Дали каждому по паре лет, как это у нас обычно бывает. Они уже давно гуляют на свободе и продолжают радоваться жизни. А моего Мишку уже не вернуть никогда.
Снова продолжительная тишина. На этот раз ее нарушил сам Владимир Николаевич, который нашел в себе мужество продолжить рассказ.
– Вот так и закончилось мое счастье. Нам с женой было трудно примириться со случившимся. Начались взаимные обвинения. Она винила меня в том, что я опоздал и не смог спасти нашего сына. Я и сам винил себя, но от этого только еще больше злился и набрасывался на жену с ответными обвинениями. Мы были сломлены, мы больше не могли подняться. Примерно год мы прожили в кромешном аду, а потом разошлись. Еще через год она снова вышла замуж, за человека, который тоже потерял ребенка, но которого не в чем было обвинить. Они понимали друг друга, и до сих пор живут вместе. Я, конечно же, не сразу смог порадоваться за нее. Но сейчас думаю, что все это к лучшему. Если бы мы остались вместе, это стало бы каждодневным напоминанием о том, что мы потеряли самое важное в нашей жизни. Даже сейчас, когда мы видимся, я чувствую что-то тяжелое в ее взгляде, словно она смотрит не на меня, а сквозь меня, в тяжелую пустоту нашего прошлого. Но ее муж хорошо относится ко мне. Они часто приглашают меня к себе на праздники. Лучшего человека для нее я и желать не мог. А я… вот уже десять лет живу в нашей старой квартире один. Что ж. Это была не такая уж плохая жизнь. У меня была химия, были глупые студенты, над которыми я любил пошутить. Поэтому я не могу сказать, что вел совсем уж никчемную жизнь. Кое-что у меня еще оставалось, – и он улыбнулся, а глаза его хитро прищурились.
История Владимира Николаевича произвела на всех сильное впечатление. Возможно, оно еще и усиливалось лекторскими способностями самого Владимира Николаевича. Его голос был уверенным, хорошо поставленным, он не мямлил и не лез за словом в карман. Чувствовалось, что говорить, рассказывать – его родная стихия, в которой он чувствует себя комфортно. Даже когда рассказывает о самой большой потере в своей жизни.
Они говорили долго. И через пару часов всем уже казалось, что Владимир Николаевич был в их компании всегда, с самого начала. Они очнулись около полуночи, когда Юля решила посмотреть на часы и ужаснулась.
– Господи! Я же совсем забыла про свою оранжерею!
– Ну теперь ты уж точно туда не пойдешь, – Саша зевнул, прикрывая рот кулаком и лениво откидываясь на спинку дивана.
– Придется отложить до утра, – вздохнула Юля. – Что ж… Пожалуй, нам пора идти, да, ребята? Засиделись мы, не даем человеку отдыхать.
– Ну что вы! – Владимир Николаевич протестующе замахал руками. – Я уже давненько так здорово не проводил время. Особенно, если учесть сложившиеся обстоятельства.
– Если хотите, присоединяйтесь к нам, – предложила Юля. – Правда у меня в квартире только один диван, и на нем спит Марина…
– Я могу поспать на полу, а диван уступим Вам! – воскликнула Марина.
– Спасибо, конечно, – Владимир Николаевич покачал головой, улыбаясь. – Но я, пожалуй, останусь дома. Я уже привык к этому месту, меня так просто не сдвинешь. Ну, вы же знаете, какими упрямыми бывают старики! Так что, увидимся завтра утром, хорошо? Вы ведь не забудете про меня? А то я опять подумаю, что все это мне приснилось.
Они снова посмеялись и договорились зайти к Владимиру Николаевичу в полдень. Завтрашний день они решили посвятить поиску других людей в городе. У Владимира Николаевича был автомобиль, который мог решить многие их проблемы.
Попрощавшись с хозяином квартиры, они вышли в коридор и спустились по лестнице в полном молчании, потрясенные случившимся. Ночной мертвый город встретил их холодом и тьмой, но он не мог напугать их. Они шагали через заснеженный двор, и каждый думал о своем.
Марина думала о том, что этот Черный человек, в отличие от Черного человека из ее снов, очень даже милый, а еще он сильно напоминает ей кого-то. Она никак не могла вспомнить, кого именно, и мучилась от этой невозможности, перебирая в памяти всех людей, которых когда-либо знала.
Саша думал о том, как много в жизни совпадений и случайных встреч, которые потом оказываются вовсе не случайными, а предопределенными кем-то свыше, кто намного умнее, сильнее и добрее их самих.
А Юля думала о том, какого удивительного человека они встретили сегодня. О том, что этот человек потерял сына, а потом и жену, но не потерял после этого воли к жизни. Она же, потеряв Виктора Валентиновича, осталась наедине с собственной неизбывной пустотой. Почему? Может быть, она слишком слабая? Ведь потерять навсегда собственного ребенка – разве можно сравнить это и расставание с возлюбленным? Ведь детей всегда любят больше всего. Даже Виктор Валентинович любил своего нерожденного еще ребенка сильнее, чем ее. Как же можно не сойти после такой потери с ума, не залезть в петлю? Как можно продолжать любить жизнь?
Юля шла через темный двор и думала о том, что, наверное, с ней что-то не так. Изначально было не так. У нее внутри словно не хватало какой-то детали, которую Бог по запарке забыл положить. У всех людей она была, а у Юли – нет. Она как неправильно собранный механизм, в котором чего-то не хватает. Всегда не хватало, и всегда будет не хватать.
========== 22. Вещи, которые не могут прятаться вечно ==========
Иногда весенние месяцы могут быть куда более жестокими, чем зимние. Именно такими были для Юли те март и апрель, что они с Виктором Валентиновичем практически не разговаривали.
С каждым днем солнце разгоралось все ярче, вытапливая, выжигая снег, который плакал тонкими ручейками, текущими по асфальту, впитывающимися в холодную землю. Все больше времени люди начали проводить на улице, радуясь первому настоящему теплу конца апреля. И только Юля почти не бывала на свежем воздухе. Она либо торчала в пыльных аудиториях над стопками книг, либо сидела над теми же стопками дома.
Виктор Валентинович перестал задерживаться после занятий и засиживаться на кафедре. Он сразу торопился домой, словно в университете теперь стало еще опаснее, чем раньше дома. Университет перестал быть надежным убежищем ото всех забот и проблем. Университет сам стал главной проблемой. Иногда Юля даже начинала бояться, что Виктор Валентинович решит уволиться и уйдет в другое место. Просто глупо и трусливо сбежит от нее.
Она много раз пыталась поговорить с ним. Караулила его после занятий, но тщетно – Виктор Валентинович всегда уходил раньше. Его пары как назло никогда не стояли последними в Юлином расписании, а Виктор Валентинович завел себе привычку отпускать студентов на несколько минут раньше, и сам тут же уходил домой. Юля не сразу поняла, что он делает это специально, чтобы не сталкиваться с ней и не идти вместе к остановке.
Той весной Юля впервые по-настоящему поняла, насколько далеко все зашло. Насколько это теперь серьезно. И насколько Виктор Валентинович хотел прекратить все это.
Нет, своим поведением он практически не выказывал своих чувств. Напротив, он старался вести себя так, словно ничего не произошло между ними тогда на кафедре. Но получалось у него это не очень хорошо. Юля ощущала исходящий от него холод. Даже когда он приветливо улыбался ей перед парами, она ощущала его ледяную внутреннюю броню. Это был барьер, который он сознательно выставил между ними. И теперь он уже не смотрел на Юлю в потоке студентов как раньше. Не смотрел по-особенному. Его взгляд больше не теплел, останавливаясь на ее фигуре. Теперь она была серой массой, массой, которой он должен был передать знания и уйти.
И тогда Юля разом поняла, чего она лишилась. Это осознание было внезапным, огромным, тяжелым и очень болезненным. Если раньше она почти не отдавала себе отчета в том, что учитель выделяет ее среди других, то теперь, когда он перестал это делать, все стало очевидным.
Он избегал ее старательно и очень изощренно. Улыбаясь ей перед занятиями или во время сдачи контрольных, когда она подходила к его столу, он словно говорил: «Ничего не изменилось между нами. Все хорошо». Но в этой улыбке была ложь. Его улыбка была так же лжива, как зимнее солнце. И после занятий он всегда убегал, чтобы не встречаться с ней. Чтобы избежать разговора. Чтобы не давать ответы на ее далеко не математические вопросы.
Но ничто в этом мире не может скрываться вечно. И когда Юля поняла, что Виктор Валентинович уходит с пар раньше, она тоже отпросилась пораньше. Она ждала его, высматривала. Она не хотела подходить к нему сразу, на крыльце. Территория университета бы только напугала и напрягла его еще больше, и никакого разговора не получилось бы. Поэтому Юля подождала, пока он спустится с крыльца, и неторопливо последовала за ним, держась на некотором отдалении. Ощущать себя шпионом было противно, но Юля не видела другого выхода.
Она нагнала его на остановке. Он увидел ее, и губы его приоткрылись, а брови взлетели вверх. Он испугался. Это было видно так отчетливо. В его глазах за толстыми стеклами очков застыл страх, который он не мог контролировать. А потом он вздохнул, и плечи его опустились. Он смотрел на Юлю со смирением, с которым смотрит смертельно больной на свой диагноз.
– Как долго Вы собираетесь избегать меня? – спросила Юля и сделала еще два шага вперед, встав почти вплотную к учителю. Теперь их разделяло лишь несколько сантиметров.
Виктор Валентинович не отступал. И взгляд его уже не был так холоден. Порыв апрельского ветра взъерошил его густые непослушные волосы. Виктор Валентинович сказал:
– Давайте не будем все усложнять, Юля. Пожалуйста, – он произнес это «пожалуйста» с такой мольбой, словно от этого зависела чья-то жизнь. Его или Юлина. Так и вышло.
– Почему «усложнять»? – прошептала Юля с не меньшей мольбой. – Ведь Вы тоже это чувствуете, так почему мы не можем…
Он перебил ее, как всегда перебивал, когда Юля начинала диктовать неверное решение уравнения.
– Мы не можем. Мы не должны. Только и всего.
– Но Вы ведь не любите ее! Вы несчастливы с ней! – не отступала Юля.
– Дело не в этом, – он покачал головой.
– Тогда в чем? – ее голос дрогнул. Юля понимала, что вот-вот может расплакаться и ненавидела себя за это.
– Ты же и сама понимаешь, – его взгляд снова сделался теплым, как раньше. Так он всегда смотрел на нее, когда их взгляды встречались в аудитории, или когда она заглядывала к нему на кафедру, а он отрывал взгляд от своих бумажек. Он смотрел на нее с нежностью. Никто и никогда за всю ее жизнь так больше на нее не смотрел. – Я слишком стар. А ты слишком молода. Никто не поймет, и мы будем страдать. Поверь мне, так и будет.
– Вы просто боитесь! Боитесь что-то изменить в своей жизни! – рассердилась вдруг Юля. Ей нужно было сердиться, чтобы не плакать навзрыд прямо на этой дурацкой остановке.
Все с той же нежностью и любовью он смотрел на нее. Так смотрят на несмышленого ребенка и на самую любимую женщину одновременно. Юля терялась. Она хотела обнять его прямо сейчас, но злость, растерянность, страх поднимались откуда-то из глубин ее сердца.
– Ты еще так молода, – повторил Виктор Валентинович. – Ты еще будешь счастлива с человеком, который не будет годиться тебе в отцы. Это пройдет, Юля.
Но как же он ошибся тогда! Как сильно ошибся. Потому что ничего так и не прошло.
– А вот и мой автобус, – взгляд учителя снова сделался бесцветным и пустым. – Мне пора.
Не говоря больше ничего, он шагнул в салон автобуса вместе с людской толпой, а Юля осталась стоять на остановке, в бессильной злобе и отчаянии сжимая кулаки. Через минуту автобус тронулся, но только когда он скрылся в пыльной дымке дороги, Юля позволила себе расплакаться. Она рыдала как маленький ребенок, взахлеб. Она не помнила, чтобы раньше вообще когда-нибудь так плакала, даже в детстве. К ней подошло несколько участливых женщин, спрашивая, что случилось, но Юля только махала на них руками, чтобы уходили.
