Текст книги "Путешествие на восток (СИ)"

Автор книги: Samus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 35

6 день 13 месяца 829 года, Стордор, Малая Заводь

Небо уже светлело, вскоре должен был заняться рассвет и Бранд улыбался, узнавая знакомые места. Не зря спешил всю ночь по дороге, теперь можно было явиться в родное селение не просто так. Утром своего дня рождения, не просто дня рождения – двадцатилетия! Чтобы все ахнули, увидев его, со 103-м уровнем и не одной, а аж двумя Особенностями!

Да, он чуть не сдох, получая первую из них, а его боевые товарищи все же сдохли, но об этом можно было и умолчать. Самое главное – вот они, Особенности! В двадцать лет! Еще немного уровней набрать, добить до двухсотого и третьей Особенности, и можно получить титул, стать аристократом, возможно, даже получить земли с родным селением в управление.

Бранд мотнул головой, решив, что это немного чересчур.

Но все равно, сейчас главное, чтобы семья и знакомые увидели, как неправы были. Женитьба, ха! Так и кис бы Крестьянином до конца дней своих, пахал землю и мечтал о 100-м уровне, как о недостижимом счастье! Кровь бурлила в жилах, мечты и картины того, как он всем покажет себя, туманили голову, и он даже не сразу понял, что впереди что-то не так.

– Чем таким знакомым тут воняет, – Бранд втянул воздух носом.

Кровь, смерть, сгнившие внутренности. Пускай целители и ставили их потом на ноги, но потом, после боя, а вот в бою Бранд всего этого нанюхался. Особенно в последнее время, когда он кидался в самые тяжелые бои, всегда лез в гущу схватки, даже те, что были не по его уровню, улучшая свое Адаптивное Сопротивление. Он не сразу, но заметил, что одни и те же удары наносят ему с каждым разом все меньше повреждений.

Был, конечно, и предел, Особенность не спасала от всего, но она работала пассивно, не требовала отдельной активации и скажем прямо, получать вчетверо меньше урона – это было просто прекрасно! Уровни Бранда рванули вверх, словно он занялся быпуром и ему было даже немного жаль, что война закончилась. Еще годик-другой и стал бы, ну не лейтенантом, подготовки не хватило бы, но сержантом точно, поднял бы еще полсотни уровней, а там… Королевские Гвардейцы внезапно оказались бы на расстоянии вытянутой руки.

Он, бедный нелюбимый сын из нищей крестьянской семьи – Королевский Гвардеец! А то и Аристократ, ха!

– А ну выходи! – гаркнул Бранд. – Сразись с тем, кто умеет!

И они вышли, а Бранд ощутил холодок страха, пробежавший по спине. Он-то думал, что налетели какие-то бандиты, а может подлые паланторцы совершили набег, воспользовавшись тем, что Стордор опять воевал с подлой Дарнией.

Живых он не боялся, а вот нежить вызывала в нем… нет, это нельзя было назвать страхом. К страху Бранд привык, научился обращать его к своей пользе, повышал Волю и сражался, преодолевая себя. Нежить же вызывала какое-то гадливое, странное чувство, отвращения и желания отпрянуть, сбежать, не прикасаться, чтобы самому не стать таким же.

– И не с такими справлялся! – гаркнул Бранд, опять преодолевая себя.

Под сообщение о повышении Воли, руки его уже выломали один из столбов забора неподалеку, включилась вторая Особенность – Мастер Оружия. Бранд понял, что в руках у него шест, понял, как им бить, наносить тычковые удары, подбивать ноги, перехватывать и блокировать им удары вражеского оружия.

– Дядька Малош? – пробормотал Бранд, узнавая бредущего к нему мертвяка.

Малош когда-то бежал из Палантора, не особо-то и прижился в селе, да и самого Бранда, бывало, таскал за уши за разное озорство. Но все равно, он был свой… пока не перестал им быть. Бранд перехватил столб, быстро шагнул влево и ударил бредущего к нему дядьку Малоша под ногу. Тут же чуть перехватил, провел тычок в живот второго мертвяка, узнавая и его. Лахорн, ставший учеником жреца Ордалии и уехавший с ним аж в Карваз и страшно задиравший по этому поводу нос.

Нос его теперь отсутствовал, вместо него посреди лица Лахорна было какое-то кровавое месиво, ничуть не мешавшее мертвяку надвигаться на Бранда. За ним поспешала, ковыляя на толстых, опухших ногах тетка Тилона, первейшая любительница сплетен.

Ее Бранд отбросил пинком, склонился над Малошем.

– Р-р-р-р-ы-ы-ы, – сообщил тот, пытаясь ухватить Бранда.

Ни капли разума в глазах, только извечная кровожадность нежити, ненависть мертвого к живым. Бранд уже собирался прекратить его мучения и превратить бывшему дядьке Малошу голову в кусок фарша из костей и мозгов, когда его пронзило неожиданной мыслью.

Если дядька Малош, тетка Тилона, да что там, даже будущий жрец Лахорн превратились в нежить, то, что случилось с семьей Бранда⁈ Он рванул вперед, подбил ногу надвигавшейся Тилоне, та упала, зацепив и придавив собой Лахорна. Оставив трех мертвяков барахтаться, Бранд рванул вперед – к западной окраине селения, где находился его дом.

Войти с востока и пройти через все селение до запада, чтобы все узнали, ахали и дивились, такой представала в его голове картина триумфального возвращения. Теперь он бежал этим путем, но триумфа в том было маловато – повсюду виднелись следы сражения, кровь, выломанные двери, брошенные топоры и вилы, которыми пытались защищаться жители. Еще несколько мертвяков попытались погнаться за Брандом, но быстро отстали.

Разумеется, без успеха, трудно защищаться, когда у тебя мирная профессия. А тот, кто мог бы их защитить, сам Бранд, в это время сражался где-то далеко. Он бежал и задыхался, почему-то, хотя в армии мог бегать весь день с оружием в руках, сражаться, не уставая, ну, почти не уставая. Центр селения, площадь, где обычно устраивали танцы, и корчмарь выставлял всем пиво, а староста… Бранда словно ударили огромной дубиной по голове.

Площадь была расчерчена, превращена в огромный ритуальный жертвенник. Еще виднелись следы крови, отрубленные конечности, изуродованные, изрубленные тела, но в остальном площадь была пуста. Уже позже он узнал, что это был за ритуал, «Один за десять», когда пытками и особо зверским убийством одного живого поднимали десять мертвяков, дабы сэкономить ману и силы.

Но тогда Бранд просто заорал, кинулся, переворачивал тела, не узнавая их, настолько они были изуродованы. На его крики и проклятия подтянулись еще мертвяки, и Бранд кинулся на них:

– Отвечайте! Говорите! Куда все делись⁈ – орал он, измолачивая дрыном немертвые тела.

Мертвяки еще пытались двигаться, мана и жизнь, вложенные в них ритуалом, действовали, и это добавляло бешенства Бранду. Он бил и бил, переломал им все конечности, проткнул сердца, свернул шеи, но так и не добился ответа. Конечно, Бранд знал, что нежить так просто не разговорить, но в тот момент он соображал не слишком ясно, если вообще соображал.

Он бегал по селению, врывался в дома, искал хоть кого-нибудь уцелевшего, перебил ту дюжину мертвяков-односельчан, что почему-то осталась в родном селении, но своей жажды крови и мести так и не утолил. Вполне возможно, что в процессе он едва не омонстрел, но Адаптивное Сопротивление спасло – Бранд просто не помнил и не хотел вспоминать деталей.

Себя он обнаружил на пороге родного дома: с выбитыми дверьми и окнами, кровью на полу и стенах. Все было переломано и изрублено, домашний скот лежал в уже засохших лужах собственной крови и над воняющими тушами вились и жужжали мухи.

– Будь ты проклят!!! – взвыл Бранд.

Ирония отправки проклятий Проклятому пришла к нему позже, намного позже, а в тот момент Бранд не думал о таких вещах, желал проклятия от души. Никого из родных не было и Бранд все же взял себя в руки страшным усилием воли, переключился. Мухи и засохшая кровь, все случилось примерно три дня назад, но сам Бранд не слышал ничего о Проклятом и ордах нежити.

Стало быть, нужно было двигаться дальше на запад, словно к горам Тарбада, все происходило там. Если нежить пыталась действовать скрытно, то еще оставался шанс догнать, отомстить, спасти. В груди Бранда жгло, затем это жжение вырвалось слезами, оросившими порог родного дома, и ему стало легче и тяжелее одновременно.

Он знал, что шансов на спасение родных нет, никто не стал бы угонять непокорных живых, когда их можно было переработать, словно скот на бойне, в покорную нежить. Но их еще можно было найти, отбить и сжечь, как полагается! Чтобы они не топтали землю в опоганенном виде!

С этими мыслями и слезами разум Бранда немного да прояснился, и он не кинулся бездумно вслед, нет. Он еще раз прошелся по селу, теперь выискивая мертвяков, вдруг пропустил кого-то из них, и высматривая все, что могло пригодиться в будущем походе. Серпы и косы, молоты, несколько монет, какое-то зелье, то ли очередная подделка, купленная лысым Инардом, безуспешно пытающимся вернуть волосы, то ли и правда у него кто-то болел.

Прибрав все, Бранд вышел к западной околице села и без труда обнаружил там многочисленные следы, не замеченные им вначале, так он высматривал живых и мертвяков. Да, здесь прошла эта толпа, устремляясь в армию своего повелителя, и Бранд устремился следом.

Погоня была не слишком долгой, хотя Бранд потом так и не вспомнил (и не хотел), где же именно он догнал один из отрядов нежити. Пока он мчался в погоню, ему казалось, что он будет действовать хладнокровно и ловко, нападет, применяя все свои умения, но по факту вышло все наоборот. Едва завидев нежить, Бранд растерял все остатки благоразумия, просто ринулся в атаку.

Он бил, крушил, ломал, резал мертвые тела, дробил головы, сам получал раны, но упрямо продолжал сражаться, не падал и Адаптивное Сопротивление поддерживало его. Скорее всего, в какой-то момент нежить все же одолела бы его – ведь Бранд не думал о себе, сражался, истекая жизнью – но тут прискакал отряд.

Позже Бранд понял, что они просто зачищали местность от мертвяков, так как Проклятый был уже сражен командой героев. Понял, что догнал тот отряд лишь из-за этой смерти, нежить остановилась, а что защищались против Бранда, так просто включились обычная ненависть и желание убить всех живых. Но тогда Бранду показалось, что они спешат ему на помощь.

За пару минут все было закончено, прискакавшие воины добили остатки отряда нежити.

– Ну ты и твердолобый! – жизнерадостно захохотал командир отряда, толстяк, ловко управлявшийся с булавой и своими воинами. – В одиночку больше половины их истребил! Что, потерял кого-то?

– Всех, – ответил Бранд, у которого звенело в голове, а сам он стоял на ногах больше из упрямства.

Странное дело, он бежал из дома, ненавидя всех там, считая врагами, хотел вернуться лишь затем, чтобы позлорадствовать и доказать им всем, как они ошибались, мечтая женить его и «усадить на землю». Но теперь, когда эти «враги» оказались убиты или превратились в нежить, Бранда жгло изнутри сожалением и желанием их вернуть. То, что уходя (точнее говоря, удирая во весь дух) из дома, он кричал «Да чтоб вы сдохли все! Умрете – плакать не буду!», не добавляло Бранду спокойствия.

Словно он сам проклял домашних и привел их к такой судьбе.

– Да, тогда понятно, – донесся голос толстяка. – Ну, теперь можешь отдохнуть – главного уже убили, его подручных, всю эту нежить, сейчас зачищают.

– Как? – вырвалось у Бранда.

– Известно, как, – ответил толстяк, неверно понявший его возглас. – Сжигают, маны лишают, благословениями Гароса да других богов в пыль превращают, чтобы не восстали уже больше.

Бранд опустился на землю посреди дороги и заплакал, прощаясь с родными, которых где-то вдали убивали чужие ему люди. Сколько так прошло времени, он не знал, но вдруг ощутил рядом с собой чье-то присутствие. Поднял голову, увидев жреца Гароса:

– Возрадуйся, ибо боги милосердны и погибших ждет лучшая судьба…

– МИЛОСЕРДНЫ⁈ – заорал Бранд, вскакивая.

Кулак его врезался в лицо жреца, затыкая того и швыряя в пыль дороги, с которой уже утащили тела мертвяков на огромный костер неподалеку.

– В Бездну такое милосердие и такую судьбу! – Бранд подскочил и успел врезать жрецу еще раз, прежде чем, на него навалились и скрутили. – В Бездну богов!

– Они покарают тебя за такое богохульство!

– Пусть покарают, но я никогда не склонюсь перед ними, потому что мне не нужно такое их милосердие!

– После смерти ты окажешься в воли бога Гароса, владыки мертвых! – с ужасом в голосе вскричал жрец.

– При встрече я плюну ему в рожу!

А затем Бранда стукнули по голове, и он отключился. Потом его чуть не казнили за нападение, но, к вящей ненависти Бранда, жрец Гароса заступился на него и попросил не наказывать, мол, живой просто потерял голову от горя. Бранд свирепо поклялся самому себе, что никогда больше не будет терять головы в бою, и неоднократно нарушал эту клятву, но сражаться все же научился.

В рожу Гаросу он все-таки плюнул, много лет спустя, также прямо послал в Бездну и прочие непотребные места, а когда Гарос призвал слуг-мертвых, Бранд прибил их на месте. После чего послал Гароса еще раз и попытался плюнуть еще, но безуспешно. Гарос, впрочем, уловил намек и больше не пытался появляться с предложениями стать его Чемпионом.

Со временем Бранд немного успокоился, перестал задирать жрецов Гароса, да и вообще всех жрецов подряд. В немалой степени этому поспособствовали несколько лет, проведенных в драконьих горах, в Алмазной Библиотеке, где не было жрецов богов и нежити. Бранд даже спокойно работал бок о бок с героями-некромантами, вроде той же Ули Скелет, но вот относиться равнодушно к Проклятым, поднимавшим нежить, так и не научился.

Даже после гибели команды и пяти лет в Благой Тиши.

Глава 36

6 день 13 года 879 года, Стражевой

– Тебе может и объясню, – тяжело произнес Бранд, продолжая смотреть на Валланто сверху вниз. – Но ты должна знать, что я рассказывал об этом трем живым и все они мертвы, двое отчасти по моей вине, а третьего мне пришлось убить.

Шилим Посох. Светлейшая королева Алавии Оаэлиниииэ. Имрана Грозовая Туча.

– Надо полагать не третий, а третья, – вздохнула Валланто.

– Я предлагал вам плыть дальше! – немного раздраженно бросил Бранд. – Можете остаться здесь, я и сам справлюсь!

– Мы – команда, – ответила Валланто.

Намек она уловила и больше не пыталась расспрашивать.

– Как это остаться⁈ – вскричал Минт громко. – Дед, да ты в своем уме⁈

Бранд кивком головы указал на горожан. Те протягивали руки, умоляли «несравненного барда» остаться, кто-то даже предлагал его поставить новым главой города, ему сулили все, что еще уцелело в Стражевом. Не хватало только храмов, хотя издалека доносилось постукивание молотка по зубилу, возможно, там уже ваяли скульптуру Минта.

– Но я же не могу запереть свой талант в одних стенах! Барды – птицы вольные, мне нужен простор, вдохновение!

– А также снятие ебучего Проклятия, – безжалостно добавил Дж’Онни.

– Мы отмолим его за вас! Принесем богатые дары! – донеслись крики.

– Зачем мне богатство и любовь, если я не могу ими насладиться? – печально вздохнул Минт. – К чему мучить себя и других?

– А еще за тобой идут убийцы, – не унимался Дж’Онни.

Горожане зашумели, начали кричать, что сами всех убьют и вообще, кто посмел поднимать руку на их спасителя? Вклад героев в победу никто не оспаривал, но все горожане слышали песню Минта, вслед за ней поднялись на борьбу и в их глазах бард стал олицетворением освобождения. Как-то так обычно и рождались легенды, а также все те байки о героях, что так любили перевирать друг другу живые.

В данном случае, Бранд не возражал, ведь слава Минта работала на общий план.

– Разве они не заблудились в великой степи и не ищут нас там до сих пор? – спросил в ответ Минт.

Бранд только усмехнулся мысленно. Предупреждение сработало, убийцы отстали, а может Мион сумел то ли образумить, то ли утомить Амали в постели, если выражаться цензурно, а не с прямотой Матершинника. Неважно.

– Добрые жители Стражевого! – повысил голос Минт. – Песня и подвиги зовут меня, я не могу остаться, но ваше участие навсегда останется в моем сердце! Обещаю, я еще вернусь к вам, а если не смогу вернуться, то пришлю свой привет с песней о вашем замечательном городе!

После чего понизил голос – хотя, мог бы и не понижать, все равно горожане радостно разорались так, что слышно было за мили вокруг – и спросил:

– Так, дед, а куда мы идем?

– Вот это – Белое море, – ткнул пальцем Бранд в самодельную, только что нарисованную им карту.

Не уцелело подробных карт или не могли найти, так как у горожан были другие заботы. В раскрытые окна вливался шум Стражевого, занятого уборкой трупов, сжиганием, расчисткой улиц, попытками восстановить прежнюю жизнь.

– Кстати, а почему Белое? – тут же вылез Минт.

– На дне моря куча отложений, иногда они всплывают и тогда вода становится непроницаемо-белой, словно молоко, – пояснил Бранд, не сколько ему, сколько Вайдабору.

Тот сидел, чуть пригнув голову, иначе просто не помещался. Не то, чтобы Бранд собирался особо секретничать, и так ясно было, что они пойдут за Проклятым, но мало ли. Найдется среди горожан шпион Проклятого, вроде слуги хозяина подземелий и придется гоняться за ним дополнительные пару дней.

– Я слышала, что это глубинники что-то там производят и просто сбрасывают отходы, – добавила Валланто.

– Может быть, – пожал плечами Бранд.

Теперь он даже мог опуститься и проверить лично, но не было ни времени, не желания.

– Вот это – Оплот Севера, – ткнул он в зигзаг гор слева. – Вот тут города, вот это Стражевой.

Палец Бранда отмечал точки на карте, затем сместился выше.

– Вот здесь различные народы севера, которых называют так за то, что они живут на севере, среди снегов и льдов. Там не выделяют людей или гномов, скорее какая-то смесь живых, хотя большинство живущих там все же люди.

Опять же, пояснение для Вайдабора, чтобы узнавал мир, но тут Бранд задумался на мгновение. Новый народ? Человек северный? Нет, он все же был бесполезен, по крайней мере в подземельях и Бездне. Их жизнь там была скорее отражением тяги живых забираться куда угодно, осваивать любые территории и пространства. Да, хватало диких земель, безлюдных гор, мест, где правило высокоуровневое зверье, но можно было не сомневаться, рано или поздно, живые истребят всех там и поселятся. Поставят города, заведут домашний скот, птицу и ручные подземелья.

– Наш Проклятый родом откуда-то из тех земель, – уверенно продолжил Бранд, постукивая пальцем по карте.

– А не похуй? – вполне серьезно спросил Дж’Онни.

– Почему? – спросила Валланто.

Еще одно мгновение воспоминаний о прошлом. Примерно так же, бывало, проходили заседания прежней команды, разве что Джаггер матюгался в разы меньше, а Имрана могла любить, в отличие от Валланто. Мозг Бранда достроил аналогии, Минт выступал в роли Вольты Пересмешницы, хотя и без интимных моментов, а Вайдабор Дубина заменял Ролло Скрытника.

Бранд моргнул, отгоняя глупые мысли, и начал объяснения.

– Не похуй, потому что это напрямую влияет на действия и поведение Проклятого, а действия указывают на его состояние. Он явно еще не сошел с ума окончательно, скакнул в уровнях, стал могучим некромантом, но при этом сохранил хитрость и скрытность уроженца тех мест. Жизнь там очень тяжела, без умения подкрадываться и добывать еду, без умения выживать, буквально, там просто нечего делать. Одна радость – оживший сам по себе мертвец в жизни не выкопается из могилы, но так как земля там промерзла и тверда как камень, никто обычно и не долбит эти самые могилы. Теперь взглянем на Стражевой – орда нежити подошла скрытно, отрезали все пути сообщений, включая воду, испортили портальные площадки и сломали сторожевые башни, завалив вход в гавань, перекрыли щитами пути магам, отрезали воздух при помощи заранее созданной нежити.

– Да, такое провернуть было бы непросто, – задумалась Валланто. – Проявления хитрости и скрытности?

– А также умения выживать и жрать все подряд, – кивнул Бранд и повернулся к Вайдабору. – Заранее испортить портальные площадки – один из ключевых моментов успешной осады, иначе в город будут поступать подкрепления, припасы и так далее. Замок правителя города обычно содержит запасные площадки, как раз на такой случай, и поэтому обычно в войнах предпочитают другой путь: просачивание в город и стремительный захват с марша. Если же он сорвался, то осада проводится только для приковывания вражеских сил к городу, но толку в том обычно немного, так как на трех атакующих нужен лишь один защищающийся.

– Как это? – не понял Минт.

– Обороняться пиздец как легче, пока враг заберется на стену, он так заебется, что даже ты один троих ухуячишь, – объяснил ему Дж’Онни.

– Здесь Проклятый сумел нейтрализовать площадки и это указывает не только на хитрость и скрытность, но и на то, что в его войске хватает шаманов северных племен, вроде того, что я прибил на центральной площади. Как и шаманы орков, они работают с землей и природой и вполне могли испортить площадки каким-то хитрым ритуалом, – продолжил объяснения Бранд. – Основная ударная сила в этой части орды – зверье с магией, причем зверье северных земель. Стало быть, можно сделать вывод, что он схватил Проклятия где-то в процессе пожирания его племени зверьем, их подчинил первыми.

– Либо где-то рванул новый источник, а он потом пожрал мяса, – добавила Валланто.

– Тоже могло быть, – согласился Бранд. – С голодухи не проверил зверье, не очистил от лишней маны, схватил Проклятия, но только наполовину, уровни, но без потери головы. Пошел по соседним племенам, у которых не было шансов – против одного зверья они отбились бы, но под командованием Проклятого? Без шансов. Собрал и поднял шаманов, и все это скрытно, никто так и не поднял тревогу, герои не помчались на выручку. Не знаю, сам ли он, как житель севера, привыкший выживать и жрать, дошел до этой мысли или инстинкты Проклятого ему подсказали, но он отправился на юг, за источниками маны.

– Чтобы купаться в ней, да? – оживился Минт.

Губы его шевелились, явно уже сочинял новую песню, о горячих источниках маны, в который купается Проклятый, похищающий прекрасных дев и заставляющий тереть ему спинку в этих самых источниках. В любом случае, тяга Проклятых к различным источникам маны, включая подземелья, была общеизвестна, но также считалось, что она нужна им для поддержания собственного существования. Впервые, с высоты новых знаний, Бранд подумал, что, возможно, Проклятые просто пытались создать больше подобных себе. Выпустить частичку Бездны наверх, не ведая, что Бездна таким образом через них пытается обойти великий договор.

– В каком-то смысле, – пожал плечами Бранд. – Нехватка маны и желание пополнить армию, думаю, настойчивые атаки на подземелье связаны именно с этим.

Дж’Онни коротко присвистнул, глаза Валланто расширились в ужасе понимания и удивлении. Вот он, дурной пример, зло подумал Бранд, ядовитое наследие Марденуса, стоило взорвать несколько кристаллов, как понеслось. Из-за таких вот моментов стоило трижды, нет, десятикратно обдумывать каждую деталь тайны хозяина подземелий, прежде чем выдавать ее.

– Но в то же время, сам Проклятый в этой осаде не участвовал, из чего можно сделать еще несколько выводов. Вайдабор?

– Его главная цель где-то еще? – подумав, задумчиво спросил великан.

– Да и определив эту цель, мы найдем Проклятого, – кивнул Бранд. – Но есть и еще выводы.

– Это были не основные его силы, – еще подумав, сообщил Вайдабор. – Стало быть, от нежити рядом с Проклятым, можно ожидать больших уровней.

– Так это же пиздато! – воскликнул Дж’Онни. – А то тут какая-то хуйня из-под копыт, а не враги!

– Хорошо, но еще что?

Вайдабор поскреб затылок, но так ничего и не придумал.

– Проклятый разделил орду на несколько частей, каждая из которых осадила город или иной источник живых и маны, – пояснил Бранд. – Хорошо осадила, хитро и крепко, не прилети в Стражевой тот живой на альдоре, никто и не узнал бы еще долго, а когда узнали бы, было бы уже поздно. Город бы сожрали и уничтожили. Вполне возможно, что сам Проклятый раздавал указания в начале каждой осады, организовывал ее, но затем он уехал к своей основной цели. О чем это нам говорит? О том, что он не только хитер, но и Проклятие подтачивает его, делает самоуверенным.

– Либо он торопится, почему-то, – добавила Валланто.

– Что тоже может быть проявлением кровожадности и желания уничтожить всех живых. А может в прошлой жизни, до Проклятия, кто-то из эльфов ему на ногу наступил или в глаз плюнул.

– Эльфов? – удивленно спросил Вайдабор.

– Калаканиодиониэль, – палец Бранда ткнул в часть карты к северо-востоку от Стражевого, – государство светло-бледных эльфов, занимающее бесчисленные мили хвойных лесов тайги. Также известно, как Калэль, ну а враги их сокращают понятно до какого слова.

– Бранд, ты стесняешься произнести слово «кал»? Давно ли это с тобой? Не заболел ли ты? Не деградировал? – с фальшивым участием поинтересовался Дж’Онни.

– Отъебись, – беззлобно бросил ему Бранд. – Источники и подземелья эльфов – это их мега-деревья, тянущие ману из земли и дополнительно очищающие ее. То, что нужно для Проклятого, тем более что леса эльфов полны живых и жизни. Можно тут же подымать их, пополняя потери в своей орде, ну, сами знаете, эти стандартные некромантские подходы.

– Я не знаю! – воскликнул Минт.

– Тебе описать подробно? – спросил его Бранд.

Лицо барда вдруг исказилось гримасой отвращения, разве что блевать не стал.

– Недостатки слишком богатого воображения, – пояснил Бранд Вайдабору. – Герой должен уметь представлять и воображать, но не слишком, чтобы не уподобиться барду.

– А если это бард-герой?

Бранд еще раз посмотрел на Минта, который героически боролся с собой и ответил:

– Все равно выдержка должна идти первой. Минт уже пытался встать на путь боевого барда…

– Меня заставили!

– … но быстро с него съехал, разве что проклятия не получил. В любом случае, сейчас это неважно. Нам нужно проложить маршрут с учетом того, что мы узнали и поняли о Проклятом. Вайдабор?

– Нужно пройти так, чтобы никто нас не заметил?

– Это обязательное условие всех походов, где герои идут за головой Проклятого, но в данном случае?

Вайдабор опять поскреб волосы, задел локтем стену.

– Не мучай ребятенка, – укоризненно бросил Дж’Онни. – Орда его осаждает города и перекрыла дороги и море, стало быть, нам нужно уйти севернее, где нет живых и источников маны, а оттуда на полной скорости рвануть к лесам Калэля. Если в городе уцелел кто-то из магов, владеющих ориентирами на севере, вначале воспользоваться его услугами. Если бы кто-то из нас умел летать или хотя бы владел скрытностью, то можно было бы и полететь.

– Нет, – отрезал Бранд.

– А, ну да, Вайдабор слишком много кушал в последнее время! – развеселился Дж’Онни.

– Нежить, големы и демоны – троица тех, против кого не работает большинство стандартных умений, включая умения заклинаний, – сказал Бранд Вайдабору.

Что было очень странно в свете идеи, мол, живых создавали для борьбы против Бездны. Или так проявлялся великий договор, живым урезали их возможности, чтобы они никогда не смогли победить Бездну? Но это опять же противоречило договору. Пожалуй, над этим стоило поразмыслить отдельно, решил Бранд.

– Так что никаких полетов. Прыжок на север и рывок оттуда к лесу светлых эльфов.

Бранд посмотрел на Минта, тот сам побледнел, словно вживался в роль эльфа, но ничего не сказал, не заорал возмущенно, не стал возражать. Вот что внимание волосатых герцогинь с живыми делает, мысленно хохотнул Бранд.