Текст книги "Путешествие на восток (СИ)"

Автор книги: Samus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Глава 31

5 день 13 месяца 879 года, Ишмир, Андия

Бранд перешел в Алмазное Тело, в него тут же врезалась невидимая волна звука, завибрировала, угрожая разрушить алмазы. Бранд подпрыгнул и Дж’Онни подпрыгнул, невысоко, но совершая «хлопок четырьмя копытами», звук от которого ударил во все стороны. Слабее, чем целенаправленная волна до этого, но все равно, от громкого звука вибрировал воздух и это было не заклинание, которое могло бы отразить алмазное тело.

– СтОрдОр!! – закричал Бранд, используя «Оглушающий крик».

Голос его скакал от писка к басу, в какой-то момент он уловил тональность выкрика, при которой звук перестал вызывать вибрации в его теле. Одновременно с этим Бранд вернулся в свое настоящее тело, с силой метнул вперед горсть золотых монет, и тут же оттолкнулся от одной из них, меняя траекторию прыжка. Дж’Онни уже сместился, ушел в сторону.

– Пиздуйте взад! – выкрикнул он на языке авианов.

Несколько монет пробили землю, остальные словно отбило огромной невидимой дубиной, и они устремились прямо в Бранда. С той стороны, куда еще можно было уклониться, уже летела видимая дубина, Вайдабор выскочил из «засады» и атаковал. Правильно, быстро, двумя посохами с двух рук, спеша провести тычковые удары.

Умения ему, конечно, не хватало, и Бранд на лету изменил план. Дж’Онни уже сдвинулся, чтобы перехватить Бранда, когда тот метнул бы крюк с веревкой в землю, чтобы уйти от удара, поэтому Кулак просто чуть отклонил голову и вцепился зубами в один из посохов, как раз проходивший мимо. Тело тут же изогнулось, изменило направление движения, руки и ноги Бранда оплели посохи и рванули.

Вайдабора крутнуло на месте и обрушило на землю, прямо на Дж’Онни, который не растерялся и ударом копыта отпихнул юного великана, прямо в Бранда. Сам Кулак уже успел метнуть крюк и притянул себя к земле, закрывшись от взора Дж’Онни телом Вайдабора. Поднырнул ниже и обозначил удар в «сердечную пластину».

За спиной тяжело ударилось об землю тело Вайдабора.

– Отлично, – сказал Бранд, выпрямляясь. – Хорошие атаки в объеме, Джонни, но ты слишком полагаешься на глаза.

– Или ты пиздец как быстро двигаешься, – проворчал кентавр. – Ты блокировал мою атаку ответным криком?

– Видишь, Вайдабор, – обратился Бранд к великану, – раньше я этого не делал и Дж’Онни не ожидал подобного хода. В бою с Проклятыми и демонами, конечно, сдерживаться не надо, но в жизни герои часто дерутся друг с другом. Для тренировки или из-за смертельной вражды, разное бывает, и подобная уловка, неизвестная врагу, может принести тебе победу или спасти жизнь. В чем ошибся Матершинник в этом случае?

Вайдабор отряхивался от земли, морщил лоб, размышляя.

– Не разорвал дистанцию?

– Он не мог ее разорвать, ведь Дж’Онни загонял меня под твою атаку, – указал Бранд. – Он забыл, что моей напарницей была Вольта Пересмешница.

– Ебцв, – невнятно пробормотал и сплюнул герой-кентавр.

– Всегда держи в уме, с кем раньше ходил герой, знай их способности и умения, держи в уме, что он может использовать против тебя или чем может защититься.

– Но это, – огромные глаза Вайдабора словно стали еще больше. – Очень много!

– Да, надо интересоваться другими героями, как и они будут интересоваться тобой. Пересекаться, общаться, сражаться – в этом нет ничего страшного, главное, чтобы не насмерть. Даже если он враг тебе, твой противник все равно – герой, который помогает живым, возможно, однажды прикроет тебе спину. Да, ты не получишь очков опыта, но все равно, такие поединки – это опыт. Умение реагировать на неизвестное, действовать в любой обстановке, ведь в боях с Проклятыми ты обычно не знаешь, что именно они могут и умеют. Приходится выяснять в бою, тут же подстраиваться, изменять тактику и приемы, и поединки с другими героями этому способствуют.

Дж’Онни и Вайдабор не знали о том, как погибла команда Бранда, поэтому подъебок со стороны кентавра насчет "главное, чтобы не насмерть' не последовало. Валланто знала, но она ушла в порт искать корабль, который отправлялся бы на юг по Клину.

– Разумеется, может выйти и так, что тебе придется убить соратника-героя, – все же добавил Бранд. – К этому тоже надо быть готовым.

Вайдабор, слушавший внимательно, приоткрыл рот, затем закрыл. Явно вспомнил опыт Провала и как там живые получали слишком много маны Бездны, превращались, если не в Проклятых, так просто кровожадных монстров. Наверняка, Вайдабору пришлось прихлопнуть нескольких своей могучей дубиной и не так уж трудно было представить на месте воинов кого-то из героев.

– Да, проклятие нашего образа жизни, – печальным голосом добавил Дж’Онни, – поэтому пиздатее всего бегать в одиночку!

– Но, – Вайдабор даже руку вскинул, – вы же работали в команде у Провала! И сейчас мы идем вместе!

– Я же сказал – пиздатее всего, но в жизни не всегда все выходит пиздато, – пояснил Дж’Онни. – И мы идем помогать Валланто, там лучше действовать командой. Вот благодарность ее потом лучше принимать по одиночке, а то ее ж разорвет!

Маты на всех языках, как правило были связаны с жизнью и смертью, то есть размножением и угрозами убить. Поэтому Матершинника то и дело сносило в сторону секса и насилия, хотя он прекрасно знал, что никакой любви с Валланто не будет.

Но старому кентавру просто нравилась эта тема.

– И потом я съебусь домой, буду там скакать в одиночку, хотя нет, заведу гарем пиздатых и умных кобылок, чтобы могли записывать мои мемуары, пока я буду их ебать.

– А не проще только одной из них делать же ребенка, – от этих слов Бранда Дж’Онни нахмурился, затем засмеялся.

– Ебать, Бранд, ты не только старый, ты еще и старые, как говно демонов, шутки любишь! Да, проще, но я же герой, наверняка мне станет скучно и потянет на трудности, так что надо будет усложнить и там, натягивать веревку над пропастью в скалистых горах и делать все на ней, одновременно с этим отбиваясь от врагов и диктуя мемуары!

– А назовешь ты их – хуевая жизнь? – не удержался Бранд.

Вайдабор все еще старательно внимал, но до него уже начало доходить, что тренировкой тут и не пахнет.

– Я пойду тогда? – спросил он. – Работа ждет?

Работа его была связана и с книгами, и с продажами, и с чтением, только Вайдабор трудился на таможне. По торговому пути везли все, включая книги, и Вайдабор читал их, оценивал, искал контрабанду и запрещенные книги, оценивал магические пособия, в общем выступал чтецом-консультантом широкого профиля. Разумеется, должность эта была создана под него (дублированы и сведены воедино функции нескольких уже работающих живых) и Бранду пришлось читать лекцию еще и о том, почему это нормально и опять касаться вопросов взаимоотношений героев и властей.

Все время их пребывания в Ишмире было одним огромным вопросом таких взаимоотношений.

– Конечно, мы тут, думаю, еще пару схваток сами уже проведем, да…

– Дед, дед, дед! – из гостиницы, на заднем дворе которой они устраивали тренировки, донесся вопль Минта.

Собравшиеся поглазеть на тренировки (но чинно, издалека) купцы и аристократы оживились, предвкушая ежедневное развлечение. Минт не подвел, выскочил на улицу практически в чем мать родила, прикрываясь хлопьями мыльной пены.

– Какое изощренное коварство! – кричал он на бегу, демонстрируя, что с атрибутом Выносливости у него все в порядке. – Владелец гостиницы решил отблагодарить меня за мое волшебное пение и подарил флакон особой пены, добываемой откуда-то из моря!

Из желез особой рыбы-пенки, обитающей на изрядной глубине. Пену она выделяла для защиты, и та совмещала в себе разъедающие и ядовитые свойства. Мало кто из живых мог опуститься на такую глубину, а те, кто мог, вроде Бранда, обычно были заняты другими делами, поэтому пенку продавали только глубинники и стоила она немало. Цена затем взлетала еще выше, так как железы обрабатывали, вымачивали в недешевых растворах и колдовали над ними, но в результате получалась эта самая особая пена, которую за все вышеперечисленное нередко именовали королевской. Стойкость – пузыри пены на Минте и не думали лопаться, продолжая скрывать половину его тела, разъедание любой грязи, освежающие и омолаживающие (якобы) эффекты.

– Огромная ванна, бассейн, теплая вода, приятные напитки, только я расслабился и вернул себе душевное спокойствие, как выяснилось, что там ОНА!!! – Минт подбежал уже вплотную, но продолжал орать во весь голос, развлекая публику вокруг.

– Чего ты выебываешься? – спросил Дж’Онни. – Целая герцогиня хочет потереть тебе спинку и помыть ноги и просто отдаться, а ты сбегаешь!

– Да я тоже хочу! – еще громче заорал Минт. – Уж ты-то об этом прекрасно знаешь, дружище!! Хочу, но не могу, какая это мука!!

Лицо его исказилось, похоже, Минт действительно страдал, не играл на публику. Иронично, подумал Бранд, ведь барды так любили петь о сладких муках любви, томлении, страданиях и рассказывать, как те помогают им в творчестве, и мало того, заражали этой своей дурью окружающих живых. Нет, доля правды в их рассказах была, как и в книгах, стихах, и прочих творениях искусства, но на эту правду наворачивалось несколько слоев лжи.

Лжи, в которую верили живые.

Как с богами и демонами и их войной, подумал Бранд зло. Куда ни ткни, повсюду ложь, вранье, суеверия, считающиеся правдой, и вполне возможно, что и в книге Ордалии тоже было вранье, специально для самого Бранда. Вслух он подкалывать юного барда не стал, все же Минт страдал из-за божественного проклятия и тем самым невольно получал немного сочувствия со стороны Бранда.

– Чем так страдать, уж лучше вовсе сдохнуть! Любовь – я был всегда твоим певцом, но стал теперь лишь жертвенным овцом! – орал Минт какую-то странную помесь песни и стихов. – Тебе, любовь, я поклонялся, но лишь в грязи я оказался, святое втоптано и вбито в пыль, и о моих страданиях поет ковыль!

Вышедшая из гостиницы герцогиня утерла слезу, вдруг развернулась и ушла, а зааплодировавшая было публика притихла и переглядывалась с опаской.

– Дед! Уедем, дед! – Минт, раскачивавшийся на коленях, вдруг вцепился в ногу Бранда. – Пусть там нас ждет хоть сотня бед, но ты же понимаешь, дед, что от такой вот муки, отсохнут у меня, как барда, руки!

– По-моему, ему совсем уж нехорошо, – пророкотал Вайдабор.

– Если вдруг пена не только из тела, но и изо рта пойдет, сразу надо к целителю тащить, – авторитетно заявил Дж’Онни.

– Ладно, – проворчал Бранд, – собирайте вещи. И Минт.

– Да?

– Хорош меня обмазывать пеной, оденься уже.

Порт Ишмира был огромен и вытянут вдоль подковы бухты. Не зная местности, легко можно было заблудиться, попасть не туда, выйти из темных переулков без денег и вещей или, наоборот, с ненужными вещами, которые продали ушлые перекупщики, задурманив мозги умениями.

Перетаскивали тюки и кипы, катили бочки, ремонтировались, искали живых в команду или, наоборот, хотели наняться. Ветер опять дул откуда со стороны степей, отгонял в море запахи гнилой рыбы и немытых тел. Ноздри Бранда поймали запах оружия из Турфы, вина из Долины Лоз, масла производства Морании. Огромные приземистые грузовые баржи, только и красться вдоль берегов Клина, в принципе можно было плыть на любой из них.

Залив Клина пускай и не кишел пиратами, но там их хватало. Слишком далеко было забираться на север, идти через горы Оплота Севера и потом спускаться обратно к югу, поэтому основной поток грузов с Сии и обратно шел кораблями. Их грабили пираты и было все это настолько прибыльным, что власти никак не могли их вывести.

По слухам им помогали еще и глубинники и города Белого моря.

– Поплывем бесплатно за охрану! – крикнул Бранд капитану одного из нормальных кораблей. – И отдельную каюту для нашего нежного барда!

Капитан, бородатый и загорелый, повернул голову, Оценил, собирался уже согласиться, но затем увидел барда.

– Охрану в любой момент, но несравненного барда? Нет.

– Я слишком ценный! – надулся от важности Минт.

– У герцогини Грандиус слишком длинные руки и хорошая память, – ответил капитан, подтвердив подозрения Бранда.

– Такие же указания даны всем магам-портальщикам, Укротителям, всем, кто возит живых любыми способами в любых направлениях из Ишмира, – добавила подошедшая Валланто и пояснила. – Сама вначале не поверила, сходила, проверила, так все и есть.

– Да она ебанулась! – засмеялся Дж’Онни, пристукнув копытом.

– Герцогиня потеряла голову от любви ко мне, – вдруг заявил Минт с притворной скромностью.

На публику играет, подумал Бранд. Как бы то ни было, Саё нарушила договор, использовала власть, пусть не в прямой борьбе за Минта, но все же. Попытки удержать его так в Ишмире – глупо, глупо.

– А может проебать ее буквально. Бранд? – намекающе спросил Дж’Онни.

– Лень, – пожал он плечами и обратился к капитану. – Бард Вольдорс в моей команде.

– Моя каюта к услугам несравненного барда, – немедленно ответил капитан.

– Все, давай, пиздуй на корабль, – заявил Дж’Онни, подпихивая Минта коленом передней ноги. – И можешь гордиться!

– Чем тут гордиться? – вяло спросил бард.

– Ты же хотел, чтобы было пиздато, как у Бранда? Вот оно! Правительницы творили и творят ради него всякие безумства, а теперь ради тебя герцогиня Грандиус творит такую хуйню! Ничего, повзрослеешь, и до королев доберешься!

– Уже добрался! – обрадовался Минт и помчался на корабль.

Ишмир уже скрылся из вида, когда Бранд ощутил неладное. Вскинул голову, нашарил взглядом, нашел. Какая-то летающая нежить гналась за полумертвым альдором, летевшим только из страха перед мертвечиной.

– Дж’Онни, подбрось! – крикнул Бранд, подпрыгивая изо всех сил.

Доски палубы хрустнули, корабль присел и подпрыгнул, донеслись крики пассажиров. Перекрывая их, ударил громкий свист Дж’Онни, волна звука ударила в щит, подставленный Брандом под ноги в наивысшей точке прыжка. Придержала на мгновение и Бранд толкнулся еще раз, помчался наперерез нежити. Та оскалила клюв, ушла чуть выше, но Бранд уже закинул за спину ранец с ветром, активировал его, припомнив тот злосчастный побег из королевской тюрьмы в Таркенте.

Рывок вверх и вбок, нежить не успела ничего сообразить, как Бранд метнул крюк с цепью, пробил дохлую тварь навылет и в мгновение ока оказался наверху, разнес башку в пыль, оборвал крылья, выбил сердце. Тут же рванул вниз, обычный ранец не позволил бы таких маневров, но Олесса снабдила его в дорогу самым лучшим. Альдор падал беспорядочно, похоже, просто умер в тот же миг, когда Бранд прибил летающую нежить.

– Где? – крикнул Бранд, подхватывая полумертвого живого на руки.

– Стра… Стражевой, – пробормотал тот в ответ заплетающимся языком. – Бла… благодарю, ваше геройство, а как же вы?

Бранд не слушал его, моментально перенес ранец за спину живого, ласково толкнул в сторону Ишмира, а сам начал падать обратно. Не пользовался никогда ранцами, не стоило и начинать. Живой еще что-то там орал, Бранд даже не пытался слушать, ловко поймал очередной удар Дж’Онни в щит, замедлился и ловко съехал по мачте прямо на палубу.

– Мне нужно будет отлучиться на север, – сказал он героям, – а вы плывите дальше по плану, я догоню.

– Да ты охуел! Мы с тобой! – выразил общее мнение Дж’Онни.

– Да, дед, с тобой безопасно! – вскричал Минт.

Бранд обвел всех взглядом, затем посмотрел на пассажиров и команду корабля, отдельно на капитана. Пожал плечами и шагнул за борт.

Глава 32

5 день 13 месяца 879 года, Орск

Над столицей Великого Степного Ханства витали запахи смерти и крови. Традиционный забой скота в начале месяца бога смерти, словно огромное подношение Гаросу, разве что без жрецов, молитв и песнопений. После этого можно будет всю зиму есть мясо от пуза, а оставшемуся скоту хватит зерна и сена, чтобы дотянуть до месяца Филоры, когда начинала зеленеть степь.

– Куда тащите? – донесся возглас одного из подручных хана Таганара. – Вон туда и сразу в телеги!

Орки различных племен тащили освежеванные туши к длинной веренице телег, каравану, отправлявшемуся в Дарнию, Стордор, Палантор, Лотонию, Урдар и Тарбад. У соседей-кентавров хватало своего мяса, Алавия отказалась, а авианы просто утащили свою часть по воздуху, благо с ними явился сам Трентор Громоптах.

Вчера, глядя на героя-авиана, Лана вдруг ощутила себя птицей с подрезанными крыльями.

– Плотней, плотней трамбуй, ну же, применяй силу, ты же орк, а не худосочный эльф!

Зачарованные на прочность и повышенную втрое вместимость телеги трещали и гнулись, грузовые лошади косились недовольно, предчувствуя, что им тащить эту тяжесть. Но что поделать, если хан Таганар объявил, что Ханство и Стордор теперь друзья, круг племен его поддержал, да и молодые орки туда потянулись, за приключениями, славой и богатствами.

Ханство пострадало меньше своих соседей, за исключением хитрых кентавров, как всегда вывернувшихся, лишь бы не отдавать степи их законным владельцам-оркам, так судачили в Орске. Прорывы в горах Тарбада и Палантора, зверье и Проклятые оттуда или бежали, или были выдавлены в степь и удачно ударили, новоявленный хан Авадия (несомненно взявший имя ради сходства с Абадией Жестоким, объединителем степи) оказался ослаблен и разгромлен, раскол ханства закончился.

Теперь вот Ханство помогало соседям, нуждавшимся в еде.

– Да, в Стордоре теперь такие крики не в почете, – вздохнула Лана.

Война с дриадами закончилась, остались только какие-то вялые пограничные перепихивания с Алавией и Ирием, но Лане не захотелось оставаться там ради таких крох. Можно было вернуться к Провалу, там всегда не хватало героев, а теперь, после истории с хозяином подземелий, прорывами и явлением Бранда, их стало еще меньше. Но Лана не могла пересилить себя, поездки к Провалу для нее прочно ассоциировались с тренировками и усилениями ради наставника Мартахара, который… которого…

Что толку теперь в пустых драках с демонами?

– Еще бы, раз мой сын женился на эльфийке, – отозвалась Анея.

Видно было, что мать Гатара до сих пор смущена и не до конца приняла все случившееся. Что ее сын стал королем другой страны и словно мало ему было женитьбы на эльфийке и полугномке, так еще и ухитрился заделать с ними детей! Лана рассказывала Анее о благословении наставника Мартахара и богов, явно уготовивших особую судьбу для Гатара и его жен, но Молния по себе знала – иногда мало было просто услышать. Понять, принять, осмыслить, осознать – возможно, даже получив повышение атрибута Мудрости – вот что было и оставалось самым трудным в таких ситуациях.

Она вот сама до сих пор не приняла, что наставника Мартахара больше нет.

Возвращение с героями, внимание хана Таганара, возвышение матери Гатара и племени Однорогого Быка, и переезд их в столицу, дружба Ханства и Стордора и все прочее, случившееся за последние полгода, Анея тоже пока что не приняла до конца.

– Да нет, там больше Справедливая Королева старается, все пытается изжить наследие прежнего короля, его идеи о превосходстве людей и что всех остальных надо убить. То, что король Гатар, орк, женат на эльфийке Ираниэль и самой Марене, наполовину гномке, очень способствует изживанию, – пояснила Лана.

– Мой сын – король, причем законный, – слабо улыбнулась Анея. – Все же верно говорят, что надо быть осторожнее с желаниями, иначе они могут сбыться.

Вокруг продолжалась суета с забоем и разделкой скота, беготня юных посыльных, мелькание молодых, наголо выбритых орков и орчанок, желающих показать себя в деле. Два дня Лана помогала, но так и не нашла покоя в привычном деле, а прилет Громоптаха окончательно выбил ее из колеи. Теперь вот она пыталась отстраниться, забыться в разговоре, а Анея просто отдыхала. То, что ей теперь «не положено» участвовать в таких работах, мать Гатара тоже не приняла и не хотела принимать.

– О чем ты? – спросила ее Лана.

Ровесницы и формально равные – новые титулы матери Гатара и ее материнство уравновешивали геройство Ланы, до известной степени – но все равно в общении возникали неловкие паузы, как вот сейчас. Смущалась, конечно, только Анея.

– По дороге к Провалу Гатар завернул навестить меня и родное племя, – объяснила Анея. – Мастер Бранд еще носил чужой статус, а жены Гатара не были его женами, но в общем он рассказал мне, кто скрывается под личиной старого Торговца. Мы сходили в степь.

Вот так просто, подумала Лана угрюмо, взяли и сходили. Впрочем, Бранд всегда был таким, спал, с кем хотел, любил, кого хотел, женщины разных народов вешались ему на шею, а он все продолжал куда-то шагать к своей цели. Женщины висли, затем отваливались, Бранд продолжал шагать, словно не замечая их, как не заметил предложения самой Ланы. Да, она говорила о поддержке в геройстве и делах, а тут просто провели вместе ночь, но все равно почему-то Лане стало обидно.

– И потом, напоследок, я попросила его, – Анея улыбнулась. – О чем может попросить мать? Присмотреть за моим сыном, позаботиться. Позаботился вот. Мой сын – король.

Лана открыла рот, чтобы возразить и тут же передумала. Бранд шагал своей дорогой, а она? Все последние годы она жила только мыслями о поддержке наставника и теперь, когда эта дорога кончилась, Лана не знала, что делать, куда идти, чем заняться. Все ее старания словно пропали впустую, а то, что она подвела наставника в момент, когда тот был в двух шагах от спасения, отдельно разъедало Лану изнутри.

– Если бы Бранд выполнял просьбы всех, с кем провел одну ночь, – Лана осеклась.

– Не надо смущаться, мы давно уже не дети и я знаю, что Бранд не собирался хранить мне верность. Я и не ждала от него ничего изначально, просто выразила свою благодарность за то, что такой знаменитый герой присматривает за моим сыном.

А я ждала, опять ощутила укол обиды Лана и замерла, осененная новой мыслью. Может быть, именно в этом было дело? Все, кто чего-то ждал от Бранда и вис у него на шее, так и не получили ничего? Неужели Светлейшая… хотя нет, уж эта эльфийская стерва точно была умна и просто не просила ничего прямо. Имрана же действительно любила Бранда, хотя любовь их и родилась из ненависти и поединков насмерть.

– А ты не хотела бы навестить его?

– Хотела бы, но не сейчас, потом, – мотнула головой Анея. – Мне было неловко, ему неловко, да и жизнь в Таркенте отличалась. Надо привыкнуть, к жизни в Орске, что меня вот теперь считают знатной орчанкой.

– Хан, как и любой правитель, имеет право раздавать титулы и награждать профессиями владетелей своих подданных, – кивнула Лана. – Одно из преимуществ профессии.

– Да мне-то оно зачем? – всплеснула руками Анея. – Мы вот сидим на крыше и разговариваем, бездельничаем, а вокруг работают! А мне, видите ли, не положено!

– Да, к этом тяжело привыкнуть, – понимающе вздохнула Лана. – Поэтому из героев обычно выходят плохие придворные бездельники.

Она поскребла гладко выбритую голову, опять напомнившую ей о наставнике, и добавила:

– Можно найти работу по своей новой профессии и уровню.

– Да вождь Дундар хотел мне все племя вручить, уж я бы накомандовала, – в голосе Анеи слышались горечь и насмешка над собой, затем она нахмурилась. – И все это лишь потому, что Бранд навестил наше племя. О великая Алианна, я даже не подумала об этом! Неужели все думают, что это из-за похода в степь с Брандом? Но ведь я не просила ни о чем, только присмотреть за Гатаром!

На лице ее отражались искренние смятение и ужас. В то же время ощущалось, что Бранда она вспоминает с теплотой и даже не думает ни в чем винить. Мне бы так, подумала Лана, чтобы ясно было, куда идти и что делать, зачем делать, как жить. Такое тоже встречалось в истории героев, потеря цели и смысла жизни, обычно заканчивавшиеся очень плохо. Там, где обычный живой просто напился бы или сменил профессию, герои, привыкшие принуждать себя и мир вокруг, пытались проложить себе путь силой.

И прокладывали, как правило в конечном итоге превращаясь в Проклятых. Жизнь сразу становилась простой, хоть и недолгой, зато возвращались смысл и цели, исчезали сомнения. Лана уже попробовала несколько проверенных временем и героями способов, но ни один не помог.

– Уверяю тебя, Анея, никто такого не думает. Все знают Бранда, и подобная мысль никому в голову даже не пришла, – заверила ее Лана.

– Хорошо, – облегченно выдохнула Анея и смущенно улыбнулась. – Видишь, не привыкла я ко всему этому, только обузой Гатару буду. Куда мне ему помогать, племя вести? Уж я накомандую, только хуже станет.

– А Гатар готовился быть королем?

– Он старается, – возразила Анея, – жены ему помогают, да и сам он вон из дома сбежал, хотел славы, счастья и богатства добыть, все говорил, что порадует меня и Тардара.

Она вдруг рассмеялась, склонила голову и тут же запрокинула.

– Говорил, что окружит нас богатством, будем на мягких подушках сидеть, – Анея указала на подушку, – мясо есть и ничего не делать! Не соврал, значит, сдержал обещание!

Мать Гатара снова рассмеялась. Горький, ироничный смех ее тонул в шуме забоя скота в Орске и окрестностях.

– Только что-то как-то несладкой вышла сбывшаяся мечта.

– Возможно, Гатару тоже не так радостно королем, как он представлял, – заметила Лана со знанием дела.

Живые любили видеть счастье и успех в окружающих, не замечая недостатков их жизни и профессий. Взять хотя бы ту же жизнь героев, как ее барды и обычные живые описывали, так тоже… мед с молоком, да сидение на мягких подушках в перерывах между подвигами. А на деле-то совсем иное выходило, но об этом байки, легенды, песни, пересказы, книги умалчивали.

– Об этом я даже не подумала, – встревожилась Анея и опять улыбнулась горько. – Все-таки свой ребенок до самых седин зеленый карапуз, который голышом по степи за бабочками гонялся. Так и хочется побежать ему на выручку, поддержать, окружить заботой, утереть нос, словно он до сих пор не может этого сделать сам. Наверное, все же не стоит к нему ехать, не выдержу, начну хлопотать вокруг него, заботиться и опекать, а он будет отнекиваться и опять выйдет неловко. Неправильно.

И это правильно, подумала Лана, невольно переключаясь мыслями на себя. Сколько она заботилась о наставнике, рисковала собой, передавала ему силу, а в итоге все равно погубила. Не выдержала, рванула, вызвала срабатывание защит Библиотеки и погубила. Практически своими же руками убила того, кого любила больше жизни и теперь не знала, как жить дальше.

– Бранд, – вдруг прозвучал голос Анеи, словно ответ.

– Что? – вскинулась Лана.

– Говорю, Бранд Алмазный Кулак правильно поступал, поддержал, присмотрел, убедился, что на ногах стоит и поехал дальше, оставил Гатара самого править, не окружая удушливой опекой. А я слаба, хотя матери это и простительно, конечно.

– Точно, Бранд, – медленно произнесла Лана.

Ведь он убил свою же команду, да что там, Имрану, которую любил. Как он жил с этим дальше? Она была слишком занята мыслями о наставнике Мартахаре и Библиотеке, как пути спасения, не расспросила Бранда, но ничего, еще не поздно! Он научился и сможет научить Лану! Он стар, и она сможет присматривать за ним, как за наставником Мартахаром и втайне безответно любить… хотя нет, это не то, тут же поправила себя Лана. Просто быть рядом, не ожидая ничего взамен.

– Благодарю вас, уважаемая Анея, – Лана встала и совершила церемониальный поклон.

Анея вскочила и попыталась удержать ее, поднять, но ничего не вышло, конечно, атрибуты подкачали.

– Воистину прав был наставник Мартахар, говоря, что величайшая мудрость может скрываться даже в самых простых вещах и словах, – изрекла торжественно Лана. – Я немедленно отправляюсь в Стордор и навещу там вашего сына, уважаемая Анея Моргат! Если хотите, я могу что-нибудь передать ему от вас!

Отдать несокрушимую секиру Джаггера Мясника, раз обещала, Гатар уже должен был шагнуть за 200-й уровень. Заодно узнать, куда примерно отправился Бранд (помимо Города Любви) и пройти по следу, наверняка Бранд, как обычно, не особо скрываясь, будет ломиться куда-то вперед. Найти, научиться, последовать рядом, а там… там будет видно.

– Скажите ему, уважаемая героиня, – невольно переключилась и Анея, – что он навсегда останется моим сыном, и неважно, король он или бедняк, женат ли на эльфийке или орчанке… нет, слишком длинно и неправильно. Не знаю, что тут можно сказать, он мой сын и мое сердце, и поддержка навсегда с ним? О, я знаю! Моя дочь, моя маленькая Энта, хотела навестить брата, она умна, она найдет слова!

– Вдвоем дорога всегда веселей, – кивнула Лана, – что же касается слов, то наставник Буря всегда любил говорить: «Степь с тобой!»

– Степь с тобой, – повторила Анея и Лане стало немного легче.

Цель к новой цели, дорога к тому, кто укажет дорогу – уже неплохо.