Текст книги "Пороги безмолвия (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

В конце концов, его все же вынудили посетить лазарет, где школьная медсестра долго его осматривала, после чего со вздохом призналась, что совершенно не представляет, чем ему помочь.

– Уровень вашей магии упал практически до нулевой отметки, – пожаловалась она. – Я не вижу никаких процессов в магическом ядре. Оно не воспроизводит энергию, не откликается на импульсы, которое отправляет ему магическое тело. Не функционирует. Это словно... словно, – она покачала головой, – словно рассматривать остановившееся сердце.

– Я что, стал сквибом? – довольно грубо поинтересовался подросток, пытаясь унять подступающий приступ паники.

Дамблдор, присутствующий при осмотре, успокаивающе положил руку на плечо медсестры и ободряюще улыбнулся угрюмому третьекурснику.

– Не думаю, Гарри, – сказал он. – Я размышлял над тем, что произошло, и кажется знаю, в чем дело.

Мальчик с тревогой взглянул на старика: “Знает? О коре?” – но он, как оказалось, ошибся.

– Ты слышал когда-нибудь о таком понятии, как “подмена энергии”? – спросил Дамблдор, Поттер в ответ только покачал головой, и директор с улыбкой пояснил: – Существует теория, что во время сильного голода, переохлаждения или прочих факторов, негативно влияющих на организм волшебника, физическое тело начинает обращаться за дополнительной поддержкой к телу магическому, восполняя тем самым недостаток жизненных сил. Подобная подпитка в течение продолжительного времени способна полностью истощить магическое ядро или даже лишить мага волшебства.

Гарри невольно вздрогнул. Шакал говорил именно об этом, когда оставлял его умирать от голода в той проклятой камере. Мог ли он предугадать, что произойдет? Или Айскальт хотел сделать из Гарри сквиба? Мальчик сжал зубы, уставившись в одну точку. Знало ли это существо о том, что происходит с его магией? Неужели разрушение магической коры входило в планы Грависа? Или он не думал о последствиях?

Все те разговоры об истории магии, о волшебных палочках, о страхе,... сколько истины в них было? И чего добивался Шакал, вкладывая в голову подростка эти знания? Поттер медленно выдохнул. Мысль о том, что все это время его, словно марионетку, дёргали за веревочки, приводила в бешенство.

– Так что теперь со мной будет? – мрачно спросил он, глянув исподлобья на директора.

– Полагаю, ничего плохого, – мягко произнёс Дамблдор. – Тебе нужно будет принимать восстанавливающие и питательные настои, чтобы полностью вернуть утраченные силы. Как только ты окрепнешь, твоё магическое ядро снова начнет воспроизводить энергию. Постарайся набраться терпения и не перетруждать себя сейчас.

Гарри обменялся неуверенными взглядами со школьной медсестрой.

– А как же уроки? – спросил он. – Экзамены?

– Я поговорю с твоими профессорами, – пообещал старик. – Мы пока заменим практические работы на теоретические. Конечно, ты будешь посещать занятия со своими сокурсниками, чтобы не отстать от учебы, но мы подберем для тебя упрощенную программу до конца этого года. Уверен, мой мальчик, с твоим упорством и талантом ты очень быстро наверстаешь упущенное в следующем году.

– Спасибо, сэр, – Поттер искренне улыбнулся старику, кажется, впервые испытав к нему нечто сродни симпатии.

В конце концов, временная передышка и правда была очень кстати, пока Гарри знакомился со своей обновленной магией. По крайней мере, теперь ему не придется делать вид, что он всё ещё способен пользоваться волшебной палочкой.

На этом вопрос с обучением подростка был временно решен. Но проблемы с колдовством так никуда и не делись. Том и Гарри перерыли море книг в библиотеке Слизерина, но так и не нашли ни одного труда, который мог хоть отчасти пролить свет на сложившуюся ситуацию. И когда разум и логика потерпели крах, Поттер решил обратиться к тому единственному человеку, который всегда поражал его своим нестандартным мышлением.

*

– Привет.

Луна, сидящая на поваленном дереве возле поляны фестралов, медленно повернула голову и отстраненно улыбнулась слизеринцу.

– Здравствуй, Гарри. Как ты себя чувствуешь?

Подросток присел рядом с ней, поплотнее закутавшись в зимнюю мантию. Февральские ветра пробирали до костей, и находиться на улице было почти невыносимо. И всё же Лавгуд безо всякого вреда для здоровья часами могла торчать на свежем воздухе и, похоже, даже не особенно мерзла. Немного поразмыслив над её вопросом, Гарри вздохнул.

– Сам не пойму, – признался он. – С моей магией творится чёрт знает что.

– Это нормально, – откликнулась она и, вытащив из кармана пакетик с фруктовыми конфетами, задумчиво забросила одну в рот.

– Я не могу колдовать, – глухо сказал Поттер. – Ни с палочкой, ни без неё. Я пытаюсь заставить свою магию работать, но совсем не понимаю, как это сделать.

– Вот именно, – девочка предложила ему конфету и слизеринец, подумав, принял угощение. – Ты так и не понял главного, Гарри. Её не нужно заставлять.

– Но как тогда...

– Она ослаблена и ранена. Она спит. Не буди её пока.

– Отлично, – проворчал Поттер, взяв из пакетика ещё одну конфету. – И что будет, когда она проснется?

Луна неопределенно пожала плечами:

– Как знать, – она обратила на него пристальный взгляд огромных бледно-голубых глаз. – У тебя крылья.

– Что? – мальчик резко вскинул голову.

– За спиной крылья, – повторила она, и Гарри невольно глянул себе через плечо, словно у него они и правда могли быть, но ничего не увидел. Луна тем временем продолжала внимательно его рассматривать: – Сломанные.

– Хм?

– По этим крыльям струится энергия. Пока они не исцелятся, зверь будет спать.

– Знаешь, я вообще ничего не понимаю, – со вздохом признался подросток.

– И не надо, – девочка загадочно улыбнулась. – Необязательно понимать. Главное чувствовать.

– Чувствовать что?

– Всё, – она подняла голову, разглядывая холодное зимнее небо. Ветер путал её длинные светлые волосы и трепал полы мантии, но рэйвенкловка совсем не замечала холода. – У человека есть пять основных органов чувств, – заговорила она, – зрение, слух, вкус, обоняние, осязание. У некоторых магов есть шестое – восприятие. Многие ощущают собственную магию, её присутствие и движение в пространстве. У тебя, Гарри, – она чуть склонила голову, скосив на него глаза, – есть седьмое. Оно совмещает в себе все шесть чувств, обнуляет их и одновременно обостряет.

– Разве такое вообще возможно? – с сомнением спросил Поттер.

– В материи – нет, – она прикрыла глаза. – Но ведь волшебники всегда видели больше магглов. А ты сможешь видеть и чувствовать больше волшебников.

Гарри вдруг вспомнил нечто важное.

– Я могу чувствовать заклинания. Когда они формируются.

– Я знаю. Но сам ты больше не сможешь колдовать так, как привык. Нельзя схватить рукой ветер, – Луна глубоко вздохнула. – Но если достаточно хорошо прислушаться к нему, можно уловить все его оттенки, можно узнать, что движется в потоке воздуха, уловить запахи хвои, сухой травы, шерсти – всего, к чему прикоснулся ветер. Ты можешь узнать так много, только прислушавшись к тому, что он шепчет. Но ты не слушаешь. Ты пытаешься его поймать. Нельзя поймать ветер. Магия как он. Не лови её. Слушай.

Гарри уставился себе под ноги.

– Что будет, когда я смогу слышать её?

– Она заговорит с тобой, – Лавгуд повела плечами. – Ты слишком стараешься Гарри. Просто слушай. Просто чувствуй.

– Это сложно.

– Не сложнее, чем ощутить холод или жар, – девочка глянула на него. – Просто к этому ты привык. Ты научился пользоваться физическим телом. Теперь нужно научиться пользоваться магическим.

– А зверь? Что он такое?

Луна послала слизеринцу мечтательную улыбку.

– Зверь, Гарри, это и есть твоё магическое тело. И ты стал с ним единым целым.

*

Как это довольно часто случалось после разговоров с Луной, все неожиданно перестало казаться таким уж безнадежным и запутанным. Гарри, конечно, втайне всё надеялся, что на него внезапно снизойдет озарение, и он мигом разберется с тем, как управлять своей магией, но раз для начала стоит подождать, значит, так тому и быть. Одно было непонятно – как долго придется выжидать, пока его магия восстановится и к нему вернётся способность колдовать. Но этого ему рассказать никто не мог.

В итоге Гарри поступил так, как всегда поступал в непонятных ситуациях – махнул на всё рукой. От необходимости использовать волшебную палочку до конца года он избавлен, а с остальным как-нибудь разберется. Том такую позицию друга воспринял крайне негативно.

– Ты что, думаешь, оно само собой рассосется? – возмутился он, когда Поттер изложил свою позицию.

– Всё равно ничего лучше мы пока не придумали, – Гарри флегматично пожал плечами, переворачивая страницу учебника.

– Можно продолжить исследования.

– А смысл? Мы уже все перепробовали. Так может, пора просто остановиться?

– И что? – саркастично уточнил Том. – Посмотреть, что будет?

– Ну, вряд ли уже станет ещё хуже, – улыбнулся Поттер.

– Знал бы ты, как меня иногда бесит твоя инфантильность, – устало вздохнул Том, но разговор оставил.

Некоторое время оба молчали, уткнувшись в свои книги. Арчер злился и определенно продумывал возможный план действий по укрощению магии Поттера, а тот был совершенно не готов вновь поднимать эту тему.

Подросток и сам не до конца представлял, что может ждать его в дальнейшем. Но тыкать пальцем в небо и строить догадки не намеревался. Проще было вообще об этом не думать и жить спокойно, чем без конца сводить себя с ума разнообразными теориями. Он не хотел говорить об этом и не хотел вспоминать, надеясь, что всё как-нибудь решится само собой.

Увы, Арчер был иного мнения. Гарри знал, что друг не успокоится, пока не разберется с этой загадкой, и тогда Поттер решил, что пришло время для отвлекающего маневра, который он долгое время откладывал по неясным причинам.

– Том, – он захлопнул учебник и серьезно взглянул в глаза друга, – мне нужно кое-что тебе рассказать.

*

Поскольку преподаватель целительства оказался безумной варной, похищающей учеников, занятия отменили, а нового учителя пока не нашли. Совместно с рэйвенкловцами у слизеринцев было не так много уроков, но Гарри все же удалось перехватить Мелиссу после трансфигурации, и когда девочка недовольно поинтересовалась что ему нужно, подросток обезоруживающе улыбнулся:

– Хотел кое-что у тебя спросить, эм, – он чуть смутился, запустив пальцы в волосы, – наедине.

Блэйз, подслушивающий их негромкий разговор весело пихнул локтем хмурого Малфоя.

– Эй, Драко, твой поезд ушел, – хохотнул он, – Поттер пошел признаваться Хант в любви. Смотри, какие голубки.

“Голубки” опалили Забини такими злобными взглядами, что тот мгновенно осознал, как был неправ и торопливо утащил за собой упирающегося Малфоя, которому теперь очень хотелось увидеть продолжение. Том, бросив недовольный взгляд на друга, закатил глаза и, забросив на плечо сумку, неторопливо вышел из аудитории.

Воровато оглядевшись, Гарри повел девочку за собой в один из пустующих кабинетов неподалеку и, пропустив её вперед, плотно прикрыл за собой дверь.

– Ну и? – Мелисса бросила на пол свою сумку с книгами и села прямо на парту. – Сразу предупреждаю, что не испытываю к тебе никакой симпатии и если ты в меня влюбился, то очень сочувствую тебе.

По губам слизеринца скользнула задумчивая улыбка. Он медленно прошел вперед, остановившись прямо напротив рэйвенкловки.

– У меня к тебе другой вопрос, – тихо сказал он. – Я хочу знать, зачем ты это сделала?

– Сделала что? – противным голосом протянула она. – Отказала тебе? Не люблю таких неопрятных и растрепанных. И ещё мне больше нравятся светленькие. Как Драко. Правда ведь, он симпатичнее тебя, а?

– Не знаю, – Поттер честно развел руками, – тебе виднее, наверное.

– Ну так, это все? – прогнусавила она. – Я тороплюсь. Родители обещали прислать мне каталог летних мантий, там абсолютно новая цветовая гамма. Мне нужно поскорее оформить заказ. Ты хоть осознаешь, как это трудно, сейчас подобрать действительно красивый пурпурный?

– Мелисса, может, хватит? – устало спросил мальчик. – Ты же гораздо умнее, чем хочешь казаться.

– Что?! – взвизгнула она. – Ты что, теперь обзываться будешь?!

– Напротив, – слизеринец улыбнулся, – по-моему, ты чересчур умна. Хочешь знать, почему я так считаю?

Она сложила руки на груди и с вызовом взглянула на него.

– Я всё гадал, как человек с полным отсутствием мозгов вообще может учиться на Рэйвенкло? У вас даже дверь в общежитие пестует в студентах смекалку и сообразительность. А если этот человек не так глуп, как кажется, то зачем весь этот маскарад? Потом я понял, что никто не станет подозревать типичную тупую и визгливую девицу. Ты ведь и сама так решила, я прав? – улыбка третьекурсницы медленно сползла с лица, и в глубине ее глаз вспыхнула злость.

Мелисса сжала губы в тонкую полоску, но ничего не сказала, прожигая Поттера ненавидящим взглядом. От бестолковой дурочки не осталось и следа. Напротив него сидела собранная, серьезная и страшно злая девчонка.

– Людьми проще манипулировать, когда они не ждут от тебя подвоха, когда они совершенно расслаблены. Ты ведь поэтому изображаешь слабоумную, да, Хант? – Гарри криво усмехнулся. – Даже я, болван, попался. Впрочем, это совершенно твоё дело: как ты выглядишь и как себя ведешь. Я уверен, что у тебя есть и менее очевидные личные причины для этого. Я хочу знать, почему ты оглушила меня, Мелисса?

Она вопросительно изогнула брови.

– Ты понимаешь, о чем я говорю, не притворяйся больше, – попросил Поттер. – Меня похитили из-за тебя. И чуть не убили из-за тебя. Ты знала, что наш профессор целительства – не тот, за кого себя выдает, и помогала ему. Ты настроила против меня сокурсников. Ты подбила Ренклифта на все те нападения. Ты спланировала ту дурацкую засаду с дементорами.

Губы Мелиссы искривились в презрительной усмешке.

– Бедный-бедный Мальчик-Который-Выжил, – с издёвкой пропела она. – Как же трудно тебе пришлось! Позволь мне поплакать о твоей судьбе!

– Так ты не отрицаешь?

Она пожала плечами:

– А зачем? Ты же такой умный у нас, как я посмею с тобой спорить? – Гарри отстраненно заметил, что когда она не пыталась искривлять собственный голос, он звучал вполне нормально и казался даже приятным. – Так что теперь? – она скучающе посмотрела на него. – Побежишь жаловаться директору?

Поттер покачал головой.

– Всё, чего я хочу, это понять, почему ты всё это делала, Мелисса.

– И всё? – с преувеличенным сожалением уточнила она. – Вот ведь скукота какая! Благородный Гарри Поттер не хочет обижать бедную, маленькую девочку. Можно мне всё-таки заплакать?

– Просто ответь, – настойчиво повторил слизеринец.

– Да потому что я тебя ненавижу, Поттер, – совершенно буднично сообщила она, мальчик опешил.

– Но... за что?

– За то, что ты существуешь, – её голос чуть дрогнул, выдавая бушующие в ней чувства. – За эту твою поддельную славу. За то, что вечно требуешь к себе всеобщего внимания. За этот твой идиотский шрам. За лицемерие! – она вдруг резко сорвалась на крик. – Ты фальшивка, трус и лжец, Поттер! Пустышка! Посредственность! Ненавижу! Ненавижу тебя! С самого детства только и слышала: “Гарри Поттер то, Гарри Поттер сё!” “Ах, Мелисса, ты будешь учиться с ним на одном курсе”, “Ах, вот бы взглянуть на него хоть глазочком!” “Ах, обязательно скажи ему, как мы благодарны!”, “Будь внимательней Мелисса, ты должна быть достойна своей фамилии, мы хотим гордиться тобой, как весь волшебный мир гордится Мальчиком-Который-Выжил!”, “Бери с него пример, Мелисса”, “Помни его подвиг, Мелисса!”, – она задохнулась и замолчала, прожигая собеседника яростным взглядом. – Всю мою жизнь я росла в твоей тени, Поттер, слушая песни о том, какой ты распрекрасный! Мои собственные родители только и делали, что сравнивали меня с тобой. Ты был для них идеальным ребенком, а я – постоянным разочарованием! Лучше б ты умер тогда! – завизжала она и, сорвав голос, затихла, стирая со щек соленые капли обиды и злости.

Гарри рассматривал её со смесью жалости и отвращения.

– Выходит, всё дело в зависти? – спросил он, девочка вскинула на него заплаканные глаза.

– А почему бы и нет?! У тебя прекрасная жизнь!

Он безрадостно рассмеялся.

– Прекрасная жизнь?! – сквозь смех переспросил Поттер. – Очнись, Хант! Мои родители погибли!

– И что с того? Ты же их даже не помнишь. Тебя обожает весь волшебный мир! Ты всеобщий любимчик! Ты только и делаешь, что купаешься в лучах славы всю жизнь. Избалованный золотой мальчик! Чёртов идол! Не нужно говорить мне, как ты страдал без семьи, я вижу, что ты из себя представляешь! Тебе ведь плевать на всех! Чёртов эгоист.

Гарри порадовался, что стихийные выбросы ему больше не грозят, иначе дело могло кончиться весьма плачевно. Для Мелиссы. Впрочем, он вдруг быстро понял, что толком даже не злится на неё. По правде, ему просто было плевать и на её зависть, и на её слезы, и на её ненависть. Поттер окинул девочку равнодушным взглядом:

– Последний вопрос, – уже безо всякого интереса произнёс он. – Как ты узнала, что Айскальт это подделка?

К Мелиссе отчасти вернулось самообладание, и она высокомерно хмыкнула.

– Не будь кретином, Поттер. Мой отец возглавляет клинику святого Мунго, а Клаус был его близким другом. Ты думаешь, я не отличу его от какого-то психа, который режет сам себе руки?

– Ты сказала ему, что догадалась?

– Сказала, – не стала отрицать она.

– Зачем?

Хант отвлеклась, поправляя растрепавшуюся прическу.

– Я надеялась, что он пробрался в Хогвартс, чтобы тебя убить, – словно между делом фыркнула она. – Хотела предложить сотрудничество.

Гарри стало противно. Ещё никогда он не встречал настолько испорченную, аморальную человеческую особь.

– Я ошибался, – разочаровано сказал он, Хант непонимающе нахмурилась. – Я ошибался, когда сказал, что ты умна. Выходит, ты обычная озлобленная дура.

– Гори в Аду, Поттер, – огрызнулась она, шмыгнув носом.

Бросив на неё последний взгляд, слизеринец направился к выходу из аудитории.

– И что, всё? – вслед ему бросила Мелисса. – Ты даже не побежишь всем про меня рассказывать?

Поттер остановился у двери и, глянув на неё в пол-оборота, холодно улыбнулся.

– Нет, не побегу. В этом нет никакой необходимости. Ты и так уже всё рассказала, – он глянул на одну из стен и кивнул. В ту же минут каменная кладка поблекла и растворилась, оказавшись обыкновенной иллюзией, а за ней, серые после всего услышанного, стояли деканы факультетов, директор и крайне хмурый Кингсли Шеклболт.

Впервые за весь разговор Хант вдруг стала выглядеть по-настоящему испуганной.

– Ты подставил меня! – обернувшись к Гарри, крикнула она. – Обманул!

Он, словно извиняясь, развел руками.

– Без обид, – криво улыбнувшись, произнёс Гарри. – Мы, слизеринцы, иногда так делаем.

*

Уже когда аврор Шеклболт как можно деликатнее пытался увести за собой шокированную девочку, она резко остановилась прямо напротив Поттера и посмотрела ему в глаза. К своему удивлению, подросток увидел в её взгляде лишь любопытство.

– Скажи, – медленно произнесла рэйвенкловка, – что все-таки меня выдало? Как ты узнал, что это была я?

Гарри хмыкнул.

– Не бывает абсолютных дураков, Хант.

Она надменно хмыкнула и отвернулась. Следом за ней аудиторию покинули профессора МакГонагалл и Спраут. Флитвик чуть задержался возле Гарри, глядя на своего ученика абсолютно несчастными глазами.

– Мой факультет доставил вам много боли в этом году, мистер Поттер, за это я приношу свои глубочайшие извинения.

– Вы не виноваты, профессор, – улыбнулся мальчик.

Невысокий волшебник сокрушенно покачал головой и вместе с ожидающим его директором вышел. Снейп подошел ближе и положил руку на плечо студента.

– Не вините себя, Поттер, вы поступили правильно.

– Вы так думаете, сэр? – с сомнением протянул он.

– А, по-вашему, этой особе следовало остаться в школе, чтобы дальше отравлять ваше существование? – насмешливо поинтересовался зельевар. – Вам так скучно живется?

– Мне кажется, она просто запуталась, сэр, – вздохнул подросток.

– Это уже не ваша головная боль, Поттер. Прекратите брать на себя ответственность за других и жалеть всех подряд. Слизеринцам не идет альтруизм.

– Я запомню, сэр.

– Прекрасно, – мастер зелий чуть помедлил и, поняв, что мальчик хочет остаться один, отправился портить нервы директору и Флитвику за столь вопиющий недосмотр в отношении учеников факультета Рэйвенкло.

Как только все разошлись, Гарри шумно выдохнул, сбрасывая с себя образ грустного, ранимого мальчика, и рухнул на ближайший стул. Рядом послышался шорох ткани и в пяти шагах от Поттера прямо из воздуха появился Том. Бросив на парту мантию-невидимку, он, скрестив руки на груди, уставился на друга.

– Я же говорил, что план отличный, – самодовольно заявил он.

– Ты говорил, – передразнил Гарри. – Это я придумал. Ты ей просто хотел мозги вышибить!

– Зато надежно и навсегда, – парировал Арчер. – И потом ты хотел одного Люпина притащить в качестве свидетеля, что крайне неразумно, так как показания оборотня в Министерстве не котируются, гений.

– Я не был уверен, что прав, – напомнил Гарри. – Ты хоть представляешь, что было бы, если бы мы ошиблись?

По губам Арчера скользнулся дьявольская ухмылка.

– Скандал.

– Именно! Мне, по-твоему, охота ещё и с этим разбираться?

– Ой, да брось! – отмахнулся Том. – С Хант всё было ясно уже давно. Достаточно было сложить два и два.

– И что же никто кроме меня не сложил-то? – фыркнул Поттер.

– Ну, должен же ты хоть немного погеройствовать, – глумливо пропел лучший друг, ловко уворачиваясь от подзатыльника. – Эй, эй! Давай-ка без рукоприкладства!

Гарри, наконец, рассмеялся, избавляясь от остатков напряжения после разговора с Мелиссой.

– И всё-таки это, по-моему, ужасно, – посерьёзнев, вздохнул он.

– Хм? – Том вопросительно приподнял бровь.

– Она же помешалась на своей ненависти, – Гарри покачал головой. – Мне её даже почти жалко стало.

– Ой, брось, Гарри. Любишь же ты жалеть всякий мусор, – он глянул на часы. – Идем, скоро начнется обед.

Поттер соскочил с парты и, запихнув в сумку мантию-невидимку, последовал за другом, размышляя о том, что одной проблемой у них стало меньше.

*

Конечно, арестовывать Мелиссу никто не стал. В Хогвартс приехал её отец и, потребовав личной встречи с Поттером, долго вымаливал у мальчика прощения за свою дочь. Подавать в суд на тринадцатилетнюю дурочку, спятившую на почве своей зависти, никто, естественно, не собирался.

Для Гарри было достаточно простого исключения Мелиссы из Хогвартса, а дальнейшая её судьба была ему совершенно безразлична. И всё же во время разговора с директором клиники святого Мунго он на время впал в печальную задумчивость, жалостливо повздыхал, и даже немного рассердился для вида, чтобы мистер Хант осознал, какое огромное одолжение ему сделали. И он воистину осознал, без конца пожимая Гарри руку и рассыпаясь в благодарностях. Подросток даже подумал, что для отца психованной Хант, как называл её теперь Арчер, этот человек был слишком уж мягок.

Таким образом, вопрос решился более-менее мирно. Мелиссу забрали на домашнее обучение, дело замяли и репутацию семьи Хант сберегли, что вполне устраивало всех. Кроме Тома, который хотел, чтобы они страдали, но так и не дождался “показательной порки”.

Гарри же, как обычно, было совершенно все равно. Его внимание уже было полностью переключено на повседневные хлопоты: квиддич, однокурсников, учёбу и переписку с Блэком, которого определили в Мунго на лечение. Нужно отдать должное мистеру Ханту, после произошедшего он лично проследил, чтобы Сириуса наблюдали лучшие целители и даже вызвал какого-то блестящего специалиста из Германии, который должен был не просто поставить анимага на ноги, но и полностью восстановить его психологическую целостность, подорванную годами заключения в Азкабане.

Гарри был доволен, зная, что его крёстный находится в надежных руках, а сам он теперь может навещать его, когда вздумается, потому что глава Мунго лично выдал подростку специально зачарованный портключ, который мог перенести Гарри к Сириусу в любую минуту.

– Видишь? – говорил он Тому. – Во всем есть выгода. А что бы мы делали, оторви ты ей голову?

– Списали бы на несчастный случай, – равнодушно пожимал плечами лучший друг.

*

Время шло. В Хогвартс с первыми дождями пришел апрель, завесив небо серыми тучами и нагнав на всех сонливость. Всё больше времени стало уходить на домашние задания и годовые проекты. Студенты целыми днями заседали в своих гостиных или библиотеке, бродили по коридорам, словно призраки, и еле шевелили мозгами на уроках. Даже в выходные большинство юных магов предпочитало отсиживаться в школе за книгами.

Снег быстро таял, и вскоре вся территория школы стала походить на огромное грязевое болото. С этого момента уход за магическими существами для всех стал самым ненавистным предметом. Толпе сонных и злых детей приходилось пересекать двор, пробираясь до леса по колено в грязи, после чего они были вынуждены два часа торчать на улице, наблюдая, как их отвратительные, склизкие питомцы, которые за зиму вымахали в огромных червей с длинными жалами, барахтаются в грязи под умиленное бормотание Хагрида. К концу уроков непокусанным ходил один только Поттер, у которого был на редкость покладистый соплохвост и которому чёрной завистью завидовал весь класс. Драко Малфой даже утверждал, что когда Гарри дотрагивался до твари, та начинала мурлыкать от удовольствия.

Сам Поттер слухи опровергал, хотя всё чаще начинал задумываться о словах Луны, когда девочка сказала, будто он – заклинатель. Он ведь и правда на удивление легко находил общий язык с любым созданием, волшебным или нет, стоило только захотеть. Исключением были только Василиск, с которым Гарри как-то не успел наладить отношения, да бульдоги тётушки Мардж, которых сам подросток искренне не переваривал. Конечно, не то чтобы мальчик пылал большой любовью к своему соплохвосту, но он вроде как ухаживал за этим жутким созданием и кормил, а этого, похоже, хватило, чтобы гигантская личинка по-своему к нему привязалась.

Только вот значит ли это хоть что-нибудь? И как бы проверить? Дар заклинателя считался мертвым наследием, что автоматически делало Поттера единственным в своём роде. И у кого тогда спрашивать совета? Библиотекарь сказала, что Гарри – Тот-Кто-Говорит. Тоже самое сказала Луна. Выходит, легенда о стражах – не такая уж и выдумка, и Гарри каким-то образом унаследовал ту крохотную крупицу дара, которая долгое время была утеряна. Итак, оставалось только найти нужные источники и проверить, правдивы ли истории. Именно тогда подросток вспомнил, что ему открыли доступ для ещё одного посещения Архива Министерства Магии. И теперь у него как раз появились те самые вопросы, на которые он должен был получить ответы. Только как ему их найти? Ведь Хранитель Архива исчез навсегда.

Решив не терзать себя лишними вопросами, Поттер отправился прямиком к своему декану, чтобы напомнить про министерскую библиотеку. Снейп поворчал минут пять для вида, но довольно легко согласился сопровождать своего студента, предполагая, что мальчику не хватает данных для его проекта. В итоге, уже в следующие выходные профессор и его ученик шагали через просторный атриум министерства, направляясь в Архив. Гарри всю дорогу молчал, гадая, кто же теперь следит за библиотекой, а Снейп бросал косые взгляды на подростка, пытаясь понять, с чего вдруг он сделался таким задумчивым.

Оказавшись в той самой маленькой комнате, где их когда-то встречала Библиотекарь, оба волшебника остановились, удивленно разглядывая невысокого полного мужчину, восседающего в одном из двух кресел. На столе перед ним лежал объемный сверток, перевязанный веревкой. Завидев посетителей, незнакомец расплылся в приветливой улыбке и поднялся со стула:

– А! Как раз вовремя! – объявил он, приближаясь к зельевару и его ученику. – Добро пожаловать, профессор Снейп, – он пожал руку мрачному волшебнику и повернулся к Гарри. – Мистер Поттер, рад встрече, очень рад!

– Боюсь, вы забыли представиться, – сухо напомнил декан Слизерина, чуть отодвигая своего ученика в сторону, подальше от странного субъекта.

Мужчина всплеснул руками:

– Ах, прошу меня простить! – вскликнул он. – Где мои манеры! Я Густав Ди, архивариус.

– И вы здесь потому что... – с нажимом поторопил его профессор, когда тот снова впал в улыбчивое молчание.

– Меня попросили встретить юного мистера Поттера, – пояснил Ди. – К сожалению, библиотека временно закрыта и посещение невозможно, – Северус удивленно изогнул бровь. Впервые на его памяти министерский Архив оказался закрыт. – Тем не менее, – продолжал говорить Густав, – в связи с договоренностью, уважаемая госпожа Библиотекарь распорядилась передать мистеру Гарри Поттеру необходимую литературу.

– Передать мне?! – пораженно выпалил Гарри, на одно кошмарное мгновение представив, что ему оставили очередной жуткий артефакт, спрятанный в книге. Впрочем, он быстро себя успокоил, решив, что это будет уже чересчур.

– Именно-именно, – закивал архивариус и, вернувшись к столу, взял оттуда сверток, после чего протянул его мальчику, – прошу, мистер Поттер.

Слизеринец неуверенно покосился на своего учителя. Тот недоверчиво рассматривал улыбающегося волшебника.

– Я что-то не припомню, чтобы книги было позволено выносить из библиотеки, – заметил он.

– Госпожа Библиотекарь отдает эту книгу ввиду исключения. Разрешение на вынос книги из Министерства Магии получено.

– И когда я должен её вернуть? – подал голос Поттер, впавший в подозрительную задумчивость.

– Ну, – тут Ди чуть помедлил, почесав нос, – никогда. Это подарок.

– Подарок? – шелковистым голосом переспросил Северус. – Смею заметить, что это весьма необычно и крайне подозрительно. Книги из Архива не отдаются в собственность кому бы то ни было.

– О! Я понял! – хлопнул в ладоши архивариус. – Вы полагаете, книга незаконна или проклята? Уверяю вас, это не так! Вы можете лично проверить ее на предмет опасных заклинаний.

– Я бы хотел для начала узнать, о чем эта книга, – отозвался Снейп.

– Исторические летописи, если судить по карточке, – Густав сверился со своими записями. – К сожалению, снимать оберточную бумагу в стенах министерства не позволяется, – извиняющимся голосом сказал он. – Меры безопасности. Но проверить книгу на проклятья можно и так. Желаете?

Гарри вопросительно глянул на своего декана. Снейп, как обычно, никому и ничему не верил на слово, подросток был уверен, что будь его воля, слизеринский декан, исключительно из предосторожности, сжег бы книгу дотла, но, согласно документам, издание теперь находилось в собственности Г. Дж. Поттера и придать подозрительный фолиант огню зельевар не мог. По крайней мере, без разрешения Гарри.