Текст книги "Пороги безмолвия (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

– ГАРРИ!

– Ну чего?

– Ты хоть осознаешь, КАК тебе повезло вчера?! – Том провел рукой по лицу и со стоном рухнул на свою постель, – Мерлин, ты такой кретин...

– Ну откуда мне было знать, что он оборотень?! – Гарри плюхнулся рядом с ним на кровать.

– А то, что он куда-то постоянно пропадает на пару дней во время полнолуний, тебя не навело на некоторые соображения, нет? – Арчер скосил на него глаза. – Господи, тебе что надо все по слогам объяснять?

Поттер обижено засопел.

– Раз ты такой умный и все давно понял, то чего мне-то не рассказал?

– Не знаю, – помедлив, протянул Том, глядя в потолок, – не до того было.

– Ну-ну, – Гарри бросил насмешливый взгляд на друга, в его зеленых глазах зажглись лукавые искры: – кстати, я знаю, зачем ты вчера взорвал котел, – пропел он.

– Вот как? – удивленным Арчер не казался. – И зачем же?

– Из-за Гермионы! – победно хмыкнул он, – я знаю, что вы с ней поспорили.

– О Гарри, – мученически застонал Том, – и ты туда же!

– А что? Я не прав? – Поттер склонил голову к плечу.

– Представь себе, – лучший друг приподнялся на локтях и с издёвкой посмотрел на Гарри, – ты такой легковерный.

– Ну а почему тогда?

– Потому.

– Исчерпывающий ответ, – Гарри недовольно фыркнул и посмотрел на часы, – ты пойдешь на следующий урок?

– Неа, – Том потянулся, – мне разрешили сегодня пропустить.

– О, ну а я пойду, – мальчик соскочил с кровати и принялся запихивать в сумку пергаменты и учебники. – Встретимся на обеде.

Махнув рукой другу, Поттер выскочил из спальни для мальчиков и почти вприпрыжку отправился на уроки. Присутствие Тома как обычно его невероятно воодушевило.

День проходил медленно и скучно. Ни зелий, ни целительства, ни ЗОТИ в расписании на сегодня не стояло, и Гарри почти спал на ходу, “проснувшись” только к трансфигурации, где ловить ворон было себе дороже. Сразу после этого Поттер заторопился в Большой Зал на обед, выискивая в толпе лучшего друга, но Тома, похоже, там не было. Усевшись на свободное место рядом с Драко и Блэйзом, Гарри только успел навалить к себе в тарелку печеного картофеля, как у него за спиной, словно испод земли выросла МакГонагалл.

– Мистер Поттер, – слизеринец так круто обернулся от неожиданности, что чуть не свалился с лавки.

– Мэм?

– Прошу вас проследовать со мной.

Гарри проглотил тут кусок, что успел запихнуть в рот до её появления и поспешно поднялся на ноги, чувствуя на себе недоумевающие взгляды сокурсников. Ему и самому было интересно узнать, что так срочно понадобилось от него декану Гриффиндора. Спустя пару минут молчаливого путешествия по коридорам школы, Гарри сообразил, что она ведет его в лазарет. Внезапно он испугался, что Дамблдор и правда издал какой-нибудь специальный указ и теперь его будут принудительно конвоировать на обследования к Помфри, но как только слизеринец и профессор Трансфигурации переступили порог больничного крыла, подросток понял, что дело здесь совсем не в обследованиях.

В сравнительно небольшом кабинете медсестры, куда привела его МакГонагалл, собралось удивительно много людей. Первым Гарри заметил лучшего друга. Том выглядел совершенно несчастным, словно только что совершил преступление. Это было странно. Потому что Том никогда не выглядел несчастным... кроме тех случаев, когда пытался произвести такое впечатление намеренно. Рядом с Арчером стоял хмурый, очень-очень хмурый Снейп. У окна в кресле сидел Дамблдор, тихо переговариваясь о чем-то с мадам Помфри. Последним Поттер заметил Люциуса Малфоя. Светловолосый волшебник застыл в самом дальнем углу комнаты, вцепившись в свою трость, и выглядел так, будто вот уже час жевал лимон и никак не мог избавиться от кислого привкуса во рту. Стоило Гарри войти в кабинет и все собравшиеся тут же обернулись к нему. Кроме Тома. Арчер почему-то смотрел в пол, и весь его образ говорил о раскаянии и сожалении. Это все-таки было до ужаса подозрительно.

“Что случилось-то?!” – мысленно вопрошал мальчик, когда к нему навстречу с перекошенным от бешенства лицом шагнул его декан.

– Какого дьявола вы молчали, Поттер?! – рявкнул он.

– Э-э-э-э... в смысле? – Гарри растеряно оглядел присутствующих, вперед выступил Дамблдор.

– Гарри, мой мальчик, не волнуйся, мистер Арчер поведал нам обо всем, тебе только нужно это подтвердить.

– Э-э-э-э, да? – Гарри беспомощно посмотрел на друга: “Что ты им тут поведал, Бога ради?!?!”

Том поднял на него умоляющий взгляд, всем своим видом выражая сожаление:

– Гарри, прости, я знаю, ты просил молчать, но все это слишком далеко зашло! Нельзя спускать Ренклифту с рук то, что он напал на тебя! Прекрати прикрывать его! Я уверен, директор сможет нам помочь!

– А?

Поттер моргнул: “Директор сможет нам помочь?! Том, ты спятил?”

Мальчик всё гадал, когда это все разом сошли с ума, и почему не предупредили его, но тут в обсидиановых глазах лучшего друга полыхнул знакомый огонь: “Подыграй мне, чёрт бы тебя побрал!”

– О! А! Ага... – Гарри запнулся и осмотрел всех взрослых, которые терпеливо ожидали от него какого-то ответа. – Простите, это всё было немного, ээ, неожиданно...

– Мистер Поттер, – в разговор снова вступил Снейп, – это правда, что за день до урока по Уходу за Магическими Существами, где вы предположительно получили свои травмы от когтей гиппогрифа, на вас напало двое старшекурсников с Рэйвенкло?

– Трое, – поправил его мальчик.

– Что?

– Их было трое, сэр, – вежливо пояснил он.

Зельевар зарычал.

– И вы никому не сказали?

– А надо было?

– Поттер! Вы мелкий кретин... – Снейп оборвал себя на полуслове и опалил своего ученика разъяренным взглядом, хотя Гарри начинал догадываться, что злость профессора, похоже, направлена не на него конкретно, а на мир в целом. – Как сильно вы пострадали во время нападения?

– Ну... – мальчик почесал затылок, – я ногу вывихнул...

Мадам Помфри принялась торопливо листать медицинскую карту, пока не нашла нужную запись, после чего подняла безмерно расстроенный взгляд на директора:

– Всё верно, – несчастным голосом прошептала она, – я упустила это, я не подумала, что это может быть связано...

– Поппи, прошу, не кори себя, – прервал её причитания Дамблдор и обернулся к Поттеру: – Гарри, как я понимаю, у тебя не раз случались конфликты с мистером Ренклифтом в этом году?

– Эм, типа того, сэр, – медленно ответил слизеринец, который всё ещё не понимал, куда ведет этот разговор.

– И мистер Ренклифт не раз угрожал вам и предпринял несколько попыток напасть на вас, включая тот случай, когда вы подвернули ногу и ему удалось ранить вас режущим заклинанием?

– Режущим заклинанием? – эхом повторил подросток.

– Прекратите паясничать, Поттер! – зашипел Снейп. – Это совершенно бессмысленно, Ренклифт уже во всем сознался.

– Во всем? – удивился Гарри.

– Да. Во всем. Почему вы не сказали, что вас ранил не гиппогрифф, а Джошуа Ренклифт днём раньше?!

– Я не... – и тут до Гарри, наконец, всё дошло.

Каким-то образом все эти люди почему-то решили, что порезы на спине Поттера оставил не Клювокрыл, а Ренклифт за день до урока по Уходу за магическими существами. “Только с чего они всё это... – Гарри снова посмотрел на своего нехарактерно подавленного друга, – ах, ну конечно! Вот с чего!”

Теперь всё встало на свои места. Поттер чуть не рассмеялся, он мог бы сразу догадаться, кто приложил руку к этому спектаклю. Оставалось только воссоздать целиком всю картину, чтобы понимать, как действовать дальше.

“Итак, что мы имеем? – лихорадочно думал мальчик, – с прошлого года Ренклифт не дает мне покоя. Он настраивает против меня своих сокурсников, нападает на меня, вполне вероятно он даже каким-то образом причастен к этой историей с дементорами. Одновременно с этим возникает конфликт с Малфоем, из-за чего мои собственные однокурсники начинают косо на меня смотреть, хоть и не говорят об этом вслух. Кроме Драко. Он-то с удовольствием высказывает все свои претензии. Младший Малфой смотрит в рот отцу, а тот ополчился на меня за то, что я не хочу участвовать в этой истории с судебным процессом. Гарри покосился на Люциуса. Наконец и его присутствие здесь стало понятным. “Так что же делает Том? Почти три месяца он просто наблюдает за происходящим с абсолютным спокойствием, будто всё это его не касается. Потом “случайно” взрывает свой котел и оказывается в лазарете. Это дает ему доступ к записям мадам Помфри и своего рода алиби, если кто-то вдруг решит, что всё это подстроено”. Иначе, зачем ещё Арчеру попадать в больничное крыло, если только он не собирался подменить записи медсестры о том случае с гиппогрифом?

Поттер перевел взгляд на колдомедика, которая продолжала просматривать медицинскую карту с таким затравленным видом, словно допустила страшнейшую ошибку в своей жизни. Стоило лишь чуточку переделать её отчет и рваные раны на спине Гарри, оставленные волшебным существом, удивительным образом превратились в абстрактные порезы “магического характера”. Гарри читал этот раздел в учебнике целительства вместе с Томом. Оба диагноза действительно были похожи, но все же разительно отличались. Учитывая происшествие на уроке, мадам Помфри и правда даже не заметила бы такой мелочи, ведь всем и так было ясно, как Гарри получил эти порезы. Если только кто-то не оставил их днём ранее, и раны просто не открылись от резкого движения, когда Поттер оттолкнул Малфоя на уроке. Судя по скорбному лицу медсестры, она сейчас именно так и думала, и, похоже, страшно корила себя за то, что как следует не осмотрела повреждения на спине мальчика.

И как удачно подвернулась Гермиона со своим чувством вины, ведь взрыв на уроке теперь можно было списать на юношескую спесь, импульсивность, обиды, подростковую неуверенность в себе, или прочую чепуху в подобном роде. Арчеру даже изображать ничего не придется, Грейнджер сама с энтузиазмом поддержит эту легенду, так как искренне верит, что дело в ней. Теперь становилось совершенно ясно, что Тому с самого начала не было никакого дела до Гермионы и её мнения, она просто подала ему хорошую идею, вот и всё.

Таким образом, обладая нужными знаниями, можно было без труда немного переделать результаты медицинского осмотра, полученные в тот день, когда Гарри ранил Клювокрыл. А потом развернуть целую трагедию, так густо замешав правду с ложью, чтобы никто не смог впоследствии отделить одно от другого. Ведь Джошуа действительно напал на Поттера, Том лишь добавил красок в эту историю и тем самым избавился от двух проблем одновременно. С одной стороны, Ренклифт получит по заслугам, за всё и сразу (даже за то, чего не делал), а с другой, у Люциуса Малфоя больше не будет поводов конфликтовать с Гарри и продолжать разбирательство против Хагрида и Клювокрыла. От Арчера требовалось только сделать пару намёков, чтобы дальше этот вертеп закружился самостоятельно, без его участия. Красиво, просто и гениально.

Гарри снова глянул на друга. Финальным аккордом чёртов манипулятор специально ввязался в это лично, понимая, что в противном случае Гарри будет всё отрицать. А теперь, когда замешаны они оба, Поттер уже не сможет отступить, оставив друга разбираться с последствиями этой лжи.

Идеальное преступление.

Оставалось только понять, как это Ренклифта убедили сознаться в том, чего он не делал?

– Итак, Поттер? – поторопил его Снейп. – Мы ждём.

Гарри сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. “Главное теперь ничего не испортить”, – решил слизеринец, поднимая большие, печальные глаза на своего декана:

– Я подумал, что так будет лучше, – он перевел несчастный взгляд на Дамблдора, – я не хотел никого беспокоить, сэр! Рэйвенкловцы и так меня недолюбливают, я не хотел всё усугублять! Я просто подумал, что если смогу замаскировать порезы под раны, оставленные гиппогрифом, то никто ничего не узнает. Я не думал, что мистер Малфой начнет судебный процесс против Хагрида.

– Вы намеренно полезли под когти гиппогрифа?! – ужаснулась мадам Помфри.

– Я знал, что делаю, правда! Клювокрыл только порвал мою мантию, он не ранил меня! Правда! – он умоляюще смотрел на всех взрослых сразу.

– Вы устроили такое представление, сорвали урок и довели до суда своего профессора, просто чтобы никто не узнал, что на вас напали?! – гаркнул Снейп. – Вы хоть осознаете, какую глупость совершили?!

– Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, – Поттер виновато повесил голову, – а потом я не знал что делать.

– Вы могли рассказать правду, – мягко заметил директор.

– Простите, сэр, – мальчик горестно вздохнул.

– Так значит, – вдруг вступил в разговор Люциус, – когда вы сказали, что не хотите обвинять невиновного, и что гиппогрифф вас не ранил, вы не лгали, пытаясь мешать мне выполнять мою работу.

“Я такое говорил?” – мысленно поразился Гарри.

– Я никогда не хотел вам мешать, сэр, – покладисто сказал он, – я просто не думал... не думал, что всё так обернётся.

– Признаться, я несколько удивлен, что вы так долго скрывали это, – покачал головой Малфой. – Я только не понимаю, зачем вы вообще инсценировали нападение?

– Я просто не знал, как ещё залечить эти порезы не вызывая лишних вопросов, – голос мальчика предательски дрогнул, когда он прошептал эти слова.

Снейп тихонько застонал. Ну конечно! Как же он сразу не догадался! Естественно мальчик был в отчаянии! Его травила половина Рэйвенкло, на него напали, нанесли тяжелые травмы, несчастный ребенок даже рассказать никому не мог, как обычно думая, что доставит всем проблемы, или что от него снова отмахнутся, как от назойливой мухи. Северус подавил в себе острый приступ жалости к ребенку. Глупый, глупый мальчишка! Загнал себя в угол собственными страхами и пошел на отчаянные меры, бросившись под когти гиппогрифа, лишь бы правда не всплыла на поверхность. Снейпу вспомнилась история с отравлением на первом курсе. Тогда мальчик тоже упрямо молчал, не желая признавать свою слабость, и чуть было не погиб. “Мерлин! Сколько же этого ребенка должны были отталкивать, чтобы он так боялся попросить о помощи? И тот единственный раз, когда мальчик решился положиться на взрослых, снова доказал ему, что его судьба никого не волнует, – со стыдом вспомнил декан Слизерина, беспомощно прикрывая глаза. – Ничего удивительного, что Гарри никому не верит, – подумал он, – странно ещё, что он хотя бы пытается доверять людям”.

Тем временем Гарри обратил к Люциусу пылающий мольбой взгляд:

– Мистер Малфой, сэр, я прошу вас, пожалуйста! Не увольняйте профессора Хагрида! Он ни в чём не виноват! И гиппогриф не виноват! Это моя вина! Если хотите, можете всё на меня свалить, только простите его! Пожалуйста!

Снейп с интересом следил за аристократом. Осознает ли он, что мальчишка только что накинул удавку ему на шею, и теперь будет медленно затягивать её до тех пор, пока тот не примет нужное Поттеру решение. О, Северус прекрасно знал этот “режим молниеносного натиска”. Ещё ни один человек не устоял перед всепоглощающим обаянием мальчика, когда Поттер входил в раж. Судя по тому как “задергался” старший Малфой, на него этот прием действовал так же, как и на всех остальных. Люциус упорно старался держать лицо, но Снейп уже видел, как идет трещинами и рассыпается его стальная броня. Дополнительный эффект давали пристальные взгляды остальных присутствующих, каждый из которых ожидал от него одного очевидного ответа. Наконец, Люциус “сломался”.

– Хорошо, – с показной неохотой решил он, – я отзову свои обвинения по делу великана и его гиппогрифа при условии, что директор предпримет дополнительные меры безопасности для студентов, если это Недоразумение и дальше будет преподавать в Хогвартсе.

– Безусловно, Люциус, Хагрид приложит все усилия, чтобы подобного впредь не случилось, – покладисто пообещал Дамблдор.

На лице Гарри расцвела сияющая улыбка, полная восхищения и признательности, и это очевидно до полуобморока смутило Малфоя, не привыкшего что кто-то вообще может так на него смотреть.

– Спасибо, мистер Малфой! – воскликнул подросток, – и... – он опустил глаза, – я прошу прощения за всё это...

– Оставьте, Поттер, – отмахнулся от него Люциус и поспешно отвернулся от светящихся благодарностью зеленых глаз.

– Конечно, я рассчитываю на то, что имя Гарри не всплывет в этом деле на суде, – вскользь бросил Дамблдор нарочито небрежным тоном, который, впрочем, никого не обманул.

– Я не планирую раздувать скандал из подростковых комплексов и фобий, директор, – высокомерно фыркнул Люциус, глядя на старика, – это никому не интересно.

– Я так и подумал, Люциус, – с улыбкой покивал Альбус, – просто хотел услышать это от тебя.

Малфой презрительно скривился:

– Тем не менее, – его голос снова приобрёл неторопливые чопорные интонации, – я хотел бы обратить ваше внимание на возмутительную халатность вашего медперсонала. То, что квалифицированный целитель не заметил настолько очевидную деталь в травмах мистера Поттера, наводит меня на мысль, о профнепригодности данного колдомедика.

Снейп мысленно закатил глаза. Ну естественно, Люциус не мог не сделать какую-нибудь гадость напоследок. Впрочем, это уже проблемы Поппи и Дамблдора.

– Я учту ваше замечание, мистер Малфой, – дипломатично согласился Альбус, – но мне думается этот разговор стоит перенести на более подходящее время.

– Как вам будет угодно, директор, – не стал вредничать Люциус.

Все снова обратили своё внимание на двух притихших подростков. Пока взрослые препирались между собой, мальчики явно заострили внимание на своём безмолвном конфликте – Арчер упрямо смотрел в окно, стойко игнорируя лучшего друга, который в это время пытался прожечь в нём дыру обиженным взглядом. Почувствовав, что на них смотрят, оба слизеринца почти синхронно повернули головы к директору школы.

– Скажите, сэр, – подал голос Гарри, – а Ренклифт правда во всем сознался?

– Весьма неохотно, конечно, но да, – Альбус улыбнулся, – он признался и в использовании режущего заклинания и в том, что подстроил нападение дементоров.

Поттер пораженно вытаращил глаза на Дамблдора:

– Так это был он?!

– О, да.

– Но как?

– Профессор Флитвик как раз сейчас с ним об этом разговаривает, – ответил старик, – как я понял, мистер Ренклифт просто подгадал время и место, отправив вас прямиком в ловушку.

– А Мелисса тоже в этом участвовала?

– Нет. Её обманули, так же как и вас, используя чары маскировки. Весьма ненадежно, конечно, но достаточно, чтобы передать короткое послание под личиной другого человека, – директор мельком взглянул на Тома.

– О... – Гарри помрачнел, – и что теперь с ним будет?

– Полагаю, теперь у меня нет иного выхода, кроме как исключить мистера Ренклифта из школы, – вздохнул Дамблдор, – он уже не раз намеренно подверг жизнь одного из учеников опасности, боюсь, обычных школьных отработок в качестве карательных мер здесь будет недостаточно.

– Но зачем он всё это делал? – сокрушенно покачал головой Поттер, – за что?

– Людям свойственно ошибаться, Гарри, – помедлив, ответил директор. – Сладко пребывать в плену заблуждений и иллюзий, но порой это толкает их на ужасные преступления. Ложь – бальзам для измученного сердца. Она пленит и дурманит израненные души. Но те, кто поддался искушению, желая быть в неведении, закрывая глаза на зло.. обманывают самих себя. В стремлении к мнимому спокойствию, они сковывают себя цепями ненависти и одиночества, погружаются в ядовитые пучины отчаяния.

Дамблдор замолчал и повернулся в сторону витражного окна. Его мудрые голубые глаза заволокла дымка печали. Снейп мысленно застонал. Он знал, чем всё это обычно заканчивается и не горел желанием ещё пару часов слушать очередную душеспасительную лекцию о добре и зле.

– Самообман и жестокость, мой мальчик, приведут человека лишь в тупик. Тупик бесконечных скитаний и саморазрушения, – тем временем продолжал директор. – Впустив в сердце тьму, человек уже не сможет укрыться от неё. Она неотступно будет следовать за ним, отравляя разум и душу...

По тому, как начал стекленеть взгляд мальчишки, Северус понял, что тот сейчас уснёт прямо посреди проповеди и решил, что пора вмешаться, пока Альбуса окончательно не унесло:

– Вы можете написать на него заявление в аврорат и довести дело до суда, – услужливо предложил слизеринцу “добрый” профессор зелий, заслужив упрекающий взгляд Дамблдора, чей монолог он так бесцеремонно прервал.

Поттер прочистил горло, выходя из ступора:

– Я, пожалуй, воздержусь, сэр, спасибо, – решил он.

– Как хотите.

– Что ж, полагаю, вопрос исчерпан, – бодро объявил Дамблдор, снова перехватывая инициативу, – я рад, что всё, наконец, разрешилось. Гарри, Томас, вы можете возвращаться в свою гостиную.

Оба подростка переглянулись и поспешно ретировались из лазарета, продолжая обмениваться враждебными взглядами.

Оставшиеся в кабинете мадам Помфри взрослые задумчиво смотрели им вслед.

– Надеюсь, эта история не подорвет дружбу мальчиков, – высказался Альбус.

Снейп в искренность этих слов не очень-то поверил, хотя он и сам опасался как бы Поттер не ополчился на своего приятеля. Мальчишка слишком чутко относился ко лжи и недомолвкам.

Несколько минут хмурые слизеринцы в мрачном молчании шли по коридору, потом Гарри осторожно оглянулся, убеждаясь, что за ними никто не идет и уже через мгновение вся его угрюмость растаяла без следа. Он весело покосился на лучшего друга. Том неторопливо шагал рядом с ним, гордо расправив плечи и заложив руки за спину. От забитого, измученного чувством вины мальчика не осталось и следа, Арчер был, как обычно, преисполнен самодовольства и высокомерия. Поймав взгляд Гарри, Том насмешливо изогнул брови, его тонкие губы дрогнули в заговорщицкой ухмылке:

– Отличная работа, коллега, – в полголоса похвалил он.

Поттер широко ухмылялся.

– Аналогично, коллега, – он помедлил, – но ты всё же мог намекнуть мне раньше о своих планах.

– Мог, – не стал спорить Арчер, – но какое в этом тогда веселье?

*

Снейп отодвинул в сторону стопку проверенных работ пятого курса Гриффиндора и на время впал в унылую задумчивость. Мерлин всемогущий! Пять лет почти по слогам вбивать в головы малолетних недоумков простейшую информацию и в итоге узнать, что все его усилия оказались тщетны. Если бы не Грейнджер, Северус уже начал бы думать, что на львиный факультет распределяются только дети с полным отсутствием какого-либо таланта к зельеварению. Да его третьекурсники и то написали бы эти работы лучше. Мысли профессора плавно перетекли к конкретной парочке слизеринцев, которая не давала ему покоя. Вся эта ситуация с Ренклифтом казалась зельевару какой-то неправильной, хотя он и не мог понять почему. С одной стороны всё было ясно, как днём. Ренклифт упоённо третировал Поттера, тот как обычно всё замалчивал, пока ситуация не накалилась до предела. Это вынудило Арчера рассказать всё профессорам. Обычное дело. Даже эта безумная история с гиппогрифом и попытками Гарри скрыть истину была вполне в стиле мальчишки. Да и Ренклифт сам во всем признался после того, как Дамблдор пригрозил ему вызвать авроров, а записи Поппи гласили, что раны мальчика были магического характера и нанесли их предположительно в течение последних двадцати четырёх часов, без определения точного времени. Всё сходилось. Кроме одного. Северус никак не мог понять, зачем Арчер взорвал свой котел накануне. Была ли это намеренная попытка попасть в лазарет под благовидным предлогом или мальчик не рассчитывал на такой эффект? Поттер, конечно, выдумал бредовую историю про мяту, но кто в неё поверит? И если все это было частью их коварного плана, то почему тогда в кабинете медсестры Поттер выглядел таким растерянным, словно и правда не понимал, что происходит. Северус хорошо знал мальчишку и был абсолютно уверен, что тот не притворялся ни секунды. Да и зачем ему этот спектакль, когда он действительно пострадал от рук старшекурсника Рэйвенкло, и ему уже давно стоило бы попросить помощи? Снейп не видел повода для лжи в этом случае. Если только... Глаза зельевара расширились от внезапной догадки, возможно целью было не избавиться от Ренклифта, а снять обвинения с Хагрида и его глупой птицы. Северус знал, что мальчик сильно переживал изо всей этой истории, возможно гиппогриф все же ранил его тогда на уроке, просто Гарри постарался обставить всё так, будто зверь вообще не нанёс ему никаких увечий и тем самым аннулировать обвинения Малфоя. А его приятель по удачному стечению обстоятельств попал в лазарет, где подменил записи Поппи. План был хорош.

Но опять же. Почему тогда Гарри был так искренне удивлен? И отчего так страшно перепугался, когда Арчер взорвал котел, если они планировали это с самого начала? И почему нельзя было просто рассказать всё как есть, а не устраивать слёзное светопреставление со спецэффектами?

Северус досадливо поморщился. Как бы он ни разворачивал эту историю, вопросы у него не заканчивались. Единственным выходом было вызвать к себе Поттера и устроить ему допрос, но он сомневался, что это будет хорошей идеей, мальчик и так был на него обижен за историю со стихийными выбросами, вряд ли он обрадуется, если Снейп сейчас начнет обвинять его во лжи. Зельевар с сожалением подумал, что даже не может использовать на мальчишке веритасерум. Поттер стал слишком хорошо разбираться в зельях, чтобы во второй раз попасться на эту удочку.

Что ж, Северусу оставалось только осторожно наблюдать и надеяться, что эта парочка не задумала какую-нибудь глупость.

*

Том был так доволен своей аферой, что буквально лопался от гордости. Гарри его понимал. Они смогли обмануть всех! Вот только у Поттера всё ещё оставалась пара вопросов, и он вовсе не собирался оставаться в неведении. Этим же вечером, когда друзья сбежали от посторонних глаз в выручай-комнату, чтобы немного попрактиковаться в заклинаниях и обсудить последние новости, Гарри, наконец, смог утолить своё любопытство:

– Скажи, Том, – начал он, наблюдая, как Арчер бродит вдоль книжных полок, читая названия книг и выискивая что-нибудь интересное, – как тебе удалось заставить Ренклифта признаться?

Друг весело глянул на него:

– Я был очень убедителен.

– Ага, – Поттер кивнул, – и в каком именно заклинании выражалась твоя убедительность?

Том с видом триумфатора уселся в кресло напротив лучшего друга:

– Не в заклинании, – авторитетно глядя на Гарри поправил он, – в целой науке.

– Науке? – непонимающе нахмурился Поттер.

– Ты ведь знаешь, что такое Легилименция и Окклюменция?

Гарри кивнул:

– Способность мага проникать в сознание другого человека и область магического знания, изучающая защиту “сознания” от посягательств извне, – как по учебнику продекламировал он.

– Точно! – Том замолчал, красноречиво глядя на друга, тот при этом выглядел весьма скептически настроенным.

– И когда же ты освоил столь сложную технику? – недоверчиво поинтересовался он.

– Недавно, – уклончиво протянул Арчер, и Гарри со вздохом покачал головой.

– Том, я читал об этом вместе с тобой, помнишь? На то, чтобы в совершенстве овладеть этими навыками требуются годы, – он выдержал весомую паузу, – и ты хочешь сказать, что освоил и то и другое за сколько? За три месяца?

– На самом деле я начал работать над этим ещё в июле, – признался Арчер.

– О, – Поттер задумчиво почесал нос, – а почему не сказал?

– Потому что, – Том вдруг как будто бы смутился. – Потому что я не изучал её. Я просто, как бы... однажды понял, что уже знаю, как её использовать.

Теперь Гарри действительно казался удивленным.

– Думаешь, у тебя природные способности? Как наследие?

– Не знаю, может быть, – друг пожал плечами.

– Но почему тогда эти способности проявились только сейчас? – опровергнул собственную теорию Поттер. – Разве не должны наследия проявляться сразу же? Как с парселтангом.

Арчер снова пожал плечами и ничего не сказал.

– Том?

– Хм?

– О чем ты умалчиваешь?

Лучший друг почесал нос, вздохнул и хмуро уставился в пол:

– Впервые я заметил, что в точности знаю, как применить окклюменцию в прошлом году после того... после того как...

– В тебе вселился Риддл? – догадался Поттер.

– Да. Я не был уверен, хорошо это или плохо, – Том покосился на лучшего друга. Тот, к его удивлению, выглядел скорее заинтересованным, чем рассерженным или напуганным.

– И как ты об этом узнал?

– Когда Снейп спрашивал меня о том, что случилось в Тайной Комнате, я сказал, что не знаю и тут же почувствовал, будто кто-то влезает в мою голову, – Арчер поморщился, – я сначала испугался, что Риддлу каким-то образом удалось вернуться, пока не понял, что это Снейп пытается прочесть мои мысли. Тогда я совершенно рефлекторно скрыл свои воспоминания, так, словно действительно ничего не помнил.

Поттер в ужасе смотрел на друга:

– Снейп умеет читать мысли?!

– Похоже, что умеет.

– Кошмар, – мальчик прижал ладонь ко лбу, – что же делать? Мне тоже надо выучить окклюменцию!

– Расслабься, – Арчер засмеялся, – это работает только в случае прямого зрительного контакта. Просто не смотри ему в глаза и всё.

Поттер напряженно впился взглядом в одну точку, вспоминая все его беседы с деканом Слизерина и пытаясь сообразить, смотрел ли он ему тогда в глаза. А если смотрел, то смог ли Снейп узнать, о чем он думал? А вдруг Гарри там о чём-нибудь тайном размышлял, а профессор всё увидел? От острого приступа паранойи его спас веселый голос Тома:

– Я смотрю то, что наш декан способен читать мысли напугало тебя куда сильнее, чем то, что я каким-то образом унаследовал то же умение от Риддла.

– Ну, это же неплохо, – отвлеченно ответил Гарри, все ещё думая о профессоре зелий, – ты теперь сможешь защищать сознание и научишь этому меня. Жаль только ты раньше мне не рассказал.

– Я не думал, что новость о Снейпе тебя шокирует куда больше, чем зловещая способность, которая перешла к твоему лучшему другу от безжалостного тёмного мага, – иронично заметил Арчер.

– Ой, да брось ты! – фыркнул Поттер. – Что зловещего в чтении мыслей? Дело-то не в Легилименции, а в том, как ты её используешь, – мальчик задумался, – хотя, когда речь о тебе, что угодно начинает казаться зловещим.

Арчер со смехом швырнул в него подушкой.

– Так хочешь узнать, что случилось с Ренклифтом или нет?

– Ну, я, кажется, уже догадался, – горделиво признался Гарри, – ты как бы “смешал” мысли Ренклифта, добавив одну маленькую деталь про режущее заклинание. А дальше его сознание само перестроилось под новые сведения, он даже и не заметил, как у него появились другие воспоминания, – он улыбнулся, – вообще-то, это гениально.

– Спасибо.

– Только как ты впихнул к нему в голову воспоминания про дементоров?

– Никак, – Том помрачнел, – они там уже были.

– То есть, это и правда был он?

– Да, только...

– Что?

– Странное воспоминание, – медленно протянул Арчер, – словно эта идея ему не принадлежала.