Текст книги "Пороги безмолвия (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

– Я даже затрудняюсь предположить, что же у вас там за исследование, – проворчал он и кивнул, – я постараюсь получить разрешение...

– Разрешение от Архива получено, – вдруг произнесла Библиотекарь и протянула Северусу свиток пергамента, профессор взял его в руки, развернул и ознакомился с содержимым, после чего одарил своего студента очень долгим взглядом.

– Что ж, – наконец, произнес он, – тогда мы вернемся сюда...

– В апреле, – закончила за него Библиотекарь, зельевар бросил на Гарри вопросительный взгляд, тот торопливо закивал.

– В апреле, – со вздохом согласился Снейп. – Идемте, Поттер, у меня нет времени торчать здесь с вами целый день.

Подросток кивнул и обернулся к Библиотекарю.

– Спасибо, мэм, – вежливо улыбнулся он и поспешил за своим деканом, который уже был в комнате с лифтами.

Библиотекарь несколько секунд смотрела им вслед, после чего бесшумно растворилась в воздухе, оставив после себя лишь медленно тающее облако серой дымки. Дверь в Архив плавно закрылась сама по себе, щелкнул замок, и наступила звенящая тишина.

*

Оказавшись на улице, Гарри тут же зажмурился от яркого света, ударившего по глазам.

– Сэр, – он посмотрела на своего декана, – а сколько я провел в Архиве?

– Минут сорок, не больше, – ответил Снейп и пристально посмотрел на мальчика, – что-то не так?

– Нет, просто.... – Поттер на мгновение задумался, – странное такое чувство, будто я там очень долго пробыл и жутко хочу спать.

Снейп усмехнулся.

– Да, она это умеет.

– Она?

– Библиотекарь, – просто пояснил зельевар, – всё в Архиве подчиняется её правилам, даже время.

– Что? Но...

– Поттер, подумайте, как вы чувствовали себя, когда поднялись из-за стола?

– Словно не спал два дня, – пробормотал подросток, – глаза ужасно слипаются.

– Это её магия. Вспомните, все время, пока вы находились в Архиве, вы не чувствовали ни сна ни голода.

– Не понимаю, – Гарри моргнул, – как это возможно?

– Она замораживает время, – обыденным тоном пояснил Северус, слизеринец пораженно уставился на него, профессор фыркнул. – Вы ведь уже обратили внимание, что Библиотекарь не похожа на обычных волшебников.

– Да...

– Так вот она и не волшебница.

Брови мальчика медленно поползли вверх к линии волос, Снейп усмехнулся и положил руку ему на плечо.

– Приготовьтесь, Поттер, мы аппарируем.

Гарри так и не успел задать все те вопросы, возникшие у него в голове, когда профессор перенес их обоих к воротам Хогвартса, шумный Лондон остался далеко позади. Убедившись в том, что мальчишка не собирается падать в обморок после аппарации, Снейп убрал руку с его плеча и зашагал к школе. Гарри, моргнув пару раз, тряхнул головой и торопливо засеменил за зельеваром.

– Сэр, вы сказали, что она не волшебница, тогда кто? Волшебное существо?

– Упаси вас Мерлин, Поттер, так её оскорблять, она Хранитель, – не оборачиваясь, бросил Северус.

– Хранитель? – Гарри нахмурился, осмысливая новую информацию. – Хранитель чего?

– Архива, Поттер, что вполне логично, – ворчливо отозвался профессор, – имя Библиотекарь вам ни о чем не сказало, да?

– Это её имя, – понимающе протянул Гарри, и помолчал, вспоминая все события этого дня. – Но откуда она там? И зачем? И что такое Хранитель? – на одном дыхании протараторил он.

– Она оберегает Архив, без её позволения вы даже дорогу туда найти не сможете.

– Ого,... она такая могущественная?

– Она совсем не могущественная, – ответил Снейп, – её сила распространяется только на ту область, которую она оберегает. В нашем случае это Архив.

– А откуда она там взялась? – продолжал допрос мальчик.

– Никто не знает точно, откуда возникают хранители. Иногда они просто появляются в месте, наполненном магией, связывают себя с ним и охраняют его. Они не волшебники и не люди. Пожалуй, самым точным определением, которое я когда-либо слышал, было понятие – Душа.

– Душа? – Гарри удивленно поднял брови. – Типа как призраки?

– Нет, безмозглый вы ребенок, – скривился зельевар, – энергия! Крупицы магии в чистом виде.

– О... ого... то есть она как бы Душа Архива? – предположил Поттер.

– Полагаю, можно и так сказать.

Гарри замолчал и задумчиво уставился себе под ноги. Да. Это походило на правду. Все то время, пока он находился в Архиве его не покидало чувство, словно этот огромный зал, заполненный книгами – живой. Там в тихом шелесте страниц и поскрипывании многочисленных стеллажей мальчику чудилось еле слышное дыхание, присутствие. Это было поразительно. Даже сейчас, прожив три года в мире магов, существование такого удивительного существа казалось подростку чем-то совершенно невероятным...

Хотя пора бы, наверное, уже перестать всему удивляться.

====== Глава 13. Когда тайное становится явным ======

Гермиона расправила плечи и ткнула пальцем в книгу, что лежала на столе перед ней.

– Проклятье! – объявила она, Том кисло покосился на гриффиндорку.

– Хм?

– Вполне вероятно то, что происходит с Гарри, вызвано чьим-то проклятьем, – пояснила девочка, – очень похожая симптоматика, только эти его выбросы никуда не вписываются... – она задумчиво закусила губу.

– Браво, Грейнджер... симптомы у неё сошлись, – Арчер вальяжно откинулся на спинку стула, бросив на Гермиону уничижительный взгляд. – Эта идея так же «гениальна», как и десять предыдущих... и так же лишена смысла.

– Я хоть что-то делаю, – оскорбилась она, – а ты последние два часа вообще никаких идей не предложил.

– Потому что прежде чем исторгать кретинический бред, я его тщательно обдумываю, – усмехнулся слизеринец, – слышала про такое понятие, как «аналитика»?

– О, и что же надумал твой гениальный ум? – язвительно уточнила гриффиндорка.

– Чтобы он ни надумал, это тебя не касается, – мстительно ответил Том и снова уткнулся взглядом в книгу, давая ей понять, что разговор ему наскучил, Гермиона обижено поджала губы.

– Ты невозможен, ты знаешь это?

– Ага, – Арчер самодовольно усмехнулся, не поднимая на неё глаз.

– Неужели тебе доставляет такое удовольствие насмехаться над людьми?

– Нет, Грейнджер, – он все-таки посмотрел на неё, – люди как таковые меня совсем не интересуют, но ставить на место выскочек – сплошное удовольствие, – он хмыкнул. – Надо же себя чем-то иногда радовать.

Гермиона некоторое время молча его рассматривала и вдруг совершенно спокойно улыбнулась:

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты совсем не такой ужасный, каким хочешь казаться, – заявила она, Том удивленно моргнул. Впервые за три года эта девчонка, вместо того, чтобы обижаться, ругаться и противоречить... улыбалась!

– Ты у нас теперь и в светила психологии записалась? – уточнил он, скрывая своё удивление ядовитой ухмылкой.

Она продолжала отвратительно безмятежно ему улыбаться.

– И когда ты растерян или напуган, то становишься таким как сейчас, – она склонила голову к плечу. – Колким и жестоким, но на самом деле тебе просто страшно, да?

– Да что ты знаешь?! – рявкнул Том, начиная злиться по-настоящему. Какого дьявола было нужно этой лохматой, настырной, невозможной... конечно, он боялся! Все чего-то боятся, Том прекрасно осознавал собственные слабости, хоть их было и немного. Но это никого не касалось, и уж тем более это не касалось упрямой гриффиндорки напротив, которая отчего-то так сильно его раздражала. – Не лезь не в своё дело, Грейнджер, – зашипел он, подавшись вперед, – я терплю тебя только потому, что Гарри по какой-то неизвестной мне причине, вполне возможно просто из жалости, решил причислить тебя к узкому кругу своих друзей и посвящает в наши дела. А ещё потому, что ты вызвалась помочь ему. Так что сделай милость, обрати свои благородные гриффиндорские извилины на исследования, а не на мой психологический анализ.

Она смерила его долгим задумчивым взглядом и, высокомерно хмыкнув, вернулась к чтению. Том вздохнул с облегчением – если бы она сказала ещё хоть слово, то ему, возможно, пришлось бы объяснять лучшему другу, куда бесследно исчезла одна конкретная гриффиндорская отличница. О, Мерлин, как же она бесила его! Он бы с радостью придушил её, если бы у него появилась такая возможность. Ну почему у Гарри такая потребность подбирать всё жалкое, одинокое и побитое жизнью? На кой черт вообще ему нужны ещё друзья, кроме самого Арчера? Мир за чертой их дружбы стоило делить на людей полезных, вроде Малфоя, и бесполезных, вроде Уизли. Остальное совершенно не имело значения.

Но разве объяснишь это сердобольному Поттеру?

*

Вернувшись в школу после похода в министерский архив, Гарри проспал практически все выходные. А отоспавшись как следует, с утра пораньше в понедельник принялся предельно ужато и максимально запутано пересказывать лучшему другу всё сразу, начиная с Библиотекаря и заканчивая историей светлых и тёмных магов, то и дело перепрыгивая с одного на другое, бурно жестикулируя и вставляя собственные комментарии и точки зрения. При этом он мало заботился о том, чтобы лучший друг хоть что-то понял из того эмоционального потока бессвязных фактов, которые исторгал его рот, но забывал обработать мозг.

Наконец он опрокинул кубок с тыквенным соком на Малфоя во время завтрака и окончил своё повествование, болезненно потирая голову после звонкого подзатыльника от выше упомянутого залитого соком слизеринца. Том, верный себе, всё это время сохранял завидную выдержку, и происходящее комментировать не стал, хотя в его черных глазах искрилось откровенное и весьма злорадное веселье.

Некоторое время друзья молчали, пока Арчер размышлял над рассказом Поттера, отстранённо ковыряя вилкой свой омлет в тарелке.

– Итак, ты узнал, откуда пошли Тёмные и Светлые семьи волшебников, – заключил он, скосив глаза на друга, – и что ты теперь собираешься делать?

Гарри моргнул:

– Напишу об этом эссе.

Том с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.

– Потрясающе. Молодец, Гарри, мудрый вывод, – язвительно пропел он, зеленоглазый слизеринец непонимающе нахмурился, и Арчер вздохнул. Нужно было срочно что-то делать, пока тот не разболтал свою теорию ещё кому-нибудь: – Тебя не смущает то, что этой информации нет ни в одном учебнике, например?

– Нет, – просто ответил его друг.

– А что если твою работу оспорит комиссия? – он с нажимом выдвинул новый довод, надеясь, что тайный подтекст все же дойдёт до тугодумного Поттера.

Подтекст доходить не пожелал.

– Тогда я докажу, что они неправы.

– Каким образом?

– Факты, мой друг, – чопорно заявил Гарри, делая вид, что поправляет невидимые очки, – факты и холодная логика.

– Логика? – Том иронично изогнул бровь. – У тебя?

– Ну, тогда просто засыплю их фактами, – мальчик беспечно пожал плечами, – у меня полно данных.

– Данных о чём? – Арчер начал излагать свою мысль более понятными словами, иначе это лишённое здравого смысла человеческое создание так и останется в счастливом неведении. – Гарри, это же вода. Сказка, рождённая твоим воспалённым сознанием под влиянием обстоятельств и романтического склада характера.

Поттер нахмурился:

– У меня не романтический склад характера.

Том смерил друга насмешливым взглядом.

«То есть из всего сказанного он решил оспорить именно это, – подумал мальчик, – или он только это и услышал».

Он прекрасно знал сверхъестественную способность лучшего друга с блеском игнорировать всю неудобную для себя информацию. Задумываться о последствиях Гарри просто не умел. Арчер попытался подойти к проблеме с другой стороны:

– Ты сейчас хочешь мне сказать, что «светлые» и «тёмные» это всего лишь политические взгляды, так?

– Нет, – он энергично мотнул лохматой головой, – магическая предрасположенность тоже имеет место быть, но она определяется наследственностью или семьёй, или ещё чем-то... это...нечто глубже...сложнее...

– Сложнее политики? – Том усмехнулся.

– О, да...

– Допустим, – Арчер покорно кивнул. – Итак, жили были две политические партии: «Светлые» и «Тёмные»... и почему же нигде об этом не написано?

– Написано! Много где! Просто никто почему-то не хочет как-то... ну... систематизировать и упорядочить эту информацию! Том, задумайся на мгновение! Все эти войны можно прекратить! В них нет смысла. Это битва двух иллюзий. Волшебники делают её реальной, но они же и могут её остановить. Нужно лишь рассказать миру об этом!

– А тебе не приходило в голову, что миру неплохо живётся и так? – флегматично протянул Арчер. – Это ведь словно бесконечное соревнование, побуждающее обе стороны постоянно держать себя в хорошей форме.

– Война ведёт только к убийству и смерти, – хмуро обронил Поттер, уставившись в свою тарелку, Том понимал, о чем сейчас думает лучший друг, но необходимость увести разговор в другое русло была сильнее, чем желание пощадить его чувства.

– Всего лишь естественный отбор, – он пожал плечами, – слабые уходят, сильные остаются. Всё честно, – в зелёных глазах слизеринца полыхнул гнев, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Арчера, и тот вдруг подумал, что немного перегнул палку. Нужно было исправлять ситуацию, пока Поттер в конец не обиделся.

– Да брось ты, Гарри, – пренебрежительно фыркнул он, – неужели ты и правда решил, что это твоё «Эссе» сможет хоть что-то изменить? Не уподобляйся Грейнджер. Книги не всегда говорят правду и уж тем более не тогда, когда на твои выводы влияют личные мотивы. Или ты думаешь, что споёшь красивую песенку, и все решат жить дружно? Людям плевать на причины. Им просто нравится рвать друг другу глотки, вот и всё. А ты лишь выставишь себя на смех. Или тебя сочтут чудиком. Тебе мало внимания?

Поттер скривился, но в ответ больше ничего не сказал, внезапно впав в глубокую задумчивость. Том тихо выдохнул, этого он и добивался. Друг, конечно, обиделся, но, по крайней мере, перестал отстаивать свою идеалистическую точку зрения, и главное, так открыто рассуждать о ней. Здесь было не лучшее место для подобных разговоров. Малфой, сидящий рядом с ними, и так почти не дышал, прислушиваясь к их беседе, не хватало ещё, чтобы он сейчас подлил масла в огонь какими-нибудь скудоумными комментариями, начинающимися со слов: «Мой отец говорит...» Если его достаточно сильно замотивировать, то с Гарри станется во всеуслышание объявить о том, что многовековое противостояние Тьмы и Света есть следствие того, что давным-давно кто-то что-то между собой не поделил и развязал междоусобную войну, попутно перепутав понятия добра и зла. И значит, все идеологические противоречия, которые годами копились в упрямых волшебных мозгах, лишены всякого смысла и теперь они, всеми четырьмя факультетами, включая директора и деканов, могут беспрепятственно устроить коллективные объятья, поливая друг друга слезами счастья и примирения. Учитывая исключительно «тёплые» отношения между четырьмя факультетами, это будет та ещё картина. Арчер вообще серьёзно опасался, что этого лохматого идейного вдохновителя в едином порыве, не сговариваясь, попытаются придушить все разом. На Поттера и так уже многие косо смотрели, после всех его многочисленных злоключений. Не хватало ещё, чтобы кто-то решил, будто Мальчик-Который-Выжил пытается навязывать миру новую идеологию.

Не стоило давать этим людям больше знаний, чем мог постичь их скудный умишко. Тот, кто хочет знать правду, ищет её, а не слепо идёт за лживым поводырём. Это понимал Том. Это понимал и тот, кто тщательно похоронил истину в переплётах старинных, забытых Богом книг, и отравил удобной и простой ложью умы серой массы.

«Они не знают, потому что не хотят знать, – думал Арчер. – Потому что это перевернёт их хаотичный бездумный мирок с ног на голову. Потому что это заставит их задуматься о смысле собственных решений и поступков. Они не позволяют себе знать».

Сегодня и сейчас тот, кто попытается исцелить этих людей ото лжи, падёт жертвой их невежества и страха перед истиной. И Гарри не станет этой жертвой. Том не позволит ему. Даже если это будет значить, что ему придётся стереть воспоминания лучшего друга о том, что он узнал в Министерстве.

Размышления Арчера прервал шорох множества крыльев над головами учеников, когда в большой зал влетели почтовые совы. Ученики отвлеклись от своих тарелок и разговоров и подняли головы, выискивая среди множества птиц своих крылатых почтальонов. Перед многими студентами на столы опускались разномастные совы, доставляя письма от семей или посылки с заказами из Хогсмида. Том получил свой Ежедневный Пророк и углубился в чтение, Малфой, проигнорировав письмо от отца, тут же принялся распаковывать посылку от матери, что привлекло внимание Забини – все знали, что миссис Малфой всегда присылает любимому сыну исключительно вкусные сладости, и частенько пытались выторговать себе что-нибудь. Врождённая жадность, конечно, не позволяла Драко оторвать от сердца свои бесчисленные лакомства, но выменять их на что-нибудь равноценно нужное он никогда не отказывался, чем и пользовался Блэйз, соблазняя друга разнообразными деловыми предложениями. Вот и сейчас, как только Малфой развернул упаковку со сладостями, Забини вступил в бой и оба сокурсника принялись увлечённо торговаться. Никто из слизеринцев в их дела не вникал, тем более их куда больше заинтересовала сова, опустившаяся на стол возле Гарри. Мальчик редко получал письма от кого бы то ни было, поэтому в любой корреспонденции знаменитого Поттера всем чудилось нечто таинственное, тем более вышеупомянутый Поттер на сову смотрел с величайшим удивлением.

– По-моему это тебе, – сдержано заметил Том, когда друг не сделал попыток взять письмо, привязанное к лапке совы.

– Но я не жду писем, – недоуменно сказал Гарри, все же отвязывая конверт, – может быть это от Хельги?..

– Кто бы это ни был, ответа он не ждёт, – Том проводил взглядом улетающую сову, которая доставила послание.

– Но кто мог мне написать?

– Прочитай и узнаешь, – предложил Арчер, наблюдая, как Поттер вертит в руках послание.

– Подписи нет, – прокомментировал он, – только моё имя.

Том задумчиво хмыкнул и, вытащив волшебную палочку, поводил ей над конвертом.

– Вроде не проклято...

Гарри одарил друга ироничным взглядом:

– Ты параноик, ты знаешь?

– Лучше быть живым параноиком, чем мёртвым энтузиастом, – парировал Арчер и нетерпеливо дёрнул плечом, – открывай!

Поттер со вздохом подчинился и развернул послание, Том тут же пододвинулся ближе, чтобы прочитать, что там было написано:

«Дорогой Гарри!

Ты, должно быть, недоумеваешь, кто же отправил тебе это загадочное письмо. Но не переживай. Я не собираюсь оставаться анонимным...лишь частично, пожалуй, ведь это совершенно неинтересно – раскрывать все свои карты оппоненту до начала игры, не находишь?

Хочу заметить, что меня весьма впечатлили прошлогодние события. Неужели ты и правда смог в одиночку одолеть василиска? Весьма впечатляюще для ребёнка. Надеюсь, отчасти твой триумф – моя заслуга, ведь это я осознал, как важно закалить твой характер и укрепить выдержку.

Ты делаешь успехи, Гарри, и это радует меня.

Куда интереснее убить сильного противника, чем беспомощного ребёнка.

К слову, я рад, что ты выжил после нашего знакомства в Запретном Лесу. Признаюсь, я испытал несколько неприятных мгновений сразу после того, как оставил тебя там. Меня беспокоило, что ты можешь умереть так и не став тем, кем пророчит волшебный мир. Но ты оказался сильнее. Гораздо сильнее, чем я думал, и это моя заслуга. Именно я подарил тебе шанс узнать, на что ты способен.

Я надеюсь, ты благодарен мне за это.

Я с радостью помогу тебе достичь большего, Гарри, об этом ты можешь не волноваться. Я прослежу, чтобы твой титул героя был заслужен. Я сделаю это для тебя, я создам тебя, воспитаю и научу выживать в этой страшной реальности.

И когда настанет время, ты будешь готов умереть или выжить.

Я создам тебя.

Но сейчас не время говорить об этом, конечно.

Я пишу тебе с другой целью.

Как мне стало известно, после прошлогодних событий у тебя сохранилась одна занятная вещица и я хочу получить её как можно скорее. Полагаю, тебе этот дневник не нужен, ведь то, что обитало в нем, уничтожено, ну а мне он очень пригодится в моих исследованиях. Надеюсь, ты будешь столь любезен, что отдашь его мне.

Взамен я предлагаю информацию. Некоторые бесценные сведения, которые могут очень пригодиться тебе в будущем.

Я расскажу тебе, что это был за дневник и расскажу, что наш общий друг, Квиринус, выкрал из Хогартса в ту ночь, когда мы с тобой повстречались.

Поверь мне Гарри, ты захочешь это знать.

За эти драгоценные знания я прошу лишь старую бесполезную тетрадку, от которой тебе не будете никакого прока. Согласись, это выгодный обмен.

Подумай, как продуктивно ты можешь использовать ту информацию, что я с радостью тебе предоставлю. Для этого тебе всего-лишь нужно отдать мне дневник.

Если ты разумный человек, Гарри, ты примешь правильное решение и встретишься со мной в условленном месте через пять дней.

О своём решение ты можешь сообщить мне в письме. Отправь ответ совой из почтового отделения Хогсмида. Они будут знать, кому направить письмо. Просто скажи, что хочешь отправить посылку господину Цзедрусу. И если тебе вдруг интересно, это имя не настоящее, так что не пытайся выследить меня таким образом. Ты лишь зря потратишь время.

Надеюсь на скорейший ответ.

Твой старый друг,

Шакал».

– Ну? И от кого это?

Гарри поднял голову, взглянув на Драко. Оказалось и он, и Забини выжидательно его разглядывают, надеясь на разъяснения. Поттер сложил письмо пополам и сунул в карман:

– Так, ничего особенного, – он пожал плечами, – просто весточка от старого знакомого.

Он искоса глянул на Тома, тот чуть поморщился, но ничего не добавил. Малфой разочаровано хмыкнул, явно ожидая другого ответа, и быстро потерял интерес к сокурснику.

– Не часто тебе пишут «старые знакомые», Поттер, – весело заметил Блэйз, не желая так просто отступать, – чего он хотел?

– Интересовался, как у меня дела, – мгновенно соврал Гарри, – ничего такого.

– О, – теперь и Забини выглядел разочарованным, – скука.

Гарри тихо выдохнул и переглянулся с лучшим другом. Оба мальчика прекрасно помнили этого человека, именно по его вине они оба чуть не погибли в Запретном лесу два года назад, именно он однажды с такой лёгкостью пробрался в Хогвартс и отравил Гарри, когда тот учился на первом курсе. И теперь он вдруг решил объявиться? Это не могло не вызывать беспокойства. Но обсуждать письмо от Шакала в Большом Зале было не лучшей идеей, поэтому ни Гарри, ни Том не спешили выражать свои мысли по этому поводу.

Все занятия в этот день прошли как в тумане. Гарри никак не мог сосредоточиться на словах профессоров, снова и снова возвращаясь к письму от Шакала. Или Велиара Грависа. Так он представился тогда в Запретном Лесу. Поттеру безумно хотелось поговорить с Томом, но каждый раз, когда он встречался взглядом с другом, он видел в его чёрных глазах безмолвное предупреждение: «Подожди. Не сейчас». И Гарри молчал, бесконечно прокручивая в голове текст письма. И с чего вдруг Гравис решил, что это он каким-то образом помог Гарри справиться с василиском? Что это за: «Я создам тебя»? Чушь какая-то. Гарри смутно помнил слова Шакала в Запретном Лесу, он все твердил что-то о воспитании духа, о том, что преподаст Гарри урок... как раз перед тем, как вонзил в грудь Тома кинжал. Неужели этот ненормальный и правда решил, что каким-то образом влияет на судьбу Поттера? Что, убивая его друзей, помогает ему стать сильнее? Мальчик в жизни ничего глупее не слышал.

Слизеринец сжал руки в кулаки, чувствуя жгучую ярость. О, как он хотел отомстить. Впервые в жизни он испытывал подобные эмоции. В душе Поттера полыхало желание предать его правосудию, предоставить министерским аврорам и знать, что этот психопат гниёт в Азкабане под стражей дементоров. Такая участь была ужаснее смерти. Куда мучительнее.

Увлечённый своими мрачными фантазиями, снова и снова представляя, как он отомстит Гравису, Гарри не заметил, как пролетело время, и они с Томом, наконец, смогли сбежать в Выручай-Комнату, чтобы обсудить всё как следует. Как только дверь в их тайное убежище закрылась, Гарри круто развернулся на каблуках, оказавшись напротив Тома:

– Что будем делать? – в лоб спросил он.

Том молчал несколько мгновений и, наконец, безмятежно улыбнулся:

– Думаю, стоит дать ему то, что он хочет.

– Том, ты в своём уме? – зашипел на него лучший друг. – Этот псих чуть не прикончил нас, ты забыл?

– Я прекрасно все помню, спасибо, – сухо ответил Том, – и все же не вижу смысла ему отказывать.

Он обошёл лучшего друга, который так и застыл посреди комнаты, и с удобством расположился в ближайшем кресле, закинув ноги на подлокотник.

– Том...

– Да брось, Гарри, – лениво протянул Арчер, – отдай ему тетрадь, – он хмыкнул, – думаю, его тронет такая отзывчивость.

– По-моему, он и без того достаточно тронутый, – проворчал Поттер, и поразмыслив, сел в кресло напротив Тома. – И вообще ты странно реагируешь, – он с подозрением посмотрел на Арчера.

– Да? – он усмехнулся. – И почему же?

– Мне казалось, из всех людей ты будешь последним, кто по собственной воле отдаст что-то Гравису.

Том, как ни в чём не бывало, пожал плечами:

– Ну, я подумал, почему бы не наложить на тетрадку пару смертельных проклятий и послать её нашему другу с пожеланиями долгой жизни? – ответил он, по тонким губам скользнула змеиная ухмылка.

– Не думаю, что он глупее нас, – с сомнением протянул Поттер, – он догадается, если мы что-нибудь сделаем с дневником, – мальчик нахохлился, – и вообще, по-моему, это дурацкая идея, встречаться с ним...

– Гарри, – Арчер вздохнул, – я шутил.

– О... – он помолчал, – а... ну тогда ладно...

– И все же мне было бы интересно узнать, что он хочет тебе рассказать, – вдруг сказал Том.

– Уверен, он соврёт, – нахмурился Поттер, – если вообще что-то скажет.

– Думаешь, это ловушка?

– А почему нет? В прошлом он уже пытался выманить меня из школы.

– Да, и вполне успешно, – напомнил Том, его друг фыркнул.

– Я не виноват, меня загипнотизировали.

– Ну да, ну да, – Арчер усмехнулся. – Одного не понимаю. Зачем он вообще это затеял? Неужели он действительно думает, что ты, как жертвенный баран, с готовностью отправишься к нему не встречу, чтобы вот так просто, по старой дружбе, отдать дневник Волдеморта? Любой идиот в этом подвох заподозрит.

– Да какая разница, что он там думал? – безразлично отозвался Поттер.

– Значит, ты и правда ничего не будешь делать? – не поверил Том.

– Я – нет, – Гарри уверенно кивнул, – но нельзя упускать такую возможность.

Арчер заинтересованно подался вперёд:

– Продолжай...

– Я думаю, профессор Снейп найдёт решение.

– Снейп? – Том удивлённо поднял брови. – Ты собрался рассказать ему?

– Думаю, это правильно, учитывая ситуацию. Снейп сможет во всем разобраться.

– И с каких это пор ты так доверяешь ему? – едко уточнил Арчер.

– Дело не в доверии, – просто ответил Гарри, – а в том, что я совершенно не хочу больше связываться с Грависом.

– Но это не значит, что стоит кому-то рассказывать об этом письме. Не лучше ли оставить всё в секрете, раз ты все равно вознамерился ничего не предпринимать?

– Том, мне хватает одного психа, пытающегося меня прикончить, – раздражено сказал Поттер, – я не собираюсь терпеть второго, особенно когда можно что-то сделать.

– И ты хочешь все рассказать? – лучший друг скептически посмотрел на него. – Тебе напомнить, как много твоих проблем решил Снейп?

– Он забрал меня от Дурслей.

– О, чудесно! Давай теперь посвящать его во все наши дела, – язвительно пропел Том.

– Ну почему ты так не хочешь рассказывать ему?

– Да потому, гений, что если узнает Снейп, то узнает и Дамблдор, а я не хочу думать о том, какие «светлые» мысли забредут в голову нашему расчудесному директору, когда он поймёт, что у тебя, помимо Блэка, объявился ещё один «почитатель».

– А что в этом такого? – Гарри непонимающе свел брови у переносицы.

– Да то, что от этого старика можно ожидать любой подлости. Я не хочу рисковать.

– Ты думаешь, Дамблдор может желать мне зла?

– Да Мордред его поймет, – Том дёрнул плечом, – я только знаю, что ничего хорошего от него точно ждать не стоит.

Гарри некоторое время размышлял над словами друга, наконец, он покачал головой и решительно посмотрел на Арчера:

– Нет, Том. Гравис чуть не убил тебя однажды. Мне плевать, чего он хочет и что планирует, меня волнует наша безопасность. Я не буду рисковать, оставляя эту информацию при себе. Снейп сможет нам помочь.

– Неужели знаменитый Гарри Поттер испугался? – Том ехидно усмехнулся.

– Я просто не хочу иметь с этим человеком ничего общего. И не собираюсь играть в его игры... тем более по его правилам. Пусть катиться в ад со своей «бесценной информацией», – мальчик скривился, – я не буду в этом участвовать, лишь бы потешить своё любопытство. Но и сидеть без дела, зная, что он разгуливает на свободе и творит, что ему заблагорассудится, я тоже не намерен. Пусть с ним разбираются авроры. Это правильно.

Арчер скривился. Он все ещё слишком хорошо помнил то мгновение, когда чуть не расстался с жизнью от рук этого человека. Он, как и Гарри, жаждал мести, но в отличие от друга он не думал о правосудии. Он думал об убийстве. О том, что будет смотреть, как тот умирает и наслаждаться каждым мгновением. Мысли об этом доставляли ему удовольствие, но он понимал, что с такими, как Шакал, действовать нужно предельно осторожно. И уж тем более не стоит посвящать в это весь чёртов преподавательский состав во главе с директором и министерством. Они и так уже во всех красках показали, как «бесценна» их помощь на примере Блэка, то-то он шляется в Хогвартс, как к себе домой. Они только всё испортят, они всегда всё портят. В лучшем случае они просто спугнут Грависа, а в худшем толкнут на более решительные действия. И Том серьезно опасался, что точно знает, кто именно пострадает в таком случае.

Гравис... или кем бы он ни являлся на самом деле, был умён и непредсказуем. И ещё, судя по содержанию своего письма, он был совершенно безумен. Это делало его опасным противником. И Гарри всерьез думал, что может разобраться с ним, сдав его аврорам?

Впрочем, в том, чтобы рассказать всё профессорам тоже был свой смысл. Они решат, что Гарри доверяет им. Вполне неплохая демонстрация сотрудничества. Директору понравится. А когда они в очередной раз наломают дров и подведут его, Гарри, наконец, поймет, что им нельзя верить. Никому из них. И после этого они, наконец, смогут разобраться с Шакалом по-своему, без чужого вмешательства. Что ж, будь что будет. Том с недовольным лицом откинулся на спинку кресла, демонстрируя своё поражение.

– Ладно, – согласился он, – делай что хочешь.

Поттер просиял:

– Они помогут нам, Том, я уверен.

– Конечно-конечно, – Арчер зевнул, – только не забудь почаще протирать свои розовые очки, Гарри, не ровен час они совсем запылятся и ты вообще перестанешь что-либо в них различать, кроме приторных цветов.