Текст книги "Пороги безмолвия (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

– Хочешь сказать, есть кто-то ещё? – напряженно спросил Поттер.

– Да. И, похоже, этот кто-то был идейным вдохновителем Ренклифта.

– Но кто?

– Понятия не имею, – Арчер скривился, – ты себе не представляешь, какой бардак в голове у этого недоумка. Мне пришлось его обездвижить и минут десять копаться в мозгах, прежде чем я смог найти там то, что мне было нужно.

– И вся эта шумиха со взрывом на зельях была нужна для того чтобы подделать записи мадам Помфри и обеспечить тебе алиби, – Гарри кивнул.

– Я знал, что ты злой гений!

По губам лучшего друга скользнула самодовольная усмешка. Мальчики затихли. Арчер раскрыл книгу, что-то там выискивая, а Гарри в это время задумчиво смотрел в сторону.

– Том?

– Хм?

– Спасибо...

Арчер поднял голову:

– За что?

– Ты ведь все это сделал для меня, – Поттер вздохнул, – я знаю, тебя жутко бесит, моя... ээээ...

– Недальновидность? – любезно подсказал Том. – Безалаберность? Глупость? Индифферентность? Инертность?

– Ну, да, – мальчик смущенно потупился. – Типа того. Я просто, ну, знаешь...

– Да-да, я понял, – Том закатил глаза, – я тебя не первый день знаю, Гарри. Ты с детства был неспособен решать свои проблемы.

– Но это не потому что я не могу их решить! – словно оправдываясь, торопливо объяснил Поттер.

– Да. Это я тоже знаю, – Том улыбнулся. – Ты не хочешь.

– Наверное.

– Расслабься, – Арчер пожал плечами, и самодовольно усмехнулся: – просто предоставь это мне.

– Да уж, – Гарри смущенно почесал затылок. – Только не прикончи никого случайно, решая мои проблемы.

– Ну, это как пойдет, – безмятежно отозвался Том.

Они обменялись веселыми взглядами.

– А теперь, – как ни в чем не бывало, пропел Поттер, – когда мы постановили, что ты самый умный человек на планете, научи меня окклюменции!

– Паршивый из тебя подхалим, – ехидно заметил Том. Отбросив в сторону книгу, он с показной неохотой поднялся с кресла:

– Ладно, так уж и быть, посмотрим, что можно сделать с твоими дырявыми мозгами.

*

Гарри задумчиво почесал бровь, вздохнул, перенёс вес тела с правой ноги на левую и снова почесал бровь. Впервые в жизни ему было так трудно заставить себя постучать в чью-то дверь. На его счастье, дверь неожиданно открылась сама и взору мальчика предстал бледный и очень встревоженный профессор ЗОТИ, который так куда-то спешил, что чуть было не врезался в своего ученика.

– Гарри? – выдохнул он, отступив на шаг. – Что ты здесь делаешь?

Он нервно огляделся, словно ожидал, что за Поттером стоит ещё толпа людей.

– Я пришел поговорить с вами, профессор, – виновато сказал подросток, – и, эээ, извиниться.

– Извиниться? – Люпин выглядел растерянным. – За что?

– За то, что так нагло к вам вломился тогда, – выпалил Гарри, – я не знал... то есть... я не хотел создавать проблем!

– Гарри, – Ремус вздохнул, – думаю, это мне стоит извиняться.

– Что?

– Я подверг тебя опасности. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Я... я понимаю, что тебе нелегко было прийти сюда сегодня, и поверь, я рад, но тебе не нужно себя заставлять, я знаю, что должно быть пугаю тебя...

– Чего? – слизеринец моргнул.

– Гарри, – Ремус подался вперед, словно хотел схватить мальчика за плечи, но в последнее мгновение осекся и резко отшатнулся, – я не хотел, чтобы ты видел то существо, то чудовище, в которое я превращаюсь, – он отвел взгляд, – это должно быть отвратительно.

– Сэр, – Люпин взглянул на Поттера, и с удивлением обнаружил, что тот смотрит на него почти со злостью, – вы говорите ужасную ерунду!

– Что?

– Я животных обожаю! – сердито рявкнул мальчик. – А вы говорите, что это было отвратительно! – за напускной злостью Ремус вдруг разглядел искреннее возмущение, – почему вы думаете, что ваша вторая сущность так ужасна?!

– Гарри, это кровожадный зверь, – с нажимом произнёс Люпин, уверенный, что мальчик просто не осознал, с какой опасностью столкнулся, – чудо, что он не набросился на тебя!

– Но это была бы моя вина, не тал ли? – простодушно пожал плечами подросток.

– Что? – это заявление окончательно сбило профессора с толку.

– Ну, в смысле, мне не стоило выходить после отбоя, и уж тем более нельзя было так к вам вламываться. Если бы волк напал, виноват был бы я.

– Я... – Ремус запнулся и замолчал, ошеломленно глядя на мальчика, – неужели тебя не пугает моя сущность?

– Нет! Говорю же!

– Порой ты меня поражаешь, Гарри, – покачал головой Люпин и, опомнившись, отступил в сторону, – заходи, думаю, не стоит, обсуждать всё это на пороге.

Поттер без колебаний шагнул в кабинет, и его профессор со вздохом прикрыл дверь, решив что его визит к директору может подождать. Чтобы там ни говорил Гарри, Ремус прекрасно осознавал, какому риску подверг мальчика. Если бы он так старательно не пытался стать для подростка другом, этому ребенку не пришло бы в голову приходить к нему в кабинет посреди ночи в полнолуние. Но прежде чем он обсудит всё с Дамблдором, необходимо было поговорить с мальчиком, ведь возможно это будет его последний день в качестве профессора в Хогвартсе. Ремус не хотел бы просто выставить Гарри из кабинета, ничего не объяснив.

– Так о чем же ты так настойчиво хотел спросить меня в ту ночь? – поинтересвался Люпин, когда они с Поттером уселись друг напротив друга.

– Вот об этом, – с этими словами слизеринец достал из кармана изрядно помятую фотографию и протянул её профессору. Ремусу хватило лишь мимолетного взгляда на изображение, чтобы всё понять.

– Я предполагал, что ты так или иначе догадаешься.

– Так это правда? – подскочил Гарри. – Блэк был другом моего отца?

– Не просто другом, – нехотя произнёс Ремус, – они были как братья. Джеймс доверял ему во всем.

– Почему же Блэк решил служить Волдеморту? – удивленно спросил Поттер.

При имени тёмного волшебника Ремус заметно напрягся.

– Я не могу говорить с уверенностью. Сириус происходил из семьи тёмных волшебников, возможно, его предрасположенность все-таки взяла верх над дружескими чувствами. Хотя долгое время Сириус отвергал взгляды своей родни. Однажды, всё зашло так далеко, что он ушел из дома. Родители твоего отца приняли его как родного. Когда Тот-чьё-имя-не-называют начал охоту на Джеймса и Лили, было решено скрыть их с помощью заклятия доверия, – Люпин глянул на задумчивого слизеринца, – заклятие доверия это...

– Я знаю, что такое Фиделиус, профессор, – слабо улыбаясь, ответил подросток, чем очень удивил Ремуса. – Блэк стал хранителем тайны?

– Да.

– И рассказал Волдеморту о том, где прячутся мои родители.

– Да.

– Зачем?

– Что?

– Зачем он это сделал? Как можно предать человека, который стал тебе семьей? Разве это не странный поступок?

– Возможно, он был не в себе, – тихо сказал Люпин. – Я и сам тысячу раз задавался этим вопросом, но ответа на него так и не нашёл. Сириус... был весьма импульсивным в юности, но по большей части все его шутки и розыгрыши, были довольно безобидными. Я бы сказал, он частично совмещал в себе самые яркие черты харатктера Фреда и Джорджа Уизли. Безумный и Неугомонный, – старший волшебник прикрыл глаза, стараясь заглушить печальные воспоминания, – я никогда бы не подумал, что он может оказаться убийцей. Бедный Питер стал жертвой этого заблуждения.

– Питер?

– Питер Петтигрю. Он был нашим другом. Узнав о предательстве Сириуса, он попытался остановить его и в итоге погиб страшной смертью, – Люпин с болью смотрел на Гарри, – мы даже тела не смогли найти.

– Так всего вас было четверо? – помолчав, уточнил Гарри.

– Да. Джеймс, Сириус, Питер и я, все мы дружили в школе.

Слизеринец отвел взгляд и нахмурился, словно производил в уме какие-то подсчеты:

– Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост, – прошептал он, – это ваши прозвища! Это вы создали Карту Мародеров! Вы ведь Лунатик, так?

– Точно, – Люпин улыбнулся.

– А остальные? – мальчик с жадным любопытством смотрел на своего профессора.

– Джеймса мы называли Сохатым. Питера – Хвостом, а Сириус был...

– Бродягой, – кивнул Поттер. – Странные клички.

Ремус пожал плечами:

– Мы были детьми.

К удивлению профессора, подросток не казался расстроенным или сердитым, он лишь задумчиво водил пальцем по ручке кресла и чему-то задумчиво улыбался. Постепенно слабая улыбка покинула лицо мальчика и он заметно помрачнел.

– Значит, Блэк был лучшим другом отца, – пробормотал он. – Отрекся ради дружбы с ним от собственной семьи, ушел из дома. Потом зачем-то переметнулся на сторону Волдеморта, предал моих родителей, выдал их местоположение Тёмному Лорду, а когда об этом узнал Питер и попытался схватить Блэка, он устроил взрыв и убил его. То есть, чуть ли не за один день Блэк хладнокровно убил сразу двух близких друзей, один из которых был ему как брат, а второй пытался добиться правосудия. И целую улицу сторонних наблюдателей, которым не посчастливилось оказаться поблизости. Так что ли?

– Да.

Гарри досадливо цокнул языком и покачал головой. Как ни старался, он не мог себе представить Фреда и Джорджа Уизли в такой ситуации. Если Блэк в юности был похож на них, то как же это нужно было свихнуться, чтобы такое учудить?

– Выходит, – медленно заговорил он, – либо мой отец паршиво разбирался в людях, либо я чего-то не понимаю.

– Гарри, не стоит пытаться понять поступки безумца, – мягко произнёс Люпин, – я потратил на это двенадцать лет и поверь, это ни к чему не привело. Я прошу тебя об одном, – помолчав, сказал он, – не пытайся искать его, не пытайся мстить, это очень опасно!

Слизеринец выплыл из каких-то своих мыслей и удивленно моргнул:

– Да я и не собирался.

– О. Правда??

– Да, – мальчик пожал плечами. – Блэка ловит половина министерских авроров, дементоры из Азкабана и, насколько я понял, профессор Снейп, тайком, – он почесал нос, – не то чтобы они все очень в этом преуспели, но мне-то зачем влезать, если здесь и так очередь выстроилась? Пусть себе бегают друг за другом.

– Хм, я боялся... я не говорил тебе, потому что боялся твоей реакции, – признался Люпин, – я думал, что ты захочешь отомстить.

– Сэр, я ценю жертву своих родителей, очень трепетно отношусь к их памяти и всё такое, но я не готов посвящать себя адской мести из-за смерти людей, которых я даже не помню, – Поттер помолчал. – В смысле, если бы я встретил Блэка, я бы с радостью его проклял и всё такое, но искать его ради этого я не стану.

– Это хорошо, – помедлив, сказал Ремус. Выглядел он несколько удивлённым. – У тебя очень взрослый подход к ситуации.

Гарри пожал плечами, словно не видел в этом ничего особенного.

– О! Точно! – неожиданно подскочил он подросток. – Я совсем забыл спросить! А директор-то знает, что вы оборотень?

Ремус моргнул от столь резкой смены темы разговора. Надо признаться, такой реакции он не ожидал. Мужчина намеренно скрывал правду от Гарри, как и все остальные профессора, опасаясь, что, узнав о предательстве Блэка, мальчик придёт в отчаяние. Или в бешенство. И захочет ему отомстить. Вместо этого Поттер повел себя очень... по-слизерински. Сообразив, что от него ждут ответа, Люпин кивнул:

– Да. Я невероятно благодарен ему за то, что он принял меня на работу, зная, что я такое...

– А ещё кто-то знает?

– Да, – Ремус улыбнулся, – твой декан.

– Ого, а он почему?

– Он готовит для меня специальное зелье, которое позволяет мне контролировать зверя.

– Так вот почему волк на меня не напал...

– Полагаю, да, – Люпин с сомнением взглянул на подростка, – хотя, это скорее исключение, а не правило. Гарри, пожалуйста, помни, волк очень опасен, вне зависимости от того, принимаю я зелье или нет.

– Хорошо, профессор, – легко согласился мальчик, поднимаясь с кресла, – только зря вы так его ненавидите, – вдруг сказал он, пронзив своего учителя удивительно серьезным взглядом, – ведь чем больше вы ненавидите зверя, тем сильнее он ненавидит вас в ответ.

На этом слизеринец ушел, оставив Ремуса осмысливать его последние слова в совершенной растерянности.

====== Глава 20. Дуэль ======

Дамблдор застал декана Слизерина за проверкой домашних заданий:

– Добрый вечер, Северус, – поприветствовал профессора директор, появившись в камине, – прошу, загляни ко мне в кабинет.

Снейп приложил все усилия, чтобы не испустить раздраженный вздох – он полдня настраивался на проверку работ кучи мелких недоумков и сейчас совершенно не хотел куда-либо идти. Но спорить со своим непосредственным начальником было не лучшей идеей.

– Буду у вас через несколько минут, – сухо пообещал волшебник.

Альбус кивнул и исчез в языках зеленого пламени. Гадая, что же опять произошло, зельевар отбросил в сторону перо и отправился на аудиенцию.

«Мерлином клянусь, если это опять Поттер, я кого-нибудь прокляну», – апатично подумал Снейп, покидая свой кабинет.

*

– А! Северус, вот и ты! – жизнерадостно объявил Дамблдор стоило профессору показаться на его пороге. – Прошу, проходи, присаживайся. Чаю? Меня угостили просто великолепными печеньями, пожалуйста, попробуй.

Альбус подвинул к нему тарелку сладкой выпечки, пока хмурый волшебник усаживался за директорский стол напротив старика. Снейп отвлеченно отказался от чая и сдобы, прожигая настороженным взглядом сидящего в соседнем кресле профессора ЗОТИ. Люпин выглядел кошмарно. Не то чтобы обычно оборотень излучал счастье и жизнерадостность, но сейчас он более всего напоминал побитую собаку. Зельевар списал это на последствия полнолуния. Однако стоило отметить, звероподобный нытик обычно изо всех сил делал вид, что эти трансформации его ничуть не обременяют. Без особого успеха, надо заметить.

«Ну что, во имя Мордреда, опять случилось? – раздраженно вопрошал про себя Северус. – Готов спорить, что бы ни произошло, в этом опять замешан проклятый мальчишка».

– Итак, коль скоро мы все собрались, прошу тебя, Ремус, расскажи нам еще раз, что произошло, – улыбнулся Альбус.

Люпин напряженно покосился на Снейпа, он явно не ожидал, что в разговоре будет участвовать его школьный недруг, и теперь чувствовал себя не в своей тарелке.

– Как я уже говорил, – тихо сказал он, – прошлой ночью Гарри видел мою, хм, другую форму.

Зельевар решил, что ослышался:

– Прошу прощения? – теперь он повернулся к оборотню всем корпусом, опасно сощурившись. – Мне на мгновение показалось, что ты сказал...

– Все верно, – покаянно вздохнул Люпин. – Боюсь, я был слишком неосторожен.

– Неосторожен? НЕОСТОРОЖЕН?! Каким образом мальчишка оказался в твоём кабинете посреди ночи?!

– Гарри увидел фото Джеймса и Сириуса. Ему нужны были ответы.

– Я не спрашивал, зачем Поттер отправился к тебе, недоумок, – раздраженно процедил Снейп. – Я спрашивал, как он туда попал?!

Той частью сознания, которая не была занята выяснениями отношений с Люпином, зельевар пообещал себе провести очень содержательную беседу с безмозглым сынком Джеймса Поттера насчет этих его излюбленных ночных вылазок.

– Эм, через дверь, – вяло отшутился Ремус.

Северус оскалился:

– О, как же я сам не догадался? – обманчиво спокойным голосом произнёс он. – И почему же, позволь узнать, ЭТА ЧЁРТОВА ДВЕРЬ НЕ БЫЛА ЗАПЕРТА?!

– Я, хм, полагаю, я забыл запереть её перед... перед тем, как обратиться, – Люпин говорил так тихо, что Снейп его еле расслышал. – Мне так жаль. Готов поклясться, мне казалось, я запер её, как обычно!

– Ты! – зельевар задохнулся от возмущения и замолчал, в ярости позабыв все ругательства и оскорбления. – Ты жалкий, клинический идиот! Ты хоть осознаешь, какой опасности подверг мальчика? И не только его! А если бы зверь вырвался? Что если бы он... ты искусал кого-нибудь из учеников или преподавателей?! – Северус резко обернулся к директору, указывая пальцем на оборотня: – Я говорил вам, Альбус, его нужно было запирать в клетке, где-нибудь за пределами замка! Я говорил, что ему не место в школе, которая кишит пустоголовыми детьми, только и мечтающими свернуть где-нибудь свои бесполезные шеи! И вот, пожалуйста! Что дальше? – он снова вперил в побелевшего то ли от стыда, то ли от гнева профессора ЗОТИ полный ненависти взгляд.

– Забудешь выпить зелье, слетишь с катушек и пережрешь все население Хогвартса и окрестностей?! Способны ли твои плюшевые мозги работать хотя бы раз в месяц?!

– Право же, Северус, – все-таки вмешался Дамблдор, – Ремус совсем не хотел подвергать кого-либо опасности.

– Да мне плевать, чего он там хотел или не хотел, – зашипел Северус. Он был так зол, что даже не задумался о том, как говорит со своим начальником, в голове у него снова и снова повторялась только одна картинка – Гарри Поттер, запертый в комнате с кровожадным чудовищем.

– Мальчик мог пострадать! – чеканя каждое слово произнес он. – Он мог погибнуть. Мог заразиться. Что мне с того, что этот герой дня сидит тут с виноватым видом и мямлит о своих сожалениях?

– Северус, ты не справедлив...

– Нет, все верно, Альбус, – возразил Люпин, сумев, наконец, вклиниться в разговор. – Я не могу оставаться в школе после случившегося.

– Видите? Даже он признал, что пора его уволить! – обрадовался Снейп.

– Да, но я еще не согласился, – улыбнулся директор. – Ремус, я прошу тебя, не принимай поспешных решений. Гарри подверг себя опасности, но, признай, ему не стоило покидать общежитие после отбоя. Думаю, он и сам понимает, что отчасти виноват...

– О, как чудесно! А если бы оборотень перегрыз вашему Золотому мальчику глотку, вы бы тоже сказали, что Поттер сам виноват? – желчно осведомился зельевар.

– Но ведь в конечном итоге с Гарри все хорошо, не так ли? – спокойно напомнил Дамблдор. – Ремус сдержал волка.

– Молодец какой, – саркастически пропел слизеринский декан. – Дадим ему косточку, за хорошее поведение!

– Северус...

– Мне кажется... кажется, что моей заслуги в этом нет, я не смог бы сдержать волка, когда поблизости такая легкая добыча, – с трудом выдавил Люпин.

– Вы слышали?! – воскликнул Снейп. – Он даже волка сдержать не смог... что?

– Ремус, объясни, пожалуйста, – торопливо попросил директор, пока Северус не успел напридумывать себе всяких ужасов.

– Зверь готовился напасть, я знаю. Я чувствовал. Даже ликантропное зелье не способно заглушить инстинкты хищника, если тот учуял жертву. Будь на месте Гарри кто-либо другой, все могло закончиться очень плохо.

– Хочешь сказать, твоя привязанность к мальчику спасла ему жизнь? – уточнил Альбус.

– Нет, – Ремус покачал головой, – дело в Гарри. Как будто ему удалось остановить ярость волка.

– Каким образом? – скептически поинтересовался Северус.

– Не знаю. Клянусь, когда Гарри заговорил...

– Он еще и разговаривал со зверем?! – перебил зельевар, уже мысленно представляя себе как этот лохматый недоумок заводит светскую беседу с бешеным монстром.

«Все-таки пора лично оторвать мелкому кретину его безмозглую голову, – решил он, – она ему все равно без надобности, раз за тринадцать лет он так и не научился ей пользоваться».

– Да, он... он вообще повел себя крайне необычно, – Люпин против воли улыбнулся. – Когда мальчик начал говорить с волком, когда посмотрел на... на меня, я почувствовал, как зверь успокаивается. Он все еще был насторожен, но больше не хотел напасть. Будто ему стало, хм, интересно.

– Интересно? – Дамблдор выглядел озадаченным. – Как необычно. Я не слышал раньше, чтобы хоть что-то могло остановить ярость оборотня. Хотелось бы узнать, как Гарри это удалось.

– Какая разница, как ему это удалось? У паршивца уже давно не все дома, я бы тоже на месте волка задумался, стоит ли нападать на такого неадекватного субъекта. Вдруг это заразно, – фыркнул Снейп. – Не о том здесь речь. Оборотня пора вышвырнуть из школы, пока он никого не покалечил!

– Я за этим и пришел, – печально улыбаясь, сказал Люпин.

– Ремус...

– Он прав, профессор. Я опасен. Моя неосторожность могла стоить жизни ученику. Я не готов так рисковать. Я и правда опасен, сэр.

– Мы уже говорили с тобой об этом, мой мальчик, – напомнил Дамблдор, – тогда произошло нечто подобное. Ты помнишь, что я тогда сказал тебе?

– Да, директор, – вздохнул оборотень.

– И сейчас я скажу тебе то же самое. Не твоя вина, что ты проклят, Ремус. Ты не выбирал для себя такой судьбы и никогда не хотел навредить людям. Но любая боль и любое несчастье это также великое благо. Через это мы учимся быть сильнее. Не сдаваться. Бороться. Не презирай себя за то, что тебе неподвластно и от тебя не зависит.

Снейп нахохлился, догадываясь какой другой случай упомянул директор. Как это похоже на старика! Вытирать сопли психованному оборотню, после того, как он пытался разорвать на куски студента. Можно подумать это его психотерапия сильно поможет.

– Хочу заметить, что дверь запереть было вполне в его власти, – сухо сообщил он. – Тут волка винить сложно. Как можно быть таким дураком? Или ты ждал, что ликантропное зелье превратит тебя в карликового пуделя, болван?

– Я прекрасно понимаю, что это моя ошибка! – неожиданно взорвался Ремус. – И признаю это! Чего еще ты хочешь, Северус?! Чтобы я уволился?

– Я хочу, чтобы ты заставил работать свои атрофированные мозги! Тебе уже не шестнадцать, нельзя списать все на подростковый идиотизм! Хватит без конца оплакивать свою трагическую судьбу и жалеть себя! Отвечай за свои поступки, черт тебя дери, а не разводи нюни!!

– Северус, прекрати! – посуровев, осадил зельевара Дамблдор. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.

– О, я прекрасно понимаю, о чем говорю, Альбус! – огрызнулся Снейп, поворачиваясь к Ремусу. – И я скажу это только один раз, – он подался вперед, оказавшись лицом к лицу с вервольфом: – Если по твоей вине мальчик пострадает, я лично тебя прикончу, – прошипел он. – И мне будет плевать, кто несет за это ответственность, ты или зверь. Тебе ясно?

– Да. Ясно, – через силу выдавил из себя оборотень, не сводя сердитого взгляда с зельевара.

– Тогда этот разговор окончен, – Снейп поднялся с кресла. – Прошу меня извинить, директор, у меня еще есть дела.

Дамблдор устало кивнул, отпуская мастера зелий восвояси. Вести конструктивный диалог, пока тот в таком настроении, совершенно не представлялось возможным. Увы, нетерпимость Северуса к Люпину с годами не ослабевала.

Оставшись наедине с профессором ЗОТИ, Альбус в молчаливой задумчивости посмотрел в окно.

– Скажи, Ремус, – медленно заговорил он, не глядя на молодого волшебника напротив, – встречал ли ты хоть раз человека, который вызвал бы у твоего волка не гнев, а любопытство?

Люпин размышлял над ответом не больше нескольких секунд, после чего покачал головой:

– Никогда. Но быть может дело в зелье? Возможно, он меняется?

– Боюсь, что дело здесь не в звере, – вздохнул Альбус, по-прежнему глядя в окно. – Это Гарри.

– Гарри? Но как он может...?

– Не знаю, Ремус, не знаю. Но я не впервые слышу о том, что мальчик удивительно легко ладит практически с любыми существами, как волшебными, так и обычными. Мистер Поттер будто... зачаровывает их. И Хагрид, и профессор Граббли-Планк так или иначе упоминали об этом на учительских собраниях.

– Вы полагаете, что Гарри может обладать некой способностью, хм, приручать животных?

– Нет, – старик улыбнулся, наконец взглянув на Люпина. – Он не “приручает” их, он просто неким образом влияет на их поведение и эмоции, – Альбус чуть нахмурился, – и мне думается, что в некоторой степени это “влияние” отчасти распространяется и на людей.

– Тогда как это объяснить?

– Именно на этот вопрос я пока не могу найти ответа, – расстроенно признался директор.

*

А в это время главный объект обсуждений в директорском кабинете перевернулся на спину, вздохнул и завозился на узкой софе, пытаясь устроиться поудобней. Тишина тайной Библиотеки Слизерина располагала к неторопливым размышлениям, чем мальчик и занимался последние сорок минут. Его лучший друг, следящий за всеми этими вздохами из-за своей книги, наконец, не выдержал:

– Даю галеон за твои мысли, – объявил он. Гарри скосил на него задумчивый зеленый взгляд и сдул со лба упавшую на глаза чёлку.

– Вот скажи мне, Том, – с мрачной торжественностью произнёс он, – чисто гипотетически, представь себе, что мы с тобой дружим, дружим, потом однажды я решаю, что хочу спрятаться, скажем, от злого волшебника, предположим, под чарами Фиделиус и делаю тебя хранителем тайны.

– Ну?

– Ты пойдешь и расскажешь об этом злому волшебнику, чтобы он пришел и меня убил?

– Не понимаю намёка, – нахмурился Арчер.

Гарри закатил глаза.

– Ну просто представь!

– Представил.

– И?

– Ты сам-то понимаешь, что несешь?

– Бредово звучит, правда?

– Не то слово...

– Хорошо. А теперь давай добавим в эту фантазию то, что мы оба учимся на Гриффиндоре, и у тебя характер, как у Фреда или Джорджа Уизли.

Том смерил лучшего друга очень красноречивым взглядом:

– У тебя жар?

– Вот и я считаю, что все это выглядит как полная ахинея, – тоскливо признался Поттер, – как ни посмотри, бессмыслица выходит, да?

– Знаешь, я бы реагировал на твой занятный монолог куда живее, если бы ты потрудился объяснить мне, где можно начинать смеяться.

Гарри фыркнул и пересказал Тому то, что узнал от Люпина. Лучший друг долгое время молчал и наконец покачал головой, словно сдаваясь.

– Похоже, твой отец паршиво разбирался в людях.

Поттер рассмеялся.

– Я сказал Люпину то же самое, слово в слово.

– А он?

– А он сказал, что Блэк псих и непредсказуемый.

– Странно.

– Что?

– Ну ведь Блэк был не только другом твоего отца, – начал объяснять Том, – он был и другом Люпина. Почему профессор так уверен в виновности Блэка? Разве друзья не должны верить друг в друга?

– Думаю, учитывая ситуацию, сложно было не поверить. Потому что только Блэк мог рассказать о том, где находятся мои родители. Да и потом, ты же читал статьи? Он смеялся, когда ему выносили приговор, говорят, он смеялся до самого Азкабана, – Гарри закинул руки за голову и уставился в потолок. – Может, и правда рехнулся?

Арчер пожал плечами:

– Кто теперь разберется, – философски отметил он, – сейчас главное держаться от него подальше, потому что если он не свихнулся двенадцать лет назад, то вполне мог выжить из ума за последнее десятилетие. Как ни посмотри, такой срок в компании дементоров курортом не назовешь.

– Ну, да.

– Гарри?

– А?

– А сам-то ты что по этому поводу думаешь?

– В смысле?

– Ну о предательстве Блэка, смерти твоих родителей... обо всем, что рассказал тебе Люпин.

– О! Ты об этом! – Поттер задумчиво почесал бровь. – Сам не знаю, – наконец со вздохом признался он. – Я думаю, что должен злиться, так? Но почему-то не злюсь.

– То есть тебе все равно? – Том удивленно поднял брови.

– Нет! Я просто пока не разобрался во всем этом.

– М-м-м, – Арчер выдержал небольшую паузу, – и что случится, когда ты разберешься? Будешь искать мести?

– Да что вы все заладили со своей местью?! – Гарри всплеснул руками. – Можно подумать, мне больше нечем заняться!

– То есть ты не захочешь отомстить человеку, по вине которого погибли твои родители и из-за которого ты провел всё детство у никчемных магглов, превративших твою жизнь в кошмар? – Том говорил неторопливо и спокойно, но Гарри почудилась злость в его словах.

– Я просто не хочу иметь с ним ничего общего, – после продолжительной паузы признался Поттер, – пусть живет, или пусть умирает, мне нет до него никакого дела.

– Он лишил тебя семьи.

– Угу. И Волдеморт лишил меня семьи. А Дамблдор запихнул к магглам. А Снейп когда-то служил Тёмному Лорду и, что гораздо хуже, наврал мне о моей “болезни”. А Гравис чуть нас с тобой не убил, не говоря уж о том, что из-за его яда с моей магией творится черт знает что. А Ренклифт настроил против меня весь Рэйвенкло. А старший Малфой попытался приплести меня к идиотскому судебному процессу и настроил против меня Драко, который в свою очередь повлиял на отношение ко мне Слизеринцев. А Дадли однажды устроил мне сотрясение мозга, трижды ломал мне руку и раз десять рёбра. Мардж выгнала меня на мороз, и я чуть не подхватил воспаление легких, – Гарри замолчал и, поджав губы, покачал головой. – Если бы я на каждое это событие вспыхивал жаждой отмщения, у меня бы крыша поехала.

– Но хоть что-то ты должен испытывать, – заметил Том, – злость, ненависть, ярость...

– Ты прав. Что-то я действительно испытывал. Но гнев, обида или злоба рано или поздно проходят, и я не горю желанием постоянно себя накручивать, чтобы снова и снова это переживать, мне и без того неплохо живется, спасибо большое.

Арчер хмыкнул.

– Тебя послушать, так ты без особого труда можешь управлять своими эмоциями, – заметил он, – будто они у тебя появляются не под влиянием внешних факторов, а по твоему желанию.

– Чего?

– У тебя нигде не встроен какой-нибудь волшебный эмоциональный идентификатор? – со смешком поинтересовался лучший друг. – Который определяет, что ты должен испытывать в той или иной ситуации.

– Я, по-твоему, похож на лицемера? – обиделся Поттер.

– Нет. Ты не делаешь это намеренно, – Том потянулся, устраиваясь поудобнее в своём кресле. – Ты просто... как будто так устроен.

– Если бы я был способен контролировать свои чувства, как ты сказал, – медленно проговорил Поттер, – я бы, во-первых, мог избегать стихийных выбросов, которые как раз и случаются под влиянием сильных эмоций, а во-вторых, не хотел бы тебе сейчас как следует врезать.

Арчер флегматично пожал плечами.

– Не психуй, это просто теория.

– Дурацкая теория.

– Пусть так. Я просто не могу понять твоё спокойствие.

– Я не спокоен, – Гарри уставился в потолок, – я просто не знаю, как реагировать. Я иногда думаю о том, как погибли мои родители. Вспоминаю голос мамы, как она умоляла Волдеморта сохранить мне жизнь. Представляю, как бы все сложилось, если бы их не убили, но... – Гарри обратил на друга растерянный взгляд, – но кроме осознания потери я больше ничего не испытываю, – он отвернулся. – Я бы хотел возненавидеть и Блэка, и Волдеморта, и всех остальных, – но... почему-то я не могу этого сделать. Это плохо?

Арчер долго молчал, разглядывая потерянное лицо лучшего друга.

– Не думаю, – наконец, сказал он, – просто необычно.

– Ненормально, – внезапно презрительно выплюнул Гарри, – я же всегда был ненормальным.

– Перестань, – Том раздраженно цокнул языком. – Вечно ты все драматизируешь.

Поттер искоса глянул на него, и по его губам скользнула еле заметная усмешка:

– Я же Гарри Поттер, – чопорно протянул он, пародируя интонации Драко Малфоя. – Вся моя жизнь – это сплошная драма.

– Скорее трагикомедия, я бы сказал, – усмехнулся Том.

– Ага, – Гарри тихо засмеялся, вырываясь из меланхоличного состояния. – Эй, Том?

– Хм?

– Вот как ты меня выносишь?

– С трудом, – Арчер ухмыльнулся, возвращаясь к чтению своей книги.

Поттер смешливо на него покосился.

– Тогда зачем ты со мной общаешься?

Том думал над ответом ровно десять секунд:

– С тобой весело.

– О спасибо! Значит, теперь я клоун?

Арчер иронично глянул на него поверх книги и ничего не сказал. Гарри завертелся на своем диване и, наконец, сел, оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на гобелен с семейным древом Слизерина. Какое-то время мальчик хмурился, о чем-то размышляя, и вдруг его изумрудные глаза широко распахнулись.