Текст книги "Торлор (СИ)"

Автор книги: Рейтар Ликамуррр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 47 страниц)

   – Да не может быть – возглас отскочившего от противника Ликамура был удивленно-раздасадованным.

      Теперь я ни буду сдерживать себя, заказчик получит тебя только мертвым. Он разглядывал две свежие глубокие зарубки, появившиеся на лезвии его меча. Движения напавшей жертвы, находившейся под дымной накидкой, поражали своей быстротой. А обратный хват рукояти меча противником, создавал определенные трудности в обычном режиме схватки. Видя открытые места в защите жертвы Ликамур, не раздумывая, атаковал, однако изогнутый меч уводил его выпады в сторону буквально в самый последний момент. При этом жертва нападала, так что ему самому пришлось уворачиваться, от возникающего в разных плоскостях странного клинка.

      – Дело стало личным – Ликамур сложил ладони, замысловатым образом, концентрируясь и готовясь к схватке.

      Чуу-ур начал задыхаться, стремительная атака, в которой он весь выложился, не принесла успеха. Искра противника готового нападать, засветилась сильнее и он, снова, попытался уйти за грань сна, экономя последний кислород в легких.

      Раскручивая лепесток Чуу-ур начал выполнять первую связку трактата, чтобы иметь хоть какой-то козырь на крайний случай. Разъярившийся лоль атаковал его, не давая правильно выполнять движения. Уход, отмашка, провал в сторону, уводя уже почти доставший его клинок в низ, с обратным рубящим движением. Все это при горящих легких требующих хотя бы один маленький глоток воздуха и накатывающей черными пятнами со всех сторон темноте. Если бы не грань сна то человек, бьющийся с лолем, давно бы задохнулся, и только глубокое погружение в сон давало ему еще немного времени на продолжение схватки.

      – Четыре срока назад он должен был задохнуться – подал голос второй лоль стоящий неподалеку, но не вступающий в бой – дымная накидка действует и непонятно как он еще стоит.

      – Значит, осталось совсем не много. Убрав меч в ножны, Ликамур поднял вверх руки и с зажатыми в кулаки ладонями двинулся на противника.

      Чуу-ур задыхался. Он никак не мог разгадать природы этой странной пелены, что опустилась на него. Все его попытки хоть что-то сделать оканчивались неудачей. Хоть он и не подавал виду, но кислорода оставалось не больше чем на десяток секунд. Увидев, что лоль убрал меч, он сначала рванулся к нему, но вовремя остановился, видя, что в кулаках поднятых рук наемника что-то светиться.

      Противник подошел совсем близко и Чуу-р ясно увидел два небольших светящихся камня в кулаках лоля. Подняв меч над головой для последнего удара он, выронил его из ослабевшей руки, сил совсем не осталось, и пылающие легкие вытеснил из его головы все, кроме желания сделать хотя бы один глоток воздуха. Лоль вместо того чтобы атаковать, шагнул к застывшему противнику и резко с усилием свел обе руки вместе. Белый перевитый кольцами свет ударил в грудь Чуу-ура от сведенных вместе камней, отбросив его назад и протащив пару метров.

      – Каждый раз, когда ты применяешь "сияющее наказание" мне становиться жаль твоих противников – проговорил второй лоль наконец-то подошедший к месту схватки. Крики, когда их внутренности сплющиваются, режут мне слух. Хорошо, что этот, все еще под "дымной накидкой" и мы не слышим его вопли. Как он смог столько не дышать? Недаром эти оборотни такие живучие. Да ты посмотри, он встает – удивленно воскликнул лоль.

      Убрав "глаза" сияющего наказания обратно в карман на поясе Ликамур, вынул меч и почти вплотную подойдя к поднявшемуся на колени противнику, замахнулся, чтобы снести ему голову.

      – Этим я сотру зазубрины с клинка в своей памяти – задержав меч над головой, произнес он.

      – Нет – очень тихо выдавил из себя Чуу-ур – так они не исчезнут.

      – Что? Что ты сказал? Не расслышав, Ликамур наклонился над ним, с занесенным мечем, пытаясь разобрать предсмертные слова противника.

      – Я говорю, что зазубрины останутся – прошептал Чуу-ур, выдавливая из легких последний перегоревший кислород.

      Одновременно, он ножом, зажатым в левой, руке ударил лоля в бок, глубоко его раня.

      – Как тебе удалось? – оседая на землю, проговорил лоль – столько не дышать не может никто.

      Поднявшись, Чуу-ур с трудом заставил себя вздохнуть.

      – Сам еще не разобрался, но как-то смог – раскрывая правый кулак из которого посыпался черный пепел, сдавленным голосом проговорил Чуу-ур.

      После жестокого удара, замысловатой ассурой, он, поднимаясь, оперся на один из разбросанных в округе камней. И сила, втянутая через вытатуированные кольца на ладони позволила ему забыть о пылающих легких, притворяясь задохнувшейся и обессиленной жертвой. Нож тоже не подвел, вырвав часть тепла из лоля и передавая его своему хозяину. Из-за этого Чуу-ур чувствовал себя почти нормально, если не учитывать колоссальную боль в месте соприкосновения "сияющей" ассуры с телом. Похоже, ребра сломаны, подумал он, резко взвывшее восприятие настойчиво заставляло его уклониться в сторону, но раненное тело плохо реагировало, и тяжелый удар по затылку отправил его в чернеющую пустоту.

      – Очнулся? – висевшее наверху то и дело расплывающееся лицо, далеким эхом, спросило Чуу-ура, с трудом раскрывшего слипшиеся глаза.

      – Да говорю же, что он не может сейчас очнуться – второе эхо докатилось до плавающего на сильно раскачивающих его волнах человека – травмы слишком серьезные, а я все никак не могу снять болевой шок. На него не действуют мои настои, а это значит, что нижний мир уже раскрыл для него свои врата.

      – Я за помощью.

      – Да перестань – недовольно рявкнуло эхо – лучше меня лекарей во всей округе нет. Сам посмотри, у него переломано каждое ребро и по крови, что он откашливает, разорваны легкие. Про голову уж и говорить нечего, сам видишь. Неизвестно как он все еще жив. Чем его так?

      – Не видел. Только если бы не он я бы сейчас был мертв. Два холодных охотника напали на нас.

      – С чего бы это? Услуги их стоят очень дорого. Странно, не думал, что у тебя есть столь богатые враги. Где успел наследить?

      – Нигде не следил, ничего такого, на последней миссии не было.

      – Может за ним приходили?

      – Не знаю. Очнется вот и расспросим. Холодные редко ошибаются, но я очень надеюсь, что они ошиблись.

      – Надейся. Как справились то с ними?

      – Да вот справились, сам видишь как – стихающие голоса покинули Чуу-ура и он растворился в накатившей темноте.

      Снова раскрыв глаза, он уставился на потолок, по которому ползла многоножка. Как раз над его лицом она не удержалась и свалилась аккуратно ему на шею. Сигналы тревоги и отвращения побежали по всему телу, и он с усилием приподнялся на локтях. Ослабевшей рукой, смахнув членистоногое на пол, он огляделся. Признав комнату Микыса, Чуу-ур медленно попытался сесть на кровати. Переборов головокружение и слабость это у него получилось. Что же произошло? Возник вопрос в его голове. Помнится, мне шарахнуло в грудь этим светом, а потом удар. Приложив руку к груди, он непроизвольно скривился. Перестав замечать постоянную ломоту в костях он, надавив на грудину, перешагнул ту границу боли, к которой уже привык лежа на кровати. На затылке была громадная гематома, тянущая опуститься увеличенную вдвое голову, на мягкую лежанку. Откинувшись на кровать, Чуу-ур погрузился в состояние сна, чтобы было не так больно. Представшая перед ним картина поразила его, в месте удара ярким светом, каналы, шедшие от темной сферы, были словно раздвинуты в стороны, местами переломаны или измяты до такой степени, что они почти не светились.

      – Вот так зацепило – произнес он вслух, возвращаясь с грани сна. Оглядевшись еще раз с уже конкретной целью, он обнаружил свои пожитки аккуратно сложенные на рядом стоящей лавке. С трудом дотянувшись до лепестка, он положил его рядом с собой на кровать, чуть прикрыв одеялом.

      – А ведь неплохо бы поесть – снова разговаривая сам с собой, проговорил Чуу-ур – эй, есть тут кто? – крикнул он, нарушая тишину и кривясь от боли в легких, что пришла после сильного выдоха.

      На зов из соседней комнаты появился мужчина пожилого возраста чертами лица отдаленно напоминающего Микыса.

      – Смотри-ка ты, очнулся – радостно проговорил он, подходя к кровати.

      Чуу-ур словно невзначай просунул руку под одеяло к рукояти лепестка.

      – Не балуй – серьезным голосом проговорил подошедший – я дядя Микыса, Рикар Мь"нтош, он просил за тобой приглядеть. Так что меч тебе сейчас совсем никчему.

      Чуу-ур убрал руку с рукояти и положил ее на живот, ожидая продолжения.

      – Вот и молодец, как себя чувствуешь? Сейчас лекаря позову, вот он удивиться.

      – Не надо лекаря, я есть хочу.

      – Аппетит это хорошо – потирая руки, проговорил дядя Микыса – накормить я тебя конечно и сам смогу, но лекарю тебя показать надо, он тут столько времени провел, вливая в тебя всякие настои, что не позвать его сейчас будет большим неуважением.

      – Позже позовете, давайте поедим сначала. И где Микыс?

      – На задании, он уходить не хотел, пришел сам сафир и попробовал тебя поднять – повисла небольшая пауза.

      – И что? – не выдержал Чуу-ур.

      – Не вышло у него ничего, печать у тебя на плече все проверял, а потом ушел и племянника забрал. Видать задание важное, но сказал, придет и разберется что к чему, мне наказал тебя до его прихода сберечь. А ты вон сам очнулся без помощников, вот ведь как. Ладно, полежи немного, а я сейчас все приготовлю.

      "Все" – оказался прозрачный бульон, странного привкуса, который Чуу-ур в миг выпил.

      – Еще есть? – произнес он, утирая рукавом выступивший на лбу пот.

      – Есть конечно, но тебе пока много нельзя, успеешь еще наесться, полежи немного.

      – Хорошо, согласился Чуу-ур, так как чувство голода немного отпустило.

      – Давно я здесь? – задал он вопрос внимательно его рассматривающему родственнику Микыса.

      – Да не так и давно, чтобы самостоятельно подняться. Видно дух твой тверд и крепок, что раны заживают на тебе так быстро. Племянник сказал, что ты спас его жизнь, я тоже благодарен тебе за это, как и он. Будь уверен, Микыс сможет отплатить тебе тем же. Теперь отдыхай, я схожу за лекарем.

      Не обращая больше внимания на Чуу-ура, Рикар Мь"нтош вышел, оставив его на едине со своими мыслями.

      Откинувшись на лежанку и перестав вспоминать произошедшую схватку, Чуу-ур сосредоточился на исправлении и восстановлении единства своего организма. Глубоко за гранью сна он проходил по своим каналам в области груди, оживляя и возвращая на место почти погибшую систему распределения силы. Концентрируясь на переломанных отростках, он заставлял их реагировать на свое внимание, перестраивая и делая систему более прочной и эластичной. Отклик системы каналов на его внимание и мысли удивлял и радовал, словно что-то случилось после того как он побывал в гостях у стража предела, словно он перешагнул через что-то, поднявшись на новый уровень восприятия окружающего. Мне нужна постоянная подпитка извне, пришел он к неутешительному выводу проанализировав токи силы шедшие по системе. Произошедшее, изменило принцип и структуру каналов, теперь чтобы поддерживать в них жизнь, необходима заемная сила, они стали иными, требующими для своего существования гораздо больше энергии, что была до этого.

      Продеться обходиться пока орехами, до того времени как разберусь что с этим делать, этот вывод немного расстроил стремительно восстанавливающегося больного. Надеюсь Рикар Мь"нтош не откажет в просьбе раздобыть побольше орехов, размышлял Чуу-ур не переставая трудиться над восстановлением каналов.

      Пришедший доктор бегло осмотрел больного, видимо торопясь по своим делам.

      – Удивительно – только и высказал он короткую фразу, странно смотря на Чуу-ра.

      – Почти здоров – высказал свое мнение больной.

      – Вижу, зайду позже, проверю, как идет выздоровление, сейчас спешу – развернувшись, он быстро ушел, снова бросив странный взгляд на Чуу-ура.

      – Раненых у нег много – дядя Микыса принес снова плошку бульона – бой идет на окраине.

      – С кем? – Чуу-ур быстро проглотил принесенное варево.

      – Пока не ясно. Три отряда там. И уже раненных по числу одного отряда. Все кто может туда направляются. Я вот тоже хотел, но племяннику обещал за тобой присмотреть.

      – Орехи у вас есть? Прервал его Чуу-ур.

      – Здесь нет – хмурясь, ответил Рикар – чего вдруг понадобились?

      – А где есть?

      – Дома у меня есть.

      – Конечно, это кажется странным, но мне сейчас нужны орехи – жесткий взгляд Чуу-ра исподлобья заставил Рикара развернуться и выйти.

      Принесенный им небольшой мешочек, сразу превратился в пепел, как только он вышел.

      Поглощенная энергия спиралью омывала темную сферу человека, впитываясь в его каналы. Желание Чуу-ура укрепить переломанные кости заставило эту реально ощутимую энергию впитаться и в них, разогревая костную ткань до запредельной температуры. На крик боли вырвавшийся из-за сжатых зубов, пытающегося не привлекать внимания Чуу-ура, прибежал Рикар Мь"нтош.

      – Что с тобой? – тряс он за плечо сползшего на пол больного.

      – Все хорошо, уже все хорошо – температура перегретых костей приходила в норму – просто чуть не сварился, пошутил Чуу-ур. Думая, что Рикар не разберет его чуть слышные слова.

      – Я за лекарем.

      – Не надо – поднявшись с пола, Чуу-ур дотронулся до груди. Никаких остатков былой боли он не ощутил, и потянувшись глубоко вздохнул.

      Пойдем лучше еще поедим немного, а лекарь пускай раненых лечит, нечего его отвлекать. Чуу-ур стал собирать свои вещи, слушая свое состояние и боясь, что вернется боль и слабость.

      – Это куда собираешься? Пораженный внезапной переменой в состоянии больного Рикар Мь"нтош присел на скамью.

      – Помогать пойдем, глядишь и Микысу сгодимся для чего.

   Собравшись, Чуу-ур вопросительно уставился на Рикара.

      – Племянника выручать не надо, я его сам учил, справиться.

      – Ну не Микысу так остальным поможем.

      – Хорошо идем – легко согласился, почти не раздумывая Рикар – только обузой не станешь?

      – Не стану – уверенно ответил Чуу-ур, сам не чувствуя уверенности прозвучавшей в своем голосе.

   Окраина представляла собой свободную полосу с переменным рельефом. Небольшие возвышенности, заросшие низким кустарником, чередовались с неглубокими впадинами, поросшими густой травой.

      И ветер, почти ураганный ветер, взявшийся из ниоткуда, развевал одежду, и выл в ушах, поднявшихся на пригорок двух настороженных воинов.

      Зеленый клин, вперемешку с молочно белыми вкраплениями упершись в темную массу, разрезал ее на две неровные части. Клин двигался медленно и неотвратимо, накатываясь и сминая словно разогретый воск, по десятку нейтер зараз.

      – Кто это? – видевший протуберанцы черного пламени на острие клина Чуу-ур вынул из ножен лепесток.

      – Танлики с хамелеонами и их техники первого круга. Не думал, что они выступят совместно против нас, заключив такой договор при внешней угрозе. Жаль, что борьба за Торлор началась для нас столь неудачно.

      – Кто такие танлики? – уже на бегу, в сторону сражения, спросил Чуу-ур.

      – Это те, кто заставят выть от боли и ужаса, просто посмотрев тебе в глаза. Попав под их удар, воины плачут словно дети, умоляя перерезать им горло. Странно, что ты про это спрашиваешь, словно о них и не слышал.

      – Да слышал, просто все как-то все не удосужился с ними встретиться – не раздумывая, ответил Чуу-ур.

      – Значит, ты знаешь главное правило. Не смотреть им в глаза. Как бы ни хотелось и не тянуло, не смотреть в их проклятые богами глаза.

      – Конечно, знаю – соврал Чуу-ур, чтобы успокоить Рикара – какой план?

      – План? – на ходу смеясь, дядя Микыса повязал себе на голову бандану с рисунком белого, немного загнутого клыка зверя, торчащим из земли вертикально вверх – никакого плана, пойдем и убьем их всех.

      – Как? Они же из первого круга? – Чуу-ур стал огибать раненых нейтер отползающих от места основной схватки.

      Задержавшись на мгновение у лежащего навзничь раненого со срезанной словно бритвой правой ногой, Рикар Мь"нтош небольшим клинком, молниеносно вскрыл его грудную клетку и вырвав сердце у живого воина погрузил в него свои заострившиеся зубы.

      – Как же правило что своих не едим? – отшатнулся от него Чуу-ур – беря в левую руку нож.

      – Это правило придумал я – захохотав как безумный прокричал нейтер – Я Рикар Мь"нтош из третьего поколения клана ночных охотников, по прозвищу "кровавая гора", воин первого круга повелителей, один из основателей ревущей техники, сейчас покажу истинную силу нашей семьи.

   Два небольших кривых кинжала оказавшиеся в его руках вспыхнули, в восприятии Чуу-ра, бледно зеленым мертвым светом. Какая мощь пронеслось в его сознании, когда Рикар Мь"нтош одним скупым движением руки превратил голову первого из врагов в кровавые ошметки. Врезавшись в бок клина, обезумевший дядя Микыса творил чудеса. Он рубил в куски опешивших противников, слизывая кровь, покрывающую зажатые в его руках кинжалы. Кровавые брызги достигли даже Чуу-ура раскрутившего лепесток и ведущего бой с парой хамелеонов. Противники его отличались слаженностью действий, работая в паре, словно специально для этого тренировались, и достать их было не так просто. Завязнув в схватке с ними, Чуу-ур совершено отстал от шедшего словно таран, нейтера третьего поколения.

      Погружаясь в сон, глубже и глубже, Чуу-ур постепенно ускорялся, предчувствуя атаки и движения своих противников. И настал момент, когда он без труда смог вонзить нож одному из хамелеонов в правое подреберье, а второму срубить руку держащую меч, чуть выше локтя. Тепло пришедшее от ножа заставило его выгнуться дугой, наслаждаясь бурлящей силой наполнившей каналы искры, от чего они зазвенели, словно сделанные из горного хрусталя. Надо догонять Рикара – пронеслось у него в голове. Сконцентрироваться и уйти еще за грань сна, перед Чуу-уром остались только контуры тел врагов, с полыхающими в них искрами. Время словно замедлилось, нехотя соглашаясь с тем, что оно сейчас не властно над человеком, дошедшим до грани своих возможностей. Чуу-ур начав выполнять первую связку, затронул полог лерка, выпуская на волю опасное животное. Неожиданно его накрыла волна боли, заставив опуститься на одно колено. От чего враги сразу же бросились на него. Трое хамелеонов исчезли из человеческого восприятия, растаяв в воздухе. Однако для Чуу-ура они стали еще более видны по их горящим искрам и сверкающим каналам. Только поэтому он смог увернуться, отмахнувшись лепестком из последних сил. Выворачивающая боль нарастала, заставляя вибрировать все частички его тела. И вдруг отпустила, оставив непередаваемое чувство превосходства над противниками. Поднявшись, он хотел обругать их, насмехаясь над тем, что трое хамелеонов из первого круга не могут справиться с одним нейтером из шестого, но вместо этого зарычал.

      Его звериный, вибрирующий на грани восприятия, рык перекрыл половину схватки заставив на секунду остановиться сражающихся, чтобы понять, что за новый противник перед ними и на чьей он стороне. Тройка хамелеонов отошла назад на пару шагов, что-то почувствовав, когда перед ними поднялся уже не человек, но еще и не зверь. Изменения легкой дымкой затронули весь блик Чуу-ура, он словно слился с тем, что затронул, вплавляя в себя опасного хищника. Изменившиеся каналы искры приняли не только рефлексы лерка, но и остатки его структуры распределения силы, порождая нечто новое, стойкое и несгибаемое, затрагивающее не только внутренние изменения, но уже и внешние, ясно видимые окружающим. На его видимых частях рук проявилась рельефная сетка мышц и сухожилий. Уже не только нечеловеческие глаза, но и заострившиеся клыки с легкими изменениями носа и как будто всего черепа, завершили картину перевоплощения, что видели его враги.

      – Какой-то новый оборотень – подал голос один из хамелеонов.

      – И обратился как-то странно – поддержал его второй – не полностью что ли?

      – Да какая вам разница? Будете изучать оборотня, когда он мертвый будет – третий из хамелеонов был настроен совсем на другой лад – этот зверь уже двоих наших положил, а вы тут обсуждаете его внешность.

      – Так в том то и дело, что он нейтер и никак не может быть оборотнем – снова подал голос первый из хамелеонов – в моей выпускной работе, про оборотней, такой экземпляр не рассматривался.

      – Снова болтовня – третий из хамелеонов поднял меч над головой – атакуем в полную силу.

      – Да какая полная сила? – прервал его первый – он же оборотень! Мне, например, совершенно не нравиться резать этих безмозглых зверей. А уж тратить силу на технику, ради этого недообратившегося, вообще смешно. Если хотите я сам его заколю, и не надо устраивать фарс с издевательством над бедным животным, после ваших техник на него смотреть будет страшно.

      С этими словами говоривший хамелеон шагнул вперед, с занесенным мечем над головой.

      Чуу-ур чувствовал битву, его обострившийся слух, обоняние и еще что-то еле уловимое, говорили ему, что происходит на поле боя. Он воспринимал окружающее со всех сторон одновременно, чувствуя, где и как гибнут и друзья и враги, как освобождаются частицы энергий из погибающих тел и уносятся глубоко вниз, оставляя куски уже мертвого мяса. Он переродился в нечто новое и чуждое этому месту. Восприятие этого пришло легкой дымкой, растаяв в понимании громадной клетки, в которой он и все сражающиеся находятся. Понимание пришло и также молниеносно растаяло из-за угрозы, возникшей перед ним. Угрозы, с занесенным над головой мечем.

      Хамелеон уже не раз, встречавшийся с оборотнями и знавший их повадки ничуть не страшился, изменившегося Чуу-ура. Оборотни, за мощью обращенных тел теряли то, что ценилось в других семьях очень высоко, они теряли разум. Атаки их всегда прямолинейны, а желание разорвать на части клокочет в их глотках не оставляя никаких мыслей кроме жажды вашей крови – так всегда говорили умудренные годами, и проведенными схватками, учителя. Так и думал хамелеон, вышедший к Чуу-ру. То, что оборотень не выронил свой меч и нож и не бросился на него пытаясь разорвать когтями и клыками, его немного обескуражило, но не остановило.

      – Ну что же ты замер? – обратился хамелеон к Чуу-уру – давай взвейся в прыжке, и я рассеку тебя на ровные половины. Не заставляй меня ждать, безмозглое животное, или я уступлю свое место товарищам. Уж они-то заставят тебя выть и корчиться от боли, я же убью быстро и почти незаметно.

      – Ну? – потерявший терпение хамелеон, недолго думая, сам шагнул к Чуу-уру, опуская свой меч ему на голову.

      Хамелеоны, ждущие расправы услышали почти в туже секунду кашляющий смех оборотня.

      – Я тоже очень любезен, и поэтому убил тебя быстро и безболезненно – гортанно, с видимым усилием выговорил Чуу-ур. В момент удара он просто сместился в право и вонзил свой нож, нападавшему ровно в сердце, встав рядом с ним и удерживая уже мертвое тело за малый ключ. От поглощенной энергии в его глазах стали мелькать маленькие разряды похожие на молнии, и хамелеоны попятились, готовя свои техники и пропуская вперед почти не одетого, немощного на вид воина. Лысый череп и глубоко запавшие, словно два бездонных провала глаза, вот все что успел увидеть Чуу-ур, резко провалившись в чернеющую пустоту.

      Зловонное болото, в котором он очутился, исторгало миазмы страха, пытаясь сломить настороженно пригнувшегося полуоборотня, стоящего по колено в густой, вязкой жиже. Темнота оказалась не такой и густой для восприятия Чуу-ура, и он разглядел в отдалении лысого воина развалившегося на поверхности болота, словно на дорогом ковре.

      – Неужто танлик позвал меня к себе в гости? – пророкотал он, направляясь в его сторону.

      – О! какой молодец смог разглядеть меня! – сев, скрестив ноги, танлик хвалил Чуу-ура как малое дитя – это интересно. Только не разочаруй, надеюсь, у тебя еще есть чем меня удивить. Нейтеры так однообразны, что уже наскучили своими одинаковыми криками. Что с вами не делай, орете всегда одинаково, знаешь – доверительно проговорил он – это так раздражает. Каждый раз придумываешь что-то новое, проявляешь талант и фантазию, а результат всегда одинаковый. Поорете и одинаково издыхаете, а ведь мне тоже нужно признание. Нужен кто-то, способный оценить полет мысли, творчество.

      – Да ты совсем не здоров – прервал его Чуу-ур, упрямо переставляя вязнувшие в жиже ноги – палач, требующий, восхищения у своих жертв.

      – Конечно, требую, ведь в своем деле я непревзойденный мастер. В нашем круге, экспериментирую с такой техникой только я. Остальные выполняют ее по прописанным канонам. Так что тебе неслыханно повезло, что я прервал твою такую неинтересную встречу с хамелеонами.

      – Они случайно не расстроятся? Перехватывая врага у первого круга, можно нажить неприятности.

      – О, ты ошибаешься! Они все третьего, кроме двоих, что идут позади всех. Беспокоиться мне из-за них нечего.

      – Сам то, первого? – расстояние до танлика не уменьшалось, словно Чуу-ур и не шел вовсе, и он перестал передвигать вязнущие в жиже ноги.

      – Конечно. Нас здесь четверо. Трое на острие клина превращают твоих друзей в беспомощное желе, а хамелеоны их режут как на бойне.

      – Да уже нет, мнется ваш клин.

      – А .. ты о том нейтере что положил уже одиннадцать хамелеонов? Не думай, как он дойдет до наших, тут ему и конец, в братьях я уверен.

      – Иди поближе – пророкотал Чуу-ур – мне тебя убить по-быстрому надо и обратно своим помогать.

      – Не торопись – насмешливо проговорил танлик – у нас много времени, что здесь часы, то там доли секунды, так что, я успею показать тебе все, на что я способен.

      – Не думаю – словно сам себе проговорил Чуу-ур, опуская нож в темную жижу.

      За время разговора он рассмотрел систему, питающую это место. Она отдаленно напоминала грубо сплетенную корзину с прорехами и заплатами, завязанную главным узлом на том месте, где сидел танлик.

      Что-то знакомое было здесь, словно Чуу-ур уже бывал здесь раньше. Разглядев волны, качающие эту корзину, он вспомнил то место, в котором оказался после пыток. Нечто похожее было и здесь, только волны были упорядочены и закручены в несложную сеть, в которой он находился. Попытка перерубить один из канатов сети, никчему не привела. Нож прошел через него, совершенно не задевая силовую линию.

      – Ты чего это там делаешь? – поинтересовался танлик.

      – Скоро узнаешь – рыкнул Чуу-ур, концентрируясь на ноже, отчего тот слабо засветился.

      – Даже не пытайся – рассмеялся лысый – это мой мир и только я здесь хозяин.

      – Кстати зови меня Пимроо, что в переводе с древнего означает "Владыка" – продолжил он издевательским голосом.

      – Я буду звать тебя лысым – проворчал себе под нос Чуу-ур, снова опуская нож в жижу и пытаясь перебить им силовой канат. На миг ему это удалось, он почувствовал легкое сопротивление и окружающее подернулось едва заметной рябью.

      – Так вот ты как – рассвирепел лысый – тогда пусть мои зверушки с тобой позабавятся. С этими словами он, откинув голову назад, развел руки в стороны и беззвучно начал что-то кричать. Лицо его перекосилось, но никакого звука Джек не слышал. Наконец закончив этот немой театр, танлик стал поднимать разведенные руки вверх, словно вытаскивая что-то из болотной жижи. По обе его руки из зловонного болота поднялись два жутковатых монстра. Стоя на двух, четырех суставчатых ногах они развели в стороны, почти также как и их создатель, свои импровизированные руки, ничем не отличающиеся от конечностей на которых они стояли. По две руки с обеих сторон, тоже гнущиеся в четырех местах, как и ноги с острыми полуметровыми изогнутыми шипами на концах. В середине этого осьминога, тускло светился оранжевый тело-шар, с одним большим не мигающим черным глазом. Кроме оранжевого шара, все остальные части сливались с окружающим, и были болотно-грязного цвета. Опустив передние конечности в жижу оба этих чудища, перебирая шестью ногами, спокойно пошли в сторону полуоборотня. Чуу-ур видел, из чего танлик создал этих двух странных пауков. Все те же силовые линии, слабо светящиеся в его восприятии, были закручены и перевиты в их каркасе.

      – Концентрация и сосредоточенность, спокойствие и внимательность – выговорил он – складывая ладони, так как учил его Митар. Я есть то, что вокруг меня, то что вокруг меня, то и есть я. Я волен над собой, значит я волен над окружающим. Произнося это, он в первую очередь сосредоточился на лепестке, придавая его структуре прочность. Так я здесь тоже только проекция себя, осенило его, когда замкнув линию лепестка в вытянутый и тонкий эллипс, но посмотрел на свои прозрачные руки. Размышлять дальше ему не дали, два, словно вывернутых наизнанку паука, снова поднявшиеся на свои уродливые ноги. Их немигающие глаза цепко уставились на него и сразу же атаковали.

      Хоть и сделаны игрушки из того же что и все здесь, недооценивать их нельзя, подумал Чуу-ур зажимая левое плечо пронзенное насквозь шипом первого чудища. Надежда что, сконцентрировавшись, он сможет приказать созданиям лысого развалиться на части, быстро исчезла, порождая боевой азарт. Изменившееся тело просило действия. Отогнав желание броситься на пауков с голыми руками, он стал раскручивать лепесток. Атаки чудищ были настолько прямолинейны, что через некоторое время он крикнул лысому, что ему скучно с этими неповоротливыми созданиями.

      – Тогда попробуй так – снова рассмеялся танлик, и взмахнув рукой что-то снова беззвучно проговорил.

      Жижа, в которой стоял Чуу-ур после этих слов, превратилась в лед, сковывая его движения ног.

      – Теперь вертеться не так удобно? – лысый явно издевался – снова развалившись на колыхающемся вокруг него грязном ковре.

      – Нормально – Чуу-ур понял что, так продолжая схватку с чудищами, ему не выиграть. И дело не в том, что он не сможет поразить чудовищ, здесь-то как раз все было в порядке, его укрепленный лепесток с легкостью отводил опасные шипы в сторону. И он не сомневался, что сможет дотянуться этих порождений танлика. Дело было в том, что лысый сможет создать еще немало таких же уродцев, чтобы измотать и наконец, просто заколоть уставшего противника. Это Чуу-ур понимал ясно и четко.

      Поэтому он словно раздвоился, отдав одну часть себя на противостояние чудищам, причем, просто отводя их удары в стороны, чтобы лысый не придумал еще чего посложнее. А другая часть концентрировалась и погружалась все глубже, уходя за грань сна. Через какое-то время он стал различать токи энергий шедших от танлика, что порождали все окружающее. Посмотрев на себя словно со стороны, он действительно увидел свою проекцию, передающуюся откуда-то из чернеющей глубины за своей спиной. Тонкая нить-канал прорезала бескрайнюю темноту, вытаскивая в место созданное лысым, прозрачную проекцию Чуу-ра.