Текст книги "Ключи от Хаоса (СИ)"
Автор книги: Rex_Noctis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Сейчас твоя аура настолько повреждена, что для полного ее восстановления понадобится от восьми до пятнадцати лет. Дотянешь в нынешнем состоянии до зенита – никогда не восстановишь силы, или даже вовсе лишишься наследия.
Я сцепила руки на коленях, невидящим взглядом уставившись на отполированную столешницу темного дерева. Слышать подобное жутко, но усомниться не получалось ни на секунду. Слишком в духе Жанин подобная подлость… в духе благородной светлой элте – делать постыдную тайну из меня и моих способностей. Фамилию скрывай, посох скрывай, рысь скрывай вдвойне тщательно, ибо оборотничество – вернейший признак того, что в твоих жилах затесалась хотя бы капля демонической крови. Почему было вовсе не запереть меня в четырех стенах?! Ах, да. Гуманность Света, пресловутая и насквозь лицемерная.
– Я не то чтобы удивлена, – наконец, поднимаю взгляд на близнецов. – И, наверное, должна здорово злиться, но… не могу.
– Запущенный случай, – с неудовольствием качнул головой Рик. – Светлая до мозга костей.
– Не можешь? А я вот очень даже могу, – процедила Рес. – Она заслуживает позорной и мучительной смерти!
Я невольно улыбнулась. «Позорная и мучительная смерть» – настолько это типично для воинственных темных!
– Не надо никого убивать! Боги, да темные умеют хоть что-нибудь решать мирно?! – весело возмущаюсь, стараясь всё обратить в шутку. Рес передернула плечами с крайне философским видом.
– Умеем!
– Ах, эти отсроченные проклятья. И медленные яды! – с одухотворенным видом протянул ее братец, и они злорадно расхохотались, а я со стоном спрятала лицо в ладонях. Всё-таки у темных и светлых разное понимание слова «мирно»!
Тут я почувствовала пряно-аппетитный запах, и руки от лица пришлось убрать.
– Когда успели-то?! – не заботясь о приличиях, второпях хватаю вилку. Рик последовал моему примеру, а вот Рес ковырялась в своей тарелке без особой охоты, больше интересуясь поданным с небольшой задержкой чаем. Этот напиток прочно вошел в повседневную жизнь после южной экспансии Анкавис. В столице так и вовсе на нем помешаны – разбираться в сортах чая, по-моему, важнее, чем в моде. Южане неплохо зарабатывают на чае, торгуя и в Империи, и в Дорфроа. И на чайных сервизах – та же Жанин все эти чашечки и блюдца просто обожает.
– Пятое измерение с параметрами, – пояснила Рес со знанием дела. – Чтобы переместить тарелку со всем ее содержимым, остается лишь задать направление в нужную точку пространства.
– Заклинатели всегда так говорят – что всё проще некуда, – не согласилась я. – Лично мне это кажется жутко сложным!
– Это базовое плетение, – отмахнулась она, порываясь отложить вилку. И тут же получила нагоняй от брата:
– Нет уж, костлявое чудовище! Сначала ты поешь!
– Сгинь, жиртрест! – Рес пихнула его в бок острым локтем. Я невольно хихикнула: «жиртрест» не менее тощий и жилистый, чем сестра. При этом оба едят с завидным аппетитом.
– Так вот, насчет плетения: это программа первого-второго года обучения по имперским стандартам. Когда-то оно давалось не раньше последнего года, но с развитием теории магии опасность подобных заклинаний снизилась почти до нуля. Пятое измерение заклинателем наворачивается десятки раз за год, поэтому назвать его сложным попросту не могу. – Тут она метнула в меня взгляд, прямо-таки преисполненный коварства. – Будешь хорошо себя вести – покажу что-нибудь действительно мощное!
Надо же, и эта просекла, что я до ужаса любопытная. Даже сейчас ерзаю на месте; не терпится увидеть «что-нибудь действительно мощное»! Хочу! Дайте всего да побольше!
– Меня ей давно удивить нечем; решила взяться за тебя, – хмыкнул Рик. – Но я «за»! Следует тебя в порядок привести после столь, хм, интенсивной учебы.
– Слушайте, – с неохотой откладываю вилку, – не буду врать, что мне не нравится мысль бросить школу. Да это мечта! Но вот Жанин… с нее станется устроить скандал, если я такое выкину.
– Жанин? – близнецы пренебрежительно скривились.
– Ты же Натиссоу, – Рик чему-то довольно улыбнулся, – хранительница силы рода, его матриарх. Единственный способ удержать тебя – применить силу. Скажем, двинуть табуреткой по голове, до чего малахольная магичка-инквизиторша в жизни не додумается.
Я непонимающе нахмурилась, и Рес пояснила:
– Ника, она не может применить к тебе магию! А формально ты совершеннолетняя, так что и права тобой командовать ни у кого нет. Если честно, я поражаюсь, как ты терпишь родственничков столько времени. – В избытке чувств она развела руками. – Ты вольна делать всё, что тебе заблагорассудится! Плевать на Жанин!
– Вам-то хорошо говорить, – огрызнулась я, чуть уязвленная. – Не представляю, Рес, чтобы кто-нибудь тобой командовал.
Взгляд Рес ощутимо похолодел, но она лишь пожала плечами и с подчеркнутым спокойствием возобновила ковыряние в тарелке.
– Я сказала что-то не то? – спрашиваю напрямую. Это возымело эффект: Рес расслабилась (или сделала вид).
– Это не твоя вина… не бери в голову. Лучше скажи вот что: на тебя напал тот Блэйд, о котором я думаю? Наглый глазастый вампиреныш с девчоночьими кудряшками?
– Да, – кивнула, тут же позабыв про все ее странности. – Он самый. Ты его знаешь?
– Угу. Что важнее, я знаю его брата.
Задумчиво кусаю губу. Эта девушка живет на скрытом магией чердаке, будто скрывается от кого-то, и осведомлена едва ли не обо всём, что творится в Империи; говорит совершенно провокационные вещи и вдобавок знакома с самим Бражником… всё это характеризует отнюдь не добропорядочную личность. Боги, ну почему я никогда не знакомлюсь с приличными людьми? С ними, конечно, было бы скучно до жути, но с моими друзьями порой даже слишком весело.
– Он что-нибудь говорил по поводу того, на кой черт ему захотелось познакомить тебя с тетушкой Хель?
– Говорил, как же! – я закатила глаза. – Мол, ищут меня жрецы Хаоса, дабы с моей помощью открыть чего-то там…
– Проболтался, значит. – Рес недовольно цокнула языком. – Вот ведь… трепло.
– Да это всё вампирские заморочки с убийствами, я тебе говорю, – возразил ее брат. – Не то чтобы его на разговоры с добычей потянуло просто так.
– Так это правда? – недоверчиво переспрашиваю. – То, что он мне говорил.
– Об этом поболтаем в другой раз. – Рик больше не пытался изображать энтузиазм. – В другой раз, Ника! В двух словах не объяснишь, а тебе на сегодня хватит пищи для размышлений.
– А если я не доживу до следующего раза?! Очень уж хочется знать, за что меня могут прибить при встрече!
Да, знаю, веду себя как капризный ребенок. Но ведь обидно, когда такой важный разговор откладывают под предлогом «долгая история»!
– Не прибьют! Вопрос в том, веришь ты нам или нет.
– Допустим, – после секундной заминки бурчу, всё еще дуясь.
Меня одарили холодно-снисходительным взглядом (в комплекте с выразительно вздернутой бровью, разумеется).
– Тогда допустим, с Бражником я поговорю, а что до остальных… Рик?
– Не проблема, – он отмахнулся. – Достаточно создать видимость того, что наш воробей под защитой влиятельной фамилии. Только вот…
– Не проблема тоже.
Рик только руками развел. Я уже в который раз за день по-дурацки вытаращилась на близнецов. Речи их по убедительности звучат примерно как: «Не проблема, достаточно создать видимость того, что наш воробей – архимаг».
– Выбора у меня, думаю, нет… Вот только один вопрос: почему вы вдруг решили меня защищать?
Ответом мне снова стало:
– Потому что можем.
Это их «потому что можем» никак не укладывается в рамки моих представлений о темных.
– Вы какие-то неправильные темные! – воскликнула почти жалобно, хватаясь за голову. – Вам же с этого нет никакой выгоды!
– Нет, само собой, – не стал спорить Рик. – Какая с такого воробышка выгода… У тебя есть друзья среди темных, как понимаю?
– Ну.
– И что же, они сделают для тебя что-то только ради собственной выгоды?
– Хм… нет.
– Если не ради выгоды, тогда зачем? – откровенно забавляясь, вклинилась Рес.
– Затем, что я их друг, – сообразила я, к чему они клонят. – Но вы ведь не мои друзья…
– Почему это?! Какое вероломство!
– Да-да, за такие слова в приличном обществе и поколотить могут!
Улыбаются они так, что желание спорить пропадает напрочь. Ладно, туда ему и дорога, желанию тому.
Спал на редкость отвратительно, зато долго. Ближе к ночи меня растолкала Дара и поведала, что на кухне при должном усердии отыщется еда, а со своим новым питомцем я при желании могу поиграть в соседней комнате. Вот ведь язва.
Есть не хочется, у вампиров с аппетитом скверно. А Люка я обнаружил уже приведенным в чувство и сидящим на краю постели. В комнате, до этого нежилой, наведен относительный порядок – големы у Дары выходят паршивенько, но на простейшие работы по дому вполне хватает. Иногда еще за наведение чистоты берется Ника, призывая проклятых темных проявить сознательность и ругаясь в процессе нехорошими словами. Я обычно сознательность не проявляю, а знай себе глумливо фыркаю да угрожаю вымыть девчонке рот с мылом. И плевать, угу, что большую часть похабщины белобрысая мелочь подцепила именно от меня.
– Где Кастор? – первый его вопрос чертовски предсказуем. Серые глаза, испещренные сеткой лопнувших сосудов, выжидательно смотрят из-за стекол очков.
Провальное, болезненное такое ожидание. Болезненное для него и – совсем немного, ну, – для меня. Ответить сложно, даже с учетом того, что ответ Люку в глубине души и так известен.
– Он мертв.
Да, мертв. И это я убил его, свернув шею, будто куренку, а теперь пытаюсь делать вид, что нисколько себе из-за этого не противен. Темному ведь не должно быть стыдно из-за глупости навроде хладного трупа? Не первого трупа, не десятого… и не сотого даже. Ради всех богов Асгарда, я в Гильдии убийц уже почти тридцать лет!
Всех попросту не упомнить. После первой сотни сбиваешься со счета и не запоминаешь ни имен, ни причин. Разве что лица, да и те лишь изредка всплывают со дна кровавых рек, окутанные маревом очередного ночного кошмара.
Конечно, мне всё равно. Конечно, мне не страшно…
…конечно, я тупой сентиментальный лжец.
– Он мертв, Люк! – повторяю с нажимом, почти ожесточенно. – И тебе придется как-то с этим жить.
– Это не тебе решать! – проговорил Люк, смотря на меня пустым, бессмысленным взглядом. Я упрямо отвечаю на этот взгляд, хотя вижу перед собой не Люка, а его брата, сломавшегося и потерявшего всякую решимость; покорно, будто овца на заклание, идущего к алтарю первородных сил следом за подонком Стини. А тот только и рад услужить так называемой госпоже.
Мы с благородным эролом Эссельна ненавидим друг друга почти тридцать долбаных лет. Ненавидим так долго и крепко, что без злобных перебранок уже и жизни не смыслим. Да и потом, при нашем взаимном презрении мы остаемся друг для друга достойными противниками. В мастерстве мы примерно равны, хотя вслух я этого никогда не признал бы. Разница в том, что Эссельна – мерзкая столичная принцесска, а я – приграничный отморозок, с малых лет натасканный на выживание. Стефану не приходилось когтями и зубами выгрызать себе лишний день жизни; две трети его «великих битв» были тренировочными схватками до первой крови. Он тащится на голой технике: этого с лихвой хватает на стычки с гвардейцами, но отправь Стефана на Квартальные Бои или ежегодный Имперский Рагнарёк – и он срежется через одну-две схватки. Надо отдать должное, Стефан и не рвется. Первое – ниже его достоинства, а второе – ну, Рагнарёк неспроста получил свое название. Чего стоит только дуэльная неделя перед началом турнира…
– Извини, парень, но здесь живут темные. – Я пожал плечами, решив отложить до лучших времен мысли о великих битвах и ничтожности Стини. – Тут кто в бубен всем настучал, тому и решать. Смекаешь?
Люк никак не отреагировал на издевку, продолжая таращиться немигающим взглядом в пустоту.
– Убей меня, темный, – проговорил он едва слышно. – Добей меня. Я и так наполовину мертв. Нет, даже больше, чем наполовину…
Мертвые таких пафосных речей не толкают, они вообще приятно молчаливы. Без лишних проволочек я хлестнул его по морде разок – несильно, хотя «несильно» у нечисти несколько отличается от человеческого. Да, переборщил… из рассеченного уголка рта потекла кровь. Задерживаю дыхание, но по нервам уже вдарил знакомый металлический запах.
– Облезешь, очкарик. Смерть тоже заслужить надо.
– Мой брат ее ничем не заслужил! – в голосе Айвери наконец прорезались какие-никакие эмоции. – Слышишь?! Не заслужил!
– Это ты так считаешь. И даже я, допустим, так считаю. А вот жрецы Хаоса полагают, что брат твой был удостоен чести помереть на их алтаре.
– Ты мог бы отпустить Кастора и дать нам уйти!
Я покачал головой и, сдвинув в сторону широкий браслет, продемонстрировал изуродованное Звездой Хаоса запястье.
– Эта дрянь сильно мешает проявлять характер, знаешь ли. Моей силы воли хватает лишь на то, чтобы мухлевать в деталях – например, спасти тебя…
– Не нужно было! – Люк принялся монотонно раскачиваться из стороны в сторону; вид у него как у человека, постепенно съезжающего с катушек. – Я Щит, понимаешь? Без Меча мое существование теряет смысл… – По его изможденному, излишне бледному лицу прошла судорога. – Это уже не жизнь, пойми ты! Не жизнь! Не жизнь…
Люк неуклюже вытер лицо тыльной стороной ладони, размазывая по нему выступившие на глазах слезы вперемешку с начавшей подсыхать кровью. Мне меланхолично подумалось, что теперь он не только полоумный, но еще и чумазый.
И сломанный, как старая игрушка, или насквозь проржавевший замок, или чья-то жизнь. Как что-то, чего толком и не исправишь. А я, идиот самонадеянный, взялся эту рухлядь чинить.
– Твой брат держался до самого конца, – безучастно замечаю. – Вижу, ты ему и в подметки не годишься.
– Тебе никогда не понять, что я чувствую! – Люк вскочил на ноги с неожиданной резвостью; пустые глаза теперь будто показали его нутро – сгусток боли, отчаянья и сумасшествия. – Это так больно; это больше, чем я могу вынести!!!
Ну началось. Пятнадцать-двадцать лет – ужасный возраст вне зависимости от ситуации. Я-Один-Такой-Особенный, называется.
– Я понимаю. – Я не понимаю, но частенько вру из одной лишь выгоды. Все врут. – Но тебе придется. Потому что я так сказал.
– Да мало ли, что ты сказал! – Айвери заметался на месте, будто припадочный. – Думаешь, без твоей помощи не смогу себя убить?! Глупый светлый мальчик, как же, кишка тонка!..
Я лишь склонил голову на бок, испытующе глядя на эту демонстрацию норова, а потом довольно-таки грубо схватил Люка за запястья и поднес их к его же лицу.
– Неужели еще не заметил?
Какое-то время он тупо таращился на тонкие медные браслеты, чересчур изящные для мужских рук. Но вот на его лице отчетливо проступило понимание.
– Кандалы Маркоса?! Ублюдок! – взвыл Айвери, судорожно пытаясь избавиться от новых побрякушек. Не тут-то было – только запястья ободрал.
– Это проще, чем прятать всё острое и постоянно проверять, не самоубился ли ты с горя, – цинично улыбаюсь. – Осторожнее! Очень редкий и дорогой артефакт, между прочим…
Достался, правда, задарма – Бражник вручил когда-то давно, в качестве помощи в одном непростом дельце с одной непростой химерой. Взрослого и сильного полукровку простым ограничителем не повяжешь, такие фокусы даже архимагам не без труда даются. В общем, вручить-то вручил, а забирать не шибко торопился. Вот и славно. В хозяйстве пригодились.
– Знаю, – хмуро огрызнулся Люк, осев прямо на пол. – Я всё-таки из семьи артефакторов. Эта дрянь фактически делает меня твоим рабом!
– Больно надо. Это лишь прямой запрет на причинение себе вреда. И да, на случай, если припомнишь историю создания и область применения… я не интересуюсь парнями. Совсем. Даже с большой голодухи!
Ну мало ли, что он мог подумать? Кандалы Маркоса созданы еще во времена первых конунгов неким архивампиром, возжелавшим заиметь (поиметь, буду честным) наложницу демонической крови. Идею оценили по достоинству все его кровососущие собратья, да и не только они; наложники-демоны пару веков подряд были желаннейшим элементом декора… пока один умник не задарил своему родичу младшую дочь правителя саламандр. Вот тогда-то вампирам стало ой как весело. Им чертовски повезло, что тогдашний конунг – сам химера – худо-бедно всех примирил.
– Знаешь, теперь мне легче. Немного.
Люк дернул один из браслетов в последний раз и затих.
Ему вовсе не легче. Хреновое затишье; я бы предпочел, чтобы он психовал и дальше.
– Ходят слухи, что на кухне есть еда, – предпринял я заведомо провальную попытку. Меня не удостоили и взгляда. – Понял, не дурак, – я потопал к двери, но у порога всё же замялся. – Слушай, ну… я нифига не умею быть любезным, да и не то чтобы меня так уж волнует, но – тебе что-нибудь надо?
– Да, – хрипло пробормотал Люк, сверля взглядом половицы. – Оставь меня в покое… пожалуйста.
Я послушно выполнил его просьбу; подумав, активировал на комнате заглушку. Спасибо Даре, напичкавшей этот чертов дом заклятьями и вбившей в мою непутевую голову основы бытовых чар.
Рухнув на собственную кровать, по привычке уже вцепился в оракул. Ника по-прежнему молчит. Всыплю девчонке по первое число, пусть только появится.
Попробовал связаться с Андрэ. Тоже бесполезно. Ему даже готов не откручивать голову, пусть бы только дал о себе знать. Слишком уж мало тех, кого я могу назвать друзьями; лучшего своего друга терять совсем не хочется. Этот мягкосердечный дуралей был бы здорово тронут, скажи я такое вслух. Но я, понятное дело, скорее откушу себе язык.
Андрэ-то знает это без всяких пафосных признаний. Он всего меня знает как облупленного.
Снаружи понемногу темнело, как видно через узкую щелку между тяжелыми шторами. На пересечении улиц Тир и Беркана слышалась громкая матерщина, издалека донесся истошный, протяжный вой – поставил бы золотой империал на то, что это не собака, а перепивший оборотень. Собаки у нас огромные, злобные и больше рычат, чем воют. А оборотень – добрейшее существо, только не сунься к нему в полнолуние, не задень его самолюбие и не тронь его женщину.
Вой повторился – ну да, волчий, вполне себе привычный, как и тягучая резь в горле. Давно пора выпить свежей крови, да только тошнит как от крови, так и от одной мысли о развеселой толпе, стекающейся в «Мертвую голову» за выпивкой, кровью, сексом и, внезапно, наемниками. Так что потерплю, при этом делая вид, что ни капельки не… прокрастинирую.
Да, я и такие слова знаю. Клянусь Одином, Дара подняла бы меня на смех, услышав это.
====== Глава 10 ======
Телепортируясь через океан, следует готовить себя к мысли, что вывалишься где-нибудь да как-нибудь. Например, по пояс в воде.
В холодной воде.
В чертовски холодной воде.
Антарес медленно сосчитала до пяти, чтобы не заорать в голос, и только потом выдохнула. Ноги медленно увязали в рыхловатом песчаном дне, одежда пропитывалась водой куда быстрее.
«Повезло как утопленнику. Почти».
Не то чтобы ее удивило такое гнилое везение. Океан последние дни бушевал пуще прежнего – не иначе как жрецы Хаоса взялись баламутить и без того неспокойные воды.
– Вот ведь скотина бездонная, – проворчала Рес себе под нос.
Ее неожиданно окатило водой едва ли не по самую макушку – словно бы океан обиделся. На сей раз не удалось сдержать возмущенного вопля, переходящего в ругань сквозь зубы, а затем в почти спокойное:
– Я же говорю – скотина.
Кое-как дотащившись до берега, она подсушила одежду и бросила на себя согревающие чары. Рес многое могла вынести, но холод на ее шкале вселенской ненависти находился где-то между ранним утром и оборчатыми платьицами. Почувствовав себя лучше, она побрела знакомой дорогой вглубь острова, где скалистая серость берегов меркла под наплывом буро-зеленых оттенков леса.
«И какому идиоту не хватило тренировочных снарядов?» – Рес ощупала кору старого ясеня, что высился одинокой громадиной посреди пролеска. По дереву хорошенько рубанули мечом пару раз, притом используя магическое усиление, характерное для адептов Вальхаллы – ствол раскололо едва ли не до сердцевины.
Антарес припомнила все подходящие случаю чары – от целительских до демонских. Так как способностей у нее нет ни к целительству, ни к магии Земли, вышло скверно, но глубокие, идущие внахлест трещины на стволе ясеня исчезли. Остался лишь выпуклый след, похожий на уродливые зарубцевавшиеся шрамы.
Ей не нравилась сама мысль о шрамах, но тут ничего уж не поделать.
Рес торопиться попросту не умела (да сейчас и не нужно было), а потому без раздумий уселась прямо на землю между выступающими корнями дерева, недовольно морща нос – одежда, всё еще чуть влажная, мерзко липла к телу. Ко всему прочему, на запястье нагрелся браслет.
– Вот ведь неймется… – Рес вздохнула и с неохотой активировала связь. – Дит, ты навязчив до омерзения.
«Я знаю, милая! – голос его, как всегда, располагающе весел и по-юношески звонок. – Я еще и властитель Скаэльды, а ты сейчас, кажется, на территории нашего домена».
«Шут ты гороховый, а не властитель», – ворчливо подумала Рес.
– Де-юре это нейтральные земли Северного Предела указом Ковена от какого-то там года.
«Де-факто всё принадлежит Скаэльде, тебе ли не знать? А Эвклид перетопчется, – не остался в долгу Деметриус. – У этого неудачника меч увели прямо из-под носа, а уж в Северном Пределе он бы и собственную задницу не сберег!»
– Меч?
«Так я тебе всё и выложил! Заскочи в дом родной на чашечку чая, там и поговорим!»
– И потом целую неделю от твоего гостеприимства отделываться? – она скептически хмыкнула, снова опираясь спиной о ствол и прикрыв глаза. – Несложно догадаться, что за меч уперли жрецы Хаоса. Много ли в хранилище – да во всём Мидгарде! – мечей-артефактов из сандактовой стали, обладающих настолько дурной славой?
«Умная девочка. Увы, слишком умная».
Рес лишь покачала головой, будто наяву видя довольную ухмылку герцога. И его же недовольный прищур.
– Что тебе нужно?
«Всего лишь хочу понять, что ты задумала, – ответил Деметриус. В его голосе слышалась неподдельная озабоченность собственными словами. – Что тебе понадобилось в Вальхалле?»
– Решила прогуляться по местам боевой славы, конечно же.
«Антарес!!!»
– Деметриус! Сначала пусть настанут Фимбулвинтер и Рагнарёк, а потом уже день, когда я начну перед тобой отчитываться, – вяло огрызнулась Рес, наматывая на палец прядь волос. Ей положительно не хотелось знать, на что похожа ее прическа после внепланового купания. Стоило бы состричь всё к Бездне, как Рик, и ходить себе с вороньим гнездом на голове. Но это был случай, когда практичность Рес проигрывала в неравной схватке с ее же тщеславием.
«Такие красивые волосы – предмет гордости и зависти!» – говорила, помнится, Хелена. Говорила в те времена, когда они с Рес еще худо-бедно ладили.
«Рес, – начал Деметриус куда спокойнее, даже заискивающе, – ты что-то задумала, нутром чую. Пойми, я просто беспокоюсь за вас с Рики – ведь он поддержит любое твое сумасбродное деяние! А там и мне придется!»
– В отношении нас двоих слово «сумасбродный» всегда относилось именно к Рику.
«Мелкие пакости и рискованные выходки нельзя срав…»
– О нет, только не нотации! – взвыла Рес. – Сгинь в Бездну!
«Чуть больше уважения, девочка!»
– Сам ты девочка. То есть – ах, простите, мой сеньор, я глубоко раскаиваюсь! – Ее речь так и сочилась ядом. Деметриус не внушал ей и сотой доли благоговейного ужаса, производимого им при желании на вассалов. Впрочем, она вассалом и не была. Не могла быть. – Послушай, разговора у нас всё равно не выйдет, пока я сама не захочу. И я… всё, я иду.
«Ладно, – смиренную трагедию в голосе герцогу следовало бы приберечь для того, на кого она подействует, – иди. Но такой вопрос: сама-то знаешь, что именно хочешь от нее услышать?»
Рес закусила губу, чувствуя во рту легкую горечь морской соли. Деметриус Шёльд мог быть тем еще позером и кривлякой, но дураком – отнюдь нет. Умнейший из придурков.
– Не знаю. Поэтому и иду.
Из гостиной донеслось эхо приглушенных голосов. Я с опасливым любопытством шагнула ближе к лестнице, ведущей на первый этаж. Бабуля уже набросилась на прислугу? Или привела гостей? Хм.
– …и никаких зацепок, абсолютно! – донесся снизу сокрушенный стон Жанин. – По всей Империи гуляют слухи, что из хранилища Резиденции украден артефакт, но ни одного намека на то, кто это мог сделать! Неужели вору не хочется похвастать перед своими дружками-преступниками?!
– Глупости, Жанин. Мы имеем дело не с заурядным приграничным воришкой, а с кем-то настолько сильным, чтобы взломать контурную защиту, миновать моих духов и уйти незамеченным. Думаю, вор также достаточно умен для того, чтобы не распространяться о своем так называемом подвиге направо и налево.
Этот голос – хорошо поставленный, скорее юношеский, чем мужской, – я узнала сразу же. Пресветлый иерофант Эвклид Аргирос, собственной персоной. Заправляет Империей вот уже две сотни лет, стареть и не думает… да один бес рогатый знает, о чём вообще этот тип думает. Казалось, довести Империю до такого состояния мог только идиот, однако Эвклид – самый что ни на есть натуральный гений. Блестяще образован, умен, харизматичен… остается только предполагать, что за хитроумная многоходовая стратегия скрывается за столь странной… э-э… внутренней политикой. Имея кое-какие знания по части политики – как иначе, когда твоя семейка в этом по уши? – я много раз пыталась решить эту задачку. Увы, при любом раскладе чего-то не хватает (в том числе мозгов, угу), и очередная гениальная версия рассыпается, будто карточный домик или криво сделанный голем.
– Эвклид, мы с тобой оба прекрасно знаем, что это дело рук Аникама и его шайки!
– Желаешь устроить ему допрос? – поинтересовался Эвклид с сарказмом. – Я бы на тебя не поставил, дорогая. Не продерешься через толпы пушечного мяса, помимо которого есть отлично подготовленные боевые единицы. Говоря откровенно, я бы не прочь перенять методы боевой подготовки у Сехемхет или хоть того же Аникама… жестоко, но результативно. Всё же предпочитаю воспитывать подрастающее поколение с упором на магию. Пока что.
Надо же подумать! Реплики не в духе всеобщего благодетеля, господин иерофант.
– Хочешь сказать… они что, сильнее нас?
– Объективно я не могу ни отрицать это, ни подтвердить. Но за последние полвека Легионы Хаоса разрослись и ощутимо повысили уровень подготовки. А у нас, сама понимаешь, не было нужды в полноценной регулярной армии. Если произойдет конфликт – множество молодых магов погибнет… а ведь они – наше будущее, Жанин. Всё мое существо, весь мой Свет противится против того, чтобы понести такие жертвы…
Так и хочется поверить этим словам. И я бы даже поверила, не будь так предубеждена против говорящего. Его Свет противится, видите ли!
– Ты благоразумен и добросердечен, Эвклид, – в тоне Жанин зазвучали восторженно-приторные нотки, от которых впору выпустить когти и на стенку лезть… особенно в сочетании с пафосными речами иерофанта. Какое, к демонам, добросердечие она тут усмотрела? – Но что же нам делать?
– Ты мне льстишь, Жанин, – чопорно пробормотал Эвклид. – Так или иначе, меч не вернуть. А потому нам следует серьезно подойти к вопросу безопасности Наследников.
– Этих фанатиков следует вырезать начисто – вот тебе мой ответ на вопрос безопасности Наследников! – Стоя возле лестницы, я не видела Жанин, но могла представить, как та расхаживает взад-вперед, заламывая руки и недовольно поджимая губы. – Тогда и угроза отпадет!
«Как же, фанатиков», – подумалось мне. Они сами со своей Силой Небесной далеко не ушли, если уж Ковен возглавляет не начальник Магистрата, а иерофант Небесного храма.
– Вынужден согласиться. Только это невозможно сделать быстро, Жанин, вот в чём проблема. Я… недооценивал Аникама и его последователей, и теперь они стали силой, с которой мы вынуждены считаться до определенной степени.
Они на какое-то время замолчали.
– Как Ника? – спросил вдруг Эвклид. Я хмыкнула про себя: надо же, какая забота!
– Как она может быть? – Жанин недовольно вздохнула. – Учиться толком не учится, расквашивает мальчишкам носы, носится по лесам, якшается с темными… с каждым днем отбивается от рук всё больше и больше. Да еще и вцепилась в старую веру… сам знаешь, она с детства не могла и минуты провести в Небесном храме.
Именно так. Моей рыси там дико не нравилось еще с тех пор, как я из мелкого ребенка начала спонтанно превращаться в крупного котенка.
Выслушав эту прочувствованную тираду, Эвклид, к моему удивлению, негромко рассмеялся.
– Потрясающе.
Э, что? Ну, знаете ли, с такой реакцией на свое возмутительное поведение сталкиваюсь впервые.
– Точь-в-точь твоя матушка, не правда ли?
– Ох, молчи! Мерей почти целиком унаследовала внешность этой ужасной женщины, а Ника – еще и несносный характер!
Мерей – моя мать. Судя по портрету, какое-то сходство между нами и впрямь есть – она тоже блондинка с голубыми глазами, только отнюдь не такая блеклая. Не броской, но благородной наружности, как и все женщины нашей семьи.
Было время, когда при мысли о родителях я испытывала глухую тоску пополам с обидой. Сейчас, будучи относительно взрослой, убедила себя, что ничего не желаю о них знать. Они же обо мне не желают!
Вынырнув из пучины невеселых размышлений, я с удивлением взглянула на собственные руки, до белизны стиснувшие поручень лестницы.
– Говоришь, носы расквашивает?
– Не вижу ничего смешного, Эвклид! – воскликнула Жанин сердито. – Моя мамаша, по крайней мере, могла вести себя прилично хоть иногда… что, конечно, не мешало ей портить репутацию рода Валента… хм, да уж.
– Так она и не Валента. Она Натиссоу, – поправил Эвклид. – Вот тебе, собственно, и ответ на многие вопросы, включая то, каким образом кулачок Ники умудряется свернуть набок чей-то нос. Наследие у нее могло быть сильным, если бы ты так старательно его не давила.
Всё-таки забавно слушать, как тебя так вот обсуждают, не подозревая, что предмет обсуждения стоит и умиляется этажом выше.
– Не напоминай, что приходится калечить собственную внучку… Треклятые демоны! Что там насчет эдикта об ограничении прав химер на подконтрольной территории?
– В будущем году начнем постепенно подводить основу. Тут, сама понимаешь, главное всё сделать аккуратно и неспешно. Мы с Мэл сейчас как раз прорабатываем базис…
Ха! Гримаса бабули при упоминании «Мэл» наверняка бесценна. Жаль, меня нет рядом, чтобы увидеть.
– Не будем пока об этом, Жанин… мы не одни.
Ну, сбылась мечта идиота! Сейчас увижу. Совсем забыла, что у Эвклида, самого сильного медиума Империи, сотни духов в подчинении. Наверняка давно знает о моем присутствии, хоть это и странно – уж очень много интересного он тут наболтал.
Я вздохнула и зашагала вниз, пытаясь придать физиономии покаянный вид. Но в итоге осекла себя. Вспомнилась вдруг Рес – невозмутимая, высокомерная и никому не дающая спуску.
