Текст книги "Ключи от Хаоса (СИ)"
Автор книги: Rex_Noctis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)
Я потомственным ведьмак (ну, мог бы им быть), а Эван Гримс по прозвищу Ловкач – потомственный ворюга колена этак до пятого. Жутко проблемный и настолько же везучий, и так называемой харизмы у него с лихвой. Вот уж кого по праву зовут моим любимчиком: благодаря мне Эван выпутывался из многочисленных передряг, не без моего же участия попал в кадровый резерв Десятки. Скромно надеюсь, что Стефан и прочие дщери архивампиров не вечны; то, что они заменимы, это само собой. Незаменимых не бывает. Да, не бывает…
Семь человек из пятидесяти лежат в стороне, их поздно чем-либо поить. Убить мага не так уж легко – обескровить, снести голову, ударить в сердце… а остальное в большинстве своем поправимо.
Семь из пятидесяти – потери небольшие и даже смехотворные. Но я никак не мог вбить в себя равнодушие к каким бы то ни было потерям. Далеко мне до идеального главкома, ой как далеко… Смотрю на них сейчас – и злюсь чуть ли не до потери сознания. С Эрвом говорил всего пару часов назад – и вот он лежит, таращит в потолок пустые глаза. Его – и еще двоих – убили прицельным ударом в спину, это я определил сходу. Определил – и почувствовал, как человек внутри меня добровольно, с охоткой передает все полномочия кровожадной клыкастой твари. Той, что душу продаст за возможность убить и нахлебаться горячей крови из разодранного горла.
Здорово я облажался. Щадил врага, считая его предсказуемым и почти не опасным. Так по-человечески, не правда ли? Полагаю, настало время сделать работу над ошибками.
– Нечасто мне приходится признавать правоту Стефана, – цежу сквозь зубы, – но он был чер-р-ртовски прав.
– В чём? – уточнил псевдо-Блэйд отстраненно. Сосредоточенно-злое выражение лица, однако, шло с этой отстраненностью вразрез, что не добавляло самозванцу сходства с обожаемым братцем Бражника. Тому было бы плевать на кучку незнакомых магов.
– В том, что их надо было перебить! Всех, всех до одного!
На лицах «кормящих» вампиров читалось согласие. Мой собеседник неопределенно пожал плечами.
– Это в тебе злость говорит. Ты погоди всех-то косить! Я специально оставил инквизиторов живыми, чтобы просканировать их разум. Так вот: никакого приказа сверху не было. Они вознамерились устроить небольшую диверсию… Мало того – решили, что их за это по головке погладят и почестями осыплют! Какова воинская дисциплина, а? Уверен, воины Легионов не посмели бы отчебучить такое без твоего одобрения.
Разумеется! Ибо знают они прекрасно, что за такое я самолично возьму в руки так любимую Аникамом плеть и выпорю всех декурионов. Малолеток не бью и другим не даю бить – психику покалечить легко, да еще и шрамы останутся надолго – если не навсегда. А вот зарвавшемуся великовозрастному кретину оно бывает полезно. Потому как больно и унизительно, а заживет без следа за неделю-две.
Впрочем, не претендует этот способ на абсолютную эффективность. Сколько в свое время секли меня – уж и не упомнишь! А помогло? Не-а, даже близко нет. Мой характер только еще больше испортился, а половину Высшего круга до сих пор мечтаю убить голыми руками.
– Безмозглая школота, – процедил я. – Если их будут осыпать почестями, то только посмертно!
– На рядовых наплевать, но не трогай инквизиторов. Давай отправим их в столицу за почестями! Думаю, их наградят… почетным разжалованием. А главного зачинщика – точнее, зачинщицу – вплоть до запрета огня и воды. Поверь, бесчестие хуже смерти!
Я задумался над этими словами. Запрет огня и воды считается самым суровым наказанием – тебя лишают званий и титулов, всего имущества (и не факт, что в пользу твоей семьи), а затем дают пинка по направлению к приграничным землям. Худшая доля для тех, кому есть, что терять. Так было с сыном последнего короля династии Анкавис, тогдашним герцогом Иосхельма. Что забавно, этот закон был позаимствован конунгами как раз на западных землях, из-за моря, откуда Анкавис в свое время и притащились…
В самом деле. Бесчестие хуже смерти.
– Немного запоздалый вопрос, – проговорил я, – но кто ты такой, Бездна меня пожри?
Он нехорошо сощурился. Изумрудные глаза, принадлежащие Блэйду, на миг сверкнули в полутьме огненной, совсем не вампирской вспышкой.
– Я тот парень, который ненавидит, когда кто-то распускает руки с его сестрой.
Ответ меня крайне позабавил. Никому не понравится, когда лапают его сестру… но в свете последних событий вариантов не то чтобы много. Да и манеры у него больно знакомые.
– А-а, тот парень, сестра которого успела хорошенько помотать мне нервы. А имя у тебя есть?
– Рик, – неохотно бросил парень. Я кивнул, принимая к сведению и это, и то, что я ему уже не нравлюсь. Это может со временем перерасти в искреннее взаимное чувство – своими манерными жестами и вычурной речью Рик неуловимо напоминал Стефана.
– Возьми. – Рик протянул мне короткий простой клинок. С некоторым недоумением всё же беру и осматриваю. Светлый металл, отчетливый магический фон; гарда украшена простой вязью, крестовина неуловимо напоминает алхимический знак солнца.
– Табельное оружие Инквизиции?
– Угу, – пробормотал он, направляясь в сторону вампиров. – Легкие парные клинки. Каждый набор имеет индивидуальную магическую подпись, что облегчает опознание владельца. Вот эта хлеборезка принадлежит тому типу, что так любит убивать со спины… подумал, тебе будет интересно.
Поспешил я с выводами. Может быть, в глубине души он славный парень, этот Рик?
Понурый и какой-то выжатый, Рик смотрел только на Рес. Точнее, он видел только Рес – так мне показалось, по крайней мере. Она молча протянула руки навстречу, и Рик бросился в ее объятья, будто нуждающийся в утешении ребенок.
– Мне страшно, Рес, – его голос надтреснут, с трудом узнаваем; плечи вздрагивают, – мне так до одури страшно! Пережить это еще раз, пусть и не по-настоящему… обещай, что мне не придется терять тебя снова! Обещай не лезть в передряги! Обещай, кому говорю!
– Обещай? То есть соври, – уточнила она почти тем же спокойным тоном, что и всегда.
– Да хотя бы соври!
– Обещаю, – вздохнула Рес, приглаживая торчащие в разные стороны вихры на лохматой голове братца. – Видит Хель, я обещаю. Видит – и плюёт… Ну же, Рики, всё, всё, успокойся. Мы ведь тут не одни. Не весели суккуба и не расстраивай воробья понапрасну.
С тяжелым вздохом Рик отцепился от сестры и повернулся ко мне. К моему удивлению, его физиономия по-прежнему беззаботная, с хитро поблескивающими на ней кошачьими глазами.
– Воробей! Ты почто тут сорняки выращиваешь? А что-нибудь покрасивее организовать нельзя? Розочку там, орхидею теазарскую…
– Ну, это… – замялась я. – Оно само! Уж что выросло, то выросло! Орхидею ему подавай!
– И розу! Алую! И чтобы непременно сорта «кровь грифона»! Запоминай на будущее. – Рик засмеялся и спешно отошел к позеленевшей от растительности урне, якобы изнывая от любопытства.
Люк появился следом, неловко переминаясь с ноги на ногу. К его удивлению и смущению, у Рес и для него нашлись объятия.
– Теперь всё будет в порядке, Поллукс. Это я вправду могу обещать, – заверила она, отступая на шаг, но продолжая держать руку на плече Люка.
– Отныне я Люк, ваша светлость. Люк Фалаэда, если можно. Да и какой Поллукс без Кастора?
Грустно всё это. Впору радоваться, что технически – единственный ребенок в семье. Но почему «ваша светлость»? Очередные непонятки от Рика и Рес.
– Давай без светлостей, – скривилась Рес. – Но ты прав, да. Я позабочусь о том, чтобы Дом Фалаэда тебя принял. А до той поры отправишься в Скаэльду, у нас есть отличная школа артефакторики! Надеюсь, возражений нет? Не думаю, что ты хотел бы вернуться к Айвери. Оставить этих малодушных светлых уродов без прямого наследника будет справедливо.
– Абсолютно согласен, – мстительно закивал Люк. Теперь он выглядел хоть и немного злобно, но адекватным.
– Рада, что ты в порядке, – улыбаюсь, подойдя поближе. Лицо его подобрело; он тоже неуверенно улыбнулся.
– Ты Ника, верно? Я тогда услышал то, что ты хотела сказать. Спасибо, что не осталась равнодушной… хоть я в самом деле не заслужил сочувствия. – Он огляделся вокруг. – А где вампирюка? Та еще личность, но всё-таки я и ему задолжал благодарности.
– Спасибо, что напомнил, – мрачно промолвила Рес. – Рик!
– А? – рассеянно откликнулся тот, поворачиваясь к нам. Вид у Рика с одичавшей урной в руках презабавнейший. – Я за него!
– Есть для тебя развлечение. Бери заклинательницу и отправляйся в Ярнвид. Гро нужен живым, но мне некогда вытаскивать из капкана его задницу.
– Я как бы тоже не горю желанием. Этот рубака может отправляться к сине-белой госпоже с моего благословения! – заявил Рик, ероша и без того вздыбленные волосы. Под долгим выразительным взглядом сестры он закатил глаза и поднял руки перед собой в примиряющем жесте. – Ладно-ладно, всё будет! Но ты б хоть у девушки поинтересовалась, не против ли она!
– Слово Высшего – закон, – хмыкнула Дара. – Да и Лекс – мой давний друг, так уж норны надо мной поглумились. Тут и захочешь – не откажешься.
– Вот так! Поучись у нашей новой знакомой расставлять приоритеты, драгоценный братец, – ядовито бросила Рес.
====== Глава 26 ======
Когда Рик и Дара ушли, Рес уставилась на меня с мрачной решимостью.
– Будучи нашей даэро, ты всё равно не сможешь оставаться в неведении, – проговорила она. – Не вижу смысла секретничать дальше, учитывая, что во всё это впутан твой дружок.
– Вот ведь здорово! – не удержавшись, съехидничала я. – И никакого «долгая история»?
– Никакого «долгая история».
– Славно! И что же мне следует узнать в первую очередь?
Рес чуть заметно поморщилась и покачала головой.
– Мы будем говорить об этом не сейчас. И на определенных условиях.
Я кивнула, побуждая ее продолжить. Не самое обнадеживающее начало, но всё же не думаю, что эти условия будут какими-то несправедливыми.
– В общем-то, условие одно. Ты уходишь из дома Жанин. Насовсем. Плюс оговорка – жить будешь с нами, а не… здесь.
Нерешительно переминаюсь с ноги на ногу. Что ж… неожиданным это не назовешь, да и не то чтобы я совсем против… только вот не чувствую себя готовой к этому. Даже не подумала бы пару месяцев назад, что вообще могу такое сделать.
– Думаешь, мне позволят?
– Думаю, ты вольна забыть о Жанин и ее позволении.
Задумчиво хмурюсь.
– Не слишком ли категорично? Это всё же моя семья и мой опекун.
Рес всплеснула руками в избытке чувств и громко воскликнула:
– Боги, Ника! Ты уже не ребенок, пойми это наконец! Так называемая опекунша никак не влияет на твои решения. Если хочешь что-то сделать – берешь и делаешь, и никакая Жанин тебе не указ.
– Ты понимаешь, что я от нее завишу? – мрачно интересуюсь. Мне всё же казалось, что Антарес попросту судит меня по себе. – Финансово хотя бы. Или это такое недвусмысленное предложение висеть на шее у вас с Риком?
– Мы ведь твои наставники, – пожала плечами Рес. – Раз уж проснулось наследие – то наставники вполне официальные, признанные магией. Это нормально – висеть у нас на шее… не говорю, что приятно, но и ничего зазорного в этом нет. Мы взяли на себя ответственность, это ясно? Только, в отличие от Жанин, дадим тебе возможность стать независимой.
Мое раздражение притухло так же быстро, как разгорелось. Жанин? О, она просто знала, что независимость мне в жизни не пригодится. По причине кратковременности этой самой жизни. С другой стороны, было бы всё иначе, не будь на мне так называемого проклятия? Сомневаюсь. Жанин в последнее время доказывает так и эдак, что не следует доверять ей ни в чём.
– Я порой жалею, что даю Рику пастись в твоей голове только по самому минимуму. – Вопреки сказанному, голос Рес непривычно смягчился. Она подошла ближе и положила руку мне на макушку. – Ника, что ты скрываешь?
– Тебе это не понравится. И Рику тоже, – почти шепчу, с трудом выдерживая пристальный взгляд зеленых глаз. Только сейчас замечаю, что зрачки у Рес (как и у Рика, следовательно) чуть вытянутые, тяготеют к кошачьим. Да и радужки крупноваты. Подобное сложно заметить, если не приглядываешься.
– Тем более нам нужно знать.
Не нужно вам это знать, вовсе нет! Не нужно выглядеть донельзя разочарованными. Не нужно – ну пожалуйста, по-жа-луй-ста! – смотреть на меня с этим досадливым сожалением, как смотрит даже так до конца не смирившийся Лекс. Меньше всего хочется ловить такие взгляды от тех, кто за такое короткое время стал для меня настолько важен.
Но сказать придется. Омерзительно с моей стороны – так обманывать тех, кто вкладывает в мою никчемную персону столько времени, силы и… чувств.
Обо мне заботятся. Меня любят – так, как никогда не любила кровная родня. И оттого мои увиливания вдвойне ужасны. Я должна сказать правду – и скажу. Иначе… ниже в собственных глазах упасть будет некуда.
– Потом, ладно?
– Заметано. – Рес прищурилась и недовольно зыркнула на меня из-под длинных ресниц, но настаивать не стала. – Мне пора в Вальдес, разобраться с нашим новым жилищем. Не держать же тебя на чердаке, ну в самом деле? Да и не настолько воробей ты, чтобы залетать на крышу без портала.
– А вас, значит, держать на чердаке можно?
– Разумеется. Мы всегда можем телепортироваться, да и чердак – не самое худшее, что с нами случалось. Отнюдь нет.
– Сколько их? – спрашиваю по пути к портальной площади. Мой спутник заверил, что нас ждут в Восточной трибе. Значит, и это знать должен.
– Не считал, – отмахнулся Рик. Он всё еще в облике Блэйда. – Больше дюжины, но меньше двух. Три неплохих силовика, два посредственных заклинателя. Последние только и умеют, что рушить плетения артефактов, а про составные щиты, кажись, даже не слышали…
– Многовато для двоих, – неохотно признал я. Самомнение самомнением, а две дюжины – уже не пустое место.
– Резерв у силовиков и заклинателей почти пустой. Все присутствующие – сборная солянка из выживших, то есть несработанная команда. Я бы их и один уложил, но подумал, что ты обидишься.
Один бы он их уложил? Вот этот мальчишка? Хм. Не думаю, что сам по себе он намного внушительнее Блэйда; стоит только вспомнить его сестру – хрупкую девушку с невесомо-легонькими костлявыми ручонками. Ну да, несмотря на это, Рес производит впечатление опасного человека… нет, не-человека.
Не буду, в общем, делать поспешных выводов.
– Почему ты в этом дурацком обличье? Избалованный братец старины Мая – не самая приятная компания, знаешь ли.
– А! Первая вампирская личина, что под руку попалась, – отозвался Рик со странным, учитывая ситуацию, легкомыслием. – Инквизиторов отправляем в родную столицу, верно? Не хочу светиться перед Эвклидом раньше времени. А в том, что у него имеется штатный менталист, я уверен. Эвклид Аргирос, должно быть, самая предусмотрительная тварь на свете.
– Разве одаренных не убивают?
– Ну, как ни крути, а это расточительство, заставляющее беднягу Эвклида рыдать кровавыми слезами. Полагаю, им дают выбор: служение или смерть.
Ну да. Чувствуется подход иерофанта – устранить угрозу мирным путем, да еще и извлечь из ситуации нехилую пользу. Сложно его не уважать за подобную прагматичность.
– Может, всё-таки вызвать подкрепление?
– Что я слышу? – насмешливо протянул Рик. – Я-то думал, мне тебя еще уговаривать придется, чтобы ты туда не помчался один.
– Правильно думал, – ответил я. – Я всегда так делаю… если не успею немного остыть.
– Ты прям как мы! – Блэйд никогда не умел улыбаться так – радостно, открыто. Поэтому, наверное, у него так мало друзей. – Я и Рес. Но не сказал бы, что ты остыл.
Ну почему же? Остыл. Природная импульсивность уступила место фамильной осторожности. Неудержимая ярость перетекла в холодную и расчетливую, но никуда не делась. Я жажду крови. Жажду разорвать на куски каждого, кого оставили мне на расправу. Жажду отомстить за тех, о ком мне и переживать не следует.
– Хреновый из меня главнокомандующий, – бормочу в приступе внезапной откровенности. – Воины для меня должны быть безликим Легионом, а не отдельными личностями. А я… за каждого из них я… – не окончив фразу, я принялся нервно дергать ободок браслета – на нем теперь болтается два пера вместо одного. В два раза больше незаслуженного везения.
– Ох, Гро, быть скотиной совсем не куртуазно, – протянул Рик, до жути напомнив свою сестру. – В любом деле хороша золотая середина. Ты никогда не получишь от «безликого Легиона» той преданности, какую имеешь сейчас. Пример оной безликости ты наблюдаешь в инквизиции. Их главком – хейст-инквизитор – далекое начальство. Но… есть Эвклид. Он не гнушается тратить время, чтобы пообщаться и с адептами, и с расквартированными в столице, и даже с обитателями давних аванпостов. Знает толк в пропаганде, эх… он и есть более-менее олицетворенный кумир нынешней «благополучной» молодежи.
– И к ней ты себя не относишь.
– Само собой, – пренебрежительно подтвердил Рик. – Я ведь кровь черного грифона.
– Кто-кто, прости? – издевательски вскидываю брови. – А почему не слезы желтой гарпии?
– Это тебе только сейчас весело. И вообще, ты когда-нибудь видел желтую гарпию? Я еще понимаю – зеленую…
Он резко замер на перекрестке улиц Альгиз и Тейваз вполоборота ко мне, без прищура глядя на заходящее солнце. Блэйдовские девчоночьи локоны в закатном свете отливают рыжиной, глаза сияют золотом, а на слащавой физиономии застыло до жути чужеродное выражение. Передо мной человек расчетливый и весьма умный. Впервые задумался, по сколько же лет ему и его сестре?
– Тебе около пятидесяти? Ну вот и нам двоим тоже пятьдесят. В сумме, – машинально отозвался Рик. По двадцать пять, выходит? Я удивился названной цифре, а потом негодующе уставился на него, ибо вслух ничего не спрашивал. – Прости, я непроизвольно… я еще… так, потом поболтаем! Наши храбрые воины ждут. Декурия твоя размазана по полу; кто-то еще жив, но это ненадолго. Сожалею. Заложников оставить никто не додумался; предполагается, что тебя они не колышут. – Саркастичная усмешка, этакая отсылка к моим недавним откровениям. – Давай так: ты идешь к ним. Блоки заклинателей рухнут при попытке замкнуться на твоей магии. На тебя, скорее всего, нападут сзади. Да-да, тот тип, что прошляпил табельный клинок… такая у него вольная трактовка воинской чести. Короче, ты выпиваешь его, а я тем временем отвлеку остальных от твоей трапезы. А потом можно перебить всех, кроме девчонки.
– Погоди… выпить? Парня? – брезгливо кривлюсь. – А вдруг меня стошнит?
Рик закатил глаза, а потом рявкнул:
– Вот давай без этого, а?! Тебе его не трахать! Как напьешься – рви горло, и дело с концами. Умрет как вампирская закуска, большего не заслужил.
– Ладно. Хотя я раньше не прибегал к такому катализатору. Мерзко же.
Сила крови и смерти – проверенный способ усилить боевую мощь, еще низшими демонами открытый. Выдрал кому-нибудь горло – и можно рвать врагов голыми руками, шустрить пуще прежнего и регенерировать с утроенной скоростью.
– Согласен, мерзко. Но согласись и ты: при нашем раскладе лишним не будет. О, только прошу, не пришиби Илайю в кровавом угаре.
– Илайя, значит? – я хищно сощурился. С рыжей стервой у нас это будет уже не первая стычка. – Не, эту не пришибу. И даже калечить сильно не стану.
– Уж будь добр. Мне на нее плевать, да Воробей незаслуженно любит своих родственничков, – проворчал Рик, после чего шустро сотворил плетение невидимости и исчез. «Воробей» – это он про Нику? Кивнув, я продолжил путь к портальной площади. Временной заменой моему оружию был табельный меч будущей закуски.
Опершись на кованые перила, Рес оглядела гостиную задумчивым взглядом. Огромные окна, вид на берег пролива, высоченные потолки… побитая временем унылая меблировка, затхлость нежилого помещения, пылищи – как на библиотечном чердаке до того, как они с Риком изволили его обжить. Хорошенький баланс, ничего не скажешь.
– А ведь отличный домик. – Рес свесилась через перила, и чуть ли не падая. – Почему в таком состоянии?
«Потому что восстанавливать всё из рухляди – твой пожизненный удел», – машинально съехидничала она про себя.
– Так ведь никто не интересовался его судьбой в последние годы, – ответила Жасмин. – Не вашей же тетушке сюда наезжать, правда?
Рес прикусила губу. Фыркнула. Не выдержав, расхохоталась.
– Всё смакуешь ее унижение? – Она в оживлении взмахнула руками и крутанулась на месте пару раз.
– Как и все вокруг. А вы – нет?
– Да ладно… почти семь лет прошло, как-никак. Жаль только, характер этой спесивой коровы ничуть не улучшился от скромной провинциальной жизни. Даже наоборот.
Рес спустилась вниз, всё еще посмеиваясь и машинально пересчитывая ступеньки винтовой лестницы.
– Так, Жасмин, я могу на тебя рассчитывать? Необходимо, чтобы виллу привели в порядок как можно скорее. Точнее, до завтра.
– Вы с братом собираетесь въехать? – уточнила секретарь с легким недоверием. – Простите мне излишнее любопытство, кайта Антарес, но значит ли это, что…
– Нет, объявлять о себе всей Империи мы пока не собираемся, – отмахнулась Рес. – О чём я? А, да. Здесь нужно полностью сменить обстановку. Только никакой позолоты! И, боги, ничего розового! Ну да ладно, мои предпочтения тебе известны в общих чертах; твоему вкусу я доверяю… Фасад подновить тоже не мешало бы. Прислугу выберешь из нашего основного штата… да, попроси Иакинфа, чтобы прислал садовника. Сад похож на филиал Железного Леса!
Жасмин в легком недоумении склонила голову набок, не понимая причин подобного оживления язвительно-флегматичной госпожи.
– Вы задумали какой-то дебош, – заявила она. Рес хитро сощурила глаза.
– Ну ты же знаешь: сделал гадость – сердцу радость. Нет-нет, не спрашивай! Всё равно совру.
– Герцогу это, конечно же, не понравится? – полуутвердительно сказала Жасмин.
– Пусть катится ко всем… нет, подожди, не ко всем. Ремонт запишешь на его счет! Часть майората, все дела. Надеюсь, реставраторы возьмут наценку за срочность?
– Эти жадные до чужого золота южане? О, непременно.
Не переставая поглядывать на свою госпожу с подозрением, Жасмин проворно черкнула несколько строк в записной книжке, засунула карандаш за ухо и с церемонным поклоном удалилась.
«На лбу у меня что ли написано?» – подумала Рес не без веселья. С другой стороны, Жасмин знала, о чём говорит: под мрачной сдержанностью кайты Антарес скрывался острый живой ум и весьма въедливый характер.
«Люди бы ужаснулись, поняв, насколько я копия своего братца».
Она перемахнула через перила лестницы, поморщилась – в коротеньком платье выделывать такие фокусы было неудачной идеей – и уперлась взглядом в массивный засов на двери, ведущей в подвал. Засов послушно сдвинулся, скрежеща.
– Что-то как-то высоковато, – пробормотала Рес себе под нос, выпуская из сложенных ладоней рыжеватый всполох пламени. Освещение не ахти какое, но любоваться на всю имеющуюся здесь грязь не входило в ее планы. Предпочтительнее видеть, куда наступаешь. Ну, и не сверзнуться с очередной монументальной лесенки.
До лесенки, впрочем, дело так и не дошло.
«Без ножа, без артефакта? Как-то несерьезно», – отстраненно подумала Рес, оказавшись в удушающе крепком захвате незнакомца.
Илайя бросалась в глаза сразу же – прямая как меч, высокая, всё такая же красивая своей скучной, пресной красотой. Разве что волосы выбиваются из общей картины – ярко пылают медью, стянутые на затылке в пышный хвост.
Мы молчали. Илайя замерла во главе отряда с этим своим видом «я инквизитор, а ты нет». Тишина стояла та, какую можно услышать; какая позже сменяется тихим гулом ветра, шелестом бумаг на доске объявлений и крадущимися шагами где-то сзади, неуклюже-громкими для моего обостренного слуха. Увернувшись от колющего удара, вмиг оказался за спиной очередного алого солдатика и, не успел он опомниться, сломал ему запястье обманчиво-легким пожатием. Кость противно хрустнула. Борец за Свет и Справедливость крайне немужественно заорал и выронил меч. Один из парных клинков, а второй… второй у меня, да.
– Илайя, ты и твои школьники сегодня совершили величайшую глупость! – не выпуская скулящего гвардейца из захвата, скалюсь в сторону побелевшей пуще прежнего Илайи. – Большинство из них заплатило за это своими недолгими и бестолковыми жизнями. Теперь ваша очередь…
«Завязывай трепаться, – я чуть не вздрогнул, услышав этот насмешливый оклик прямо у себя в голове, – на таких пафосных речах погорел далеко не один литературный антагонист».
– Отпусти его, ты, безродный полукровка!
Я устало покачал головой, всем своим видом показывая, что разочарован умственными способностями скарл-инквизитора Илайи. Что они все цепляются к крови да к происхождению? На это я бы повелся лет в четырнадцать, но не в пятьдесят же. И вообще: четвертое тысячелетие на дворе, эти оскорбления морально устарели!
– У меня нет ни одной долбаной причины отпускать эту трусливую падаль. Тебе даже нечего предложить взамен, Илайя… вы ведь перебили здесь всех. Всех! А теперь я перебью вас. И начну вот с этого ублюдка.
– Я Ройбен, – прохрипел упомянутый ублюдок, – Ройбен Лоури! Мой дядя – граф Готнорд!
– Очень приятно, Ройбен Лоури, – тяну скучающе. – Крайне сочувствую графу Готнорду, если все его родственники такие дебилы. Передавай привет сине-белой; свидимся нескоро!
От Ройбена пахнет потом и кровью, внутри поднялась волна брезгливости, тут же сметенная голодом. Мои удлинившиеся клыки вгрызлись в шею Ройбена с характерным щелчком рвущейся кожи; кровь хлынула в рот, смачивая горло и стекая излишками по подбородку. Питье оказалось не таким приятным, как обычно бывает, я ведь не чувствую к жертве – коренастому белобрысому парню с туповатым выражением лица – ни малейшего влечения. Тело в моих руках хрипело, стонало и конвульсивно дергалось, но я почти не замечал этого, пока не насытился. А как только голод ушел – зажмурился и сделал резкое, почти рефлекторное движение головой; тут же почувствовал, как брызнувшая фонтаном кровь обильно орошает лицо.
– Нет, ну всё же какая мерзость, – чуть слышно цежу, отпихивая еще дрожащее тело Ройбена и утирая лицо уже наполовину мокрым от крови шарфом. Как ни странно, меня до сих пор никто не попытался покарать за убийство боевого товарища, хотя Рик пока не появился. Чувствуя странное радостное умиротворение и прилив сил, оглядываю нестройный ряд гвардейцев: на их лицах – страх вперемешку с гневом и явным отвращением. Илайя побелела до ненормального, глядя на труп увеличившимися чуть ли не вдвое глазами. Самый слабонервный даже умудрился наблевать себе под ноги, отчего я скривился. Воняло похуже Ройбена.
Сейчас они осознают до конца, что я сделал, и бросятся всей сворой. Эта мысль ничуть не страшит; я лишь рассмеялся, скользя немного расфокусированным взглядом по разгневанным, как на подбор правильным лицам своих врагов. Ну да какие из них враги? Боги, в своей ярости эти ряженые идиоты выглядят настолько жалкими, что я могу порвать их на части голыми руками! Почему бы и нет?
Они как раз достигли нужной точки кипения и метнулись ко мне, когда НЕЧТО спикировало сверху в центр портальной площади и попросту разметало гвардейцев по углам. Захрустели чьи-то ребра, повстречавшись с неровной, изъеденной временем кладкой стен. Ветер взметнул вверх несколько перьев, они вспыхнули и осели на брусчатку мириадами золотистых песчинок.
– Силы небесные! Демон! – взвыл кто-то. Спасибо, блин, никто ведь и не заметил.
Я с давно забытым, детским каким-то ощущением восторга пялился на огромные черные крылья Рика. Адепты насмеялись бы вдоволь, увидев своего ментора с отвисшей челюстью. Не то чтобы я не видел крылатых демонов, да только куда там куцым кожистым крылышкам суккубов и инкубов? Эти же украшены блестящим синевато-черным оперением. Огромные, мощные… размах локтей на десять будет!
«Эй! Я тебе что, самка? Двенадцать… с половиной!» – заявил Рик с апломбом. Крылья медленно исчезли, будто втянувшись в спину, а в руках у него возникли два асимметричных клинка с полуоткрытым эфесом; один длиннее, другой – шире. И я не обманывался их новехоньким видом.
Без крыльев так называемый демон казался не столь внушительным, а потому дальше началась обычная скучная свара. Толпа испуганных, но жутко злых гвардейцев навалилась на противника всей мощью. Мощь, как это бывает, саму себя сводила на нет. В таких вот кошачьих свалках все только мешают друг другу. Двоих я в самом деле положил голыми руками, но потом словил скользящий удар по лицу и, чертыхнувшись сквозь зубы, наискось рубанул тесаком по чьей-то шее; следом еще одному счастливчику распахал бедро. Опять кровища во все стороны, но привычное отвращение на порядок слабее. И это немного пугает. Самую малость, ибо о какой рефлексии сейчас может идти речь?
– Что ты делаешь? – заорал я, краем глаза зыркнув в сторону Рика. Тот шустро скользил между нападающими, парируя коротким клинком большую часть атак и нанося гвардейцам какие-то символические ранения чуток посерьезнее царапин. Всё это явно намеренно, но зачем?.. Отвлекшись на очередную уныло-ученическую атаку, вгоняю клинок под ребра открывшейся для удара темноволосой девчонке и, едва не споткнувшись о чей-то труп, устремляюсь к Илайе. Но тут, не успев скрестить клинки, мы оба несколько отвлеклись. Сложно не отвлечься, когда пять человек неподалеку от тебя воспламеняются и начинают орать.
Не уверен, что забуду эти леденящие душу вопли в ближайшие несколько дней. Однако избыток новых впечатлений не помешал мне приставить тесак к горлу Илайи, дернувшейся было в мою сторону. Как только инквизитора вывели из строя, трое выживших счастливчиков тоже побросали оружие и распластались на залитой кровью брусчатке.
– Вопрос снимаю, – хмыкнул, обращаясь к Рику. – Эффектно, но ведь никакого удовольствия. Про запах вовсе молчу!
Он на это лишь пожал плечами. Горящие тела вмиг обратились в кучки легкого пепла, разлетающегося от малейшего дуновения, а гадостный запах горелого мяса куда-то исчез.
– Я магистр, а не мечник. Мне не доставляет удовольствия развалить кого-нибудь от плеча и до бедра рубящим ударом.
– Ясно. У всех свои любимые игрушки.
Кивнув, сосредоточил всё внимание на Илайе, мелко дрожащей то ли от страха, то ли от злости. Зная ее нрав, второе вероятнее.
– Не так как ты ожидала, верно? Вообще, знаешь… глупо ждать чего-то иного, устраивая ловушку врагу на его же территории. Это ведь мой город, цыпочка!
– Твой город? Не слишком ли ты обнаглел – присваивать земли Империи? – В самом деле – страхом тут и не пахло. Серо-стальные глаза Илайи глядели на меня с прежним презрением. – Отребье! Не много ли ты о себе возомнил, погань нечистая?! Правда в том, что ты здесь никто! Однажды иерофант сотрет тебя с лица земли, сотрет всех вас!
Я лишь усмехнулся. И всё же почему их вопли и оскорбления так однообразны?
