Текст книги "Ключи от Хаоса (СИ)"
Автор книги: Rex_Noctis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
«Взгляни сама: стоит появиться неразрешимой проблеме – и у него тут же съезжает крыша».
Да, именно так. Меч наголо – и в атаку на Империю, стоять-бояться! Пофиг, что ты ровным счетом ничего не можешь сделать ни с Империей, ни с культом Хаоса, ни с проданной за посох девчонкой-рысью.
Да понимаю я, лучше было бы делать вид, что всё в порядке. Но разве можно выкинуть из головы такое? Чем ближе роковая дата, тем чаще начинаю травить себе душу. Стараюсь думать об этом меньше, а получается, конечно же, наоборот.
Не думай о злобном драконе. Оно самое.
– Я умру, – просто сказала я. – Это непреложная истина, как и то, что нельзя в одиночку победить легион. Нельзя, Лекс! Декурию или даже турму, но не легион! Есть вещи, которых ты не сможешь изменить, и есть подходящее случаю слово – «не-воз-мож-но»!
Он посмотрел на меня взглядом зверя – еще не загнанного, но подраненного и обессилевшего. Но в итоге по обе стороны упрямо сжатого рта залегли складки, и Лекс решительно толкнул дверь в свою комнату. Под его взглядом трусливо лязгнула оконная рама.
– Твою ж мать! – выругалась, перепугавшись в первый миг, когда он перемахнул через подоконник. Уже метнувшись к окну, напомнила себе, что этому кровопийце со второго этажа прыгать не опаснее, чем с табуретки.
– И кто из нас истеричка?! Александр!!!
– Вернусь поздно, не жди! – проорал Гро в ответ, даже не оборачиваясь. Я некоторое время сверлила свирепым взглядом его удаляющуюся спину, жалея о невозможности запустить боевым заклятьем. Душу бы хоть отвела, этот кровопийца всё равно живучий до омерзения.
*
Закончив, Рес поспешила убраться куда подальше: Блэйд, оживая на глазах, привычно тянул ручонки к ее тощим коленям и убеждал, что он и Рес созданы друг для друга. Калечить потрепанного некромантом вампира было как-то неловко; не получая должного отпора, тот наглел больше обычного.
Блэйда Рес не воспринимала, пусть даже в качестве разового развлечения. Они почти ровесники, но даже простому общению между ними мешала огромная эмоциональная пропасть. Рес старалась в любой ситуации оставаться разумной и холодной, Блэйд же инфантилен до омерзения. Богатенький сопляк, испорченный слепой любовью семьи, попущением старшего брата и вампирскими силами. Руки порой так и тянулись свернуть набок его хорошенький чуть вздернутый нос, чтобы горе-преемник Бражника поменьше кривлялся и порол чушь.
«Я ему просто завидую, – неохотно признала Рес. – Тоже хочу быть инфантильной кривлякой. Или по крайней мере хорошенькой».
Так оно и есть, если вдуматься. Рес слишком рано повзрослела, ей слишком часто бывало тошно от самой себя. И, уж конечно, она никогда не была хорошенькой.
«…совсем не похожа на тетушку, ах, бедняжка!..»
«Так и вижу восторг тетушки, полагаю, будь “бедняжка” на нее похожа», – мрачно усмехнулась Рес. Сиятельная тетушка была кошмаром ее подростковых лет. Их взаимные симпатии кончились душевной травмой для племянницы и позором на всю Империю для тетки – подростком Антарес была не только нескладной и закомплексованной, но еще и крайне мстительной. Да и сейчас искренне не понимала, как можно кому-то дать спуску и не дать сдачи.
Скрипнув зубами, она отправила славные воспоминания юности куда подальше и схватилась за витую дверную ручку, украшенную большим куском шлифованного хрусталя неправильной формы. Дождалась, пока хрусталь зажжется золотистым светом, дернула ручку на себя и вошла. Точнее, вышла из дома на окраине графства Готнорд и оказалась в кабинете Бражника, расположенном в стенах одиозного тонорского притона.
Сквозной портал пятого уровня. Сама Рес его и делала. Камень в дверной ручке показывал, всё ли в порядке с плетением портала, – задумка Рика, на которой удалось неплохо заработать в свое время. Рик вообще был кладезем всяких задумок.
Дело шло к ночи. «Мертвая голова» порядком оживилась: что-то наигрывали заезжие скальды, распевая на футарке богами забытую сагу о водных духах (Рес уже через десять секунд затошнило от обилия кеннингов); разношерстная публика вела беседы, выясняла отношения, обжималась по углам и, разумеется, пьянствовала напропалую. Вампиры представляли собой этакий парадокс алкоголизма – поголовно алкаши, хотя толком и не пьянеют. Какой смысл переводить спиртное в таких количествах, наверняка не знали и сами вампиры.
Самые смелые уже вовсю пытались подъехать на предмет девушка-вы-мне-снились-и-жрать-охота. Рес всё же далеко не уродина, хоть это ничего и не значит: кровопийц тянет на сильную магию в ее крови. Хотя нет, почти у каждого из них есть какая-нибудь придурь и касательно внешности.
«Гурманы хреновы, чтоб вас всех Торовым молотом», – подумала Рес, досадливо отмахиваясь от очередного любителя покрепче. Тот, к своему несчастью, попытался распустить руки и тут же взвыл.
– Навязчивость – не самый короткий путь к сердцу девушки. Да и к остальным частям тела – тоже, – назидательно проговорила она, проворачивая вогнанный в бедро вампиру нож. Любителю покрепче предстояло волочить ногу ближайшие сутки, но он, судя по болезненной ухмылке, даже не обиделся. Регенерация нечисти – притча во языцех, как и редкая наглость вампиров: вернись Рес завтра – и этот белобрысый хмырь снова прицепится, притом с удвоенным энтузиазмом.
Огненная шевелюра Бражника виднелась в глубине зала. Он сидел за дальним столиком в компании своей подружки Василики и мрачного молодого мага. Точнее, полукровки. Сопоставив недружелюбный вид незнакомца с натянутой улыбочкой Бражника, Антарес догадалась, что это и есть Гро.
«Южанин?» – подумала она с невольной неприязнью, разглядывая строгий профиль, характерный для коренных южан: идеально прямой нос, правильный изгиб рта и тяжеловатый подбородок. Смуглая кожа и длинные, неровно обкромсанные ниже плеч черные волосы довершали картину.
Южанин или нет, а Первый меч Хаоса оказался ладным парнем – немалого, судя по всему, роста, с завидным размахом плеч. Южане всё же помельче, да и в чертах лица видна и северная кровь – жесткие, крупные, острые. Но всю суровость на корню гробили глаза. Наглые-пренаглые, совершенно шельмовские гляделки. На Рес таращился в упор, без всякого стеснения. С растущим раздражением она поняла, что ее взвесили, измерили и признали пригодной к употреблению.
«Еще один, мать их так, любитель покрепче».
Самое печальное, что эту заинтересованность здесь и сейчас следовало стоически вытерпеть, не хватаясь за оружие. Рес совсем не понравилось, что мечник Хаоса отирается возле ее подопечной. Предстояло узнать, что он за тип, и, возможно, принять меры. Во избежание лишних проблем.
«На одну проблему больше и на одного врага меньше…»
«Интересно, он подходит под категорию “на одну проблему больше”? Выглядит ну просто как ходячая проблема», – подумала Рес сварливо, усаживаясь рядом с Гро, крайне этим довольным.
====== Глава 16 ======
– И что прикажете делать? – миролюбиво поинтересовался Эвклид. Но с его тяжелым взглядом подобный тон никак не вязался. Иерофант Небесного храма, хоть и смахивал на томную юную деву при плохом освещении, на деле личность властная, суровая, не терпящая ошибок и всяческих глупостей. И бессмысленного сидения на удобных стульях в зале Советов, особенно с сопутствующим обсуждением погоды (у Орбана и Эвона сроду не было фантазии), непреходящей моды на удлиненные подолы (Ирма, кто же еще?) и перспективы развития экзорцизма. Последнее казалось тонкой издевкой со стороны Крайтона и Лабрайда, верноподданных домена Скаэльда.
– А что мы можем? – Рольф Эвон чуть нервно выпрямился на своем месте. – Да и стоит ли? Ну, украли жрецы какой-то меч, и что с того? Пусть подавятся!
– Какой-то меч? – переспросила хейст-инквизитор Мэрилант с явным налетом презрения. – Это артефакт, созданный темным архимагом, а также универсальный проводник и накопитель. Вам бы не мешало почитать что-то помимо «Имперского вестника», эрол Эвон.
Неприязненно улыбнувшись, мужчина предпочел сосредоточить внимание на Эвклиде, тот наблюдал за перебранкой с холодным любопытством.
Ковен – высшая власть Империи. Весьма точно отражают ситуацию в Империи отношения членов Ковена, высокородных и не очень, грызущихся между собой, словно оборотни в брачный сезон. Всего магов двадцать четыре, не считая Эвклида: семеро из них темные, четверо из которых откровенно не в восторге от… внутренней политики Империи. Больше всего иерофанта беспокоил юный эрол Крайтон – темноволосый, флегматичного вида юнец, представляющий в Ковене интересы герцогства Скаэльда. Женатый на одной из племянниц герцога, об этом не стоит забывать. Сам Деметриус, да сгинет в Бездне его поганая душа, не пожелал почтить Ковен своим августейшим присутствием.
– Эрик, – начал Эвклид обманчиво ласковым тоном, – ваш сюзерен не посчитал нужным быть на собрании сегодня? Я полагал, что его заинтересует пропажа семейной реликвии…
– …которая почему-то обреталась в ваших хранилищах, иерофант, – с иронией закончил Крайтон, небрежно оправляя манжет на правом рукаве. В приглушенном сиянии магических светильников блеснули два разновеликих камня на фамильном перстне. – Эрол Шёльд просил передать, что у вас могут быть проблемы, если меч вдруг подойдет Избраннице. Этот артефакт изготовлен третьим герцогом Скаэльды – вы все знаете его имя, не так ли? – как раз для ритуалов.
– «У вас», – гневно повторила Жанин. – Как будто ему пришествие Хаоса по душе! Я, конечно, не удивлюсь…
– Полегче на поворотах, элте. Мой сюзерен также не питает энтузиазма по поводу авантюры жрецов…
– Авантюры, значит…
– …поэтому не преминул сообщить, что артефакт специфический, реагирующий на наследие хиаре. Вам ли не знать, о чём речь, элте?
Жанин, как и ее племянница Ирма, не преминула одарить Эрика уничижающим взглядом. Эвклид же лишь кивнул – природа артефакта не была новостью. Меч создан полукровкой для полукровок, да и сам иерофант в годы войны повидал, на что способна эта массивная, устрашающего вида железяка.
– Следует заняться изучением родословной Марсаль Бароссо, я полагаю. Сехемхет?
Она глянула в ответ безо всякого выражения. Властительница домена Аль-Шаобан была под стать своим отмороженным адептам: за ослепительной красой жгучей брюнетки скрывалась холодная и жестокая натура. Эвклид интуитивно это понимал, будучи – чего лукавить? – ничем не лучше.
– Бароссо – достойный род, без всякой скверны в крови. Наши семьи жили бок о бок много поколений…
– Сехемхет, – Эвклид укоризненно покачал головой, – ты не можешь знать наверняка. Наследие Высших – то, что практически невозможно вытравить из семьи эти самые много поколений.
– Тут вы правы, – она кивнула и сердито поджала губы. – Некоторые даже гордятся этим.
– Увы, дорогая. – Он ненавидел изображать доброго дядюшку, но возраст (весьма солидный) располагал к определенным этическим манипуляциям. – Темные маги более подвержены порокам, нежели светлые. Хиаре потому и зовутся Высшими демонами… всевластие – это высшая форма порока. Архетип порочности, я бы сказал.
Под недобрыми взглядами «порочных» темных Эвклид откинулся на спинку высокого кресла, стоящего во главе стола. Он прекрасно сознавал, что его слова насквозь лицемерны, но также понимал и то, что от этого лицемерия предпочтут отмахнуться. Искушение власти в той или иной мере знакомо всем присутствующим.
– Я не раз говорил, что всесильные маги опасны, если дар их не служит общему благу, – иерофант, разумеется, предусмотрительно вынес себя за рамки собственной аксиомы. – И вот подтверждение: некромант ограбил хранилище Резиденции, внушив духам, что забирает меч по полному праву.
Эвклид немного лукавил. Мальчишка заявил бестелесным хранителям, что забирает вещь, Ковену не принадлежащую. Как он внушил им то, что Бальмунг вернется к истинным владельцам, уже другой вопрос. Меч сейчас у жрецов; обмануть же духов не под силу никому из живущих.
– Что говорят духи насчет вора, иерофант? – поинтересовался граф Готнорд.
Эвклид едва удержался от злой усмешки и бросил косой взгляд на эрола Каарди, сидящего по левую руку от графа. В его лице он приготовил себе небольшое развлечение.
– Они говорят, что Феликс служит не Хаосу, а себе лично.
– И как это понимать? – Крайтон вздернул тонкую темную бровь едва ли не издевательски. – Откуда вы узнали, кто он? А, ну да, нашептал очередной всеведущий сгусток тумана и разрозненной магической энергии…
В самом деле, вопрос глупый: Крайтон, как и распоследняя имперская шваль на задворках приграничья, прекрасно знал о даре иерофанта, самого сильного медиума Империи.
– Юный некромант хочет мести. У него есть счеты к кому-то из вас, друзья мои. – Эвклид скрестил руки на груди. По обе стороны от него пахнуло морозной свежестью. Члены Ковена с недоумением и опаской разглядывали полупрозрачные силуэты с мертвыми глазами. Слева – немолодой костистый мужчина с длинными неопрятными лохмами, наполовину скрывающими резкое, суровое, будто выточенное из камня лицо. Справа – миниатюрная девочка-подросток с выразительным скуластым личиком и пышными, крупно вьющимися волосами чуть ниже плеч. Обе фигуры, несмотря на эфемерность, несли в себе нечто, напоминающее о тяжеловесных ледяных скульптурах. Видимо, дымчатые оттенки их наружности тому виной.
– Горард на моей совести, – промолвил Эвклид, любуясь серовато-бледной физиономией Каарди. Узнал девчонку, стало быть. – Учитель Феликса, его кумир, спаситель и… много еще кто. Древний некромант, чудовищно сильный и опасный. Верный Черной короне все эти века.
– Короне?.. Тот самый Горард?! – переспросила Ирма с благоговейным ужасом.
– Да.
– А девочка?
– Тамира, кузина Феликса. Он растил ее, можно сказать, в одиночку.
– Совсем ребенок, – выдохнула Жанин с неожиданной жалостью. – За что ее?.. И кто?!
Видно было, что убийцу совсем юной девочки – Тамире едва исполнилось тринадцать на момент смерти – Жанин не поймет ни при каких обстоятельствах. Как и все присутствующие женщины. За исключением Сехемхет, конечно же; у той имеется огромный опыт издевательства над детьми, а сердца так и вовсе нет.
– Я знаю, кто. Но это, пожалуй, останется между нами, – смакуя каждое слово, протянул Эвклид. На высоком лбу эрола Каарди выступила испарина. Разговор вернулся в прежнее русло, но лицо чванливого аристократишки до сих пор радовало глаз синюшной расцветкой. О его наклонностях здесь мало кому известно, но уж Эвклид знал всё. И кое-что даже видел в воспоминаниях подчиненного духа.
Тамиру иерофант решил пока оставить в своей призрачной свите – девочка была забавна и напоминала Нику. А Ника, к сожалению, его общества не желает…
…и правильно, в общем-то, делает. Не то чтобы ей что-то угрожает с его стороны. Как раз наоборот.
Что касается Каарди, тот может насиловать юных нищенок хоть трижды на дню, пока делает это осмотрительно. Эвклид был лицемером только тогда, когда это приносило выгоду. Во всех прочих случаях он не порицал чужие пороки, предпочитая предаваться собственным. Да и не позавидуешь Каарди – жив-то он по той простой причине, что Феликс наверняка готовит для него какую-то особенную пакость. Ведь для некромантов смерть – искусство; Хель они почитают превыше Всеотца.
– Господин иерофант! – Ирма, окликнувшая его, получила в ответ рассеянный взгляд. – Слухи о возросшей активности жрецов Хаоса и краже ими мощного артефакта уже расползлись по всей Империи. Как вы считаете, какое объяснение стоит дать?..
Эвклид поморщился. Его давно не волновало, что думают имперцы; большинство из них и думать-то практически разучились.
– Ирма, это твоя работа – кормить граждан концентрированным благополучием, – прооворил он с легкой ехидцей. – Организуй разгульные – слышишь? до омерзения разгульные! – празднества в честь двухсотлетия Свободы от Корон, и им не будет никакого дела до каких-то там неурядиц с кражей артефактов. Это всего лишь плебс, толпа без мозгов и целей.
Серые глаза главы рода Валента тут же зажглись восторгом – в свои сто шестьдесят девять Ирма бывала на удивление инфантильной, хотя это и не умаляло ее способности запудрить мозги кому угодно. Не стоило забывать, что эта женщина – декан риторской школы. Эвклид и не забывал.
– Аристократию вашими увеселительными мероприятиями не проймешь, – неожиданно раздался хриплый бас. Эвклид недобро прищурился, взглядом отыскав мрачного, огромного как тролль северянина. Ронан Лабрайд, тэн Криолы, высказывался редко, но весьма… крамольно. Еще один верный вассал Скаэльды, состоящий в довольно близком родстве с этими северными бастардами. – Если уж держите за дураков членов Ковена – делайте это незаметно.
Удар оказался прицельный: многие из присутствующих напряглись, а Эрик Крайтон тонко улыбнулся. Эвклиду немедленно захотелось придушить треклятого мальчишку. И это вовсе не преувеличение: он буквально чувствовал, как его пальцы на чужой шее сжимаются всё крепче и крепче.
– Аристократию ждет прием в главной зале мраморной Резиденции, – едко отпарировал иерофант. – Точнее, аристократия его ждет. Даже вы, темные, с удовольствием надираетесь лучшими моими винами в честь краха юродивой Белой Короны. А, Ронан?
– Что нам еще остается, – резко очерченный рот Лабрайда изогнулся в подобии улыбки, – кроме как надираться? Перемен ждать бессмысленно. Наш, чтоб его, сеньор не хочет воевать на благо толпы, а Империя отрезана от всего Мидгарда морями Хаоса, благодаря чему ты построил здесь собственный элитарный мирок, враждующий против всех. Но в Империи «против всех» – это вроде как против себя самого. Жаль, более достойный противник никак не сыщется.
Он встал, следом поспешил и Крайтон, улыбающийся с оскорбительным снисхождением. Затем удалилась в безмолвии треть присутствующих. Пришлось сделать хорошую мину при плохой игре и дать всем позволение удалиться. Ирма и Мэрилант, впрочем, задержались.
– Эвклид, – в отчаянье проговорила Ирма, когда залу покинул всё еще полуобморочный, но крайне спешащий Каарди, – они… они же не перейдут на сторону Шёльда?
Эвклид вздохнул с плохо скрытым раздражением.
– Эти два ортодоксальных клоуна и без того целиком и полностью люди Деметриуса. Только вот нет его стороны! Понимаешь?! Нет! Герцог – пройдоха, махинатор, позер, ладно уж, архимаг… но не правитель. Чересчур инфантилен и себялюбив для бремени власти. Слабое место большинства темных – их эгоизм и стремление без особенного на то повода выпячивать свое «я».
Еще одна лицемерная реплика. За прошедшие века ложь и лицемерие превратились в забавные привычки – ну, вроде алкоголя, алхимических дурманов или азартных игр. Три «а» столичной жизни.
– У бастардов-с-севера давние и тесные связи со Сварталфхеймом, уж ты-то это прекрасно знаешь, – возразила Мэрилант, откидывая за спину волну тяжелых, искусственно осветленных волос. – Деметриус Шёльд – близкий друг повелителя демонов и тот, к кому тянется едва ли не вся темная аристократия. Да весь Северный Предел его вотчина! Ты же понимаешь, это только у чистокровных людишек вассал моего вассала – не мой вассал!
– Хорошо, – он решил изящно уступить, – с Деметриусом следует считаться. До поры до времени. Но однажды мы покончим и с культом Хаоса, и с морями Хаоса, и со Скаэльдой. Наступят иные времена.
Эвклид не вдавался в подробности, просто поставил перед фактом. И ему поверили на слово.
«Толпа, – снова подумал он, презрительно скривив рот, – безмозглое стадо. До чего же мне опротивела роль их пастуха».
Но что поделать? Всякая роль сгодится, если собираешься однажды стать великим императором; всякими нечистотами можно замараться. В том числе и гадостным, слепым обожанием толпы.
«Мертвая голова» встречает привычным гулом, прохладой и мечущимися в стеклянных клетушках блуждающими огнями. В этот раз здесь шумно и людно – меня то и дело приветствовали, окликали, а парочка особо наглых девиц даже прилипла с объятьями. Спасибо хоть рук не подали.
– Лекс, ну где же ты пропадал? – выкрашенное в ржаво-рыжий цвет нечто дует губы и хлопает круглыми глазами, вызывая нездоровые ассоциации с вытащенной из воды рыбиной. – Мы соскучились!
– О, а я-то как соскучился, – бормочу с сарказмом, не нашедшим отклика у безмозглой публики. Бездна, как их вообще зовут-то? Впервые вижу, уверен на все… восемьдесят процентов. Жеманные дурочки не по моей части… только вот болезненный зуд в горле медленно, но верно склонял к мысли, что сойдет любая.
Нет, я неспроста так щепетилен, у вампиров же ничего – ничего, м-мать их! – не бывает легко и просто. Мы, так сказать, сильно привередливы в еде. В основном всё сводится к определенной внешности, вкусу и запаху, но я, к примеру, не выношу болтливых дурочек и прожженных шлюх. С последними всегда такое ощущение, что не ты ее поимел, а она тебя. Такую и убить не жалко. А убивать нельзя, даже если очень хочется.
Живая кровь, обеспечивая резкий приток силы, туманит рассудок и обостряет инстинкты. До семи-восьми десятков лет подавлять эти инстинкты слишком трудно; необходима разрядка, и тут уж выбор невелик: отыметь или убить. Последнее куда эффективнее, но под крышей Бражника (да и лично мной) не одобряется. А вот на клановых территориях навязываться вампиру на ужин ой как опасно. Слухи ходят – один другого краше. Правда, в истории об Ауреле Торкеле, участвующем в кровавых оргиях, верится с трудом. Многие годы любуюсь на его унылую чопорную физиономию и гадаю, насколько богатая фантазия у тех, кто всё это выдумывает.
Доноры об интересной особенности вампирского перекусона прекрасно знают. Более того: это давно превратилось во взаимовыгодное сотрудничество. А риск разорванной глотки или свернутой шеи, как я понимаю, лишь добавляет остроты ощущениям.
Не то чтобы я их осуждаю… хотя нет, осуждаю. Ну что за безвкусица? Существуют гораздо более привлекательные и пафосные способы отправиться в Хель. И более эстетичные: убитых свихнувшейся нечистью хоронят обычно в закрытом гробу (при условии, что твои родственники раскошелятся на гроб, а не сдадут лекарям Крипты на органы).
– Лекс! – позвал меня кто-то. Я огляделся. – Я здесь!
Симпатичная шатенка замахала мне из-за дальнего столика. С облегчением отлепив от себя рыжее нечто (оно крайне оскорбилось и раздуло губы пуще прежнего), я поспешно принял приглашение.
Лика – из тех девчонок, что по вкусу почти любому. Миленькая, ненавязчивая и лишенная всякого стыда. Помимо этих неоспоримых достоинств она очень даже приятна на лицо и на ощупь. Фирменное блюдо в здешних местах (я бы наверняка схлопотал по роже за свой цинизм, прозвучи это вслух).
– Ну как ты? – Лика улыбнулась и протянула руку.
– Не спрашивай.
– Ясно, ясно. Бражника тоже основательно достало твое «не спрашивай». Ходит злой, как дюжина облапошенных гномов, рычит на всех. Да еще и Блэйд…
– А чего Блэйд?
Блэйд меня сегодня крайне интересовал. В плане рукоприклад… обсуждения некоторых аспектов нашего дальнейшего сосуществования в этом городе. Вот, хорошо сказал!
– А его кто-то отмудохал в темном переулочке, – хихикнула Лика. – И обескровил! Вампира! Как тебе такое?
Озадачила. Выпить Блэйда не могли; друг друга мы жрать брезгуем, тут без вариантов… Но зачем магу кровь вампира? Только если для алхимических опытов, но тут уж я, мягко говоря, не спец.
А, к Бездне! Не всё ли равно? Лучше уж собственной жаждой озабочусь.
– Хороший вопрос, но у меня найдется и получше. Что ты делаешь сегодня вечером?
– Вечером? Так ведь, считай, ночь на дворе! – поддели меня. – Припозднился ты с этой банальщиной, Лекс. Я жду Бражника!
Стоило ли сообщать это с таким важным видом? Василика давно сохнет по местному кровососущему авторитету, даже считается его любимицей, но ничего серьезного их не связывает. Просто Донор, одна из многих. Если Донор переходит в разряд Жертвы, тогда иной разговор: это уже особенная, неповторимая… закуска. Ну, или элитный сорт выпивки. Как ты ее ни обзови, никого другого к своей Жертве вампир и близко не подпустит, и дело тут не в нежных чувствах, а в банальной жадности. Вампиры, как и прочая нечисть, – жуткие собственники, по себе знаю.
– Да я просто гребаный неудачник, – вздыхаю с притворной тоской, попутно одарив знойным взглядом вмиг зардевшуюся подавальщицу. Хорошенькая – значит, имя должен вспомнить… Виктория, вроде? Она-то меня неплохо знает (как ей может казаться), судя по поведению и принесенной без всяких вопросов «северной росе». – А чем же занят Бражник, если не секрет?
– А! Хлопочет возле полудохлого братца и ждет эту свою, – симпатичное лицо Василики вмиг растеряло добрую половину привлекательности, приобретя ядовитое выражение.
– «Эта» – это кто?
– Да есть одна девица. Гонору – прям-таки принцесса, не меньше! Дрянь высокомерная! А как зыркнет глазищами своими – будто глыбой льда шарахнуло. – Она поежилась. – А Бражник от нее в восторге. Сладенькой зовет, дела важные обсуждает…
О, ну теперь ясно, откуда ветер дует. Ревнючку устроила. С этой-то важных дел не обсуждают, да и не важных тоже.
– Интересно, – протянул я, прихлебывая «росу». – Кто она? Из благородных?
– Да куда там! – Лика недовольно передернула плечами. – Образованная, это дураку ясно – портал-то Бражнику кто отгрохал? Но благородная? Эта вроде и манерная, а ругается похуже пьяного тролля. Ножи метает как заправский наемник, кокетства ни на медяк… Бездна знает что!
– Красивая хоть?
– Ну, я бы не сказала, – уклончиво проговорила Лика, неприязнь к «сладенькой» в ней явно боролась с обычным простодушием. – Дылда костлявая! Да кому какое дело до лица, когда в этом суповом наборе столько магии?
А, ну тогда восторги Бражника понятны. Как и ревность Лики с ее очень средненьким третьим уровнем.
– Не блондинка?
– Бездна тебя пожри! Брюнетка!
– Надо же, мой любимый цвет!
Я предпочитаю шатенок, но Лика так забавно злится – мол, ну как же этот жалкий кобель смеет обращать внимание на другую женщину? Ведь рядом есть она, вся такая прекрасная и… доступная. Вот в том-то и беда. Фирменное блюдо «Мертвой Головы» будоражит аппетит ровно до того момента, когда на горизонте замаячит торжественный банкет.
– Ха! – злиться она вдруг перестала, и даже злорадно улыбнулась. – Тебе не обломится, да и вообще, по-моему, никому. То ли ваша брюнеточка не по мужикам, то ли именно вампиры ей не по вкусу. Она в вашу сторону и не смотрит.
– Уточняю: конкретно на меня она еще не смотрела.
– О, она обязательно посмотрит на тебя… ой, прости, сквозь тебя, – съехидничала Лика. – Когда нос так задран к потолку, заметить кого-нибудь проблематично, да и ты не такая уж важная птица!
– Поспорим?
– Ну-у…
– Не советую! – Бражник уселся рядом со своей подружкой, снисходительно разглядывая меня сквозь челку. Его кучерявые лохмы, как и всегда, занавешивали лицо в далеко не художественном беспорядке. – Антарес не про тебя, слишком разумная и хладнокровная. Только клыки обломаешь!
– Они все разумные… до поры, до времени.
– Ну, мое дело предупредить!
На этой ноте веселье с физиономии Бражника улетучилось. Лика уловила смену настроений, а потому старательно делает вид, что ее тут нет. Я не возражаю. Она многое видит и слышит, но прекрасно знает: если сболтнуть лишнее – Бражник либо жестоко накажет, либо не менее жестоко убьет. Он только с виду добродушный рыжий выпивоха.
– Знаю, из-за чего ты пришел. Надеюсь, мы можем уладить это дельце мирно?
– Я не настроен на разборки с Мертвой Головой, но и покушения на моих близких терпеть не намерен, – холодно отвечаю. – Ты мог бы обсудить это со мной, прежде чем…
– Да не знал я! – перебил Бражник сердито. – Не знал! Блэйд самовольно на твою белобрысую набросился, ясно? Парню взбрело в голову выслужиться под видом заботы о всеобщем благе. Молодой еще, глупый.
Ясное дело, что глупый. Только сам Блэйд о себе уж очень высокого мнения.
– Ну, допустим, убивать твоего братца не стану. Но уши при встрече надеру, может, хоть поумнеет.
– Так я разве против? И без ушей люди живут! – великодушно согласился он. – Чертовы эвфемизмы – говоришь «люди», а сам запинаешься… Ладно. Блэйд при любом раскладе свое получит, не сомневайся. Ты лучше вот что скажи, Лекс, – он чуть подался вперед, – а твое, хм, начальство в курсе, кого ты столь трепетно оберегаешь?
Я нахмурился.
– Нет, и тебе их просвещать не советую.
– Мальчик, а ты не много на себя берешь – советовать? Прояви уважение к моим сединам и не зарывайся!
Шутить с одним из глав Гильдии убийц – не самое разумное деяние. Но я разумным если и бываю, то очень редко. А вовремя остановиться и вовсе не способен. Так же, как и молча проглотить «мальчика». И отыскать у Бражника седины – в основном потому, что они невидимы миру. Нет их, проще говоря.
– Мы оба знаем, что со мной лучше дружить. А, Бражник? – в избытке чувств грохнул пустым стаканом по столу и жестом велел повторить. – Я всё-таки не мальчик с улицы, а Первый меч Хаоса. На дуэли у тебя шансов нет, да и вообще, грохнуть меня пока что проблематично.
– Тут ты прав, Гро, – он миролюбиво улыбнулся. – Пока что. Слышал, ты и в вашей секте на неприятности нарываешься?
– Так задолбали они меня – слов нет, – отвечаю в тон ему, тоже не забывая скалиться. – И тебя тоже, уж это наверняка. Или скажешь, что тебе жутко хочется второго пришествия Хаоса?
По бессильной злобе на физиономии Бражника понял – нет, не хочется. И правильно, он мне идиотом никогда не казался.
====== Глава 17 ======
Среди толпы наметилось какое-то оживление. Я сощурился в сторону лестницы, интуитивно догадываясь о причинах ажиотажа. Сам вхожу в число тех полукровных счастливцев, что не шибко восприимчивы к магической силе Доноров, но симптомы мне известны. Голодные вампиры нередко теряют всякий стыд при виде сильного мага, роясь вокруг этого самого мага, словно туча мошкары возле уличного фонаря. Хоть ты скрывай ауру, хоть не скрывай, – а у нас, нечисти, чуйка на магию не в пример лучше, чем у самих магов.
Первое впечатление при виде «сладенькой» (гадость какая!) было скептическим —неестественно хрупкая, бледная чуть ли не до синевы девица, имеющая вид заморенный и чуток малахольный. Кроме роскошной гривы волос и посмотреть не на что. Тут же возникает жгучее желание… накормить. И как этот суповой набор еще не сдуло бодрящим северным ветерком?
– О, это, должно быть, моя сладенькая, – довольно протянул Бражник, когда мерный многоголосый гул разбавился протяжным воплем. Бледная немочь с тем же отстраненным выражением лица вогнала в бедро Алану нож, вытянутый из рукава отточенным движением. И правильно, Алан мне никогда не нравился – клыкастая версия нашего манерного скота Стини, вечно лезет в бутылку и покушается на чужую добычу. Словами он бы всё равно не понял, так что девчонка правильно сделала.
