Текст книги "Ключи от Хаоса (СИ)"
Автор книги: Rex_Noctis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Редко, очень редко Андрэ позволял себе здесь не появиться. Но случались дни, когда он уже попросту не мог смотреть на всех этих несчастных, которых полагалось или подлечить, или же убить вовсе.
«О, не делай вид, что тебе не всё равно».
«Не делай вид, что это мне всё равно», – не остался в долгу Андрэ. Герхард бывал невыносим, но всё-таки не склонен вести праздные беседы днями напролет. Да только уж если начинает – его уже не заткнуть.
«Да, мне всё равно. И ты весьма этому рад, ибо где бы ты был, если бы не я? Нет, не отвечай, я сам! Болтался бы уже где-нибудь на стропилах, с полными штанами дерьма… Слабак».
«Заткнись ты, ради всех богов!»
– Целитель Герхард! – Голос мальчишки-смотрящего отвлек его от мысленной перебранки, пружиня мячиком-эхом от щербатых, изъеденных годами – веками! – стен.
Вздохнув, Андрэ поправил капюшон. За сорок с лишним лет он так и не доверился плохо склеенной иллюзии, скрывающей в стенах Крипты его настоящее лицо.
– Да, Нур?
– Там пришли.
– Ну так пригласи, чего тянуть-то.
Нур кивнул и поспешно удалился.
«Так-так, чем же нас сегодня порадуют?»
Андрэ лишь скривился. Гадливое предвкушение Герхарда было ему донельзя противно.
В убогий закуток целителя Герхарда ворвался гневно сопящий дородный мужчина. Андрэ записал его в торговцы – одежда небогатая, но весьма приличная, фигура полновата, руки не знают особенно тяжелой работы. Герхард добавил, что у торговцев всегда есть деньги и это просто замечательно.
«Тебе лишь бы монетку срубить, отродье», – подумал Андрэ почти весело.
«Ты меня породил – так потворствуй моим склонностям», – последовал невозмутимый ответ.
– На что жалуетесь?
– Девка моя младшая! – тут же взвился торговец. – Валялась неизвестно с кем, потаскуха эдакая! Боюсь, как бы не забрюхатела. – Он вытолкнул вперед дрожащую девчушку, до этого сокрытую от взоров необъятными телесами отца. – Вот, поглядите на нее. Слышал, это как раз по вашей части.
«Кто ж не слышал?..»
Андрэ хватило мимолетного взгляда на сгорбленное, дрожащее, зареванное до красноты существо, чтобы понять: потаскуха из нее, примерно как из Рес – послушница Небесного храма. Девчонке на вид было не больше тринадцати-четырнадцати. Хорошенькая, должно быть; в нынешнем состоянии сложно разобрать.
– Не доросла еще до потаскухи, как по мне, – подал голос не Андрэ – Герхард, циничный и на всё плюющий. Он машинально уже сотворил заклятие, сканируя ауру на отклонения, и вскоре развел руками. – Ну, беременная. Поздравлять, полагаю, не с чем?
У торговца, казалось, голова вот-вот лопнет от прилива крови. А не лопнет, так треснет вдоль, подобно перезрелой сливе.
– А ты что же, рожать ей, дуре, предлагаешь?!
– Ну что вы, милейший. Я пока еще в своем уме. Лет-то тебе сколько, девочка?
– Ч-четырнадцать… – голос девчонки вырывался из горла с кашлем и немелодичными хрипами; на скуле набухал синяк. Родитель, видимо, не выдержал свалившегося на него счастья и влепил дочке хорошую оплеуху.
– В твоем возрасте даже человеческие женщины рожать не рискуют, а у тебя я вижу магический источник. Если сейчас отправлю вас с папой восвояси, ты умрешь через несколько месяцев. Если не отправлю – может, и выживешь, но, вероятно, не сможешь иметь детей. Осознаёшь последствия?
Девушка попыталась кивнуть, но тут же содрогнулась в очередном рыдании.
– Позволь узнать, чем же ты раньше думала?
– Н-но… я не виновата! – взвыла она, судорожно теребя край юбки у простенького светлого платья. – Я… я не… н-ничего такого не хотела! Меня заставили, заставили!
Краснорожий торовец снова взвился, честя дочь так и эдак, однако Андрэ был склонен ей поверить. А Герхарду, само собой, наплевать. Он встал со своего шаткого кресла и прошагал к полкам с зельями – те занимали большую часть его каморки. Взял один из флаконов, наполненных густой зеленовато-белесой жидкостью. Под это зелье у целителя Герхарда по прозвищу Детоубийца имелся целый стеллаж.
– Успокойся, всё будет в порядке. Просто выпей это. – Андрэ вручил девушке флакон и нерешительно пригладил ее встрепанные русые волосы. Девушка вздрогнула, ее отец – тоже. Их можно понять: целитель Герхард имел преотвратительную репутацию, особенно в отношении беременных женщин.
Когда девушка стала клевать носом, Андрэ отлевитировал ее за хлипкую, выцветшую от времени ширму, где стояла заранее застеленная кушетка. Затем обернулся к папаше. Тот, хоть и злой изрядно, выглядел обеспокоенным.
– Деньги, надеюсь, есть? – Получив от торговца туго набитый кошель, пересчитывать Андрэ не стал. Он бы и забесплатно всё сделал, хоть Бражнику бы такое расточительство и не понравилось. Что ж, с деньгами или без, торговец с этой секунды числился соучастником преступления, а сам Андрэ… он только что заработал очередной смертный приговор. Если только боги не покарают его раньше.
– Возвращайтесь к обеду. Учтите: если она выживет, то пешком идти не сможет. А если не выживет, то тело всё равно надо как-то увозить.
– Е… если? – Свекольная физиономия выцвела на пару оттенков. – Ох. Я вас понял, целитель Герхард. Буду в срок.
С подобострастным поклоном торговец засеменил к выходу. Герхард, не удержавшись, выдал вслед:
– И не опаздывайте, милейший, не опаздывайте! У меня кандидат на эвтаназию в два тридцать пополудни.
«Милейшего» будто северным ветерком сдуло. Андрэ покачал головой. У его… компаньона было весьма своеобразное чувство юмора.
«Если, – подумал он, – это вообще можно назвать юмором».
*
Шумный прилив накатывает волнами на осязание, на слух, заливает разум соленой водой; мысли идут ко дну утлыми лодчонками. Пожив пару недель у побережья, не могу отделаться от этого ощущения. Вода – стихия сумбурная, неспокойная. И я почувствовала облегчение, скрывшись от нее в чащобах Железного Леса.
– Ну что тебе опять не нравится? – спрашиваю с обреченным видом, но не скрывая веселья в голосе. Лекс брел чуть впереди меня и зыркал по сторонам, рассеянно почесывая между ушами огромного волка. Это Рино откуда-то выбежал, учуяв (или услышав) нас.
– С чего ты взяла, что мне что-то не нравится?
– Если у меня и не было повода так думать, то теперь появился. Твой противный тон!
Оглянувшись через плечо, Лекс одарил меня хмурой усмешкой.
– Мне не внушает доверия любое пространство, где отсутствуют стены, потолок и хотя бы трехуровневая охранка. Но в данном случае вот этот мохнатый переполошился, а не я.
С коротким рыком, больше напоминающим человеческое фырканье, волк боднул Лекса головой в живот. Тот пошатнулся, а я прыснула. Рино мне нравится. Он очень добрый, хоть и выглядит устрашающе: здоровенный такой мужик с сурово-каменным выражением лица. А когда была совсем мелкой, так он меня по лесу катал. Хотя, конечно, для него я и сейчас мельче некуда: Рино выше на добрый локоть, да и его волчья трансформа тоже огромная!
– А что случилось-то?
– Да не знаю, ребятам какая-то погань мерещится, – пожал плечами Гро. Его снова толкнули. – Ладно-ладно, не мерещится! Ну хочешь, патрули отправим? – Волк помотал головой туда-сюда. – Если тут и вправду что-то завелось, то не надо бродить в одиночку.
– Так он не один, Лекс! – послышался вопль невдалеке. Это Эйс несся к нам, чуть не врезаясь в деревья. – Ну ты сам подумай, что ему грозит рядом со мной? – Он выпятил грудь и скорчил свирепую рожу.
– Оглохнуть на оба уха? – насмешливо предположила я. Лекс мой тон поддержал:
– Если тут кто и шастал, теперь вам точно ничего не грозит. Эйс всех снес звуковой волной!
Эйс ничуть не обиделся. Он на редкость легкомысленный парень, смешливый и болтливый до ужаса. И обманчиво безобидный.
– Как киса поживает? – радостно осклабился, потрепал меня по голове. – Давно мы наперегонки не бегали… давай с нами?
– Не сегодня, – улыбнулась виновато. – Хочу на своих двоих погулять.
– Ну ладно, заглядывай как-нибудь! Эй, братишка! Погнали, сожрем кого-нибудь!
Рино тут же рванул вперед с невероятной для такой туши скоростью; Эйс с радостным воем сиганул ему на спину, но тут же слетел вниз. Ловко перекувыркнулся, обернулся лисицей и поспешил вслед за «братишкой» Само собой, Рино Эйсу не брат, но друг с самого детства, а с некоторых пор и муж его сестры.
– Посигнальте хоть через час, что живы! Чокнутые оборотни, – фыркнул Лекс. Но я-то знаю, что он бы не прочь к ним присоединиться. «Вместо того чтобы чужие глотки зубами драть», – так он сам говорил. И правда, только ленивый еще не отметил, что вампир из моего друга препаршивый. Они ведь садисты, а Лекс не любит напрасно причинять боли.
– Давно хотела спросить: они и в бою так идиотничают?
– Еще не хватало. Сам же и отделаю! – категоричным тоном ответили мне. – Нет, оборотни к делу подходят серьезно. Стефан – вот кто вечно испытывает мое терпение! Я ему говорю – перед девочками будешь красоваться, а в бою нужна четкая, скупая работа! Но нет, наша принцесса пока в морду крестовиной не получит – выделываться не перестанет. Теперь и перед девочками не покрасуешься, а виноват у него кто? Я, всегда я!
– Злой ты какой-то! – шутливо пихнула его плечом. Лекс изобразил на лице вялую улыбку.
– Не больше чем обычно, – возразил он. – Зато ты в настроении, я гляжу. Что, с Риком помирилась?
Я сердито поджала губы. Ну спасибо, уже не в настроении. Друг правильно истолковал мою гримасу и добавил чуть заискивающе:
– Ты же знаешь, какой я чуткий и тактичный!
– Да уж, – бормочу с сарказмом, – это точно. – И неожиданно добавляю: – Сволочь твой Рик, ясно?! Расчетливая, двуличная, бессердечная сволочуга!
Всплеснула руками в избытке чувств и тут же едва не споткнулась о мощный корень, торчащий из земли кривоватой дугой. Монструозные тут деревья, я уже немного отвыкла от этих громадин.
– Он не мой, увольте от такого счастья, – отмахнулся Лекс. – Что до остального – потренируй-ка перед зеркалом свою гневную тираду. А то сама себе не веришь, что уж обо мне говорить.
– А вот и нет!
– А вот и да.
Всё равно нет! Мы друг в друге разочаровались – я и Рик. Всё никак не могу свыкнуться с мыслью, что он меня к себе расчетливо привязал. А теперь мне же мстит за собственную дурость, разгуливая по городу со своей рыжей подружкой. Гелла, или как ее там?
– Я б ее мечом плашмя да по спине, ну хоть разок, – поморщился Лекс – видимо, параллельно своим раздумьям я что-то бормотала. – Странные вкусы у твоего Рика.
– Он такой же мой, как и твой! А что, разве Гелла не красивая?
– Красивая, ничего тут не попишешь. Но толку-то? Гниет с нутра, как рыба с головы.
Вот как? А я думала, его содержание не слишком-то интересует. Скорее форма, то бишь формы. Лекс со смешком помотал головой: недаром утверждают, что у меня вечно всё на лице написано! Понятным, каллиграфическим почерком… Андрэ таким подписывает склянки и кульки со всяческим своим лечебным скарбом.
– Когда красоток вокруг так много, волей-неволей начинаешь придираться ко всему остальному. – Волосы, как обычно, лезли ему в глаза. Лекс сердито сощурился и заправил их за ухо. Чтобы через десять секунд заправить снова, это может повторяться до бесконечности. – Порой и хочешь придраться к чему-нибудь, и нужно даже, необходимо, чтоб меня молотом Тора да по дурной башке! А не выходит. – Он скребанул по фаланге указательного пальца вылезшим наполовину когтем, оставляя тоненькую алую полосу. Задумчиво слизнул кровь, скривился. – Боги, чем я вас прогневил? Тощая, длинноносая, вредная, омерзительно высокомерная, деспотичная и… чудище, одним словом!..
– Зеленоглазое! – поддакиваю елейным голоском. Кажется, о недостатках упомянутого чудища мой друг раздумывал упорно и долго. – Я тебе как, не мешаю?
– Мешаешь? Мне? С какого иерофанта? Ты ничего не слышала.
Ну нет так нет. У меня свое чудище есть. Персональное. И я вовсе не про Рика говорю, а про гадкую фею-алкоголичку. От нее-то и сбежала, пока та выписывала пируэты под потолком и то сыпала проклятиями в адрес обоих моих левых рук, то подымала наперсток-бокал за величие Сварталфхейма. Невыносимое страдание! Разве может с подобной пыткой сравниться Рик, эта подлюга, на пустом месте обиженная и в связях неразборчивая?..
…как там Лекс сказал? Потренируй-ка перед зеркалом свою гневную тираду, воробышек. И вправду, даже на хиленький самообман не тянет.
*
Девушка спала, забывшись глубоким, неестественным сном. Неплохо бы ее раздеть, пока не поздно. Андрэ давно усвоил: проще усыплять девиц, чем уговорить раздеться в присутствии ужасного и кровожадного Герхарда, будь тот хоть дюжину раз целитель.
– Помочь?
Андрэ нервно отшатнулся, услышав этот голос. Нелепый какой-то гротеск: обшарпанная каменная кладка, стрельчатое оконце почти у самого потолка, а под оконцем восседает ряженый паренек с холеными руками и скучающе-надменным лицом.
– Ты откуда взялся? – хмуро спросил Андрэ. С менталистом ни на капюшон, ни на иллюзию полагаться не стоит. – Неужели следил за мной?
– Следил, – неопределенно мотнул головой Рик, – но не за тобой – за девчонкой. Ее, кстати, Нора зовут.
Он, как и всегда, знал о чужих мыслях больше, чем следует.
– Так, ладно. Левитируй ее над кушеткой, а я платье сниму. Только не торопись, а то укачаешь.
Рик послушно выполнил это указание. Спешно избавив Нору от одежды, Андрэ осмотрел ее. Нахмурился при виде выпуклых длинных шрамов на плечах и спине, но сжал зубы и молча выплеснул на яркие полосы солидную долю целительной магии. Свежие раны залечить куда проще, это он давно понял.
– Не верю, что отец мог ее так измочалить. Да и сил у него столько нет.
– Правильно не веришь. Интересные забавы у того, с кем она, по утверждению папаши, «валялась».
– Дурость какая, – пробормотал Андрэ, укрывая девушку краем простыни, свешивающейся с кушетки. – Кто на это дите позарился?
– Спросил бы, что ли, у ее заботливого родителя. Он в долги влез, а тут так удачно предложили круглую сумму. За временное пользование младшенькой дочкой. Теперь наш господин Аструп, бедный-несчастный, ходит и внушает себе: она, мол, сама виновата – завлекла благородного эрола своим милым личиком, вертихвостка эдакая… – тут Рик вдруг сверкнул глазами в тусклом свете каморки и прорычал не своим голосом: – Боги, да что творится у этих людей в головах?! Самолично всыпал бы ублюдку две дюжины плетей, будь он скаэльдцем!
Андрэ кивнул с ожесточением. Он бы прикончил этого господина Аструпа, случись тот сейчас поблизости. И даже, возможно, без помощи Герхарда.
– Кто ее изнасиловал?
– Тэн Вальдеса, – процедил Рик с отвращение. – Видишь следы у нее на спине? Поговаривают с некоторых пор, что он любит малолетних девочек. А еще больше он любит сечь их…
– Погоди-ка, не с его ли дочерью ты спишь?
– А я и не спал бы с этой стервой, не будь она его дочерью. У меня свои планы на этого… чудес-сного мужчину, и уж теперь я твердо намерен их осуществить.
Мстительно улыбнувшись, Рик потер руки в эдаком предвкушающем жесте. Андрэ едва ли не посочувствовал Каарди, такой свирепый взгляд был у будущего архидемона. «Чудище», – вспомнилось ему вдруг. Так Лекс звал сестру Рика, сам при этом не замечая, как меняется из раза в раз его тон – с язвительного на ласковый.
Близнецы в самом деле напоминали парочку чудищ – стоило только чуть-чуть задеть кого-то из них. Мстительные, жаждущие малейшую обиду вернуть сторицей, но всё-таки весьма расчетливые в своей злости.
«Ты сам-то, праведник светлый, недалеко от них укатился», – не преминул съехидничать Герхард.
– Занятная у тебя вторая личность, – хмыкнул вдруг Рик. – Зачем ты его создал?
Андрэ вздохнул и бросил оценивающий взгляд на Нору.
– Давай-ка оставим ее. Скоро плод выйдет; зрелище не из приятных.
Рик послушно встал и ухватил трофейный стульчик одной рукой. Другой же коснулся бледного лба Норы и прошептал:
– Ты ни в чём не виновата. – Андрэ почувствовал всплеск темной магии, заполнившей пространство. – Ты не сделала ничего плохого.
Он покосился на свое старенькое кресло, но тут же прошествовал к полкам, не чувствуя сил усидеть на месте.
– Я его не создавал, – запоздало обронил он, когда Рик водрузил стул посреди комнаты и уселся лицом к спинке. – Не намеренно. Герхард сам появился, когда я, в свои двадцать семь, уже не мог справляться со всем этим. – Андрэ махнул рукой, очерчивая пространство вокруг себя. – Едва ли не каждый день в Крипте я кого-то лишаю жизни: мужчин, женщин, целую кучу нерожденных детей. Неудивительно, что боги меня теперь наказывают! Какой же я целитель, если убил больше, чем спас?! – Он отер мешковатым рукавом злые слезы, выступившие на глазах. На лице Рика наблюдалось нечто вроде сочувствия.
– Каарди замучил нескольких детишек ради удовольствия. Твой лучший друг убивает за деньги. Нам с сестрой полагается карать преступников на землях нашего домена. А ты сам – ты почему это делаешь?
Андрэ принюхался к содержимому очередного флакона.
«Пофиг, уже забродило», – решил он. И изо всей силы расколотил об пол несчастную стекляшку.
– Потому что у приграничных лечебниц крохотный бюджет, которого не хватает на дорогие лекарства и ингредиенты для них, – сказал на выдохе, почти беззвучно. Зло. – Потому что мне порой нечем облегчить чужие мучения, кроме как ядом; потому что кому-то помогут зелья, сваренные мной. Потому что, черт бы побрал эти ублюдочные законы! – я лучше убью нерожденное дитя и спасу девушку, чем дам умереть обоим!
– Даже если спасти девушку – значит, совершить преступление против самой магии? У ребенка ведь был крохотный шанс, пусть у матери и нет.
Чуть меньше процента – один живой младенец из тысячи с хвостиком – Андрэ за шанс не считал. «Эх, ни разу-то ты не математик!» – тут же съязвил Герхард. Хотя и был согласен, голая статистика прекрасно сочеталась с его бесчувственностью.
– Даже если так.
Рик пожал плечами. В его пальцах блеснуло простенькое кольцо с едва заметной вязью химерских рун на выпуклом металле.
– Гордиться тут нечем. Но и стыдиться – тоже. По крайней мере, я буду последним, кто тебя осудит. Возьми! – Андрэ послушно протянул руку, чтобы забрать кольцо. – От твоей топорной иллюзии мои глаза видят боль! Вот тебе нормальная личина…
Рик вдруг вскочил на ноги, будто подхваченный какой-то неожиданной мыслью.
– Так, ладно, я опаздываю на встречу со старым другом. Больше ничем помочь не надо?
– Нет, спасибо. – Андрэ устало качнул головой. – Сорок лет уж без ассистентов работаю. Разве что попроси у богов за благополучие… Норы. Уж тебе они не откажут.
– Разумеется.
Рик кивнул и исчез, оставив после себя стул, сиротливый и невесть откуда притащенный. Андрэ понял, что даже толком не поблагодарил менталиста. Но тот, кажется, в этом не нуждался. Мог, вот и сделал, и ничего такого в этом нет.
Хаотичное добро – так это, вроде, называют.
====== Глава 33 ======
Ничто так красноречиво не расскажет об истинной сути нечистых земель, как Крипта. В полуподвальные казематы, заставшие, должно быть, юность Старого Карла, чаще шли за избавлением, нежели за исцелением. Как и любое незаконное предприятие в Тоноре, Крипта находилась на попечении Бражника: тот окружил ее приличной охраной, немало отстегивал за молчание тэну и начальнику стражи. И подыскивал неопытных целителей, готовых во имя чистых юношеских идеалов заниматься весьма грязной работой. Крепкие нервы при этом ценились превыше прочих талантов.
Целитель Андриас числился в Магистрате практикующим лекарем: в приграничных лечебницах все места забиты на пару веков вперед – и это при тамошней нищенской плате. Андрэ имел нескольких учеников и небольшой круг постоянных клиентов, но почти ежедневно давал себе мысленного пинка в сторону Крипты – места, где убийство частенько приравнивается к исцелению. Целители тутошние обычно делают всё то, что запрещается законом в лечебницах: обрывают жизнь нестабильных и тяжелобольных, прерывают беременности, разделывают невостребованные трупы, чтобы пустить на ингредиенты для зелий… варят эти самые зелья, опять же, часть идет на продажу. Бражник прекрасно знает, на чём можно нажиться.
Редко, очень редко Андрэ позволял себе здесь не появиться. Но случались дни, когда он уже попросту не мог смотреть на всех этих несчастных, которых полагалось или подлечить, или же убить вовсе.
«О, не делай вид, что тебе не всё равно».
«Не делай вид, что это мне всё равно», – не остался в долгу Андрэ. Герхард бывал невыносим, но всё-таки не склонен вести праздные беседы днями напролет. Да только уж если начинает – уже не заткнуть.
«Да, мне всё равно. И ты весьма этому рад, ибо где бы ты был, если бы не я? Нет, не отвечай, я сам! Болтался бы уже где-нибудь на стропилах, с полными штанами дерьма… Слабак».
«Заткнись ты, ради всех богов!»
– Целитель Герхард! – Голос мальчишки-смотрящего отвлек его от мысленной перебранки, пружиня мячиком-эхом от щербатых, изъеденных годами – веками! – стен.
Вздохнув, Андрэ поправил капюшон. За сорок с лишним лет он так и не доверился плохо склеенной иллюзии, скрывающей в стенах Крипты его настоящее лицо.
– Да, Нур?
– Там пришли.
– Ну так пригласи, чего тянуть-то.
Нур кивнул и поспешно удалился.
«Так-так, чем же нас сегодня порадуют?»
Андрэ лишь скривился. Гадливое предвкушение Герхарда было ему донельзя противно.
В убогий закуток целителя Герхарда ворвался гневно сопящий дородный мужчина. Андрэ записал его в торговцы – одежда небогатая, но весьма приличная, фигура полновата, руки не знают особенно тяжелой работы. Герхард добавил, что у торговцев всегда есть деньги и это просто замечательно.
«Тебе лишь бы монетку срубить, отродье», – подумал Андрэ почти весело.
«Ты меня породил – так потворствуй моим склонностям», – последовал невозмутимый ответ.
– На что жалуетесь?
– Девка моя младшая! – тут же взвился торговец. – Валялась неизвестно с кем, потаскуха эдакая! Боюсь, как бы не забрюхатела. – Он вытолкнул вперед дрожащую девчушку, до этого сокрытую от взоров необъятными телесами отца. – Вот, поглядите на нее. Слышал, это как раз по вашей части.
«Кто ж не слышал?..»
Андрэ хватило мимолетного взгляда на сгорбленное, дрожащее, зареванное до красноты существо, чтобы понять: потаскуха из нее, примерно как из Рес – послушница Небесного храма. Девчонке на вид было не больше тринадцати-четырнадцати. Хорошенькая, должно быть; в нынешнем состоянии сложно разобрать.
– Не доросла еще до потаскухи, как по мне, – подал голос не Андрэ – Герхард, циничный и на всё плюющий. Он машинально уже сотворил заклятие, сканируя ауру на отклонения, и вскоре развел руками. – Ну, беременная. Поздравлять, полагаю, не с чем?
У торговца, казалось, голова вот-вот лопнет от прилива крови. А не лопнет, так треснет вдоль, подобно перезрелой сливе.
– А ты что же, рожать ей, дуре, предлагаешь?!
– Ну что вы, милейший. Я пока еще в своем уме. Лет-то тебе сколько, девочка?
– Ч-четырнадцать… – голос девчонки вырывался из горла с кашлем и немелодичными хрипами; на скуле набухал синяк. Родитель, видимо, не выдержал свалившегося на него счастья и влепил дочке хорошую оплеуху.
– В твоем возрасте даже человеческие женщины рожать не рискуют, а у тебя я вижу магический источник. Если сейчас отправлю вас с папой восвояси, ты умрешь через несколько месяцев. Если не отправлю – может, и выживешь, но, вероятно, не сможешь иметь детей. Осознаёшь последствия?
Девушка попыталась кивнуть, но тут же содрогнулась в очередном рыдании.
– Позволь узнать, чем же ты раньше думала?
– Н-но… я не виновата! – взвыла она, судорожно теребя край юбки у простенького светлого платья. – Я… я не… н-ничего такого не хотела! Меня заставили, заставили!
Краснорожий торовец снова взвился, честя дочь так и эдак, однако Андрэ был склонен ей поверить. А Герхарду, само собой, наплевать. Он встал со своего шаткого кресла и прошагал к полкам с зельями – те занимали большую часть его каморки. Взял один из флаконов, наполненных густой зеленовато-белесой жидкостью. Под это зелье у целителя Герхарда по прозвищу Детоубийца имелся целый стеллаж.
– Успокойся, всё будет в порядке. Просто выпей это. – Андрэ вручил девушке флакон и нерешительно пригладил ее встрепанные русые волосы. Девушка вздрогнула, ее отец – тоже. Их можно понять: целитель Герхард имел преотвратительную репутацию, особенно в отношении беременных женщин.
Когда девушка стала клевать носом, Андрэ отлевитировал ее за хлипкую, выцветшую от времени ширму, где стояла заранее застеленная кушетка. Затем обернулся к папаше. Тот, хоть и злой изрядно, выглядел обеспокоенным.
– Деньги, надеюсь, есть? – Получив от торговца туго набитый кошель, пересчитывать Андрэ не стал. Он бы и забесплатно всё сделал, хоть Бражнику бы такое расточительство и не понравилось. Что ж, с деньгами или без, торговец с этой секунды числился соучастником преступления, а сам Андрэ… он только что заработал очередной смертный приговор. Если только боги не покарают его раньше.
– Возвращайтесь к обеду. Учтите: если она выживет, то пешком идти не сможет. А если не выживет, то тело всё равно надо как-то увозить.
– Е… если? – Свекольная физиономия выцвела на пару оттенков. – Ох. Я вас понял, целитель Герхард. Буду в срок.
С подобострастным поклоном торговец засеменил к выходу. Герхард, не удержавшись, выдал вслед:
– И не опаздывайте, милейший, не опаздывайте! У меня кандидат на эвтаназию в два тридцать пополудни.
«Милейшего» будто северным ветерком сдуло. Андрэ покачал головой. У его… компаньона было весьма своеобразное чувство юмора.
«Если, – подумал он, – это вообще можно назвать юмором».
Шумный прилив накатывает волнами на осязание, на слух, заливает разум соленой водой; мысли идут ко дну утлыми лодчонками. Пожив пару недель у побережья, не могу отделаться от этого ощущения. Вода – стихия сумбурная, неспокойная. И я почувствовала облегчение, скрывшись от нее в чащобах Железного Леса.
– Ну что тебе опять не нравится? – спрашиваю с обреченным видом, но не скрывая веселья в голосе. Лекс брел чуть впереди меня и зыркал по сторонам, рассеянно почесывая между ушами огромного волка. Это Рино откуда-то выбежал, учуяв (или услышав) нас.
– С чего ты взяла, что мне что-то не нравится?
– Если у меня и не было повода так думать, то теперь появился. Твой противный тон!
Оглянувшись через плечо, Лекс одарил меня хмурой усмешкой.
– Мне не внушает доверия любое пространство, где отсутствуют стены, потолок и хотя бы трехуровневая охранка. Но в данном случае вот этот мохнатый переполошился, а не я.
С коротким рыком, больше напоминающим человеческое фырканье, волк боднул Лекса головой в живот. Тот пошатнулся, а я прыснула. Рино мне нравится. Он очень добрый, хоть и выглядит устрашающе: здоровенный такой мужик с сурово-каменным выражением лица. А когда была совсем мелкой, так он меня по лесу катал. Хотя, конечно, для него я и сейчас мельче некуда: Рино выше на добрый локоть, да и его волчья трансформа тоже огромная!
– А что случилось-то?
– Да не знаю, ребятам какая-то погань мерещится, – пожал плечами Гро. Его снова толкнули. – Ладно-ладно, не мерещится! Ну хочешь, патрули отправим? – Волк помотал головой туда-сюда. – Если тут и вправду что-то завелось, то не надо бродить в одиночку.
– Так он не один, Лекс! – послышался вопль невдалеке. Это Эйс несся к нам, чуть не врезаясь в деревья. – Ну ты сам подумай, что ему грозит рядом со мной? – Он выпятил грудь и скорчил свирепую рожу.
– Оглохнуть на оба уха? – насмешливо предположила я. Лекс мой тон поддержал:
– Если тут кто и шастал, теперь вам точно ничего не грозит. Эйс всех снес звуковой волной!
Эйс ничуть не обиделся. Он на редкость легкомысленный парень, смешливый и болтливый до ужаса. И обманчиво безобидный.
– Как киса поживает? – радостно осклабился, потрепал меня по голове. – Давно мы наперегонки не бегали… давай с нами?
– Не сегодня, – улыбнулась виновато. – Хочу на своих двоих погулять.
– Ну ладно, заглядывай как-нибудь! Эй, братишка! Погнали, сожрем кого-нибудь!
Рино тут же рванул вперед с невероятной для такой туши скоростью; Эйс с радостным воем сиганул ему на спину, но тут же слетел вниз. Ловко перекувыркнулся, обернулся лисицей и поспешил вслед за «братишкой» Само собой, Рино Эйсу не брат, но друг с самого детства, а с некоторых пор и муж его сестры.
– Посигнальте хоть через час, что живы! Чокнутые оборотни, – фыркнул Лекс. Но я-то знаю, что он бы не прочь к ним присоединиться. «Вместо того чтобы чужие глотки зубами драть». И правда, только ленивый еще не отметил, что вампир из моего друга никудышний. Они ведь садисты, а Лекс не любит напрасно причинять боли.
– Давно хотела спросить: они и в бою так идиотничают?
– Еще не хватало. Сам же и отделаю! – категоричным тоном ответили мне. – Нет, оборотни к делу подходят серьезно. Стефан – вот кто вечно испытывает мое терпение! Я ему говорю – перед девочками будешь красоваться, а в бою нужна четкая, скупая работа! Но нет, наша принцесса пока в морду крестовиной не получит – выделываться не перестанет. Теперь и перед девочками не покрасуешься, а виноват у него кто? Я, всегда я!
– Злой ты какой-то! – шутливо пихнула его плечом. Лекс изобразил на лице вялую улыбку.
– Не больше чем обычно, – возразил он. – Зато ты в настроении, я гляжу. Что, с Риком помирилась?
Я сердито поджала губы. Ну спасибо, уже не в настроении. Друг правильно истолковал мою гримасу и добавил чуть заискивающе:
– Ты же знаешь, какой я чуткий и тактичный!
– Да уж, – бормочу с сарказмом, – это точно. – И неожиданно добавляю: – Сволочь твой Рик, ясно?! Расчетливая, двуличная, бессердечная сволочуга!
Всплеснула руками в избытке чувств и тут же едва не споткнулась о мощный корень, торчащий из земли кривоватой дугой. Монструозные тут деревья, я уже немного отвыкла от этих громадин.
– Он не мой, увольте от такого счастья, – отмахнулся Лекс. – Что до остального – потренируй-ка перед зеркалом свою гневную тираду. А то сама себе не веришь, что уж обо мне говорить.
– А вот и нет!
– А вот и да.
Всё равно нет! Мы друг в друге разочаровались – я и Рик. Всё никак не могу свыкнуться с мыслью, что он меня к себе расчетливо привязал. А теперь мне же мстит за собственную дурость, разгуливая по городу со своей рыжей подружкой. Гелла, или как ее там?
– Я б ее мечом плашмя да по спине, ну хоть разок, – поморщился Лекс – видимо, параллельно своим раздумьям я что-то бормотала. – Странные вкусы у твоего Рика.
– Он такой же мой, как и твой! А что, разве Гелла не красивая?
– Красивая, ничего тут не попишешь. Но толку-то? Гниет с нутра, как рыба с головы.
Вот как? А я думала, его содержание не слишком-то интересует. Скорее форма, то бишь формы. Лекс со смешком помотал головой: недаром утверждают, что у меня вечно всё на лице написано! Понятным, каллиграфическим почерком… Андрэ таким подписывает склянки и кульки со всяческим своим лечебным скарбом.
