Текст книги "Власть любопытства (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Я… я почувствовал пустоту внутри себя, пустоту и безнадежность. А еще я почувствовал ненависть к его убийце и ненависть вообще ко всем и всему! И меня это сильно пугает!

– Ненависть – это естественная реакция к кому-либо, кто лишил Вас чего-либо важного. Почему Вы запрещаете себе ненавидеть? Чем Вы так отличаетесь от остальных людей?

– Да со мной всегда все не так! – Я не мог больше сидеть, вскочил и заходил по комнате. – И в доме своей тетки я ненужный урод, и в школе я вечно особенный, от которого всегда чего-то ждут! И везде я выделяюсь, и везде я должен быть впереди! На меня все ровняются, хотят быть похожими, как я могу кого-то ненавидеть так, что хочу убить и запытать?! Я ведь чертов Мальчик-который-выжил, Знамя Света, Национальный герой!

Перед глазами стояли картины несправедливого мира, хотелось убрать, уничтожить такое отношение. Ганнибал не двигался и смотрел на меня с тем же спокойствием, которое в отличие от понимающего взгляда Дамблдора не раздражало. Я вспомнил о том, что в прошлый раз, находясь в таком взвинченном состоянии, я разгромил кабинет директора, и непроизвольно улыбнулся.

– Когда я в прошлый раз испытывал подобный всплеск эмоций, как сейчас, я почти разрушил кабинет профессора Дамблдора, – успокоившись, сказал я.

– Хм… Мне нравится эта комната, тут много хороших книг, и мне бы не хотелось, чтобы Вы и ее разрушили, – Лектер позволил себе легкую улыбку. – Так что сядьте и скажите, почему собственно Вы хотите «быть как все»? Почему отказываетесь от части собственной личности в угоду общества?

Я пораженно уставился на Ганнибала, упал обратно в кресло и медленно проговорил, четко выговаривая слова:

– Я никогда об этом не задумывался, просто считал это правильным, ведь все вокруг такие же. А теперь я в этом уже не уверен.

– Человеческое общество всегда выделяет исключительных личностей, превозносит их. Сама же личность может либо признать свою исключительность и получить привилегии, либо бороться с этим, вызывая неодобрение и даже порицание общества.

– Но…, но я ведь ничем не отличаюсь от других! Я совершенно такой же, я даже не выделяюсь в учебе, я мало что знаю! Почему это должен быть я?

– Потому что общество Вас уже выбрало на эту роль. Теперь Вы можете сыграть для них заготовленную для вас роль, пытаясь оправдать принципиально невыполнимые ожидания, либо можете попытаться изменить себя, мир и свое место в нем, чтобы Вам было комфортно.

– Это почему я не смогу оправдать возложенные на меня ожидания? Если я буду стараться, то может что и получится! – резко вспыхнул я.

– Лучше задумайтесь, как часто Вы не соответствовали идеальному представлению о Вас, на которое Вы так хотите походить, – Ганнибал еще раз легко улыбнулся, видя замешательство на моем лице. – Вы думаете, что Вы единственный с такими проблемами? Люди вообще склонны идеализировать, а хуже всего, что люди склонны идеализировать других людей, а эти другие люди никак не могут соответствовать представлению о себе. Ведь человек далеко не идеален, а общество порой совсем не хочет этого признавать.

Мысли в голове совершенно перемешались, мне нужно было все обдумать и уложить в своем сознании. Мы посидели несколько минут в тишине, и я растерянно спросил:

– И что же мне теперь делать?

– Вы задали один из классических вопросов, – легко усмехнувшись, ответил Лектер – Я бы порекомендовал хорошо обдумать наш сегодняшний разговор. Насколько я понял, Ваше образование весьма отрывочно, поэтому рекомендую расширить свой кругозор, сходить в музей, в театр, почитать классическую литературу, особенно обращу Ваше внимание на русскую литературу, в частности, на Булгакова и Достоевского. Это поможет Вам отвлечься от неприятных мыслей о Вашем крестном и ответит на многие Ваши вопросы.

Ганнибал поднялся из кресла, подошел к одной из полок и достал книгу в красивом переплете с аллегоричным изображением звездного неба.

– Еще одной моей рекомендацией будет найти кого-нибудь, о ком можно заботиться. Я думаю, на эту роль отлично подойдет Ваша подруга, попавшая в больницу. Проведайте ее, попробуйте позаботиться о ней, принесите или приготовьте ей какой-нибудь еды, например куриного бульона, это почти всегда полезно, а больничная еда редко оказывается вкусной. Такой символический жест научит Вас так же ответственности. Советую начать просвещаться с этой книги, это «Маленький принц» Экзюпери, история не сложная и немного детская, но, думаю, Вы найдете в ней что-нибудь для себя.

Лектер протянул книгу мне и продолжил:

– Меня заинтересовал Ваш случай и я считаю, что нам стоит встречаться один раз в неделю, так что жду Вас в то же время.

В некоторой прострации от появившихся мыслей я взял книгу и направился к двери.

– До свидания, доктор Лектер. Большое спасибо за Ваши советы, – негромко проговорил я.

– До свидания, Гарри. Надеюсь они Вам помогут, – сказал он, садясь в кресло с какой-то старой на вид книгой.

Я медленно вышел за дверь, позвал Добби и мы переместились ко мне в комнату, где я рухнул на кровать поверх одеяла и моего старого барахла. Мне нужно было многое обдумать, многое решить, я пытался размышлять, не замечая, что сознание медленно ускользает от меня, погружая в теплую уютную темноту.

========== Глава 4 ==========

Легкий ветерок приятно холодил кожу, открывать глаза отчаянно не хотелось, но неприятное ощущение под веками намекало, что уже давно пора снять линзы. Тело ужасно затекло, мышцы одеревенели от неудобной позы. Ощущения неудобства прибавлял инородный предмет, расположенной в районе груди, на проверку оказавшийся книгой.

Медленно разминая руки и ноги, я поднялся и подслеповато огляделся вокруг. Знакомая комната с нежно голубыми стенами, старая кровать, потрепанный шкаф, знакомая улица за окном. Сияющие звезды и приглушенный свет фонарей придавали ей чрезвычайно сюрреалистичный вид. Одинокий прохожий свернул за угол на конце улицы и растворился в пляшущих на стенах тенях. Окна всех домов смотрели в пространство черными провалами и только свет моей одинокой лампочки, свисающей с потолка, оживлял пейзаж неровными отблесками на подстриженной траве.

Я бросил взгляд на старый будильник который всегда успокаивал меня своим размеренным ходом. Судя по всему, я проспал до трех ночи, отключившись, как только оказался в комнате, причем сделал это далеко не в самой удобной позе. Поморщившись, я с наслаждением выгнул спину, которая ответила приятным хрустом. Положив линзы в специальную жидкость и умывшись, я надел недавно купленные тонкие очки и задумался. Спать совершенно не хотелось, а вот желудок требовал позднего завтрака-ужина, с недавних пор это совершенно не было для меня проблемой.

– Добби! Будь добр, сделай мне плотный завтрак, – сказал я в пустоту, не сомневаясь, что домовик меня услышит.

На письменном столе появилась большая тарелка яичницы с беконом, пара кусочков хлеба и кружка черного кофе, от которого комната наполнилась приятным ароматом. Живот свело легкой судорогой от голода.

– Большое спасибо, Добби! Это как раз то, что я и хотел! – Не забыл я поблагодарить домовика и принялся за еду, обдумывая свое положение. После нескольких дней активных действий я добился первого успеха и получил несколько ценных советов и пищу для размышлений. Прежде всего, необходимо уточнить свои возможности на сегодняшний день, мысль о слежке не отпускала меня.

– Добби, – позвал я, прикончив яичницу и попивая крепкий кофе, который был на удивление к месту. Удивительно как Добби смог угадать мое невысказанное, скорее подсознательное желание. Интересно.

Домовик появился передо мной и щелчком пальцев заставил исчезнуть грязную посуду.

– Добби, у меня будет к тебе несколько важных вопросов, надеюсь ты сможешь на них ответить, – задумавшись, сказал я. – Для начала я хотел бы тебя поблагодарить, ты мне очень помог и я надеюсь поможешь еще. Всем ли ты доволен? Для меня это очень важно.

Глаза домовика расширились и увлажнились, огромные уши прижались к голове, и он стал выглядеть до невозможности мило в своей яркой и неряшливой одежде.

– Никто еще не был так добр к Добби! – маленькое существо упало на колени, обхватив мои ноги и разрыдалось. – Добби так счастлив служить Великому Гарри Поттеру, сэру! Это великая честь! Добби сделает все, что захочет Великий Гарри Поттер!

Рыдания не прекращались и мне стало очень жаль домовика, которому за всю жизнь никто и слова доброго не сказал. Я не знал, что делать, поэтому взял его на руки, с трудом оторвав от своей ноги, и стал потихоньку укачивать, приговаривая, что все будет хорошо. Почему-то вспомнилось детство и то, что я не помню, чтобы меня кто-то успокаивал.

Задумавшись, я не заметил, что рыдания прекратились и Добби вытаращил глаза еще больше, хотя мне казалось, что это невозможно. Он с потрясающей скоростью спрыгнул на пол, побежал к стенке и треснул по ней головой несколько раз, пока я соображал, что происходит.

– Замри, – рявкнул я. Такое поведение меня совсем не устраивало, поэтому я попытался быть как можно строже. – Я тобой очень недоволен, Добби. Как ты смеешь сам себя наказывать?

Добби весь сжался в комок и затрясся, но как бы ни было мне его жалко, такое положение вещей надо было исправлять.

– Если тебе кажется, что ты сделал что-то не так, то обратись ко мне и я сам тебя накажу, если посчитаю нужным. Мне не нужен домовик, который ведет себя неадекватно. Если такое произойдет еще раз , я больше не буду нуждаться в твоих услугах. Ты меня понял?

– Добби понял, Добби больше не будет наказывать себя без разрешения, – он активно закивал, создавая своими ушами небольшой ветерок.

– Я так же хочу предложить тебе плату один галеон в неделю, бери деньги из моего сейфа. И это приказ! – добавил я, видя, что домовик собирается отказаться. – Сейчас я нуждаюсь в тебе каждый день, но в дальнейшем у тебя будет один выходной в неделю, и закончим об этом.

Добби стоял в сгорбленной позе и кивал, заламывая руки и не зная, что на это ответить.

– Теперь о нашем с тобой положении. Я сам не могу сейчас пользоваться магией и хочу, чтобы ты помогал мне во всем, был моими глазами, ушами и руками, а так же советовал мне то, что считаешь нужным. Это очень ответственное поручение, ты справишься?

Домовик опять истово закивал, вызывая у меня улыбку умиления, и я нежно потрепал его по плечу.

– Добби справится! Добби будет очень стараться и не подведет Великого Гарри Поттера!

– Ты можешь называть меня Гарри, – улыбнулся я.– А теперь расскажи мне, что ты умеешь? Какими заклинаниями ты владеешь? Можешь, например, стать невидимым и сделать невидимым меня?

– Добби может стать невидимым, но не может никого сделать невидимым, – осторожно сказал он. – А еще Добби может заставить предметы двигаться, это очень полезно. Добби умеет перемещаться почти везде и перемещать вещи и своего хозяина и его друзей. Еще Добби умеет чувствовать, когда его хозяину плохо, и может его защитить.

Я немного задумался, этих способностей вполне хватит для исполнения моих задумок. Радовало то, что Добби осваивается в новой роли моего советника, хоть это ему и не привычно.

– Так, слушай меня внимательно, – я вернулся в реальность. – С этого дня до особого приказа с моей стороны ты будешь следовать за мной, замаскировавшись, как можно лучше, куда бы я ни пошел. Если ты почувствуешь, что мне угрожает серьезная опасность, то ты переместишь меня в эту комнату. Если же опасность будет и здесь, то в случайное место в Лондоне, которое тебе покажется безопасным, найди несколько таких мест заранее. Так же я хотел бы, чтобы ты мне незаметно сообщал, если за мной кто-то следит.

Добби смущенно опустил глаза и умильно переступил с ноги на ногу, пытаясь порвать свою цветастую футболку, которая была велика ему на несколько размеров. Я вопросительно посмотрел на него, улыбнувшись, и домовик заговорил:

– Добби уже следовал невидимым за мастером Гарри и видел, как трое плохих людей следили за ним. А еще Добби чувствует, что на некоторых вещах мастера Гарри наложены заклятья, которые сообщают, где он находится и о чем говорит. Сейчас Добби их обманул, но это не надолго, – он очень мило смущенно «покраснел», что выражалось в изменении цвета его щек на нежно зеленый.

– Молодец, Добби! Ты все правильно сделал, – похвалил я домовика и задумался. Мои предположения о слежке полностью подтвердились, но все было гораздо хуже, на вещах висели оповещалки, которые я не смогу снять, даже если очень захочу и смогу воспользоваться палочкой.

Для начала следовало определить на какие вещи помечены заклинаниями. Помощь Добби была неоценима в этом деле. Я схватился за голову, когда понял, что заклятья лежат почти на всей моей старой одежде, старых очках, чемодане, метле, фотоальбоме, на некоторых фотографиях и, как ни странно, на мантии-невидимке. Это могло означать только одно – хотя бы часть оповещалок накладывал Дамблдор или по его указанию, о мантии-невидимке знало не так много людей, да и к фотоальбому не каждый мог подобраться. Теперь понятно, как Дамблдор «видит» меня под мантией, хотя и существования других средств пока отбрасывать не стоило. Радовало, что на волшебной палочке следилка не обнаружилась, хотя может на нее нельзя наложить заклинание или оно недолговечно. В принципе, опыт общения с Министерством, отслеживающим магию по территории, а не по палочке, подтверждал этот вывод.

Как же мне повезло, что я переоделся в новую одежду в день визита к доктору Лектеру! А старую еще и на кровати оставил, наверняка обманул слежку совершенно случайно! И даже мантию-невидимку не брал с собой, хотя хотел! Мда, в следующий раз мне может так не повезти, надо быть осторожней, а пока будем считать, что визит к Лектеру прошел в условной тайне.

Немного успокоившись, я решил, что с тем или теми, кто за мной следит, я разберусь позже. Сейчас же, раз выдался случай, лучше прояснить еще кое-какие моменты.

– Добби, а что за связь между нами установилась? Мне начинает казаться, что ты всегда знаешь, что мне хочется. И чем эта связь так важна для тебя?

Домовик замер с животным страхом в глазах, дернулся было к знакомой стене, но застыл за пол шага до нее, сел на пол и горько разрыдался. Сказать, что я был обескуражен таким поведением, значит, ничего не сказать. Слегка вздохнув, я присел около домовика и сказал:

– Добби, объясни все по порядку. Обещаю, что не буду сильно злиться.

Спустя несколько минут уговоров домовик немного успокоился и, шмыгая носом и вытирая слезы, начал свой рассказ.

– Домовику очень нужна связь с волшебником, чтобы знать, что нужно хозяину, а без связи домовику будет плохо. Добби связал себя с мастером Гарри и оттягивал на себя магию хозяина. Добби боялся, что, когда Великий Гарри Поттер узнает об этом, он прогонит Добби! Плохой, плохой Добби! Добби нужно сильно наказать! – домовик сжался в комочек и слегка затрясся. Я погладил его по голове и как можно мягче сказал:

– Не волнуйся, Добби, я не чувствую никакого дискомфорта от связи с тобой и не собираюсь тебя прогонять. И я тебе уже говорил, что ты можешь звать меня Гарри, – я тепло и уверенно улыбнуться ему.

– Мастер Гарри очень сильный волшебник! – сквозь слезы сказал домовик. – Добби чувствует это!

– Как же ты жил пока наша связь не установилась?

– У Добби была связь с Хогвартсом, но в замке много домовиков и Добби получал магии только, чтобы выжить, – грустно сказал он, но тут же быстро добавил, – но в Хогвартсе все равно лучше, чем у старого плохого хозяина, он почти не давал Добби магии и Добби было очень плохо.

– Я приказываю тебе брать моей, хм, магии столько, сколько тебе нужно. Я хочу, чтобы ты хорошо себя чувствовал.

Интересные факты открываются о домовиках, возможно, именно недостатком магии объясняется не самые адекватные действия Добби на втором курсе. Почему я раньше никогда этим не интересовался? И Гермиона тоже хороша, не владея информацией, чуть не угробила всю популяцию домовиков Хогвартса.

В голове щелкнул переключатель. Гермиона. Надо ее навестить. Однако, последний момент.

– Добби, я приказываю тебе выполнять только мои приказы и ничьи больше, с сегодняшнего дня ты мой личный домовик. Так же я буду доверять тебе свои секреты и запрещаю рассказывать их кому-либо.

Домовик на глазах подобрался, вскочил на ноги и выпятил грудь, о недавних слезах больше ничего не напоминало.

– Это большая честь, мастер Гарри!

– Замечательно, – улыбнулся я.– А теперь слетай в госпиталь святого Мунго, узнай в какой палате лежит Гермиона, и во сколько к ней можно зайти.

С негромким хлопком Добби растворился в воздухе, а я начал переодеваться. Необходимо было купить продуктов для Гермионы, я хотел все сделать сам от начала и до конца. Немного подумав, я решил, что мне понадобится еще одна безразмерная сумка и комплект одежды для «неофициальных» выходов. Почему-то я совсем не сомневался, что на моих новых вещах так же вскоре появятся следящие заклятья.

Добби появился спустя несколько минут.

– Грейнджер Гарри Поттера находится в пятьдесят седьмой палате в отделении для реабилитации на пятом этаже и сейчас спит. Колдомедик сказал Добби, что посещение возможны только во второй половине дня.

Во второй, так во второй, а прогуляться можно уже сейчас. Бросив взгляд на будильник, показывающий уже половину пятого, я вышел из дома и направился в сторону небольшого круглосуточного магазина.

========== Глава 5 ==========

Приятный свежий ветерок обдувал лицо, утренняя роса выпала совсем недавно и блестела на сочной зеленой траве в свете утренней зари. Аврора только открыла свои очи, окрасив небо в светло розовые цвета, плавно переходящие в оранжевые и алые отсветы на легких облаках.

Начинался новый день, жизнь была хороша и приятна, как удобное мягкое кресло и кружка горячего кофе, согревающая руку. Я чувствовал, что этот день будет удачным, о чем-то еще думать совершенно не хотелось, все мысли разбежались под сладким напором утренней расслабленности.

Все уже было готово, все было правильно и хорошо в моем маленьком мирке. Курица, приправленная разнообразными специями и травами, мирно кипела на плите, благо опыт в нехитром деле приготовления пищи у меня имелся. Я развалился в кресле, доставленном на кухню с помощью Добби, и увлеченно читал «Маленького принца», лениво поглядывая в кастрюлю.

Книга захватила меня, простое, почти детское повествование скрывало какие-то естественные истины об ответственности, заботе, дружбе и в какой-то мере о смысле жизни. Простой и удивительный, но одновременно хрупкий, мир, оставляющий ощущение умиления и нежности, хотелось укрыть от посторонних глаз, оставить только для себя, защитить от посторонних посягательств. Удивительно, что мир волшебников больше не вызывал во мне подобных чувств. Отогнав грустные мысли, я решил обязательно поблагодарить доктора Лектера за книгу и такой ну очень тонкий намек на мое состояние.

Мои спокойные размышления были прерваны весьма грубым, хоть и предсказуемым образом, пусть я об этом как-то и не подумал. В общем, в кухню вбежала тетя Петунья, видимо привлеченная запахом курицы, на секунду замерла в ох… удивлении от сюрреалистичной картины меня всего такого красивого, читающего книгу, сидя в любимом кожаном кресле дяди Вернона. Состояние крайнего, гм, удивления продлилось несколько секунд, после чего она пришла в себя и закричала:

– Дрянной мальчишка! Как ты смеешь тут находиться?! Уходи немедленно с моей кухни, урод! У даже не думай показываться из своей комнаты до завтра!

Я с некоторой флегматичностью смотрел поверх книги на женщину, которую недавно обвинял во всех смертных грехах. Сейчас она вызывала во мне лишь некоторое презрение и омерзение от того факта, что вообще можно обращаться с ребенком так, как она обращалась со мной. Я легко улыбнулся, от чего ее лицо жутко перекосило. Ничего больше я к ней не чувствовал, кроме разве что хотел убрать ее из кухни, хотя в первый момент было желание кинуть на стол толстую пачку фунтов и заявить: «Зови меня хозяин, женщина». Но я нашел такое поведение несколько неправильным, чересчур вызывающим, да и денег было жалко, так что я закрыл книжку, молча поднялся из кресла, достал из кармана смятую двадцатифунтовую купюру и кинул ей. Видимо, от неожиданности Петунья ее поймала.

– Я арендую Вашу кухню на сегодняшнее утро, будьте добры покинуть помещение. Добби, проводи даму и никого сюда не пускай, я занят, – и немного подумав, добавил.– И звук из комнаты заглуши, пожалуйста.

Рядом со мной появился Добби. Первым щелчком пальцев он слегка отбросил Петунью в комнату, а вторым закрыл за ней дверь.

– Спасибо, Добби. Если кто-то захочет пройти без разрешения – не пускай, в средствах особо не ограничивайся. Кстати, хотел тебя спросить, а почему чары Надзора подействовали на твою магию четыре года назад, а сейчас нет?

Домовик опять очень умильно «покраснел» и по привычке начал искать глазами что-нибудь тяжелое, но наказывать себя не спешил, хоть и было видно, что ему приходится себя сдерживать. Наблюдать за этим процессом было очень познавательно.

– Добби очень виноват! – наконец пересилил себя он. – Добби специально изменил свою магию так, чтобы все думали, что колдует волшебник. Магия домовиков не интересует большинство волшебников, и они не отслеживают ее. Добби поступил очень плохо! Пожалуйста, накажите плохого Добби! Добби тогда почти ничего не понимал, что делает из-за голода! Добби очень виноват!

Малыш залился слезами, периодически высмаркиваясь в свою безразмерную футболку. Я присел на корточки, погладил по голове и как можно мягче сказал:

– Ты ошибся, каждый имеет право на ошибку. Все это осталось в прошлом и это не так важно, как то, что ты делаешь сейчас.

Я еще раз погладил его по голове, не удержался и, улыбаясь, почесал за огромным ухом. Добби поднял на меня свои огромные глаза и тоже неуверенно улыбнулся. Я быстро обнял его и сказал:

– Сейчас ты все делаешь правильно. Ты молодец!

Слегка шмыгая носом, Добби исчез с легким хлопком, а я вернулся к чтению. Меня несколько поразил тот факт, что магия людей и домовиков различается, наверное, так же, как и у других существ. Это стоило основательно обдумать. К тому же интересно, откуда вообще берется магия? Мда, очень серьезный вопрос, с наскока на него не ответить. Потом спрошу у Гермионы, что она об этом думает, если смогу выпросить у нее прощение за свой идиотизм, который стоил ей здоровья. Ну как я вообще мог потащить друзей в Министерство! За милю же видно, что это была подстава! Все мы крепки задним умом, может теперь хоть научусь слушать умных людей, а свое мнение держать при себе.

Вылив бульон с кусочками курицы в специальный контейнер с чарами стазиса, я перешел в свою комнату, не повстречав ни Петунью, ни Вернона. Все-таки магическая цивилизация крайне разнообразна, вот и аналог термоса нашелся за приемлемую сумму. Пожалуй, пока хватит раздражать своих родственников, пусть привыкают постепенно. Образцом всепрощения, как Дамблдор, я быть не хочу, так что пусть платят за испорченное детство.

До полудня оставалось довольно много времени, так что от нечего делать я пролистал учебники за прошлые пять курсов. Особого энтузиазма у меня процесс не вызывал, но его явная полезность перевешивала.

Чары и гербология никогда особо тяжелыми для меня не были, так что беглого просмотра учебников хватило, чтобы освежить знания. В учебниках по ЗОТИ я не нашел для себя совершенно ничего нового. Астрономия никогда меня особо не интересовала, так что я вчитался в нее более основательно, сияние звезд стало гораздо более привлекательно, чем раньше. Интересно, почему из магловских наук в Хогвартсе изучают только астрономию? Это просто традиция или она имеет настолько важное значение? Много вопросов и совсем нет ответов.

С тоской поглядев на учебники по зельям, трансфигурации и истории магии, я стал собираться к Гермионе. С этими тремя предметами будут самые большие проблемы, хотя, возможно, оценки по СОВ не дадут мне продолжить их изучение. Книгу по прорицанию достойной внимания я не посчитал. Ладно, пробелы в знаниях не восполнить за несколько часов, а теперь в путь, пора набраться храбрости и извиниться хотя бы перед Гермионой, остальных я смогу увидеть разве что в Хогвартсе.

Привычно переместившись вместе с Добби, я осмотрел узкую улочку, на которой оказался. В очередной раз меня поразило, как хорошо волшебники маскируют свои учреждения, такие как госпиталь святого Мунго или Министерство Магии, хотя и тут бывают промахи. Вот кому пришло в голову установить вход на платформу 9 3⁄4 в самой людной части вокзала? И почему обычные маги так плохо маскируются? Неужели есть только считанное количество узких специалистов, которые разбираются в магловской культуре? Хм, странно это все. И действительно ли маглам совсем ничего не известно о магах?

Произведя на свет еще пачку вопросов без каких-либо вразумительных ответов, уже не удивляясь отсутствию более раннего интереса к таким вещам, я прошел в больницу через заброшенную витрину со старым манекеном.

В приемной было много самого разного народа с различными травмами – лишними частями тела, неестественным цветом кожи, глаз или волос и другими менее заметными травмами. Их обслуживали две приятного вида девушки, явно уставшие от наплыва посетителей. Широкие камины вдоль стены периодически вспыхивали, выпуская на свет каталки с пациентами и следующих за ними колдомедиков. Номер палаты я знал, так что никем не остановленный прошел на пятый этаж.

Светлая дверь с выбитыми на ней цифрами пять и семь была прямо передо мной. Чтобы войти, достаточно просто толкнуть ее. Однако, я стоял и просто смотрел на дверь, воображение рисовало удивленное лицо Гермионы, медленно меняющееся на презрительное и раздраженное. В голове звучал ее голос, произносивший: «Уйди отсюда, я не хочу тебя видеть». Ожидание затягивалось, и я почувствовал себя невообразимо глупо, надо уметь встречать последствия своих решений, какими бы тяжелыми они ни были. Я собрал волю в кулак, тихонько постучал и открыл дверь. Передо мной показалась маленькая двухместная палата с огромным окном во всю стену. На простой железной кровати у окна лежала Гермиона и спала, вторая кровать была пустой.

Я аккуратно подошел к окну и задернул тяжелые шторы, не давая лучам солнца проникнуть в помещение. Присев на простой деревянный стул, я поглядел на необычайно бледное лицо Гермионы, осознавая всю эгоистичность и необдуманную рискованность своего просчета. Я твердо себе пообещал, что не допущу больше ситуации, когда Гермиона подвергнется опасности. Гадкий голосок в глубине сознания заявил, что такое обещание в моем положении звучит откровенно жалко и невыполнимо. Мое сознание в гневе восстало против такого заявления, но его правдивости это не отменяло.

Погрузившись в самокопание, я не заметил, как девушка начала ворочаться. Чуть-чуть приоткрыв глаза, она сказала слабым со сна голосом:

– Гарри… – я слегка улыбнулся и погладил ее по волосам и слегка сдвинул ей челку с глаз. Мне всегда нравились ее волосы, мягкие и пышные, они ассоциировались с теплым одеялом и подушкой, я еще раз грустно улыбнулся от таких ассоциаций.

– Гарри?! Что ты здесь делаешь?! – глаза Гермионы расширились почти на пол лица, хотя до Добби ей было далеко, я даже представить себе не мог, что такое возможно. Сама она чуть не выпрыгнула из кровати, но остановилась, видимо, осознав, что одета в больничное белье, а я вовремя подавил смешок. – Как ты сюда пробрался?! И зачем? Это же жутко опасно!

Я подавил еще один смешок и слегка улыбнулся. С ее точки зрения поступок действительно выглядел безрассудно, но я был вполне уверен в Добби и его возможности перенести меня в безопасное место.

– Не волнуйся, у меня есть дополнительные пути отхода, к тому же я уже здесь, – сказал я, уже широко улыбаясь. – Я волновался за тебя. Как ты себя чувствуешь?

– Все более менее нормально, меня выписывают через несколько дней, хотя иногда бывают боли в боку, но врачи говорят, что все пройдет и даже шрама не останется, – Гермиона немного расслабилась, но все равно подозрительно на меня посматривала.

Я опустил голову и уставился на свои руки, которые показались мне сейчас жутко большими и неуклюжими. Посмотреть на Гермиону было решительно невозможно, горькое чувство стыда захлестнуло меня. Я сжал кулак, впившись ногтями в ладонь и, не поднимая головы, отрывисто проговорил:

– Прости меня, пожалуйста, если сможешь. Это из-за меня ты здесь. Из-за моего упрямства и дурости, из-за моей неспособности просчитывать свои поступки хотя бы на два шага вперед. Я… Я пойму, если ты попросишь меня уйти. Я только кое-что тебе оставлю и все.

Я смотрел на свой сжатый кулак и наблюдал, как мои ногти впиваются в ладонь, пришла по-дурацки неуместная мысль, что их надо постричь. Я сидел, не смея шелохнуться, и ожидал от нее подтверждения своих слов.

Спустя минуту молчания, которое мне показалось вечностью, я тяжело вздохнул и собрался встать и уйти, чтобы не смущать Гермиону лишний раз, когда почувствовал, что меня взяли за руку и слегка обняли, поцеловали в щеку и положили на плечо что-то тяжелое и теплое. Тяжелым и теплым оказалась голова Гермионы, ее волосы приятно щекотали мне шею и ухо. Я слегка разомлел под такими нежностями и облегченно выдохнул.

– Все будет хорошо. И ты сейчас никуда не уйдешь, – прошептала она мне на ухо. Больше никаких слов было не надо, и так все стало сразу понятно. Я быстро сжал ее руку и наклонился к сумке.

– Я кое-что тебе принес, – сказал я, выкладывая на ближайшую тумбочку апельсины и яблоки. После этого я достал суп и возблагодарил предусмотрительность Добби, уложившего в сумку столик для завтрака в постели и столовые приборы. Звать домовика перед Гермионой совершенно не хотелось, стоило оставить этот неприятный разговор на другой раз, а Добби заслужил дополнительную пару носков.

– В общем, я приготовил тебе куриный суп, надеюсь, тебе понравится, – пояснил я под удивленным взглядом Гермионы.

– А как стол поместился в сумку?

– О, это безразмерная сумка с чарами облегчения веса, очень удобная вещь. Ты сначала покушай, потом я тебе все расскажу и покажу.

Я сидел и улыбался, было до невозможного приятно смотреть, как немного покрасневшая девушка поглощает результат моих трудов. Мы поболтали ни о чем еще около часа, и я стал собираться, пообещав прийти на следующий день в то же время и принести интересных книг и понравившегося ей супа.

========== Глава 6 ==========

Выйдя из Мунго, я подумал, что мне надо прогуляться и серьезно обдумать свое положение. Медленно приближался вечер, но рабочий день еще не закончился, поэтому людей на улице было немного, что меня абсолютно устраивало. Убедившись, что Добби непрерывно незримо следует за мной, я направился по широкой улице, особо не разбирая дороги.