Текст книги "Власть любопытства (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

–Весьма похвально, но вернемся к теме нашего разговора. Когда в физике сложно или невозможно описать какое-то явление, а это происходит практически всегда, ученые строят наиболее близкую к описанной системе модель. Давайте поступим так же. Если Вы не можете понять целей Бога, то какие цели были бы у Вас на Его месте?

–Я всеведущ и всемогущ, могу сделать все, что угодно, – попробовал я построить маску по заданным параметрам. – Все новое и необычное, то, что я еще не знаю и не понимаю, имеет для меня неизмеримую определяющую ценность. Я создал систему с огромным количеством степеней свободы в надежде на то, что в ней появится неизвестная мне конфигурация. Человек в этой системе особенный, я дарую ему свободу воли, чтобы внести в систему еще больше хаоса и посмотреть, что из этого получится. Да, именно таков будет мой замысел.

–То есть движущей Вас силой будет одна из древнейших черт всего живого на Земле. Черта, которую человек развил до совершенства, то, на чем он специализируется, а именно, любопытство. Я правильно Вас понял?

–Пожалуй, да. Мне сложно представить, какая еще сила способна заставить меня делать что-нибудь, кроме любопытства.

–На самом деле есть еще одна побуждающая причина, не менее древняя, чем любопытство. Страх. Чего же Вы боитесь?

–Думаю, Вы правы, страх может заставить меня что-то делать, – я задумчиво покрутил бокал в руках, наблюдая за отблесками света на гранях. – Только я всемогущ и бессмертен, возможно, не имею физического тела. Чего я могу бояться, если смерть мне не грозит? Разве вообще возможно, чтобы у меня возникли какие-то сомнения?

–Есть множество вещей страшнее, чем смерть, или, по крайней мере, на столько же страшные. Например, безумие.

–Безумие, – я с чувством произнес это слово, покатав его на языке, пытаясь прочувствовать – Да, Вы снова правы. Распад личности, потеря самосознание, отсутствие самоконтроля, переход в животное состояние с бездумным потреблением. Это все, безусловно, ужасает меня, это не смерть в прямом смысле слова, но я исчезну в том виде, в котором существую сейчас. Но как мне избежать этого?

–Вероятно, поставить себе цель, вызвать в себе интерес, – Лектер выразительно посмотрел на меня.

–То есть другими словами постоянно разжигать в себе и удовлетворять любопытство.

–Верно. Вот только нужно найти способ вырваться из ловушки всезнания.

–Да, очень скучно знать все вероятные возможности развития системы. Необходим некий неучтенный фактор, предугадать который я не смогу. Этим фактором, вероятно, должен быть человек, – в задумчивости я сделал еще один глоток.

–Интересная теория смысла жизни при условии существования Высшей Воли.

Мда, было не особо приятно осознавать возможность такой трактовки, но теория имела право на существование.

–Но Ваша теория возвращает нас к вопросу средств, которые возможно использовать, двигаясь к цели, – весело сказал Ганнибал.

–Я не вижу никаких принципиальных ограничений на средства удовлетворения своего любопытства. Кто может помешать всемогущему существу, кроме него самого? Значит, единственным ограничением является нравственность и самоограничение.

–Но о какой нравственности может идти речь? Разве может Бог зависеть от суждения человеческого общества?

Вопрос остался без ответа, а я задумался над степенью собственной свободы, рассматривая книги за стеклянной дверцей шкафа.

–На любое действие всегда найдется противодействие. Абсолютная аморальность и безнравственность повлечет за собой порицание.

–Пути господни неисповедимы, – жестко ответил Ганнибал. – Ради высшей, пусть неизвестной, цели человек может принять любую безнравственность Бога.

–Даже иллюзорная цель требует иногда подтверждения.

–Вы удивитесь, насколько бывают доверчивы люди, вверившие свою судьбу в руки Бога.

–Остается лишь понять, в какой момент безнравственность и аморальность человека становится инструментом божественной воли.

Мы погрузились в свои мысли. Не знаю, о чем думал Ганнибал, я слишком уважал этого человека, чтобы применить к нему легиллименцию. Я же задумался о собственной теоретической безнравственности, ища ту черту, через которую не смогу переступить.

От отведенного на разговор с Ганнибалом времени оставалось совсем немного, так что я с тяжелым вздохом поставил пустой бокал на столик и попрощался с ним. Я не получил сегодня ответов, на которые рассчитывал, но не всегда решение приходит быстро, может в следующий раз.

========== Глава 43 ==========

Комментарий к Глава 43

Эта глава в большей степени техническая, я скорее даже для самого себя определяю в ней начальное состояние сил героев на начало третьей части. Кто найдет логическое несоответствие с каноном или ранее написанным и сможет мне доказать, что нужно по-другому, получит печеньку из моих личных запасов)

Вскоре нам предстояло покинуть Хогвартс и это не могло не разочаровывать. Хотя последние полтора года не прошли впустую, и я, и Гермиона горели желанием продолжить исследования, которые нельзя было проводить нигде, кроме как в замке. Объектом наших научных изысканий являлась Тайная комната. Примерно год назад мы случайно обнаружили рунные конструкты, скрытые под камнем, которым были облицованы стены, пол и потолок. Как ни удивительно, все поверхности были покрыты изящным и где-то красивым рисунком из рун. Даже разрушив статую, мы обнаружили за ней магический рисунок.

Тайная комната была произведением искусства, целый год ушел только на систематизацию и начальное понимание того, что должны были делать конструкты. Наших невеликих знаний хватило лишь на то, чтобы понять общий смысл, не углубляясь в детали. Комната была почти полностью изолирована от внешнего мира, руны отсекали не только возможное волшебство, творимое извне, но и отсекали связь с любым источником, кроме собственного или источника в палочке, при этом сильно подавляя эту связь. Несмотря на древность, конструкты продолжали действовать, подсоединенные к маленькому источнику, почти неразличимому на фоне источника Хогвартса. Собственно даже само знание о систематизации источников по силе и способ ее измерения в условных единицах с помощью специального заклинания мы получили при разборе узкоспециализированных книг по рунам.

Нашему восторгу не было предела, когда мы дошли до разбора управляющего контура. Оказалось, что почти все параметры комнаты можно настраивать, в том числе устанавливать нужную защиту в любой точке зала. Стало сразу понятно, почему комната не разделена перегородками, в них просто не было необходимости, весь огромный зал был большой защищенной лабораторией. Вызывало огромное удивление то, что управляющий контур имел функциональную возможность изменить силу маленького источника. Правда, для этого требовалось довольно серьезные вливания энергии извне.

Еще одной интересной деталью был небольшой участок стены, улавливающий и где-то запасающий магическую энергию. Что такое должно быть теоретически возможно, мы, конечно, догадывались и сами, но на практике было не понятно как хранить и запасать энергию. Основную же площадь поверхности все-таки занимали дублирующие и защитные контуры, что было довольно разумно. Салазар Слизерин был великим и мудрым магом и, видимо, учитывал возможность своей ошибки.

Все руны уже давно были перенесены сегментами на бумагу, что значительно упрощало их изучение. Но времени катастрофически не хватало, без доступа в саму Комнату понять ее устройство будет гораздо сложнее. Проблемой так же было отсутствие понимания принципа работы рун. Я так же до сих пор и не понимал, почему выдуманные человеком значки должны как-то влиять на пространство, причем строго определенным образом, не зависимо от того, знает о них что-либо инициирующий их работу маг. Гермиона даже построила целую теорию о том, что они повторяют силовые линии магического поля и были обнаружены экспериментальным путем на протяжении долгих сотен лет. Я сильно сомневался в ее выводах, поскольку рунный алфавит имел довольно много символов, чтобы экспериментально суметь определить их, не зная, что следует изначально искать. Для этого потребовался бы почти бесцельный и безнадежный вековой труд, да и силовые линии скорее абстракция, чем физическое явление. К тому же исследовать само магическое поле было весьма затруднительно, мы не могли даже с уверенностью сказать скалярное оно или векторное. Загадок оставалось много, но мы смогли во многом унифицировать расчет рунных цепочек, сведя его от известных формул к взятию нескольких общих многомерных интегралов.

Исследования так увлекли нас, что мы часто не появлялись на занятиях и частично забросили подготовку к выпускным экзаменам. Количество снятых с нас двоих баллов за опоздание давно перевалило за сотню в месяц, Гермиона часто ворчала, что мы отстаем от программы, но интерес перевешивал все. Нередко, засиживаясь в Тайной комнате, мы вспоминали о времени и дне недели только, когда просыпались, свернувшись в креслах в неудобных позах.

Однако, несмотря на увлеченность, мы не забывали о ежедневных медитациях и совершенствовании собственных навыков, в конце концов это позволяло эффективно отвлечься и дало неожиданный результат. Во-первых, узнав о накладываемых Тайной комнатой ограничениях, мы попробовали колдовать в явно заброшенном классе без портретов. Магия без использования палочки вне комнаты становилась на порядок мощнее, но и регулировать ее приходилось за счет более четкого и точного понимания своих желаний. Уже спустя пару минут ручки и тетради, что у меня, что у Гермионы стали летать с нужной скоростью и на нужной высоте. А вот колдовство с палочкой никак не отличалось, что не было удивительно, мы бы заметили это и раньше. Из наблюдений был сделан вывод, что либо Комната не блокирует связь с палочкой, либо она устроена как-то иначе, чем мы представляем.

Вторым нашим большим достижением были общие успехи в освоении различных заклятий. Вербальной формулой мы уже не пользовались даже про себя, также как и движениями. Палочковые заклинания при условии достаточного понимания оказались ограничены только нашим воображением и фундаментальными ограничениями. Таким ограничением, например, было требование не трансфигурировать пищу или воду из-за временности превращения. Сама трансфигурация и различные заклинания и проклятья с использованием палочки не вызывали никакого труда. А вот беспалочковая магия серьезно истощала силы организма, но при постоянных и интенсивных тренировках, условный запас сил увеличивался. Приходилось постоянно потреблять восстанавливающие зелья, но я уже мог в течение часа вращать пять десятков камней и при этом постоянно пытаться как-либо на них повлиять. Гермиона же пока могла выдержать подобную тренировку только с пятнадцатью камнями.

Более скромные успехи Гермионы объяснялись тем, что она еще успевала уделять время расчету и составлению зелий, и это было нашим третьим успехом. Хоть расчеты и были подобны вычислениям рунных цепочек, но формализовать и обобщить их не удалось, поэтому они были на порядок более трудоемкими. Приходилось использовать множество сводных таблиц и справочников для проверки совместимости компонентов. Гермиона уже набила на этом руку и в составлении зелий была гораздо лучше меня, несмотря на одинаковое понимание.

Между тем мы также получили небесполезный, но крайне пугающий результат. Постоянные тренировки с камнями уже давно позволили мне выделять отдельный поток сознания, но я не стал на этом останавливаться. На данный момент я мог выделить до десяти совершенно независимых потоков сознания, например, одновременно с тренировкой решая несколько уравнений. У Гермионы и тут успехи были более приземленные, и она выделяла только три потока, что во многом ускорило процесс расчетов. Однако, я столкнулся с весьма неординарной проблемой контроля такого большого количества потоков мыслей. Нередко я путался и не мог сообразить к какой изначальной задаче относился полученный результат или сделанный вывод. Посмотрев на успехи Гермионы и немного подумав, я пришел к нетривиальному, но опасному решению. На каждые три потока сознания я выделил псевдоличность-маску, благо заготовок уже было несколько десятков. В итоге у меня в голове получился конгломерат из трех псевдоличностей и основного сознания. Опасность затеи состояла в том, чтобы не потерять основную личность среди похожих масок и выделить свое восприятие действительности. Пока мне это удавалось, сдерживая маски жестким контролем и не разрешая им участвовать в обработке поступающих через органы чувств информации. С одной стороны такое положение было удобным и развивало маски, как объекты ментальной магии, но иногда я казался себе шизофреником и мне было странно говорить о себе в единственном числе.

Гермионе еще только предстояло разобраться с возрастающим количеством потоков сознания, и она заранее опасалась внутренних противоречий. Видя свои успехи, я не сомневался, что Гермиона победит свои страхи. Дело было в том, что помимо очевидного удобства, псевдоличности обладали уникальным качеством. Они психологически были не так зависимы от физического тела и в параллельном режиме воспринимали его со стороны. Это значило, что они могут более уверенно применять магию на тело. Например, при левитации себя всегда существует подсознательная уверенность в том, что невозможно поднять самого себя, что, естественно, вызывает некоторые трудности. Псевдоличности были частично лишены такой установки и позволяли мне левитировать во время тренировок с камнями практически без каких-либо ограничений. Так же они упрощали процесс применения трансфигурации к себе, сложность которого заключалась в «нетривиальном представлении своего тела неким неправильным объектом». То есть нужно было переселять свое «я» в новое неправильное тело, что было психологически сложно для любого человека, удобно и правильно ощущающего себя только в своем теле. Псевдоличности же, не имея тела, были лишены и этого недостатка.

Я для начала попробовал укрепить свои мышцы и кости, сделать суставы более подвижными и изменить их строение. Ощущения были очень странными, словно мне неудобно в собственном теле, особенно, когда у меня получалось вывернуть руку под неестественном углом или повернуть голову почти на триста градусов. Наконец, изучение учебников по анатомии человека и животных принесло свои плоды. Как-то больше изменять свое тело я пока опасался, не чувствуя полной стабильности психики. Помня, что бытие определяет сознание, я понял, насколько трудно быть анимагом и не потерять себя. Единственным практическим недостатком псевдоличностей, который удалось пока выявить, было то, что они не могли использовать палочку, а, значит, все превращения требовали больших затрат энергии и не могли длиться долго.

Тем не менее обучение в Хогвартсе подходило к концу. Было, безусловно, грустно расставаться со школой, ставшей моим домом на долгие семь лет. Может жизнь здесь не была простой, легкой и сказочной, но это была моя жизнь, мои ошибки, моя горечь потерь и радость успехов. Я бы не променял их ни на какие другие, хотя бы потому, что нашел благодаря невероятному стечению обстоятельств самое дорогое, что у меня есть – мою Гермиону.

========== Глава 44 ==========

Я думал о случайностях, на которых простроено мироздание. Кто бросает кости в игре, от которой зависит судьба Вселенной и одновременно не зависит ничего? Является ли случайное событие истинно случайным или лишь мгновенным отражением чужой воли? Многие поколения философов и богословов не смогли точно ответить на эти вопросы, точнее каждый из них давал свой собственный ответ, подкрепленный совершенно неоспоримыми аргументами.

Является ли случайным мое положение в данной точке четырехмерного пространства в данном состоянии? Объективная историческая необходимость, выдвигающая на передний план личность, нужную обществу, или Божественная Высшая Воля определяет мое положение? Было ли все предрешено еще в тот момент, когда первичный бульон обрел подобие жизни, или события действительно случайны? Могу ли я своей волей направить историю так, как это не запланировано? Я не знал ответы на эти вопросы, я даже не был способен искать их. Я мог только вдыхать ни на что не похожий запах волос Гермионы и прижимать к себе теплое девичье тело.

Кто составил цепочку случайностей, которая свела нас вместе? Есть ли что-то кроме холодной вероятности, ответственное за мое просто человеческое счастье? Я был готов возносить хвалу любым богам и силам за те случайности, что привели меня в эту точку, если бы был хоть немного уверен, что это может помочь. Но кому нужна моя неумелая и скверная молитва?

–Завтра экзамен, нам нужно выспаться, – донесся до сознания голос Гермионы, и я с сожалением отпустил ее.

–Да, ты права, нужно выспаться, чтобы быть в форме, – грустно улыбнулся я.

Она явно не поняла моего печального настроения, только улыбнулась в ответ и пошла к себе в спальню, в последний раз проведя рукой по моим волосам.

Как бы ни старался я доказать отсутствие смысла в оценках ЖАБА, но Гермиона настояла на серьезной подготовке к выпускным экзаменам, хотя бы в последние недели. Приятным бонусом было то, что практика по многим предметам, учитывая наше более глубокое понимание, давалась легко. Вот с теорией было сложнее, хотя, например, в трансфигурации ее был самый минимум, а в рунах и арифмантике она была на порядок более низкого уровня в сравнении с тем, чем мы занимались в свободное время. Основные проблемы у меня были с теорией зелий, но с некоторой помощью конспектов Гермионы, никогда не пропускавшей свой любимый предмет, я вполне разобрался со свойствами зелий и их компонентов. Заучивать составы я считал абсолютно бесполезным, так что рассчитывал запомнить большинство из них за несколько дней до самого экзамена. Все аргументы Гермионы разбивались о мой ироничный взгляд на толстый талмуд, в котором все их можно было найти в любой нужный момент.

В камине полутемной гостиной Гриффиндора потрескивали раскаленные угли, наполняя помещение приятным теплом. Яркие в солнечном свете цвета наполнились глубиной и насыщенностью, темные тени, отбрасываемые старинной мебелью, сгладили острые углы и неровности. Из открытого окна веяло свежим ветерком, колышущим тяжелые шторы.

На часах еще не было и часа ночи, но все уже разошлись по спальням. Несмотря на целый день интенсивной подготовки к экзаменам, сна не было ни в одном глазу. Я подошел к окну и оперся на подоконник, вдыхая свежий воздух, наполненный запахами лета.

В который раз я задумался, в какой стадии сейчас находится противостояние Лорда и Дамблдора. После знаменательной встречи с Лордом, как я и предполагал, он отвлекся от меня на более насущные дела. Расчет на его адекватность был, конечно, очень слабым, но я выиграл эту ставку. Дамблдор же примерно каждые два месяца устраивал идеологические чаепития, упорно поддерживая работу макаронных фабрик, производящих отборную продукцию, замешанную на необходимости борьбы с Лордом. Иногда мне казалось, что мои уши не выдержат такого веса, но я сжимал зубы и послушно кивал. Маска на его рассказы только больше убеждалась в необходимости развития и укрепления Легиона, но от чая отказывалась. Постоянные намеки директора на помощь в поиске крестражей я с не меньшим упорством игнорировал. Уследить за наполовину тайным противостоянием двух Великих магов современности пока не представлялось возможным, но с другой стороны я и не принимал в нем деятельного участия.

А вот события на политическом Олимпе магической Британии освещались широко, пусть и не очень полно. Вероятно, Лорд действительно задумался о перспективах своей дальнейшей деятельности и значительно усилил политическую активность, продавливая законы, прямо ущемляющие права маглорожденных. Например, были приняты законы, запрещающие занимать руководящие посты в государственных учреждениях без долгого бюрократического согласования или устанавливающие серьезный имущественный ценз при вступлении в брак с нечистокровными. Дамблдор, естественно, протестовал, продавливал поправки и отсрочки, но перед самым важным голосованием выделялся яростным стратегическим молчанием и печальным осуждающим взглядом. Общество все ярче и резче разделялось на две противоборствующие партии, а риторика диалога между сторонами становилась все жестче.

Я закрыл глаза и втянул приятный прохладный воздух. Экзамены меня почти не волновали, я больше беспокоился, что вскоре мне придется сделать свой ход в этой партии. Нагнетание напряжения не могло длиться вечно, назревающая война была видна невооруженным взглядом. Хотя открытые нападения на маглов стали более редкими, достаточно было одной крупной провокации, чтобы вспыхнул огонь. Нужно очень постараться, чтобы развернуть ситуацию в свою пользу, тем более что момент как раз подходящий. Вот только для осуществления планов было только одно действенное средство – деньги. Тяжело вздохнув, я отправился спать.

Утро встретило меня тяжелой головой и привычным храпом Рона. Выспаться совершенно не получилось, так что я спустился в гостиную, открыл конспекты и взял привычную чашку крепкого кофе, появившуюся на маленьком столике. Похвалив Добби, я углубился в повторение теории заклинаний.

Спустя час мы с Гермионой вошли в Большой зал. Есть не хотелось, да и на пустой желудок думать гораздо лучше, так что я флегматично опустошал очередную кружку крепкого кофе.

–Как ты можешь быть таким спокойным? – взвилась Гермиона, бросив ложку в нетронутую тарелку с кашей. – Я уже вся извелась!

–Я уверен и в тебе, и в себе, – пожал я плечами. – Мы неплохо подготовились, к тому же я ужасно нервничаю.

–Неплохо! А должны были отлично! Нервничает он, что-то незаметно, сидишь тут спокойный, как слон, и кофе пьешь!

–Гермиона, я тебе уже говорил, оценки мало на что будут влиять в твоей дальнейшей жизни, – строго сказал я. – Не переживай так сильно, это всего лишь экзамены. Если тебе так не терпится, то лучше повтори еще раз.

Гермиона уже хотела отчитать меня в очередной раз, но, видимо, решила, что совет я дал неплохой. Она тут же вытащила толстую тетрадь, чуть не сбив стакан с соком, и начала читать. Я только вздохнул, еще одна поворотная точка моей жизни, которая ничего не решает. Скоро мне придется сделать выбор и рискнуть, это меня волновало гораздо больше экзаменов. Рядом уселся бледный и нервный Рон, трясущимися руками он пробовал пододвинуть к себе сок. Общая нервная обстановка мне надоела, так что я подхватил сумки, взял под локоть протестующую Гермиону и направился в аудиторию.

Экзаменационный марафон не приносил каких-то особенных чувств, кроме, разве что, удовлетворения и облегчения. После каждого сданного экзамена я осознавал свою свободу с новой ясностью. Все это, правда, относилось к Гермионе в меньшей степени, ее приходилось успокаивать почти каждый вечер. Вот кто придумал объявлять все оценки одновременно по окончанию экзаменов, не иначе, чтобы студенты больше нервничали? Но это же традиция!

Нервная обстановка и необходимость повторить что-нибудь отвлекали от мрачных мыслей. Мешала только взволнованная толпа однокурсников, постоянно обсуждающая возможные ошибки. Я в дискуссии никакого участия не принимал и, по возможности, удерживал Гермиону. Мое спокойствие будоражило молодые неокрепшие умы, вызывая вопросы, я же только пожимал плечами и говорил: «Зачем переживать о том, что нельзя изменить?»

Экзаменационные задания не были очень сложными, поэтому я совсем не удивился, когда получил «П» по большинству предметов, только зелья, астрономия и гербология не поддались моим стараниям, напротив этих предметов в окончательном табеле стояли гордые «В». Примерно на такие оценки я и рассчитывал, так что был не особо удивлен и взбудоражен. А вот Гермиона, хмыкнув на мой флегматичный вид, гордо показала свой табель со всеми «Превосходно». Я не мог пропустить такой прекрасный повод подхватил ее и закружился. Только когда Гермиона в моих руках перестала возмущаться и покрылась смущенным румянцем, я осознал, что в данный момент мы находимся посреди Большого зала. Не особо этим смутившись, я провальсировал к выходу из зала и, опустив ее на землю, поцеловал.

Из официальных мероприятий в Хогвартсе оставался только выпускной бал, к которому мы усиленно готовились. Как и ко всему в этой жизни Гермиона подошла к подготовке очень ответственно и педантично, два раза в неделю мы разучивали несложные движения танца, путаясь в ногах и сбиваясь с ритма. Нельзя сказать, что танцевали мы отлично или даже хорошо, но с другой стороны это было совершенно не важно.

Бал перестал быть для меня просто глупым светским мероприятием, знаменующим конец обучения в Хогвартсе, когда я увидел скромно улыбающуюся Гермиону, спускающуюся по лестнице из своей спальни. Я перестал обращать внимание на кого-либо еще, кроме нее, постоянное ворчание Джинни, из-за того, что ее не пригласил никто из старшекурсников, и непрекращающиеся восхваления Роном новой парадной мантии, и косые взгляды, из-за того, что я нарушил традицию и одел на бал фрак, отошли на второй план, стали совершенно незаметным фоном. Мне захотелось рассмеяться и доказать всем и каждому, насколько я счастлив, что она моя.

Подавая руку Гермионе, я думал, что неосторожно забыл, какой она может быть красивой и ослепительной, когда этого хочет. Нежно-салатовое платье с глубоким вырезом на спине плотно облегало ее утонченное тело, волосы были вновь завиты в элегантную невысокую прическу, на лице минимальное количество косметики, как мне больше всего нравилось, и она знала это. Я улыбнулся, заметив, что она тоже не пошла на поводу у традиций, и выбрала более подходящее для танцев платье с широкой юбкой и туфли на маленьком каблуке.

Кто-то шептался у нас за спинами, бросал укоризненные, завистливые или откровенно злобные взгляды, пока мы шли к Большому залу, но я видел, что Гермиона, как и я, не замечает никого вокруг. Даже Малфой с традиционными подколками остался где-то в стороне от основного действия. Сегодняшний вечер я собирался посвятить только ей.

Вальсируя в центре зала, заполненного маленькими круглыми столиками, я не видел ничего, кроме ее счастливых глаз и теплой улыбки. В который раз я благодарил небеса, всех богов и собственную удачу за то, что мне выпало счастье найти такого близкого и родного человека.

========== Глава 45 ==========

Я сидел в удобном кожаном кресле, стоящем на некотором возвышении. Мебель, изготовленная из мягкой, но крепкой кожи всегда казалась мне удобной и приятной для размышлений. Если бы захотел, я мог бы позволить себе купить целый гарнитур кожаной мебели. Но почему именно она кажется мне такой привлекательной? Это была одна из необъяснимых привычек, которые так нервировали меня, когда я их замечал. Изучая ментальную магию, нельзя было не анализировать собственное сознание, и я привык всегда объяснять себе мотивы поступков, искать их иногда подсознательные и непонятные на первый взгляд причины. Но вот почему мне так нравились кожаные кресла, я совершенно не представлял!

–Кто ты? – в который раз торжественно начал ритуальное приветствие Помощник Главного Администратора Старший Рыцарь Легиона Справедливости Энтони Голдстейн. Его черная мантия с алыми молниями вдоль рукавов, которые имели право носить только Старшие Рыцари, Паладины и Магистры, хорошо скрывала его жилистую фигуру. Свое звание и особую привилегию приветствовать приходящих он получил за особые успехи в тренировках и помощь в организации.

–Человек, – послышался глухой торопливый голос из-за двери.

–Куда ты направляешься? – Энтони очень серьезно относился к своим обязанностям. Он всегда накидывал на голову глубокий капюшон и говорил низким торжественным голосом, певуче растягивая слова. Если Энтони не уменьшит свои старания, то вскоре станет Паладином.

–Вперед.

–Кто с тобой?

–Еще два человека.

–Проходи.

Энтони отступил в сторону, и в помещение ввалился нервничающий Рон в сопровождении Фреда и Джорджа. Близнецы сразу подошли ко мне, чтобы поздороваться, на что наш неофициальный хранитель традиций Паладин Легиона Эрни Макмиллан скривил лицо, стоя около моего кресла и делая пометки в большом блокноте. Я только махнул на это рукой, заставить Фреда и Джорджа придерживаться какого-то протокола было почти невозможно. Для всех ребят это была только странная, но интересная игра, становящаяся привычкой. Пока.

–Здорово, Гарри, – широко улыбнулся один из близнецов, хлопнув меня по плечу.

–И вам не хворать, парни! Очень рад вас видеть сегодня – ответил я, встав и пожав обоим руки. – Как вам здесь? Помещение взято в аренду на несколько месяцев, мы пока думаем над будущей штаб-квартирой Легиона.

Я обвел рукой просторный зал с широкими окнами и высокими потолками, находящийся на окраине Лондона. Помещение было временным и похвастаться сильной защитой не могло, пусть мы заказали стандартный пакет защитных заклинаний в соответствующей организации, но вот официально накрыть здание в магловском районе Фиделиусом было нельзя.

–Стильно, – присвистнул Джордж, рассматривая небольшой лесок за окном. – А что за сборище сегодня?

–А то юный Рон раздулся от важности, словно наш многоуважаемый секретарь Министра, и притащил нас сюда, обещая что-то необыкновенное, – хохотнул Фред.

–Мы уже боимся, что скоро его начнут путать с Важной Шишкой!

–У нас сегодня первое расширенное собрание, – ухмыльнулся я. – Пригласили всех прежних членов ОД, и кое-кто еще привел друзей.

–А какой смысл во всем этом? – несколько неопределенно повел рукой Джордж.

–Главная задача, если не вдаваться в подробности, сделать мир более справедливым и помочь обиженным. А параллельно с этим нелегким делом общаться между собой, поддерживать форму и помогать друг другу по мере возможности.

–То есть добро должно быть с кулаками? – одобряюще сказал Фред.

–А еще лучше с огромной кувалдой в руках, чтобы точно никто не сомневался в намерениях, – продолжил Джордж.

–Точно, именно это я и имел ввиду, – улыбнулся я.

–А мы в тебе никогда и не сомневались!

–Наш маленький Гарри стал совсем взрослым и выбился в люди, – прослезился один из них.

–Выбирайте места, скоро начнем, – я ухмыльнулся и кивнул на ряды стульев с мягкими спинками.

Близнецы отошли, и я погрузился в раздумья, подперев голову рукой. Я наблюдал за Роном, болтающим с Лавандой и Парвати. Я очень хорошо разобрался во многих его поступках, осторожные сеансы легиллименции позволили понять его мотивы на глубоком уровне. Я почти ощущал кожей то, как он гордится своим положением Главного Капеллана и Паладина Легиона, как он любуется собой в черной приталенной мантии с алой молнией от левого плеча до правого бедра. Рон был для меня, как открытая книга, он явственно фонтанировал наслаждением, когда выступал перед собранием, всеобщее восхищение и внимание завораживали его, становясь неотъемлемой сутью. Он был удивительной в своей эгоистичности личностью. Несмотря на явную благодарность и признательность мне, каждые выходные на протяжении, как минимум, последнего года, он ходил пить чай с Дамблдором, неумело пытаясь скрыть этот факт. После очередной лекции от многоуважаемого директора Хогвартса Рон докладывал об изменениях в моем окружение, мне самом, и делах в Легионе, что меня, собственно, вполне устраивало. Ничего особо нового он рассказать Дамблдору не мог, поражало другое. Сначала он уговаривал себя, что делает это исключительно для моего благополучия. Постепенно этот аргумент сошел на нет, и в данный момент он пытался найти себе какую-нибудь иную Высокую Цель, помимо признания, уважения и некоторой небольшой финансовой помощи от Дамблдора ему лично. Что ж, я уверен директор рано или поздно подтолкнет его к осознанию Всеобщего Блага.