Текст книги "Власть любопытства (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

К сожалению, основную сеть тоннелей исследовать пока не получилось. Так же мы не успели подробно изучить и очистить саму Тайную комнату, поэтому, войдя в темный зал, залитый полу мифическим зеленоватым светом, Гермиона первым делом убрала сладковатый запах гниющего василиска. Центральная зала была достаточно большой, чтобы пока не обращать внимания на некоторые неудобства, называть их мелкими язык не поворачивался.

В любом случае, уборку нам пока пришлось оставить на потом, усевшись на два принесенных из заброшенной аудитории стула в противоположном от туши конце залы. Я поделился с Гермионой своими мыслями о положении в условном противостоянии с Дамблдором, и мы начали думать, что же вытянуть из него за доступ в дом Блэков. К сожалению, отказывать на пустом месте в доступе и дальше было не только бессмысленно, но и не безопасно. Мы сошлись на том, что главная задача – создать иллюзию сотрудничества с директором, тянуть время и узнать, как можно больше, информации. Гермиона, узнав суть дела, сразу предложила сосредоточиться на информации, как минимум, о Лорде и, как максимум, об источнике Блэков. Разговор с Дамблдором ожидался тяжелым, его последствия сложно было предсказать, но стратегия и цели на ближайшее время были определены. Детально обговорив, что именно стоит узнать у Дамблдора, мы отправились на ланч, а потом засели в библиотеке.

Спустя несколько часов я постучал небольшим бронзовым молотком по тяжелой деревянной двери кабинета директора Хогвартса. Дверь бесшумно отворилась, и я, нацепив дежурную улыбку и изгнав из головы все сомнения, прошел в кабинет. Дамблдор сидел за своим столом, добродушно улыбаясь. Он посмотрел на меня ярко-голубыми пронзительными глазами поверх очков-половинок и сказал:

–Добрый вечер, Гарри. Проходи, садись, – я аккуратно сел в удобное кресло, старательно наблюдая за ним. Я постарался принять обманчиво-расслабленное состояние, готовый мгновенно рвануть с места и подать сигнал Добби о бегстве.

–Добрый вечер, профессор Дамблдор, – держать маску легкой улыбки было гораздо проще, чем сохранять невозмутимость.

–Может быть чая?

–Большое спасибо, не хочу портить аппетит перед обедом.

–Ну как хочешь, – Дамблдор отпил немного из появившейся у его руки чашки. – Как чувствует себя мисс Грейнджер? Я слышал, вы много времени проводите вместе.

–Она постепенно приходит в норму, – я решил не концентрировать внимание на том, откуда Дамблдор мог слышать о Гермионе. – Я могу понять ее горе, сейчас ей очень нужна поддержка.

–Да, конечно, ты прав, – директор печально вздохнул. – Только прошу тебя, помни, что мы не редко подставляем под удар тех, кого любим и ценим больше всего.

Я внутренне скривился, но не стал ничего отвечать на это высказывание.

–Так о чем Вы хотели сегодня поговорить? – постарался я подобрать наиболее нейтральную формулировку.

–Ты, кажется, организовал небольшой клуб сторонников?

–Мы просто делаем вместе домашнее задание и помогаем друг другу, – я подавил желание скрыть свое волнение, отведя взгляд. – Вы же сами говорили, что нам нужно объединиться перед лицом общего врага. Гермиона, кстати, очень мне помогает в организации.

–Да, ты, безусловно, прав, Гарри. Но какова ваша цель?

Я выпрямился и твердо сказал:

–Сделать этот мир более справедливым, – я был убежден, что это так. Помочь нуждающимся, спасти тех, кто попал в беду, освободить угнетенных – это были те цели, в которые я верил сейчас всем сердцем, желая прожить жизнь ради их осуществления. Легкое касание чужой воли почти незаметно подправило ход моих мыслей, изменяя их смысл. Благие намерения постепенно сменялись желанием повелевать, помогая, я развращал и ослаблял потенциальных противников, насаждая справедливость, я стремился к большей власти и величию. Игнорируя замеченное присутствие чего-то чужого, все мое существо разъярилось, отталкивая неправильные, несправедливые последствия, отказываясь от всего ради других, хотя в глубине души затаенно желало признания.

Дамблдор удовлетворенно улыбнулся, хитро сверкнув очками, а я только ухмыльнулся про себя, прячась за маску, начавшую испытывать теперь некоторую чуть большую привязанность к Дамблдору, Великому и Мудрому Наставнику. Противостояние продлилось не более нескольких секунд, но первым раунд остался за мной, больше чужой воли в своем сознании я не ощущал.

–Очень благородная цель, Гарри. Я горжусь тобой, – произнес Дамблдор, закрепляя полученный эффект.

–Спасибо, – я слегка смутился и поплыл под таким добрым и мудрым взглядом, но вовремя взял себя в руки.

–Но все-таки перейдем к делам, а то ты, наверное, не хочешь надолго задерживаться в обществе старика.

–И что же это за дела? – я постарался прикинуться бревном.

–Ты должен дать мне доступ в дом Блеков, это самое удобное место для штаб-квартиры Ордена Феникса.

–Да, конечно, – легко согласился я. – Что мне для этого нужно сделать?

–Нам нужно будет вместе побывать в доме. Думаю, безопаснее и незаметнее всего сделать это на рождественских каникулах.

–Вы же хотели мне рассказать мне какую-то информацию, – вовремя «вспомнил» я.

–Ты прав, Гарри, – Дамблдор достал из бокового шкафчика уже известный мне Омут памяти и поставил передо мной. – Я нашел несколько интересных воспоминаний о жизни Волдеморта, думаю, они нам помогут. Давай начнем их изучение.

Погрузившись в Омут, мы посмотрели не самую приятную сцену в семье неких Гонтов из воспоминаний посетившего их сотрудника Министерства Боба Огдена. Вынырнув из воспоминаний, я вопросительно посмотрел на Дамблдора.

–Эти люди – мать, дед и дядя некоего Тома Риддла, а магл, о котором они говорили, его отец. Меропа Гонт приворожила его, но когда приворот спал Том Риддл Старший бросил ее с ребенком на руках.

Я вздохнул, пытаясь оставаться сосредоточенным.

–Это все, о чем Вы хотели мне рассказать? Не вижу ничего особо полезного в этом воспоминании, разве что местность кажется мне знакомой.

–Именно на ближайшем к этому дому кладбище ты и оказался, когда возрождался Волдеморт, – пояснил Дамблдор. – Я надеялся, что мы сначала обсудим это воспоминание.

–Я думаю, мне стоит увидеть всю картину целиком, прежде чем делать какие-то выводы.

Дамблдор укоризненно на меня посмотрел, но запустил руку в складку мантии, вынув несколько пузырьков с воспоминаниями. Он вылил их в Омут и перемешал волшебной палочкой.

Мы повторно окунулись в воспоминания, в основном принадлежащие самому Дамблдору. Почти во всех из них будущий или состоявшийся директор присматривался к сироте Тому Риддлу. Еще на одном будущий Лорд явно захотел получить медальон Слизерина и чашу Хаффлпафф для каких-то своих нужд. Присутствовало так же воспоминание, принадлежащее, очевидно, профессору Слагхорну, в нем говорилось о неких крестражах, но профессор зельеварения явно пытался скрыть информацию, не очень умело, зато эффективно.

Последним шло воспоминание Дамблдора о том, как Лорд хотел устроиться работать в Хогвартсе на должности преподавателя ЗОТИ. Оно вызвало во мне гораздо больший интерес, чем все остальные. Стараясь не показывать заинтересованность, я постарался запомнить все в мельчайших подробностях. Недолгий разговор Лорда и Дамблдора характеризовал обоих моих соперников с неизвестной мне стороны. Я старательно подметил полутона и возможные вторые смыслы беседы, но решил вернуться к этому позже во время медитации.

Повторно вынырнув из Омута, я посмотрел на часы. Как я и думал, времени прошло совсем немного. Некоторая дезориентация при просмотре воспоминаний была понятна и логична, но мне стало интересно, как работает Омут памяти. Вероятно, он каким-то образом воздействует на кору головного мозга напрямую, обходя органы чувств, и вживляет в сознание соответствующие воспоминания. Мотнув головой, я выбросил ненужные мысли из своей головы и задал очевидный вопрос:

–Вам не удалось получить полное воспоминание у профессора Слагхорна?

–Да, Гарри. И я хотел бы попросить тебя уговорить профессора Слагхорна поделиться им. Мне кажется, у тебя больше шансов, чем у меня.

Я слишком плохо знал Слагхорна, он проявлял ко мне некоторое повышенное внимание на занятиях, но не более того. Зелья были определенно интересным предметом, но я еще был не готов задавать ему правильные вопросы, к тому же мы ни разу не оставались наедине.

–Может быть Вы и правы. Профессор Слагхорн, возможно, будет доверять мне больше, чем Вам. Но прежде всего, что такое крестраж? И почему это так важно? Я вполне уверен, что Вы это и так знаете.

–Тебе пока рано знать об этом, Гарри, – печально произнес Дамблдор.

–Что ж, но как я тогда смогу доверять Вам на столько, что покажу Вам воспоминание профессора Слагхорна?

–Хорошо, раз ты настаиваешь, – директор выглядел недовольным. – Крестраж – это некий материальный объект, в который волшебник может поместить часть своей души. При этом он не сможет полностью умереть, пока существует крестраж. Но ты должен усвоить, что это очень темная ужасная магия, Гарри. Именно она превратила Волдеморта из достойного мага в то, чем он сейчас является.

–И что же в крестражах такого темного? – я чувствовал недосказанность в его словах и не собирался отступать.

–Создавая крестраж, волшебник разрывает на части свою душу.

–И каким образом он это делает? – терпеливо спросил я, пытаясь найти смысл в том, о чем говорил Дамблдор.

–Душа раскалывается, Гарри, если волшебник совершит самое противоестественное деяние – убийство, – с печальной торжественностью произнес директор.

По выражению его лица и тону я понял, что больше не добьюсь никаких пояснений, эта тема была табу для Дамблдора. Он не понимал той неправильности, которой я видел в его словах, которые он открыл мне, как великую тайну. В голове звучал голос Ганнибала: «Смерть – неотъемлемая часть жизни». Противоестественное деяние. Почему убийство так противоестественно в глазах Дамблдора?

–То есть, чтобы убить его, необходимо уничтожить крестраж? – я постарался перевести разговор в более практическое русло, когда вновь спрятал свои мысли за маску. По лицу директора прочитать что-либо было совершенно невозможно, и я еще больше напрягся.

–Боюсь, что все не так просто, Гарри. Ты уже уничтожил один крестраж, но Волдеморт смог вернуться.

–Дневник, – недолго думая, сказал я. – То есть Вы хотите сказать, что у него более одного крестража?

–Как это ни странно, но да. Он первый в истории, кто осмелился создать более одного крестража. И я уничтожил еще один, – Дамблдор поднял руку, покрытую старческими морщинами, и показал кольцо с черным треснутым камнем. – Это кольцо Гонтов. Я обнаружил его этим летом, теперь оно перестало быть крестражем, за что я чуть было не заплатил жизнью.

Дамблдор показался необычайно усталым в неровном свете факелов, я даже с некоторой жалостью подумал, что он уже очень стар. Однако, не все вопросы, что вертелись у меня на языке, были заданы, и я отбросил неуместные чувства.

–И сколько же тогда крестражей он сделал? И что они из себя представляют? Камни, тетради, книги или что-нибудь еще более незаметное?

–Именно ответы на эти вопросы я и хочу узнать из воспоминаний профессора Слагхорна, – директор посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

–Понятно, тогда я очень постараюсь их достать, – я не чувствовал изменения хода мыслей или настроения, но не стал рисковать и отвел взгляд.

–Гарри, то, о чем мы сегодня говорили – величайший секрет. Ты можешь рассказать о нем только тому, кому полностью доверяешь.

–Конечно, профессор. До свидания.

Я медленно встал из кресла, подошел к двери и, не оборачиваясь, вышел. Спускаясь по каменным ступеням, я подумал, как много неясности и неопределенности осталось после разговора. Появилась огромная потребность обсудить все с Гермионой, но перед этим я должен под большим секретом поведать ей и Рону историю о крестражах.

========== Глава 32 ==========

Последовавшие после разговора с директором недели не отличались разнообразием. Постоянные тренировки, уроки разной степени скучности, чтение продвинутой литературы вошли в привычку и стали неотъемлемой рутиной. Постепенно писался Кодекс Легиона, основываясь на наиболее распространенных текстах конституции и поправок к ним. Мы старались использовать наиболее простые и понятные тезисы. Требовалось обрисовать лишь желательные нравственные идеалы и принципиально недостижимые светлые цели в будущем, так что работа шла несложно и продуктивно. Уже через месяц мы были готовы представить окончательный вариант, с которым согласились все Рыцари Легиона.

Для этого документа я не пожалел заказать хорошую обложку из светлой кожи с золотым тиснением. Выведенные каллиграфическим подчерком на высококачественном пергаменте слова вещали о вечных человеческих ценностях: свободе и равенстве в правах, а также любви и взаимопомощи в отношении ближнего своего. Кодекс был хорошо и тепло принят дружной клятвой перед лицом собравшихся соблюдать его в любой ситуации. Такое единогласие совершенно не удивляло, поскольку каждый воспринял наши абсолютно общие слова исключительно на свой счет. Развеивать общее заблуждение, конечно, никто не стал. Таким образом, у Легиона появилась обязательные к выполнению правила, некая мораль, зафиксированная в официальном документе. Хранителем Кодекса был торжественно провозглашен Рон, в его обязанности входило содержание Кодекса в чистом и аккуратном виде, а так же торжественное зачитывание основных тезисов перед каждым закрытым собранием и тренировкой. Однако, ни он, ни кто-либо другой, кроме нас с Гермионой, не задумывался о судьбе достаточно большого количества пустых страниц, оставленных в Кодексе на будущее.

Гермиона, принимавшая в разработке деятельное и первостепенное участие, полностью погрузилась в работу. Помимо всего прочего она успевала просматривать газетные подшивки времен первой магической войны, делая пометки в своей тетради. Такой темп давался ей совсем не легко, часто совсем обессилившая она сидела в моих объятьях в общей гостиной и просто смотрела в огонь или мирно дремала. Как бы мне ни хотелось, но я даже не пытался останавливать ее, только следя за нормальным питанием. Было абсолютно понятно, что она старается заглушить боль от потери родителей. Я не знал другого способа запретить мозгу думать, так что не отставал, порой выдыхаясь не меньше, чем она. Я старался быть сильным ради Гермионы, а она ради меня.

В выходные проводились только открытые собрания Легиона, так что мы тратили их на исследование и очистку Тайной комнаты. Спустя несколько дней напряженной работы мы изучили основные подземные туннели, пометив наиболее удобные, и очистили их от накопившейся за века грязи и пыли. С тушей василиска пришлось повозиться, но мы общими усилиями разделали ее на небольшие куски и сожгли в магическом пламени. Кости в отличии от плоти и кожи гореть отказались, так что мы аккуратно сложили их в углу зала и завалили камнями. Исключение составили несколько клыков с поблескивающим на них ядом. Гермиона сразу же, как мы остались наедине после рассказа о крестражах, сказала о наиболее очевидном и проверенном способе их уничтожения. Клыки мы поместили под невероятно полезное заклинание стазиса. Таким образом свойства яда сохранятся на долгое время, если он уже не испортился. Заклинание, правда, приходилось обновлять примерно раз в пять дней, но этот технический момент не вызывал трудностей.

Саму комнату мы так же очистили и осмотрели. Она удивительно хорошо сохранилась для такой древней постройки, которую никто не посещал долгое время. Почти не было выбоин в полу, колонны стояли крепко, а небольшие бассейны с проточной водой только немного заплесневели. За статуей Слизерина мы обнаружили только небольшое помещение, в котором, вероятно, находился в спячке василиск. Гермиона надеялась отыскать какие-нибудь древние трактаты или хотя бы груду золота, но реальность оказалась куда прозаичнее. Я предположил, что Слизерин забрал все богатства, если они и были, с собой, когда покинул Хогвартс.

Итогом наших трудов стало очищенное и облагороженное помещение с несколькими тяжелыми столами, стульями и парой старых кресел. Помещение для лаборатории, скрытое от любопытных глаз и ушей, было готово. Оставить в тайне сам факт ее существования у нас, конечно, не получилось бы, но мы упорно не хотели признаваться себе в этом и старались не показывать явно хотя бы положение входов. Выученные дезиллюминационное, заглушающее шаги и отбивающее запахи заклинания были совсем не лишними, помогали так же простейшие, но сложно обнаруживаемые чары, следящие за определенным местом. Мантию-невидимку после долгих споров было решено не использовать. Вообще пора было отвыкать пользоваться артефактами вместо аналогичных заклинаний.

Об эффективности принятых мер судить было сложно, но по крайней мере Рона, пытавшегося проследить за нами несколько раз, обмануть удалось. В очередной раз потеряв нас в пустом коридоре без портретов, он бросил это бесперспективное занятие. Официально мы его совершенно не замечали, так что о мотивах его действий оставалось только догадываться.

В любом случае после уборки Тайная комната стала вполне комфортной, но мы старались пользоваться ей не слишком активно, чтобы не слишком сильно будоражить интерес директора. Однако предстоящий разговор требовал максимально секретности, которую мы могли обеспечить.

Предметом обсуждения была личность некоего Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамлдора, кавалера ордена Мерлина первой степени, Верховного чародея Визенгамота, Президента Международной конфедерации магов и просто Великого Светлого волшебника.

–Для начала я резюмирую все биографические данные, которые мне удалось найти, – начала Гермиона. – Дамблдор родился в 1881 году, а в 1892 поступил в Хогвартс и был распределен на Гриффиндор. Он отличался большими успехами в учебе, к моменту окончания Хогвартса он был старостой школы, лауреатом престижной премии Варнавы Финкли «за выдающиеся успехи в наведении заклятий» и даже с успехом успел представить свою работу на Международной алхимической конференции. Все это указано в альбоме выпускников за 1909 год. В общем очень хороший старт для карьеры ученого мирового уровня, но после окончания Хогвартса он исчезает и о нем вообще мало что известно. Вероятно, это связано со смертью его матери. К этому времени его отец отбывал срок в Азкабане за нападение на детей-маглов, которые по некоторым данным приставали к младшей сестре Дамблдора. В то время это стало чуть ли не сенсацией, поскольку это дело создало первый прецедент реального наказания «за жестокое обращение с маглами», и широко освещалось в прессе.

Гермиона возмущенно фыркнула, оторвавшись от своих записей.

–Отвратительные у них формулировки в законах, не удивительно, что Лорд нашел себе много сторонников.

–Это ведь начало двадцатого века, – пожал плечами я. – Чего ты от них хочешь? Права человека совсем недавнее изобретение, например, до середины века чернокожие в Америке официально дискриминировались.

–Хм, действительно, чего это я? – слегка задумалась Гермиона и продолжила. – Итак, о том, что с Дамлдором происходило дальше, официальной информации нет, но за это время он успел поработать с Фламелем и достиг значительных успехов в алхимии. В 1931 году он поступает на работу в Хогвартс преподавателем, как ни странно, трансфигурации. Довольно странное решение для вполне успешного ученого-алхимика. Он мог бы занять хотя бы должность профессора Зельеварения или Древних рун, но с фактами не поспоришь. Объяснения, почему это так, у меня нет, но, возможно, он спешил стать профессором Хогвартса из-за финансовых проблем, а более подходящие должности были заняты. К этому времени его сестра Ариана, которая, кстати, никогда не училась в Хогвартсе, умерла. С братом Аберфордом он сильно поссорился после скандала на похоронах сестры, тот сломал ему нос и попал за это на первую страницу «Пророка». В общем, почему Дамблдор решил вернуться в Хогвартс не совсем понятно.

–Ты права, это несколько необычно, но давай продолжим.

–В любом случае в 1938 году, будучи уже в должности заместителя директора, он встречает некоего Тома Риддла. Его имя есть в списках поступивших в этом году и списках окончивших Хогвартс в 1945. В 1944 году от сердечного приступа погибает прошлый директор Хогвартса профессор Диппет, имевший довольно пассивную политическую позицию. Дамблдор занимает его место после почти формального голосования в Совете попечителей, поскольку другие кандидаты даже не рассматривались. Получив доступ к источнику Хогвартса, он заявил о своих политических амбициях, собирая сторонников и наращивая влияние. Однако, больших успехов, несмотря на традиционно большое влияние директоров Хогвартса, он не имел, что отражено в политических хрониках того времени.

–То есть он уже тогда имел большое влияние?

–У него было место в Визенгамоте и партия сторонников, но консервативный блок, состоящий из представителей старых влиятельных родов, был гораздо сильнее. Поэтому, вероятно, он старательно заигрывал с Министеством, продавив расширение его влияния на Визенгамот, в частности предоставление мест для заместителя министра и начальников некоторых отделов. В части внешней политики английская политическая элита магическая мира того времени занимала выжидательную позицию, наблюдая за разворачивающейся в Европе войной, и совсем не спешила вступать в противостояние. Только в 1944 году, когда был открыт второй фронт, некоторые семьи послали младших и непризнанных сыновей на поля сражений. Так что победа Дамблдора над Грин-де-Вальдом, темным магом того времени, по общему мнению имевшего большое влияние на Гитлера, стала для всех большой неожиданностью. Он получил международное признание и место Президента только что созданной в 1945 году Международной конфедерации магов. Это, естественно, увеличило его влияние внутри страны.

–То есть ты хочешь сказать, что в боевых действиях он не участвовал, а только победил самого Грин-де Вальда?

–Официальных данных об этом нет, но скорее всего он находился в это время в Англии, поскольку его партия вела довольно активную политику. Следующие двадцать пять лет Дамблдор медленно, но планомерно продвигал свою достаточно либеральную позицию в Визенгамоте и проводил реформы Хогвартса. Преподавательский состав постепенно заменялся, продвигалась политика более лояльного отношения к ученикам, что естественным образом увеличивало авторитет директора у молодого поколения. Программа понемногу упрощалась, требования постепенно снижались, но это было продолжение политики, начатой еще профессором Диппетом. Выпускники Хогвартса, считавшие себя в основном «людьми Дамблдора», занимали посты в Министерстве и укрепляли влияние директора. Напряженность возрастала, и, видимо, старые рода решили, что им нужна маленькая победоносная война, чтобы наказать зарвавшихся в политическом плане нуворишей. В 1965 году на политической арене возникла одиозная фигура Лорда, его ультраконсервативные, часто радикальные взгляды многим пришлись по вкусу. Имея за собой поддержку аристократии, он стал прямым противопоставлением Дамблдору, разделив страну на два противоборствующих лагеря. К 1973 году политический диалог стал почти невозможен, не смотря на некоторые старания Дамблдора прийти к компромиссу, разделение общества стало критическим, началась первая магическая война.

–То есть представители влиятельных родов нашли себе харизматичного лидера, которым планировали в дальнейшем управлять?

–Изначально в Вальпургиевых рыцарях, первоначальное название Пожирателей смерти, состояли исключительно представители малых или обедневших родов, а действительно богатые семьи оказывали в основном только политическую поддержку движению, редко финансовую. Только главы родов, вероятно, слишком поздно осознали, какое влияние имеет пропаганда и личность Лорда на их наследников. Многие из них учились в Хогвартсе и с одной стороны были сильно подвержены влиянию Дамблдора, а с другой видели противопоставление его идеям в политике и идеологии семьи, в такой ситуации многие наследники и вторые сыновья вступали в организацию Лорда. Роль Дамблдора остается непонятной, но точно можно сказать, что без его влияния здесь не обошлось. Он в свою очередь вербовал, кого мог, в свой Орден Феникса, создавая вторую явную сторону конфликта. Риторика Лорда тем временем становилась все более радикальной, а идеи менее адекватными, но выйти из его организации было крайне сложно, даже без учета меток на руках, которые он начал ставить только в период открытого противостояния. Для начала гражданской войны было достаточно провокации, которую кто-то и организовал. Война носила очень странный характер локальных противостояний. Многие наследники все еще учились в Хогвартсе со своими противниками на одном курсе и в одних аудиториях, хотя через несколько дней могли сойтись на поле боя. Военные действия то разгорались, то затухали, и только к 1980 году они стали достаточно масштабными. Под этим я подразумеваю бои групп из двух-трех десятков магов. Лорд начал постепенно завоевывать стратегическое преимущество за счет лучшей подготовки отрядов и меньших моральных и нравственных ограничений, а так же более широко распространенным методам жесткого допроса противника. В 1981 году после известных событий Лорд пропал, было объявлено, что победили «светлые». Дамблдор появился весь в белом с историей о Мальчике-который-выжил и теорией всепрощения. Эту довольно абсурдную версию произошедшего проигравшей стороне пришлось проглотить за некоторые довольно серьезные уступки, а Дамблдор стал Верховным чародеем Визенгамота. Последние пятнадцать лет он проводит политику более либерального отношения к маглам и отхода от традиций старых родов.

–То есть ты хочешь сказать, что Дамблдор развязал войну ради власти?

–Не думаю, что это так, – Гермиона нахмурилась, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. – Он, конечно, не ангел, но такой план кажется слишком изощренным, чересчур большую роль в нем играют случайности. Он мог просто правильно воспользоваться удачными обстоятельствами, чтобы получить политические дивиденды. Или, что еще более вероятно, упустить развитие искусственно созданного им конфликта, переросшего в войну. Вряд ли он рассчитывал на открытое вооруженное противостояние. В Визенгамоте ему бы вполне хватило с некоторыми оговорками лояльности наследников родов Поттер, Лонгботтом, Боунс и частично Блэк.

–Да, тут ты, пожалуй права, – протянул я и задумался над некоторыми нестыковками в рассказе, что-то явно оставалось скрыто от нас.

–Подожди, а Дамблдор лично участвовал в боевых действиях?

–Хм, об этом нигде не сказано, хотя печаталось много красочных описаний боев, как пропаганда, не думаю, что упустили бы возможность выставить в хорошем свете Дамблдора. С другой стороны про самого Лорда тоже ничего не говорится.

Гермиона говорила с такой уверенность, что было понятно, она точно не «человек Дамблдора». Интересно, она пришла к этим выводам до смерти ее родителей или после? Я знал, что никогда не решусь спросить, но итог в любом случае в мою пользу.

–Но давай посмотрим с другой стороны. Мне кажется, что картина несколько сложнее чем то, о чем ты говорила. Каково сейчас население магической Британии?

–Ну не знаю. Если посчитать гоблинов и оборотней, то, наверное, тысяч пятьдесят, может быть шестьдесят. А что?

/* прим.авт. Один курс Хогвартса примерно 40 человек, пусть 50 для ровного счета. Плюс еще столько же обучается на дому (намеренно завышаю). Пусть маги живут около 150 лет (хорошая медицина), тогда всего 15к человек. Пусть из-за последних войн население сильно уменьшилось, дети не рождались, взрослые гибли, эмиграция, тогда нормальное состояние 25-30к. Плюс еще гоблины, оборотни, полувеликаны, слишком бедные слои населения, которые не учатся нигде около 20к человек. В итоге 45-50 тысяч человек с большой натяжкой.*/

–Вот именно, при этом пять-семь тысяч человек работают в министерстве, около пятнадцати-двадцати работают в аврорате, печатают «Пророк», продают или производят книги, котлы или прочие магические вещи. Еще около десяти-пятнадцати тысяч неработающие, гоблины, оборотни и другие.

–К чему ты ведешь, Гарри?

–Кто кормит всех этих людей? Откуда берется еда? Магическое сообщество просто очень мало, чтобы произвести такое разнообразие пищи, которое мы видим в Хогвартсе. Производство тех же мятных леденцов на пиру сложный технологический процесс, требующий довольно много людей и техники! Пусть кое-что можно заменить магией, но не все! Это я еще не говорю, что сложно прятать от маглов фермы, поля и производства в таких количествах. Маглы бы обязательно заметили бы пропажу таких больших участков земли. К тому же ты видела хоть одну брошюру, призывающую стать фермером? А откуда, например, берется олово для новых котлов, шерсть для одежды и те же самые перья и пергамент, который, кстати, обычно делают из кожи крупного рогатого скота? Магическое сообщество просто не может быть экономически независимо от магловского.

–Никогда об этом не задумывалась, но ты, видимо, прав. Но причем тут Дамблдор?

–При том, что экономическая зависимость приводит к политической. Любое событие в мире маглов должно как-то отражаться на мире магов. Например, Дамблдор пришел в Хогвартс как раз тогда, когда в Германии начало набирать оборот национал-социалистическое движение. Вторая Мировая Война началась в 1939 году, но второй фронт был открыт в 1944, примерно тогда, когда Дамблдор получил кресло директора Хогвартса. В 1945 году создана ООН и аналогичная организация у магов после того, как директор очень вовремя победил Грин-де-Вальда «всего» через год после того, как получил доступ к источнику Хогвартса. Вопрос даже не в том знают ли маглы о магическом сообществе, ответ очевиден. Вопрос в том насколько велика их роль в последующих событиях и насколько сильно их виляние на Дамблдора.

–Это все, конечно, интересно, но притянуто за уши, Гарри. Все твои предположения совершенно необоснованны. Ты просто сопоставил несколько слабо связанны исторических фактов и сделал неподтвержденные выводы. Именно так работает желтая пресса, Гарри, – Гермиона иронично и как-то сочувственно на меня посмотрела.

–Я чувствую, что близок к истине.

–Или ты просто убедил себя в этом!

–Хорошо, но имеем ли мы право игнорировать то, что Дамблдор мог заинтересовать магловские спецслужбы?

Гермиона около минуты сидела, выпрямив спину, что-то обдумывая, а потом негромко произнесла:

–Действительно, что должен сделать адекватный глава государства, когда к нему из камина выходит человек, рассказывает о скрытом от всех магическом мире и просит никому не говорить?