Текст книги "Власть любопытства (СИ)"

Автор книги: QQy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

И Темный Лорд отметит его, как равного себе,

Но не будет знать всей его силы…

И один из них должен погибнуть от руки другого,

Ибо ни один не может жить, пока жив другой…

Я замолчал, внимательно присматриваясь к лицу Лорда, которое превратилось в непроницаемую маску. Интересно, он сейчас так же, как человек выражает свои эмоции или как-то по-другому?

–Что ты имел ввиду, когда написал мне о «залогах бессмертия»? – скучающе произнес он, хотя ощущение того, что он только позволяет мне отвечать совсем не исчезло.

–Конечно, я имел ввиду Ваши крестражи.

–Откуда ты знаешь? – Лорд почти мгновенно вскочил с трона и выхватил палочку. Я ожидал этого, но заранее все равно уставился на нее и немного попятился, поднося руки к карману, где была моя палочка.

–Право, я думал вы хладнокровнее, – ухмыльнулся я. —А узнал я о Ваших… хм… экспериментах от Дамблдора.

–Откуда ему об этом известно? – он в три больших шага преодолел почти все расстояние между нами и навис надо мной.

–И вот тут мы подходим к самому интересному, – постарался спокойно сказать я, хотя адреналин так и кипел в моей крови. – Собственно Ваши крестражи – это Ваше личное дело и меня они не касаются, да и откуда о них узнал Дамблдор, я тоже не знаю, но могу предположить. Дело в том, мой многоуважаемый Лорд, что в 1981 году, зная только часть пророчества, Вы пришли в дом моих родителей, убили их и отметили меня, как «равного себе». Зачем и почему Вы совершили такой опрометчивый поступок, подумаем как-нибудь в другой раз. Но, к сожалению, для Вас и для меня, «отметить, как равного себе» не просто фигура речи. Вы подарили мне помимо этого модного шрама еще и часть себя. Я Ваш крестраж, о котором Вы почему-то не знаете.

Лорд даже отшатнулся после моей проникновенной тирады, а я сделал еще несколько шагов вдоль стены, незаметно увеличивая расстояние между нами.

–Это тебе тоже сказал Дамблдор? – хрипло спросил он.

–Нет, сам догадался, и Дамблдору совершенно незачем знать о моих соображениях. Поэтому я и просил о конфиденциальности. Надеюсь, Вы ничего не рассказали Снейпу?

Я ухмыльнулся, стараясь еще больше вывести его из равновесия, но этого, видимо не требовалось. Он резко махнул палочкой, и сквозь меня прошла чуть заметная холодная волна.

–Ты прав, ты действительно мой крестраж, – задумчиво сказал он, перебирая в пальцах палочку. – Но зачем тебе это мне рассказывать, мальчишка? Неужели ты думаешь, что я пощажу тебя только потому, что в тебе есть часть меня?

Свистящий звук втягиваемого воздуха чем-то напомнил мне хрип дементора, его пальцы судорожно сжали палочку. Он почти готов к последнему, самому важному действию, осталось лишь еще немного поиграть с огнем.

–Я думаю, что Вам, мой Лорд, стоит, наконец, начать думать головой, трезво оценивать полученную информацию и признавать свои ошибки.

На висках Лорда вздулись едва заметные вены, рот сузился в едва заметную линию.

–Лорд Волдеморт не совершает ошибок, – угрожающе прошипел он. – Что еще тебе сказал Дамблдор?

От меня не ускользнула наигранная плавность и мягкость его движений. Он был похож на змею за секунду до яростной атаки, оставалось только направить его в нужном направлении.

–А о чем еще, Вы думаете, Дамблдор мог мне сказать? – флегматично ответил я, игнорируя его угрожающее поведение. – Может быть что-нибудь о Вашем любимом числе?

Не говоря ни слова, он взмахнул палочкой меня развернуло к нему и я увидел два пылающих алым глаза. Меня захлестнула паника, именно к этому моменту я готовился последние несколько недель в тайне от Гермионы. Настал момент истины, я почувствовал Гом Джаббар около своей шеи, маленькая капелька яда блестела в свете факелов на кончике иглы. Страх только часть меня, он убивает разум, страх – это маленькая смерть. Я почувствовал в своем сознании чужую волю, дикую, жестокую, яростную. Шрам полыхнул болью, растекшейся волнами агонии по всему телу до кончиков пальцев. Когда страх пройдет сквозь меня, не останется ничего, останусь только я. Лорд неистово метался в моем сознании, сразу же сметя то, что он посчитал моей ментальной защитой. Он, не разбирая, просматривал воспоминания моей маски о Даблдоре. Мышцы начало сводить от напряжения, концентрация медленно уходила под давлением боли. Только животное, попав в капкан отгрызет себе ноги, а человек вытерпит боль и дождется того, кто его поставил, чтобы наказать врага своего племени. А я человек, я не животное! Тело хотело выгнуться дугой, но не могло, удерживаемое заклинанием Лорда, все мое естество требовало отдать все что угодно, чтобы прекратить эту пытку. Мое сознание – это шар, самая распространенная форма во Вселенной, достаточно только посмотреть на звезды и планеты. Сила Лорда поражала, я бы не смог ничего скрыть от него, если бы он знал, что хочет найти. Уши заложило от крика, я с ужасом осознал, что кричу сам. Он пройдет по касательной, увидев только то, что я хочу показать. Новая волна агонии прошла по телу, охрипшее горло не могло издать ни звука. Отстраненная мысль, он чувствует то же самое, что и я. Лорд, наконец, добрался до воспоминаний Слагхорна. «Разве семь – не самое могучее магическое число?» – говорил молодой Том Риддл. Он отшатнулся от меня, и я почувствовал, что путы, связывающие меня, пропали. Упав на колени, я с блаженством прижался к холодному полу и сплюнул накопившуюся в горле горькую желчь пополам с кровью. По здравому решению, я несколько дней не ел перед этой беседой.

Собрав остатки сил, я оттолкнулся руками и поднялся на ватных ногах. Лорд привалился к противоположной стене и тяжело дышал, на его губах играла торжествующая улыбка, он узнал, что Дамблдору известно о шести его крестражах, но директор не знает, где они спрятаны. Что ж, я сделал все, что мог, пора и откланиваться.

Ухмыльнувшись, и выставил два средних пальца в условном знаке. Лорд, наконец, обратил на меня внимание, когда я почувствовал знакомое ощущение перемещения. Добби прыгнул несколько раз и оставил меня на знакомом скалистом берегу, около которого бушевали волны. Я упал на колени и опустил лицо в нетронутый снег. Он приятно покалывал лицо и руки. Задача выполнена, теперь Лорду будет, чем заняться, помимо охоты за мной, теперь все зависит исключительно от его импульсивности и адекватности, надеюсь, он меня не подведет. По крайней мере, расчет, построенный на его тщеславии и гордыне, полностью себя оправдал. Я поднялся на ноги, отряхнулся от снега и довольно усмехнулся. Дамблдор теперь тоже не останется без дела, все складывается крайне удачно.

========== Глава 41 ==========

Спустя еще несколько прыжков мы с Добби оказались в темном переулке в Лондоне. После свежего и чистого воздуха, наполненного морскими брызгами и запахами хвои, атмосфера большого города казалась гнетущей и тяжелой. Грязное месиво под ногами, в которое превратился снег, вызывало отвращение, сверкающая вывеска магазина резала глаз.

Позвав Добби условном жестом, я присел на корточки, погладил его по голове и прижал к себе. Домовик расслабился в моих объятьях.

–Спасибо, ты мне очень помог, Добби. Я не знаю, что бы я без тебя делал, – я отстранился и, улыбаясь, посмотрел в наполнившиеся слезами большие глаза. Нам уже почти не требовалось слов, чтобы понимать друг друга. За пол года домовик научился очень точно угадывать то, что я хочу, стал более серьезным и вдумчивым. Я же в свою очередь никогда не забывал его поблагодарить и подарить лишнюю пару носков. Еще раз улыбнувшись, я потрепал его за плечо и направился в сторону магазина. Пора было обеспечить себе прикрытие.

Восприятие мира удивительная вещь, иногда можно смотреть на одни и те же вещи с совершенно различных сторон. Ощущение контраста прошло, и я смог насладиться спокойствием лондонской ночи и ощущением немного грустного одиночества.

Поглощая уже остывший сэндвич и довольно мерзкий, но приятно обжигающий кофе в одноразовом стаканчике, я медленно шел по освещенной фонарями улице в сторону площади Гриммо. Меня посещали исключительно умиротворяющие мысли, беспокоиться оставалось только о том, что может остыть и второй сэндвич, купленный для Гермионы. Пошел мелкий снег, а я, закрыв глаза, запрокинул голову. Снежинки незаметно касались моего лица и стекали маленькими капельками. Втянув морозный воздух, я обратил внимание на то, что идиллия, к сожалению, была нарушена.

Мне навстречу шел Снейп в развивающейся черной мантии. Судя по лицу профессора он был очень зол или может просто замерз? Не особо переживая по этому поводу, я продолжил свое неспешное движение.

–Поттер! – угрожающе прошипел он, когда мы встретились. – Что Вы здесь делаете? Люди на ушах стоят, разыскивают Вас, а вы тут разгуливаете!

–Мне захотелось прогуляться, – пожал я плечами. – Может шоколадку?

Я вытащил из кармана шоколадный батончик.

–Что Вы себе позволяете? – в который раз я заметил чужую волю в своем сознании, это уже начинает утомлять. Я подсунул ему воспоминания о походе в магазин. Правда, они быстро переключились на знакомую сцену у озера со Снейпом и мной в главных ролях. Профессор яростно скрипнул зубами, но у моей маски эта сцена плотно ассоциировалась с ним, каждый раз всплывая перед глазами с удивительными подробностями.

–Ну как хотите, наше дело предложить, Ваше – отказаться, – миролюбиво сказал я, вскрыл шоколадку и с удовольствием откусил.

–За мной, – Снейп резко развернулся, схватил меня за руку и потащил. Вздохнув, я ускорил шаги, чтобы не отставать от него.

Совсем скоро мы добрались до дома Блэков. Он завел меня внутрь и захлопнул за мной дверь снаружи. Немного отстраненно я подумал, что нервы у Ужаса подземелий Хогвартса стали совсем ни к черту, сегодня он, наверное, пару раз приложится к спиртному, чтобы успокоиться. Было удивительно, как хорошо его отпугивают разные вариации незабвенной сцены. «Не могу сказать, что мне это неприятно», – мстительно подумал я.

Долго стоять на месте и рефлексировать мне не дали. Из кухни выглянула миссис Уизли и, увидев меня, сжала в объятьях и потащила за собой. На кухне было целое собрание. Добрая половина Ордена Феникса, заметив меня, загомонила на разные лады и начала отсылать Патронусов, видимо, чтобы отменить поиски.

Я не обращал на эту кутерьму никакого внимания, найдя взглядом Гермиону. Ее глаза жадно изучали меня, на щеках остались чуть заметные следы от ногтей, а на нижней губе, которую она постоянно прикусывала, когда нервничала, выступил капелька крови.

Я молча подошел к ней и забылся в долгом поцелуе, не обращая внимания на смешки и покашливания. Обняв ее, позволяя выплакаться, я заметил, что почти все стали расходиться по своим делам, кто через камин, а кто через дверь. Постепенно кухня почти опустила, а мы все стояли не в силах разомкнуть объятья, я чувствовал, что Гермиона сжимает меня, словно спасительную соломинку, удерживающую ее на плаву.

–А еще я тебе сэндвич купил, – улыбнулся я, разряжая обстановку.

–Ох, Гарри! – она тоже улыбнулась сквозь слезы. – Спасибо.

В общем инцидент посчитали исчерпанным, только сделали серьезное внушение, с которым я, конечно, согласился, и заставили дать обещание больше не ходить ночью по улицам, а, если вдруг снова соберусь, всегда предупреждать заранее. Никто так и не связал мою прогулку с необычной яростью Лорда, о которой удалось подслушать Рону и Джинни во время внеочередного собрания Ордена.

Наступил Новый Год и с некоторой грустью я провожал старый. Прошлый год был сложным, жестоким, но, однозначно, продуктивным. И я, и Гермиона потеряли в этом году семью, сложно было сказать, по кому из нас это ударило сильнее. Зато мы оба продвинулись в понимании того, что происходит вокруг нас.

В первую очередь мы более правильно и полно осознали место, которое отвел нам Дамблдор в своей игре с неясными целями. Мало того, за такой короткий срок, всего в полгода, мы смогли сильно, если не сказать кардинально, изменить свое положение и сделать первый самостоятельный ход.

Легион набирал сторонников и становился более популярным. Черный флаг с алой молнией, который мы сделали символом Легиона, постепенно становился узнаваем. Наш клуб по интересам приобрел репутацию места, где любому могут оказать помощь, где никому не отказывают. Легионеры одним своим присутствием гасили в зародыше назревающие конфликты между представителями разных факультетов в коридорах школы. После нескольких случаев, когда наш представитель в одиночку смог успокоить чересчур возбужденную группу старшекурсников, черно-алый значок на груди стал вызывать у кого уважение, у кого страх, а у кого пока тихое раздражение. Приходилось, правда, активно следить за действиями ребят и разбирать каждый случай отдельно. Это вылилось в несколько публичных извинений перед несправедливо пострадавшими слизеринцами на открытых собраниях нашего клуба. Так же Дин Томас получил строгий выговор за злостные нарушения Кодекса и был переведен на испытательный срок.

Помимо наказаний в виде выговоров, штрафов и исключений в совсем запущенных случаях, а так же внешних атрибутов Легиона, мы ввели и систему поощрений. Особо отличившимся легионерам выражалась опять же публичная благодарность, выплачивалась небольшая премия, а так же они становились Рыцарями Легиона, в то время как предыдущие Рыцари становились Паладинами Справедливости. Иерархия Легиона разрасталась, скоро нужно будет переводить Гермиону и Невилла в ранг Магистров и придумывать названия еще для нескольких промежуточных ступеней и соответствующие обряды посвящения.

Хорошо, что мои инвестиции как раз начали приносить первые доходы, и я с удовольствием вложил весь остаток средств за предыдущий квартал. Выходить из тени и вкладывать в другой бизнес, помимо лавки Фреда и Джорджа, пока не хотелось. В целом деятельность Легиона занимала много времени, сил и средств, но я был вполне доволен сложившимся положением.

Еще одной немаловажной деталью было то, что я, Гермиона и Невилл набирались так необходимого опыта управления людьми, завоевания их доверия. Порой мы учились на собственных ошибках, но пока они были совсем некритичны и легко устранимы. Радовало, что рос и наш авторитет в глазах окружающих, особенно хорошо было, что Невилл, освоившись с ролью преподавателя, стал кем-то вроде старшего наставника в глазах многих легионеров. Джинни и Луна выполняли скорее функцию поддержки, разбираясь в менее существенных, но от того не менее важных деталях, и помогали Гермионе налаживать работу небольшого бюрократического аппарата, сформированного из наиболее активных Рыцарей. Рон же был скорее идеологической вывеской, тем, кто высказывает официальную позицию Легиона. Особых стараний для этого прикладывать было не нужно, только сообщать информацию людям и участвовать в Таинствах Легиона, например, зачитывании Кодекса и приведении к присяге. Как ни странно, его такое положение вполне устраивало, он прямо сиял от радости, купаясь в общем внимании, когда выходил перед собранием. Как-то ограничивать его я совершенно не собирался, тем более он уже начал с яростным пылом отстаивать наши позиции и зазывать людей в Легион. В скором времени я собирался организовать для него должность Главного Капеллана и предоставить несколько помощников.

В отличии от опыта с ОД, я решил пообщаться с каждым легионером на более личном уровне, особое внимание уделяя Рыцарям. Гермиона поддержала меня в этом, безусловно, светлом начинании, вдвоем мы постепенно поговорили со всеми ребятами. Сравнив наши записи, мы разбили людей на условные группы по пять человек с одним явным лидером, который автоматически становился Рыцарем, если не был таковым. Это было весьма вовремя, поскольку на тренировках мы начали отрабатывать совместные слаженные действия, которые были подробно расписаны в аврорской методичке. Импровизированные интервью так же позволили составить примерный список требований к желающим вступить в Легион, мы стали гораздо более разборчивы, что придавало нашей организации налет элитарности.

Во время разговоров я попытался ненавязчиво выяснить еще и отношение ребят к религии. Многие очень неохотно отвечали на довольно несложные, на мой взгляд, вопросы, но общую картину я для себя составил. Как выяснилось, большая часть маглороженных исповедовало протестантизм или католичество, что была вполне логично, хотя совсем уж религиозных ребят было всего несколько человек. В основном вера ограничивалась двумя-тремя посещениями церкви на каникулах, исповедью раз в год и редкой молитвой про себя.

А вот с имеющими хотя бы одного магического родителя все было гораздо интереснее. Их можно было разделить на две условные группы. Первые верили в Мерлина, Моргану и Мордреда, как почти всемогущих магов-антагонистов. В принципе, полноценной религией это назвать было нельзя, поскольку о существовании всех троих и их необычно сильных способностях были четкие исторические свидетельства. С другой стороны им приписывали почти божественную силу и возносили краткую хвалу или проклятье соответственно. Некоторые считали Основателей Хогвартса также полу божественными сущностями, учениками Мерлина. Это было странно с точки зрения истории, все-таки жили они в совершенно разное время с разницей почти в шестьсот лет. В любом случае учение повествовало скорее о борьбе добра со злом и не давало четких нравственных императивов.

/*прим.авт. Легенда о короле Артуре, в которой присутствуют персонажи Мерлина (оруженосец и позже придворный маг), Морганы (его сестра и любовница Артура, в разных трактовках по-разному) и Мордреда (сына и одновременно племянника короля Артура), относится примерно к 5-6 веку н.э. Вообще говоря, в легенде говориться про короля бриттов, который защищает свои земли от захвата англо-саксонскими племенами. В конце 5-6 веке бритты были завоеваны саксами и англами, почти полностью вырезаны и частично ассимилированы. Довольно развитая к тому времени культура бриттов была в большой степени перенята завоевателями.*/

Вторая группа выросших в магическом мире верила в некие обожествленные сущности, обладающие волей, такие, как Смерть, Жизнь, Магия, Любовь, Мать-магия и другие. Вера в них предполагала проведение некоторых обрядов, чтобы расположить к себе одну или несколько сущностей. Причем обряды требовалось проводить в строго определенные дни, привязанные к астрономическим явлениям: в день летнего и зимнего солнцестояния, весеннего и осеннего равноденствия. Почему-то еще были популярны обряды 31 октября в так называемый Самайн, который изначально был праздником окончания сбора урожая у кельтов. В эти дни сущности были наиболее благожелательно настроены, и вознести им хвалу проще всего. Считалось также, что сильным родам или кланам покровительствует определенная сущность. Например, роду Блэк покровительствует Смерть, поэтому его называют темным. Общие требования и нравственные ценности, которые требовали от людей сущности, выражались в неписаных традициях волшебного мира и так называемых родовых кодексах. Как я понял, не редко проводилась привязка кодекса к источнику, чтобы сохранить честь рода.

Многие ребята верили и в то и в другое, высказывалось даже предположение, что Мерлин является прямым потомком Магии или Жизни, что было не удивительно, поскольку учения друг другу совсем не противоречили. Так же обе весьма схожих мифологии предполагали изрядную долю суеверий. Вся эта информация не несла никакой практической ценности, но была интересна и мне, и Гермионе с антропологической точки зрения.

Однако, мы не забывали и о практических занятиях, развивая свои до поры скрытые умения в Тайной комнате. Гермиона очень серьезно увлеклась зельями, постоянно экспериментируя с составами и условиями приготовления. Я же решил развиваться в сторону большего контроля и понимания магии. После ноябрьского прорыва в понимании не произошло никаких особо значительных событий. Я лишь продолжил тренироваться в левитации камней без помощи палочки, периодически заставляя Гермиону делать то же самое. Я уже спокойно мог удерживать два десятка предметов, заставляя их вращаться с разной скоростью по психоделическим траекториям. Под эти действия я уже привычно выделял поток сознания, не особо обращая на него внимания. Основным же потоком я пытался плавить, замораживать, притягивать, отталкивать или уничтожать летающие предметы. Получалось пока слабо и далеко не всегда, но прогресс определенно прослеживался. К тому же мы оба стали меньше уставать при работе без палочки.

Вспомнив достижения прошлого года, я с улыбкой посмотрел на уютно устроившуюся в широком кресле Гермиону с книгой в руках. Сегодня я заставил ее отказаться от учебников и научных трудов и обратить свое внимание на художественную литературу. Жаркий камин дома Блэков, нет, моего дома, а еще точнее нашего, отбрасывал желтые и оранжевые отсветы на ее лицо. Я сладко потянулся, наслаждаясь минутами спокойствия до начала занятий ментальной магией и возвращением в Хогвартс, и спокойно уснул.

========== Интерлюдия №2 ==========

Альбус Дамблдор всегда любил ночной Хогвартс, пустой, но наполненный жизнью, спящий, но скорее притворяющийся уставшим. Он еще помнил, как почти сто лет назад впервые увидел замок с дальнего берега Черного Озера. Тогда в волнении и переживании он увидел в Хогвартсе не боевой средневековый замок, а замечательную сказку, которая была ему так нужна тогда, и в которую он с радостью поверил, впервые окунувшись в привычный сейчас мир. Став директором, он старательно культивировал и поддерживал это чувство у каждого своего ученика, просто из эстетического наслаждения. Но себе он, конечно, признавался, что это было весьма полезное чувство, ведь первое впечатление остается навсегда, хотя иногда оно играло против него.

Альбус тяжело вздохнул, облокотившись о подоконник, он смотрел на недвижимые могучие деревья в запретном лесу. Их кроны серебрила убывающая луна, отражающая свой лик в темных водах Озера. Легкая рябь прошла по поверхности воды, рождая сотни ярких искр. В такие волшебные и спокойные ночи Альбус никогда не отказывал себе в прогулке по замку, чаще всего предаваясь обычно несвойственной ему меланхолии и вспоминая ушедшие годы.

Вот и сейчас он погрузился в невеселые размышления о своем возрасте и об оставшемся ему времени перед «следующим большим путешествием», как любил он часто повторять. Сейчас, как никогда прежде, ему хотелось продлить свой срок в этом мире. Так много всего еще предстояло сделать, так много успеть. Он посмотрел на маленькую избушку лесника на самой опушке леса. В ее окне горел теплый мягкий свет, Хагрид тоже не спал. Старый добрый верный Хагрид. Перед ним Дамблдор тоже был виноват, но признать это он не имел никакого морального права.

За свою жизнь старый волшебник совершил несколько очень серьезных ошибок, все они имели серьезные и крайне неприятные последствия, которые было невозможно предугадать. Сейчас Альбус больше всего переживал из-за того, что подорвал доверие Гарри. Перед ним Дамблдор был виноват сильнее, чем перед кем бы то ни было, но как иначе он мог действовать? Последние месяцы успокоили Альбуса, Гарри стал почти таким же, как прежде, добрым, храбрым, справедливым, истинным гриффиндорцем, окруженным друзьями. Хотя в нем появилась какая-то скрытность, тихая недоверчивость и настороженность иногда проскальзывала в его взгляде. С улыбкой Альбус похвалил себя за то, что вовремя предоставил ему больше личного пространства, ослабив давление, которое чуть не сломало мальчика. Иногда он думал, что забывает, каково быть ребенком. В конце концов, Гарри подросток и тоже имеет право на счастье, пусть оно и не сможет подлиться долго.

Еще и этот странный доктор Лектер, человек с безупречной репутацией и совершенно ясными мыслями. Дамблдор, конечно, навел справки о нем: уважаемый профессионал, каких поискать, любитель оперы, гурман, библиофил. Такому человеку Альбус с удовольствием доверил бы общее образование Гарри, если бы не одно “но”. Что-то настораживало в нем директора Хогвартса, какое-то опасное предчувствие преследовало его на грани сознание, когда он думал о Лектере. Альбус не мог отрицать, что в примирении с Гарри тот сыграл очень существенную роль, и был ему за это очень благодарен, но было в этом всегда безукоризненно вежливом и опрятном человеке что-то такое, что Дамблдор и сам себе не мог объяснить.

Прервав мысли Альбуса, из-за угла вышла профессор Трелони в мантии поверх ночной рубашки и остановилась в удивлении, увидев директора.

–Добрый вечер, Сивилла. Не правда ли прекрасная ночь? – не отрывая взгляда от леса, сказал Альбус. Он всегда знал, что происходит в Хогвартсе, в его Хогвартсе, и заметил ее уже давно.

Не услышав ответа, Дамблдор повернулся к прорицательнице. Трелони стояла в ближайшей нише, в которой не было доспехов, она была укрыта тенью и только ее лицо, мертвенно бледное в свете луны, выделялось в темноте. Черные провалы глаз выглядели удивительно естественно на ее лице, придавая ей зловещий потусторонний вид. Вокруг нее закружились вихри невидимой силы, воздух затрещал от напряжения. Альбус, поняв, что сейчас произойдет, успел наложить целый комплекс оповещающих, скрывающих и обнаруживающих чар, когда зазвучал низкий скрипучий голос:

—Лорд Судеб выбрал свой Путь,

Путь лжи и обмана.

Путь, который приведет его к могуществу и величию.

И когда части целого в страхе станут едины,

Он достанет до небес и улыбнется звездам.

Лорд Судеб выбрал свой Путь…

Закончив говорить, Трелони привалилась к стене. Альбус подхватил ее заклинанием и направился к Больничному крылу, размышляя над услышанным пророчеством. Почему Том назван Лордом Судеб, ведь в двух прошлых он был Темным Лордом? Или может это вообще не Том? Нет, это бред, только у него хватит тщеславия назвать себя Лордом Судеб. Путь лжи и обмана? Что ж это хорошо, это мы умеем, это дает время и пространство для качественного маневра и сохранит множество невинных жизней, а это всегда хорошо. Могущество и величие? Это уже было, слова могут значить все или ничего. Когда части целого в страхе станут едины. Хм, неужели Том решил собрать крестражи и воссоединить душу? Неужели он осознал свои преступления и испугался за свою бессмертную душу? Это приятная новость, он станет более уязвим, но есть вероятность, что он поймет о роли Гарри во всей этой истории, этого никак нельзя допустить. Гарри – наш козырь, не разыгранная карта, нельзя просто так отдавать его. Значит, надо первым найти все крестражи, а Том пусть воссоединяется с тем, который заключен в змее. Нужно срочно пересмотреть весь План. И что значит «он достанет до небес и улыбнется звездам»? На сколько я знаю, Том никогда не интересовался ночным небом. Это может значить вообще, что угодно. Спешить, однако точно не стоит, нужно действовать осторожно и проявить выдержку.

Комментарий к Интерлюдия №2

Вот такой я выдал рояле-спойлер Дамблдору. Теперь сюжет стал гораздо очевиднее, не так ли?)

========== Часть 3. Великий еретик. Глава 42 ==========

—Чем Бог отличается от человека?

–Это зависит от того, что Вы вкладываете в эти понятия.

Я задумчиво уставился на янтарную жидкость в своем бокале. Свет электрических ламп, отражаясь от поверхности жидкости, преломлялся на изогнутых гранях. Доктор Лектер был, как всегда, прав, мне давно следовало определить, что я понимаю под Богом и человеком.

–Бог всемогущ и всеведущ, его цели и пути не поддаются осмыслению. Мы можем только предполагать, что мы поняли его замыслы.

–Интересно, – Ганнибал удовлетворенно улыбнулся своим мыслям, покачивая свой бокал с дорогим вином. – Продолжайте, пожалуйста. Тогда кто такой человек?

–Как говорят большинство мировых религий, человек создан по образу и подобию божьему. Он так же имеет некоторую силу и знания, но неизмеримо меньшие, чем Бог.

Мы встретились впервые после того, как доктор Лектер вынужден был уехать из Англии почти полтора года назад. Прошло много времени, но мы часто переписывались, делясь новостями. Я уже не считал Ганнибала просто своим лечащим врачом. Кто же мы друг другу? Друзья? Нет, хотя он и помог мне избавиться от многих комплексов и преодолеть очень сложный отрезок жизни, и я был очень благодарен ему за это, но другом назвать его не мог. Мы скорее хорошие знакомые с общими интересами, интересные собеседники, но никак не друзья. Я вообще с трудом мог представить, какие у такого человека, как Ганнибал, могут быть друзья. Несмотря на долгое общение, я не думал, что знаю о нем больше, чем после первой встречи. Однако, это ничуть не мешало уважать и доверять этому человеку, в какой-то степени, естественно. Я так и не научился доверять людям полностью, только сам себе я могу оказать такую привилегию.

–Я спрошу еще раз. Кто такой человек для Вас? – тихий уверенный голос, внимательный взгляд, слова, кажется, падают тяжелым грузом.

–Итог многих тысяч лет эволюции, единственное на планете существо без каких-либо ограничений, способное на бесконечное развитие и самосовершенствование.

–Теперь попробуйте сами ответить на свой вопрос, – Ганнибал с видимым удовольствием сделал небольшой глоток из бокала.

–Бог и человек различаются в первую очередь целями. В то время, как цели человека иногда просты, иногда сложны, но всегда понятны и эгоистичны, цели Бога я определить так просто не могу. Так же различие есть в средствах достижения целей. Человек чаще всего ограничен законами, нравственными устоями, табу, а так же моральным долгом перед обществом. Бог же, вероятно, не имеет никаких ограничений, связывающих его. Исходя, опять же, из мнения основных религий, все в мире происходит по воле божьей, многие Его действия абсолютно аморальны с точки зрения человека, но приемлемы для Него

–Оставим на время средства, которыми Бог оперирует, и поговорим о его целях, поскольку именно они определяют средства. Почему Вы не можете даже выдвинуть предположение о них?

Я легко рассмеялся и сделал порядочный глоток виски.

–Если бы я мог понять Бога, я бы стал им. Его система мышления может быть бесконечно далека от нашей. Как я могу применить к Нему свою чисто человеческую логику? Он – абсолют, недостижимый идеал, на который согласны большинство людей.

–Но не Вы? – усмехнулся Лектер.

–С чего Вы взяли?

–Это до безобразия просто, Вы сказали «большинство людей». Вы никогда, даже, когда очень хотелось, не могли отнести себя к большинству.

–Я не вижу ничего полезного в концепции Высшей Воли, которая как-то влияет на мои действия, – несколько раздраженно проговорил я. – Я предпочитаю думать, что все мои действия и решения только мои, и готов полностью принять их последствия.