Текст книги "Бета-тестеры - цикл рассказов Призрака"
Автор книги: Призрак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 64 страниц)
– На что это они намекают?! – возмущенно прошипел программист, недобро взвешивая в руке бутылку с зажигательной смесью.
Коллеги молча подавили программиста. Дождавшись, пока крысы закончат манипуляции со щитом, они тихо сели им на хвост, однако зверьки очень быстро исчезли, нырнув в узкую нору.
Постепенно тестеры смогли оценить масштаб трагедии. Под домом расположилась целая империя. Крысы спокойно жили своей жизнью, без зазрения совести пользуясь благами цивилизации. И ведь, что примечательно, какие крысы! Здоровенные, откормленные, зубастые, как крокодилы. Тестеры, точно диверсанты, прятались, едва заслышав шуршание лапок. И завистливо разглядывая крысиную империю сквозь узкие норы. Некоторые крысы, не особо стесняясь, разгуливали на задних лапах, перетаскивая в передних коробки и инструменты.
– Прямо сейчас, – холодно проговорил Ксенобайт, когда тестеры остановились в старой котельной для небольшого совещания, – у нас есть две стратегии. Первая: выселять всю эту цивилизацию крутыми методами. Вторая: заставить их платить квартплату. Надо заметить, первый путь сулит только смерть и разрушения, второй же, по самым скромным оценкам, нас озолотит.
– Не думаю, что идея платы за коммунальные услуги будет воспринята ими как откровение, – ехидно заметил Мак-Мэд. – Скорее уж они тебе за такое неприличное предложение по морде надают. К тому же Банзай застрелится, если ты предложишь ему провести по бухгалтерии деньги, полученные от крысиной резервации.
– Это была едкая ирония, если ты не понял, – холодно буркнул Ксенобайт.
– Заложить пару тонн тротила и запустить всю эту резервацию в космос! – внес свое предложение Махмуд.
– Ага, пожалуй, пару кварталов под землю опустим, – мрачно покачал головой Ксенобайт.
– Второй раунд химической войны? – предложил Мак-Мэд.
– Глянь, как они на химикатах Ксенобайта отожрались, – покачал головой Махмуд. – Да что там, мою Бабулю помните? У нее тоже как-то крысы завелись. Она их тоже травить пыталась. Так вот, как-то раз...
Договорить Махмуд не успел. Грохнул выстрел, от трубы над головой тестеров с визгом срикошетила пуля. Тестеры, моментально оценив угол выстрела, шустро залегли в укрытия. Махмуд, передернув затвор автомата, быстро выглянул из-за трубы и икнул.
В дверях котельной стоял настоящий монстр. Здоровенная крыса на задних лапах, размером с приличного кабанчика, недобро скалила желтые резцы, подергивая длинными усами. Рваное ухо выглядывало из-под нахлобученной на голову мятой шляпы.
– С участкового Тараскина бутылка, – хладнокровно заметил Махмуд, пригибась от следующего выстрела. – Кажется, мы нашли его пропавшее табельное оружие!
– В детстве, – торжественно сообщил Ксенобайт, – я боялся двух вещей. Ядерной войны и Микки Мауса. Пришла пора взглянуть в глаза своим детским страхам!
Лихо крутанув барабан нагана, программист кувырком перекатился от трубы к трубе, успев сделать два выстрела. Крыс в шляпе хладнокровно и быстро попытался снять программиста на лету и, точно заправский спецназовец, укрылся за косяком двери.
– Ничья, – спокойно заметил Мак-Мэд, вскидывая обрез. – Кажись, это местный шериф!
В коридоре послышался топот. А в следующий миг в котельную хлынул поток крыс. Они были, конечно, помельче, чем «шериф Микки Маус», зато их были десятки. Грохнул обрез Мак-Мэда, короткими очередями застрочил МП-40 Махмуда. Ксенобайт, жалея патроны, лихорадочно нащупывал зажигалку. Вооруженный крыс ловко не давал тестерам высунуться из укрытий.
Вырваться из ловушки удалось только с помощью зажигательной смеси. Ксенобайт наконец высек огонек, швырнул бутылку. С тихим хлопком полыхнул огненный шквал, Махмуд дал длинную очередь и завопил:
– Гоу-гоу-гоу!
Тестеры вырвались из мышеловки и, не особо разбирая дорогу, бросились прочь.
***
Их гнали по коридорам не спеша, методично и планомерно. Патроны подходили к концу, несмотря на то, что тестеры их берегли, предпочитая прорываться врукопашную. То и дело позади мелькала зловещая тень Шерифа: похоже, при прорыве из котельной он не пострадал.
Однако в конечном итоге тестеров загнали в довольно большой зал, заполненный какими-то ржавыми механизмами.
– Где мы находимся? – сурово рявкнул Махмуд, пытаясь быстро соорудить что-то вроде баррикады.
– Где-то здесь, – едко заметил Ксенобайт, ткнув пальцем в обгорелую дыру на плане подвалов.
– Гляньте-ка сюда, – неожиданно проговорил Мак-Мэд.
Тестеры обернулись и невольно сглотнули. Посреди зала, на аккуратно расчищенной площадке, возвышалась пирамида из черепов, высотой где-то по пояс человеку.
– Бедный Барсик. Я знал его, Горацио... – патетично вздохнул Ксенобайт, задумчиво разглядывая один из черепов. – Похоже, мы не первые, кто даст здесь свой последний бой.
– Вот тебе и «Симсы», – мрачно проговорил Махмуд, вставляя в автомат свежую обойму. – Самое обидное, что мы так и не придумали, как справиться с этой напастью.
– Ладно. Мы еще вернемся, – зло сощурившись, проворчал Ксенобайт. – Соберем ветеранов, соорудим пару огнеметов. Мы еще повоюем. А сейчас, пожалуй, нам остается только оторваться напоследок...
Ксенобайт вытащил из кармана наган, проверил барабан. Подумав, он нахлобучил на голову кепку Махмуда и решительно подошел к двери.
– Эй, Шериф! – крикнул он. – Я знаю, ты там! Я знаю, нам каюк. Но давай решим это дело как мужчины!
– Не поведется! – равнодушно покачал головой Мак-Мэд. – Это же крыса.
Тем не менее за баррикадой раздалось попискивание. Ксенобайт прислушался, а потом уверенно полез в коридор.
Они стояли на противоположных концах длинного коридора. Здоровенная крыса в шляпе и программист в кожаном плаще и кепке. За спиной Шерифа вспыхнул прожектор. Ксенобайта друзья смогли поддержать лишь блеклым светом фонариков.
– Всегда недолюбливал вестерны, – мрачно сообщил Ксенобайт, становясь в характерную позу готовящегося к дуэли ковбоя: ноги широко расставлены, руки чуть согнуты в локтях, рукоять нагана торчит из кармана, а взгляд сверлит противника. – Ну...
Махмуд, вздохнув и покрутив пальцем у виска, вытащил разводной ключ. На миг в коридоре повисла мертвая тишина. Ходок размахнулся и заехал ключом по звонкой водопроводной трубе.
Два выстрела, как и положено, грянули одновременно. Как и полагается, несколько секунд противники стояли неподвижно. Потом Ксенобайт, лихо прокрутив наган на пальце, картинно дунул ему в ствол и сунул в карман. Крысиный шериф медленно осел на пол.
– «ТТ» – это всего лишь «ТТ», – философски заметил Мак-Мэд.
– А крысы – всего лишь крысы, – вздохнул Махмуд. – Ксен, сматывайся оттуда!
Осознав гибель своего кумира, крысы ринулись в атаку. Ксенобайт дернулся было подобрать вывалившийся из лапы Микки Мауса пистолет, но быстро оценил всю гиблость этого номера и ужом юркнул за баррикаду.
Первый же натиск унес две трети боеприпасов компании. Дошло до рукопашной, но крыс удалось отбросить. Впрочем, следующий приступ был лишь вопросом времени: это понимали все.
Махмуд педантично перетасовывал немногие оставшиеся патроны в патронташе так, чтобы их было легче достать. Махмуд задумчиво приделывал темляк к разводному ключу. Ксенобайт метался по помещению в поисках хоть какого-нибудь оружия: его револьвер был пуст, бутылки с зажигательной смесью тоже закончились.
Проходя мимо пирамиды из черепов, он вдруг яростно пнул ее. Останки погибших котов разлетелись во все стороны, по полу грохотнуло что-то металлическое, скрытое до сих пор под пирамидой.
– О! Что это тут у нас... Парни!!!
Тестеры удивленно обернулись. Ксенобайт ошарашено вертел в руках помятую латунную трубу. Не водопроводную, разумеется, а самую натуральную духовую трубу – украшение любого джаз-банда.
С минуту тестеры сосредоточенно разглядывали инструмент.
– Так, – медленно проговорил Ксенобайт. – Сказку про крысолова все помнят?
– Я только про Нильса, – неуверенно заметил Мак-Мэд, – но, помнится, у него инструмент поскромнее был...
– Ладно тебе, мы все-таки не в сказке... Нам так и так труба, уж извините за каламбур, что мы теряем?
– А кто на этой штуке играть умеет?
Махмуд и Мак-Мэд в упор глянули на Ксенобайта. Тот заметно смутился.
– Помнится, в свое время в «Защитнике Отечества» ты изрядно выпендривался, терзая наши уши вырезанной из подручного материала дудкой, – припомнил Мак-Мэд.
Ксенобайт угрюмо глянул на друзей.
– В раннем детстве меня пытались сдать в духовой оркестр, – признался он наконец. – Видите ли, гитара или пианино казались моим предкам слишком банальными. Да и с алгоритмической точки зрения...
– Ты не мудри, – перебил Махмуд. – Слабай чего-нибудь, чтобы душа развернулась...
Программист оскалился, но поднес инструмент к губам. Примерившись, он надул щеки, выпучил глаза и извлек из него долгий, протяжный, завывающий звук, напоминающий корабельную противотуманную сирену.
Звук прокатился по подземелью, заставляя дребезжать трубы. Махмуд с Мак-Мэдом с уважением глянули на коллегу.
– Так... если я правильно помню...
Ксенобайт положил длинные пальцы на клапана и снова поднес трубу к губам.
***
Банзай вылез в игру простым слесарем, чтобы только лично понаблюдать этот безумный марш. Внучка, до этого горько сетовавшая, что в такой скучной и неэстетичной игре абсолютно нечего снимать, стояла, не отрываясь от камеры. И даже Мелисса не пыталась вставить какой-либо комментарий. В окнах были видны физиономии жильцов, с благоговейным ужасом наблюдавших за крысиным парадом. Некоторые суеверно крестились, но из квартир не рисковал вылезти никто.
Запас торжественных маршей Ксенобайт исчерпал еще в подвале. «Прощание славянки», «Варяг», «Вихри враждебные» и «Спит гаолян» закончились, «В траве сидел кузнечик», «Августин» и «Чижик-пыжик» тоже. Пришлось перейти на вольные джазовые импровизации.
А за программистом и конвоирующими его ходоками тянулась серая вереница крыс. Крысы брели на задних лапках, иногда начинали пританцовывать, хлопая лапками.
Процессия нарезала уже четвертый круг вокруг дома. Никто попросту не знал, что делать дальше с армией загипнотизированных крыс.
– Народ, соображайте быстрее! – с отчаянием в голосе крикнул Махмуд. – Ксен сдыхает, долго он не выдержит!
– Значит, так, – сурово кивнул Банзай. – Записываемся, разрабатываем план, возвращаемся...
– Отменить! – прервал старика Мак-Мэд. – Я по глазам вижу: второй раз Ксен за трубу не возьмется ни за какие шкварки!
Программист и впрямь был плох. Лицо его уже посинело, глаза выпучились, в них мелькали безумные огоньки. Услыхав о перспективе повторного концерта, он поперхнулся и заиграл «Реквием», однозначно показывая свое отношение к таким раскладам.
– Подгоним дорожный каток в хвост процессии? – предложила Мелисса.
– Ну тебя к лешему, – поморщился Банзай. – Как потом территорию отмывать будем?
– Тогда – на мясокомбинат их.
– Ты в своем уме?!
– Море, – подсказала Внучка. – В сказке Нильс их попросту утопил.
– Извини, водоемов в игре не предусмотрено, – вздохнул Банзай.
– Знаю! Стройка в соседнем районе!
В конечном итоге крыс завели на пустырь, где был вырыт огромный котлован, предпредназначенный под фундамент нового дома. Стенки котлована были уже облицованы бетонными блоками, так что, как только программист завел туда крыс, тестеры просто вытащили наверх все мостки. Самого Ксенобайта, отчаянно игравшего «Токкату и фугу ре-минор» в джазовой обработке, пришлось извлекать с помощью небольшого крана.
Вырвать из его одеревеневших пальцев трубу оказалось не так-то просто. И даже после этого он так и не смог говорить: только невнятно мычал и хрипел, судорожно перебирая перед лицом пальцами.
– Значит, так, – вздохнул Банзай, глядя на копошащееся внизу серое море. – Завтра организуем субботник. Надо обнести этот котлован дополнительной стеной, а потом залить бетоном. А сейчас отправляйте нашего героического программиста в реал... И, пожалуйста, воздержитесь ближайшие дни от разговоров на музыкальные темы, договорились?
Эпизод 24: ЖЭК-экстрим: вредитель
Виртуальное пространство игры «ЖЭК-экстрим»
17 апреля, 13:22 реального времени
– Слушайте, я, конечно, уважаю дремучие инстинкты наших пенсионеров, но это уже как-то чересчур. Нам грозит гражданская война! Лукинична из тринадцатой решила распахать свой участок. Плугом. Где она его взяла – это отдельный вопрос. Но мало того, что как тягловую силу она использовала Михалыча, который в результате угодил в больницу... Она же перепахала оптоволокно, обеспечивающее вверенный нам дом интернетом! Молодое поколение и прогрессивная общественность не простят такого вандализма!
– А что с Михалычем? – лениво спросил Махмуд.
– А вот тебе бы на шею хомут повесить, а перед носом – шкалик на палке. Три борозды пропахал, между прочим! Потом схлопотал инфаркт от избытка чувств.
– Как он? – не без сочувствия спросил Ксенобайт, с нежностью разглядывая наган, подаренный Михалычем во время противокрысиной кампании.
– Пишет, – кратко ответила Мелисса.
Михалыч был рьяным кляузником. Не из вредности: скорее, так он реализовывал свой литературный талант. Все его доносы отличались обстоятельностью, а также массой апелляций к классикам, историческими справками и философскими отступлениями. Вот и сейчас, едва оклемавшись от пахоты, он взялся за перо. Свой гневный протест он начал издалека, с мощного эссе о рабстве в древнем Египте.
Однако горести пенсионного литератора были лишь небольшой частью нового катаклизма, имя которому было – огородная лихорадка.
***
После того как ЖЭК зализал кровавые раны в бюджете, оставленные тотальной войной с крысами и тараканами, дела тестеров стали налаживаться. В доме кроме махровых пенсионеров и студентов появились состоятельные жильцы, Махмуд мобилизовал сантехников на починку отопительной системы, Ксенобайт, оправившись после своего невольного концерта, отдыхал душой, прокладывая по квартирам локальную сеть. Очевидно, этот процесс навевал на него ностальгию, так что методы, которыми он убеждал жильцов подключаться к локалке, порой отличались изрядными зверствами. Вроде: «У кого нет компьютера – тому и электричество не нужно» – или: «Телефонная линия – это слот для модема».
В общем, на фоне прочих мелких неурядиц постановление о том, что здоровенный пустырь за домом отдается жильцам под огороды, было рассмотрено как бонус, а не бомба замедленного действия.
Ощутив себя «землевладельцами», жильцы просто взбесились. По словам Банзая, нечто подобное происходило в начале двадцатого века, вскоре после революции. Особенно отличились, понятное дело, пенсионеры. С остервенелым фанатизмом они копались на своих клочках твердой, потрескавшейся земли, больше напоминающих песочницы, ссорились из-за границ владений и даже, как показал опыт Лукиничны, пытались обзавестись крепостными.
Более молодое поколение по-своему заразилось огородной лихорадкой. С Фасимбой опять пришлось проводить воспитательную работу, после того как на его делянке обнаружилась конопля. Какой-то мини-бизнесмен всерьез задумал построить на своем участке торговый комплекс и даже попытался скупить прилегающие огороды. Другой принялся строить буровую вышку, надеясь отыскать нефть, – нашел канализацию и ужасный гнев Махмуда.
Ксенобайт попытался направить свои алхимические опыты в мирное русло: сварить для огородников удобрения. Под действием его химикатов пустырь чуть не превратился в джунгли, помидоры покрылись твердой корой с шипами, побеги огурцов стали толстыми, точно змеи, начали извиваться и хватать неосторожных прохожих за ноги. Правда, это решило проблему с птицами: до сих пор ни голуби, ни вороны, ни воробьи не рисковали посягнуть на огороды жильцов, облетая пустырь десятой дорогой. Варить отраву против жуков на основе уже испытанных в борьбе с тараканами газов ему запретили.
Махмуд попытался наладить систему мелиорации, ее прорвало, и в результате некоторое время огороды были годны разве что под рисовые плантации. Тот же Ксенобайт крепко задумался, когда заметил, что один из огородников соорудил вокруг участка забор из колючей проволоки под напряжением. Скандал решили полюбовно, постановив, что, ежели жилец желает таким образом защищать свои владения, то обязан подводить питание к линиям обороны через счетчик.
В медпункт Мелиссы все чаще поступали пенсионеры с красочными синяками под глазом. Эта условность игры обозначала, что бот пережил конфликт более тяжелый, нежели перебранка, но менее тяжелый, чем поножовщина. Участковый Тараскин позорно дезертировал, повесив обязанности решать земельные конфликты на ЖЭК.
Ко всему прочему, Махмуд с Мак-Мэдом тоже пристрастились к новой забаве. Все мало-мальски свободное время ходоки, а ныне – сантехник и слесарь, проводили, ковыряясь на огородах. Вот и сейчас, в разгар краткого совещания, в контору вдруг вломился сияющий Мак-Мэд:
– Махмудыч! Огурцы появились!
– Да ну?! – тут же подскочил ходок. – Большие?
– Так ведь только-только появились... Минут через двадцать можно будет урожай снимать!
– Дай гляну! – вскочил со стула Махмуд.
– Стоять! – свирепо рявкнул Банзай. – Я те гляну! Весь третий подъезд без горячей воды сидит, а ты там огурцы выращиваешь? Нашел себе тамагочи...
Махмуд смущенно потупился.
– Так ведь лето же! Зачем им горячая вода? Сейчас холодный душ – то, что надо!
– Логика истинного сантехника, – ехидно вставил Ксенобайт
– Марш работать! И чтобы никаких огородов, пока горячая вода не будет во всем доме! Понял?!
– Злой ты, дед... – обиженно прогудел Махмуд, садясь на место и незаметно подавая какие-то знаки Мак-Мэду. Тот попытался было тихо выскользнуть обратно за дверь, но Банзай метко швырнул в него скомканной бумажкой.
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! Продолжаем совещание.
– Да отпусти ты их, – неожиданно зевнул Ксенобайт. – Не видишь, в наших дуболомах проснулись простые сельские парни, их к земле тянет.
– Да, но...
– Страшная правда состоит в том, – холодно перебил программист, – что у нас все в порядке. Мелкие дрязги, небольшие поломки, рутинная работа. «Симсы», в общем.
Банзай вздохнул и махнул рукой.
– Леший с вами. Но, Махмуд, чтобы горячая вода была, понял?
Ходоки моментально выскользнули за дверь – точно испарились. Время в игре – понятие относительное, тут не надо месяцами ждать урожая, зато очень легко пропустить важные для любого огородника события.
– Может, с ними сходить? – вяло пробормотала молчавшая до сих пор Внучка. – На камеру их огород снять...
– Ага, – язвительно скривилась Мелисса. – И сделать репортаж: «Вести с полей и огородов... По десять центнеров с гектара, битва за урожай, наши колхозники – самые колхозные в мире...» Мне о таком дедушка рассказывал, передача «Сельский час».
Внучка откровенно скучала. Ей эта игра не нравилась: снимать тут было решительно нечего. Руководствуясь этим тезисом, она уже пропустила захватывающий противокрысиный рейд тестеров, успев только к его драматическому финалу. А потом снова потянулась рутина. Не снимать же, в самом деле, как Ксенобайта очередной раз шарахнуло током или как Махмуд колотит разводным ключом по трубам, шаманскими ритуалами призывая в квартиры жильцов горячую воду?
– Так что будем делать с Лукиничной? – вернул разговор в прежнее русло Ксенобайт.
– Да что с Лукиничной? – досадливо поморщился Банзай. – Общественное порицание и штраф, который все равно скостят за ее ордена. Оптоволокно, естественно, придется восстановить. Я о другом. Повторяю: нам грозит гражданская война. Дом четко разделился на огородников... и не-огородников. Огородники прочих за людей не считают. Впрочем, друг друга они тоже готовы загрызть. Как бы до уголовщины не дошло...
– А что мы можем сделать? – пробубнил программист, кладя голову на руки. – Единственный действенный способ отвлечь граждан от междоусобной поножовщины – объединить их перед лицом внешнего противника. Ну еще – введение внутренних войск и жесткая диктатура. Но в нашем случае...
И тут откуда-то со стороны пустыря донесся полный ярости, гнева и скорби рев. Тестеры удивленно переглянулись: так реветь мог только уязвленный в самое сердце Махмуд.
Виртуальное пространство игры «ЖЭК-экстрим»
Поля и огороды
17 апреля, 13:39 реального времени
– Сожрали! Все сожрали! Ничего не оставили, гады!
Гнев и горе Махмуда невозможно было передать цензурными словами. Наверное, в другой ситуации он бы катался по земле, колотя по ней руками и посыпая голову пылью, изрыгая страшные проклятья и давая клятвы отомстить обидчику. Но кругом была нежная рассада, адрес обидчика был пока неясен, да и вообще, что называется, декорация не та, так что ходок просто стоял, точно памятник, посреди своего огорода и оглашал окрестности мощным ревом. Возле него сидел на корточках Мак-Мэд, печально разглядывая чуть помятые огуречные кусты.
– Ближе не подходите! – предупредил он, когда встревоженные коллеги показались на границе участка.
– Что случилось?
– Наш урожай пропал, – развел руками стрелок-слесарь. – Огурцы. Все до единого.
Тестеры потрясенно уставились на грядки. Нельзя сказать, чтобы Махмуд строил великие планы по поводу урожая или что ему было жалко виртуальных огурцов. Но гнев и горе огородника, у которого увели бережно выращенный урожай, плоды многочасового труда, мог понять всякий.
Тем временем Мак-Мэд задумчиво рассматривал жирную, чуть ли не икающую от испуга гусеницу, снятую с листа.
Махмуд моментально ощетинился:
– Ксенобайт! Дай мне яду! Страшного, жгучего яду, чтобы все они подохли в кошмарных мучениях!
– Остынь, – хладнокровно посоветовал снайпер. – Гусеницы тут ни при чем.
– Как это ни при чем? Мы поймали ее на месте преступления!
– Ее подставили. Гусеницы не срывают огурцы с кустов и уж во всяком случае не выплевывают хвостики на землю!
Мак-Мэд поднял с земли и продемонстрировал другу маленький огрызок огурца с оборванным стебельком.
– Диверсия, – уверенно заключил Ксенобайт. – Это сделал бот!
– Кто?! – взревел Махмуд. – Дайте его мне!
Мак-Мэд, не обращая внимания на выбитого из душевного равновесия товарища, еще раз внимательно оглядел землю, даже потрогал ее пальцами. Встав, он разочарованно вздохнул:
– Никаких следов. Местная почва просто не предусматривает образования отпечатков. Увы.
– Их надо найти, – уверенно заявил Махмуд. – Найти и показательно покарать! Они не знают, с кем связались!
Тестеры переглянулись. Ксенобайт мечтательно улыбнулся и машинально потер руки, точно здоровенный богомол.
– Значит, так. Ксен, пройдись по дому, узнай, были ли подобные случаи у других огородников. Жалко, Михалыч сейчас в больнице, иначе уже знали бы. Мак, Мелисса, пробегитесь по пустырю, составьте схемы патрулирования. Махмуд, почини, наконец, горячую воду в третьем подъезде. За работу!
***
– Я почти уверен: это не огородники. Ну не станет огородник у огородника урожай тырить.
– Ну почему же. Из зависти. В отместку.
– Нет. Испортить – может быть. Но не красть. У нас в огородниках в основном пенсионеры, у них все-таки понятия о чести в скрипт поведения накрепко прошиты. Ладно, дело не в морально-этических нормах. Я узнавал: воруют. Половина огородов пострадала. И среди наших аграриев родился тихий заговор.
Над пустырем повисла ночь. Мак-Мэд и Ксенобайт переговаривались тихим шепотом, сидя в мощных зарослях чертополоха на делянке лодыря Фасимбы. Получив нагоняй от Махмуда за коноплю, студент окончательно разочаровался в сельском хозяйстве и свой огород запустил. Мак-Мэд аккуратно потрошил патроны двенадцатого калибра, высыпая дробь и засыпая на ее место крупную соль. Ксенобайт тихо пересказывал ему собранные сведения.
– Наши аграрии взбесились не хуже Махмуда. В общем, они тихо решили: вора надо изловить и линчевать.
– А в милицию обращаться не пробовали?
– А что милиция? Участковый Тараскин не смог даже свой огород уберечь. У него вчера помидоры созрели – обнесли все, подчистую. Аграрии подозревают автомобилистов. Действительно, те хотели использовать свои участки под гаражи. Но тут неувязка: хорошо тем, чей надел на окраине пустыря. А у кого в самом центре?
– Ну так, может, действительно они?
– Нет. Весь дом уже знает, какая мучительная смерть ждет вредителей. Даже у ботов есть инстинкт самосохранения, я проверял. Будь это кто-то из наших – давно бы уже на дно залег.
Ксенобайт на миг задумался, потом продолжил:
– Была у меня еще мысль: интернетчики. История с перепаханным оптоволокном чуть не подняла их на джихад. Но это мы сегодня проверим.
– Как?
– Очень просто. Сейчас, когда кабель восстановили, все они сидят по квартирам, перед компьютерами. Если сейчас кто и сунется – то уж точно не из них.
– А если никто не сунется?
– Это будет повод для подозрений. Но не более. Ладно, я пошел, гляну, как там дела у Махмуда.
Мак-Мэд коротко кивнул, и программист, точно ящерица, скользнул меж мощных стеблей чертополоха к соседнему участку. Перед тропинкой, разделяющей два огорода, он остановился, огляделся по сторонам и быстро пересек открытое место. Тут было сложнее: участок был засажен низкорослой петрушкой и клубникой. Пришлось ползти по-пластунски до следующего участка, засаженного малиной...
Так, от участка к участку, от малины к помидорам, от помидоров к пионам, сквозь крыжовник и огурцы, программист пересек треть пустыря. И тут...
Ксенобайт зажмурился и помотал головой. Сначала ему показалось, что на соседней грядке притаился медведь. Приглядевшись, он разобрал все-таки, что это человек, только, несмотря на условное лето, одетый во что-то мохнатое.
От охотничьего азарта закололо в кончиках пальцев. Программист подобрался, лихорадочно шаря по поясу в поисках оружия. Рука легла на рукоять нагана.
– Не-е... Живым брать, демона! – прошипел Ксенобайт сам себе и, напружинившись, тигром прыгнул вперед.
Вредитель боролся яростно и молча, но что мог сделать бедный мирный бот против игрока, прошедшего десятки шутеров и стелс-экшенов? Конечно, основными диверсантами группы были Мак-Мэд и Мелисса, но брать языка умели все. Рука программиста уверенно захватила шею противника, колено легло на позвоночник.
– Ну все, попался, – злорадно прошипел Ксенобайт.
– Пусти-и! – завопил бот. – Не виноватый я, мне заплатили!
По правде говоря, это была ошибка. Со всех сторон вдруг послышались голоса:
– Поймали! Поймали вредителя!
– На кол его!
– Огня, православные, огня!
Кругом вспыхнули огни фонариков. Из зарослей овощей и сорняков стали подниматься тени с косами и лопатами. Но все перекрывал торжествующий рев Махмуда:
– Он мой! Дайте его мне, гада, дайте!
Кажется, отпущенных боту вычислительных мощностей вполне хватило, чтобы сообразить: дело труба. Взвыв, он вдруг укусил Ксенобайта и невероятным усилием взбрыкнул, перекидывая программиста через себя.
– Только не в тюльпаны!!! – послышался чей-то полный боли вопль. Нежные цветы печально хрустнули под программистом.
Чуя близость линчевателей, вредитель рванул что было сил прямо через огороды. Озверевший Ксенобайт вскочил, намереваясь кинуться в погоню...
Бывают такие несчастливые случайности. Как раз в этот миг грянул залп из обоих стволов старого обреза, и в левую ягодицу программиста сочно впечатался полновесный заряд крупных кристаллов соли.
Виртуальное пространство игры «ЖЭК-экстрим»
Медпункт
17 апреля, 14:08 реального времени
– Больно? – сочувственно спросила Внучка.
– Нет, конечно, но крайне унизительно, – огрызнулся Ксенобайт. – Ну, добрые самаритяне, надо же такое выдумать...
Вирт попросту не мог транслировать сильные болевые ощущения. Но программисты «Самары-Софт» славились своим умением сварить из имеющихся в распоряжении ощущений редкостную гадость для обозначения всяческих неприятностей в игре. Так что, по словам Ксенобайта, чувствовал он себя так, будто пострадавшее место искусали сантиметровые комары, а потом им пришлось сесть на раскаленный мелкий гравий. Самое обидное, что неприятные ощущения преследовали раненого вне зависимости от того, сидел он или стоял. А деликатность попавшей под обстрел части тела затрудняла медицинскую помощь, которую должна была оказать Мелисса. Так что программист попросту валялся на животе, приложив к пострадавшему месту грелку.
Конечно, проще всего было бы выйти из игры, но неприятный эффект все равно должен был преследовать пострадавшего какое-то время.
– Ты разобрался, кто это был? – спросил Махмуд.
– Бомж, – кратко ответил программист. – Запашок от него был такой, что трудно спутать. Только не спеши с выводами.
– Да какие выводы? Все и так ясно.
– Не ясно, – сурово перебил Ксенобайт. – Слышал, что он сказал перед тем, как задать стрекача? «Мне заплатили».
Махмуд озадаченно почесал затылок.
– Зачем ему в такой момент врать? Да еще так бесполезно. Тумаков бы он получил в любом случае.
– А зачем кому-то нанимать бомжа, чтобы он тырил огурцы на огороде? – удивленно спросил Махмуд.
– Это вопрос на девять граммов соли! – с тихой ненавистью сообщил Ксенобайт. – Итак. В доме можно выделить четыре основные группировки. Огородники, интернетчики, автомобилисты и нейтралы. Огородников и нейтралов можно вычеркивать. Интернетчиков, пожалуй, тоже: акты огородного вандализма начались до злополучного случая с оптоволокном, тогда у них еще не было мотива.
– Автомобилисты тоже ни при чем, – заметил Мак-Мэд, деликатно прячущий обрез под курткой. – У тех, кто все-таки умудрился построить гараж на окраине пустыря, тоже хищения.
Ксенобайт вздохнул.
– Кстати, что за толпа была ночью на огородах?
– Пенсионеры, – пожал плечами Махмуд. – Идея патрулировать огороды пришла в голову не только нам. Итак, против нас используют диверсантов-наемников. Вопрос: кто?
– Спрашиваете – отвечаем! – раздался голос Банзая.
Войдя в медпункт, старик бросил на стол стопку каких-то бумаг. Деловито приподняв грелку, он уважительно присвистнул:
– Каюк твоим джинсам, латку придется ставить.
– Не томи, старый извращенец, что там у тебя?!
– Анализ жалоб, поданных на нас в мэрию, – хладнокровно сообщил Банзай. – Интересные дела творятся вокруг наших огородов. В общем, так... Да будет вам известно, что этот чертов пустырь – спорная территория между нашим и соседними ЖЭКами.
– Да кому он, вообще-то, нужен? – удивился Ксенобайт.
– Так и было с самого начала игры, – кивнул Банзай. – Но после убедительной победы над тараканами и крысами пустырь переходит к нам в качестве премии. К сожалению, именно в этот момент наши соседи получают выгодное предложение: сдать оную территорию некой фирме в аренду для постройки на ней небольшого парфюмерного заводика. Только не обольщайтесь: речь идет о цехе по производству хозяйственного мыла.
– Отказать! – завопил с кушетки Ксенобайт. – Я когда-то каждый день вынужден был ходить на работу мимо мыловарни. Запах просто убойный. И уж будьте уверены, поганцы из «Самары-Софт» расстарались, чтобы передать его в полном объеме. Угар будет такой, что у Лукиничны завянет ее любимый кактус, переживший химическую атаку при травле тараканов!
