Текст книги "Tell yourself (СИ)"

Автор книги: Princess Kitty1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

– Парочки ходят на свидания. Нас с женщиной не связывают романтические отношения, – лицо Улькиорры всё ещё оставалось беспристрастным.

И вот теперь он оправдывается! Она не могла поверить в это. Он нервничал. Пора добить его.

– Дело не в этом! Орихиме нравится проводить время с тобой, хотя я не понимаю почему. Если ты посвятишь ей целый день, то это будет значить намного больше, чем плюшевый мишка или поющая открытка. Ты одержишь верх над Ичиго, Исидой и тем противным ребёнком, который всегда называет тебя дядей, хотя ты моложе… – она остановилась. – Наверное. Кстати, а сколько тебе лет?

– Я свожу женщину на свидание, – сказал Улькиорра с лёгким осуждением.

– Молодчик, – Татсуки ухмыльнулась, стараясь не выглядеть слишком счастливой. Если он хоть на секунду усомнится в её намерениях, он всё отменит, и как Орихиме должна будет начать воспринимать его в любовном плане, если их никогда не окружала романтическая атмосфера?

– Твои одноклассники смотрят, – произнёс Улькиорра.

– Ну да. Не каждый день увидишь парня из Узбекистана.

– Что?

– Мы можем немного поговорить, Шиффер? – он не сказал «да», но и не сказал «нет», и он не уходил. Они зашли довольно далеко, это почти что дружеская территория. Татсуки облокотилась о изгородь. – Помнишь, год назад, когда я спросила тебя, что ты тут делаешь, и ты ответил, что для тебя важно существование Орихиме?

– Ты ответила, что это прозвучало так, словно я люблю её, – кивнул Улькиорра.

– Ну?

– Ну, что?

– Любишь её?

Второй раз за день её слова выбили его из колеи. Татсуки увековечит это в своей памяти, как день, когда она одержала вверх над Улькиоррой Шиффером. Она могла бы вырвать страницу из календаря и поставить её в рамку. Взгляд Улькиорры блуждал по школьному зданию, где Орихиме как раз проводила заседание кружка по рукоделию вместе с Исидой. Когда он снова взглянул на Татсуки, его глаза сузились, но не как обычно. Если она не ошибалась или не видела галлюцинации, похоже, что его холодный взгляд… смягчился.

– Не шути так, – произнёс он. Затем развернулся и ушёл, оставляя Татсуки у ограды с улыбкой до ушей.

========== Счастливчик ==========

Улькиорра Шиффер, бывший Эспада, ставший консультантом, заглядывал в грудь Гриммджоу Джагерджака. Одно бьющееся сердце, есть. Лёгкие, рёбра и другие необходимые части тела, тоже есть. На его критический взгляд, не было ничего необычного. Горящие мониторы, окружающие операционный стол выдавали сложные измерения, которые, если их считать, подтверждали то, что он видел. Хороший цвет, подходящая текстура, вполне упругое. Сердце этого мужчины, лежащего на столе, было здоровее некуда. Улькиорра в своей хирургической маске вздохнул и наклонился, чтобы закрыть дыру.

– Чего ты вздыхаешь? Всё плохо? Оно сломалось, да?

Гриммджоу Джагерджак стоял с другой стороны операционного стола и тоже наклонился, чтобы взглянуть на свою собственную грудь. Улькиорра одарил его раздражительным взглядом.

– Нет, – произнёс он, – второй раз повторяю, оно не сломано.

– Врёшь.

– Если ты пришёл сюда, чтобы оскорблять мою работу, то я пойду позову Дзинту, чтобы он закончил процедуру. Я заверяю тебя, с твоим телом всё в порядке. Хотя тебе бы следовало обратиться к специалисту насчёт твоей ипохондрии.

– Моей чего? – уставился на него Гриммджоу. Улькиорра медленно закрыл глаза. Губы Гриммджоу извились. – Не смотри на меня так, придурок! Если оно не сломано, то тогда почему барахлит?

Улькиорра вернулся к своей работе. Последнее, кем он ожидал стать под руководством Киске Урахары, – это хирургом, но вот он стоял здесь и как ни в чём не бывало исследовал человеческое тело. Было проще от того, что он сам сделал этот гигай четыре года назад; его заказала семья Куросаки, когда они поняли, что Гриммджоу не шутил, говоря, что останется с ними, пока Куросаки Ичиго не вернётся из Сообщества душ, чтобы сразиться с ним. Ичиго не мог покидать Сообщество душ по таким пустякам, поэтому согласился на то, что гигай облегчит ситуацию.

– Когда ты говоришь «барахлит», что ты имеешь в виду? – спросил Улькиорра. Если Гриммджоу собирается и дальше настаивать на своём, он хотя бы дознается до причины.

– Я же уже сказал. Иногда сердце бьётся не так, как должно.

– Учащённое сердцебиение, – отметил Улькиорра. – Оно случается от случая к случаю или его вызывает что-то определённое? – Гриммджоу облокотился на один из мониторов, размышляя.

– Да не особо, – наконец произнёс он, – но рядом всегда ошивается сестра Куросаки, когда это происходит. Спроси её. Она скажет, что я ничего не придумываю.

Руки Улькиорры зависли над его работой.

– Куросаки Карин? – Гриммджоу хмыкнул, подтверждая его слова. Над головой Улькиорры, который выглядел на двадцать восемь и был, на удивление, умнее двадцативосьмилетних людей, раздалось то, что его босс назвал бы «эврика!». – Ты проводишь с ней много времени, – это был не вопрос. Он слышал об этом. Ученики из старшей школы Каракура, приходившие в магазин за конфетами, перешёптывались о синеволосом бандите, который ждал у ворот Карин. Йоруичи как-то сказала, что видела, как Карин воспользовалась дырой в теле Гриммджоу, чтобы забить гол. Юзу Куросаки жаловалась, что учителя думали, будто Карин, как и Ичиго, связалась с бандитами и ступила на путь преступности. Улькиорра хорошенько обдумал, как бы задать следующий вопрос. – Примерно какую часть времени, проведённого с ней, ты бы описал как весёлую или приносящую удовольствие?

– Чё за хрень ты несёшь? – механическое гудение вклинилось в их разговор, и секунду спустя голос Урахары заполнил анатомический театр.

– Доктор Шиффер! Карин Куросаки пришла, чтобы забрать пациента. Вы закончили?

– Когда он установил внутреннюю сеть оповещения? – Улькиорра нахмурился, посмотрев на потолок.

– Бля, – выругался Гриммджоу. Он подошёл к двери. – Поторопись и почини моё тело. И не смей делать с ним ничего странного.

– Это было бы непрофессионально, – сказал Улькиорра, хотя он не отрицал того, что ему хотелось «нечаянно» оставить в теле хирургическую перчатку. Но он был тем ещё перфекционистом, чтобы саботировать собственную работу.

Не отвлекаясь, он закончил закрывать дыру, затем отошёл в сторону, чтобы полюбоваться кожей, на которой не было швов. Никакого намёка на хирургическое вмешательство. Он снял перчатки, относя их к мусорке; в голове крутились буйные мысли. Учащённое сердцебиение. Да, он сам помнил, как с ним случалось такое. Каждый раз, когда Орихиме улыбалась ему, дотрагивалась до него, делала комплимент и особенно когда ей хотелось провести с ним время; его сердце учащённо билось уже предостаточно раз, чтобы диагностировать волнение, ну если он не принял всё это за то, чем оно не являлось.

Улькиорра взглянул из-за плеча на лежащий гигай Гриммджоу и почувствовал, как к нему подступило чувство, похожее на жалость.

***

Гриммджоу никогда не нравились первые полчаса после вхождения в гигай. Как надевать новую одежду. Он ёжился и чесался, пытаясь привыкнуть к нахождению под нежной человеческой кожей, и любую странность, испытываемых ощущений он автоматически списывал на работу Улькиорры. Он не доверял этому парню. Насколько он знал, гигай мог взорваться.

В паре шагов впереди него вяло тащилась Карин Куросаки, одетая в свою школьную форму и сжимавшая руки в кулаки. Сегодня она распустила волосы; шелковистые и чёрные, они шелестели между её лопатками. И выражение её лица было другим. Ресницы потолще, нанесён тональный крем и капелька цвета на губах. Если бы Гриммджоу не только что вошёл в гигай, он бы рискнул спросил, зачем она нанесла макияж.

Он шёл за ней по заученному маршруту к дому семейства Куросаки, всё время чешась, и остановился, только когда Карин остановилась и пнула бетонную стену.

– Оу, – произнесла она. Пару секунд она стояла с поднятой ногой и опущенными плечами, затем развернулась и продолжала путь. Гриммджоу взглянул на стену, проходя мимо неё. В ней не было ничего оскорбительного.

Дома Юзу приготовила ужин: её занятия в кружке шитья заканчивались задолго до конца футбольной тренировки Карин. Она приподняла голову, услышав, как открылась дверь, и просветлела, когда увидела Карин и Гриммджоу.

– Добро пожаловать домой!

Карин неохотно пробубнила «тадайма»*, поднимаясь наверх. Юзу удивлённо взглянула на Гриммджоу, нахмурившись, на что он лишь пожал плечами. Она вздохнула. В последние пару лет Юзу стала ещё больше похожа на человеческую женщину, чьё улыбающееся лицо смотрело на них с гигантского постера в гостиной.

– И что сказал господин Шиффер о Вашем гигае? С ним что-то не так?

– Я ему не доверяю, – сказал Гриммджоу. Он взял кусочек огурца с доски и кинул его в рот.

– Другими словами, всё в порядке, – Юзу оттолкнула его, когда он попытался взять ещё один. – Хватит! Ужин будет готов черед двадцать минут. Почему бы тебе не принести пользу и не пойти узнать, что не так с Сис?

– Она твоя сестра, а не моя, – Гриммджоу завёл руку с другой стороны и взял ещё один ломтик, отпрыгивая в сторону, чтобы по нему не ударили деревянной ложкой.

– Угх! Ты хуже братика Ичи, понятно? – кричала ему в спину Юзу, когда он выходил с кухни.

Он прошёл мимо кабинета, где Иссин Куросаки беседовал с пожилым пациентом, и направился на второй этаж. Пустующая комната Ичиго была отведена для Карин сразу же после его отъезда в Академию Синигами. Его вещи были сложены где-то в другом месте в доме, за исключением номера 15, который раньше свисал с его двери, а теперь Карин поставила его на стол рядом с семейной фотографией, сделанный в день выпускного Ичиго.

Гриммджоу подошёл к комнате в конце коридора. Оттуда доносились обычные звуки разъярённой Карин: полёт предметов, небрежно разбрасываемых вокруг, хлопанье двери шкафа. Он вошёл без стука, уворачиваясь от пролетевшего над головой ботинка.

– Промазала.

В руках Карин держала второй ботинок, готовясь кинуть и его за спину.

– Ой, прости, – она сдвинула брови, отчего на лбу появились морщины, но макияж каким-то чудом сгладил их. Гриммджоу заметил цветное пятно на тыльной стороне руки. Она вытерла губную помаду. – Ужин уже готов?

– Нет, – Гриммджоу устроился на кровати, словно бы он был хозяином этом места. – Что тебя так выбесило?

– А тебе-то что? – Карин запустила второй ботинок в шкаф.

– Ничего. Юзу сказала спросить.

– Ты не должен позволять ей вертеть собой, – прыснула она. – Что скажут твои фанатки в Уэко Мундо, если узнают, что ты подчиняешься маленькой девочке? После этого ты никого больше в постель не затащишь, – Гриммджоу сердито взглянул на неё. Она стянула с себя блузку, словно в комнате не находился мужчина, и кинула её в кучу грязного белья, затем резко натянула на себя чистый свитер. – Но если ты должен узнать, – сказала она, – я сегодня призналась в любви.

– Это когда ты говоришь кому-то, что хочешь переспать с ним, да? – Гриммджоу прибегнул к знаниям, почерпанным из просмотра телевизора.

– Типа того, – Карин искала резинку для волос, нашла одну и собрала волосы в высокий конский хвост. – Я старалась изо всех сил вести себя как идиотка перед ним, а он имел наглость сказать мне, что не видит во мне девушки.

– И что он тогда в тебе видит? Посудомойку? – Карин вскинула руки в воздух.

– Спасибо! «Не видит во мне девушки». Что это вообще значит? – Карин пересекла комнату, идя к кровати, и улеглась рядом с Гриммджоу, обхватывая руками живот. – Ну, я понимаю, что это значит, – она улыбнулась ему. – Значит, что он не хочет переспать со мной.

Учащённое сердцебиение. Гриммджоу почувствовал это, как только Карин улыбнулась. Этот придурок Улькиорра ничего не понял.

– Не понимаю людей. К тебе подходит человек и говорит, что хочет с тобой перепехнуться, а ты отвергаешь его, потому что у тебя нет к нему «чувств». Каких чувств? Не нужны никакие чувства, чтобы заниматься сексом.

– Всё куда сложнее, – сказала Карин. Она перевернулась на бок, поворачиваясь лицом к Гриммджоу. – Секс – лишь одна часть. Когда тебе кто-то нравится, ты хочешь находиться с этим человеком всё время. Твоё сердце необычно ведёт себя, когда этот человек поблизости.

– Насколько необычно? – вздёрнулся Гриммджоу.

– Хмм. Ну бьётся чаще, – Карин закрыла глаза и вздохнула. – Бесит. Собираюсь проспать до конца учебного года. Скажи Юзу, чтобы она сдала за меня выпускные экзамены. Может, если она наденет парик и будет хмуриться, учителя не заметят.

Гриммджоу ничего не сказал. Он сидел совершенно неподвижно в течение пары минут, затем посмотрел на Карин Куросаки, семнадцатилетнюю по человеческим меркам, с разбитым сердцем и дремлющую. Кого бы этот парниша не видел в ней, он ошибался. Она самая настоящая девушка, и ничто другое. Доказательством являлись её ресницы, её изогнутые пальцы, её подтянутые ноги, её приоткрытые губы.

На мгновение ему захотелось дотронуться до неё.

Затем он облокотился о стену, скрестил руки и закрыл глаза. Когда десять минут спустя Юзу позвала их ужинать, они оба спали.

***

Улькиорра ехал на поезде домой, наблюдая за тем, как садилось солнце поздним зимним днём. Прежде, чем выйти из магазина, он долго беседовал с Урахарой, который выдвинул пару интересных идей, однако ни одна из них не удовлетворила бы обоих.

У пустого и человека не могло быть хэппи-энда. В конце концов, смерть разлучит их навсегда.

– Полагаю, мы можем только надеться на очередное чудо, но… – в улыбке Урахары прослеживались нотки печали, – не думаю, что эта Вселенная настолько добра, – затем он похлопал Улькиорру по плечу и направился обратно в магазин. – Вы счастливчик, господин Шиффер.

Улькиорра поднимался по крутым ступенькам дома, где находилась их квартира, прокручивая в голове это слово, счастливчик. Вы счастливчик. Он вытащил ключи, открыл дверь, где находилась Орихиме, накрывавшая ужин на их маленький стол. Орихиме, которая спасла его; Орихиме, которая с лёгкостью могла бы этого не делать. Она широко улыбнулась, завидев его, её лицо лучилось счастьем.

– С возвращением, Улькиорра-кун! Как прошёл день?

Их могло разлучить всё что угодно: тень сомнения, сокрытая обида, его вытянутая рука, исчезнувшая прежде, чем она дотянулась бы до неё. Один момент мог разрушить пять лет счастья. Он никогда бы не узнал, что женщина, которую он похитил, могла вести себя глупо, когда ей хотелось. Он никогда бы не познал желания помочь ей, увидеть её успех. Он бы никогда не купил кольцо, которое оставалось в магазине и ждало подходящего момента, чтобы оказаться на её пальце.

Улькиорра оставил обувь в гэнкане, но вместо того, чтобы пойти помыть руки, он подошёл к Орихиме, заключил её в объятия и так и держал её.

Точно счастливчик.

Комментарий к Счастливчик

*тадайма – я дома

========== Клятвы ==========

Орихиме Иноуэ, одетая в длинное красное платье и пушистое зимнее пальто, с висячими серьгами, которые сверкали каждый раз, когда она поворачивала голову, надкусила своё филе миньон и удовлетворённо изогнулась. Она не будет думать о том, сколько стоит этот ужин. Сегодня был сочельник, их с Улькиоррой третья годовщина и первая, которую они наконец-то проводили вместе. Если стейк стоит больше месячной выручки каждого из них, то пусть так.

Напротив неё Улькиорра поправлял воротник своей рубашки. Орихиме знала, что его что-то тревожило, но это была не вычурность ресторана: с самого начала трапезы он пользовался нужными приборами. И дело было не в её безукоризненном платье и макияже, потому что он уже успел провести пальцем по её позвоночнику, пока они ждали, когда их посадят за стол.

Ей хотелось спросить, но стейк был слишком хорош, чтобы расставаться с ним.

– Если вы хотите, мы можем доставить ваш десерт в номер вместе с бутылкой вина, – из-за столов с счастливыми-или-притворяющимися парочками выплыла официантка. Орихиме, как раз собиравшаяся сделать глоток воды, поперхнулась. Улькиорра одарил официантку своим фирменным непроницаемым взглядом.

– Мы не бронировали номер на сегодня, – сказал он. Официантка извинилась за своё предположение и снова испарилась. Когда она ушла, стало понятно, что эта ситуация позабавила Улькиорру. – Тебя до сих пор так сильно смущает сама мысль о близости?

– Я не хочу, чтобы о нас так говорили незнакомцы, – Орихиме выпятила нижнюю губу.

– Почему нет?

– Это не их дело, – румянец виднелся за толстым слоем её макияжа. – То, что сегодня сочельник и мы пара, не значит, что мы проведём ночь в отеле, – Улькиорра задумался.

– Но мы проведём ночь вместе.

Румянец Орихиме стал ещё гуще. Она взяла свой стакан воды и осушила его в один присест, что Улькиорра принял за хороший знак. Интересно, почему она так стыдилась этой темы, ведь за прошедшие месяцы продемонстрировала, что может быть дерзкой, если захочет.

Он отмахнулся от своих мыслей, чтобы не забыть спросить о том, что хотел.

– Орихиме, – она снова взглянула на него, и на мгновение её красота вновь поразила его. Слабые мужчины прогнулись бы под её силой. Она могла бы развязывать войны между странами, если бы хотела – и в каком-то роде так и было. Улькиорра вернул себе хладнокровие. – Я должен спросить у тебя кое-что.

Её внимание привлёк резкий удивлённый вздох. За другим столом рядом с ними мужчина держал коробочку, в которой находилось кольцо с бриллиантом, а его возлюбленная, держа руки поверх рта и блестя глазами, кивала головой. Все остальные вокруг них наслаждались своими свиданиями, не подозревая о важнейшем изменении в жизни своих соседей.

Улькиорра взглянул на Орихиме. Она смотрела, как мужчина надел кольцо женщине на палец; ей тоже хотелось. Затем она обернулась к нему, пару раз моргнув, чтобы стереть нетерпение с лица.

– Да?

Официантка снова появилась перед ними со счётом. Улькиорра взял его, опустил, выпил весь стакан воды, снова поднял счёт, а затем вытащил буквально всё, что было в его кошельке.

***

Они прогуливались вместе по украшенным улицам Токио, возвращаясь мыслями к их свиданию в Рождественском лесу Каракура и первому неловкому, но всё-таки магическому поцелую. Тогда Орихиме не была инициатором поцелуев, но всегда отвечала на них. Сейчас же были более сложные вещи, от совершениях которых можно было смутиться.

Когда они подошли к лавочке с видом на улицу с выставленными в ряд ярко-светившимися деревьями, Орихиме села и утянула за собой Улькиорру.

– Давай немного отдохнём, – он не возражал. Её рука оставалась в его, их пальцы переплетались, но этого не видели проходившие мимо люди. Орихиме хотелось бы, чтобы шёл снег; пара ледяных снежинок сделала бы этот вечер идеальным. Она повернулась к Улькиорре.

– Ты хотел что-то спросить у меня?

– Да, – сказал он. Затем он замолчал. Брови Орихиме нахмурились. И тут она широко распахнула глаза.

– Подожди…

– Не надо радоваться раньше времени.

Орихиме раздражённо выдохнула.

– Хотя, – произнёс Улькиорра, – в каком-то роде вопрос стоит не далеко от того, о чём ты подумала, – он посмотрел на их руки и сжал её ладонь чуть сильнее. – Я хочу знать о твоих мечтах о будущем. Несмотря на расстояние, мы вместе уже три года, и я собираюсь остаться в таком положении.

– И я, – Орихиме быстро наклонила голову и широко улыбнулась.

– Тогда скажи, чего ты хочешь? – она положила его руку себе на колено, на мгновение позабыв, что их окружали люди.

– Я хочу преподавать в сельской местности, – сказала она. – Я хочу жить в доме. Я хочу… – взгляд её блестящих глаз встретился с его, затем снова опустился. – Я хочу пожениться, – прошептала она. – Н-не прямо сейчас, но когда-нибудь.

– Понятно, – Улькиорра приподнял её за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. – Тогда до тех пор, пока у тебя есть я, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы осуществить это.

– Но что насчёт тебя, Улькиорра-кун? Ты не можешь так поступать только потому, что этого хочу я одна, позабыв о своих мечтах.

– Неправда, – ему хотелось бы, чтобы они были сейчас дома, чтобы он не просто держал её за руку, а мог сделать кое-что менее невинное. – После всего того, через что я прошёл, чтобы ты впала в отчаяние, как я могу не зайти ещё дальше, что убедиться в твоём счастье? Я нашёл своё место в этом человеческом мире. Я доволен любым другим аспектом моей жизни, но мой долг перед тобой, давшей всё, что есть у меня, слишком велик, чтобы оплатить его простым удовлетворением. Будучи твоим возлюбленным, я могу осчастливить тебя, в отличие от всех остальных, и в таком случае это означает, что счастлив и я.

Глаза Орихиме лучились счастьем, и её приоткрытые губы затрепетали прежде, чем она смогла выдавить из себя слова.

– Думаю, я насмотрелась на рождественские огни.

***

Улькиорра купил кольцо месяц спустя.

Он держал его в магазине подальше ото всяких опасных предметов и веществ и ждал, когда наступит это «когда-нибудь».

Когда-нибудь наступило через полтора года. Они уже два раза прошлись по старому сельскому дому, и Орихиме была на девяносто девять процентов уверена, что хотела его купить. Даже если она и задавала Улькиорре теоретические вопросы и мычала свои я-не-знаю, она уже спланировала, где устроит сад, что надо отремонтировать и сколько это будет стоить. Улькиорра предложил осмотреть его снова. Он сказал ей, что ещё один раз отметёт все сомнения.

Он позволил ей одной прогуляться по дому.

Когда Орихиме дошла до кухни, она заметила, что кто-то оставил коробочку на стойке.

На полпути к стойке она поняла, что это было.

Она плакала ещё до того, как подняла коробочку, и кивала головой – да, конечно же, да – а затем открыла её.

Спустя пару месяцев у них появилась новая годовщина для празднования.

========== Сломленные вместе ==========

Орихиме сидела в исследовательской лаборатории Урахары и просто смотрела в стену. Улькиорра сидел рядом с ней.

Прошёл час, пятьдесят минут которого были проведены в полнейшей тишине, так как она и не знала, что ещё можно сказать. «Я здесь ещё не была». «Вот, значит, где ты работаешь?» «Разве не удивительно, как господину Урахаре удаётся держать так много помещений в таком маленьком здании?» Все ответы приходили в форме звуков или вообще не приходили. Единственное, что удерживало Орихиме от разгуливания по комнате, – её уверенность в том, что это взволнует Улькиорру ещё больше.

Поэтому они сидели. И они слушали. Как тикают часы. Как тишина отдаётся в ушах. Как они дышат, моргают, двигаются.

Дверь в противоположном конце комнаты открылась. Вошёл Урахара с графиком в руке. Он ни поприветствовал их, ни взглянул на них, отвлекаясь от записей, и когда подошёл к столу, на котором обычно проводили эксперименты, уселся именно на него, а не на один из находящихся подоплёку стульев. Улыбка Орихиме дрогнула, словно удерживать её на лице было сложнее всего этим днём. Улькиорра выпрямился, затем снова напрягся. Полминуты прошли в невыносимой тишине.

– Ну, – произнёс Урахара, – хорошая новость в том, что, хоть уникальная ситуация господина Шиффера и создаёт проблемы, это не невозможно, – он бросил график на стол. – Плохая новость в том, что в хороший день со всей помощью, которую вы можете получить, ваши шансы всё равно составляют меньше шести процентов.

Меньше шести процентов.

– Но всё равно случалось и более странное. У женщин, пьющих противозачаточное; у женщин, пьющих противозачаточные и чьи партнёры предохранялись. Если мистические силы Вселенной посчитают, что у вас должен быть ребёнок, он появится.

Дрожащая улыбка Орихиме утвердилась в нечто несвойственное ей, но в ней была толика надежды. Она повернулась к Улькиорре уповая на то, что и в нём она увидит этот луч надежды.

Но всё, что она видела в глаза своего мужа, – меньше шести процентов.

***

Только поженившись, они решили повременить с ребёнком. Двадцать три было слишком ранним возрастом для Орихиме. Ей хотелось поработать. Ей хотелось попутешествовать. Они посетили пару стран во время их медового месяца, и в её голове до сих пор крутились мечты о путешествиях.

Затем она пришла после своего первого дня обучения второклассников и заявила, что хочет завести ребёнка.

Улькиорра не был против. Вообще ему, будучи мужчиной, было тяжело быть против процесса зачатия ребёнка. Три месяца Орихиме воспринимала секс, как олимпийский атлет, стремящийся к золоту, и Улькиорра только приветствовал этот энтузиазм.

К пятому месяцу она пошла к врачу.

На шестой месяц Улькиорра пошёл к Урахаре.

– Хорошая новость в том, что это не невозможно, – позже этим вечером сказала Орихиме. Она уже в третий раз произносила эти слова после того, как они вышли из магазина, но, похоже, Улькиорра не собирался подмечать это. Он неподвижно лежал, когда Орихиме прижалась к нему в кровати, её запах укутывал его чувства, как тёплое одеяльце. – Кто знает? У нас может появиться ребёнок к следующему году, – её рука опустилась ему на сердце. – Если она родится весной, мы сможем назвать её Хару, может, Харука… о, или Сатсуки, девочке больше подходит. Что думаешь?

– Я думаю, ещё слишком рано выбирать имена, – Улькиорра заправил прядь волос ей за ухо. Она слегка нахмурила нос.

– Никогда не слишком рано выбрать их. Представь, что мы не определимся, ребёнок родится и мы такие будем пялится на него, а он на нас, а что если он никогда не запомнит своё имя, потому что мы не придумали его вовремя?

– Ты ведёшь себя неразумно, – произнёс Улькиорра. Он наклонился к ней, желая поцеловать лишь разок, но её рот был ловушкой, в которую он попадался каждый раз.

***

У неё начались месячные.

Орихиме не плакала. Она приготовила завтрак для себя и Улькиорры, затем пошла на работу и постаралась не думать об этом.

В этом году ей поручили обучать четвероклассников. В отношении поведения появился большой прогресс по сравнению с первоклассниками и второклассниками. Четвероклассники были маленькими людьми со своими предпочтениями в одежде, своими характерами и друзьями, с которыми они были вместе в течение нескольких лет. Орихиме нравилось смотреть, как разворачиваются их жизни.

Интересно, как будет выглядеть их с Улькиоррой ребёнок в четвёртом классе? Унаследует ли он её цвет волос или его? Чьи глаза? Будет он всё время улыбаться, угрюмо хмуриться или будет что-то посередине? Какую одежду он будет носить? Какие мультики ему будут нравится? Он будет непоседой? Книжным червём? Он выберет из родителей любимчика или будет любить одинаково и маму, и папу?

– Иноуэ-сэнсэй, всё в порядке?

Орихиме сморгнула слёзы. Тридцать пар глаз смотрели на неё, пар глаз, которые были ни её, ни Улькиорры.

***

Они прекратили говорить об этом.

Часть Улькиорры была рада этому, но оставшаяся часть не была такой тупой. Что Орихиме не озвучивала, она усваивала. Каждый день без ребёнка ложился на неё тяжёлым бременем. За улыбающейся оболочкой скрывалась женщина, которая быстро теряла надежду.

Улькиорра на работе в подсобке тяжело вздохнул из-за неожиданного приступа боли. Он неосторожно резанул канцелярским ножом себе прямо по большому пальцу. Появилась красная линия длиной в дюйм, за которой последовала капля крови, упавшая на ладонь.

– Вы в порядке господин Ши… – Урахара отвлёкся от своей работы.

Улькиорра всадил нож в коробку.

Урахара пристально смотрел на это.

Улькиорра поднялся, ничего не сказав, и подошёл к раковине, чтобы промыть руку. Кровотечение кончилось так же быстро, как и началось, но порез остался. Если бы это случилось пять лет назад, такой неглубокий порез немедленно бы затянулся.

Сейчас он был больше человеком, чем тогда.

Он был больше человеком, но не мог подарить женщине ребёнка.

Он без каких-либо затруднений, даже не думая, давал ей всё, что она просила. Это была практически рутина. Он мог заниматься этим хоть во сне. Тогда почему бесчисленное множество других беспечных людей, которые даже не хотели заводить детей, залетали, а Орихиме, мечтавшая о маленьких ручках и ножках, нет?

Улькиорра вернулся в подсобку. Урахара смотрел, как он вытащил канцелярский нож из ни в чём неповинной коробке.

– Всё в порядке?

– Да, – сказал он. – Просто царапина.

Сейчас он был ближе всего ко лжи.

***

Когда двое людей в тесном пространстве страдали, было тяжело не наткнуться на свежие кровоточащие раны друг друга. Когда людям приходилась смотреть друг на друга каждый день, вместе есть, делить постель, не было смысла в том, чтобы скрывать боль. Улькиорра и Орихиме усвоили этот урок в первые деньки отношений, и, возможно, в момент юношеской наивности они пообещали, что такого больше не повторится.

Но странная и непонятная особенность жизни заключалась в том, что проблемы возвращались снова и снова.

***

У неё начались месячные.

Улькиорра увидел, как она плачет в ванной. Она взглянула на него, и это был самый странный взгляд: в нём читались извинение, смущение и наичистейшее разочарование.

– Мне жаль, – сказала она. Она не могла остановиться. Боль уже нельзя было избегать. – Была задержка, и я подумала, что… в этот раз точно…

Улькиорра, опёршись одной рукой о дверную раму, пристально смотрел на неё, на слёзы, льющиеся по её носу и капающие с оглушительным шумом на пол.

– Ясно.

Вся его человечность была погребена под песками Уэко Мундо.

***

Они прекратили пытаться.

Орихиме сделала глубокий глоток чая, который Татсуки заварила для неё. Они сидели в гостиной Татсуки, наслаждаясь одним из тех редких деньков, когда у них обеих было время на поход в гости. Орихиме практически ничего не говорила. Татсуки отказалась совать нос не в свои дела. Она знала, что если что-то и случилось, это было связано с Улькиоррой, потому что, когда она в последний раз видела его в городе Каракура, было в нём что-то от старого себя. Татсуки сдержала тогда свои приветствия, побоявшись, что он взглянет на неё, как раньше. Как на мусор.

Орихиме крутила на пальце своё обручальное кольцо.

– Наверное, – наконец сказала она, – наш брак разваливается, – её нижняя губа затряслась. – И это моя вина.

Татсуки ничего не говорила, предлагая ей продолжать.

– Я заставила его зайти так далеко. Я знала, что ему тяжело переносить эту тему с ребёнком, но я не могла заткнуться. Я не могла просто сказать ему забыть, забыть обо всём, что всё это не важно.

– Но это важно для тебя, – сказала Татсуки. Глаза Орихиме застлала пелена слёз. Конечно, это было важно. Если бы это не было важно, то и проблем не было бы.

– Что мне делать? – прошептала она – У меня такое ощущение, что я потеряла его.

– Если бы ты потеряла его, он бы не был с тобой до сих пор, Химе, – Татсуки потянулась вперёд и положила свои руки поверх Орихиме. – Если бы он был потерян, он бы уже ушёл. Спроси себя, почему он до сих пор не ушёл.

– Потому что мы женаты? – Орихиме несчастно икнула.

– И почему вы женаты?

– Потому что мы любим друг друга.

– Правильно, – сказала Татсуки, сжимая руки Орихиме. – Поэтому иди домой и скажи ему об этом.