Текст книги "Tell yourself (СИ)"

Автор книги: Princess Kitty1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– Помнишь же мой новый адрес? Потому что я жду подарков. Если ты отправишься в какое-нибудь крутое место и не отправишь мне сувенир, я очень сильно разозлюсь и не буду разговаривать с тобой неделю после того, как ты вернёшься, так что шли сувениры. Я не смогу звонить или писать тебе, так что не особо усердствуй, если устанешь или будешь плохо себя чувствовать. Если заболеешь, скажи господину Урахаре дать тебе выходной, или я расстроюсь. Не перетруждайся. Не ешь то, что выглядит подозрительным. Не пытайся подружиться с ядовитыми животными. Не делай ничего, что может взволновать Сообщество душ. Не корешись с людьми, выглядящими, как гангстеры, и, конечно же, не соглашайся жениться на их дочерях. И если господин Урахара скажет спрыгнуть с моста, сначала скинь его и посмотри, понравится ли ему, чтобы и дальше это рекомендовать.

Вместо того, чтобы изумляться её странным просьбам, Улькиорра кивнул, когда показался магазинчик.

– Хорошо.

Перед магазином Урахары стояла полусонная Йоруичи. Она не спала всю ночь из-за Киске, который сказал, что забудет, как она выглядит, если не потрогает каждый дюйм её тела – да и не то чтобы она возражала. Она заметила Улькиорру и Орихиме и подняла руки, приветствуя их.

– Утречка, – сказала она, сразу же заметив, что у Орихиме были опухшие глаза, и жалостливо поёжилась.

– Доброе утро, госпожа Йоруичи! – сказала Орихиме, прозвучав, на удивление, радостно для своего измученного вида. Она бросила свою сумку на землю между ними. – Это штука весит целую тонну. Наверное, я упаковала всё, кроме кухонной раковины.

– Я понимаю Вашу боль, госпожа Иноуэ! – Урахара вышел из своего магазина держа в руках только трость и веер, вот она картина хорошего настроения и бодрости. – Поэтому я отправил всё заранее в место назначения.

– Используя своих друзей из исследовательского института, – высказалась Йоруичи. Урахара благоразумно скрыл её лицо за своим веером, отчего она закатила глаза и повернулась к Улькиорре.

– Итак, господин Шиффер, надеюсь Ваша милая девушка не передумала насчёт Вашего отъезда?

Улькиорра посмотрел на Орихиме. Она печально улыбнулась и пожала плечами.

– Нет.

– Замечательно! Тогда нет смысла больше ждать, да? Госпожа Йоруичи, я знаю, как Вы ненавидите находиться в одном месте так долго…

Она цыкнула на него.

– Не волнуйся об этом, – на мгновение показалось, что ему действительно было жаль, но она в прошлом приносила бо́льшие жертвы ради него. Её беспокоила Орихиме, с этими её отёкшими глазами и обвисшими плечами.

Улькиорра враждебно зыркнул на Урахару и Йоруичи, которые вздрогнули и притворились, что заинтересовались чем-то в противоположном направлении от них с Орихиме. В этой частичке личного пространства она взяла его за руку, смаргивая слёзы.

– Со мной всё будет в порядке, – прошептала она.

– Я знаю, – ответил он, кладя вторую руку поверх её. Это движение было полно теплоты, взаимный обмен сердец, не требовавший слов. Затем его рука выскользнула из её хватки, и он подошёл к месту, где стоял Урахара, симулировавший восторг от вида нового цветочного горшка по соседству.

– Это всё? – ухмыляясь, спросил владелец магазина. Улькиорра обдумал эту фразу.

– Нет, – сказал он. Было ещё кое-что, что он не забудет сделать. Он повернулся назад к Орихиме, его зелёные глаза задержались на её бледно-серых, и затем он сделал глубокий поклон, молча показывая свою благодарность и наивысшее уважение.

Разволновавшаяся Орихиме, знавшая, что Урахара и Йоруичи смотрят на неё, повернулась к Улькиорре и тоже поклонилась. Она научила его всему, что знает о людях. Теперь была его очередь идти дальше самому, и, возможно, преподать ей однажды урок. Она выпрямилась, вытерла щёки, и он взглянул на неё в последний раз прежде, чем пойти вниз по улице, не дожидаясь Урахары. Урахара, повернувшись к Орихиме, приподнял шляпу, подмигнул Йоруичи и пошёл за своим подчинённым.

Эти два года были для Орихиме словно сном. У неё появился нежданный сосед по квартире, её судил Совет 46, она разлюбила, выпустилась из старшей школы, пережила травму головы и впервые поцеловалась. Это было счастливое время, проведённое с большинством её дорогих друзей.

И, как Орихиме могла судить, впервые за долгое время она не боялась будущего. Она могла ждать завтрашнего дня и знала, что хоть ей будет грустно и одиноко, она справится, и она подрастёт, и она станет таким человеком, которым ей хотелось быть.

Потому что она отдала своё сердце в надёжные руки.

========== Интерлюдия ==========

В первую ночь по возвращении в свою новую квартиру Орихиме не могла заснуть. Она ворочалась и крутилась, надевала носки, снимала носки, открывала и закрывала окно в комнате и даже передвинула подушку к подножию кровати, и попыталась там заснуть. Ничто не помогло. С широко открытыми глазами она смотрела на потолок, думая, почему она никак не могла устроиться.

И только когда она представила пару обнимавших её рук, она всё поняла.

***

– Разве сэнсэй не суперкрасивый? Нельзя разрешать таким привлекательным людям становиться учителями.

– Если он тебе так нравится, почему не начнёшь соблазнять его на работе? Мы же всё равно уже не учимся там, все дела.

– Ты ужасна, Эйко-тян! Мы вляпаемся по самое не хочу, если кто-то узнает. Иноуэ, не думаешь, что сэнсэй привлекательный? Если кто и мог бы завоевать его сердце, то это была бы ты.

– А? О чём вы говорите?

– О Сато-сэнсэе! Только не говори, что ты не заметила, что он настолько сексуален, что при его виде девчонки штабелями падают.

– Может быть, но я никогда об этом не задумывалась.

– Э, ты слепая?

– Нет. У меня просто есть парень, вот и всё.

– Что?!

***

Орихиме устроилась на работу в известную булочную рядом с кампусом. Она отнимала больше сил, чем её старая работа, из-за большего количества посетителей, но Орихиме встречала трудности с высоко поднятой головой, и владелец был впечатлён её целеустремлённостью и очарованием. Он умолял её увеличить свои рабочие часы, потому что её красота привлекала больше клиентов. Она вежливо отказалась, заявив, что если её смена будет длиннее, то это помешает её учёбе.

Не нуждаться в большом количестве денег было странным. Когда она попыталась выплатить аренду за первый месяц, она выяснила, что весь первый год был оплачен заранее, ей же оставалось оплачивать различные счета, покупки и одежду.

Поэтому Орихиме сконцентрировалась на украшении своей ужасно однообразной квартиры. Пространства для манёвра особо не было, но было же столько разной мебели (ей, определённо, нужно больше ящиков), как и полотенец с постельным бельём. Прежде, чем определиться с цветовой гаммой, она несколько дней изучала освещение в каждой комнате. Она покупала свежие цветы каждую неделю и ставила их на стол, любуясь ими во время занятий. Каждым вторым вечером она брала небольшой плеер и слушала музыку, готовя ужин. Она заказала два стула на балкон: для себя и для кого-нибудь ещё, кто захочет зайти к ней в гости.

Постепенно квартира теряла свою отельную атмосферу, и, когда в один день Орихиме поняла, что хочет поскорее туда вернуться, стало ясно, что это официально теперь её новый дом.

***

– Что это значит, он не прислал тебе ничего на твой день рождения? Оно было три недели назад! – воскликнула возмущённая Татсуки. Она сидела на диване Орихиме, сжимая подушку в руках, и выглядела так, словно сейчас разорвёт её на клочки. Орихиме сидела с другой стороны, поджав ноги и попивая чай. – Хочешь, я убью его? Потому что я могу.

– Я уверена, у него были свои причины, – спокойно произнесла она. – Ну там цена за доставку.

– Разве не Урахара платит за него? – Орихиме посмотрела на неё из-за краёв чашки.

– Я не злюсь. Я не буду с ним разговаривать, когда он вернётся, но я не злюсь.

– Ух-хух, – улыбнулась Татсуки. Если чувство юмора Орихиме не пострадало, значит, всё в порядке. Хватало одного лишь взгляда на гостиную, чтобы убедиться в этом. Она полностью изменила это вялое место с тех пор, когда её лучшая подруга была здесь в последний раз. Человек в депрессии не смог бы сделать этого. Татсуки позволила себе расслабиться: напряжение, которое она испытывала в течение последних пары месяцев, ослабло. У Орихиме всё хорошо. Она со всем справится. И с этой уверенностью, гревшей её сердце, Татсуки решила, что хватит топтаться вокруг да около. – Ну так, я не хотела спрашивать, когда стоило бы, но вы с Улькиоррой занимались этим в ночь перед его отъездом?

Чай Орихиме вылетел из её рта.

***

– Групповое свидание?

– Пожалуйста, сходи с нами! У нас нет третьего человека, а Рэй-тян очень нравится тот парень.

– Но я…

– Не волнуйся, мы сказали им, что у тебя есть парень. Ты нужна только для того, чтобы нас было одинаковое количество. Пожалуйста? Кроме того, это же Сочельник? Ты ведь не хочешь провести его дома да?

***

– Ивата сказала, что ты учишься на преподавателя.

Орихиме вежливо улыбнулась парню, с которым она должна была провести этот вечер. Им обязательно надо было прокатиться на колесе обозрения? Она знала, что это считалось романтичным, но не всем же надо было этим заниматься.

– Это правда. А что насчёт тебя?

– Социальные работы.

– Божечки! Это сложная сфера.

– Ага, – протянул он, прозвучав совсем уж беззаботно. – Что я могу сказать? Кто-то же должен этим заниматься, – улыбка Орихиме словно была приклеена к её лицу. Он наклонился ближе. – И почему твой парень не приехал к тебе на Рождество? Тебе, наверное, одиноко.

– Он работает заграницей, – ответила она, решив проигнорировать последнюю часть высказывания.

– И он не мог взять пару дней отпуска, чтобы повидаться с тобой? Если бы ты меня спросила, то я сказал бы, что он ведёт себя как тот ещё ушлёпок.

– Никто тебя не спрашивал.

– Знаешь, – он придвинулся к ней и рукой обнял её за плечи, – ты всегда можешь провести Рождество у меня, Иноуэ. Я буду куда лучше этого парня.

Через две секунды дверь их кабинки сорвалась с петель, издав бах, прокрутившись в воздухе и приземлившись в далёком пруду с огромным всплеском. Прохожие закричали, указывая на человека, свисающего с кабинки. Он с трудом удерживался, его ноги болтались в воздухе, а руки цеплялись за пол.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я его сбросил? – спросил Тсубаки у Орихиме. В одной руке он держал парня за рукав, заверяя его, что он не упадёт. Орихиме качнула головой, отвлечённо смотря в окно.

Её вынужденную пару спасла пожарная бригада где-то через час и отправила в больницу. Орихиме так же помогли спуститься, и затем колесо продолжило свою работу, опуская остальных. Её друзья тут же столпились вокруг неё, спрашивая, всё ли с ней в порядке, осматривая её, требуя у неё возбудить уголовное дело против парка развлечений и извиняясь за то, что притащили её с собой. И затем ей пришлось подписать бумаги, заверявшие, что она не будет подавать в суд на парк развлечений. И после этого у неё взяли интервью для местных новостей.

К тому времени, когда Орихиме наконец дошла до дома, было уже почти десять часов. Она устала, проголодалась и разозлилась так, что не могла ясно видеть. Ноги не привели её дальше ёлки, которую она поставила в углу и украсила несочетавшимися игрушками. Она упала перед ней с помятым видом и начала всхлипывать так злостно, что желудок сводило.

Это была их с Улькиоррой первая годовщина.

***

В конце января Йоруичи пришла к ней в гости. Были запоздалые поздравления с Новым годом, запоздалые поздравления с днём рождения Йоруичи и достаточно тем, которые можно было обсудить вместе с Орихиме, чтобы заполнить час свободного времени.

Йоруичи была прекрасным слушателем. Она задавала подходящие вопросы, ахала, когда было нужно, и цеплялась за каждое слово о произошедшем в жизни Орихиме, включая и рождественскую неудачу.

– Ты должна была разрешить Тсубаки сбросить его, – прыснула она. – Этот придурок не нужен миру.

– Ой, я не могла, – Орихиме принесла ей молока с кухни, которое Йоруичи выпила с благодарностью. Снаружи было прохладно, и, похоже, должно было стать ещё холоднее. Если бы ей не надо было помогать заведовать магазином, Йоруичи всю зиму бы провела в облике кошки. – Всё же было не так серьёзно, и, всё равно меня больше не позовут на групповые свидания! Мои друзья думают, что я получила психологическую травму из-за неисправности колеса обозрения и того, что чуть ли не увидела, как умер человек.

Йоруичи рассмеялась, хотя шутка явно было чёрной. Она отставила свою пустую чашку и облизала губы.

– Йо Орихиме, как думаешь, зачем я здесь?

– Потому что мы друзья? – предположила Орихиме.

– И это тоже, – Йоруичи засунула рук под футболку, беззастенчиво ощупывая себя. Орихиме отвернулась. – Куда же я положила… А, вот! – она достала конверт из своего лифчика, адресованный магазину в городе Каракура, и протянула его Орихиме. – Киске удалось раздобыть пару одноразовых фотоаппаратов. Ему жаль, что Улькиорра отказался сидеть смирно на фотографиях, – сердце Орихиме пропустило удар, но оно всё равно забилось быстрее, когда она взяла конверт у Йоруичи.

– Передавай, что я ценю его усилия, – сказала она, поднимая клапан конверта и вытаскивая пачку фотографий. Единственное, о чём она думала, выпрямляя их, – «Улькиорра-кун был здесь».

На первой фотографии был безлюдный снежный пейзаж. Там не было ничего, кроме белого снега и розового неба. На следующей было ещё больше снега. На третьей ещё больше.

– Переверни их. Он написал пояснения, – сказала Йоруичи. Орихиме так и поступила, проходясь по пачке. Там было около шести фотографий снега, потому что Урахара хотел показать Йоруичи, как это скучно. Затем снег резко сменился шумным городом, полным светловолосых иностранцев. Архитектура, люди, больше зданий, побрякушки, Киске, делающий селфи с торговцами, работающими на него. Затем всё снова поменялось на заснеженные скалы и сосны. Замёрзшее озеро. Горный хребет. – Великолепно, да?

– Да, это…

Орихиме подавилась собственными словами.

Вот он.

Фото было сделано из-за веера Урахары, это было очевидно: снизу виднелись края ничего иного, как сложенной бумаги. А сверху же… Орихиме взглянула на Йоруичи, но Йоруичи уставилась на телевизор, который был включён фоном. Она посмотрела на фото.

Он был в паре шагов от Урахары, его голова была повёрнута влево, словно он увидел что-то интересное, что не поместилось на фото. И он был заинтересован. Его зелёные взгляд был ясным, сосредоточенным, любопытным. Должно быть, было ветрено, потому что его чёрные волосы, такие тёмные на фоне снега, сдувало в ту же сторону, куда он смотрел. Из-за света она почти не видела линий на его щеках. Его рот был приоткрыт: поймали на полуслове или вдохе. На нём были шарф и тёплое пальто, которое они купили за несколько дней до отъезда, но вместо того, чтобы уменьшить его фигуру, эти вещи создали эффект увеличения его плеч. Орихиме перевернула фотографию и прочитала подпись: «Он отказывается вести себя смирно для фото, поэтому пришлось сделать одну украдкой. Счастливого Рождества, госпожа Иноуэ!»

– Госпожа Йоруичи.

– Да?

– Я могу взять себе эту?

– Конечно, можешь, – Йоруичи улыбнулась.

***

За две недели до белого дня пришла посылка. Это была просто оформленная коробка швейцарских конфет с небольшой прикреплённой к ней запиской, написанной знакомым аккуратным почерком.

Орихиме, этот подарок не окупит все те, которые я должен был прислать. Я извиняюсь. Но увидев, как с другими посылками обращаются на почте, я не смог доверить такие хрупкие вещи таким некомпетентым служащим. Пожалуйста, угощайся этим шоколадом и счастливого белого дня. – Улькиорра

Орихиме раскрыла шоколад, подняла крышку, отодвинула в сторону папирусную бумагу и взяла одну конфету из коробки. Она положила её на язык, смакуя богатый горько-сладкий вкус. Затем она проверила срок годности на коробке и закрыла коробку, решив, что если у неё есть целый год на то, чтобы съесть их, то она будет наслаждаться шоколадом в течение следующих пары месяцев.

Но записку она держала в руках чуть дольше, потому что она была чем-то материальным, вещественным доказательством того, что он был там, существовал и думал о ней.

========== Интерлюдия II ==========

Начинался новый учебный год. Орихиме сидела на своей кровати, под светом ночной лампы переписывая важные даты с расписания в свой ежедневник. В этом семестре она должна была проработать помощницей учителя, и, хотя она нервничала при одной мысли об этом, бабочки порхали в животе; она ждала этого. Настоящий опыт преподавания под руководительством мудрого взрослого! Она постарается изо всех сил понравится детям.

Сонно зевнув, она перевернулась на спину, листая ежедневник. Между обложкой и первой страницей находился небольшой кармашек для дополнительных бумаг, и туда она прикрепила фотографию Улькиорры вместе с запиской, которую он отправил на Белый день. Ей до сих пор не надоело рассматривать их.

Особенно фотографию. Ей не хотелось делать предположения, но казалось, что в нём что-то изменилось. Изменился же ли он или она просто так думала, она не знала. И были некоторые детали, которые она замечала, всё больше и больше рассматривая фото: его волосы, ставшие длиннее, небольшое покраснение носа из-за холода, снежинки, которые, как ей казалось, были пылью на фотографии.

Она закрыла ежедневник и отпихнула его на прикроватный столик, затем выключила лампу и зарылась в одеяле. Уже прошло несколько месяцев с того момента, когда была сделана эта фотография. Где он был сейчас? Он отрастил волосы ещё больше или постриг их? Он уже спал?

Она закрыла глаза и стала мечтать о снеге.

***

Нет, дело было не в её воображении. Что-то действительно изменилось. Она просто не могла понять, что именно.

Тёплым летним вечером она держала фотографию над головой, синее небо и проплывающие облака создавали живую границу для застывшего момента во времени. Орихиме нахмурилась. Просто чтобы удостовериться, что она не сошла с ума, она показала её Татсуки, когда на следующей неделе приехала в город Каракура, но Татсуки была готова поклясться, что он выглядит абсолютно так же, и поэтому Орихиме пришлось лишь усомниться в своей вменяемости.

Улькиорра был другим. Орихиме не знала, что в нём изменилось, но что-то точно произошло. Он изменился. Она готова была поставить на это деньги.

***

Ученики младшей школы – тихий ужас. Если она думала, что парни её возраста с вожделением смотрели на её грудь, то маленькие мальчики были в тысячу раз хуже. Орихиме винила во всём экшн-мангу и её тенденции изображать женщин с большой грудью в провокационном виде.

Но она терпела, помня, что в этом возрасте сама смеялась над шалостями своих одноклассников. И её наставник всегда наказывал детей, если они были слишком грубыми. Медленно, но верно она завоёвывала их доверие, и к середине семестра она стала любимицей школы.

Другие учителя были добры к ней. Некоторые женщины постарше пытались свести её с кем-нибудь, умоляя её позволить провести смотрины со своими сыновьями. Орихиме вежливо отказывалась. Другие пытались свести её с молодым мужчиной-преподавателем, который влюбился в неё. И от этих попыток она тоже грациозно уклонялась.

***

В середине ночи Орихиме распахнула глаза, её сердце бешено билось в груди. Ей приснилось, что он был с ней, что он проник в квартиру через балконную дверь и разбудил её осторожным прикосновением. Без ума от радости, она приготовила ему комнату и, когда его губы опустились на её, она испытала чувство, которое никогда не сможет воспроизвести по пробуждении. Его поцелуй был как огонь. Он жёг, он поглощал, он одновременно ослаблял и пробуждал её.

Безмолвные слёзы скатились по её лицу и исчезли в волосах. Она потянулась к потолку, где в её сне он склонился над ней с этими тёмными глазами, которые видели всё, и погладила щёку, которой там не было.

Фотография не изменилась. Это она изменилась.

***

В декабре она получила почтовую открытку.

Здесь лето, и стоит беспощадная жара. Урахара заявляет, что близок к открытию. Не знаю, что это значит. – Улькиорра

Почтовую открытку отправили из Австралии. Согласно компьютеру в школьной библиотеке, из Австралии в Японию лететь на самолёте девять часов. Билет стоил примерно 145 тысяч йен на поездку туда и обратно. Он мог бы управиться за день.

Но часы шли друг за другом бессобытийно, как и недели за ними.

***

Она хотела дотронуться до него.

Она хотела услышать его голос.

Она хотела прийти домой и увидеть его, читающем на диване книгу, которую она считала сложной и неинтересной.

Она хотела поиграться с его волосами и посмотреть, как он заснёт под её ласки.

Ей было больно, ей было тоскливо так сильно, что было тяжело дышать, так сильно, что она плакала, проходя мимо цветущих деревьев вишни. И когда она спросила себе почему, она резко остановилась, лепестки сакуры падали рядом с ней.

– О, – вслух произнесла она, – я люблю его.

Ей был двадцать один год. Должен был начаться третий год её обучения в университете. Теперь их разлука с Улькиоррой была длиннее времени, которое они провели вместе.

Но она не хотела сомневаться в чувстве, которое мерно расцветало на фоне её повседневной жизни. Было слишком рано позволять ему увядать перед лицом неопределённости. Она взрастит это чувство, будет лелеять его и ждать, пока не вернётся Улькиорра и сам не увидит его.

И неважно, каким будет результат, она будет довольна.

========== Бежать ==========

Облачным июньским днём Орихиме встретила Эйко, Мику и Касуми вне стен школьной библиотеки. Она быстро сдружилась с ними, так как они все учились на преподавателей и у них было много совместный занятий. Они были весёлыми милыми девушками, но никто из них не мог видеть духов, из-за чего возникали неловкие вопросы, когда Орихиме неожиданно сбегала от них, чтобы помочь местным синигами сразиться с пустыми. В конце концов, они списали это на её рассеянность, и она не стала спорить, при этом пожелав, чтобы рядом с ней была Татсуки, которая могла сделать эту ложь ещё правдоподобнее.

Поприветствовав друг друга, они решили пойти в новое кафе-мороженное, открывшееся рядом с торговым центром, и дождаться там главного события: начала показа в кинозалах летнего блокбастера, который они обещали друг другу посмотреть вместе.

– Я поражена, что ты не померла со скуки, Орихиме-тян. Здесь так скучно на переменах! – жаловалась Касуми.

– Это потому, что ты вернулась из большого города, – вмешалась Эйко.

– Ага, поэтому ты можешь довериться моим словам, – парировала Касуми.

– Не надо ссориться! – Орихиме встряла между ними. – Я верю Касуми-тян, но помню, что мой родной город не настолько оживлённый, поэтому мне очень интересно посмотреть, что тут да как, – она хлопнула в ладоши. – Плюс ко всему, в университете устраивают разные мероприятия летом, например, концерты и пьесы… и занятия по рукоделию! – в своё свободное время она помогала с этими занятиями по рукоделию, поэтому, когда она не работала и не отлёживалась в квартире, она помогала людям, молодым и старым, учиться шитью. – Что думаешь, Мика-тян?

– Я ходила здесь в старшую школу, поэтому соглашусь с Касуми-тян, – ответила Мика, заканчивая импровизированные дебаты ничьёй. Они пошли дальше, оставляя университет позади, и начали говорить о своих семьях. Орихиме могла лишь слушать и удивляться, как Эйко могла считать своих младших братьев противными; ей бы хотелось быть старшей сестрой. Чёрт, похоже, у неё могло быть больше братьев и сестёр, помимо Соры. Хотя тётя и дядя никогда о них не упоминали.

–…и знаешь, она уже хочет выдать меня замуж! Она такая: «Касуми, подумай о своей стране! Низкий уровень рождаемости! Если девушка вроде тебя не начнёт рожать детей как можно скорее, то что станет с нами?» И я такая: «Мам, притормози, мне двадцать один! Я, что, не могу просто потусоваться немного?

– Но после колледжа тяжело встречаться с кем-нибудь, – сказала Мика, вздыхая. – Если ты не найдёшь себе кого-нибудь сейчас, то с девяностопроцентной вероятностью ты выйдешь замуж за коллегу, и ты же видела тех ребят, с которыми мы учимся? Мне кошмары снятся, что я выйду за скучного пуританина, как они.

– Зачем выходить за него, если он скучный? – удивлённо моргнула Орихиме. Остальные взглянули на неё, так же удивившись.

– Надёжность.

– Предмет гордости.

– Родители заткнутся.

– Секс.

– Не умрёшь старой девой.

– Или девственницей.

– Выйдешь на пенсию, и он будет обеспечивать тебя.

Затем они втроём истерично рассмеялись, и Орихиме не оставалось ничего иного, как посмеяться вместе с ними. Она понимала их позицию, даже если причины казались ей слегка поверхностными. Было и так уже предостаточно несчастливых отношений. Если бы она могла решать, то лучше бы прождала вечность, чтобы найти истинную любовь.

– Как бы то ни было, вы уже решили, где будете искать работу, когда выпуститесь? Отец спросил меня вчера этим самым если-думаешь-что-будешь-жить-здесь-то-это-совсем-не-так голосом, и, клянусь, меня холодный пот прошиб.

– Я останусь в Токио, – заявила Касуми.

– Я поеду в деревню! – воскликнула Орихиме.

– Деревню? – они привыкли к её странностям, но… – Почему в деревню? Это же… деревня.

– Ммм. Когда я была маленькой, мой брат отвозил меня в деревню на лето, чтобы я посмотрела на подсолнухи. Мы останавливались в гостинице на ночь, ели арбуз, гонялись за светлячками, попадали под ливни и представляли, что наткнёмся на Тоторо на автобусной остановке. Было так весело! – Орихиме радостно вздохнула от воспоминаний, которые тускнели со временем, но всё равно пробуждали чувство истинной незамысловатой радости. – И кроме того, если мне не понравится, я могу просто…

Её подруги ждали окончания предложения, но его не последовало. Они повернули головы в её сторону, но там никого не было.

—…она опять ушла? – спросила Касуми, но затем вытянула шею и заметила, что Орихиме просто перестала идти и находилась в паре шагов от них, оглядываясь назад.

– Орихиме-тян?

Орихиме не двигалась, не моргала, не слышала, не дышала.

– Орихиме-тян, что-то не так?

Они никогда не видели её глаза такими широкими. Её руки начинали трястись, а сердце, казалось, так разрослось, что рвалось через дыхательные пути, до боли сильно колотясь.

– Мне надо идти, – прошептала она.

– Что?

Она везде узнает это духовное давление.

Одарив подруг беглым взглядом, она улыбнулась такой безумной улыбкой, что они чуть не отшатнулись от неё.

– Простите. Потом я всё компенсирую.

И она побежала.

Не думая, не останавливаясь и не заботясь о тех, кто смотрел на неё, как на сумасшедшую, она бежала. Её аккуратно уложенные волосы развевались за спиной, её сумка билась о бок, её ноги кричали, что сандалии с ремешками не созданы для спринта. Ей пришлось обнять себя, чтобы больше не причинять себе боли, но она не замедлялась. Она пересекла кампус университета, спугнув птиц, ждущих еды, и чуть не сбила компанию посетителей.

Ну почему она жила так далеко? Она не могла дышать. Она давно так не бегала. Но она продолжала. Из университета, вниз по улице домой. Пот выступил на коже, гнетущая сырость дождливого сезона сработала против неё. Свирепая судорога сводила живот. Её вырвет. Она отключится. Из-за сандалий будут кровоточить ноги.

И вот ступеньки! Она спотыкнулась на них, чуть не упав лицом вниз, когда её сандалии соскочили и пальцы её ног ударились о бетон. Ой, но она сможет вылечить их позже. Она была так близка, так близка к этому нечёткому присутствию пустого, что её сердце сочилось ещё большей радостью и болью, чем при каком-либо ещё беге. Она достигла дома и начала шарить в сумке в поисках ключа, чуть не плача, когда он убегал от её загребущих пальцев. Но затем она нашла его. Ключ был в замке. Замок с кликом отворился. Дверь в квартиру открылась, и Орихиме кинулась в гэнкан, рухнув на руки и колени, даже не сняв обувь.

Пусто. Пусто. В гостиной было пусто. Она скривилась, тяжело дыша, потея, уверенная, что вскоре её вырвет или она отключится. Она упустила его? Он пришёл, увидел, что здесь никого нет и решил…

Отдалённый звук открывшейся сеточной двери заставил её подорваться с места. Её дыхание ещё не вернулось к нормальному. Её сердце бешено билось в грудной клетке. Ей удалось встать на свои зудящие, опухшие ноги и сделать пару неустойчивых шагов в сторону спальни.

Но затем всё поплыло перед глазами и у краёв замигали чёрные точки. Квартира накренилась, и она не поняла, что её снова начало притягивать к полу, пока не упала в пару сильных надёжных рук. Её тяжёлое дыхание странно звучало и исказилось на пару секунд, и в ушах гудело из-за дикого марш-броска до дома, но ей было плевать. Она улыбалась, хоть и сама этого не понимала. Это было слишком. Она израсходовала всю свою энергию, но всё равно готова была кричать, если бы у неё хватало дыхания на это.

Она открыла глаза, и вот он где.

Целый. Живой. Настоящий. Эти зелёные глаза, которые могли быть открытыми окнами или непроницаемыми стенами, смотрели на неё с неприкрытым беспокойством. Чёрные волосы – он всё-таки их подстриг – по ним она так хотела провести пальцами, как во множестве снов, которые она помнила лишь наполовину. Извечный хмурый вид, расслаблявшийся только в её присутствии.

Но что-то было иным, что-то пропало, это… Она потянулась и дотронулась до его щеки, пробегаясь пальцами по бледной коже, которая больше не была разделена бесконечными слезами. Их не было. Он больше не плакал. Как это возможно?

А… Он нашёл то, что искал, да? Она могла сказать это, лишь взглянув на него.

Мог ли он сказать, лишь глядя на неё, к осознанию чего она пришла в его отсутствие?

Когда её лёгкие перестали изнывать от боли, ей удалось выудить из себя единственные всеохватывающие слова, которые смог выдать её мозг.

– Добро пожаловать домой, – рука Улькиорры накрыла её, держа её осторожно, когда он повернул голову и поцеловал пульсирующее запястье.

– Я вернулся, – сказал он.

Новая глава их жизни началась.

========== Знаки ==========

Орихиме сидела, ёрзая на диване; её нервы были натянуты так сильно, что она была уверена, что сейчас выскочит, как пуля, и отрекошетит от стен гостиной в любую секунду. Её измученные ступни были вылечены, но ноги до сих пор сводила судорога, поэтому она оставила их в покое. На другом конце дивана Улькиорра одарял её своим запатентованным непостижимым взглядом. Урахара оставил его на балконе вместе со всеми вещами, которые он привёз из их поездки, и теперь они были сложены в кучу рядом с диваном.

Больше они ничего не говорили. Когда Орихиме более или менее оправилась от полуобморока и могла стоять самостоятельно на своих зудящих ногах, она подняла голову на обычную высоту, необходимую, чтобы посмотреть Улькиорре в глаза, однако же она пристально смотрела на его рот. Орихиме моргнула, подняла голову ещё чуть выше и затем резко вскрикнула: