Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Николай что-то недовольно проворчал, но жену послушался и гордо удалился на кухню.

– Извини его! – попросила Аврора у Максима. – У него с работой что-то не складывается в последнее время, вот он и ходит смурной.

– Да? – демонстративно удивился тот. – А мне показалось, что он язвит не больше обычного.

Аврора улыбнулась и шутливо стукнула его в плечо кулачком.

– Перестань! Ты же сам его накручиваешь.

– Ему полезно! – отмахнулся Максим. – Для поддержания тонуса.

– Так, хватит стоять в дверях и спорить! – прервала его отговорки Аврора. – Раздевайся и иди в гостиную. Познакомься пока с другими гостями.

Максим не стал спорить. С безропотной покорностью разулся, надел предложенные ему гостевые тапки и с любопытством заглянул в гостиную, откуда ему скромно улыбнулись две молодые супружеские пары. Пока Максим представлялся и знакомился, из глубины квартиры доносился разноголосый возбужденный детский щебет. Видимо, Густав продемонстрировал друзьям подарок, и те решили, что надо всенепременно увидеть новую игрушку в действии.

– Я думал, я – последний! – удивился Максим, когда пообщался с другими гостями и вернулся к Авроре.

– Нет, – улыбнулась та. – Я еще кое-кого пригласила из наших общих знакомых.

– Да? – еще больше озадачился Максим. – Кого?

И тут затренькал дверной звонок.

– Здравствуй, Аврора!

В квартиру просочился Сергей и с порога улыбнулся сразу на все тридцать два волчьих зуба.

– Коля, привет! – помахал он, выглянувшему из кухни Николаю.

– Максим! – приветливо удивился он, когда заметил друга, прибывшего на детский праздник.

Тот с улыбкой кивнул ему и стал заинтересовано разглядывать.

Последний раз Максим видел Сергея две недели назад и, конечно же, успел жутко соскучиться. Теперь он взволновано изучал взглядом его лицо, пытаясь по внешнему виду определить, что с тем могло приключиться за это время. Судя по довольной сытой роже, все у Серого было прекрасно и замечательно, а в Клубе он не появлялся потому, что ему было не до Максима. Что было одновременно и очень обидно, и немного радостно, потому что означало, что Серый жив, и здоров, и определенно счастлив.

– А где Густ? – быстро оглядевшись, поинтересовался Сергей.

– Сейчас подойдет, – Аврора мягко обняла его за плечи. – Надеюсь, в этот раз ты пришел не один?

– Не один! – согласился Сергей и отступил в сторону от двери.

Как только он отошел с дороги, на пороге возник сначала улыбающийся Валентин, помрачневший при виде Максима, а за ним хвостом явился насупленный волчий сын.

– Оба-на! – проронил Максим. – Действительно семейный праздник… Серый!

Он крепко, по-дружески обнял Сергея, попутно мягко прихватив его пятерней за задницу на глазах у Валентина.

– Валентин!

Тому он лишь прохладно кивнул, со злорадным удовольствием разглядев его резко усилившееся недовольство.

– М-м-м, Артем? Так тебя, кажется, зовут?

Волчий сын посмотрел на него с хмурым интересом и перевел вопросительный взгляд почему-то не на отца, а на Сергея.

– Веди себя дружелюбно, – посоветовал тот менторским тоном. – Максим – наш общий друг.

– Говори за себя, – буркнул Валентин и обменялся с подошедшим Николаем подозрительно понимающими взглядами.

Максим ухмыльнулся, когда заметил такое идейное единство. Ревность и ненависть к нему определенно объединяли людей.

Тем временем серьезный рыжеглазый мальчишка хмуриться не перестал, но его лицо едва заметно разгладилось, приобретая чуть более дружественное выражение. Переступив с ноги на ногу, он решительно выступил вперед и серьезно кивнул.

– Да, меня зовут Артем. Добрый день.

– Привет, – помахал ему рукой Максим. – А я – Макс.

– Я знаю, кто вы! – кивнул деловой шкет. – Дядя Волк у вас работает, и тот спортклуб, где мы занимаемся с Назаром Григорьевичем, тоже ваш.

– Ага, – согласился Максим. – Спорткомплекс мой. А вот «дядя Волк»… на работе появляется все реже, так ведь?

Он подмигнул Сергею, и тот соизволил смутиться от этого непрозрачного намека.

– Назар Григорьевич хочет поработать над развитием школы, – извинительно проворчал Сергей. – И предложил мне помогать ему. На постоянной основе. Я, наверно, соглашусь.

– Ох, этот Назар! – вздохнул Максим. – Сначала так легко отдает своего питомца, а потом через столько лет, когда я уже привык и прикипел душой, так же легко его забирает.

– А ты бы не относился к людям, как к животным или вещам. Глядишь, никто бы ничего у тебя не забирал, – проворчал Валентин.

Максим иронично оскалился и хотел было ответить, но тут из коридора послышался быстрый топот спешащих к гостям детских тапок. Привлеченный шумом белокурый эльфеныш вышел в холл и увидел новых гостей. Застеснялся, вежливо поздоровался с Сергеем и Валентином, которых, судя по всему, уже знал, и дружелюбно улыбнулся Артему.

– Привет, Тёма.

Волчий сын похмурился, помялся, посмущался, потом все с тем же серьезным видом извлек из-за спины коробку с какой-то большой машинкой внутри и вручил ее имениннику.

– С днем рождения, – буркнул он.

Эльфеныш подобрался к нему ближе и взял подарок. Улыбнулся Артему широкой благодарной улыбкой. Максим подумал, что повадками Густав пошел в мать, а не в отца. Оно и к лучшему. Улыбчивым приветливым людям всегда жилось легче, чем безосновательно надменным ледяным истуканам.

– Спасибо, – благосклонно кивнул Густ, и Тёма предсказуемо засмущался. – Раздевайся и пошли ко мне в комнату. Дядя Максим подарил мне крутую железную дорогу. Будем наперегонки поезда гонять.

– Ух ты! – восхитился волчий сын, разом забыв про свою серьезность, и стал быстро стаскивать с себя ботинки.

Когда он разделся, оба пацана, шлепая уже двумя парами детских тапок, удалились к остальным мелким гостям.

– Весь в тебя! – провожая взглядом Тёму, хмыкнул Максим и толкнул локтем Сергея. – Такой же хмурый щенок, каким был ты до нашей встречи. А я все думал, чем Валентин тебя к себе привязал. А оказалось, вот оно! Залёт!

Потакая его ехидству, Волк ощерился в самодовольной усмешке, а Валентин смерил Максима убийственным взглядом.

А тот не считал, что, подёбывая любовника Сергея, делает что-то плохое. Максим всегда думал, что если бы не давняя студенческая влюбленность Серого, тот вряд ли обратил бы внимание на этого обычного, пусть и следящего за собой менеджера среднего звена. И с того дня, когда из-за внезапного расставания с сучьим Кроликом впавшего в депрессию Волка чуть не убили на Арене, отношение к нему Максима, и до этого не являвшиеся образцом дружелюбия, совершенно не улучшились. Он, не скрываясь, ревновал и не мог простить Валентину, что тот играл сердцем Волка. Серый, конечно, как-то объяснял Максиму причины Кроличьего ухода, но тот так до конца и не поверил им. Ревность и цинизм не давали ему поверить в альтруистические порывы Валентина. Особенно если учесть, что тот долгие годы вообще не обращал внимания на маскирующегося под задрота Гордеева, а потом вдруг ни с того, ни с сего воспылал к нему просто неземной страстью.

– Что ж, раз теперь все в сборе, предлагаю садиться за стол, – с оптимизмом возвестила Аврора, непринужденно заполняя возникшую неловкую паузу.

Гости стали не спеша рассаживаться на свои места, и Максим инстинктивно притулился ближе к Сергею. Валентин наблюдал его маневры с недовольным видом, но Максиму всегда было комфортнее сидеть рядом с другом, и он не собирался менять свои старые привычки из-за чьего-то там недовольства.

Застолье получилось шумным и нескучным.

Дети кучно сидели за дальним концом стола, переговаривались между собой, смеялись и что-то увлеченно обсуждали. Даже молчун Артем раззнакомился со всеми и перестал дичиться – улыбался товарищам и иногда бросал вопросительные взгляды на отца и «дядю Волка». Сергей в свою очередь поглядывал на Артема с одобрением, едва заметно кивал ему и подбадривающе улыбался. Тихонько наблюдавший всю эту пантомиму Максим тоже с трудом сдерживал ухмылку. Рядом с подброшенным ему детенышем любимый зверь прятал свои смертоносные зубы и когти и становился строгим, но заботливым папой-волком.

Тем временем взрослые, собравшиеся на другой половине стола, мирно обсуждали свои взрослые темы. Максим сидел между Авророй и Сергеем, слушал эти обсуждения краем уха, сам почти не участвовал и с любопытством поглядывал на малышню.

Пацаны, дабы развлечь себя и товарищей по застолью, втихаря от родителей шкодили. Пихали друг друга ногами под столом, показывали языки и корчили зверские рожи. В общем, вели себя, как все нормальные непоседливые дети возрастом до десяти лет.

– Как твои дела, Максим? – нагнувшись к его плечу, тихо спросила Аврора.

Остальные родители увлеклись обсуждением школ, в которые ходили их дети, и чуткая Ро сразу заметила по его поскучневшему лицу, что Максиму этот вопрос совершенно не интересен.

– Нормально, – пожал плечами тот. – Ничего необычного.

– А как обстоят дела с твоим соперничеством? – лукаво поинтересовалась подруга.

Максим покосился на Сергея. Тот, казалось, внимательно слушал рассказ Валентина о том, как им приходится загонять Артёма делать уроки, но на самом деле – Максим готов был поклясться в этом – он очень внимательно вслушивался в их с Авророй разговор. Его даже развеселил этот обманный маневр, потому что, если бы у насторожившегося Волка были настоящие волчьи уши, он бы уже заострил их, желая уловить то, что ответит Максим.

– Я работаю над этим, – пробормотал он. – Но пока что результат моих усилий незаметен.

– Понятно, – проронила Аврора. – Ты должен понимать, что быстро такие вещи не делаются. Но я уверена, что ты справишься.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Максим.

Аврора на пару минут отвлеклась на мужа, который подал ей большую, наполненную с горкой тарелку, предлагая отведать салат, а в это время на ухо Максиму прорычали:

– Какое соперничество? У тебя что, неприятности? Почему я об этом не знаю?

Максим закатил глаза и сердито ответил:

– Не знаешь, потому что ты занят своей семьей и школой Назара и в Клубе почти не появляешься. В любом случае, это не то соперничество, когда можно просто нокаутировать противника десятком ударов, так что ты мне здесь ничем не поможешь.

– Извини! – мгновенно смягчив тон, проворчали ему в ухо. – Я действительно сильно увлекся. Назар Григорьевич набирает новых учеников, а за Тёмой нужен глаз да глаз. Да и Валька осенью болеет часто. Приходится лечить. Я постараюсь появляться у вас почаще. Честно!

– Да ладно уж! – отмахнулся всепрощающий Максим. – Я давно тебе говорил, чтобы ты плотно занялся личной жизнью, и ты, похоже, наконец-то делаешь именно то, что я тебе говорю. Обойдусь как-нибудь без твоего надзора. Я уже большой мальчик. А тебе есть, чем заняться. Вон, щенка еще своего воспитывать.

– И все же, с кем ты поцапался на этот раз? – не захотел уйти от темы Сергей.

Максим фыркнул.

– Не переживай! Я, как обычно, воюю с Дальским.

Сергей вздохнул с досадой.

– Не понимаю я этих ваших отношений. Вы же на самом деле друзья, а так глупо порой себя ведете.

– Да какие мы друзья! – возмутился шепотом Максим. – Друзья не уводят у тебя твоих подрядчиков перед самым заключением контракта.

– Что опять? – покачал головой Сергей. – Но, помнится, в прошлый раз ты у него контракт увел.

– Так это была месть за то, что он у меня МВДшников переманил, – резонно возразил Максим.

Сергей попытался засовестить его взглядом.

– Когда вы уже разорвете этот дурацкий круг? Признаете, что вы уже давно не соперники, и перестанете совать друг другу палки в колеса?

– Никогда! – не поддался его попыткам упрямый Максим. – Если ему хоть что-то простить, Дальский сразу сядет мне на голову. А я не я буду, если спущу ему это с рук.

Сергей поморщился, понимая, что этот спор ни к чему не приведет.

– Вы – два упертых барана! – прошипел он Максиму на ухо.

Тот хотел было возмутиться, но тут в их нежные шушуканья, как ледокол в льдину, настойчиво вломился Валентин.

– Сережа, передай, пожалуйста, тарелку с оливье, – попросил он, с подозрением посмотрев на склонившихся друг к другу друзей.

Как только Сергей отвлекся и потянулся за тарелкой, Максим сразу изобразил на лице самую коварную из своих улыбок. Мол, гляди, пока ты там наивно обсасываешь бытовые сплетни, мы тут имеем самый что ни на есть интимный разговор. Валентин недобро сузил глаза, раздул ноздри и демонстративно отвернулся от него. Правда, растерянность в его глазах все-таки всколыхнулась, а значит, улыбочка свое дело сделала.

Когда в застолье образовался сытый перерыв, Валентин не дал им с Сергеем снова уединиться. Пока Аврора с Николаем убирали со стола, чтобы приготовить все к торжественному вынесению торта, Кролик утащил своего благоверного куда-то в другую комнату, и вскоре они вернулись уже слегка взбудораженные и взъерошенные. С заметно припухшими губами и пылающими от прилива крови щеками. Должно быть, успели поругаться из-за Максима и снова помириться. Нацеловались и натискались в каком-то закутке, пока никто не видит, но были вынуждены вернуться к почтенному обществу.

«Вот она какая – семейная жизнь! – усмехнулся про себя Максим. – Весь интим украдкой, наспех и пока дети не видят».

Когда все было готово, Аврора задернула шторы, отсекая комнату от солнечного осеннего дня и создавая иллюзию торжественной темноты. Прокашлялась и весьма мелодично запела: «С днем рожденья тебя!», то бишь гимн всех именинников. Гости сходу подхватили песню, и Максим с удивлением поймал себя на том, что тоже проговаривает незамысловатый текст песенки. Улыбнулся собственной сентиментальности, но когда торт со всей необходимой торжественностью оказался перед именинником, хлопал в ладоши вместе с остальными.

Густав глубоко вдохнул и быстро задул семь маленьких красных свечек. Шторы снова раздернули, и Аврора начала резать торт под пристальным вниманием мелюзги. Те даже притихли в ожидании своего куска и, конечно, первыми получили каждый свою порцию. Максим вспомнил, что Аврора когда-то с точно такой же одинаковой заботой относилась ко всем своим сотрудникам. Пеклась о них, как о собственных детях, и со временем незаметно приучила Максима к такому отношению. Теперь же ее материнский инстинкт реализовывался в правильном направлении, а Максим продолжал заботиться о тех, кого она отдала ему на попечение. Никого не обижал, всем давал равные возможности и хорошо пристраивал тех, кто уже вырос и желал покинуть его уютное гнездышко.

Когда чай был разлит по чашкам, а куски торта надкусаны, разговоры возобновились. Взрослые обсуждали, куда вывезти своих чад на время летних каникул, а на детской половине стола в это время начались активные боевые действия. Один из пацанов не придумал ничего лучше, как подцепить чайной ложечкой кусочек торта и, сделав из нее подобие катапульты, втихаря от взрослых залепить сладким снарядом прямо в лицо Артема. Тот сначала опешил от такой наглости, но потом ухмыльнулся такой знакомой волчьей ухмылкой, сузил опасно глаза и тоже собрал в ложечку немного жирного шоколадного крема.

Взрослые были так увлечены обсуждением отелей и цен, что совершенно не замечали, как малолетки исподтишка обстреливают друг друга. А вот Максим, не участвовавший в этом бурном обсуждении, молча и с азартом наблюдал за сладкой битвой.

Сражение, правда, оказалось коротким. Один из снарядов угодил в Валентина – шлепнулся ему на грудь и тихо сполз, оставляя за собой кремовый след. Дети сразу испугано притихли, а Валентин с удивлением покосился на испорченную рубашку. Досадливо поморщился и окинул бойцов мрачным взглядом. Максим ожидал, что он закатит скандал, но Валентин лишь цыкнул сердито на мелочь и укоризненно, очень по-взрослому покачал головой. Спокойно взял салфетку и молча подал ее сыну, чтобы тот вытер свою запачканную сладким мордень. Пристыженная детвора угомонилась и начала, по примеру Артема, старательно стирать остатки кремовых снарядов, а Валентин, как смог, оттер рубашку и невозмутимо вернулся к разговорам. Сергей понаблюдал за этим вынужденно установившимся перемирием, незаметно для остальных гостей успокаивающе погладил поясницу Валентина и заботливо долил ему чаю.

У Максима аж сердце сжалось при виде этой трогательной картины. Он с тоской закусил губу и отвернулся от тайно милующейся парочки. Зависть жуликовато куснула за ребро, но Максим фыркнул на нее, отгоняя подальше, и сунул в рот очередной кусок торта.

«Каждому свое, – подумал он. – Как знал, что буду чужим на этом празднике жизни».

Именно из-за этого – из-за своей инаковости – он и не стремился посещать подобные встречи. Прекрасно понимал, что, приехав в семейное гнездышко, будет вынужден наблюдать неизвестную ему сторону человеческой жизни. Той простой, бесхитростной жизни, которой у него самого никогда не будет в силу его предпочтений. Но Максим совсем не ожидал увидеть здесь эту волчью парочку, которая, пусть и втихаря, вела себя точно так же как и открыто милующиеся, влюбленные друг в друга гетеросексуалы. Именно их поведение – естественное и ненаигранное – задело его за живое.

Чтобы разогнать сплин, Максим вернулся к наблюдению за мелкими. Их замурзанные в торте мордаплесы почти сразу натолкнули его на одну очень интересную идею. Сморгнув от смущения, он даже шикнул на свои внезапно разыгравшиеся фантазии. Поглядел на часы и понял, что у него осталось не так уж много времени на составление плана. Но идея нового аттракциона, которым он решил порадовать Дальского, уже была найдена, и оставалось лишь проработать детали. Когда детвора удалилась в детскую и занялась строительством железной дороги, Максим подошел к Авроре.

– Прости, милая, но мне надо идти. Именинника я поздравил, торт поел, Николя взбодрил своим присутствием, да и Валентина тоже, пусть и внепланово, так что, думаю, могу с чистой совестью откланяться. Вечером у меня очень важная встреча, и я должен немного отдохнуть и подготовиться к ней.

– Жаль! – покачала головой Аврора. – Я думала, ты останешься чуть дольше, но прекрасно тебя понимаю. Сама когда-то была такая. Иди! Очень рада была тебя видеть. Заезжай почаще!.. И не злись на Колю. Он сильно ревнует, поэтому иногда бывает излишне груб.

– Понимаю! – кивнул Максим с галантной улыбкой. – Такую красивую женщину невозможно не ревновать. Ты тоже прости меня за вредность. Я ведь вижу, что он сильно тебя любит и по неизвестным мне причинам все еще видит во мне соперника, а от этого так приятно его дразнить, что я не всегда могу удержаться.

Перед уходом Максим не отказал себе в удовольствии подразнить еще и Валентина. Отвел Сергея в сторону и минут пять шушукался с ним, бросая на друга пламенные взгляды. Говорили они всего лишь о том, когда этот мерзавец соизволит появиться на тренировке, но кто же об этом мог догадаться, правда? Так Максим сделал одновременно два дела – и нагоняй Серому устроил, и душу потешил ревнивыми взглядами Валентина.

Выбравшись на улицу, он забрался на водительское сидение своего авто и позвонил в Клуб.

– Лёвушка, как дела на кухне?.. Угу… Понятно… Говяжья вырезка с фуа-гра и трюфелем? М-м-м! Звучит неплохо, отведаю, как вернусь… Да, у меня к тебе есть одна просьба. Ты не мог бы мне на вечер подготовить кое-что еще, помимо ужина… Да… сейчас я продиктую тебе список…

========== Часть 8 ==========

***

В воскресенье Егору надо было быть собранным и внимательным, потому что ближе к вечеру из Австрии прилетал его будущий деловой партнер, и тот намеревался, не откладывая, встретиться с ним в офисе компании. Но в субботу после напряженной рабочей недели он из принципа решил расслабиться и отдохнуть.

Все это время – после результативно проведенного совещания – Егор пребывал в сильном воодушевлении. На волне этого редкого для него в последнее время эмоционального подъема он разрешил Крайту уйти домой раньше, чтобы тот – довольный своим вкладом в их общее дело – смог отпраздновать эту небольшую победу вместе с Антоном, а сам отправился ужинать в ресторан и где-то между вторым блюдом и десертом оказался настолько благодушен, что решил великодушно простить борзому Мастеру его мерзкое поведение.

Тот, конечно, вел себя, как распоследний говнюк, но то, что он делал с телом Егора… То, как он это делал, приводило того в удивительно приятное, непривычное ему ошеломление.

Егору и раньше доводилось испытывать на себе столь умелые ласки, но уже очень давно у него не возникало такого сильного ощущения, что он действительно желанен своему партнеру, пусть тот и скрывает свое желание за попросту неприличными для профи наглостью и обидчивостью. И именно из-за этого невесомого, призрачного ощущения собственной желанности он решил все же дать Мастеру еще один шанс. Поэтому и позвонил Максиму в тот же вечер, чтобы не передумать чуть позже и не пойти на попятную.

К тому же была высока вероятность того, что Мастер пакостничал в постели не по собственной воле, а по приказу владельца Клуба, которого он не мог ослушаться.

– Сразу чувствуется, на кого он работает, – проворчал Егор за завтраком, когда домработница удалилась из кухни, оставив его в одиночестве. – Я почти уверен, что это Максим его подначивает. И ведь не прикопаешься же! Никаких телесных повреждений, как и было обещано, он мне не нанес, а с моральным ущербом можно еще поспорить… Да и стыдно! Повод для судебного разбирательства откровенно дебильный.

Егор сделал пару глотков кофе, лениво полистал утреннюю газету и решил, раз уж появилась такая возможность, немного почитать. Прошел в кабинет, открыл створки книжного шкафа и прихватил с полки «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Уселся в удобное кресло и углубился в изучение биографии Александра Македонского.

Он с детства любил читать про великих людей, про долгие кровавые войны и стратегии, которые применяли полководцы, чтобы выиграть то или иное сражение. Часто это помогало ему самому уже в более сознательном возрасте выигрывать битву за деньги и власть. И теперь, когда у него было время, он старался не забрасывать чтение и узнавать для себя новые интересные факты.

Александр всегда был ему симпатичен. Читая какое-то время «Жизнеописания», Егор вскоре обнаружил в этом великом полководце знакомые и близкие ему черты характера. Благодаря невероятной целеустремленности и настойчивости Александр смог добиться того, что мало кому удавалось, но несмотря на то, что он был вспыльчив и неистов в битве, к телесным радостям, как оказалось, молодой царь относился равнодушно. Был в них более чем умерен и считал, что способность владеть собой для царя важнее, нежели даже умение побеждать врагов.

– Вот-вот! – хмыкнул Егор, перелистывая страницу. – Македонский не заморачивался на долгий чувственный трах, как некоторые. И стал в последствии великим царем, потому что привык думать прежде всего головой, а не членом.

Поулыбавшись своим выводам, он продолжил пробегать глазами по тексту, но уже через десять минут вдумчивого чтения понял, что не может сосредоточиться. Строчки расплывались перед глазами, события теряли свою нить и обрывались, отходили на второй план без полного их осмысления.

Плутарх описывал Александра, как красивого, сильного молодого мужчину, чья кожа всегда была чиста, горяча и приятно пахла. Весь он, как утверждал древнегреческий философ, неуловимо благоухал, привлекая тем самым к себе людей, и на волне этих описаний Егор вспомнил, как ласкал его обоняние запах, исходящий от Мастера, как бодрил его в течение сеанса стойкий мужественный ментол, смягченный нежной томной мятой. Сильное жесткое тело Мастера тоже было горячим, как печка, и гладким, как натуральный шелк, намотанный на стальные ножны. Да и неистовым, как в ласках, так и в гневе, тот тоже, оказывается, мог быть, хоть и скрывал свой истинный темперамент за нарочито умелыми бесстрастными действиями. Но жадные спонтанные поцелуи-укусы, спровоцированные насмешками Егора, едва сдерживаемая ярость Мастера, способная мгновенно превратиться в исступленное желание, все это выказывало импульсивную, страстную натуру человека, который оказался с ним в постели.

Мастер был чересчур своенравен для человека, работающего в сфере услуг, где за те немалые деньги, что платил Егор, перед ним обычно просто наизнанку выворачивались, но делали все так, как он хочет. И именно эта своенравность, как ни странно, и привлекала в нем. Крайт тоже умел быть послушным, но почти всегда проявлял свой беспокойный нрав. Шел наперекор чисто из упрямства и, даже принудительно прогнувшись под Егора в постели, продолжал перечить ему во всем остальном. Уступал временно, но никогда не сдавал своих позиций полностью и именно этим он когда-то так надолго зацепил его. С покорными слабовольными любовниками Егору было неинтересно. С льстивыми услужливыми друзьями и партнерами – скучно. Нет, определено у них у всех была общая школа – что у Максима, что у Крайта, что у таинственного Антонио.

«И вот я снова возвращаюсь мыслями к Клубу, – с тихой досадой подумал Егор. – Даже почитать спокойно не могу, чтобы не вспомнить про этих троих».

Он посмотрел на часы. До вечера и, следовательно, до следующего сеанса оставалось не так уж много времени. То легкое и сладкое, как воздушное суфле, предвкушение, что затаилось в груди еще вчера после звонка Максиму, уже давно пробудилось ото сна и пока что нежно, с ленцой перебирало мягкими кошачьими лапами тонкие душевные струны. Но по тому, как все энергичнее и громче становилась его мелодия, можно было догадаться, что оно – предвкушение – нацелилось в ближайшие часы радостно вцепиться когтями в егорово сердце, и нужно было приложить некоторое усилие, чтобы с каждой проходящей минутой удерживать его подальше от вожделенной добычи.

– Интересно, что он придумает на это раз, – проронил Егор в тишину кабинета. – Надеюсь, что это не Максим ему идеи подсказывает. А то с него станется – нашептывать Мастеру на ухо, как лучше вывести меня из себя… Хотя перья и розы… Это вроде бы не в его стиле. А вот свечи – верю! На это Максим вполне способен.

Егор в задумчивости облизнул губы и тут же тряхнул головой, надевая на обнаглевшее предвкушение жесткий ошейник. Заставил себя на время забыть о предстоящем сеансе и, вернувшись к книге, снова погрузился в поток исторических фактов. Спешка и волнение были совершенно ни к чему. Ведь если бы Егор позволил себе поддаться им хоть раз, он не был бы тем, кем стал.

Но даже в этот единственный за несколько недель выходной спокойно отдохнуть Егору так толком и не удалось. Ближе к обеду ему позвонили и сообщили, что представитель «Норд коммуникейшн» – той австрийской компании, с которой Егор хотел заключить взаимовыгодный контракт – прилетел чуть раньше оговоренного срока и, чтобы не тратить времени даром, предложил встретиться для знакомства и предварительного обсуждения контракта через четыре часа в офисе «Соланс инкорпорейтед», куда он обещал приехать, как только заселится в отель.

Этот контракт был значимым для компании, а основные тезисы обсуждения уже давно были заготовлены и заучены наизусть, поэтому Егор без колебаний сразу согласился на встречу.

Он не без сожаления отложил книгу. Спокойно пообедал, собрал и пересмотрел все необходимые документы, попутно настраиваясь на деловой лад, оделся и поехал в офис.

Так как герр Герберт Зойнер – сухощавый, седовласый и остроносый австрияк – приехал в офис скромно – без делегации, с одним лишь секретарем, – Егор, минуя конференц-зал, пригласил их в свой кабинет, чтобы провести встречу в комфортной для обеих сторон обстановке. И хотя встреча получалась несколько неформальной, он выкладывался на ней так же, как и на всех остальных важных переговорах: сразу же четко очертил перед Зойнером круг интересов компании, внятно объяснил, как будущее сотрудничество поспособствует их общей выгоде, и твердо обозначил свои условия по данному контракту.

– В принципе, я не вижу причин не удовлетворить ваши требования, – со степенным достоинством проронил Зойнер после долгих и насыщенных обсуждений, которые они прервали лишь раз ради десятиминутного кофе-брейка. – Думаю, обе наши компании только выиграют от этой сделки, и в дальнейшем, если все пройдет удачно, мы сможем стать постоянными деловыми партнерами.

– Я тоже так считаю, потому и согласен пойти сейчас на некоторые уступки ради нашего общего будущего, – кивнул Егор.

– Хорошо, – подытожил Зойнер. – Тогда предлагаю еще раз все хорошенько обдумать до понедельника и, если новых вопросов не возникнет, изложить наше решение юристам. Как только те согласуют форму договора между собой, мы с вами сможем встретиться вновь уже для того, чтобы окончательно закрепить наше партнерство.

– Согласен, – кивнул Егор, глянув на часы. – И раз мы закончили с основной частью наших переговоров, я хотел бы, если вы не возражаете, обсудить программу вашего досуга. Как я понимаю, вы задержитесь в городе еще как минимум на пять дней, и я мог бы помочь вам с выбором достойной культурной программы, чтобы скрасить ваше пребывание здесь.

– О! – с воодушевлением протянул Зойнер. – Я был бы вам очень благодарен. Вы знаете, я очень люблю классическую музыку. У себя в Вене я регулярно посещаю оперный театр, чтобы иметь возможность насладиться восхитительными голосами наших исполнителей. Может быть, вы сможете подсказать мне какой-нибудь хороший спектакль? Насколько я знаю, в вашем оперном театре тоже имеются вполне достойные голоса.

Егор усмехнулся.

– Скажу вам больше. У нас есть не просто достойные голоса, а самые лучшие. Вы когда-нибудь слышали, как поет Виолетта Витковская?

– Витковская? – воскликнул Зойнер, в удивлении вскинув седые брови. – Конечно, слышал! Она просто великолепно исполняла главную партию в Травиате, когда выступала с гастролями в Вене. Хотите сказать, что сейчас она здесь – в городе?

– Да, – кивнул Егор. – Вернулась недавно с гастролей и в этом месяце будет выступать на родной сцене. Конечно, все билеты давно распроданы…

Он сделал многозначительную паузу, изображая сожаление и внимательно наблюдая за реакцией Зойнера. Проронил, заметив проступившее на его лице глубокое разочарование:

– Но, думаю, я смогу помочь вам попасть на ее выступление.

Пожилой австрияк расцвел в благодарной улыбке, и Егор накинул себе пару баллов за находчивость.

– Я был бы вам очень благодарен за помощь, – произнес Зойнер, приложив руку к сердцу. – Фрау Виолетта восхитительна, и я ни за что не отказался бы услышать ее пение.

– Тогда я попробую договориться, и как только все будет сделано, сразу же позвоню вам. Через пару дней как раз будут давать «Кармен». Думаю, вам должно понравиться.

– Спасибо, герр Дальский. Я буду вам очень благодарен.