Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Пока ушлые инспекторы нагло бродили по его вотчине, Максим, конечно, волосы на голове не рвал, ему было жалко шикарную густую шевелюру, но нервничал и злился при этом изрядно. На инспекторов – за жадность и наглость. На – Дальского за глупую влюбленность и детскую обидчивость. На себя – за все остальное. После ухода пожарных инспекторов Максим закрылся в кабинете, пил и, нервно дергая веком, радовался, что у Клуба нет наружной рекламы, потому что только проблем с городской администрацией ему и не хватало для полного комплекта.

После пожарных инспекторов неожиданно приперлась миграционная служба в виде двух чопорных мужиков средних лет, которые затребовали показать им разрешение на привлечение к работе иностранцев. Также они хотели видеть самих виновников торжества, то бишь иностранцев, работающих у Максима, но тут он уже был подготовленный и провернул все с блеском. Завел мужиков в салон с белым, как круизная яхта, и таким же шикарным «Стейнвеем». Усадил на элегантные винтажные диваны, предложил выпить элитное французское вино, заедая его канапе и фруктами. Затем показал разрешение, благо сделанное заранее и без участия Дальского, а уже потом пригласил на беседу Тони и, хорошенько подумав, Филиппа.

Закутанные в официоз от шеи до пят мужики, конечно, сначала были в шоке от обоих.

Элегантный Тони держался принцем, демонстрировал царские манеры, сдержанно улыбался, сверкал глазами, в общем, вел себя, как обычно. Когда его руки «говорили», а специально нанятый со стороны переводчик переводил, оба инспектора следили за порханием длинных смуглых пальцев, не отрывая взгляда. Улыбались, когда улыбался Тони, смущались вместе с ним, короче, были непривычны к сногсшибательной красоте холеного потомственного аристократа и, как глупые любопытные мальки, сами стремились в сачок его сексуальной привлекательности. Знали б они, что Тони – совсем не Тони, и фамилия, данная ему при рождении, совсем не та, что указана в паспорте, может, и придрались бы к томному красавцу. Но Максим дело свое знал, на документах не экономил, и теперь только очень опытный следователь смог бы доказать, что паспорт Тони – поддельный.

А вот Филипп – «шотландец», который всю жизнь прожил в этом городе и никогда не ступал на землю Шотландии – ради такого случая облачился в любимый парадный килт, который без стеснения демонстрировал его крепкие гладкие икры. Эта шерстяная тряпка к тому же слегка приоткрывала тайну бесподобной формы коленей, когда хозяин этих самых коленей медленно клал одну красивую ногу на вторую – не менее красивую ногу. При этом Филипп сверкал мелово-белыми гольфами и улыбался мелово-белыми зубами. Говорил за двоих с неизвестно откуда взявшимся акцентом, мелодично смеялся и прищуривал свои «шотландские» светло-серые глаза. Все время, пока шла беседа, держал под их лукавым прицелом обоих взволнованных инспекторов, не давал им, таким образом, ни на минуту расслабиться и сбежать от витающих в воздухе паров легкого ненавязчивого флирта.

– Эти двое даже заядлых натуралов голубыми сделают! – устало резюмировал Максим, когда посетители убрались восвояси.

Инспекторы тоже устали, потому что они сначала были перевозбуждены необычным театральным зрелищем, а потом за время долгой оживленной беседы получили полное моральное удовлетворение от светского общения, отнимающего все душевные силы. Поэтому Максим не стал их задерживать и напоминать, что они забыли разыскать еще пару-тройку иностранных сотрудников Клуба, которые на самом деле были в стране нелегально, не имели, как и Тони, настоящих паспортов, к тому же один из них уже почти пять лет числился как без вести пропавший.

Это было фееричное выступление на арене цирка двух опытных жонглеров словами и улыбками, но, к сожалению, дело так просто на нем не закончилось, и начало происходить именно то, чего и следовало ожидать с самого начала, и чего Максим ждал, причем с сильнейшим беспокойством. Потенциальные и уже существующие деловые партнеры, стыдливо пряча глаза или, наоборот, нагло глядя Максиму прямо в зенки, начали ни с того, ни с сего отказываться от сотрудничества с ним. Тот эту тактику прекрасно знал – изучил еще в первые годы «дружбы» с Дальским – и уже даже приблизительно прикинул, во сколько тому обходится перекупка всех этих контрактов. Сумма выходила огромная, но по сравнению со стоимостью проекта ветряных электростанций пока еще выглядела несколько скромнее.

– Ну, зачем ты так, Егор? – вздохнул Максим в один из бесконечных тоскливых вечеров. – Разве ж можно так себя вести?

Разорвал очередной многостраничный контракт и выбросил документ, потерявший юридическую силу, в мусорку. Печально проследил его последний путь и с унынием на лице подпер ладонью щеку.

Только на третьей неделе молчаливого противостояния с Дальским он понял, как сильно тот на него обижен. Когда Егор бросал Максиму в лицо гневные заявления о полном разорении, тот не поверил им, хоть и принял предусмотрительно некоторые превентивные меры. Но как только от него начали уплывать не только мелкие, но и крупные, действительно важные партнеры, Максим осознал, как он ошибался, думая, что знает Егора. После этого он стал чаще срываться и уже не просто ругался – по-настоящему проклинать Дальского, да и себя заодно, потому что понимал, что его вины во всем этом было ничуть не меньше.

После очередного отказа сотрудничать Максим запирался в кабинете и орал там таким матом, что, услыхав его, покраснели бы привычные к крепкому словцу охранники. В эти дни он по-настоящему сдружился с крепким алкоголем, потому что по-другому успокоиться и заснуть не мог, а пить снотворное отказывался. Максим не нажирался вусмерть, но выпивал значительно больше, чем в прежние спокойные времена, и в такие моменты он не всегда мог себя контролировать. Один раз, хорошенько приложившись к виски, он сдуру позвонил Дальскому, чтобы как-то обсудить сложившуюся ситуацию и высказать ему все, что он о нем думает, но оказалось, что тот поставил его номер в черный список, и высказывать теперь что-либо было просто некому. Этот факт чуть не довел пьяного расчувствовавшегося Максима до слез. Он со злости расколошматил очередной мобильник, потом из-за расстройства еще долго не мог заснуть и лишь к рассвету забылся тяжелым муторным сном.

А наутро вместе с тяжелым похмельем к Максиму явился Толик – главбух Клуба и всех остальных, принадлежащих ему заведений. Сам явился, а значит, того ожидала с самого утра очередная финансовая истерика.

Максим увидел толиковы редеющие черные кудри и горящие дьявольским пламенем глаза с легкой косинкой, закрыл лицо ладонью и мученически замычал.

– Чего мычишь? – взвился прямо с порога Толик. – Домычался уже! Ты видел, что у нас на счетах творится? Видел?

Максим посмотрел на него со страдальческим видом.

– Не «у нас на счетах», а «у меня», Толик. Не надо путать мое со своим. На твоих-то счетах, аферист ты мой дорогой, наверно, все прекрасно.

– Прекрасно? – продолжал заводиться тот. – Ты считаешь, это прекрасно? Я уже начал закрывать своими деньгами твои огромные дыры!

Максим ошарашено на него уставился.

– С чего бы такая щедрость?

Толик всплеснул руками.

– С чего? Ты меня спрашиваешь, с чего? Так я тебе скажу! Сегодня пришла бумага. Один из кредиторов подал на тебя в суд, и все твои счета заблокировали до вынесения решения.

– Что? – вскочил на ноги Максим и сразу схватился за больную голову.

– Что слышал! – тут же успокоившись, строго буркнул Толик, когда заметил, что начальник начал реагировать и наконец-то всполошился. – Твои основные счета временно заблокированы. Понятно дело, что через пару недель, когда выяснится, что ты никому ничего не должен больше обычного, их разблокируют, но до тех пор всем нам будет трудно. К счастью, я дальновидный человек и заранее ждал подобной лажи, поэтому у нас – ах, прости, у тебя! – есть еще с десяток левых счетов, открытых на твои предприятия, не относящиеся непосредственно к Клубу. Плюс кое-какие счета, открытые на сотрудников, а также несколько номерных счетов. А теперь скажи – молодец я, или мне снова надо идти за банкой вазелина?

Максим бессильно рухнул обратно в кресло.

– Ты молодец, Толик! – выдохнул он облегченно. – Какой же ты у меня, сука, молодец!

Довольный сомнительной похвалой Толик горделиво вскинул острый нос и даже глазами, кажется, стал косить меньше обычного.

– Короче, Максим! – безапелляционно заявил он. – Имей в виду, у меня сердце и нервы! Когда я вижу, какие суммы уходят у нас со счетов каждый день, у меня начинает шалить и первое, и второе. Так что будь так добр, еби кого хочешь, подставляй зад кому хочешь, но разрули уже эту ситуевину и дай мне возможность снова спокойно заниматься своими делами.

– Аферами, – проворчал Максим.

– Пускай аферами, если ты так это называешь, – милостиво согласился Толик. – Но пожалуйста, наведи уже порядок в своей голове и пойди на уступки. На твоего Егора работают специалисты не хуже меня…

– Он не мой!

– Ах, видишь! Вот тут ты уже от своего отказываешься!.. Так о чем это я?.. Ах, да! У него тоже сотрудники не лыком шиты, так что этот арест счетов – только первая ласточка. Не жалеешь себя, пожалей всех нас. Мы все – все, кто работает в Клубе, Орионе и других твоих заведениях, – все мы зависим от тебя. И все мы пойдем по миру вместе с тобой. Поэтому я прошу тебя от имени всех, не доводи до такого. Вряд ли он хочет забрать у тебя жизнь, это было бы нерационально, а все остальное, в принципе, восстановимо. Так что дай ему то, что он просит, и перестань расшатывать свой трон, пока он у тебя еще есть.

– Ты, блядь, на кого работаешь вообще, что такие советы мне даешь?

Максим ошпарил Толика злым взглядом, но тот лишь скромно улыбнулся.

– На тебя, Макс! – сказал он. – Ну и на себя немножко, когда не занимаюсь твоими делами.

Тот смотрел на него мрачно, но Толик продолжал улыбаться.

Максим прикрыл тяжелые набрякшие веки, вздохнул и сказал:

– Я подумаю, как можно быстро решить эту проблему, а ты пока постарайся залатать как можно больше дыр. Если понадобится… Набери Кира и скажи ему, чтоб продал кое-какие не самые ценные, на его взгляд, акции. Будут деньги – купим новые. Нам сейчас не до биржевой торговли.

– Хорошо, – кивнул Толик и попросил: – Держись, Макс! Ради нас!

– А я чем, по-твоему, занимаюсь?

Максим держался и бодрился все эти дни. Улыбался сотрудникам, болтал ни о чем, даже шутил, а по утрам замазывал тональным кремом черные круги под глазами. Но когда его несмело начали подбадривать окружающие, понял, что бодрость эта выглядит крайне неправдоподобно и держится он откровенно хреново.

После того как Толик убрался обратно в свой бухгалтерский ад, Максим долго размышлял над его словами. И чем дольше он размышлял, тем отчетливее понимал, что тот совершенно прав. Если все продолжится в том же духе, уже через полгода ему придется проводить сокращения и увольнять ни в чем не повинных сотрудников. Максим смог бы достаточно долгое время поддерживать финансово своих близких, но остальные сотни людей остались бы в результате этой войны без средств к существованию.

Его уже попользованный Дальским зад определенно не стоил таких жертв. Гордость гордостью и упрямство упрямством, но настолько принципиальным идиотом Максим не был. Надо было уже на что-то решаться, но он все никак не мог заставить себя признать поражение. Не хотел признавать, что из-за банальной горячности нарушил упорядоченную жизнь Дальского и заставил его чувствовать то, к чему тот определенно не был готов. Ему стоило бы с самого начала отказаться от проведения сеансов, ведь болезнь Тони определенно была для него знаком свыше, но он, ослепленный гневом, не заметил, не распознал, не захотел анализировать его. И, конечно же, Максим сам был виноват в том, что поддался своему вожделению и так распалился от жарких ласк, так увлекся абсолютной властью над Дальским, что захотел пойти до конца и трахнуться с ним, а не просто отдрочить пару раз и забыть все это, как страшный сон.

Вина жгла душу. За все это время Максим уже сто раз представлял себе, как расскажет Егору правду, и как тот отреагирует на нее. Естественно, он сначала даст Максиму по морде, а потом с каменным лицом развернется и уйдет, чтобы продолжить и дальше разорять его до тех пор, пока тот не потеряет все до последней копейки. И будет, конечно, прав, потому что такое оскорбление, такую жестокую игру на чувствах не стерпел и не простил бы даже сам Максим, не то что Егор, казавшийся таким хладнокровным, стальным снаружи и оказавшийся таким мягким, ранимым внутри.

Не решаясь действовать, Максим еще долго мог бы вот так не спать ночами и мучиться от собственной сучности, выслушивать советы друзей и предаваться унылому пьянству, но последней каплей в этой нескончаемой борьбе с самим собой и страдающим мерзавцем Дальским стал для него визит Крайта.

Формально тот все еще оставался бойцом Клуба, даже несмотря на то, что теперь крайне редко выходил на Арену. За полгода Крайт успел расслабиться и забить на бои, всего себя отдавал своему любимому Антону и внезапно увлекшей его хитрый змеиный ум секретарской деятельности. За всеми этими важными занятиями он забывал звонить и заглядывать в гости, поэтому все новости о нем Максим узнавал от Антона. Ревновал при этом страшно, но не мог отказать Крайту в прозорливости. Он и сам считал, что Змеенышу лучше зарабатывать умом, а не кулаками, поэтому не мог винить его за этот выбор. Но все равно тайно лелеял в душе надежду, что тот когда-нибудь наиграется с секретарством и вернется в Клуб, чтобы и дальше радовать публику красивыми выступлениями. Поэтому, когда служба безопасности аннулировала клубные карты всех знакомцев Дальского, Крайт оказался единственным из пособников мстительного конкурента, кому Максим оставил допуск.

Когда Крайт без стука проскользнул в кабинет и замер у двери, Максим как раз со скорбным видом хоронил в мусорке очередной контракт. Вскинул глаза на позднего посетителя и, почти не удивившись, окинул его внимательным взглядом.

– Как ты, Змееныш? – с утомленным вздохом поинтересовался он.

– Нормально! – кивнул тот.

– Неужели ты наконец-то вспомнил про мое существование и решил заглянуть? Как видишь, я еще жив. Можешь так и передать этому козлу.

Крайт расстроено закусил губу. Не спрашивая разрешения, прошуршал к столу, обошел его и присел на столешницу рядом с Максимом.

– Извините, что не пришел раньше. Работы было много, и я с непривычки сильно уставал. Оказалось, что головой работать не намного легче, чем кулаками. А дома еще Тоху надо было обслуживать по самые гланды…

Сказал и застеснялся.

– Ну!.. – уточнил он. – Вы поняли!.. Чтоб он даже не думал налево бегать.

Максим усмехнулся.

– Насчет этого я бы на твоем месте не переживал. Он ни на кого, кроме тебя, не смотрит. А в Клубе и так все знают, кому он принадлежит, и не тянут к нему свои загребущие руки. Боятся, что ты можешь отгрызть.

– Это я могу! – самодовольно осклабился Крайт, но тут же погрустнел и добавил: – Хреново выглядите.

Максим закатил глаза.

– От тебя я и не ждал комплиментов моей неописуемой красоте.

– Зачем врать, если все действительно хреново. Вы бы отдохнули, что ли.

– Ты что, смеешься, Змей? Какой сейчас отдых? Кое-кто – не будем называть имя и фамилию – так меня за жабры взял, что я скоро, как тот дельфин, выброшусь на берег и буду дергать ластами в смертельной агонии.

– И вы туда же! – фыркнул Крайт и передразнил очень похоже на Дальского, а потом так же похоже на Максима: – «Я не хочу слышать его имя», «Давай без отчества», а теперь еще и вы – «Не будем называть имя и фамилию». Вы что это оба, совсем крышей поехали, а? Два взрослых мужика, и не можете друг с другом договориться?

– Не можем, Змей. Прикинь! – вздохнул Максим.

– Да что вы не поделили такого уж ценного, что стоит так друг друга изводить? – возмутился Крайт.

«Мою жопу!» – подумал Максим, а вслух сказал:

– Он требует, чтобы я сказал ему кое-что такое, что я не могу ему сказать.

Крайт серьезно и очень по-взрослому посмотрел сверху вниз на сидящего в кресле Максима, как родитель на упрямого ребенка.

– Вам доверили коды запуска баллистических ракет?

– Нет! – сердито буркнул Максим, уже догадываясь, куда он клонит.

– Вы знаете, кто убил Кеннеди?

– Нет! – проворчал Максим.

– Так какого хуя, простите мой китайский, вы выёживаетесь? – пристыдил его Крайт. – Вам что, так сложно сказать ему какую-то хуйню, чтобы он отлип и перестал вас терроризировать? Соврите, в конце концов, если не хотите говорить правду. Вы же умеете, когда нужно!

Максим досадливо скривился.

– Он чувствует, когда я вру. При общении с ним я стараюсь говорить правду, но не всю. Умалчивать, но не врать.

– Значит, скажите ее ему, и пусть идет лесом.

– Не могу! – отрезал Максим. – Как ты не понимаешь? Если скажу, все станет только хуже. Тогда он точно будет знать, за что меня разорять.

Крайт раздражено закатил глаза точно так же, как сам Максим пару минут назад.

– И кстати! – возмутился тот его наездам. – Это он тебя прислал, что ли? Поэтому ты так меня уговариваешь?

Крайт вскинул гордый подбородок.

– Не он! Я, между прочим, уже неделю в незапланированном отпуске.

– Почему? – удивился Максим. – Я думал, тебе вставляет твоя секретутская работа.

– Сами подумайте! – рыкнул Крайт, начиная злиться. – Вы воюете друг против друга. Если бы я остался с Егором Максимовичем, мне пришлось бы поддерживать его сторону. А мне жалко вас обоих!

– Змееныш! – с растроганной улыбкой вздохнул Максим. – Ты у нас еще такой ребенок!

– Ребенок – не ребенок! – нахохлился тот. – Но я не хочу, чтобы вы воевали, потому что вам обоим от этого плохо. Это даже ребенок понял бы! Я видел Егора на днях. Он выглядит точно так же хреново, как и вы. И продолжает тратить огромные деньги, покупая то, что ему реально не нужно. Так что можете радоваться! Разоряя вас, он разоряет и самого себя!

– То, что Дальский – деструктивный мазохист, я уже начал как-то догадываться, – кивнул Максим. – И поверь мне, я этому совершенно не рад. А теперь давай лучше забудем хоть на пять минут про этого мудилу, и ты скажешь мне, зачем пришел. На самом деле.

Крайт невесело скривился.

– Для вас это так очевидно? То, что я пришел не ради того, чтобы просто с вами увидеться?

– У меня в последнее время паранойя и шестое чувство разбухли до небывалых размеров, Змей. А с тобой никогда ничего не бывает просто. Говори уже! Если вам с Антоном срочно понадобились деньги, а он гордо об этом молчит – ты говори, я дам. Пока они у меня еще есть. Потом отработаете и вернете.

– Нет, – покачал головой Крайт. – Мне отпуск оплачивают, и деньги нам не нужны.

– Тогда что тебя интересует? Знаю я твое неуемное любопытство. Сам такой.

Крайт лукаво улыбнулся.

– С чего вы взяли, что меня что-то интересует?

– По глазам твоим бессовестным вижу, – не менее лукаво усмехнулся Максим.

Крайт задумчиво пожевал губу. Размышлял, признаваться уже или еще потянуть.

– У вас что, появился новый Мастер? – наконец разродился он.

– Нет! – мрачно ответил Максим.

– Хм, странно! Тогда почему Егор расспрашивал меня о нем?

Максим прикрыл глаза ресницами.

– Он выпытывал у тебя информацию про клубных сотрудников?

– Ну да! – как ни в чем не бывало, пожал плечами Крайт. – В особенности про Мастеров и тех, кто учился у Тони. И да – чтоб вы поняли, почему я этим интересуюсь, – я не дурак и сразу догадался, что именно из-за этого неизвестного Мастера у вас и началась эта ожесточенная схватка. Правда, я долго сидел, вспоминал всех, кого знаю, но так и не понял, о ком шла речь. Мне даже стало интересно, чего это Егор Максимович так издергался весь из-за какого-то загадочного чувака, вот я и пришел спросить…

Крайт набрал в грудь воздуха и добавил специально для неверующих в его совесть:

– Я не скажу ему, если вы запретите мне говорить. Слово даю!

Максим смотрел на него долго и молчал так, будто ему рот заклеили.

– Ладно! – кивнул Крайт, совершенно не обидевшись на его молчаливые сомнения. – Раз так надо, не говорите. Я не буду лезть в ваши дела. Но тогда я хотел бы рассказать вам еще кое-что.

– Говори! – севшим голосом разрешил Максим.

Крайт замялся, будто его новость была не слишком приятной и он не знал, как ее помягче подать.

– Говори как есть! – посоветовал Максим. – Хуже все равно не будет.

– Короче… Когда я последний раз к нему заходил, – проронил Крайт и уточнил с усмешкой. – А я явился без предупреждения… Так вот! Я… Кхм!.. Ладно, скажу прямо!.. Я подслушал, как он разговаривал по телефону у себя в кабинете. Новый секретарь, придурок, как раз убежал за кофе, а я, естественно, помог ему – посторожил в это время его рабочее место.

– И что ты услышал? – спросил Максим, уже понимая, что ничего хорошего тот ему не сообщит.

– Дальский решил организовать свой клуб. По типу вашего. Он ведь уже насмотрелся за столько-то лет, как тут у вас все работает, и приблизительно знает, что к чему.

– Сука!

– Это еще не все! – ухмыльнулся Крайт на его реплику. – Он начал обзванивать ваших лучших бойцов и переманивать их к себе.

– Пиздоблядская сучара!

– Ага! – согласился Крайт. – Он весь этот месяц ведет себя не совсем адекватно.

Его задорная усмешка быстро растаяла. Змей расстроено сморщил лоб, сдвинул бровки и тихо попросил:

– Вот вы мне скажите как опытный бизнесмен, я, конечно, всего лишь секретарь и мало что смыслю в высоких финансовых материях, но вы мне скажите… Ну нафига ему, спрашивается, сейчас, когда у него и так несколько капиталоемких проектов, до кучи еще какой-то клуб? Ведь он в развлекательном бизнесе почти ничего не смыслит и никогда им не интересовался. Что, все только ради того, чтобы насолить вам? Или он от напряга совсем чокнулся? Он же никогда не занимался обезьянничеством и не лез в то, что ему никогда не было нужно, а теперь получается, вы довели его своими секретами и издевками до настоящего разорительного идиотизма. Он же не потянет все это сам! Вы понимаете? Ни морально, ни материально не потянет!

Последние слова Змей произнес тихо и при этом чуть ли не хлюпал носом. Максим смотрел на него удивленно и не мог поверить, что Крайт так сильно расстраивается из-за Егора.

– Беру свои слова назад, – прошептал он. – Ты уже не ребенок.

– Вот видите! – все-таки шмыгнул носом Крайт. – Так я у вас как взрослый у взрослого прошу – сделайте что-нибудь с этим. Я не могу остановить его, но вы можете!

Максим обхватил его бока ладонями и придвинул ближе к себе. Обнял Крайта за талию, уткнулся лбом в его живот и проворчал:

– Не расстраивайтесь так из-за нас, Змееныш! Мы того не стоим.

– Ой, да ладно! – отмахнулся тот.

– Все будет хорошо, Вань.

– У кого?

– У тебя – точно! А за нас не беспокойся. Я… Я что-нибудь придумаю.

– Да уж, пожалуйста, придумайте. Вы же хороший человек…

– Скажи это Дальскому.

– А я и сказал! Сразу, как только услышал его разговор про клуб.

– Поругались?

– Вроде того. Ему не нравится, что я вас защищаю.

Максим вздохнул и, чуть отстранившись, посмотрел на Крайта.

– Помнится, не так уж давно ты его тоже с пеной у рта от меня защищал. Надеюсь, это он ценит.

– Так вот! – нахмурился Крайт, не давая ему уйти от темы. – Я считаю, что вы оба хорошие люди и не должны так себя вести друг с другом. Помиритесь! Пожалуйста! И пусть все станет так, как прежде.

Максим отвел глаза. Он не мог доходчиво объяснить змею, почему «как раньше» уже никогда не будет, не вдаваясь при этом в интимные подробности.

– Я придумаю что-нибудь, как и обещал, – кивнул он. – А теперь иди, Змееныш! Мне нужно немного пораскинуть мозгами, а твой Змеелов, наверно, уже знает, что ты пошел ко мне в кабинет, и скоро примчится сюда отбирать тебя у меня.

– Угу! Придумайте.

– Придумаю!

Крайт на прощание быстро обнял Максима, слез со стола и направился к двери.

Расстроенный змеиными депрессивными настроениями Максим печально опустил уголки губ, глядя ему в спину. Потом сильно сжал пальцы, резко разжал их, глубоко выдохнул и нервно провел рукой по волосам. Долгие раздумья были ни к чему. Очевидное решение и так давно зрело в голове, но до появления Крайта он отказывался принимать его.

– Погоди… – позвал он. – У меня будет к тебе одна просьба.

Крайт обернулся и Максим продолжил:

– Дальский не хочет со мной говорить, поэтому ты скажи ему то, что я скажу тебе.

Вдохнул, выдохнул, собираясь с силами, и выдавил из себя:

– Скажи, что я устрою ему одну, последнюю встречу с тем, кого он хочет видеть… Встреча произойдет на тех же условиях, что и первая. Без вранья, без подмен, но только на этих условиях!.. Он сам поймет, если что-то будет не так, но большего пусть не просит… Никогда и ни за какие деньги.

– Хорошо, – кивнул Крайт. – Я передам ему ваши слова.

– И пусть после этой встречи он наконец-то прекратит свою Дикую Охоту и оставит меня… нас всех в покое. Таковы будут мои условия капитуляции. Передашь?

– Передам! – Крайт еще раз серьезно кивнул, а потом расплылся в ехидной ухмылке. – Надеюсь, вы помиритесь. Чтоб вы знали, всем в Клубе скучно без ваших споров, интриг и оргий. Сотрудникам теперь нечего обсуждать на перекурах.

– Да иди ты! – гневно воскликнул Максим и дрогнул губами в попытке не улыбнуться.

– Уже иду! – довольно оскалился Крайт и, выскользнув за дверь, крикнул из коридора. – Свидимся!

***

Перед глазами все сливалось. Буквы на экране расплывались, превращаясь в черные пятна. Егор потер веки, чтобы хоть как-то навести резкость, помусолил пальцами переносицу и услышал, как тихо приоткрылась дверь кабинета. Был поздний вечер, и на этаже уже давно никого, кроме него, не было, поэтому он слегка напрягся и резко открыл глаза.

Нахмуренный собранный Крайт стоял у двери. Топтался на месте, и Егор вдруг вспомнил, как он точно так же больше пяти лет назад топтался в кабинете Максима. Тогда он пришел, чтобы предложить себя Мальцеву, и тот принял его предложение, хоть и поворчал немного для проформы. Интересно, зачем Змей приперся в офис на ночь глядя? Особенно учитывая тот факт, что они крупно поругались на днях из-за того же Максима. Неужели решил расплатиться с ним таким же образом за мирное урегулирование конфликта?

Эта мысль почему-то совсем не воодушевила, наоборот, заставила раздраженно потереть ноющие виски. Раньше, если бы Крайт предложил сам, Егор вряд ли отказался бы, но теперь он не хотел Змея. Был такой уставший и издерганный, что уже вообще никого не хотел.

– Добрый вечер, – поздоровался Крайт, когда понял, что начальник заметил его присутствие.

– Добрый, – нехотя согласился Егор, раздумывая над тем, что стоит выпить на ночь какие-то таблетки от головной боли.

«Интересно. Что у меня завалялось в домашней аптечке?»

– Зачем пришел? Да еще и так поздно.

– Я… – Крайт подобрался ближе к столу, с тревогой рассматривая Егора. – Я вчера разговаривал с Максимом.

Гнев вяло взметнулся, но тут же бессильно опал. Утомленный бессмысленной борьбой с собственным сердцем Егор так сильно вымотался за эти дни, что уже не имел ни моральных, ни физических сил на то, чтобы злиться и дергаться при одном лишь упоминании Максима. Он еще раз глянул на экран, понял, что из-за рези в глазах работать уже не сможет, захлопнул крышку ноутбука и безрадостно усмехнулся.

– И как там Максим? – поинтересовался он.

– Плохо!

Безрадостная улыбка стала еще шире.

– Прекрасно!

– Не вижу ничего прекрасного!

– Извини, но в этом деле твое мнение меня не интересует. И я это уже озвучил, причем не так давно.

Крайт набычился.

– Да, я понял! – кивнул он. – С первого раза. Но я пришел не затем, чтобы спорить.

Егор перестал злобно улыбаться, но его лицо все еще оставалось мрачным.

– Говори, я слушаю.

– Максим просил передать вам… – Крайт поднял глаза к потолку, припоминая. – Просил передать, что он устроит вам еще одну-единственную встречу с тем человеком, которого вы хотите видеть. Но на старых условиях и только одну… И только если после этого вы прекратите свое наступление и оставите его в покое.

Егор ощерился так кровожадно, что Крайт, напуганный выражением его лица, сделал небольшой шаг назад.

– Наконец-то он сдался! – с недоброй радостью в голосе произнес Егор. – А я уже решил было, что он будет упираться до последнего.

Крайт настороженно молчал и кусал губы. Грыз так, что наверно прокусывал кожу до крови.

– Отлично! – продолжал улыбаться Егор. – Пусть даже на старых условиях, но я получу то, что хочу.

– Егор Максимович… – неуверенно начал Крайт.

– Не надо! – тот решительно пресек его уговоры. – Спасибо, что сообщил, но дальше я сам справлюсь.

– И вы откажетесь от этой глупой войны? – твердо настоял на своем Крайт.

– А это мы выясним по результатам нашей встречи, – уведомил его Егор. – Если они меня удовлетворят, обещаю, я больше никогда даже не гляну в сторону Максима.

Крайт приуныл после такого ответа.

– Ваше право! – пробормотал он.

Развернулся к Егору спиной и ушел, не прощаясь.

***

Мобильник светился, скакал по тумбочке и жужжал, как рассерженная оса. Максим со стоном перевернулся на другой бок и приоткрыл сонные глаза. На часах приглушенно светились цифры, сообщая о том, что кто-то изволит звонить ему в третьем часу ночи. Мобильник не успокаивался. Прыгал и прыгал, не давая Максиму снова погрузиться в тревожную дрему. Со второй попытки тот все же нащупал этого наглеца и утянул его с тумбочки на кровать. Болезненно щурясь, уставился на экран.

– Чтоб тебя, Гор!

Максим вздохнул, нажал на кнопку и сказал ровным тоном:

– И тебе доброй ночи, Дальский!

– Если ты соврешь мне и в этот раз, я больше не остановлюсь и буду травить тебя до тех пор, пока ты не потеряешь все, что имеешь.

В угрожающем шипении из трубки Максим с трудом узнавал голос конкурента. Правда, исходя из всех предшествующих событий, оказалось, что он вообще никогда по-настоящему не знал этого человека.

– Это ты у своего лучшего друга Влада научился так стремительно и беспардонно доводить людей до банкротства? – уязвил в ответ Максим.

Дальский молчал, кажется, даже дышать перестал. Максим злорадно засчитал себе один балл и перевернулся на другой бок.

– Приходи в субботу вечером. Часикам к одиннадцати, – проронил он, расслышав яростное сопение. – Станислав подготовит тебя к сеансу.

– Я хочу увидеть его! – рявкнул Егор. – Поговорить с ним! Мне не подходят эти твои чертовы условия!

– Значит, тогда ты вообще ничего не получишь, – заявил Максим со спокойствием, которого на самом деле не чувствовал. – Ты не встретишься с ним, а я стану банкротом. Все! Пока, Гор! Ты меня разбудил, между прочим, и я очень хочу спать!