Текст книги "Омут (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Тогда мне очень жаль, что все эти хорошие люди так прочно привязаны к одному насквозь лживому ублюдку. Но я все равно не остановлюсь!

Змей закусил губу.

– Ладно. Я попытаюсь что-то вспомнить… Может быть, еще не поздно… – он замолчал и вяло отмахнулся от собственных предположений. – Только имейте в виду, я не буду помогать вам и подносить патроны. Уж извините! Я должен Максиму не меньше, чем вам.

– Я понимаю, – кивнул Егор. – Если хочешь, можешь взять отпуск на месяц. А я возьму на это время другого помощника.

– Вот так постепенно все и разваливается, – проворчал Крайт и, понурившись, ушел в приемную.

Егор проводил его печальным взглядом, но как только за Змеем закрылась дверь, взялся за телефон.

– Добрый день, Павел Юрьевич. Это вас Егор Дальский беспокоит… Да, спасибо, у нас с пожарной безопасностью все в порядке… Да, вашими молитвами!.. Но вы знаете, есть одно заведение, где не все так гладко… Да, вы меня правильно поняли… Я умею быть благодарным, вы же знаете… Да! Советую вам туда наведаться как можно скорее и все тщательно, очень тщательно там проверить…

========== Часть 16 ==========

***

Стоило Дальскому уйти, и Максим, оставшись в одиночестве, тяжело оперся плечом о стену. Устало потер переносицу и тихо спросил у пустоты:

– Ну почему все так паршиво, а?

Кое-как пересилив усталость, он добрался до стола, сел в кресло и взял мобильный телефон.

– Алексей?.. Доброй ночи!.. Да, я уже ложусь. Все нормально!.. Послушай! Заблокируй, пожалуйста, карту Дальского… Да, я так решил. До тех пор, пока очередной наш конфликт не рассосется… Да, у нас конфликт!.. Нет, ни с кем по этому поводу разговаривать не надо, а то знаю я, как ты умеешь разговаривать. Я просто хочу, чтобы ни он, ни его люди не смогли в ближайшее время попасть в «Клуб» или любую другую из наших компаний. И прошерсти опять штат. Ему снова кто-то докладывает обо всем. Найди, кто, и верни этому человеку трудовую книжку… Нет, только трудовую. Никаких маленьких свинцовых сувениров и полугодовых абонементов в больнице! Все! Спасибо и спокойной ночи!

Попрощавшись, Максим швырнул мобильник на стол и сам уткнулся лбом в его прохладную столешницу.

– Ненавижу тебя, Гор! – прошептал он, закрыв глаза. – Вечно ты мне какой-то форс-мажор устраиваешь! Не понять мне, видите ли! Да ты сам нихрена не понимаешь, отмороженный на всю голову придурок! Да пошел ты со своей отмороженной любовью! И без тебя прекрасно обойдусь!

И все последующие дни, со скрипом складывающиеся в неделю, он действительно как-то обходился. Дальский не звонил, не писал и, конечно же, не появлялся в Клубе. О нем вообще ничего не было слышно целых семь дней. Максим даже решил было, что тот хорошенько проспался и понял всю абсурдность намечающейся холодной войны. Ведь не мог же Егор не понимать, что они с Максимом слишком сильно повязаны. Слишком много компрометирующих вещей они знали друг о друге, чтобы пытаться нарушить относительный мир, сложившийся между ними в последние годы.

Он очень надеялся, что Дальскому хватит ума и совести не делать их ссору достоянием общественности, потому что тогда их общие недруги могли сразу поднять головы и начать активные действия. А ведь повод для ссоры был дурацкий. Ну, не стоила их короткая, пусть и сладкая ебля всего в полторы недели длиной таких самоубийственных шагов, которые могли привести к разорению не только Максима, но и самого Дальского.

В чем-то он понимал Егора, потому что их последний трах действительно был очень и очень сладким, и Максим до сих пор помнил все его томительные моменты. Помнил, как Дальский осторожно брал его, помнил, как тот нежно целовал и гладил. С ворчанием часто вспоминал, как конкурент лежал на нем всей своей поджарой, тяжелой, горячей тушей, пульсируя внутри все еще твердым после оргазма членом. Даже если бы Максим захотел, он не смог бы забыть все это. Днем ему было, чем отвлечься, но ночью, ворочаясь в постели совершенно без сна, он снова и снова вспоминал прикосновения ласковых ладоней, тепло пальцев, мягко перебирающих волосы, и звучание взволнованного, севшего до хрипоты голоса.

«Не ударился?»

Максим вспоминал все это и понимал, что ему не хватило этого последнего сеанса. Он почти сразу сдался и честно признался себе, что был бы не прочь повторить еще раз то, что было между ним и Егором. Чтобы уж наверняка запомнить эти приятные, волнующие сердце ощущения и изредка извлекать их из памяти, например, во время принятия ванны, и, вспоминая, до полного изнеможения ласкать себя так, как сделал бы это Дальский.

Но повторить все это, конечно же, не представлялось возможным, поэтому Максим старался найти то, что смогло бы заменить ему эти ощущения. В конце концов, незаменимых людей не бывает, и со временем можно было найти партнера, который оказался бы не хуже самоуверенного властного Дальского. Так и с ощущениями – старые и забытые со временем должны были отойти на второй план, а новые и яркие – занять почетное первое место в сердце и мыслях. Это нормально, ведь невозможно было до конца своих дней помнить одинаково хорошо все события долгой жизни. От воспоминаний о Назаре уже, вон, тоже почти ничего не осталось. Лишь сухая констатация факта: да, было дело – страдал, мучился. А ведь как же тогда болело, как рвало душу, а теперь отболело, забылось. Потому что те старые чувства за эти годы были незаметно похоронены под несколькими слоями новых, не менее болезненных чувств. Так и эти, подаренные Егором, должны были со временем истлеть и рассыпаться. Растаять, как дым, оставив после себя лишь пустоту и полное безразличие.

Правда, с заменой у Максима пока что были сложности, и он никак не мог найти что-то настолько же впечатляющее, как непривычно заботливый Егор, трогательно пекущийся о его самочувствии.

Чтобы успокоиться после пережитого стресса, он вернулся к своим обычным методам релаксации и как-то вечером пригласил в спальню одно из бойцов – Анатолия, прозванного официально Снежным Барсом, а лично Максимом – Барсиком.

В сексе Максим предпочитал вести, ненавязчиво задавая ритм парному постельному танцу. Любил аккуратно направлять страсть партнера в нужную ему сторону, за послушание щедро дарил ему чувственные бесстыдные ласки и, не стесняясь, просил о них же, если хотел заострить ощущения. Но Барсик, предпочитающий быть сверху с другими, менее волевыми партнерами, распалившись, вдруг начал проявлять чрезмерную инициативность и, немного побарахтавшись под Максимом, довольно грубо завалил его на спину. В этом не было ничего необычного, тот даже любил, когда партнер активно шевелится и не лежит в постели хладным трупом, ведь в финале такой вольной борьбы опытный любовник Максим все равно, так или иначе, оказывался сверху. А в этот раз, оказавшись под крупным, тяжеленным телом гладиатора, Максим сразу вспомнил, как осторожно, хоть и столь же стремительно, положил его на лопатки Дальский. Припомнил, опять же, как тот взволновано выпытывал потом, не ударился ли Максим башкой об спинку кровати. Тогда это выглядело так нелепо-романтично, по-идиотски слезливо и буднично, как будто они были какой-то ванильной парочкой, проводившей в постели весь свой медовый месяц. У Максима при этом воспоминании сердце заныло от умиления, а на губах заиграла такая глупая растроганная улыбка, будто он какую-то душещипательную мелодраму просмотрел, а не свои собственные воспоминания. И Анатолий, как любой сильный самец, мгновенно почувствовав его слабину, навалился всем весом. Уже начал раздвигать колени Максима, но тот успел быстро опомниться, придержал его за плечи и сказал:

– Не стоит, Барсик. Извини, но кажется, зря я тебя сегодня пригласил. Что-то я не в духе.

– Простите, – повинился тот приятным баском. – Мне показалось, что вы хотели в этот раз быть снизу.

– Тебе показалось, – покачал головой Максим.

– Тогда… – боец скатился с него и уже хотел встать на четвереньки, но Максим снова придержал его.

– Не надо, Толь. Честно. Я что-то действительно не в настроении.

– Как скажете, – расстроился тот. – Зовите, если что.

– Обязательно! – кивнул Максим, уже понимая, что в ближайшее время «если что» вряд ли наступит.

Вытеснить Дальского из мыслей все никак не удавалось. Более того, все эти дни у Максима из головы не шли его злые, полные ненависти слова. Они звенели в ушах оглушающим криком, кромсали сердце своей правдивостью. Максим и сам знал, что он та еще сука, а Егор и раньше так его называл – в шутку, с сарказмом, сердито, обиженно, но никогда с таким тоскливым отчаянием.

Когда Максим решился пойти на крайние меры и с помощью соблазнительного Тони незаметно привязать Дальского к Клубу, он планировал всего лишь пригнуть самоуверенного конкурента к земле, заставить его придержать немного свои амбиции и действовать не так нагло, а с оглядкой на интересы второго крупного игрока на рынке. Хотел, чтобы в следующий раз тот десять раз подумал, прежде чем гадить тому, от кого зависит жизнь Тони, но у него и в мыслях не было использовать их связь, чтобы вредить Дальскому и его бизнесу.

Егор был необходим ему. Максим не смог бы в одиночку выстоять против всех тех угроз, с которыми им приходилось постоянно сталкиваться. Количество завистников и врагов с каждым годом не уменьшалось, наоборот, их становилось все больше, и все они, естественно, не бездействовали. Из-за этого двум конкурентам довольно часто приходилось выручать друг друга, пусть при этом они притворялись, что делают сопернику огромное одолжение. Из них двоих у Дальского всегда лучше получалось до самого конца сохранять хладнокровие и в особо трудные моменты жизни, когда дальнейшая борьба казалась совершенно бессмысленной, Максим всматривался в лицо Егора, полное спокойствия и непрошибаемой уверенности, и сам заряжался ними, успокаивался и не позволял себе опускать руки. Стискивал зубы и продолжал бороться, потому что знал, что его прикроют, пусть и с откровенно высказанным недовольством.

Но те спокойствие и уверенность, на которые он всегда равнялся, оказались всего лишь маской, которую Егор носил все эти годы. Максим считал ее крепкой, небьющейся, почти вечной, поэтому не осторожничал и умудрился по глупости разбить всего лишь парой метких ударов. Расколол на части и под ними с удивлением рассмотрел настоящего Егора – не ледяную глыбу, а обычного, умеющего любить, страдающего из-за этой любви человека.

Смотреть на Дальского в тот момент было страшно и больно. У Максима в душе все переворачивалось, когда он видел, как мучительно искажаются знакомые, всегда такие бесстрастные черты. И в самом кошмарном сне он не мог себе представить, что обезумевший от переполнявших его чувств Егор может проявить такую нетипичную для него иррациональность. Подумать не мог, что тот начнет откупаться многомиллионными проектами, желая услышать правду, а, не получив ответа, разъярится и поставит Максиму жесткий ультиматум.

Он хоть и делал вид, что плюет на эти угрозы, но, зная Дальского, на самом деле сильно переживал за последствия своего отказа. Встревожено размышлял целыми днями над тем, какие шаги мог бы предпринять Егор, чтобы отомстить за свою обиду и заранее планировал, как противостоять его возможной массированной атаке. Ведь в том, что тот будет действовать именно так – мощно и по всем направлениям, – Максим даже не сомневался. Это он был любителем долгих тайных игр, а Дальский, когда по-настоящему выходил из себя, как ураган, сметал все препятствия, возникающие на его пути.

Волновался Максим не столько за себя любимого, сколько за Клуб и другие принадлежащие ему организации. Слишком много людей работало на него, слишком много судеб было связано с ним, и он не знал, как уберечь их всех от грядущих неприятностей. Теперь он намного лучше понимал Аврору, которая в свое время отказалась от прибыльного бизнеса и отдала под опеку Максима своих любимых пташек, чтобы те не пострадали в том старом затяжном конфликте с Тагиевым и его бандой. Она прекрасно понимала, что не сможет защитить их, и благоразумно переложила эту обязанность на Максима. А вот ему самому некому было доверить на время судьбы сотен подчиненных. Раньше он бы доверил их Дальскому, но теперь тот был для него врагом номер один, и ждать с его стороны проявления доброты и милосердия, понятное дело, не приходилось.

И как всегда, когда Максим начинал испытывать сильную тревогу, пусть и скрытую от всех улыбкой, Волк как будто почувствовал его внутреннее смятение и неожиданно без звонка явился в Клуб. Прокрался прямо в спальню, чтобы с серьезным лицом выпытать у Максима, что именно тому угрожает. Но в этот раз Максим боялся признаться ему, потому что Волк часто действовал по собственному животному разумению, а его звериные инстинкты приказывали ему устранять проблему хозяина самым простым и эффективным способом – физическим уничтожением.

– Макс, что происходит?

Сергей застыл в дверном проеме, сложив на груди руки. Измученный бессонницей Максим только недавно открыл глаза и все еще сидел на измятой постели. Он не слышал бесшумных волчьих шагов, поэтому крупно вздрогнул, когда прозвучал вопрос, дернул одеяло на себя, инстинктивно желая прикрыться, и только потом обернулся к Сергею, глядя на него испуганными глазами. Тут же расслабился, когда увидел знакомую хмурую рожу, и даже откинул в сторону одеяло, но Волк, естественно, заметил эту нервную реакцию, подозрительно сузил глаза и пошел к кровати.

– Все нормально, – вяло пробормотал Максим и зевнул. – А чего ты спрашиваешь? И чего явился ко мне в спальню ни свет ни заря?

Волк подкрался к кровати и сел рядом с ним. Пытливо вгляделся в глаза. Максим не выдержал долго этой его звериной внимательности и отвернулся.

– Максим, посмотри на меня, – тихо приказал Волк.

Тому малодушно захотелось снова прикрыться одеялом. Желательно с головой, но к сожалению, это вряд ли помогло бы ему скрыться от неприятных волчьих вопросов.

– Максим, – чуть мягче позвал Сергей.

Тот вздохнул и нехотя повернул голову. Сердито уставился ему в глаза.

– Чего это ты раскомандовался? – проворчал он. – Совсем страх потерял? Вали на свою тренировку, раз пришел, и не доставай меня.

Волк по-звериному фыркнул на его претензии.

– Вообще-то, я пришел к тебе, но уйду, если ты так этого хочешь. Но только тогда, когда ты объяснишь мне, что происходит.

– Ничего не происходит, – раздраженно пробормотал Максим.

– Вре-ешь! – протянул Волк. – Мне что, заломить тебе руку, чтобы ты начал говорить правду?

– Не борзей! – предупреждающе оскалился Максим. – Это еще неизвестно – кто кому и что заломит. Хотя…

Он многозначительно оглянулся на незастеленную постель и приподнял лукавую бровь.

– Можно было бы проверить, кто кого первый придавит к матам. Они у нас как раз сейчас под рукой, хоть и немного помятые.

– Ты все-таки решил принять мое предложение? – уточнил Сергей.

Максим отметил его серьезность и опустил бровь на место. Шутка не удалась. Вернее, эти слова для него были шуткой лишь наполовину.

Он грустно вздохнул.

– Нет! Шучу. Как всегда.

– Л-ладно! – с сомнением принял его ответ Сергей. – Но все равно колись, какие у тебя проблемы.

– У меня нет проблем.

– Кому ты это рассказываешь?

– Тебе.

– Тогда тем более не ври.

Максим начал отворачиваться, но Волк, вскинув руку, поймал пальцами ускользающий подбородок и повернул его обратно к себе.

– Это Дальский, да? – спросил проницательный зверь. – Ваши терки так и не разрулились, наоборот, стали еще хуже?

Максим ничего не ответил. Молчал и угрюмо смотрел на него. Сергей прищурил холодные глаза, кивнул, прочитав ответ в его зрачках, и отпустил хозяйский подбородок. Начал подниматься, но Максим схватил его ладонь. Крепко сжал ее пальцами, не давая Сергею уйти.

– Ничего не делай, слышишь? – тихо попросил он. – Я приказываю тебе ничего не предпринимать!

Сергей криво усмехнулся и сел. Хозяин его еще не отпускал, и он слушался.

– Не трогай его, пожалуйста! – настойчиво просил Максим, с беспокойством заглядывая в его стальные глаза. – Не смей трогать его… Даже если он полностью меня разорит, я не хочу драться с ним такими методами. Как угодно, но только не так! Он этого не заслуживает.

Волк насмешливо растянул уголки губ в стороны и успокаивающе погладил щеку Максима.

– А ведь ты его любишь, – заметил он. – Не так, как учителя – по-другому, но любишь.

– Бред! – буркнул Максим, начиная заливаться краской. – За что мне его любить? От него одни неприятности.

– От тебя тоже, – кивнул прямолинейный Волк. – Так что вы друг другу отлично подходите.

– Да не люблю я его! – возмутился Максим. – Вот тебя, например, люблю, а его – нет!

– Говори, что хочешь, но вы общаетесь довольно тесно уже больше восьми лет. Бля, вы даже в гребаный оперный театр вместе ходите, как какие-нибудь пожилые супруги. Чуть ли не под ручку. Из-за «сыночки» Крайта опять же чуть не передрались, пытаясь устроить его будущее. Не это ли показатель того, что вы уже давно не враги?

– А может, я воплощаю какой-то очень-очень долгоиграющий тайный план по его устранению с моей дороги? – спросил сам у себя задумавшийся Максим.

– Ага! Хочешь запиликать его до смерти своими любимыми скрипичными партиями! – предположил с усмешкой Сергей. – Очень нелепая смерть получится, не находишь? Можно все сделать намного быстрее и изящнее.

Максим глянул на него зло.

– Не смей!.. – зашипел он.

– Да понял я, понял! – отмахнулся Волк. – Не буду я его трогать.

И чтобы Максим не расслаблялся, добавил:

– По крайней мере, до тех пор, пока он не надумает посадить тебя. Или заказать. Мне не нравится мысль, что в тюрьме тебя будут ебать во все дыры всякие гондоны. А киллера я, конечно, со временем найду, но боюсь, до того момента тебе опять придется прятаться, а я знаю, как тебя это расстраивает.

– Я просто охреневаю от твоей заботы обо мне! – мрачно восхитился Максим. – Особенно от того, как ты заботишься о моей жопе и моих нервах!

– Ну так! – разлыбился Сергей, как довольный похвалой пес. – Они мне дороги как память. Когда он тебя разорит…

– Если… – буркнул Максим.

– Когда! – настоял Сергей.– Ты не хочешь бить в ответ с той же силой, поэтому когда он тебя разорит, я, так и быть, поделюсь с тобой своими накоплениями, чтобы ты пережил это смутное время и снова встал на ноги.

– Я все еще шоке и прям не знаю, как тебя благодарить за твою щедрость! – проворчал тронутый до глубины души Максим, скрывая свою растроганность за брюзжанием.

– В качестве благодарности мне хватит обещания, что ты не будешь накладывать на себя руки, когда обанкротишься, – заявил Сергей. – Как бы плохо все ни обстояло на твой взгляд, не смей даже думать об этом. Ты, помнится, говорил, что не переживешь моей смерти, так вот, тут – взаимно!

– Господи, Серый! – смущенно вздохнул Максим. – Ты как тот гребанный Хатико. Или как Белый Бим Черное Ухо.

– Прекрасно! – проронил тот. – Ты не меняешься! Я все еще помню, как ты обзывал меня «щенком», но теперь ты, похоже, совсем обнаглел и называешь меня прямо в лицо «собакой».

Максим промолчал на этот укор, только быстро потянулся к Сергею и, обняв его, уткнулся носом в шею. Положил голову на плечо, нюхал хвойный запах его парфюма и тихо дышал, согревая кожу. Сергей осторожно обхватил его за плечи. Погладил ладонью сгорбленную спину.

– Прорвемся, Макс! – утешил он. – Войнушка с Дальским – херня по сравнению с тем, что было раньше. Сам вспомни!

– И то правда! – тихо согласился Максим. – Дальский – цивилизованный человек. Разорить-то разорит, но пытать и глумиться надо мной все же побрезгует. Все, иди! – он отстранился и махнул пальцами на дверь. – Займись каким-нибудь полезным делом. Вздрючь, например, парочку самых наглых из наших бойцов. Ах да! И присмотри, пожалуйста, за этим парнем… Как там его?.. Рыжим таким!

– За Лисом, что ли? – удивился Сергей. – А чего за ним присматривать?

– Он мне нравится, – признался Максим. – Если вся эта катавасия закончится без серьезных последствий, думаю его спонсором сделаться. Он довольно харизматичный парень, прекрасно дерется и отлично обращается с оружием. Публике он нравится.

– Не вопрос! – согласился Сергей. – Подтяну его лисьи хвосты!

– Удачи с хвостами! – напутствовал Максим. – А мне уже давно пора вставать и заниматься укреплением нашей обороны.

Слова Сергея успокоили его. Когда тот ушел, Максим оделся, позавтракал и стал на сытый желудок размышлять над тем, что ему предстояло сделать.

С Дальским они конкурировали давно, и каждый раз при столкновении их интересов кто-то из них выигрывал, а кто-то проигрывал, но если судить по общему количеству выигрышей и проигрышей, они обычно шли, как скакуны на скачках, голова к голове, и при этом отстающий всегда имел возможность в дальнейшем сравнять этот счет и даже вырваться вперед. Все это время они оба играли более-менее честно, но теперь Максим не знал, чего ждать от гневного конкурента, и старался приготовиться ко всем возможным напастям. Поэтому он все выходные провел в Клубе, не покидая стен своего любимого детища. Вместе со службой безопасности вылавливал «блох», оставленных Дальским, и выдворял их за пределы своих территорий. Созвонился с адвокатом и проконсультировался по поводу возможных проблем юридического характера. Пообщался с самыми лояльными клиентами и тонко намекнул, что, возможно, ему скоро понадобится их поддержка. В общем, стелил солому там, где мог и сколько мог, разбрасывал ее целыми охапками. А еще готовился выпускать шипы в случае реальной угрозы их безопасности – усилил охрану всех принадлежащих ему объектов и наказал бравым парням Алексея держать всегда под рукой травматическое оружие.

Начальник службы безопасности отреагировал на это спокойно, ведь это был далеко не первый раз, когда Клуб готовился к осаде. Уточнил только, не стоит ли им вместе с резиновыми пулями держать при себе еще и боевые, чтобы не бегать два раза на склад, если враг надумает действовать радикальными методами. В ответ Максим побледнел, тряхнул головой, прогоняя пугающие мысли, и сказал: «надеюсь, все обойдется». Алексей на это только кивнул, сказал: «Как знаешь», и без малейших признаков волнения удалился составлять график дежурств.

Его спокойствие, в отличие от спокойствия Волка, совсем не понравилось Максиму. Он весь изнервничался из-за мыслей, что Дальский может зайти так далеко, и начал, как впавшая в истерику баба, обзванивать своих подружек в поисках дельного совета на тему: как избавиться от навязчивого ухажера, которого он сам же привлек на свою голову. Подружка, правда, у него была всего одна, поэтому именно ей он и позвонил. Извинившись, оторвал Аврору от домашних забот и заставил минут десять выслушивать свое заунывное нытье. Та внимательно слушала, попутно чуть ли не пинками загоняя Густа сесть за домашнее задание, а усадив сына, сказала очень серьезно, без своей привычной веселости:

– Вспомни, как это было со мной, и не слишком рассчитывай на своих клиентов. Я тоже думала, что меня защитят, но как только начались серьезные неприятности, они сразу же отвернулись от меня. Такова природа людей. Они быстро забывают о тех, чьи просьбы им неудобны.

– Мамочка, у тебя что неприятности? – спросил в трубке взволнованный эльфеныш. – Не переживай! Мы с папой тебя обязательно защитим!

– Конечно, защитите, солнышко! – без капли сомнения в голосе подтвердила Аврора. – Вы у меня настоящие мужчины!

Максим хмыкнул, слушая этот диалог.

– Мне как бы больше и не на кого рассчитывать, – сказал он. – Только на себя и свои связи. Раньше… Черт!.. Раньше я мог обратиться к Дальскому. Он бы меня, конечно, обстебал и поставил просто изуверские условия, но помог бы, а теперь…

Аврора вздохнула.

– Печально, когда друзья становятся врагами. Получать удары от друзей намного больнее, чем от чужих, безразличных тебе людей.

– Он мне не друг! – буркнул Максим.

– Мамочка, а с кем ты говоришь? – снова встрял Густ.

– С дядей Максимом.

– А что, дядя Максим поссорился со своим другом?

– Он мне не друг! – громко заявил Максим, но его услышала только Аврора, а Густ, ни в какую не желая учить уроки, продолжал тараторить:

– Я тоже недавно поссорился с Юркой, – вещал он. – Но потом мне было так грустно без него, что я решил помириться. Принес в школу шоколадку и угостил его, а потом предложил вместе поиграть в футбол. Мы выиграли у других пацанов и помирились. Мамочка, скажи дяде Максиму, что он должен помириться со своим другом, потому что без друзей очень-очень плохо.

– Слышал? – усмехнулась Аврора.

– Ага! – подтвердил Максим. – Неплохая стратегия! Значит, мне надо всего лишь угостить Дальского шоколадкой, потом сыграть с ним в футбол, и все сразу снова встанет на свои места. Почему я раньше до этого не додумался?.. И как я уже сказал, он мне не друг! Он – мой конкурент!

– Конечно, он твой конкурент, – не стала спорить Аврора. – Но ты ведь такой необычный человек, Макс. Не все могут держать с тобой дистанцию, даже если хотят этого. Ты вон на Колю посмотри! Он всегда делает вид, что терпеть тебя не может, но когда ему позвонили из оперного по поводу работы и сказали, что это ты предложил его кандидатуру, он был очень тронут. Кстати, спасибо за помощь.

– Не за что! – скромно отмахнулся Максим. – Мне это ничего не стоило. Всегда рад помочь вашему милому семейству.

– Именно из-за того, что ты вот так, походя, умеешь делать людям добро, мне искренне жаль, что я ничем не могу помочь тебе в ответ.

– Не думай об этом, как о своей проблеме, Ро. Я позвонил тебе лишь потому, что мне просто надо было пожаловаться кому-то на свою жизнь, но я не собирался перекладывать все это на твои плечи. Будем жить сегодняшним днем. Как сказал мне Серый – прорвемся! В любом случае, спасибо за моральную поддержку. И спасибо мелкому за совет. Когда разгребусь со всем этим, обязательно к вам заеду и отблагодарю его лично.

– Скоро годовщина Густава, – напомнила Аврора.

– Да, я знаю.

– Вот тогда и заезжай. Съездим вместе к нему. Я малого возьму. Большой уже! Пусть знает, в чью честь его назвали.

– Съездим! – согласился Максим. – Если Дальский меня к тому времени не закопает.

– Уверена, ты сможешь договориться с ним, если захочешь.

Максим скривился.

– Боюсь, его даже грузовик шоколадок не проймет.

– Тогда пойди на уступки. Дай ему хоть что-нибудь, чтобы немного смягчить его сердце.

– Не могу, Ро! В том-то и дело! Я не могу дать ему то, что он хочет!

– Тогда ты потеряешь его.

– Нечего терять, Ро! Мы друг другу никто!

– Тебе виднее, Макс. Тебе виднее.

– Как бы там ни было, я был очень рад тебя слышать. Передавай мальчишкам привет.

– Передам. Пока, Макс! И… Держись.

– Пока, Ро!.. Держусь.

После разговора с Авророй Максим несколько приободрился. Чуть отдохнул и прозвонил еще парочку клиентов. Посюсюкался с ними и решил, что больше ничего сделать не сможет. К воскресному вечеру он был сильно вымотан как морально, так и физически, но надеялся, что теперь, когда защитные меры приняты, ему удастся избежать саботажа. Укладываясь в кровать, он даже наивно понадеялся, что злой Дальский перебесился за неделю и забыл об их ссоре, но его надеждам на мирное урегулирование конфликта не дано было сбыться.

В понедельник с самого утра в ресторан Клуба, а также в несколько других гастрономических заведений, принадлежащих Максиму, явились с проверкой, как предвестники апокалипсиса, вездесущие санинспекторы. Они несколько дней рыскали по помещению ресторана, заглядывали во все кастрюли и, конечно же, обнаружили массу нарушений. Бледный от нервов и недосыпа Максим, натужно улыбаясь, смог за определенную сумму отстоять пять из шести своих ресторанов, но один все-таки пришлось закрыть на неопределенное время. И ко всему прочему ему попутно выписали просто неприлично большой штраф.

– Ну, вы же понимаете!.. – нежно улыбался ему тощий, как глиста, и такой же скользкий инспектор.

Спрятал тонкую пачку подаренных ему лично банкнот в портфель и ловко извлек из него квитанцию для уплаты штрафа, по которой Максиму еще только предстояло рассчитаться.

– Государство тоже должно что-то получить, иначе как же нам поднять экономику? – заявил ушлый глист, заполняя пустые графы. – У нас, между прочим, ежемесячный план по взысканию штрафов! Хочешь, не хочешь, а приходится выполнять.

– Да, я понимаю, – бормотал Максим и еще сильнее бледнел от злости, понимая, что вряд ли этот чинуша имел в виду экономику страны.

Скорей всего, тот подразумевал экономику начальства и свою собственную.

– А скажите, пожалуйста, почему проверка проводится именно сейчас и так внезапно? – полюбопытствовал Максим. – Помнится, я договаривался с вашим руководством о том, что мне будут сообщать о них заранее, чтобы господа инспекторы, так сказать, не испытывали никаких неудобств.

– Вы знаете, именно наше начальство и направило нас к вам! – обрадовал его инспектор. – Насколько я знаю, один из высокопоставленных чиновников отравился у вас рыбой и не замедлил сообщить об этом куда следует. Ну, вы же понимаете, что мы не могли проигнорировать эту жалобу?

– Да-да! Я понимаю!

Максим все понимал. Он понимал даже то, что Дальский дружен с начальником этих господ и именно он помогал Максиму в свое время решить вопрос с проверками.

– Ненавижу тебя, Гор! – прошипел Максим, когда вечером наконец-то добрался до своего кабинета.

Сразу метнулся к бару и дрожащей рукой налил себе большую порцию виски. Выпил всю ее одним махом и, размахнувшись, запустил бокал в стену так, как когда-то делал это Дальский. После этого он чуть успокоился и нырнул в бар за новой стеклянной тарой. Но тут оказалось, что этот бокал был последним, а значит, за пару месяцев они с психованным Егором умудрились ухайдокать целый набор из шести бокалов не самого дешевого богемского стекла.

– Мерзавец! – рычал Максим, хлебая виски прямо из бутылки. – Даже тут подгадил!

Но вместе с бокалами его неприятности, естественно, не закончились. Те лишь намекнули ему, превратившись в очередную статью расхода, на приближение предсказанного Максимом самому себе большого и всеобъемлющего пиздеца, потому что как только убрались санитарные инспекторы, появились, как грибы после дождя, их собратья по разуму – пожарные.

Эти тоже рыскали по всем заведениям, не ограничивая себя кухней. Заглядывали во все углы и помещения. В этот раз ничего не закрыли, и даже чистейший золотой песок на Арене их очень порадовал, но некоторую сумму они все же потребовали, причем большую, чем та, которую оторвал от сердца Максим для санинспекторов. Эти оказались наглее, чем те, и вкрадчиво попросили выделить средства «на благотворительные взносы» – «ну, вы же понимаете, что все равно есть, к чему придраться» – на что Максим только кивнул и промолчал, потому что уже не мог выражаться безматерно.